Мясник из Грин Лейк

Я просто ждал. Бежал на каждый телефонный звонок, ездил по улицам…

– Мак! – голос Пола разбудил меня.

– Ты что заснул? Заедем, позавтракаем. Кордом с утра на конференции. Так что, можно опоздать.

Сухая булка, пережаренный сыр и котлета из мясных опилок, что продают для собак. И когда я успел стать таким предвзятым? Я завтракаю до полудня впервые за год.

– Да. Это не Роял Биф. Но здесь неплохая картошка. Сегодня покажу Кордону отчет. А ты, когда собираешься сдавать? – спросил Пол, размазывая по зубам бургер.

– Если заявление Робертсона примут, то мне отчет уже не понадобиться. – у меня совершенно не было аппетита и я отдал Полу свой бургер.

– Ты на это рассчитываешь?

– Что скажешь об утренних новостях? У тебя есть знакомые, которые могут подтвердить, что голова женщины в прачечной не выдумка?

– Я могу попробовать. – кивнул Пол. – А зачем тебе?

– Слышал о пропаже Джоуша Лисовски?

– Твой бывший напарник? Я слышал, что он сбежал, когда его заподозрили во взяточничестве и злоупотреблении полномочиями.

– Джоуш частенько нарушал предписания, но взяток он не брал. И никогда не врал.

– Не принимай близко к сердцу. Когда твой напарник погиб, появилась хорошая возможность свешать на него всех собак, чтобы закрыть внутренние расследования.

– Он не погиб. Тело так и не нашли. Он исчез, когда начал копаться в одном деле.

– Проецирование агрессии?

– Да. На стиральную машинку. Потом было убийство. А потом Джоуш исчез.

– Голова в стиральной машинке? Ты думаешь это тот же самый человек?

– Он проходил лечение в психиатрической клинике. Думаю, сейчас он на свободе.

– Давай проверим все дела, где фигурировали стиралки. Думаю, их не так много. По крайней мере, я никогда не испытывал желание сломать свою стиральную машинку.

– Это потому что тебе стирает жена.

Мы вернулись в отдел, но изучить дела так и не удалось. Люди словно взбесились. Восемь клавиатур, два проектора и одна машина для подачи бейсбольных мячей. День прошел бы впустую, если бы не одна новость.

– Агент Маккинли, вас вызывает директор Кордон.

Я был готов ко всему. Но не к тому, что он мне сказал.

– Сесть не предлагаю, агент Маккинли. У меня для вас две новости. Хорошая и плохая. Начать с хорошей? – Кордон любовался на отражение своих новых волос с закрашенной сединой в отражение на пресс-папье. Это странно, ведь метро сексуальность у него на пятом месте в списке ненависти.

– Да, сэр.

– Робертсон не подает на нас в суд.

Я был готов сесть на пол. Это была действительно отличная новость. Правда теперь мне все же придется писать отчет, но зато я сэкономил четыреста тысяч.

– А какая плохая? – с опаской спросил я.

– Он был найден сегодня днем в районе Грин Лейк. Расчлененным.

– Он мертв?

– Не блядь! Голова профессора Доуэля готова дать показания. Конечно, он мертв, идиот! Его зарезали, а потом выпотрошили! Езжайте на место. Вы последние из бюро, кто общался с ним при жизни. Возможно, вы прольете свет на некоторые вопросы, об его убийстве.

– Есть, сэр.

Мне было не по себе. Я был рад тому, что Робертсон мертв и больше не подает на меня в суд. Пусть он и превратился в кучу мяса, как описывал Кордон. В тоже время, я был взволнован. Кому понадобилось убивать этого человека? Явно не производителям звукового оборудования. И когда я стал таким жестоким? Наверное, после введения аккредитации.

Проехать нужное место было просто невозможно. Несколько миль дороги возле пляжа и парка Грин Лейк отцеплены. Полицейские отгоняли журналистов.

