Принцесса Намонаки

Наверное, чему-то я все-таки научилась, потому что смогла продержаться против Ли в два раза дольше, то есть почти минуту. Вроде бы он не поддавался.

К этому времени руки у меня были липкими от пота, а тело казалось одним сплошным синяком.

– Ваше Высочество, вам нужно отдохнуть, – твердо сказал Ли, когда палка в очередной раз выскользнула из моих ладоней.

– А я еще из лука хотел пострелять… – пропыхтела я.

Ли взглянул на меня совсем обескураженно и перевел взгляд на мои руки. Дернул щекой.

– Не надо, господин.

Согласна, график тренировок стоило подкорректировать.

Слуги посмотрели на меня как на чудо света, правда, без восхищения, когда мы с Ли вернулись в покои принца. Точнее, Ли вернулся, а я втащилась. И чуть не рухнула в руки ближайшему прислужнику – ноги запутались.

– Господин! – дружно ахнули слуги.

– Мммолчать, – царственно прохрипела я. – В купальню. Сейчас же!

Видели бы вы, с какими лицами служанки меня раздевали! Как будто я перед ними голая танцевала. Ну да, кровь, да, синяки. И что? Еще и обед потом принесли такой, что я бы лопнула, если бы все съела. Но у меня были планы на этот вечер, поэтому лежать, как обжора после сытной трапезы, я не хотела. Половину блюд я даже не попробовала, впрочем, местная кухня оставляет желать лучшего, так что я ничего не потеряла.

Руки мне залили целебным бальзамом, замотали местным аналогом бинтов из плотной белой ткани, а потому я не видела ровно никаких препятствий для стрельбы из лука.

Ли опешил, когда я заявила:

– Ну что, продолжим?

По-моему, телохранитель тоже решил, что я спятила.

– Ваше Высочество, вы же устали…

– Неправда, я уже отдохнул! – браво ответила я.

Конечно, у меня все ужасно болело, но жить хотелось очень сильно. Что я буду делать, если ко мне в спальню ночью проберется отнюдь не наложница? Ли мне нравился, но я ему не верила. Кто же меня еще защитит, если не я сама?

– Ваше Высочество, – предпринял последнюю попытку Ли, – может быть, вы хотите, чтобы этот ничтожный слуга вам почитал?

Тут уже я опешила:

– Почитал? Что почитал?

– Что пожелаете, Ваше Высочество.

Голос у Ли, конечно, красивый, но великим чтецом я его себе не представляла.

– Да я и сам могу себе почитать, – фыркнула я и встретилась с Ли взглядом. Он так изумился, что даже посмотрел на меня. – В чем дело?

– Простите, господин…

– Что? – настойчивее повторила я.

Телохранитель замялся, а меня пронзила невозможная догадка:

– Хочешь сказать, я читать не умею?!

Ли моргнул.

– Да ладно! – такой подставы я от принца не ожидала. Задохлик, так еще и неуч!

Ли изумленно наблюдал, забыв опустить голову. Я отдышалась, посмотрела на телохранителя и улыбнулась.

– Убедил. Ладно, будешь учить меня читать. И писать заодно.

– Повинуюсь, господин, – отозвался Ли с такой безнадегой, что я чуть не рассмеялась.

Хорошо, с письмом-то у меня дела должны быть получше, чем с физкультурой. Ага, так я думала, пока не увидела, как они тут пишут. Именно тогда я впервые познакомилась с этими проклятыми кисточками…

Когда служанка принесла и поставила на стол поднос с четырьмя ножками, стакан, полный кистей, чашку и какой-то черный брусок вместе с бумагой, я удивилась:

– Ли, ты не понял, я не хочу рисовать, я хочу писа… Стой, вы этим пишете?

Телохранителю, наверное, очень хотелось выругаться или хотя бы закатить глаза, но из вежливости он этого не сделал и просто принялся строгать в чашечку тот непонятный черный брусок.

Короче, так они и пишут. Все очень торжественно и напоминает священную церемонию. Сначала делаешь себе тушь, она должны быть свежей и яркой, иначе проявишь страшное неуважение к адресату письма. К тому же тушь быстро высыхает и портится. Сделал ее – как следует размешай. Приготовься. Положи бумагу так, чтобы длина листа была больше, чем ширина, потому что пишут тут столбиками справа налево. Потом возьми кисточку. Проверь, чтобы волоски не торчали. Макни кисточку в тушь, только не целиком, как я первый раз, а лишь наполовину. Аккуратно проверь, чтобы с кисточки не капало, потому что если капает, то ни к черту ты сделал тушь. Держи руку перпендикулярно бумаге. Представь, что рисуешь. Выводи тонкие изящные линии.

