Яркие огни

Я не хотел её как-то задеть или обидеть, но другого выхода не было. Не останови я Аньку, вполне могла завязаться драка, а в будущем – травля, которая новенькой девчонке совершенно не нужна.

Я рассказал обо всём другу, рассказал, что по своей глупости забыл принести ей учебники, рассказал про слова, брошенные Аней, про то, какие слова сам сказал Лине. Так паршиво я себя давно не чувствовал, сам себе казался высокомерным придурком.

– Теперь мне всё понятно, – протянул Даня. – Честно, не удивлён поведению Ани.

– Поверь, я тоже, – чувство паршивости никак не отпускало. – Не хотел я так бросаться словами, понимаешь? Просто…сглупил.

Данька понимающе кивнул. Друг всегда умел меня поддержать, знал, как это делать, никогда не судил строго, если я совершал какие-то ошибки по собственной глупости. Но я понимал, что в последнее время он перестал узнавать меня, да и я сам себя тоже.

Общение с Юркой и его сестрой стало катастрофически плохо на меня влиять. И дело не в учёбе, хотя, и с ней у меня появились проблемы, суть была в другом – я стал попадать в серьёзные неприятности, вёл себя высокомерно по отношению к тем, кто слабее меня, лишь бы показать остальным, что всё это делается им назло. Я лез в опасные приключения, чтобы позлить отца, делал это специально, чтобы показать – мной нельзя управлять, диктуя правила и принуждая к чему-то. Вместе с Юрой мы разбивали дорогие отцовские машины, не специально, конечно. Но, по иронии судьбы, в большинстве случаев за рулём был я. Это был драйв, чувство свободы, которого мне так не хватало в жизни. Казалось, я был кузнецом своей судьбы, автором своей жизни, мальчишкой, который глушит опасными приключениями рвущиеся наружу крики отчаяния. Мне было легко и свободно, но в то же время – больно и невыносимо одиноко.

Полгода назад я понял, что хожу по краю, когда чуть не угодил за решётку. Это был конец августа, оставалось несколько дней до начала учебного года. Ночью на мой телефон поступил звонок – звонок от моего друга Юры Линовского. Он предложил мне покататься по ночному городу. Сказал, что его приятелю родители подарили новенький BMW X7, и он (его друг) разрешил нам немного прокатиться.

В тот день я сильно поругался с отцом, поэтому решил, что отвлечься не помешает. Мы встретились с Юркой недалеко от дома его приятеля, и отправились на стоянку, где был автомобиль. Юрка достал ключи из кармана толстовки, мы сели в салон и помчались в центр города. Всю ночь мы рассекали по ночным дорогам, умудрились даже съездить к морю на дикий пляж, который находился за семьдесят километров от нашего дома. Это приключение не предвещало никаких неприятностей, мы просто наслаждались последними летними деньками, грезили о беззаботном будущем и весёлой жизни. Благо, мы из тех людей, про которых говорят: «Родился с серебряной ложечкой во рту».

С Юркой я забывал о проблемах, не думал о каких-то преградах и жизненных препятствиях. Но эти самые проблемы сильно ударили по мне в это же утро…

Мы вернулись в город около семи утра. Когда я зашёл в свой дом, первое, что я увидел – яростное лицо отца. Не успел я перейти порог дома, как он схватил меня за грудки, прижал к стене и начал сильно кричать мне в лицо. Я так испугался, что начал оправдываться, мол: «Я не первый раз ухожу гулять на всю ночь, а тебя это почему-то стало беспокоить только сейчас». И тут отец ошарашил меня новостью – машина, которую мы взяли с Юрой у его приятеля, на самом деле была нами угнана. Ни у кого Юрка не спрашивал разрешения, он просто каким-то непонятным для меня образом стащил ключи у парня из кармана, пока тот разговаривал с какой-то девчонкой. Как оказалось, этот «приятель» был Линовскому ни кем иным, как недругом, и Юра принял для себя решение, что его необходимо проучить.

Но зачем ему было подставлять меня?

Мой страх, казалось, впервые в жизни достиг своего предела. Осень началась в череде бесконечных разбирательств, процессов и нервных срывов – не у меня – у мамы. Перед ней мне было ужасно стыдно. Я ненавидел себя за эту ситуацию, хоть и не знал, на что меня подталкивает приятель.

Я ожидал, что меня посадят за решётку, морально готовился этому. Но, к счастью для меня, тот парень, у которого мы угнали авто, забрал заявление – помогли деньги, которые наши с Юрой отцы заплатили его семье за нанесённый ущерб.

