Новая жизнь. Вожак шайки

Рядом с Норлем тут же прожужжала стрела, потом вторая и он крикнул мне, спрятавшись за стволом:

– Опасные стрелки! По вспышкам лазера вычислили меня!

Теперь и я вижу, что стреляют откуда-то из темноты, скорее всего, с борта лодок, поэтому сам выискиваю смутно различимую фигуру на одной из них и выпускаю по ней пару импульсов. Но попасть не попадаю никуда, кроме самой лодки, которая теперь начнет набирать воду. Очень медленно набирать.

Из освещенного факелами места вокруг домика вдруг вырывается луч бластера и сразу же режет первую цепочку бегущих к берегу нападавших, не меньше четырех человек молча валятся в воду, роняя оружие.

Тела остаются лежать в воде, этот суровый ответ на какое-то время останавливает собравшихся лихой атакой захватить берег нападавших.

Этих я уже вижу и могу хорошо рассмотреть в круге неяркого света, который выдают упорно горящие факелы. Кто-то поднимает упавший в воду четвертый факел, повинуясь лающим командам одного из вожаков, в того сразу же прилетает импульс из лазера Норля, перебежавшего за другое дерево.

Если цвельфы останутся под защитой дома, который не прорубить и не поджечь нападающим, просто постреливая по тем, кого могут увидеть в маленькое окошко, то мы вдвоем сверху можем сорвать атаку на них.

Однако, бандиты или кто они еще, прячущиеся пока в воде, где они находятся в тени, своим диким воем смогли все-таки добиться своего. Они внесли панику в жителей домика, один их пилотов выскочил из жилища, чтобы тут же словить стрелу в грудь.

Качественно защищенный спальный костюм стрела не смогла пробить, но столкнула его на землю, после чего сразу же вторая стрела влетела прямо пилоту в голову, и он растянулся, выпустив офицерский бластер из рук.

– Минус один наш, – крикнул я Норлю, снова целящемуся вниз из-за дерева.

Снова сам выстрелил в прячущегося в темноте лучника, в этот раз удачнее, импульс прошил его в середину тела, насколько я смог понять, светящаяся в инфракрасном прицеле фигура завалилась обратно в лодку.

– Лодок четыре штуки, по лучнику на каждой и еще человек двадцать атакуют холодным оружием, – ответил мне Норль.

Из домика снова сверкнул луч бластера, теперь уже немного вслепую выстрелил кто-то из защитников, поэтому задел только нос одной из лодок и одну фигуру рядом с ней перерезал пополам.

Сразу же в сторону домика полетели три стрелы и похоже, одна смогла зацепить стрелка, прячущегося за дверью. Потому что луч бластера, попавший сначала в еще одну лодку, вдруг вильнул вниз и принялся бесполезно резать песок перед домиком.

Раздалась снова команда, теперь уже вся толпа ломанулась с диким воем на штурм ярко-белого домика, укрытия для оставшихся в живых цвельфов.

Мы открыли огонь по бегущим, успели подстрелить троих бандитов, как минимум, когда нападающие достигли входа в сам домик, скрылись от нашего обстрела за его стенами и крышей, принялись яростно рубить закрытую наполовину дверь или кого-то за ней, насколько я могу разглядеть сверху. Лучники с лодок, продолжающие оставаться для нас невидимыми, открыли сразу же огонь уже по нам, одна из стрел мощно ударила меня по панцирю, откинув обратно за толстый ствол дерева. Норлю тоже пришлось убраться с простреливаемой местности, он даже скатился пониже, за склон бугра, чтобы скрыться из глаз стрелков.

Я перескочил на другую позицию и принялся выцеливать спрятавшегося за носом лодки лучника. Дождался, когда он вскочил в полный рост, натягивая лук и двумя импульсами прошил его тело в темноте.

– Один остался или двое еще! – крикнул я приятелю. – Давай вместе прикончим стрелков!

И мы согласованно расстреляли последнюю лодку, где все-таки достали растянувшегося на днище лодки стрелка или стрелков и саму посудину пробили раз шесть.

Что творится перед домиком, мы упустили на какое-то время, увидели только образовавшийся хвост из очереди лезущих в приоткрытую дверь налетчиков и откинутые на песок тела неудачников, которых изнутри расстреливают, как в тире, двое оставшихся цвельфов, скорее всего, что наши стюарты.

