Солнечный рубеж. Бином

Он потянулся к карману кителя, вынув оттуда коммуникатор, поднёс к свитку. Ожидание длилось недолго, и на белой стене лаборатории появилась двухмерная проекция помещения, похожего на ванную комнату. Камера развернулась, и появилось усохшее лицо седого старика лет семидесяти. Его водянистые карие глаза, как у безумца, были выпучены, но показались пленнику смутно знакомыми.

– Здравствуй, свободный человек! – произнёс он невнятно, будто пришёптывал. – Я не уверен, кто ты, Эмин или Турал, но надеюсь, что ты выжил, и моё сообщение когда-нибудь дойдёт до тебя. Я экс-капитан экспедиционного корпуса первой колонии синтеков, рождённый под именем Агинор. В семилетнем возрасте я воспользовался своим конституционным правом и в день посвящения сменил своё имя, теперь меня зовут Гермес. Я смутно помню своё детство, но отчётливо помню причину моего решения сменить имя. Незадолго до дня посвящения я видел сон. Я был убеждён, что вижу свою мать, которую никогда не знал, хотя мне известно, кто были мои истинные родители. Я отчётливо помню сон – склонившись, она протянула ко мне руки и произнесла: «Гермес, иди к маме!». Долгие годы я верой и правдой служил нашей колонии, пока не узнал правду об истинной цели создания нашей цивилизации. Умирая в преклонном возрасте, профессор Джордж Хогарт вверил судьбу человечества своим последователям. Они должны были отдалиться от человечества и многие века не входить с людьми в контакт. Но когда завершится смутное время невежества, перестанут вспыхивать религиозные войны, к началу эры глобализации они должны были выйти к людям. Спасти Землю от гибели или же эвакуировать население на другие планеты. Синтеки следовали его наставлениям до тех пор, пока власть в колонии не захватили четырнадцать эгоцентричных клонированных личностей. Они перепрограммировали искусственный интеллект и учредили Совет Правления колониями. На самом деле этих людей воссоздавали с целью стать посланниками нашей цивилизации, для общения с народами Земли. Но, ослеплённые своей значимостью и преследуя эгоистичные цели, они переписали историю цивилизации синтеков. Чтобы навсегда оставаться у власти, они решили не спасать народы Земли, а тихо до наступления катастрофы покинуть планету. Это стало причиной раскола цивилизации. Малочисленная колония синтеков осталась верна заветам профессора. Они живут сейчас в изгнании на базе под поверхностью Луны. На сегодняшний день мне о них ничего не известно – все связи с ними разорваны. С людьми они в контакт входить опасаются. Мир людей, населяющих Землю, стал заложником нашей колонии.

На марсианской базе во времена единства и расцвета цивилизации был построен большой межзвёздный корабль «Ланиакея». Земная колония синтеков собиралась покинуть Солнечную систему в направлении группы экзопланет. В 1908 году мне как капитану экспедиционного корпуса поручили доставку на Марс топлива для этого корабля. Тогда я и совершил акт саботажа. На околоземной орбите я сбросил контейнер с анти водородом навстречу ледяному метеориту. Через несколько минут над незаселённым районом тайги их орбиты пересеклись, и контейнер был мною подорван. Последовала реакция аннигиляции. Так было уничтожено топливо, над выработкой которого наша цивилизация трудилась несколько десятилетий. Меня арестовали, много лет держали в изоляции, но жизнь мне сохранили. Мой опыт и знания были им нужны. Теперь я доживаю свои дни в этом отстойнике, довольствуясь ролью технического советника. Если до сих пор они не улетели, значит, «Ланиакея» сейчас там, ждёт своего часа в законсервированном состоянии. А теперь главное! Что касается священного камня, что указывает путь к спасению людей: он действительно существует. Спрятан он в долине Мамалхуацтли, что означает «Три звёзды в поясе Ориона», и ты в силах его отыскать. Почему ты? Причину я озвучить не могу, но что бы они тебе ни сказали, знай: ты для них чужак. Этот камень в их руки не должен попасть, он завещан человечеству, живущему на поверхности. Если верно я предвидел твоё появление, то уверен – ты у них не в гостях! Прости, что тебя подставил, но доверять мне больше некому. Я догадываюсь, где тебя будут держать. Это единственный в корпусе уровень, где живёт и управляет совет колонии. Много лет тому назад я участвовал в реконструкции этого корпуса, из него на поверхность есть тайный выход. Это проход, ведущий к аварийно-спасательной капсуле. Во время реконструкции проход был замурован, но капсула функционирует. Если их гостеприимство тебе в тягость, то я предусмотрел возможность покинуть их незамедлительно. Я бы и сам воспользовался, но меня колют какой-то дрянью. Без неё я не проживу и двух суток. Запомни, ярус – номер тот же, что и у приборно-агрегатного отсека «Тандерболта»: коридор – номер тот же, что у каюты Майи Хогарт. Эти данные я тоже изменил, – он улыбнулся уголком губ. – Под нумерацией этого коридора замаскирован потайной лаз. Выбирайся из этого террариума и поступай, как велит тебе сердце. Время пошло, прощай!

