Вторжение деструктов. Новое житие

Вторжение деструктов

Новое житие

Станислав Викторович Богданов

Серафим Станиславович Богданов

© Станислав Викторович Богданов, 2017

© Серафим Станиславович Богданов, 2017

ISBN 978-5-4485-9358-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

««««««««««««««Необдуманно у нас ничего не делается», – сказал староста и, позабыв о больной ноге, сел и выпрямился. «Ничего? – сказал К. – А как же мой вызов?» «И ваш вызов был, наверное, обдуман, – сказал староста, – только всякие побочные обстоятельства запутали дело, я вам это докажу с документами в руках». «Да эти документы никогда не найдутся!» – сказал К. «как не найдутся? – крикнул староста. – Мицци, пожалуйста, ищи поскорей! Впрочем, я могу рассказать вам всю историю без бумаг. На распоряжение, о котором я говорил, мы с благодарностью ответили, что никакой землемер нам не нужен. Но этот ответ, как видно, вернулся не в тот же отдел – назовём его отдел А, а по ошибке попал в отдел Б. Ответ А, значит, остался без ответа, да и отдел Б, к сожалению, получил не весь наш ответ целиком: то ли бумаги из пакета остались у нас, то ли потерялись по дороге – но во всяком случае не у них в отделе, за это я ручаюсь, – словом, в отдел Б попала только обложка. На ней было отмечено…»

Франц Кафка. Замок.

Первая часть

Предисловие

…Утром Мишу сорвал с постели звонок. Звонил, как и следовало ожидать, Александр Андреевич:

– Слушай, старик, – заявил он, – срочно пребывай на карантин.

– Что-то случилось?

– Так, самая малость. Наш клиент, это самое, чудит. Тебя видеть и слышать желает. Остальное – не по телефону.

– Понял. Скоро буду.

Скоренько позавтракав и совершив утреннюю молитву, Миша проделал половину пути на маршрутках, с пересадкой у малого Ривьерского моста, где с 9 часов утра как всегда наблюдалась пробка. Выстроившись в гигантскую змею, десятки авто, среди которых преобладали иномарки типа джипов «ланд-крузер» и легковушки вроде «опелей», сигналя и дымя, терпеливо подымались до Железнодорожного вокзала. Особенным мучением это было для пассажиров и пассажирок автобусов и «пролёток», которые вечно куда-то опаздывали, в том числе, на работу. Многие из них, плюя на оплаченный проезд, в конце концов хлопали дверью и скоренько добирались до своих мест пешком. Одна неприятность – сегодня шёл небольшой дождь. Сотрудники центра с вечера создавали по возможности неплохую погоду, но это иногда не удавалось. Ночью, правда, шёл ливень, который к утру пришлось унять.

Прибывший на карантин Миша тут же воткнулся в мониторы, на которые шло изображение из соответствующей камеры. Поначалу он протёр глаза, так как

ничего не понял. В камере попросту никого не было. Цементные стены и цементный пол, привинченная болтами скудная мебель вроде стола, стула, пластиковый умывальник. «Чёрного», «наставника», Ральфа Вильдеберга и наконец Тумариона не наблюдалось совсем. Будто он растворился в воздухе или, говоря по-научному, вздумал телепортироваться.

– Шеф, он это: того? – Миша сделал движение по воздуху рукой, давая понять шефу, что знаком с этим явлением.

– Нет, посчитай выше, – хитро сощурился Александр Андреевич, – и посмотри повнимательней. Круговой, так сказать, обзор…

Миша осторожно пожал плечами. Затем, ещё раз пощёлкав переключателем, перешёл на джойстик. Расположенная в плафоне лампочки камера, что была над косяком с внутренней стороны, стала вращаться по своей оси. Миша было вздрогнул, но тут же пришёл в себя. Хотя от увиденного любого из живущих могло привести в дрожь. «Чёрный» лежал: на потолке лицом стоика, со сложенными на груди руками. Лицо его тут же было собрано в гримасу, которая передала сложную гамму чувств от удивления, насмешки и облегчения. Так он реагировал на Мишино появление, которое узрел или учуял сквозь толщу бетона.

– С раннего утра – пояснил шеф, вставая с вращающегося стула. – Приклеился, понимаешь, как банный лист. Будто мы такого не видели…

– Дело в том, что они так самовыражаюся, – заметил Павел Фёдорович, что присутствовал тут же, но был как всегда малозаметен.