– Ваши коллеги уже здесь. Вы увидите их на спуске к озеру.

– Агент Маккинли. – представился я, людям, которые были стояли там, где когда-то стоял я. – Это агент Ротман.

– Агенты Скотт и Уилсон. Отдел особо тяжких.

На их месте должен был быть я. И живой Лисовски. Но теперь там напыщенный зятек директора, и неухоженная мужиковатая женщина.

– Что вы здесь делаете? – грубо спросила агент Скотт. Уилсону не было до нас никакого дела. Он счищал мокрый песок со своих туфель веточкой.

– Мы по приказу директора Кордона. Убитый проходил по нашему делу.

– Теперь не проходит.

– У нас есть разрешение.

Скотт внимательно изучила наше разрешение. Хотела передать его напарнику, но тот отмахнулся, даже не подняв глаза от экрана своего айфона.

– Хорошо. Только предупреждаю, там не разбитый монитор. Постарайтесь не заблевать нам следы. Эксперты еще работают.

Если бы не осень, я бы подумал, что открыли пляжный сезон.

– Проходите сюда. Агенты. Осторожнее. Не споткнитесь о корни. – нас встречал один из экспертов. Они обычно все на одно лицо и этот случай был исключение. Доктор Шейн. Наш неизменный сотрудник, готовый работать в выходные и в праздники.

Он раскрыл черный пакет, и я увидел Робертсона. Его лицо было таким же бледным и спокойным как при жизни.

– При нем были найдены все документы, деньги, кредитки, телефон.

– От чего он скончался?

– Его оглушили электрошоком. Никаких следов борьбы. Сюда его привезли уже в бессознательном состоянии и перерезали горло.

– Как на скотобойне. – сказал я себе под нос.

– Что? – переспросил доктор Шейн, будто не слышал, что я сказал.

– Животных сначала оглушают электричеством, затем перерезают горло. Органы на месте?

– Да. Но ему вспороли живот и отрубили руку. Ты занимался скотоводством, Мак?

– Нет, одна знакомая рассказывала. Руку нашли?

– Пока нет. Орудие убийства тоже. Прочесываем парк. Ждем водолазов. Остальное без вскрытия и лабораторных тестов сказать не сможем. Тебе прислать отчет?

– Да конечно.

– Со следами тоже будет тяжело из-за осадков.

– Кто обнаружил тело?

– Мистер Роман. Он выгуливал собаку. Парень в шоке. Если хотите с ним поговорить, он в машине медиков, возле шоссе.

– Нет. Спасибо.

– Робертсон не знал, что его убивают. Убийца не хотел мучить его. Он поступил гуманно.

– Гуманнее было бы застрелить. – ответил Пол.

Я дернулся от его голоса. Я не думал, что рассуждаю вслух.

– Он отрезал ему руку.

– Может, хотел закопать его по частям, но кто-то спугнул его.

– Он вспорол его. Оставил следы.

– Это не наше дело Мак.

– Я работал пять лет в особо тяжких. Я уверен, что не простое убийство.

– А сейчас ты в отделе ПНА. И нас ждет мистер Монтелл и его пульт от телевизора. Ты смотришь телевизор, Мак?

– Да.

– А мы с женой нет. Он мозги разжижает.

– Нельзя разжижить то, чего нет. – сказал я. – Я возьму такси.

Я вернулся в отдел. Там было пусто, все разъехались по делам. Если Бог придумал работу, то коллективную работу точно создал Сатана. Лишил личного мнения, и позволил бездельникам вешать свои обязанности на других.

Я откупорил одну из двух бутылок виски, взятых по акции один плюс один. Включил радио.

«Привет неспящие. С вами Первый Свидетель. Какова причина вашей бессонницы? Что-то ищите? Или кого-то?..»

Давай искать вместе, Первый свидетель. Я открыл базу данных. Так много все сломалось за три года. Особенно людей. Но меня интересовали стиральные машины. Любых марок, в домах и прачечных.