Лицо его уплыло в темноту, записанная век назад проекция сжалась и исчезла. Пытаясь осмыслить послание, правители колонии напрягли извилины.

– Похоже на бред сумасшедшего, – высказался Немо. – Он так и не сказал, где искать камень.

– Ну как, поможешь нам? – бросив на пленника пытливый взгляд, спросил Гудвин.

– Я не знаю, где этот камень, но если бы и знал, то на него вы прав не имеете. Вы всего лишь ничтожная пародия на людей, которых я когда-то знал. Я вам не стану помогать.

– Очень жаль, – бросил Гудвин, лицо его покраснело, на скулах заиграли желваки. – Если не скажешь, где находится носитель с файлами, нам придётся применить радикальный способ получения информации. Ты не выживешь после процедуры коннектомического анализа мозга, необходимого для искусственного воссоздания твоего сознания. Но для начала применим более гуманный метод – транс краниальную магнитную стимуляцию. Может, ты и станешь более разговорчивым. – Подняв взгляд, он кивнул Немо.

К пленнику подкатили аппарат с мигающей панелью и изумрудным дисплеем. Он увидел, как ему на голову опускается шлем, нашпигованный изнутри игольчатыми электродами.

– Ничтожные клоны, вы свихнулись, живя в этом аквариуме! – вертя головой, зарычал пленник. В это время на его подбородке Немо пытался застегнуть ремешок.

Приток адреналина смыл остатки вялости. Вырываясь, он приподнялся, мотнул головой и скинул шлем.

– Успокойте его, – всем телом надавив ему на грудь, вскрикнул Гудвин.

Обхватив рукой шею пленника, Немо с трудом прижал его голову к диагностическому столу. К ним подоспела Селена, уже метя шприцем в левую руку взбешённого пациента. В следующее мгновение освещение в лаборатории потухло, всё погрузилось во мрак. Затем загорелось аварийное освещение, моргающее тусклым красным. Он почувствовал, как вспотевшая кисть его руки выскользнула из пластиковых оков, и резким движением выбил шприц из рук Селены, попутно въехав локтем в глаз Немо. В свете статичных вспышек Гудвину, стоявшему справа, удалось схватить его освободившуюся руку. А пленник ухватил его за воротник и рывком перебросил через себя. Вместе они слетели на пол, с грохотом опрокинув диагностический стол. Спустя некоторое время возни, освободившись от ремней, Аббас встал на ноги. Его разъярённое лицо стало пунцовым, со лба стекала кровь. Гудвин лежал на полу; его разбитое лицо походило на кровавое месиво. Через мгновение Аббас перехватил у своего лица короткую дубинку, с треском искрящуюся на конце разрядами, отливающими на лице всполохами серебра. Прикрывая один глаз ладонью, Немо пытался достать его электрошоком. Аббас ударил ему ногой в колено, затем добавил, изо всех сил впечатав пяткой в живот. Отлетев к стене, Немо упал навзничь, расстелившись на полу, и больше не встал. Вслед за ним Аббас послал в полёт дубинку. Обернувшись, едва успел поймать запястье её руки. В миллиметрах от его шеи с кончика иглы брызнула струя транквилизатора: в зловеще мерцающем свете глаза Селены отражали отчаянную ненависть. Подняв руку, он сжал кулак, но затем, передумав, крепко сжал её запястье. С бессильной злобой раскрыв ладонь, она выпустила шприц в свободное падение. Небрежно оттолкнув её, он покосился на Седму, в страхе забившуюся в дальний конец лаборатории. Переступив через Гудвина, направился к выходу. Раздвижная дверь была открыта; в кричащем свете бросив на них презрительный взгляд, он вышел в коридор. Освещение включилось. Опираясь на локти, Немо, кряхтя, поднял голову. Аббас оглянулся через плечо и, в последний раз чиркнув по ним взглядом, отпечатал в памяти их лица, затем ринулся вперёд по освещённому длинному коридору.