Трам-тарарам я на такое самовыражение, вдруг подумалось Мише, и он с ужасом ощутил, что это «чёрный» снова заползает в его душу и пытается управлять мозгом.

– С тобой что-то сейчас происходит? Ну, быстрей говори?!? – обрушился на него спасительный громовой шепот шефа, что мигом очистил его от всякой нечисти.

Как оказалось, тот стоял над ним и держал руки над головой. Затем и вовсе положил их на Мишину шевелюру. Убирая, тем не менее, заметил: «Ох, и подстричься бы вам не мешало молодой человек. Ни одна невеста не вынесет…»

– Да, вы угадали. Он только что пытался внедриться и вызывать меня на свои мысли.

– Чудит, нечистый, а мы ему поверили. Послушали вас: – с лёгкой укоризной сказал шеф «собственников».

– Ша! – в шутку оборвал его Сан-Саныч или человек-Гора.

Уходя утром из дома, он не обнаружил старика Цвигуна у себя дома, он знал: тот в Сочи. Работает в автономном режиме. Докучать же расспросами в Центре не было принято.

– Вот что, я предлагаю пойти к нему, – заявил Миша после недолгих колебаний.

– Вы следите, а я пойду. Надо разобраться, что это за поза. Похоже на куколку, из которой должна появиться бабочка, – неожиданно подхватил он интересную мысль: – Представляете!?!

– Не торопите события, – нахмурился Сан-Саныч. – Вы и впрямь решили, что это куколка?

– Что же ещё? По-моему, он, таким образом, нам на это указал.

– Вы и впрямь решили, что вам лучше туда сунуться? Только вам?

– У него только со мной доверительный контакт. Во всяком случае, вас я подставлять не намерен.

– Но мы и не дадим себя никому подставить, – отшутился Павел Фёдорович.

С минуту они помолчали. «Чёрный» казалось, слышал разговор и незаметно улыбнулся у себя на потолке.

– Нет, прошу отпустить меня одного, – решительно мотнул головой Миша. – Вас я просто туда не пущу.

– Ну, как знаешь, – усмехнулся Александр Андреевич. – В принципе, что это мы так встревожились? Ну, повис человек, тьфу, ты: у нас на потолке. С кем не бывает? В конце концов, это что-то вроде позы лотоса. Но раз чувствуешь, что должен, остановить и запретить не имею права. Поэтому, помолясь, да в путь-дорогу.

– С Христом, с Богом, – молвил, словно на прощание Павел Фёдорович, у которого на губах застыла улыбка, а глаза метали искры.

…Миша шагнул вовнутрь этого цементного склепа (таковым он показался ему в этот момент) как в иное измерение жизни. Вытянутая человеческая фигура в тёмно-бардовом свитере с затейливым белым узором, напоминающем бухарскую вязь, простиралась на потолке. Хотелось сравнить её с распятием, но что-то язык не поворачивался и ум не шевелился. Глаза Тумариона были закрыты, а на бледно-коричневых устах блуждала лёгкая усмешка.

Ну, урод, подумал Миша неожиданно, если и впрямь надумал играть со мной, то мало тебе не покажется. Я тя… Для верности он ещё раз совершил молитву Отче Наш и принялся крёстным знамением освещать стены.

– А вот этого не надо делать, – раздался тихий голос с потолка. – Не надо, говорю я вам, Тэолл. Вы слышите?

– Почему? – одними губами спросил Миша, замерев с поднятой в троеперстии рукой.

– Смотрите – увидите…

Вокруг возникло легкое колебание воздуха. Из стен возникли прозрачные горилоподобные силуэты с опущенными массивными руками, которые напоминали лапы. Низкие, словно утопленные в подушки ноги, которые хотелось назвать лапами, непропорционально вытянутые и широкие тела, обёрнутые капюшонами низко посаженные головы. Для вящего ужаса не хватало ещё, что б эти чёрные твари мгновенно материализовались и заполнили всё пространство камеры. Вышибли дверь и… Но Миша и тут не сплоховал. Он вызвал у себя в руках Огненный Меч, который тут же засветился переливчатым пламенем и стал приятно жечь ладони. В защитники себе он призвал Архангела (Архистратега) Небесного Воинства Михаила, которого, правда, не умел рассмотреть, но незримо ощутил его.