Ну, или кто там сегодня спит с симпатичной бабенкой, они-то точно оказались без защитных комбинезонов в момент нападения, наверняка, голышом лежали друг на друге и сладко пыхтели.

Мы с Норлем успели еще застрелить двух последних в очереди желающих попасть в домик и застыли на месте.

Факелы уже догорают, света стало гораздо меньше, куда теперь стрелять – не видно. Ясно, что в домике продолжается драка в узких коридорчике и комнатах, пару раз видимые нам импульсы бластера вырываются через сторону, где стоит дверь и уносятся через реку.

Еще дикий рев раздается изнутри самого жилища, правда, становящийся все тише и наконец – вскоре он совсем прекратился, теперь только пара раненых продолжают где-то там надрывно стонать.

Наступила темнота, факелы внизу все погасли, я услышал слова Норля, сказанные мне на ухо:

– Серий, идем вниз? – с акцентом, который проявляется отчетливее, когда он сильно волнуется, спросил меня Норль.

– А смысл? Ничего же не видно, – отвечаю я приятелю, опуская лучемет.

– Ну, поможем цвельфам, – предлагает приятель.

– Хочешь из бластера большую дырку получить? И орден Сутулого за заслуги потом на спине повесить? Никто разбираться не станет сейчас, выстрелят на первый шорох или движение. Проще голосом позвать, только не факт, что мы всех лучников перебили. Поэтому – просто подождем, явно целее будем.

Подумав, я добавляю:

– В домик, похоже, с десяток бандитов залезли, не знаю, как они там уместились. Еще десяток мы с ними, – я киваю вниз, – перебили. Наверно, наши их там пожгли, вот и не могут выбраться сами через завалы тел. Лучше их спросить голосом, но помни, все, что тут случилось – нам в общем-то на пользу.

– Как на пользу? – недоумевает Норль.

– Очень просто, если все цвельфы погибли или умирают сейчас, лучше к ним не лезть, не подставляться. Бандитов мы сами добьем, зато потом сами свободны, ботик и домик переходят нам, реально спасут нас самих, даже если не сможем прибиться к людям и начнется зима.

Норль молчит, проверяя мои слова по смыслу.

– Научимся понемногу пользоваться ботом, еды там еще много осталось, батареи выдвигать – ничего сложного в этом нет, оружия местного и тех же луков у нас теперь много. Думаю, что неплохого качества, раз по нам так лупили четко, будет тебе с чем поохотиться. Еще лодки придется вытащить на берег, если их не унесло пока.

– Да, ты прав, рисковать собой сейчас нет смысла особенно, но позвать нужно, вдруг, кто выжил, – соглашается со мной приятель.

Мы покричали с нашего склона, вызывая своих спутников, только все безответно.

Через полчаса начало светать, мы спустились вниз, видя, что опасности больше нет, в первых утренних сумерках обошли домик, снова позвали цвельфов и опять никакого отклика.

Из четырех лодок на мели осталось только три, одну унесло течение, три оказались поставлены на якорь, обычный тяжелый камень, как оказалось потом. Под моим прикрытием Норль забежал в воду и вытащил поближе к берегу сначала две притопленные в воде лодки, потом одну целую.

Еще в воде валяются тела нападавших, попавших под луч бластера, теперь член моей команды вытаскивает и их, чтобы приготовить к мародерке. Я же пока стою около входа в домик и прислушиваюсь, не лезет ли из полной темноты кто-то выживший. Лезть – никто не лезет, но неясные стоны я слышу отчетливо, похоже, что пара человек или цвельфов еще живы в этой тесноте.

Однако разбирать плотно забитое телами с торчащими наружу ногами пространство на входе я собираюсь при полном свете, к тому времени раненые точно отмучаются и нам риска окажется меньше, как лишних, уже ненужных хлопот.

Зря, конечно, наши спутники начали выбегать из полностью защищенного укрытия или открывать застегивающуюся на молнию, как я теперь хорошо вижу пластиковую, надувную дверь, которую не взять никаким местным оружием. Стреляли бы из бластера через маленькую бойницу, пока мы сверху не решили бы вопрос в нашу пользу окончательно.

Странно, что на нашу кручу никто вообще не побежал, хотя по полной темноте – это занятие очень трудное.