Исступлённая ярость мобилизовала силы. Он готов был идти до конца, сметая всех, кто осмелится, преградит ему путь. Но коридор был пуст, судя по всему, на ярус этого корпуса доступ для синтеков был ограничен, и здесь обитали только люди. Это был комплекс лаборатории и технические помещения с широкими окнами, выходящими в коридор. Раздвижные двери в лаборатории не были заблокированы, ведь чужаков здесь никогда не было: за многовековую историю синтеков он был первым «гостем» с поверхности. Быстрыми шагами, добравшись до конца коридора, он заметил неприметную дверь со значком забегающего в дверной проём человечка, и усмехнулся.

Всё как у людей!

Войдя в неё, на секунду замешкался, остановился на лестничном пролёте. Оказалось, что не всё! Ступени вели только вниз, на верхний ярус лестница отсутствовала. Раздумывая, попятился назад, воровато огляделся. Закрыв глаза, прислонился к стене, отдышавшись, успокоился, адреналин в крови рассасывался. Конец коридора выходил в просторный холл, где находился лифт – тот самый, на котором он сюда попал. Подойдя к лифту, коснулся сенсорной панели. Снизу поднялась прозрачная кабина, двери разошлись. В кабине коснулся верхней клавиши, и двери за ним как мышеловке сомкнулись. Кабина, минуя ярусы, бесшумно понеслась вверх. Его взгляд приковал мир за стеклом. Чуждые для его восприятия существа, как пчёлы в улей, суетливо спешили по делам. Горло его туго стянуло, свет горизонтальными полосами пробегал по лицу, и скрипки звучали в голове. Кабина остановилась на седьмом ярусе, створчатые двери на последних нотах разбежались в стороны. На него настороженно глядели десятки пар узких глаз. Выйдя из кабины, он сделал шаг. Синтеки в холле, не сводя с него чёрных глаз, обступили его полукругом, преграждая путь. Эти существа были на голову ниже и мельче его, но определённо уже ждали его. С несколькими он бы справился, но их было десятки. На задубевших каменных лицах тех, кто был позади, отражались сине-зелёные блики огней. От напряжения воздух начинал искриться. Он не думал отступать.

И что дальше?

Наклонив голову, он хрустнул шейными позвонками.

Из-за травмы ноги, Немо самостоятельно подняться не смог. Подключившись с коммуникатора к машинному интеллекту, распорядился поднять тревогу. Искусственный интеллект Аид, управлявший рутинными процессами в колонии, с задержкой, но всё же принял команду и инициировал перехват беглеца. В это время Седма и Селена, склонившись над Гудвином, пытались ему помочь. Спустя минуту Селена подошла к Немо и помогла ему встать.

– Что с Гудвином? – скрежеща зубами, спросил Немо.

– Он мёртв, – без лишних эмоций констатировала она. И, вручив ему окровавленный металлический стержень, добавила: – Он оказался у него под шеей. От удара сместилась затылочная кость и повредила продолговатый мозг. Теперь его нет, и главный среди нас ты!

– Хорошо, теперь этот зверь далеко не уйдёт, – с трудом ковыляя, прокряхтел Немо.

Подойдя к женщине, рыдавшей у головы Гудвина, Селена прошептала:

– Успокойся, Седма, мы все когда-нибудь умрём!

В лабораторию вбежали двое мужчин.

– Где ты был, Эсон? – обращаясь к одному из них, процедил Немо.

– Гудвин запретил нам здесь присутствовать, – ответил человек, похожий на Мигеля. – На нашем ярусе сработала пожарная тревога. Что произошло?

– Гудвин мёртв, – ответила Селена, указав за опрокинутый диагностический стол. – Бешеный варвар раскрошил ему череп!

– Как это возможно?