«Тело просто офисного клерка, было найдено изуродованным в районе Грин Лейк. Ему отрубили руку. Может быть, он был вором? А может и нет. Но своей правой рукой он сделал явно, что-то плохое, раз ее у него отняли…»

– Он написал на меня заявление. – ответил я радио. – Этой самой рукой.

«Простой человек, вдовец, член общества. Стал ли он жертвой очередного маньяка? Или это была чья-то месть? А может все сразу? Вы все еще переживаете, что вы обычный? Пресловутый? Такой же, как все? И за вами придут. Не переживайте. Все вы особенные…»

– Робертсон стал жертвой психопата? Определенно. Он и сам из их числа. Значит, его убил кто-то из ему подобных. Или нет? Кому сделал плохо? Мне… – Я выключил радио и компьютер.

Допивая вторую бутылку, я ждал такси на автобусной остановке. Не хотел, чтобы меня забирали возле бюро. Я стесняюсь таксиста? Боюсь, что он увидит агента в пьяном и растерянном состоянии. Я боюсь потерять свое достоинство? Я боялся, что Робертсон лишит меня его?

– Агент Маккинли!

Я поднял глаза на хрипловатый голос. Это доктор Летсман. Он закончил с очередным пациентом.

– Добрый вечер, доктор Летсман. – я старался выглядеть трезвым и бодрым. Моргал и вытягивал спину, будто перед начальством.

– Тебя подвезти?

– Я вызвал такси.

– Садись Ирвин. Нам все равно по пути.

Я выбросил бутылку и залез в его Прадо.

– Ты много выпил, Ирвин. Что-то отмечаешь?

– Скорее поминаю.

– Я снял бейджик. Но если хочешь, мы можем об этом поговорить.

– Участник моего расследования найден мертвым. Без руки.

– Тот, который хотел подать жалобу? Слышал. Ты винишь себя в его смерти?

– Я не знаю. Но мне кажется, я мог что-то сделать для него. Может мне стоило с ним поговорить о жалобе. Может, стоило убедить прийти к вам. Может быть, он рассказал бы мне о своих тайнах. О том, кто мог убить его. Но я ничего не сделал. Так же как не сделал ничего для Лисовски.

– Думай о живых Ирвин.

– Мне мешают мертвые.

– Твой напарник пропал без вести, и в этом нет твоей вины. Твой подозреваемый Робертсон убит и в этом тоже нет твоей вины. Ты ничего не должен им. Человек, всего лишь лист. В потоке ветра. И ветер несет его в ту сторону, где он должен быть. Ты цеплялся за ветки, падал вниз, но продолжаешь лететь. Значит ты на правильном пути.

– Мисс Бойл ты тоже говорил про лист?

– Я не могу обсуждать с тобой своих пациентов.

– Твои пациенты наши подозреваемые. – ответил я. – Мы должны знать в правильном ли направлении несет их ветер.

– Пенелопа Бойл, с первого взгляда, кажется одной из тех легкомысленных женщин, что влюбляется по десять раз на дню, закатывает истерики без повода и бездумно тратит деньги. Но ее импульсивность иногда доходит до крайности. Она очень часто говорит о тебе.

– Она та живая, о которой я должен думать?

– Тебе стоит поговорить об это с ней. И о своих переживаниях тоже. Люди должны разговаривать. О хорошем и о плохом. Они должны жаловаться. Должны делиться горестями и радостями. Почему люди убивают? Зверствуют? Уродуют? Им не с кем поговорить.

– Их ветер несет их не туда.

– Нет веток, за которые, они могли бы зацепиться.

– Спасибо, доктор Летсман.

– Не за что Ирвин. Надеюсь, наша беседа тебя успокоила.

Наша беседа меня не успокоила. Но дала мне понять, что я хочу поговорить с Пенни. Я переоделся. Еще раз выпил и поехал в Роял Биф. На последние деньги я заказал виски и салат. Но салат мне так и не принесли.