Может еще нас на посту не сразу разглядели, а уже во время схватки никто такой четкой команды не отдал.

Норль, похоже, главаря одним из первых пристрелил, есть у него охотничья чуйка, еще как следует прокачанная на неизвестной мне до сих пор планете.

Хрен его знает, как все могло получиться, самое главное, что мы с Норлем живы и невредимы, если найдется еще кто-то выживший из налетчиков, совсем будет хорошо. Поучит нас языку местному с превеликим старанием, если жить захочет.

Если же все цвельфы погибли или при смерти находятся, тогда мы с полным основанием вступаем в право наследования движимого и недвижимого имущества, как, впрочем, вообще всего того, что найдем на телах нападавших и в их лодках.

– Хорошо организованная банда, – говорю я Норлю, помогая ему вытаскивать тела из воды дальше на берег.

– Почему так думаешь?

– Подкрались тихо, выследили нас незаметно, напали организованно, только в домик зря полезли, должны были к нам на горку лезть под прикрытием лучников.

– Ага, хорошие воины, а лучники – вообще мастера! – кивает он головой.

– Придется на весь день здесь остаться, столько трофеев нужно собрать. Еще в воде оружие хорошо бы поискать, которое туда упало. Оно тут денег больших должно стоить, а нам местные монеты позарез требуются.

– Останемся, нам спешить особо некуда, только если эти одни здесь оказались, как бы нас пара сотен их дружков не прижала на этом берегу, – предупреждает меня приятель.

– Если в этих бластерах еще что-то осталось, то и с парой сотен мы справимся, – отвечаю я и показываю ему первый, подобранный на берегу.

– У этого заряд полный, – проверяет боевую часть с опытным видом Норль и веселеет на глазах, – если стрелять только импульсами, то на сотню врагов хватит. Дорогая вещь, очень качественно сделана, для высших офицеров только.

– Насчет пары сотен – это вряд ли, тогда это целая армия по местным масштабам, вот эти два с половиной десятка разбойников – уже крупная банда.

– Тут не все бандиты, есть и военные, – замечает мне Норль. – В похожих кольчугах и у двоих на башках даже шлемы имеются, обычные бандиты без них обходятся.

Спорить с ним я не стал, все же он в более близком к местным реалиям времени проживал, ему гораздо виднее.

– Если военные бывшие участвуют в банде, значит, дела на этой земле творятся веселые. Закона и порядка днем с огнем не сыщешь. Зато нам проще окажется, легко в новый мир впишемся, – говорю я и Норль переспрашивает, что значит – впишемся.

– Значит – станем совсем своими здесь.

Пока мы занялись обыском тел, валяющихся на берегу, в воде и в лодках, понемногу осваивая мародерку. Оружие и какие-никакие доспехи с сумами из-за спин летят в одну кучу, вещи, одежда и обувь уровнем повыше совсем убитых или, откровенно говоря, просто не такие разваливающиеся и совсем заношенные – в другую кучу.

Все это шмотье изрядно воняет и набито вшами, наверняка, но пневмодуш разберется со всеми трофеями, как я надеюсь, по мере зарядки батарей.

Кажется мне, что шмотки, еще более-менее целые – оставлять не стоит, такое добро проще всего продать, чтобы разжиться звонкой монетой.

А денежки местные нам теперь очень нужны.

Тела складываем в стороне, оттаскивая уже осмотренных подальше. Норль вообще предложил сложить их на одну из лодок и отправить по течению, предварительно завалив хворостом и поджечь его, но я оценив объем работ, отказался от его идеи.

– Это таскать тела придется по воде, лодку оттолкать метров на пятнадцать, чтобы потом столкнуть на глубину, еще хворост носить и потом поджигать. И все для чего – чтобы все в округе поняли, куда стоит направляться для разбоя и мести – ну его на хрен такое веселье! Мы с тобой еще не совсем викинги, хотя очень уже на них похожи!

Луков нашлось в лодках на телах стрелков три штуки, один, похоже, уплыл уже далеко или на дне лежит, Норль обещал поискать потом.

Да, лук – вещь дорогая, а эти явно, что не самые дешевые оказались. Из хорошей древесины с накладками из какой-то кости или еще чего там, обмотанные как следует веревками из упругого материала.

– Еще стрел три десятка, тоже хороших, – как оценил их спутник.