– Ваше Высочество, как вы думаете, сколько существует иероглифов? – поинтересовался Ли, написав на листке мое имя.

Я замялась. Наверное, больше, чем букв в русском алфавите?

Ли покосился на меня и ответил, сжалившись.

– Сколько?! – обалдела я. – И что, ты все их знаешь?

Ли кивнул, заверив, что любой чиновник даже самого низкого, двенадцатого ранга, их тоже знает.

– Как? – всхлипнула я. У меня все еще оставалась надежда, что это шутка. – А я почему не знаю?

– Чиновники сдают экзамены, Ваше Высочество. Очень тяжелые экзамены, иначе пост не получить.

– Зачем им вообще пост? На госслужбе так хорошо платят? – удивилась я.

– Не всегда. Но их семьям не нужно заботиться о будущем. К тому же, господин, служить императору очень почетно. – Ли вырисовывал иероглифы, а я отстраненно подумала, что зрелища красивее мне, наверное, никогда не увидеть.

Он так уверенно держал эту чертову кисточку, и линии выходили такие тонкие и стройные, что я даже забыла, о чем мы говорим.

Повисла пауза. Я смотрела, Ли рисовал.

А потом он поймал мой взгляд…

Пауза увеличилась.

Наконец Ли склонил голову и подвинул мне бумагу.

– Попробуете, Ваше Высочество?

С первого раза у меня получилась какая-то кракозябра, со второго… кракозябра поменьше.

– Ваше Высочество, разрешите недостойному направить вашу руку?

– Угу.

Удерживать кисточку оказалось ничуть не легче, чем тренировочную палку.

Ли подсел ближе и впервые меня коснулся. То есть не кожи, разумеется – слугам до принца нельзя дотрагиваться, – Ли касался ткани бинтов и моего рукава. Но все же.

Я замерла. Сосредоточиться на письме стало безумно сложно. Зато, полагаю, Ли было удобно водить моей обмякшей рукой. Если бы не проклятое тело принца, это был бы удобный момент для поцелуя.

– Ваше Высочество? – Ли посмотрел на меня, а потом отпустил руку принца и чуть отодвинулся.

Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя.

– Ли, повтори еще раз, пожалуйста. Я ничего не запомнил.

К закату я знала десять иероглифов и могла сносно написать свое имя. Обалдеть какое достижение, да?

– Ваше Высочество, может быть, я вам все-таки почитаю? – спросил Ли, когда я заикнулась, что теперь-то можно и из лука пострелять.

Я отдохнула, а что стемнело – ну и ладно, как будто я при свете в цель попаду. Может, хоть тетиву научусь натягивать.

Но Ли продолжал:

– Вы же могли забыть все, что вам читали раньше, в том числе и та́нки.

Звучало так, будто эти неизвестные танки забыть невозможно. Но я же умудрилась.

– Почитай, – вздохнула я.

Танки оказались стихами. Мелодичными нерифмованными стихами. Я вообще не поняла, в чем тут соль, и заснула, кажется, на пятом опусе. Голос Ли замечательно убаюкивал.

Проснулась посреди ночи невероятно голодная. Есть хотелось безумно, живот сводило, а еда в темноте спальни буквально мерещилась. И не эти их пресные супчики или рис, а нормальное что-нибудь, вроде жареного мяса.

Промаявшись так какое-то время, я поняла, что не усну, и села на кровати. Вокруг было очень тихо и кромешно-темно – я даже рук своих разглядеть не могла.

– Ли.

Отзвук моего голоса, слишком громкий в этой неподвижной тишине, еще не затих, а Ли уже откликнулся, словно и не спал:

– Ваше Высочество?

Я выдержала паузу, решаясь, потом все-таки спросила:

– Ты знаешь, где здесь кухня?

Кажется, я снова его обескуражила, судя по тому, что ответ прозвучал с заминкой:

– Да, господин.

Вздох облегчения сдержать не получилось. Я вылезла из кровати и объявила:

– Чудесно. Тогда пошли на кухню.

Ли замялся, но потом сказал:

– Господин, император предписал вам…

– Так я и не собираюсь ни с кем встречаться. Я хочу на кухню, там же только слуги?