– О, да вы во всеоружии, – снова мрачно пошутил Тумарион. – Только опасаться нечего, смею вас заверить. Ваши шефы почему-то игнорируют общаться со мной также доверительно, как я с вами. Может, у них так не получается, может. Но вы их поучите, может, и получится.

– Одна из таких тварей: – начал было Миша, но Тумарион оборвал его.

– Одна из этих тварей атаковала вас прошлым вечером. А другая, та, что встретилась вам в Ростове далёкой зимней ночью… Догадываетесь, кто это?

– Да неужто вы?

– Конечно не я. Так выглядят наши помощники, которых мы оставили на полуживотном уровне развития, наделив, однако, крупицами Божественного и Человеческого. Это лучше, чем, если бы они стали людьми. Согласитесь, что задавая многочисленные вопросы, кто да откуда, да почему, они бы здорово осложнили нашу жизнь. Тогда как сейчас, пребывая в нынешнем состоянии, они не сведущи и просто счастливы. Им могут позавидовать те, кто в этом мире принимают наркотики и пьют запоем, чтобы уйти от тех или иных вопросов. Вы согласны, Тэолл?

– Не согласен, но: вы с самого начала решили играть с нами в эту коварную игру, так называемый Тумарион? Вам что, больше делать нечего?

Он явственно ощутил, как после этого вопроса ему на мембраны ушей своим молчанием надавили Александр Андреевич с Павлом Фёдоровичем. А огромные полупрозрачные силуэты кругом, густо выступившие из стен едва заметно шевелились. Иногда в них что-то рябило и мигало, иногда, как будто от них отлетали чёрные пятна или точки. Но Михаил внушительно помахивал огненным мечом, пламень которого от этого увеличивался в размерах. Все шевеления вмиг успокаивались.

– Э, поосторожнее с оружием, мил человек, – сострил на этот раз Тумарион. – Обжечь же может. Зачем вам ссориться с моим войском?

– Знаете, вы мне это – не учите меня. Ни с кем я ссориться не желаю. Уберите их сейчас же и прекратите эту авантюру. Всё равно у вас ничего не выйдет.

– Кто его знаете. Может, и выйдет. Вот заполоню ваш мир из нашего этими существами: придётся вам уйти в подполье, как во время той войны.

– Ральф Вильсберг! – рявкнул Миша во всю глотку. – Слушать и исполнять: немедленно отзовите личный состав дивизии СС в тыл на переформировку. Как ты понял, гауптштурмфюрер? Исполнять!

Сам не зная почему, он принялся так воздействовать на ум Тумариона. Если у того вообще остался ум.

– Ты зря мною командуешь, русский! Я не исполняю твои приказы, – начал было Тумарион другим голосом, но тут же справился с собой: – Напрасно вы это делаете. На самом деле я не желаю зла ни вам, ни вашему миру. Просто эти существа получили сигнал, используя мой канал транспортировки и связи, прорваться через пространственно-временные коридоры в ваше измерение. Под словом «эти» я подразумевал ни своих, а других помощников. Как вы уже поняли, кроме меня есть немало падших ангелов, у которых есть свои легионы: не будем уточнять. Как, скажем, у Моура-Воронова, что существует сейчас в виде полуразумных сгустков материи и не в состоянии причинить сколь-нибудь вредоносное воздействие. Так вот, эти – мои, послушные мне существа. Они слушаются только меня. Они будут оборонять этот коридор до последнего. Так что не стоит их травмировать. Я бы не советовал.

Внутри у Миши словно бы оборвалась невидимая струна. Так, он хочет выглядеть нашим спасителем. Типун ему, конечно, но куда против этого попрёшь, если он прав? Сперва надобно разобраться, а затем принимать карательные меры, дабы не случился 37-й год. Кажется, правильно.

– Хорошо, принято, – для верности он опустил широкое лезвие полыхающего пламени, дав ему команду. – Я попытаюсь с ними дружить. Мир, дружба шоколадка! – для верности бросил он, вращая головой, во все стороны, отчего твари заметно оживились и пришли в нехорошее движение. – Если так всё на самом деле… Скажите, а почему?.. Впрочем, – заглушил он в себе дурацкий вопрос, – и так ясно. Вы же здесь на постоянной основе, а, во-вторых, взялись сотрудничать с нами. По сути, подарили нам ваш, как это вы его обозвали?.. какой-то там временной канал. Ого! Это получается, что мы можем туда, а они к нам сюда. Какой-то чартерный рейс получается.