У многих бандитов на шее, у кого-то даже на серебряной цепочке, у остальных на хитро связанных шнурках из кожи, нашлись изображения фигурки в колесе.

– Похоже, символ веры местной. Придется и нам повесить себе, чтобы не отличаться и вопросы сразу же снять при встрече.

– Думаешь, можно нам так поступить? – осторожно поинтересовался Норль, серьезнее меня относящийся к вопросам веры.

– Можно? Нужно! – махнул рукой я и понял, что лодки осмотрены, тела обысканы и свалены в кучу, пришло время заняться разбором тел из домика.

Но сначала я попробовал открыть дверцу в ботик, заехавший на берег. Ничего у меня не получилось, закрытая она, как и следовало ожидать, а брелок, который я успел рассмотреть, у кого-то из пилотов должен найтись.

Или, скорее всего, у обоих имеется такой нужный нам позарез приборчик.

У того, который лежит со стрелой в глазнице, он и нашелся в застегивающемся кармане, я его достал и, нажав наугад первую кнопку, смог разблокировать дверцу.

Даром, что она на вид легкая и не толстая, продукт очень высокотехнологичный, не знаю даже, смогли бы мы ее вскрыть. Только бластером, наверно, и то точно не сразу, так заряд для оружия нам самим сильно нужен.

Разблокировал парой кнопок батареи с обоих сторон и выдвинул их на полную, пусть ботик заряжается, светило уже показалось из-за горизонта со стороны моря. Придется теперь самому учиться управлять ботиком, я на самом деле очень внимательно смотрел, что пилоты делают каждый день, когда готовятся отплывать, так что, дай бог – справлюсь.

Потом пришло время заняться разбором завала из тел, мы с Норлем принялись осторожно вытаскивать за ноги бандитов, а может и просто обычных в прошлом мужиков. Вытаскивать и складывать на песке рядом, крови с них не натекло почти совсем, так действует луч бластера, пробивает тело и сам же запекает края раны.

Выложив первых пятерых, мы подняли из-под них тело второго пилота с обломанной стрелой в предплечье, истыканного всего острым оружием и умершего от потери крови, похоже, ибо под ним ее оказалось очень много.

Найденный бластер я перекинул Норлю, он проверил его и сообщил, что еще половина заряда осталась в наличии.

– Солидно он настрелял все же! Но дверь не удержал при массовом навале!

Следующего цвельфа, уже стюарта, достали из коридорчика, растащив еще пару тел. Он выскочил, почти не одетый, навстречу ломящимся в домик бандитам, оказался совсем не так умел в обращении с появившимся недавно в руках оружием. Не смог защитить свою подругу, пусть даже самым первым попав к ней на ночь любви.

Его тело тоже пробито в нескольких местах клинками и ножами, крови опять много натекло на полу.

Вынеся и его, и тела бандитов из коридорчика, мы снова позвали по имени женщину-цвельфа, но ответа не услышали и осторожно распахнули дверь в комнату

Она лежит полуголая, в одной сорочке, на кровати, откинувшись на стену, уставившись неподвижным взглядом на потолок.

В руке бластер, а рядом три тела нападавших, двое валяются перед кроватью, третий лежит на ней верхней половиной тела и сжимает в руке длинный нож, обагренный кровью.

– Кровь у цвельфов такого же цвета, как и у нас, – запоздало доходит до меня, когда я рассматриваю глубокую рану в животе женщины и залитую кровью синтетическую простыню.

Глава 3

Жаль красивую цвельфянку или цвельфийку, погибла она, похоже, не успев чуть-чуть успокоить выстрелом из бластера последнего из троих, оставшихся в живых нападавших разбойников.

Двоих застрелила в упор, а третьего разбойника не успела.

Зато он успел ее пырнуть глубоко грязным ножом в нежный живот в падении, наверняка это именно она так жалобно постанывала в ответ на наши крики. Хорошо понимая, что ее уже не спасти при отсутствии какой-то ей понятной медицины, а еще стыдясь своей обнаженности перед мужиками другой расы.

Мужик ее полный придурок оказался, выскочил защищать подругу в коридор и не сдюжил. Остались бы вдвоем в комнате, перестреляли бы всех хладнокровно на входе и всего-то делов!