Этот жуткий для меня период закончился страшной депрессией. От меня отвернулись все – родственники, друзья, сам Юрка отшучивался, говорил, что я сильно загоняюсь по этому поводу. Тогда я ненавидел Линовского всей свой душой! И только Данька, узнав о ситуации во всех её подробностях, не прекратил со мной общение.

Ему понадобилось несколько месяцев, чтобы поставить мои мозги на место. Он объяснял, рассуждал, иногда кричал и ругался так, что стены дома содрогались, лишь бы я не вернулся к тому, что пришлось пережить. Я до сих пор безумно благодарен ему за то, что он познакомил меня со своими друзьями, которые, со временем, стали и моими – они были настоящими.

Данька всегда был мне очень дорог. Я переживал за него, хотел помочь ему, если это было в моих силах. До окончания школы оставалось чуть больше года, а я так до сих пор и не знаю, как помочь другу наметить путь в счастливое будущее.

– Много заработал сегодня? – спросил я, снимая испачканные краской перчатки.

Даня пожал плечами.

– Примерно тысячу рублей. Туристов ещё мало, поэтому на большие заработки не приходится рассчитывать.

Я почувствовал, как от боли у меня сжалось сердце.

– Нет, приятель, это не выход. Всё, что я сегодня заработал с картин, а это, заметь, на две тысячи больше, чем у тебя, заберёшь сегодня с собой.

Друг возмущённо посмотрел на меня.

– Даже не смей сейчас возникать! – громко перебил я его. – Я никогда в жизни тебе не прощу, если ты сейчас откажешься.

– Дэн…

– Это мои деньги, и я решаю, что с ними делать. Они тебе нужнее, чем мне.

Я знал, что, заставляя Даньку не отказываться от моей помощи, я задеваю его достоинство и самолюбие. Но мне всё равно, если речь идёт чуть ли не о выживании друга. Я понимал, что рано или поздно мы можем поругаться на этой почве, однако благополучие этого парня было для меня чуть ли не на первом месте.

– Сам подумай, – начал рассуждать я, – на сколько дней тебе хватит этих денег? С натяжкой дня на три? Тем более, не забывай, что будет с тобой, если поползут слухи. Лично я не хочу терять лучшего друга.

Данька прекрасно знал, что это сильный аргумент для того, чтобы он перестал сопротивляться. Это бы мой личный козырь, которым я частенько пользовался в таких случаях.

– Я тебе всё верну, – уверил меня друг.

Я лишь закатил глаза.

– Прекращай, Дань. Мы же друзья. Братья!

Друг улыбнулся.

– Маленькая поправочка, Дэн.

Я непонимающе уставился на него.

– Братья навек, – негромко произнёс Даня.

После того, как мы собрали баллоны, холсты и прочие инструменты для спрей-арта, всей нашей большой кампанией направились в гараж, который находился на окраине элитного района города.

Это было наше место – место, где пятеро ребят могут хоть ненадолго побыть самими собой. Помимо меня и Даньки наша группа состояла из ещё двоих парней – Ромки и Стаса, и одной девчонки – Ксюши.

Эти ребята – те самые Данины друзья, с которыми он меня познакомил после инцидента с угоном автомобиля. С первой же минуты нашего общения, я понял, что простота и открытость этих людей способна исцелить душу каждого. Они прекрасно знали, кто я такой, из какой семьи, с какими людьми привык общаться и проводить свободное время. Но это не оттолкнуло их, напротив, ребята упорно делали вид, что понятия не имеют, кто стоял перед ними. Так и родилась наша дружба.

Я разбирал оставшиеся в сумке баллоны с красками, пустые выкидывал в ящик, приготовленный Стасом.

– Дэн, слушай, а если нам использовать твой талант в нашем выступлении? – Стас перебирал мои холсты, раскладывая их по самодельным полкам. – Украсим сцену школы к нашему выступлению. Не зря же ты директрисе лапши на уши навесил по поводу декораций.

Я задумчиво посмотрел на Стаса. Парень поднял на меня глаза, привычным движением поправив очки на носу.

– Я не очень представляю, как это будет выглядеть, – я бросил очередной пустой баллон в ящик. – Я, конечно, могу создать декорации, но как сделать так, чтобы они сочетались со всеми выступлениями, которые будут на мероприятии?