Я увидел Пенни. Она стояла возле тучного молодого мужчины. Тоже их работника. В фартуке и колпаке. Между ними росло напряжение. А во мне росла злость. Какого дьявола он повышает на нее голос? Она здесь шеф. Или у них более личная причина для ссоры? Теперь уже ревность пыталась вырваться наружу. Но я не мог просто подойти и сказать этому мешку дерьма с сальными волосами, что бы он ни приближался к Пенни. Мы знакомы трое суток. Может для нее это был секс без обязательств, а я веду себя как подросток, которому улыбнулась девочка из параллельного класса и в нем уже играют гормоны.

– Мне до сих пор не принесли салат. – я все же подошел к их компании и прервал разговор.

– Я изменила твой заказ. Мясо на кости, картофель пай и соус Цезарь. Я ведь все еще могу учувствовать в твоем питании? – Пенни сразу натянула на себя приветливую улыбку.

«Ты можешь участвовать, в чем угодно, связанным со мной.»

– Я тебя не отвлекаю? У тебя все в порядке?

– Да. – Пенни поставила поднос, сняла фартук и распустила волосы. Ее белоснежные локоны упали на плечи.

– Как прошел день? – она повела меня обратно к столу.

Моя жена никогда не спрашивала у меня, как прошел день. Всегда был краткий монолог от ее лица.

– Неплохо. Сломанная техника, зарезанные люди…

– Я думала, ты не занимаешься убийствами людей.

– Пришлось. Убит мужчина, который проходил по моему делу и собирался подать на меня иск за моральный ущерб. Я тебе про него рассказывал. Его выпотрошили и отняли руку. – я последовал совету доктора Летсмана и решил поделиться своими переживаниями с Пенни.

– Это же замечательно.

– Замечательно? Человека убили! – я поразился хладнокровию Пенни.

– Зато, теперь он не сможет подать на тебя иск.

– Ты считаешь это хорошо?

– Это не хорошо и не плохо. Это один из вариантов. Ты слишком много думаешь. Доедай и поехали.

– Я не могу быстрее. Слишком вкусно, чтобы торопиться.

– Чего это вкус? – спросила Пенни. Она не ела, то, что готовит. Она пила вино и наблюдала, как ем я.

– Мяса.

– Нет. Мясо, специи, зелень. Это понятно. Чего ты сейчас ощущаешь вкус?

– Решения проблемы. – я удивился собственному ответу. Была ли это напускная циничность перед Бойл, или я на самом деле находил жестокое убийство решением своей проблемы. – Куда мы поедем?

– В клуб. В бар. Может в кино. Тебе нужно расслабиться. Ты слишком много на себя взял.

– Да. Я сто лет не расслаблялся. Не было повода. А зачем нам ехать куда-то? У тебя в ресторане есть бар.

– А если бы мы отправились пить в бюро, тебе бы понравилось?

– Я не раз там напивался. Но ты права. Я заработался.

– Тебя что-то тревожит?

Чего меня только не тревожит. Начиная с Лисовски и стиральный машин, кончая тем толстяком, что ссорился с Пенни.

– Я услышал об одном деле. И связал его с исчезновением своего напарника, три года назад. Извини, что высказываю тебе все эту чушь.

– Это не чушь. Ты чувствуешь вину за его исчезновение?

– Ты не доктор Летсман.

– Я лучше. Лучшие психотерапевты – это бармены и повара.

– Слышал только про барменов.

– Ты – то, что ты ешь. Я готовила тебе и значит я частично ты. И знаю, что у тебя внутри.

– Кто-то хотел узнать, что внутри Робертсона. И меня это беспокоит.

– Ничего интересного нет в него внутри.