Почти угадала: там было пусто. Стоило только сказать Ли, что, мол, хочу все сделать тайно, как он провел меня не то черным ходом, не то какой-то десятой дорогой… В общем, недалеко идти пришлось, и мы ни с кем не столкнулись.

Отсутствие нормальной плиты и наличие открытого огня, а еще чего-то вроде котлов, меня обескуражило, но я так хотела есть, что все это казалось мелочью. Огонь развел Ли, а дальше я и сама справилась.

Часа через полтора рис и мясо с грибным соусом были готовы.

Все это время Ли стоял неподалеку, следя, но не мешая, и оживился только в последний момент, настойчиво попросив:

– Ваше Высочество, разрешите попробовать.

Я подала ему миску.

– На. Думаешь, они отравят общий котел?

Телохранитель отвечать не стал, взял палочки и осторожно попробовал сначала мясо, потом рис. Я с замиранием сердца ждала.

– Ну как?

Он моргнул. И, будто задумавшись, съел еще. И еще.

Я усмехнулась, наложила себе остатки риса с мясом и села за один из длинных разделочных столов.

– Ваше Высочество, простите, недостойный слуга забылся, – встрепенулся Ли, положив палочки и встав рядом со столом.

Я обернулась и тихо рассмеялась:

– Не отравлено? Тогда ешь еще, Ли.

Он попытался возразить:

– Ваше Высочество…

– Ешь.

Это был самый вкусный рис в моей жизни! Судя по виду Ли, в его тоже, и это добавляло моменту пикантности.

– Господин, можно задать вопрос?

Я поставила пустую чашку на стол и огляделась в попытке понять, где тут моют посуду.

– Можно.

– Откуда вы узнали про это странное блюдо?

Я промолчала.

– Господин? – настойчиво повторил Ли.

Все-таки в том, что ты принц, есть своя прелесть. Можно просто сказать:

– Ли, пойдем обратно, я спать хочу.

И никуда Ли не делся, замолчал и отвел меня тем же путем в покои.

Следующим утром я впервые проспала: из-за домашнего ареста, то есть Удаления от скверны, у принца никаких обязанностей не было, и спешить тоже было некуда. Я проснулась, когда солнце уже висело высоко, и увидела Ли на полу у ширмы, крепко спящего. Он тоже проспал.

Мир опять замер. Я даже забыла, что по телу словно катком проехали и каждая клеточка болела. Смотрела на Ли, и мне казалось, я становлюсь сильнее, увереннее – точно выживу, справлюсь, и все будет хорошо. Иначе и быть не может.

Но я ничего о нем не знаю. Ли точно шпионит за мной для императора и, быть может, для кого-то еще. С его происхождением тоже нечисто. Раб он, да? Ага, лапшу на уши мне вешает. Темная лошадка, кот в мешке. Что он скрывает за своим ледяным спокойствием? Может быть, ненависть?

– Господин? – Ли неожиданно открыл глаза.

Я вздрогнула, сощурилась и не стала оправдываться.

– Ты спишь, а меня там, может, убить хотят. Попрошу у отца еще одного телохранителя. Будете у меня в спальне меняться.

Ли оправдывался:

– Не надо, господин, у этого слуги чуткий сон. – Его голос дрожал, наверное, от сна. Вряд ли от волнения, но я насторожилась.

– Да? А почему ты так хочешь остаться при мне один?

Ли снова надел маску абсолютного спокойствия. Буддистский, чтоб его, монах!

– Этот недостойный слуга повинуется вам, господин, и молит о прощении.

Молит он. Слуга недостойный. Нервы он мне треплет!

– Ли, признайся: ты за мной шпионишь?

Он дернулся – почти незаметно, но я внимательная, я за ним наблюдала. Ага! Попался!

– Что вы, господин, как слуга сме…

– А для кого? – перебила я. – Для императора? Канцлера? Своего бывшего хозяина-посла? Признавайся.

Ли посмотрел на меня с видом оскорбленной невинности. Я посмеивалась: думал, я такая дура, да? А вот и нет!

Именно этот момент старшая служанка выбрала для того, чтобы вломиться в спальню. Похоже, у нее входит в привычку появляться когда не надо.

– Господи-иин! – Рен прямо-таки лучилась от счастья. По-моему, люди не должны быть такими довольными по утрам. – Ваше Высочество, вы проснулись!

– К сожалению, – прохрипела я, делая попытку встать с кровати. С третьего раза получилось. Ох, лучше бы я лежала! Все болело просто адски.

Ко мне тут же подскочили служанки, принялись раздевать.