Стас задумался, но я прекрасно знал, что друг скоро даст ответ. Этот парень действительно был одним из самых умных людей, которых я когда-либо встречал, но он, отнюдь, не ботаником. Стас был очень весёлым парнем, добрым, всегда мог подбодрить, если человек нуждался в этом. Его внешность тоже была по-своему уникальна: выше меня на целую голову, худощав, карие глаза спрятаны за аккуратными очками в крупной круглой оправе, русые волосы привычно торчат в разные стороны. Ещё одной явной особенностью Стаса был его голос. В детстве после тяжёлой болезни он повредил голосовые связки. К сожалению, до конца голос Стаса так и не восстановился. Он разговаривает с лёгкой хрипотцой. По началу, я обращал на это внимание, а потом привык. Теперь даже не представляю Стаса без этой его, как он говорит, «изюминки».

– Пока не знаю, – ответил друг. – Но у меня уже назревает идея.

Я невольно бросил взгляд на Даньку. Казалось, он абстрагировался на какое-то время, как было всегда, когда он брал в руки гитару. Он наигрывал неизвестную мне мелодию, скорее всего, его новое сочинение.

– Как думаете, у нас получится осуществить задуманное? – Ромка расхаживал по гаражу туда-сюда. – Просто, подумайте сами, чтобы завоевать симпатию слушателей, нам нужна верная подача.

Ромка в своей манере пригладил пятернёй тёмные волосы. Он всегда так делал, когда думал о чём-то серьёзном.

– Нам нужна красивая история, – продолжил друг, – что-то, что заинтересует людей.

– Я знаю! – Ксюша Юркевич вскочила со старенького кресла. – Пускай Даня со сцены признается Лиле в любви. В шоке будут все!

Данька поднял на нас изумлённые глаза, а мы, с вою очередь залились смехом. Ксюша… Такая она у нас юмористка!

– Да ну вас! – бросил нам Даня.

– И то верно, Ксюш, – обратился я к ней, – зачем мучить нашего неисправимого романтика? Ему проще забраться к ней в комнату через окно, держа в руках букетик помятых жёлтых тюльпанов и кричать на всю округу о своей любви.

Не успел я начать смеяться, как заметил, что в меня со стороны Дани летит декоративная подушка.

Это рассмешило всех.

– Не давите на больное, – сказал Даня, снова перебирая пальцами струны гитары.

– Да брось, брат! – я закончил перебирать баллоны. – Рано или поздно ты должен ей сказать.

Друг серьёзно посмотрел на меня, и этот взгляд мне совсем не понравился.

– А ты бы сказал, будь на моём месте?

Молчание. Кажется, мои слова были лишними.

– Пойми, Дэн, даже, если я скажу ей о том, что чувствую, что это изменит? – в его голосе скользнули грустные нотки. – Она из богатой семьи, её родители очень влиятельные люди в нашем городе и за его пределами. Сама она привыкла ко всему самому лучшему. А я что могу ей дать? Ничего.

Данька опустил глаза в пол. Воцарилось угнетающее молчание.

Я не хотел, чтобы друг поник. Я знал, как ему дорога Лилия Соловьёва, знал, сколько лет он мечтал об этой девушке, знал, насколько искренни его чувства к ней. Я завидовал другу белой завистью, потому что сам никогда не знал, каково это – по-настоящему влюбиться и не дать угаснуть этому чувству спустя много лет.

И тут Ксюша зашла за стул, на котором сидел Данька, и обняла его. Её длинные рыжие волосы спустились волнами по его плечам.

– Не переживай, дружище! – произнесла она. – После вашего выступления девчонки не дадут вам спокойно жить, потому что никогда не прекратят ходить за вами толпой, вымаливая автографы, вламываться в номера гостиниц во время гастролей и создавать фан-клубы в социальных сетях.

Данька улыбнулся, впрочем, как и все остальные.

– Лилька сама всё поймёт, – продолжила Ксюша. – Вот увидишь.

– Во всяком случаи, – протянул я, перетаскивая ящик с пустыми баллонами к стене, – я навсегда останусь твоим фанатом. Буду преследовать тебя до конца твоих дней, донимать своими дикими воплями на концертах и пихать тебе под нос все возможные клочки бумаги, какие только найду, чтобы ты запечатлел на них свои автографы. А потом, когда твоя популярность достигнет пика, я похищу тебя и увезу на какой-нибудь необитаемый остров, чтобы ты был мой и только мой, – я театрально приложил руку к сердцу и закрыл глаза, еле сдерживаясь от смеха.