Глава 5

Я приехал на работу в том же костюме и белье. В затылке вибрировали отголоски музыки, а ноги болели. Последний раз я был в баре на третьем курсе академии. Я тогда всю ночь просидел у стойки и проснулся с жутким похмельем. Мне кажется, что похмелье не зависит от количества выпитого. Оно зависит от количества прожитого. В юности мы можем тусоваться несколько дней подряд, не потому что, наш организм молод и здоров. Он еще не обременён.

– Агент Маккинли. – директор никогда не выходил к нам из кабинета. Он считал нас недостойными его появления, он говорил через громкоговоритель или вызывал по телефону. – Зайдите ко мне.

– Вы хотели меня видеть директор.

– Вы вчера отказались от выезда по адресу Пьера Монтелла.

– Простите сэр.

– Мистер Монтелл напал на агента Ротмана. Если бы вы были там, агент Ротман сейчас бы не был в больнице.

– Что с Полом? – испугано спросил я. Я и в правду испугался. Да Пол не был мне другом и раздражал своим занудством, но все же мы работали вместе, плечом к плечу.

– Сломан нос и пару ребер.

– Я виноват.

– Вы виноваты. Агент Ротман с тяжелыми травмами в госпитале. Вашего напарника Лисовски до сих пор не нашли. Вы не умеете работать в команде. Я с удовольствием бы отстранил вас, агент Маккинли.

– Я понимаю сэр. – я сжал кулаки. Он напомнил мне про Джоуша.

– Не перебивайте меня. В деле Робертсона есть новые подробности. Вы раньше работали в особо тяжких. Просмотрите отчеты экспертов. Сходите на вскрытие. Может, узнаете что-то. Потом зайдите ко мне.

Я вышел из кабинета. Лучше бы он меня отстранил. Я бы тогда чувствовал себя не так паршиво. Как будто обосрали, а потом извинились и подали влажную салфеточку.

«Не откладывайте свои дела на завтра, ведь сегодня вы можете быть убитым…» – сказал первый свидетель, через динамики радио и я отправился в лабораторию.

После того как там запретили курение, вонять стало еще хуже. Кроме Робертсона на столах лежало еще девять тел. Точнее их останки.

– Агент Маккинли. Прошу вас.

Доктор Шейн бегал между телами, жевал какую-то булку и запивал кофе. Как он может еще и есть здесь?

– Недалеко от места убийства Робертсона, водолазы обнаружили еще несколько тел. – бегло рассказывал он с набитым ртом. – Все убиты одинаково. Электрошок и ножом по горлу. Никаких признаков борьбы. При некоторых обнаружены документы. Среди них есть недавно пропавший мистер Дональд Смит. Директор сети продуктовых супермаркетов. Вот список всех жертв. – Шейн протянул мне своими жирными, от пирожка пальцами лист бумаги.

– Орудие убийства не найдено, но скорее всего убийца носит его с собой. Все убиты ножом одного типа и разделаны.

– Разделаны? – мне показалось, что ослышался.

– Да. Он разделывал их. Грудина, бедро, филе, потроха. Я думал, что ошибся, но потом вспомнил твою фразу, про скотобойню. Нашел схемы разделки тушь и вот!

– Он мясник?

– Как пить дать. Так что ваш Робертсон был всего лишь мясом для него. Ничего личного. А органы он не забрал, не потому, что не успел, как вы предполагали. У Робертсона была почечная недостаточность, хроническая обструкция легких, миокардит.

– Его потроха были непригодными. Откуда он это знает? Он врач?

– Нет. Раны не хирургические. Они именно мясницкие.

– Спасибо, док.

– Всегда пожалуйста, Мак. – махнул рукой Шейн.

Я забыл про унижения Кордона. Я несся к нему на всех парах.

– Директор Кордон. Почему вы не сказали, что обнаружены еще тела?

– А ты что? Думал Робертсон погиб из-за тебя?

– Нет. Мне нужен допуск на сотрудничество с особо тяжкими. Мы имеем дело с людоедом.

– Что? Как в «Молчании ягнят»?