– Ваше Высочество, что с вами случилось?! – ошеломленно воскликнула Рен, когда я оказалась полностью голой и все синяки стали заметны. – Господин!

– Пробую новую забаву, – хмуро ответила я.

Рен оказалась кладезем полезной информации. Другими словами, она была болтуньей и обожала пересказывать сплетни. Я слушала ее открыв рот и впервые забыла, что вода в бассейне очень горячая и вонючая.

От старшей служанки я узнала все подробности подготовки отбора: чиновники пытаются друг друга подсидеть и растет недовольство канцлером, потому что тот уже открыто заявляет, что выиграет его дочь. Еще посол Лянь договорился с императором, и на отбор приедут тамошние девушки. Это ж сколько их всего будет? Десять? Двадцать? Канцлер уверен, что девушкам из Лянь рассчитывать не на что, но ходят слухи, – разумеется, только слухи, ничего больше, – что он ведет переговоры с Синими Плащами, оппозицией императора. Кто туда входит, неизвестно, иначе император давно бы всех казнил. Но действуют Плащи эффективно – недавно выкрали из казны деньги, собранные на постройку императорской гробницы. В ответ Его Величество заявил, что собирается жить вечно, так что пусть подавятся. А еще императрица снова плоха, у нее третьего дня был выкидыш, поговаривают, что она проклята, и Его Величество скоро от нее избавится, как и от предыдущих пяти жен…

Конечно, я слушала Рен открыв рот!

К слову, слуг она построила так, что те и пикнуть не смели. Позже я узнала, что в гареме принца дичайшая конкуренция и подковерные игры, а Рен в них была как рыба в воде. В общем, с выбором старшей над слугами я не прогадала: Рен предана мне со всеми потрохами. Пока что.

После купания и невкусного, особенно в сравнении с моей вчерашней стряпней, завтрака я продолжила тренировки с Ли. Он опять был невозмутим, а утренний разговор мы оба не вспоминали.

Я училась стрельбе из лука.

Как-то иначе я это раньше представляла. Как в фильмах: берешь, натягиваешь тетиву, прикладываешь стрелу, спускаешь. Чего тут сложного? Мишень я видела отлично, глаз у принца зоркий. Ну и?

Первый раз я не смогла натянуть стрелу. Второй – тоже. С пятого кое-как справилась, но у меня дуга лука и стрела почему-то смотрели в разные стороны: дуга влево, а стрела вправо. Короче, только чтобы выстрелить, мне пришлось час стоять на солнцепеке, я уж молчу про то, чтобы попасть в цель.

Ли был спокоен и бесстрастен, хотя я сама над собой хохотала. Ну правда, что за никчемный принц! Из лука выстрелить – и то не может. Что он вообще умеет?

С мечом у меня тоже ничего не получилось. Стойку я приняла теперь сама, но руки после стрельбы были настолько слабыми, что дрожали, поэтому поднять оружие я могла с трудом. Попробовала, конечно, но спустя час даже Ли запросил пощады. Наверное, держать спокойную мину и не смеяться над принцем он уже не мог.

Рен сначала причитала, как курица-наседка, когда я потребовала еще раз искупаться, и даже сама втерла мне в руки целебную мазь. Ни черта это не помогло, кстати, ладони были одной открытой раной. Я понимала, что писать вряд ли смогу.

– Ваше Высочество, разрешите недостойному взглянуть? – попросил вдруг Ли, когда служанки принесли письменные принадлежности. Я все-таки намеревалась попробовать.

Не знаю, что он сделал, вроде просто помассировал и размял мои ладони, но боль ушла, а я чуть не заснула, грезя совсем не о том, как он руки мне через ткань массажирует… М-да.

– У вас будут мозоли, – заметил Ли.

– И чудесно, – отозвалась я. – Тогда они перестанут так болеть?

Ли промолчал, зато подала голос замершая у ширмы Рен:

– Но мозоли, Ваше Высочество!..

Я оглянулась на нее и снова отметила, как все-таки меняет человека одежда. В ночь нашего знакомства Рен показалась мне изящной, но очень худой и маленькой девушкой. А сейчас в форменном костюме слуг – белая длинная юбка и халат поверх – Рен выглядела весьма внушительно.

– А что такое?

– Мозоли бывают у крестьян и рабов, но не у принцев, – ответил за служанку Ли.

– Да кому какое дело? – огрызнулась я.