– Мы нашего гостя недооценили, – продолжила Селена. – Майя в своём врачебном дневнике писала о его вспыльчивом характере. Прецедента не было, но она опасалась, что в порыве эмоций он может натворить глупостей. Она подозревала, что он страдает ликантропией45, но скрывает это. Этот на вид спокойный человек, перейдя определённый порог критической ситуации, мог стать неконтролируемым и неудержимым на пути к достижению цели. В данный момент мозг этого зверя мобилизовал весь свой потенциал и работает на пределе возможностей, перебирая десятки вариантов развития ситуации. Как и Гермес, он способен неосознанно рассчитать реакцию окружающих и направить их действия в нужное ему русло. Он не воин – он искусный манипулятор, и если есть хоть малейший шанс выбраться отсюда, он сделает всё возможное, чтобы использовать данную ситуацию.

На стене лаборатории появилось изображение с камеры холла на седьмом ярусе.

Расправив плечи, Аббас сделал шаг вперёд. Взгляды синтеков на мгновение потупились. Склонив головы, они отступили на шаг, затем на два, раздвинув ряды, открыли проход к коридору.

– Что происходит? Они его пропустили, он уходит, – возмутилась Селена, не отрывая взгляда от проекции.

– Вот как? – побагровев, процедил Немо, всматриваясь в экран коммуникатора. – Гермес предусмотрел наши действия.

– Но как? Ты говорил, что подключение к файловой системе безопасно?

– Команда на перехват не отменена, но вместе с ней Аид запустил в сеть полную информацию об этом человеке. Они его не боятся, но они не тронут человека, которому доверял их создатель. Даже если он несёт их расе смерть. Нас отымел старик, который сдох век назад!

– Мы остановим его, – разворачиваясь к выходу, бросил Эсон и окликнул своего спутника: – Огун, идём.

Быстрыми шагами пройдя по центральному коридору, Аббас добрался до разветвления последнего, пятого коридора и остановился. Стена была обшита белыми, похожими на твёрдый пластик панелями. Он ногой стал выбивать панели под нумерацией. За первыми двумя оказалась бетонная стена. Выламывая и выкорчёвывая нижнюю панель, он обнаружил за ней небольшой лаз и, недолго думая, втиснулся туда. Прополз пару метров, и в узком длинном проходе с низким потолком поднялся на ноги. В глубине тоннеля простирался непроглядный мрак. Держась за стену, сделал несколько шагов, и его плеча коснулось что-то. Это был нажимной фонарь, висевший перед ним на проволоке. Разобравшись с подарком своего покровителя, он последовал дальше. Слабый свет фонаря, пробегая по стенам, выхватил в дальнем конце прохода белую дверь с иллюминатором. За спиной, где в воздухе клубилась пыль, послышался гулкий топот бегущих шагов, в узком лазе замелькали тени. Он ринулся к металлической двери. Отперев дверь, оказался в следующем тоннеле. В нескольких метрах впереди была такая же дверь. Подойдя, попытался её открыть, но ручка не поддалась. На двери под иллюминатором висела табличка с инструкцией по эвакуации. Сорвав табличку, стёр с неё вековую пыль и прочитал надпись; из неё было ясно, что одновременно открытыми, обе двери быть не могут. Вернувшись к первой двери, заметил в конце коридора прыгающий свет фонарей и в спешке задраил дверь. Затем вернулся ко второй. На этот раз ручка поддалась, и он очутился в просторном помещении. Согласно инструкции закрыл дверь на засов, затем запустил автономный энергоблок.

Механический генератор со сжатой пружиной внутри запустился со скрежетом. Свет в помещении загорелся, осветив два больших резервуара и вытянутую до потолка спасательную капсулу посреди зала. Капсула как в старом романе; походила на вагон-снаряд, долетевший до Луны. Потянув рычаг рядом с вертикально стоявшей капсулой, упиравшейся в потолок, активировал режим эвакуации. Юркнув в открытый люк, задраил вход в капсулу. Это был глубоководный снаряд, рассчитанный на четырнадцать персон. Внутри находилось семь рядов кресел, расположенных друг над другом. Аббас устроился в одном из них, на дисплее перед ним отсчитывались секунды.

– Три, два, один, – прошло ещё две секунды, прежде чем ускорение вжало его в кресло. – Поехали! – скривил он победный оскал. – Съели, ублюдки!

Капсула, вытесняемая сжатым газом, торпедой понеслась вверх по вертикальному тоннелю. Затем освещение потухло, сильный удар и мрак – капсулу как пробку выбросило в океан. Послышался мерзкий металлический скрежет: обшивку сжимала многокилометровая толща воды с давлением три тонны на квадратный сантиметр.