– Нет. С настоящим, а не с выдуманным. Тела были разделаны, как туши. Говядина, свинина, баранина.

– Это очень серьёзно, Ирвин. Но думаю, там разберутся без тебя. Мир не остановился на одном человеке.

– Он убивает людей. И убьет еще.

– И не он один. Ты не занимаешься больше убийствами. Ты занимаешься их профилактикой.

– Да сэр.

Он издевается надо мной. Обманул как собаку. Будто кинул мячик, а на самом деле оставил его в своей руке.

Я навестил Пола. Ему делают капельницы и перевязки. На Лисовски как-то тоже напал подозреваемый. Ударил ножом в ногу. Лисовски тогда сбежал в больницы, и на костылях отправился в бар. Пол же хотел насладиться больничным в полном его объеме. Даже взял у врача список лекарств и дозировки. Будет теперь доводить медсестер.

Чувство беспокойства нарастало. Мне казалось, все эти дела как-то связаны. Друг с другом и со мной. Полная картина лежала на ладони, но я почему, то не мог разглядеть ее.

Я включил компьютер, телевизор и радио. Детектив Коломбо из перезагрузки сериала на сай фай, Первый Свидетель и коньяк по скидке. Все они мои напарники. Я учусь работать в команде.

Оказывается, в прачечной «мистер Лэндрю» часто ломаются машинки. Именно машинки. Не утюги, отпариватели или другие приборы. Просто они это не афишируют. Трудно найти работников прачечной. Сейчас все хотят получить высшее образование. Вся молодежь. Они еще не знают, что тоже будут обслуживающим персоналом. Просто повысится ранг того, кого они будут обслуживать.

Завтра я поеду во все филиалы мистера Лэндрю. Мне нужны будут деньги на такси. Поэтому от еще одной бутылки я воздержусь.

В три меня разбудил звонок.

– Ирвин Маккинли?

– Да. Кто говорит? – я пытался не заснуть, прижимая телефону к уху плечом.

– Я Бен. Я работаю с мисс Бойл.

– Почему вы шепчите?

– У меня есть для вас важная информация. Встретимся через двадцать минут. У центрального входа Вудленд Парка.

– Я опоздаю…

Бен уже повесил трубку. Парк в районе серии убийств, Пенни, позднее время. Меня почему-то, не смущало ничего. Я накинул пальто на домашнюю одежду и вызывал такси.

В спешке я оставил зонт и теперь мок у входа в парк. В туфлях хлюпала вода, мокрые штаны прилипли к ногам. Бена не было. Мимо проносились машины, ослепляя меня светом фар, но ни одна не притормаживала. Я простоял под дождем до половины пятого и вернулся домой. Заснуть так и не удалось. Что за Бен? Что он хотел рассказать мне о Пенни? Может это чей-то дурацкий розыгрыш?

Ненавижу автобусы. Вот закончу с прачечными и обязательно налажу машину.

Прачечные мистер Лэндрю созданы для людей. Не то, что наше бюро.

На ресепшене со мной поздоровались. Взяли пальто, предложили кофе. Люди, которые обращаются к вам на «вы», всегда вызывают подозрение.

– Доброе утро. Агент Маккинли. Федеральное бюро.

– Здравствуйте агент. Вы по поводу того кошмарного случая? – администратор сиял улыбкой так, будто под кошмарным случаем, имел ввиду чей-то усевший после чистки костюм, а не обезглавленный труп.

– Да. Вы можете дать мне список работников вашей прачечной в Мэйпл Лиф?

– Мы уже давали их данные вашим сотрудникам.

– Я из другого отдела.

– Я думал, у вас там все отделы связаны. Как у нас.

– Нет. Ни как у вас. Человек по фамилии Датсон работал у вас?

– Я посмотрю в базе и пришлю вам списки сегодня после обеда. Вас устроит, агент Маккинли?

– Да. Спасибо.

– Не хотите воспользоваться нашими услугами? Вы и ваш костюм, останетесь довольны.