Ну, совсем не поэтому делу, чтобы насмерть драться с дикими мужиками оказались и пилоты, и стюарты цвельфов.

Бластер с почти полным зарядом подняли с ее кровати и с друга ее тоже такой же подняли, так что, теперь у нас есть три таких аппарата почти на три сотни выстрелов, в четвертом еще на половину заряд остался.

И в наших лазерах у Норля около двадцати выстрелов показывает уровень заряда боевой части, у меня он почти полный.

Что вполне понятно, и стрелял я поменьше, и на охоте его не использовали.

Около трехсот пятидесяти- четырехсот выстрелов лазерным импульсом можно конкретно посчитать себе в плюс, тем более, они способны пробивать по два-три тела сразу.

Если занять удобную позицию, можно долго обороняться от сильно превосходящих сил противника, только и местные лупят из луков – будь здоров, только успевай уворачиваться.

Плохо, что запасного боекомплекта к ним у нас нет, я сразу же по-быстрому обыскал ботик, открыл все ящички, которые удалось найти, но запасных боевых частей к бластерам или нашим лазерам больше не нашел.

Осторожно с Норлем подняли нежное тело погибшей цвельфийки и отнесли ее к своим, выложенным в рядок, собратьям.

Пришлось найти в комнате ее халат и прикрыть тело, а то разгулявшийся ветерок все время норовит задрать подол коротенькой шелковой сорочки куда повыше и открыть нашим взглядам то, на что не стоит теперь смотреть.

– Умерла, и нас этим сама освободила, – заметил Норль, согласившись теперь с моими словами.

– И правда, что тогда нам с ней делать, если бы сумела она отбиться? И выжила? – спрашиваю его я.

Готовить и запускать сигнал в космос с просьбой о спасении – с этим делом она, может быть, и смогла бы сама справиться, учат стюартов таким премудростям наверняка.

Только нам это дело, со срочной эвакуацией с планеты за номером 45-51, пока совсем не требуется, мы с Норлем решили сначала пожить в этом мире, побыть хозяевами своей судьбы наконец то.

Есть такое очень сильное желание, а то все время обстоятельства непреодолимый силы мешают нам жить.

Посмотреть, что к чему здесь и там уже решать – ждать помощи от инопланетян, привлекая внимание запросами, отправляемыми в глубокий космос или все же забить на это дело.

Сами мы с таким делом можем и не справиться, но это еще посмотрим.

Только ведь, выживи именно она одна, чтобы мы с ней делали? Так же отжимали последнее движимое имущество у слабой женщины?

С живой так поступать некрасиво, а вот с мертвой – уже вполне прилично. Но с другой стороны, с ней самой явиться в местное человеческое общество не получится, слишком она нечеловеческая по внешности, одни фиолетовые, очень красивые глаза чего стоят.

Только, чтобы в пособники нечистой силы оказаться записанными и вместе с цвельфийкой попасть на костер.

Судя по сплошь висящим на шеях даже местных бандюков нательным знакам, вроде наших крестов, народ тут поголовно верующий, как и положено при нормальном средневековье.

А на само наличие средневековья на дворе указывает одежда, обувь, оружие, общая крайняя неухоженность попавшихся нам на мародерку тел. Ну еще слова о примитивном развитии этой планеты наших бывших попутчиков, дороги с которыми вот так внезапно и кроваво разошлись.

«Может, это какая-то банда беглых уголовников, прячущаяся несколько лет в лесу на окраине обитаемых земель? Поэтому они такие грязные и шмотки у них не стиранные несколько лет?» – размышляю я.

Все равно, ясно, что мы оказались именно в средних веках, предположительно до изобретения огнестрельного оружия, хотя отсутствие его именно в этой банде ни о чем не говорит.

Первую часть половины дня потратили, чтобы вынести наших спутников на вершину возвышенности над рекой и похоронить там, более-менее по-человечески.

Выкопали найденной в ботике очень технологичной лопаткой четыре неглубоких могилы и разложили всех там по очереди, завернув в какие-то большие синтетические пакеты, найденные на борту. Потом засыпали и положили по небольшому куску дерева на сами могилы, которые утоптали посильнее, чтобы не так в глаза бросались.

Может, придется еще к ним вести спустившихся с небес соотечественников, показывать могилки и доказывать то, что мы сделали все, что могли. Ну, еще оправдаться самим, потому что мы – как-то выжили, а они все – погибли.