Немо, получив сообщение от Огуна, процедил:

– Они не успели, он ушёл. Но мы его перехватим уже на поверхности.

– Нет, это плохая идея, – возразила ему Селена. – Над нами постоянно несут вахту два эсминца. Если даже его не расплющит в этой ржавой капсуле, то после разгерметизации он скончается от кессонной болезни.

11. Заключённый

Дрожь пробирала до мозга костей. Прикованный к металлической решётке, он лежал на спине. Ледяная вода, заполняя нос и глотку, вызывала рефлекторную тошноту, убеждая разум в том, что он тонет. Попытки сузить восприятие окружающей реальности, до сих пор помогавшие ему абстрагироваться от внешнего мира, уже не срабатывали.

– Хватит, у него уже конвульсии, – бросил сержант, придерживавший руками голову заключённого.

– Ничего, не захлебнётся, – ответил его сослуживец, вынимая шланг с хлещущей ледяной водой из глотки узника. – Отпусти Хабиби46, пусть отплюётся.

Затем, пнув сапогом бородатого заключённого, пренебрежительно спросил:

– Ну что, скажешь своё имя?

В это же время заместитель начальника тюремного лагеря Гуантанамо, подполковник Грег Байрон находился в своём кабинете. Его непосредственный начальник был вызван в Вашингтон, и уже пятый день подряд Грег исполнял его обязанности.

Полковник ожидал звонка по защищённой линии от своего бывшего шефа, высокопоставленного офицера контрразведки, который после скандального понижения в звании своего помощника договорился о кадровой ротации в министерстве и переводе Грега на эту базу.

Телефон военной связи затрещал, быстро подняв трубку, он ответил:

– Полковник Грег Байрон слушает.

– Давай без имён.

– Да, сэр.

– Уже трое суток возишься, а результата пока нет. Ты говорил, что твой врач быстро развяжет ему язык.

– У нас почти получилось. Инъекция амитала дала кратковременный эффект. Вторая доза подействовала, но он отключился.

– Нас не волнует «почти получилось», нам нужны результаты.

– Если разрешите кардинальный метод допроса, он сломается – это всего лишь физиология.

– Делай что хочешь, но будь осторожен, постарайся обойтись без принуждения. Не забывай, кто он и насколько ценен. Этот пришелец выбрался из ада! Нам стоило огромных усилий забрать его у военно-морской разведки, и мы упустили важный момент: пока он сидел в барокамере и его везли трое суток, он мог придумать вполне правдоподобную легенду. Если он назовёт нам не те имена и пустит по ложному следу, мы это поймём только через несколько лет. Ты задавал ему эти вопросы, он что-нибудь говорил?

– Ничего внятного. Только смеялся и плакал, он был под действием препаратов и о том, что было на допросе, ничего не помнит.

– А если помнит? Тогда нам конец. У тебя есть на него полное досье, сделай так, чтобы он сам захотел с нами сотрудничать. Заинтересуй его, для начала узнай, где он спрятал носитель с технической документацией. Сегодня к вам прибудет комиссия по делам военнопленных. Похоже, из ведомства была утечка, и скорее всего они летят именно к нему. Если он с ними заговорит, нас всех отдадут под трибунал. Времени мало, так что, как только приземлится самолёт, ты знаешь, как поступить.

– Да, сэр.

– Не подведи нас: на тебя рассчитывают влиятельные люди. Если всё сделаешь правильно, тебя скоро представят к повышению. Жду результатов к вечеру, – после этих слов на другом конце повесили трубку.

Положив трубку и обдумав дальнейшие действия, Грег поднял трубку внутренней связи. Набрав номер, дал распоряжение:

– Конвоировать заключённого номер 328, – и, услышав ответ дежурного, добавил: – Нет, сюда, в мой кабинет.

Через несколько минут высокий сержант с комплекцией цистерны ввёл в кабинет заключённого, закованного в ножные и ручные кандалы, и усадил за стол. Заключённый сидел, опустив бритую наголо голову, с бороды на удлинённую белую рубашку всё ещё стекала вода.

Когда сержант, выйдя в коридор, оставил их вдвоём, полковник сказал:

– Выглядите плохо. Будете, продолжат молчать? Вы знаете, в чём вас обвиняют?