В тот вечер я выучила аж двадцать иероглифов: до меня дошло, по какой системе они строятся. У всего на свете, сделанного рукой человека, есть система и логика, даже если создатель уверен, что это не так. Иногда нужно крепко задуматься, чтобы эту логику найти… Но не с местными иероглифами. Их все равно придется учить. Правда, теперь я надеялась справиться с самыми основными за неделю. Память у меня оказалась что надо, особенно с такой мотивацией. Жить очень хотелось.

Ли слегка обалдел от моих успехов, даже заявил, что «Его Высочество обладает острым умом». Я задрала нос, а Рен зачем-то вставила, мол, кто бы сомневался, я же принц, значит, во всем должен быть первым.

Что ж тогда этот «первый» принц такой неумеха?

У меня еще было много-много вопросов, особенно после сплетен Рен, но я так уставала все последующие дни, что язык не поворачивался их задать. Я даже засыпать стала раньше.

Зато головные боли исчезли как по волшебству. И сердце принца, несмотря на серьезные тренировки, слегка успокоилось. Наверное, не было у него никакого сердечного порока, просто сидячий образ жизни замучил. Понимаете, тут считают: раз ты принц, то тебе нельзя бегать. Ты должен ходить медленно и степенно, иначе всё – унижение и потеря статуса в глазах окружающих. Вы бы знали, что было, когда я однажды утром перед купанием заявила, что собираюсь на пробежку по саду!.. Теперь-то все привыкли, а я сад оббегаю за пять минут. Ай да я!

В середине той недели домашнего ареста ко мне неожиданно заглянул император. А я как раз стреляла из лука. Три раза попала в мишень, между прочим! Правда, в край, не в «яблочко», но какой прогресс! Я возгордилась, как вдруг слева раздались деликатные хлопки.

Ли опустил голову и отошел, а у меня внезапно появилось нелогичное желание взять стрелу и пустить ее императору в грудь. Я же тогда из наследника в государя превращусь? Было бы чудесно, наверное.

– Совсем ты тут от скуки зачах, Ичи, – произнес император и выразительно посмотрел на лук, который я все еще держала в руках.

Я отдала оружие Ли, коротко поклонилась государю и с вежливым равнодушием поинтересовалась:

– Ваше Величество, надеюсь, вы здравствуете?

Это была дежурная фраза, на которую отвечать император не стал. Он подошел, осмотрел мои руки, хмыкнув, и в лоб спросил:

– Что, убить меня готовишься?

Я нехорошим словом мысленно помянула местный гадючник. А вслух призналась:

– Нет, хочу выжить.

Император еще раз хмыкнул, а потом зачем-то рассказал, что императрица поправляется, и врачи заверили, что она вот-вот будет готова забеременеть снова, возможно, даже мальчиком. Я покивала, а про себя подумала: бедная императрица, прямо как племенная кобыла.

– Ваше Величество, могу я ее увидеть?

Интересно же посмотреть на мать.

Император подумал, но добро дал, почему-то добавив: «Она тебе не будет рада, Ичи». И засобирался уходить. Я заметила, что дыхание у государя слишком частое, лоб покрыт испариной и бледен он сильнее обычного. Но не придала значения: мало ли, простудился. Только император вдруг взял и упал посреди дорожки.

Телохранители сначала опешили, а потом кинулись к императору. За ними и служанки. Раздалось отчаянное: «Его Величество не дышит!» и «Лекаря!»

Не знаю, почему я решила, что сумею помочь. Может, сообразила, что делала это раньше. Точно ведь делала. Но когда?..

Я растолкала телохранителей и наклонилась над государем – он действительно не дышал. Жить ему оставалось всего ничего. Пункт первый «Вызовите скорую помощь», то есть лекаря, слуги уже побежали исполнять. Я рявкнула на кого-то из не в меру ретивых телохранителей и принялась откапывать грудь императора в слоях шелковых одежд. В голове мелькнул эхом воспоминаний чей-то знакомый голос: «Не сломай ему ребра!» и «Спиной, не руками работай».

Положив руки императору на грудь, я перенесла на них свой вес и стала с силой, мерно, считая про себя, нажимать.

Когда руки устали – очень быстро, тренировка же была, да еще и с луком, – я прижалась к императорским губам и пару раз вдохнула. Потом вернулась к груди и начала снова.

Не знаю, сколько прошло времени, но лекарь точно прибежал к самой развязке. Император уже задышал сам, открыл глаза, мутно посмотрев на меня, и вдруг тихо засмеялся:

– А тебе же выгодно, чтобы я умер.