– Да, теперь такая возможность открылась. Но не стоит так радоваться. Саму бездну я вам показал, а ключ от бездны ещё предстоит добыть. Я вам помогу это сделать. Но вы, пожалуйста, убедите своих шефов не гнушаться общения со мной.

– Приложу все усилия, – кивнул Миша.

Внезапно ему захотелось оказаться среди этих монстров, заполонивших полузримо пространство камеры. Затем шагнуть по коридору в неведомый мир, который и миром-то назвать можно с большой натяжкой. Но он разумно не стал этого делать. Успеется, но это не главное. Надо до конца раскусить намерения Тумариона. Играется он нами или на самом деле затеял помогать? Ох, не хорошая это вибрация – сомнения…

Он плохо помнил, как добрался до операторской через ярко освещённый коридор, заполненный группой активного назначения отдела собственной безопасности: разной комплекции ребята, облачённые в глухие чёрные комбинезоны из новейших огнестойких материалов, вооружённых плазматическими ружьями «Смерч».

Их лица скрывали до глаз плотные шерстяные маски, но их глаза улыбались и поддерживали его. Может быть, так ему казалось, но в каждом из этих глаз он видел Бога. Будто Всевышний проявился во всех «актиназовцах», чтобы показать Мише, что бояться как всегда нечего и некого. Даже если многое говорит о том, что бояться всё же придётся.

Мишу как по команде отгородили на полпути серебристыми щитами-экранами, что носил на спине каждый боец. Мгновенно заключив его в круг, они провели парня в конец коридора. Затем согласовав что-то по рации с теми, кто дежурил за массивной герметической дверью, те другие открыли её. Мишу втолкнули в ярко освещённое пространство, со знакомыми надписями и иконами на цементных стенах, где вдоль периметра были расставлены всё те же актиназовцы. Начальство стояло тут же, не дожидаясь Мишу в операторской. Правда, в их числе теперь был командир ГАН с тем же плазматическим ружьём на перевязи через плечо, с переговорным устройством на другом плече и закреплённым на липучках фонариком.

– Ну что, Миша? – с надеждой проговорил Александр Андреевич, возлагая на парня руки. – Чем порадуешь? Кроме того, что…

– Ну, вы всё наверняка слышали и знаете. Я их видел. Их довольно много. Выступили из стен как по команде. Он наверняка принял положение окрест, чтобы таким образом образовать так называемый пространственный коридор. Хотя он говорил про вневременной наряду с этим, я бы всё ж… Скорее всего, он может это сделать – прокрутить нас по времени. Может, но наверняка не станет. Ибо это… Ну, во всяком случае, я так уверен: он не играет с нами, но пытается нам помочь. Другое дело, что в нём проявляются разные личины. Они стараются довлеть над ним. И извне на него наступают, думается, полчища других падших. Мы их по привычке зовём демонами, диаволами или бесами. А бес всё же более подходящее – без… То есть, существо без чего-то или без кого-то. Без Бога, без разума, без царя в голове. Вот, кажется, всё перебрал. Да ещё: плазменное оружие тут вряд ли надолго поможет, если они попрутся к нам. Наверняка придётся их пустить в наш мир и сражаться с ними уже в нём. Но это лишь мои предположения.

– Дай Бог, чтобы они ими и остались, – кивнул Павел Фёдорович, его голубые, в сеточке морщинок глаза облегчённо засветились.

– Мои орлы будут их сдерживать, если что, – с сухой готовностью доложил командир актиназовцев.

– Да, как в 41-м, – пробормотал Александр Андреевич.

Все взоры обратились на него. А он, сгорбив плечи и собрав складки на огромном лбу, внезапно посмотрел перед собой широко раскрытыми глазами. Вытянул неизвестно кому фигу, сложенную со знанием дела, и заявил: «Наше дело правое. Победа будет за нами. Бионегатив не пройдёт».

Раньше, чем заговорила рация на плече у командира ГАН, они стремглав бросились в операторскую. На экранах было видно, как «чёрный» слегка опустился вниз. Не меняя позы, он принялся медленно вращаться по оси. Из стен стали выступать полупрозрачными частыми конусами знакомые силуэты. Затем они перестали быть прозрачными и засверкали как чёрное стекло. Вскоре вдоль стен возник чёткий строй громадных, ростом в два с половиной метра существ. На коротких массивных лапах у них были блестящие чёрные чулки, а на длинных, свисающих почти до земли лапах – блестящие чёрные перчатки с налокотниками. Головы были забраны такими же капюшонами. Их тела покрывала не то чёрная чешуя, не то чёрная шерсть. Они стояли, чуть колыхаясь, словно от ветра.