Я осмотрел свой костюм, не присохла ли где еда или пепел.

– Нет. Спасибо за предложение.

До обеда уйма времени. Кордон на конференции. Остальные разъехались по вызовам. Я открыл отчет. Включил радио.

«Мясник из Грин Лейк! Это не название нового голливудского триллера. Это то, что происходит. С вами Первый свидетель и криминальные новости. Недавно в Грин Лейк обнаружили десять расчлененных тел. До вчерашнего дня все они считались пропавшими без вести. Сегодня было обнаружено одиннадцатое. Повар из ресторана Роял Биф, видеоблоггер, активист движения бодипозитив – Бенедикт Фрокайтс, найден сегодня утром в парке Вудленд. Выпотрошенным. Полиция пока не подтверждает версии стал ли он жертвой того же маньяка, или же здесь поработали охотники за нелегальными органами. Хотя какие органы можно взять с бодипозитивщика? Будьте осторожны, Сиэтл полон опасностей. С вами был Первый свидетель. Увидимся в шесть часов. Если сможем.»

Бенедикт. Бен. Я немедленно набрал его имя в интернете. Тот самый повар, что спорил с Бойл на повышенных тонах. Низкорослый толстячок, возомнивший себя Джимми Оливером, переводил продукты на камеру. Оливковое масло, настоянное на орегано. Уж лучше я поем хлеб с кетчупом. Что же он хотел мне сказать о Пенни? Теперь я смогу узнать только лишь от самой Пенни.

Мое беспокойство усиливалось. Неприятно крутило в области солнечного сплетения.

Роял Биф не переставал работать. Зал как всегда был полон. Я не и знал до этого, что у нас так много богатых.

Небрежно ткнув удостоверением в лицо администратора, я прошел на кухню.

– Привет Пенни. Ты уже слышала о Фрокайтсе?

– Ужасно. – отвернувшись сказала Пенни и так сильно ударила молоточком, что размозжила мясо и вошла в толстую деревянную доску.

– Он звонил мне перед смертью… – осторожно сказал и на всякий случай отошел. – Хотел сказать что-то про тебя. Не знаешь, что именно?

– Бен работал тут много лет. Он рассчитывал на должность шеф-повара. А получила ее я.

– Он из зависти хотел сказать мне про тебя что-то плохое? Вы вчера поссорились? – я говорил осторожно, чтобы это не показалось допросом. Что бы Пенни не думала обо мне плохо.

– Полгода назад у меня был роман с нашим администратором. Ничего серьёзного. Но он до сих пор пытается ухаживать за мной. Наверное, это и хотел рассказать тебе Бен. Повезло в карьере, не повезет в любви.

– Ты любишь меня? – растерянно спросил я, забыв про Бена и расчлененные трупы.

– Доктор Летсман говорит, что я легкомысленная. – Пенни отложила молоток и присела.

– Ты ответишь мне на вопрос?

– Не сейчас. После всего, что случилось…

– Думай о живых. – я стянул с нее кровавые перчатки и взял ее руки в свои. – Я виню себя в смерти Робертсона, но ты не должна винить себя в смерти Бена.

– Мы оба не должны. И для этого нам нужно найти настоящего виновного.

– Тебе не стоит в это вмешиваться. Это опасно. Что ты готовишь?

– Почки в сметанном соусе. Будешь? Иди садись.

Я ел. И кроме сметаны и горчицы я чувствовал вкус возможности. Возможности найти правду. Возможности освободиться от вины и начать жить заново. Возможности, того, что Пенни любит меня.

– У меня есть одно предположение. Насчет убийств.

– Выкладывай. – Пенни не ела. Она пила вино пыталась разогнуть пальцами салфетницу.

– Я думаю наш убийца каннибал.

– Как у Томаса Харриса?

– Вроде того.

– Чувак воспринял фразу «ты – то, что ты ешь» слишком буквально.