А вот друзья сдерживаться не стали – согнулись пополам от хохота, убирая с глаз возникнувшие слёзы.

– Дэн, я, конечно, всё понимаю, мы – друзья, братья, – Данька раскраснелся от смеха, – но это уже слишком. Могут быть проблемы.

– Ну, – протянул я, – тогда я получу известность в нашей стране, как человек, похитивший мировую звезду, а кличка у меня будет «Надзиратель Светил».

Домой я вернулся около десяти вечера. Старался не шуметь, чтобы не разбудить брата и сестру, но, как оказалось, эти маленькие проныры ещё даже не ложились. Алиса и Тёма носились по коридорам в костюмах индейцев и разыгрывали между собой сценку противостояния вождей двух племён.

Эти двое даже не сразу заметили моего прихода, вернулись в реальный мир, когда Алиса случайно столкнулась со мной и чуть не повалилась на пол. Я успел ухватить сестру и взял её на руки. Искусственные перья на её одежде щекотали мне лицо.

– Так, ребятня, а почему мы ещё не спим, а? – я приобнял прибежавшего Тёмку.

– Мама разрешила нам ещё немного поиграть, – Алиса обняла меня за шею своими маленькими ручками.

– Да? Мама, наверное, потеряла счёт времени. Кому-то завтра рано вставать. Не забыли, что у вас выступление на носу?

– Да помним мы, – махнул рукой Тема. – Можно нам ещё немного поиграть?

Его щенячьи глазки пытливо смотрели на меня.

– Нет, нет, нет, – со мной этот номер никогда не проходил. – Вам нужно ложиться спать. Сами мне потом спасибо скажете.

Брат и сестра пытались меня умолять, говорили, как сильно они меня любят и что я – самый лучший старший брат на свете.

– Давайте так, – я взял брата за руку, и мы втроём направились в сторону их комнат, – я с вами обязательно завтра поиграю в индейцев, если вы сейчас же ляжете спать. Договорились?

Алиса и Тёма переглянулись и одновременно кивнули головами.

Мои семилетние брат и сестра всегда были дружны между собой: они вместе играли, придумывали что-то, иногда и меня впутывали в свои истории. Эти близнецы – самое светлое и прекрасное, что есть в моей жизни. Я их безумно любил, знал, что они так же любят и меня. Ради этих двоих я был готов на всё, и я очень переживал, что однажды, когда они дорастут до моих лет, наделают таких же ошибок и доведут отношения с родителями до крайности, как и я когда-то.

Я помог Тёме и Алисе переодеться в пижамы, с большим трудом заставил их умыться и почистить зубы перед сном. Пока сестра, сидя в своей комнате, расплетала косы, я уложил Тёму, в очередной раз дав обещание, что завтра днём я обязательно поиграю с ними в индейцев. Потом я зашёл в комнату сестры. Она уже лежала в постели и ждала, пока её накроют одеялом – своеобразная детская привычка меня умиляла. Я выполнил её маленькую детскую прихоть и присел рядом с сестрой на край кровати.

– Где ты сегодня был? – спросила меня Алиса, натягивая одеяло чуть ли не до самых ушей.

Я ласково улыбнулся ей.

– Виделся с друзьями, – тихо произнёс я. – Помогал Дане с подготовкой к школьному концерту.

– А почему он больше не приходит к нам в гости?

Я не знал, что ответить ей на это. Раньше Данька был частым гостем в нашем доме, он играл с Алисой и Тёмой, возился с ними не реже меня. Всё это было до тех пор, пока отец не узнал, из какой Даня семьи. Он не хотел, чтобы его дети, в особенности старший сын, водились с теми, кто не имел определённого статуса в обществе. Мой лучший друг был обычным парнем, не знавший всех «прелестей» светского окружения, и моего родителя это сильно напрягало. Он переживал, что я совсем потеряю контроль над своими действиями и свяжусь не с теми людьми. Самое интересное заключалось в том, что отца совершенно не смущало моё общение с человеком, который по-настоящему до сих пор толкает меня на неприемлемые поступки – Юрой Линовским. А Данька, напротив, всегда следил за тем, чтобы я не попадал в плохие приключения. Но разве отец это поймёт?

Я снова улыбнулся сестре.

– Понимаешь, Алиса, Даня пока не может приходить к нам в гости так же часто, как раньше. У него много дел, учёба, подготовка к выступлению.

– Раньше такого не было! – она надула губки.

– Знаю, но скоро всё будет, как раньше, – уверенно соврал я. – Обещаю.

Я поцеловал Алису в макушку и выключил свет на прикроватной тумбе.

– Давай, засыпай.

– Спокойной ночи, Денис, – донеслось до меня, когда я перешагивал порог комнаты.

Я обернулся.

– Спокойной ночи, моя хорошая.

Я прикрыл дверь её комнаты и направился в библиотеку.

Как я и ожидал, мама сидела в уютном кресле, держа в руках толстую книгу – Биография Вольфганга Амадея Моцарта – не удивительно.

– Привет, мам, – я поцеловал её в щёку.

– Денис? – она будто вернулась из параллельного мира в реальность. – Я не слышала, как ты пришёл. А который час? – она положила книгу на стол.

– Почти десять.

– Так, – она вскочила с места, – пора укладывать детей.

– Мам, они уже спят. Я всё сделал.

Она расслабилась, казалось, спокойно выдохнула.

– Спасибо, милый. Завтра важный день, я…что-то переживаю.

Я недоумевающе посмотрел на неё.

– Подожди, почему важный?

Теперь она удивлённо посмотрела на меня.

– Отец тебе не сказал?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет. Я его вообще сегодня ещё не видел.

– Поднимись к нему в кабинет. Он всё подробно расскажет, – она сняла очки и потёрла уставшие глаза.

– Мам, иди отдыхать, – я снова поцеловал её в щёку. – Я поговорю с отцом и тоже лягу спать.

Она кивнула, ласково улыбнувшись.

Оставив маму в библиотеке, я поднялся на второй этаж дома и остановился пере дверью кабинета отца. Постучал для приличия.

– Входите! – послышалось с той стороны.

Я вошёл в комнату. Отец сидел за столом и что-то активно печатал в своём ноутбуке. Вид у него был уставший, он даже не переоделся в домашнюю одежду, так и остался сидеть в деловом костюме.

– Привет, пап. Мама сказала, ты хотел поговорить.

– Да, Денис, проходи, садись.

Я расположился в кресле напротив отца. Родитель поднял на меня привычно серьёзные глаза.

– Как твои дела, сын?

Я немного удивился такому простому вопросу. В последнее время отец нечасто задавал мне его, да и я сам тоже. После того инцидента с угоном авто мы почти не разговаривали. А ведь уже полгода прошло! Больше!

– Э…нормально.

– Как день прошёл? – он не переставал пытливо смотреть на меня.

– Ну, в школе всё как обычно, а занятие с репетитором пришлось отменить. Григорию Валерьевичу пришлось срочно уехать из города по семейным обстоятельствам. Но с понедельника мы наверстаем упущенное.

На самом деле, никакого отъезда не было. Я сам отменил занятие по английскому языку, чтобы потратить время на продажу картин. Впрочем, я и так бы совершил задуманное – Даньке нужна была финансовая поддержка. Конечно же, отцу об этом знать не стоило.

– И что же ты делал остаток дня?

– Я? – тут я растерялся. – Ну, я встретился с друзьями – с Юркой и его знакомыми. Мы немного прогулялись в центре города, а потом разошлись по домам.

А лгал я превосходно…

– Хорошо, – отец вновь посмотрел на экран своего ноутбука, потеряв к моим делам всякий интерес. – Я забыл тебе сказать, завтра я, мама и ты идём на ужин. Нас пригласила семья, которая буквально на днях переехала в наш район. Очень деловые люди. Я познакомился с главой семейства сегодня, он показался мне очень надёжным человеком. Думаю, мы с ним сработаемся. Семья Линовских тоже будет.

Я задумался над словами отца. Семья, которая только что переехала?

– Пап, а что это за семья?

– Семья Озерцовых.

Я вытаращился на отца и смотрел на него, чуть ли не открыв рот. Лина. Завтра ему предстоит оказаться в её доме. И это после того, что он учудил днём в школе? Да ещё и Юрка с Аней там будут? Отец даже не подозревал, что собирается вести меня чуть ли не на казнь.

– А моё присутствие там обязательно? – я решил попытать счастье. Вдруг, повезёт!

– Денис, это даже не обсуждается, – он поднял на меня карие глаза. – Да, твоё присутствие обязательно. Тебя что-то смущает?

– Нет, – я отрицательно покачал головой. – Всё нормально.

– Вот и славно, – отец снова сосредоточил всё своё внимание на ноутбуке. – Иди, ложись-ка спать. Завтра будь готов к 18:00.

– Хорошо, пап, – я поднялся со стула и направился к выходу.

– Денис, – окликнул меня отец, – у тебя точно всё нормально?

Я посмотрел ему в глаза и натянуто улыбнулся.

– Да, всё хорошо. Спокойной ночи.

– Доброй ночи, сын.

Я лежал в постели, мучаясь от бессонницы. Я никак не мог представить себе, что мне делать на завтрашнем вечере. С одной стороны, это – неплохая возможность поговорить с Линой и всё объяснить ей, с другой – я могу сделать только хуже. К тому же, присутствие Юры и Ани может всё только усугубить. Обрадовали меня, конечно, на ночь глядя! Знал бы мой отец, на какие жертвы я иду ради его желания…

Лина

Вот это новости! Не успели мы толком освоиться, разобрать вещи, и прийти в себя после долгого переезда, как дядя сообщает мне о каком-то светском ужине, которыми я уже сыта по горло. Опять эти богатеи – напыщенные, верящие в то, что они короли этого мира. К моему большому сожалению, по большей части, дяде приходится общаться именно с такими людьми. Законы выживания в бизнесе – умей быть суровым, умей рвать конкурентов на куски, и тут не обойтись одной хитростью – нужна сила характера, которая, порою, не обходилась без уничтожения простых человеческих качеств.

Сам дядя Слава однажды чуть не стал жертвой бизнеса, когда его близкий товарищ – человек, который улыбался ему в лицо и притворялся другом, чуть не сделал его банкротом. Тогда дядя сумел выкрутиться из этой ситуации, и мне не хотелось бы, чтобы он вновь пережил предательство, как когда-то в начале своей карьеры.

– Нет, ты точно издеваешься надо мной! – прошептала я, глядя на вечернее платье, которое подобрала мне тётя.

– А что не так? – Ольга наводила марафет, вернее, поправляла дорогой макияж, пока ждала парикмахера.

– Как минимум цвет и фасон, – моё настроение оставляло желать лучшего. – Платье в стиле «Бэби Долл» нежно-розового оттенка? Ты точно это не в «Детском мире» покупала?

Ольга недовольно посмотрела на меня. Это всегда было чревато.

– Аделина, ты – молодая девушка! Ты должна носить такие женственные и девичьи платья. Почему ты вечно мне перечишь?

Я ничего ей не ответила, не было совершенно никакого смысла в дальнейшей перепалке. Я и так постоянно пыталась её слушаться, делать то, что хочет она, даже, если мне это совершенно не нравилось. Не нравилось мне и то, что никто не учёл моего мнения по поводу того, хочу ли я видеть всех этих людей грядущим вечером. Я понимала, что ступаю эгоистично, думая об этом, возражая любым словам в мою сторону, но этот переезд, негатив, через который мне пришлось пройти в первый день в новой школе, окончательно опустошил меня.

Я сжала это ужасное розовое платье в руках и поднялась в свою комнату. Мне не хотелось выходить к гостям, что-либо обсуждать с ними, вылепив фальшивую улыбочку на лице, смотреть им в глаза и делать вид, что я заинтересована в их персоне. Мерзко!

Но я взяла себя в руки, как делала это всегда: нанесла лёгкий макияж, накрутила локоны не без труда, нарядилась в это ужасное платье и достала из шкафа невысокие каблуки.

Взглянув на себя в зеркало, я произнесла только четыре слова: «Просто переживи этот вечер».

Гости продолжали прибывать. Деловые мужчины со своими семьями не переставали восхищаться домом нашей семьи. Они осыпали мою тётю и меня приятными комплементами, говорили дяде, что он сделал отличный выбор, купив этот дом. На самом деле, всё было не так плохо: да, чопорность этих людей давала о себе знать, но, в основном, гости были приятными и приветливыми. Я даже постыдилась того, что так плохо думала об элите этого города. Моя улыбка приобрела искренность, я даже немного поболтала с молоденькой женой владельца самого элитного ресторана этого города. Милая девушка произвела приятное впечатление, как оказалось, она сама никогда не была в восторге от всех этих светских приёмов.

Тётя снова позвала меня, когда прибыла очередная семья. Я держала улыбку, была в хорошем расположении духа, до тех пор, пока не столкнулась взглядом с Денисом Граниным. Он прибыл вместе с родителями, и от меня не укрылось то, что они с отцом были внешне очень похожи – цвет волос, глаза, черты лица. Денис не отводил от меня взгляда, да и я от него тоже. Должна признать, в костюме он выглядел шикарно, но это никак не меняло моего отношения к нему.