Внезапно в мозг Миши ворвался словно тугой свист. Прозвучал знакомый голос: «Слушай меня внимательно, Тэолл, и запоминай. Это первый отряд моих воителей, прибывших в ваш мир. Они сдерживали натиск и не дали прорваться сюда ордам: как вы называете – носителей бионегатива. Кому-то из вас необходимо с ними встретиться. Если желаете, они могут провести вас к нам – вы воотчую убедитесь, что правда, а что ложь. Если вы, конечно, желаете в этом убедиться. Только так мы можем понимать друг друга. Ты меня понимаешь, Тэолл, Воин Света?»

«Понимать-то понимаю, Тумарион, но и ты меня пойми: как-то неожиданно всё это. Все эти таинственные превращения, – отвечал ему Миша одними губами; на него тут же воззрилось всё начальство: – Я готов войти и общаться с твоими нукерами. Извини, конечно, но так их хочется назвать. Если меня не отпустят, я буду настаивать. В конце-концов я пробьюсь. Я верю тебе, а ты мне, насколько я могу судить. Даже если все эти прошлые жизни и их связи – сплошная иллюзия, я продолжаю тебе верить. Ты слышишь: ты понимаешь меня, Тумарион?»

– Он, конечно, зовёт тебя к ним пообщаться, – сказал Александр Андреевич, когда Мишины глаза открылись и встретились с его взглядом: – Это нужно, это необходимо: они хотят взять тебя в заложники – ты это понимаешь, мальчик?

– Вы действительно намерены к ним туда?.. – подключился Павел Фёдорович. – На мой взгляд, разумнее их отслеживать вот так, как мы сейчас. Пусть их набьется до отказу. Затем мы запустим через вентилятор запах ладана или, наконец, усыпляющий газ. Долго они тянуть эту нелепую игру не в состоянии, Михаил Николаевич. Согласны? А потворство в таких случаях только на руку врагу.

– Я всё понял, но я: я должен туда идти, – Миша воззрился на них так, будто вознамерился прожечь их насквозь.

Оба отступили на шаг, но затем вновь приблизились.

– Не разумно это, не разумно, – покачал головой Сан-Саныч, но тут же повернул её на тридцать градусов.

Было от чего. Дверь операторской тут же распахнулась, и в помещение вошёл Василий Иванович Цвигун. Одетый в ту же курточку с выступающим из неё свитером. Седые усы его топорщились и даже блестели, лицо разрумянилось, а глаза чёрные, как антрацит, сохраняли домашнее выражение уюта и спокойствия. Будто он сидел на Мишиной или, того пуще, своей кухне за чаем с блинами. В селектор внутренней связи тут же ворвался голос с КПП: «Тут к вам какой-то Цвигун по спецдопуску. Извините, не успел раньше доложить – как завороженный сижу…»

– Человек-гора, ты не прав, – рассмеялся он. – Ты зачем подстраиваешь парня под свою волну? Я с ним уже поработал, он всё воспринимает нормально. Просто отпусти его, и он пойдёт своим маршрутом. Как за клубочком по ниточке или за колобком. На что русские народные сказки – писали их неглупые люди.

Александр Андреевич первым заключил его в свои объятия.

– Хотите сказать, что разумный риск оправдывает себя? – заговорил он, натискавшись.

– Хочу сказать, что если человека ведёт Бог, то человеку надобно идти. Незачем его сдерживать. Хорошо?

– Хорошо-то хорошо. Но ситуация явно препоганненькая. Его явно хотят использовать, а потом, прикрывшись, сделать из него чехол. Или контейнер для перевозки. Это ещё хуже. Мы с местными не знаем, что делать, а тут: к тому же контейнер из нашего соратника, нашего сотрудника! Ты бы отдал меня на заклание? Я тебя нет – ни в жисть…

– Спрашиваешь? Но тогда, в Сталинграде, или чуть раньше, у тебя под Москвой, всё было ни так явно, как сейчас. Вернее, что бионегатив действовал, но у деструктов было множество личин. А сейчас к нам пожаловал сам Тумарион, их павший воитель. Прямая противоположность Архистратегу Михаилу. Мне не кажется, что: хм, гм… наш Михаил почувствует себя хреново, окажись он среди этой нечисти. Нечисти, которой необходимо помочь отмыть самоё себя.