Это трудное такое дело окажется, если только на двадцать пять скелетов внизу указать.

Так растащат кости звери и птицы, летают тут такие здоровенные, с размахом крыльев метра в три, смоет их при первом половодье в реку и унесет в море, это без вариантов, а таскать наверх мы с приятелем не захотели грязные, да еще окровавленные тела.

Поэтому использовали камеру, которой снимали в ботике друг друга цвельфы, подробно рассказывая, что с ними случилось, еще про то, какие действия они предприняли в каждом конкретном случае. Она такая, переносная, похоже, работает только в самом ботике, поэтому я просто повернул ботик и, не выходя из него, записал два ряда убитых бандитов. Подробно объяснив на цвельфском, что вообще случилось, почему мы с Норлем в момент нападения оказались в более защищенном месте и по итогу выжили.

Потому что выполняли приказ и только поэтому так все произошло.

Это так, на всякий случай, если цвельфы все же прилетят сюда и найдут ботик. Наверняка же у них есть возможность такое устроить, найдут нас по чипам в головах, послушают наш рассказ и увидят на записи гору тел тех самых злодеев, которые и виноваты в произошедшей бойне.

Немного подстраховавшись таким образом и похоронив своих, можно сказать, что боевых товарищей.

Невольно вызвавших весь основной удар на себя, сами того не желая.

Потом мы занялись своими бытовыми делами, отмыв, как получилось, сам домик от крови и дав ему просохнуть под лучами светила, подключили его к силовому кабелю. Который можно вытащить из какого-то отсека и, подключив к разъему в домике, затем парой нажатий клавишей сложить чудо инопланетных технологий в ящик размерами с табурет, чтобы запереть его в специально подготовленное место.

Возможность из такого небольшого кубика получить такое надежное убежище – поразила меня больше всего. Он и не горит, и не тонет, выдержала вчера с виду хлипкая дверь множественные удары со всего размаха холодным оружием и на ней не видно никаких повреждений.

В самом домике мы побывали только после смерти его хозяев, там две маленькие комнаты и узенький коридорчик, но вот с отправлением надобностей и возможностью помыться – полный пролет, есть только застегиваемый лючок в полу, который для этого и приспособлен, похоже.

Еще вчера один из пилотов успел похвастать, что в нем можно пережить любой мороз, согреваясь только теплом своего тела.

Это, конечно, очень круто, оказался бы еще цвет у него максимально маскировочный – цены бы домику не было, если требуется пересидеть суровую зиму где-то в лесу в полном безлюдье.

Хотя, на белом, чистом снегу самое то окажется.

У нас же с Норлем планы немного другие, поэтому домик убирается в укромную нишу, нам он пока без надобности, нам одного ботика хватит для путешествия по большой реке и для ночлега.

Вчера наши пилоты так и не отправили шифрованный сигнал в глубины космоса, где его должны уловить чуткие приборы, следящие за творящимся в его глубинах, а расшифровав, отправить спасательную экспедицию за экипажем и нами тоже.

После нескольких часов пути батареи почти разрядились, поэтому остановившись на какое-то время отдохнуть на одном месте, пилоты решили, что энергии для мощного сигнала слишком мало осталось, поэтому все отложили на завтра.

Но до завтра они не дожили.

Осмотрев полученные в качестве трофеев лодки, мы оставили себе одну на всякий случай. Ведь хорошо понимаем, что явиться к народу на таком белоснежном, идеально круглой формы ботике будет не очень кстати, вопросы всякие возникнут, на которые мы пока не можем никак ответить.

А вот хорошая лодка, которую еще можно и продать потом, заваленная всяким барахлом, одеждой и обувью, доспехами в виде пяти ржавеньких кольчуг и пары шлемов, несколькими щитками для рук и ног, десятка убогого вида кожаных курток, обшитых железными вставками и защищающих плечи от прямых ударов, вот она в самый раз для этого дела подходит.

Похоже, что не простая банда по наши души пожаловала, а опытные вояки, достаточно уверенные в себе. Не все конечно, но человек десять среди нападавших таких нашлось, судя по количеству плохоньких мечей и подобий длинных сабель. Нашлись и ножны для половины этих, явно недоступных простым крестьянам и редко доступных даже разбойникам, железных изделий.