– Что?! – опешила я.

Он вяло отмахнулся. Я присела на пятки, с меня ручьем тек пот. Лекарь понатыкал в императора иголок и заявил, что угрозы здоровью нет, так что уйти Его Величество умудрился на своих двоих. Хотя, подозреваю, вряд ли далеко.

– Поосторожнее бы вы с сердцем, – заикнулась я.

Император не понял. Наверное, медицина тут на каком-то древнем уровне.

Позже эта история имела странное продолжение. И началось все снова с Ли.

Вечером последнего дня моего домашнего ареста, когда я устала вусмерть, заснуть почему-то не получалось. Бывает такое: устал, в постель падаешь и думаешь: «Сейчас глаза закрою, сон сразу придет». А его все нет и нет.

– Ваше Высочество, желаете, чтобы недостойный слуга вам сыграл? – спросил вдруг Ли.

– На чем? – зевнув, уточнила я.

Ли вытащил откуда-то флейту.

– Это поможет вам заснуть, господин.

И заиграл, не дожидаясь моего позволения. Музыка была красивой, но монотонной, медитативной. Глаза закрылись сами собой, и я крепко заснула.

Проснулась посреди ночи, словно от толчка. Резко села на постели. Голова была странно ясной, сна ни в одном глазу. Вокруг стояла мертвая тишина и кромешная тьма.

– Ли? – настороженно позвала я. Когда никто не откликнулся, повторила уже нервно: – Ли!

Тишина.

Я сжала шпильку под подушкой, вдохнула, выдохнула…

– Рен!

Прошло минут пять, но заспанная служанка вбежала в спальню, неся бронзовый светильник.

– Господин?

Я уже стояла посреди комнаты.

– Где он?!

– Кто, госпо… – Рен огляделась, однако, кроме меня, в комнате никого не было. – Я н-не зн-наю…

– Пошли искать.

Шататься по ночному дворцу без личного телохранителя – глупая идея для того, кто планировал остаться в живых. Но покои казались мне еще опаснее. К тому же приставленные к принцу стражники все-таки увязались следом. Может, добить, если что?

– Господин! – Рен нагнала меня, тяжело дыша. – Куда же вы босиком?..

Я торопливо обулась на ходу, а служанка накинула на меня верхнюю накидку, теплую, с подкладкой.

Мы уже дошли до императорского дворца – я почему-то была уверена, что Ли там. И не ошиблась: шум мы услышали еще за поворотом, а свет факелов вообще заметили издалека. Пройти мимо было невозможно. Я бросилась туда.

Ли стоял на коленях перед императором. Точнее, двое стражников держали его, причем один из них тянул Ли за волосы, заставляя запрокинуть голову и обнажить шею.

Император смотрел на Ли со спокойной усмешкой. Рядом с ним полукругом стояли телохранители, а у ног государя, скуля, лежал тот самый пленник, который почему-то называл меня братом, но сыном императора не был. Кажется, его звали Ванъян.

Но я почти не заметила его. Так, лежит что-то, может, собака скулит. Мое внимание целиком захватил сверкнувший в свете факела меч – начальник императорских телохранителей вынул его из ножен и занес над Ли. Наверное, я тогда рекорд по скоростному бегу поставила, но успела. Клинок не опустился. Я вцепилась в руки начальника телохранителей.

Тот обомлел и замер. Поймав его взгляд – шальной от испуга – я приказала:

– Не смей!

– Ичи! – изумился император. – Что ты тут делаешь? Ох, да ты же поранился. Лекаря немедленно, болваны!

– Отец, – я выпрямилась, закрывая собой Ли, – это же ваш подарок. Зачем вы его ломаете?

– Ах, это! – Император пнул от себя Ванъяна (только тогда я и поняла, что это человек, а не собака), подошел ко мне и взял за руки. – Он оказался вором. Забудь, я тебе другого телохранителя найду.

– Но мне нравится этот!

– Ичи, – император осмотрел мои руки и поморщился, – хватит спорить, помни свое место.

– Но отец!..

Государь отодвинул меня и кивком указал на Ли.

– Ну, что встали? Убить.

Думать требовалось быстро, и все, что мне пришло в голову, было:

– Отец, вы так низко цените свою жизнь?

Император махнул рукой, и начальник телохранителей снова замер, даже не успев занести меч.

– О чем ты?

– Я спас вас. – Я старалась не отводить от государя взгляда и не смотреть на Ли. – Если бы не я, вы бы умерли в моем саду, помните?