– Даже если она, эта нечисть, этого как следует не хочет? – встрял Павел Фёдорович. – Простите, но я бы так уверенно повоздерживался…

– Я только что вернулся из города, – возразил ему Цвигун. – Изучал полевую структуру. Наблюдал кое-что. Эти чёрные существа себя скоро проявят по всем каналам, надо полагать. Через многих наших деструктов. Причём, даже если те не выдержат условий транспортировки и дадут дуба скоропостижно. Главное что деструкт – это прекрасный в их понимании чехол или контейнер. Для большего он их, собственно, не интересует.

Миша было сорвался, чтобы наговорить ему кучу благодарностей и потрясти для этого одну или сразу обе руки. Но Сан-Саныч не дал ему этого сделать.

…Молниеносным отработанным движением он качнул ладонь сторону Мишиной груди, и парень остался стоять на месте, шевеля губами, как рыба.

– Не дам! – сказал он, молодецки выставляя грудь. – Это мой ценный кадр. Такими не разбрасываются. Он без году неделя в Центре и вот уже такого леща на удочке притянул. А ты хочешь, чтобы его прям так…

– Это мой будущий зять, между прочим, – съязвил Цвигун. – Моя девочка спит и молится на него. Думаешь, мне его не жаль? Думаешь, Центру в наше время не было жаль, когда гибли тысячи, чтобы выжили сотни? Потому что в другое время эти тысячи были бы поставлены в другие условия. У них появился бы шанс стать людьми. А эти сволочи обрезали эти условия и времена изменились. Отсюда слепое зверство в казалось бы цивилизованных французах, немцах, у наших русских ребят. Когда у кандидатов на звание Человек обрезают условия для обретения человека, их отрезают от Бога в Человеке. Они скатываются тогда ниже зверей, ибо зверь убивает только по необходимости. А мы с тобой видели и знаем, как убивают из получеловеческого и полуживотного зверства. Истина, говорят, где-то посередине? Это верно. Но самое страшное, это когда ты замер на середине и тебя пытаются не пустить дальше. Это Сфинкс: человек-лев. Голова человека, но туловище и сердце… Возможны остаточные проявления. Недаром Наполеон приказал стрелять по этому лику ядрами. Что-то явно испугало его – его внутренняя середина…

– Но ты же видел этих монстров в действии, – не унимался Александр Андреевич. – Тебя это не смутило: там на площадке?..

– Во-первых, я видел всего одного из них. Во-вторых, это всё равно чужая, не подчинённая Тумариону тварь. Ну, а в третьих… Я верю этому Человеку, – Василий Иванович хлопнул Мишино плечо, отчего парень тут же пришёл в себя.

– А? Что?.. Я долго спал? – засуетился он.

– Да нет, самую малость, – подмигнул ему Цвигун. – Человек-гора тебя малость отключил. Что ж, иди куда собирался.

Миша окинул взглядом Александра Андреевича и Павла Фёдоровича.

– Иди, конечно, – заулыбался шеф, скрывая свои чувства. – Я бы тоже пошёл. Не возражаешь, Миша?

Миша понимающе кивнул:

– Более чем! Мне было сказано буквально следующее: почему твои шефы не общаются со мной? Он сам приглашает нас к общению. Грех не использовать такую возможность.

– Он вас обоих в заложники возьмёт, – протестующее махнул руками Павел Фёдорович, делая неуловимые знаки начальнику ГАН. – Я категорически против! На основании параграфа 8 своего подразделения я вынужден сделать запрос в штаб-квартиру. Пока же имею полное право удержать вас от…

Из дверного проёма тут же выступило четверо бойцов с плазменными «Смерчами» наперевес. Их глаза под шерстяными масками излучали терпеливое спокойствие и напряжение. Очевидно, им отдан был приказ, который они не в силах были использовать, хотя старались это сделать изо всех сил.

– Что ж, тогда гарантом их безопасности выступлю я, – неожиданно заявил Цвигун. – Как именно? Да пойду туда вместе с ними. Как-никак, я в прошлом по вражеским тылам хаживал, кое-какой опыт имеется. Ну и другой тоже, не сомневайтесь.