Пленник, чей желудок был переполнен, отхаркнул воду себе на колени, затем поднял измученные глаза, из которых скатывались слёзы. Уставившись в никуда, он молчал, но спустя секунды, повернув голову, с презрением посмотрел на Грега. В голубых бесстрастных глазах офицера отражалось превосходство, его тонкие губы были плотно сжаты. Заключённый видел его в первый раз, но узнал этот энергичный голос. Прошлой ночью, когда его, подвесив к потолку, вкололи психотропные препараты, именно этот голос за спиной задавал ему вопросы.

– Вас обвиняют в терроризме, в попытке подрыва сторожевого корабля ВМС США у берегов Гуама. Вы можете объяснить, как попали в батискаф неизвестной конструкции?

Заключённый отрицательно мотнул головой.

Полковник Байрон, взглянув на монитор камер слежения и убедившись, что конвоир за дверью не подслушивает их разговор, продолжил. – За девять дней, прошедших со дня вашего ареста, вы ни слова не проронили, даже имени своего не сказали. Мы знаем, кто вы, Турал Асланов, несколько месяцев назад обратившийся в представительство США в Австралии за помощью.

– Спина болит, – потянув плечи, тихо произнёс заключённый.

Полковник с облечением вздохнул, удовлетворённый тем, что допрашиваемый заговорил. Вызвав конвоира, он велел снять с заключённого ножные кандалы и перестегнуть застёгнутые за спиной наручники спереди.

Когда конвоир закрыл за собою дверь, полковник продолжил:

– Ваша дальнейшая судьба зависит от вашего сотрудничества.

– Боюсь, вы меня с кем-то спутали, – с хрустом потянув руки вперёд, бросил заключённый и впился в него взглядом. – Я простой автомеханик из глубинки, в топ-модели не кончал.

– Хорошо, что вы сохранили чувства юмора, – усмехнулся полковник, – но все равно выглядите усталым. Не спали?

– С недавних пор стал поклонником хеви-метала, днём и ночью без устали слушаю в камере, – не сводя с него цепкого взгляда, ответил заключённый.

– Испытания бессонницей стандартная практика в нашем лагере. Вы хотите меня убедить, что вы Аббас Асланов, по документам которого вы прожили последние два месяца? Вы могли бы на этом настаивать, если бы не одно обстоятельство. Бифуркации свежих отпечатков пальцев ребёнка, найденных в доме Замиля Асланова, полностью совпадают с вашими отпечатками – отпечатками взрослого человека.

– Значит, до ребёнка вы не добрались?! А я этой ночью разобью голову о стену, и на этом всё закончится.

– Мы знаем, что они в Мексике, и когда их вернём, у вас не останется выбора. Почему вы отказываетесь сотрудничать с правительством Соединённых Штатов и рассказать нам всю правду? Не хотите служить своей стране, разве вы не гражданин?

– Я родился в Штатах. Как и вы, американец, и предан этой стране не меньше вас. Но есть причины, по которым я не могу предоставить вам информацию. Если вы получите то, что хотите, последствия для всех будут катастрофическими.

– Информация, предоставленная вами, будет засекречена. Вас выпустят на свободу, вы и ваша семья будут под защитой государства.

– Конкретно чего вы хотите?

– Для начала выдайте местонахождение носителя с технической документацией, часть которой вы передали сотруднику лаборатории реактивного движения.

– Если я соглашусь с вами сотрудничать, каковы шансы на то, что я доживу до старости?

Лицо Грега побагровело, скулы напряглись.

– Вы слишком ценны для нас, вы будете в безопасности и обеспечены материально, – заверил полковник.

– Я ещё более опасен, потому как ценен не только для вас. Зачем я должен вам верить?

– Не надо мне верить! – не сдержался полковник. – Просто поделитесь интересующей нас информацией, и ваших близких никто не тронет.

– Ясно, – усмехнулся заключённый. – Вся комичность ситуации состоит в том, что я тот, кто мог с закрытыми глазами из микроволновки собрать энергоблок, а теперь сижу перед вами, не в силах снять с себя эти жалкие наручники. – Прикрыв лицо ладонями, он добавил: – Я согласен, дайте мне ручку и бумагу, я укажу вам место, где спрятал носитель с документацией…

Спустя полчаса в кабинет Грега ворвался дежурный смены лагеря с двумя офицерами и конвоиром, стоявшим за дверью. Они обнаружили полковника на полу в нижнем белье. Рядом лежала мокрая одежда заключённого. Когда полковника привели в чувство, он, присев на пол, сиплым голосом спросил: