ATLAS. Праймал. «Мифы всегда преувеличивают, но никогда не лгут»

Пока я дремал в коме, у матери завязался роман с моим лечащим врачом. И я не мог ее винить в чем-либо ведь, для меня прошел лишь год со дня смерти отца, а для них уже более пяти лет. К тому же он здорово помог мне реабилитироваться, помогал сестре и матери в период моего отсутствия. Девлин или же Дев, ну или Дейв, так его звали, был нейробиологом. А моя мать была когда-то журналистом, но позже увлеклась фотографией. Не знаю, почему ее все тянуло к ученому мужскому миру. Впрочем, Дейва я считал достойным моей матери и через год они уже собирались пожениться, но все откладывали. Он перевез нас в новый дом. А потом… Мы не успели даже коробки толком распаковать, как пришлось съезжать. Проект, над которым работал Дейв, прекратили финансировать, так он сказал, и теперь он не сможет выкупить дом до конца.

В те дни мы часто гуляли с Агатой вдвоем. Я уводил ее в парк, подальше от повышенного тона в голосе взрослых. Однажды, вернувшись домой, дверь оказалась не запертой и в доме не было ни мамы, ни Дейва. Шли часы, мы просто сидели и ждали, что может все-таки они или хоть кто-то придет, но нет. В доме был небольшой бардак, разбросанная на кухне посуда. На одной из стен было смазанное пятно крови. Агату трудно было успокоить в первые часы, да и я и сам не знал, что нам теперь делать. Соседи будто бы нас игнорировали, но некоторые все же сказали, что их забрала полиция. Я прозвонил местные отделения, но не какой информации о каком-либо задержании или даже выезде на этот адрес не было. Они просто исчезли. Но, конечно это было ошибкой – звонить в полицию. К нам уже ехал наряд, а значит… Приют? Интернат? Или еще куда хуже? Дом, фактически был не наш, а старая квартира была уже продана. Да и какие права у подростков? В то же время я перерыл весь дом, нашел немного, но достаточно на первое время наличных. Так мы оказались на улице…

А еще, в тот вечер, в спальне под кроватью я нашел завалявшийся лист бумаги из какого-то документа или проекта Дейва.

…когда отказывает неокортекс, сознание проваливается в обонятельный мозг, и в этот момент человек переживает, то что называется клинической смертью. Затем сознание проваливается дальше, в рептильный мозг. В этот момент, слабая химическая связь между неокортексом и обонятельным мозгом все еще действует, но связь между неокортексом и рептильным мозгом намного сильнее. Пережитый опыт, если таковой имеется, то он не усваивается, запоминание образов уже невозможно, а симбиотические связи теряются даже у пары близнецов. Ни один человек не может рассказать об этом этапе. Однако у некоторых образцов, гиппокамп продолжает генерировать тета-ритмы уводя сознание в неопределенную зону. При дальнейшей стимуляция синапсов рептильного мозга, возникают образы, галлюцинации, видения с участием эго и других персонифицированных лиц. На следующих этапах, сознание полностью погружается в рептильный мозг, оттуда в ядро ДНК и…

Это была смазанная копия, но читаемый отрывок в нем, я помню до сих пор.

На часах было без двадцати двенадцать. Я поднимался на станцию. Мне нужно было попасть к Гительману или просто к Часовщику. Он жил на другом конце города и быстрее всего добраться до той части можно было на «струне». Из толщи городских массивов торчали высокие башни, выполняющие роль транспортных узлов и торговых центров. Из таких цилиндрических стволов на разных уровнях высоты тянулись струны – жесткие и тонкие балки из специальных металлов. По ним мчались компактные со стороны и вместительные изнутри обтекаемые вагоны – Скайкорды, здесь их называют так. Некоторые свисали со струн, другие скользили по ним сверху. Переходы с уровней высоты и смена узлов происходила с удивительной автоматизированной синхронностью. Метро никто не отменял, но здесь, неоспоримый бонус – прекрасный вид на город. Стрелы башенных кранов, вытягивающих город вверх.

В период передела Евросоюза, когда мировая экономика встала – зашевелились люди. Массовые бунты, погромы и корпоративный терроризм изрядно потрепал город. А теперь его реконструкцией занимается корпорация «VVS», которая купила основного строительного подрядчика Франций.

«VVS» занимающаяся до этого в основном протезированием и фармакологией, стала практически градообразующим концерном. Компания собиралась перенести свою штаб-квартиру в Париж и начала строительство кольцевого Форта вокруг столицы. Изначально эта дамба позиционировалась как защита от природных неожиданностей. В последнее десятилетие не катастрофические, но частые подземные толчки прошлись по всему континенту. Некоторые шутили, что массовый психоз и марш бессмысленных митингов раздражает саму землю. Но Франции, особенно его северной части, повезло оказаться в некой оазисной зоне, где особых климатических потрясений не было. Тем не менее, «VVS» прогнозировала сейсмическую активность в ближайшем будущем, а из-за бугра вот уж второе десятилетие угрожающе помахивали дымными кулачками несколько супервулканов. Кольцевой Форт, должен был сдержать, как и возможное наводнение, так и удержать город от землетрясений.

Французский Сенат не одобрил эту идею, но весь город уже был практически частной территорией, монополизированной «VVS». Восстановление и обновление Парижа шло колоссальными темпами. Напряженные отношения Сената и «VVS» сопровождались частыми диверсиями подрыва строительных работ Форта. Так росли побитые пулями стены высокой инфляций. Как и недовольство народа, считавшим, что дамба лишь фикция для отмыва денег, а на увеличения уровня преступности, коррупции в кабинетах и наркотиков на улицах по-прежнему никому нет дела. Другие считали, что именно здесь, закрывшись на самообеспечение и можно будет пережить Европейский гуманитарный кризис.

Я же думаю у города просто историческая тяга к крепостным стенам, начиная еще от времен Римской империй. И сегодня, для Парижа это вновь актуально. Но нынешнее кольцо куда более высокое, чем поборы «стены откупщиков». Более громоздкое и гигантское, чем Тьерская стена. Форт простирается от Заповедника Булонь на западе, до Заповедника Венсен на востоке, проглатывает их, все округа и близлежащие пригороды.

Старый Сенат все еще питал надежды сохранить прежние границы Франций, «VVS» же сосредоточилась на централизации Парижа и его защите от наплыва беженцев. Строительство кольцевой дамбы и стало стеной в их отношениях. Церковь, как всегда распластавшись перед небесами, призывала всех к миру и согласию. Паломничество к Парижским стенам не прекращалось и регулярно, представители высокого сана духовенства выбирались в бетонвили к своей пастве.

Скайкорд перестроился ниже, и я потерял стелющийся у горизонта контур Великой Парижской Крепостной стены. Читаю на экране бегущую ленту новостей:

«…после долгого молчания, переговоры между главами Сената и компанией „VVS“ назначены на ближайший вторник. Этот этап переговоров должен стать заключительным по главному вопросу кольцевой Стены, а также ряда других социальных проблем…».

Три года они не могут прийти к единому решению, а тут вам заключительный этап.

Наблюдаю, как внизу за стеклянным корпусом вагона мелькают крыши многоэтажек. Передо мной стоит девушка, не задерживая взгляд, она листает ленту новостей, останавливается на гороскопе. Не то чтобы я интересовался, но на заметке о Водолее прищурился. Она пролистнула дальше.

Су#№!… ладно, вроде обещают без потрясений. Так, о чем я?

Часовщик.

Уезжая из Питера, а точнее отплывая, Капитан, с которым я проработал добрые лет пять в порту, подарил мне небольшой катер из своего личного мини-флота. На нем я смог перевезти часть картин и вещей Агаты. Я не знаю зачем, но в тот момент я еще не был готов оборвать некую памятную связь, а времени на размышления не было. Капитан, был единственным, с кем я мог поговорить о необычных вещах и событиях той ночи. Он старый моряк повидавший всякого и практически ничему не удивлялся. Он дал мне «наводку» на своего старого приятеля. Наводку, так как не знал точного адреса и контактов. Капитан сказал, что тот старьевщик и археолог: «Такой же любитель копаться в прошлом, как и ты». Они не виделись примерно пятнадцать лет, но Кэп попросил: «Если найдешь эту старую саперную лопатку, то передай ему, что я драл двух его жен. Но Мария, была святой дырявая твоя голова. Он поймет». Кэп закусил трубку, в бородатой улыбке обнажая золотой зуб и добавил, что наверняка он сможет помочь мне с камнем.

Камень.

Больше он ни разу не сиял, как в тот последний день. Возможно, если бы мне удалось его как-то активировать, то его почуяли бы херувимы. Но как его активировать и главное если получиться то, что мне потом делать с этой мини-армией на выезд? Я пришел к мысли, что может, стоит как-то оцифровать камень и пробовать воздействовать на его цифровую копию. Во-первых, это безопасно, подыскав ключ, можно уже было бы знать, как активировать, а значит выбрать момент и устроить засаду. Во-вторых, это быстрей, можно просчитывать сотни вариантов и ставить совершенно любые опыты. Но это оказалось куда сложнее. Для подобного эксперимента, для установки, которая могла бы работать с его, как оказалось, сложной структурой, нужны были не дешевые материалы и оборудование.

А старьевщик оказался довольно состоятельным коллекционером различных реликвий.

Когда я отыскал его, то решил сначала показать фото и придумать легенду о камне, а потом уже думать по ситуации. В ответ на фразу Капитана, он лишь выронил:

– Хэх, старый лис еще жив?

– Должен признаться, ваши пенсионные свингер тусовки прошлого меня мало интересуют. – я сел в кресло напротив Часовщика и выложил фото на стол.

– И? – Часовщик секунду потупился на фото, – Я что, похож на экстрасенса? Единственное, что я могу сказать с уверенностью молодой человек то, что здесь изображено, с 90% вероятностью находится у вас в кармане. Уж поверьте, вы в этом не оригинальны. И что вы хотите? Если вам нужно подобрать серьги под цвет комплекта, то вам в ближайшую ювелирную. Но вы же здесь не за этим?

Моя история об английском графе подарившим невероятное, драгоценное колье моей прабабушки, сохранившееся у бабушки в период войны, но раздавленное под гусеницами танка, и оставленной по наследству моей маме подвеска с единственным сохранившимся камнем, которая была украдена здесь в Париже на одном из раутов, не слишком увлекла мистера Гительмана. И после небольшой паузы он разразился пронзительным смехом.

– Ой, ой. – с трудом отдышавшись, и прихватывая сердце он продолжил. – Это, простите, очень смешно. Гхм, увы, сэр, но вы далеки от образа потомственно аристократа, ваша связь с этим морским пронырой, что вас прислал не добавляет вам очков, а о вашей актерской игре я вообще молчу. Давайте уже на чистоту или больше я вас не задерживаю.

Я достал золотую подвеску с черным агатом. Часовщик принялся разглядывать его под разными углами, надел очки с линзой кратно увеличивающей фокус объекта.

– Да, если это тот, о чем я думаю…, впрочем, вы бы вряд ли сидели здесь. – тихо шептал Часовщик. – Кошмары вас как, не мучают?

– Ну, в обще то…

– И что вы за него хотите?

– Я его не продаю.

– Да побойтесь черта я бы и не купил. Я еще хочу дотянуть до доброй сотни лет. Конечно, я могу постараться вам подыскать покупателя, если вы конечно…?

– О чем речь?

Понятно, в таком случае вот возьмите.

– Что это?

– Контакты, одного хорошего психолога. Возможно, вам пригодится. Но все зависит от того на сколько вы суеверны. – он откинулся на спинку кресла, коричневая, клетчатая жилетка, белая рубашка, пепельно серые немного кудрявые волосы. На обоих, чересчур волосатых руках он носил механические часы, но сверялся всегда по карманным часам-медальону викторианской эпохи.

– Мистер Рубен Ян Гительман.

– А можно просто – Часовщик. Я понял вопрос в ваших глазах, юноша. Есть один занимательный миф. Тысячелетия назад, войско под предводительством некоего Хан Умана, ну в источниках чаще встречается это имя, возвращалось из Индийского похода. Там по преданию они вели длительную войну с последователями черных культов. Поход завершился успешно и войны вывозили с темных земель многие богатства в качестве награды. Но главное, Хан Уман забрал из проклятых земель камень Черной Богини Кали. Камень тот, некогда источник вечных знаний был осквернен темными ритуалами черных жрецов, он мог открывать доступ к прошлому и будущему, управлять временем и умами людей. Но сколь велики были возможности Черного Камня, столь в нем было и боли, грязи, крови… Поэтому и закрепилось название за ним – Черный.

Где-то северней монгольских степей, по одному из мнений в районе современного Байкала, войско подверглось нападению Дракона, точнее где-то говориться именно о ДРАКОНЕ, как о летающем змее, в других немногочисленных источниках, как о племенном войске на боевых знаменах которых, красовался величественный змей. В пылу того сражения, камень был разбит на части, самый большой кристалл был потерян, а фрагменты поменьше на разных временных этапах всплывали в других легендах. Но как я уже говорил, все зависит от степени вашего воображения и суеверия.

Мифы всегда преувеличивают, но никогда не лгут. Связь камня со временем и пространством, а судя по всему и с умами людей, для меня была очевидной.

Уже уровнем ниже я пролетал над крышами усеянных скелетами антенн и солнечных панелей. Открытые рестораны на цветущих верандах. Группа подростков, перепрыгивающая пропасти между покатых крыш здании. У меня короткой судорогой свело левую ногу.

С Часовщиком мы все же нашли контакт, хоть он и не пролил особого света на камень. Сначала я подкидывал ему блестящие безделушки, за которые он отказывался достойно платить. Зная, что мне нужна солидная сумма, потом он еще не раз предлагал найти покупателя для камня. Но признав свое бессилие в этом вопросе, он разглядел другие мои таланты и связал их со своими потребностями. Он сам стал подкидывать наводки и однажды обмолвился об очень интересном заказе, но потом долгое время его откладывал. И вот вчера он сообщил о том, что звезды сошлись и у него все готово. За этим разговором я к нему и ехал. Так, я и окунулся в культурные слои Парижского черного рынка антиквариата.

Когда я уже выходил со станций позвонил Пирс. Да, Пирс – мой собственный черный алмаз этого самого черного рынка. Местный абориген и старый друг, который помог мне когда-то выжить и адаптироваться к неприветливым улицам совсем другого Парижа. Без горячего капучино и круассан по утрам, города отличного от фотографии с туристических открыток.

Мы не виделись лет десять, но он помог и в этот раз. Примерно первые полгода я пытался начать как-то жить заново и по-новому. С Пирсом мы выкупили старое заведение и решили построить там бар. Это было его локальной мечтой. Крутой, большой, охуенный бар.

Мы решили делать все сами и это вылилось в нескончаемый ремонт. Но как только первая партия алкоголя выстроилась на стройных полках бара, а в зале появились первые столы и стулья – мы открылись. Ну был некий шарм в этом недострое, который привлекал первых забегаев на один-два шота. Днем стройка, вечером стойка. Так и работала эта трудовая терапия, в этот период я спал крепче всего. Чудесно, сладко и без единого сновидения.

Облагораживание бара шло по всем фронтам: сам бар, зал и кухня, нижний этаж Пирса, второй этаж и фасад здания. Второй этаж был большой кладовкой, секретным хранилищем и нашем пристанищем – жили мы здесь же. Когда этот склад мы подразгребли, обустроив его под мастерскую, мне все чаще стали мозолить глаза картины Агаты. Как и другие вещи, я оставил их там. Нет, большую часть я даже не распаковывал, но сам факт их присутствия…

У меня начались периоды бессонницы…

Тогда я уже думал о камне, о способах его активации. Да я постоянно об этом думал. Тогда Пирс и познакомил меня с Ионой. Гениальный хакер, как он ее рекламировал и не зря. По ничтожным наводкам Капитана, связям Пирса и цифровому интеллекту Ионы, удалось выйти на Часовщика.

На первых порах, с Пирсом я снова оседлал черную зебру. «Изъятие недооценненостей из невежественных рук» – как я это называл. Мелкая контрабанда, реже угоны, все чаще коктейли. Мы обставляли бар, закупали технику, нанимали персонал, но пока так и не окупились.

Вроде все шло чередом, но бессонница сменялась навязчивыми кошмарами. Может старый еврей все же не выдумал ту легенду из желания набить цену, но был прав… Визитка психолога у меня, как ни странно, сохранилась и примерно чуть более месяца назад, я все же решил к нему сходить. Регрессивный гипноз, рисунки-кляксы, практики дыхания и прочая ерунда. А чертики сниться продолжали…

Впрочем, я уже у двери, и она открывается.

В особняке Часовщика меня встретила и проводила к кабинету, как всегда Роза. Честно сказать, я до сих пор не знаю, кто она и что здесь делает. Подвижная старушка вечно носилась по здоровому дому, то таская что-то куда-то, то протирая бюсты, то шумя сковородками.

Отворив двери из красного дерева, я вошел в кабинет.

– Боже! – Гительман выплюнул глоток коньяка обратно в стакан. – Никак не привыкну к вашим варварским манерам врываться без стука.

На стенах были развешаны часы различных форм, размеров и эпох. Круглые с извивающимся усатым, морским драконом. Угловатые в форме звезды с надписями на древне-арамейском. Квадратные с кукушкой и маятником. Естественно, песочные с причудливыми сосудами. Все они показывали одно время – половина первого, кроме экземпляров со стрелками, идущими против часовой.

Я сел в уже привычное кресло. Гительман налил новую рюмку коньяка.

– Завтра вечером в Музее Орсе, точнее под ним, состоится закрытый аукцион. Небольшой бунт, переформирование и немного крови приверженцев старых традиций одной незначительной, но весьма богатой секты, назовем ее так, устраивают распродажу века и день открытых дверей. Естественно, для определенного круга лиц. Где-то в глубине замка есть хранилище, в которых содержится то, что они не продадут ни за какие деньги. Уверен там, много интересного, но главное это кодекс «Arcana Arcanorum» и записи Графа Калиостро. Собственно, их и нужно достать.

– Какой ваш интерес? Что в тех записях?

– Интерес? 250 000 евро по факту и еще столько же после перевода записей, каждому. Да возьмите вашего друга, это дело на троих.

– На троих?

– Да я тоже там буду, но естественно, как гость. Возможно, я смогу помочь вам сориентироваться внутри. Вот в чем план: я войду через соседний дворец Почетного Легиона и спущусь в зал, просканирую помещение, и достану для вас карту здания. А вы через музей, проникните на нижние этажи, пройдете в зал, найдете хранилище, найдете записи и благополучно, по английский уйдете. Я пришлю вам план музея и нижнего комплекса, а когда вы уже окажитесь в аукционном зале, пришлю уже обновленную схему той части, где должно быть хранилище. Остальное ваших рук дело.

– 350 000.

– 250 000. – стоит на этой цифре Гительман.

– 350 000.

– Вы испытываете удачу, мой друг. Хорошо. 300 000

– 350 000.

– Не наглейте.

– Хорошо, 300 000.

Гительман поволновал коньяк покачав бокал в руке и отпил крепкий эликсир риторики.

– 250 000. – вернулся к своему Гительман.

– Нет, 300 000.

– Идет, 300 000. По рукам.

– Так что в записях? У вас приглашение от самих сектантов? Вы уже бывали там?

– Только в музее. И вообще эти вопросы не имеют отношения к делу! Знал бы я, что в тех записях мы бы вот это вот все не обсуждали. И еще…

Гительман взял небольшую паузу.

– Если вы, принесете мне еще один кристалл, то я умножаю итоговую сумму вдвое.

– Вдвое? Что за кристалл?

– Я не смогу его описать, но возможно он будет там же. Если вы его увидите, несомненно поймете, что это он. Я только могу дать вам еще один совет – берите все, что можете унести.

– Бери все и не отдавай ничего? – ухмыльнулся я.

– За ваш здоровый сон! – Гительман опустошил рюмку коньяка.

ХЕР ИЗ БУТЫЛКИ

«Оружию и хмелю пою…»

Рваный блюз купается в шумной болтовне и перезвоне стекла. Раздается гром колокола, наверно в честь героя, осилившего шот чистого Stroh 80 или может в честь Эмми, торжественно разбившей заказ дорогого виски, а может у Пирса просто зачесалась рука, для лишней порции шума повод не важен. Я выхожу в зал, в окутанный медовым полумраком и запахом пряного рома трюм. С экранов телевизоров по углам рассеивается ярко-зеленый свет футбольного поля. Янтарь стекла на столах и пламя ламп над головами гостей. Тритиевый, свет надписей на пивных бочонках, связанных у потолков и колонн, выделяется мягкими, зелеными пятнами. Сокровищница стройных рядов драгоценного зелья разных оттенков и крепостей, укрыта за заграждением длинной стойки и пивными башенными кранами. Отражение пламени подсветок в холодных зеркалах добавлял эффект изобилия скромному, черному дереву бара. Черный саксофон из колонок все настырней борется со смехом и гамом.

– Алан! Ты только посмотри, почти весь зал занят! – встретил меня Пирс. Закатанные рукава белой рубашки, серебряные часы, клетчатая серая жилетка, улыбка в тридцать два сверкающих алмаза и один бриллиант в ухе.

Кофейный, с корицей оттенок Пирса поглощал яркое разноцветие бутылочек с пьянящими зельями и разбавлял крепкое Американо черной барной стойки.

– Салют Ал.

Том. Еще один бармен. Стройный брюнет, белая рубашка, черный жилет, забитый рукав. Том – актер, и лучшая его роль «Дон Жуан». Каждая юбка, севшая за бар, рискует оказаться вовлеченной в послужной список Тома или Пирса. Не знаю, какой у них счет на данный момент.

– Том, нужно срочно два «Циркуля»… Эй, привет Алан!

Элли.

Эл, пышная девчонка с диким нравом, чего не скажешь о ее сестре Эмми. Но их тандем был волшебен. Если одна могла усмирить троих уже разгоряченных и быкующих друг на друга байкеров, то вторая им может продать еще по стейку на брата и бутылку рома в знак дружбы. В общем Эл и Эм – две наши официантки.

В эту пятницу и вправду было людно как никогда. Простые местные работяги глотают уже по третьей пинте пенистого. За соседним столиком две пары кибер протезов обнимают по кружке темного стаута и красного эля. Аугментаций от «VVS» – рабочие с Форта?

В дальнем конце стойки воротничок опрокинул в себя очередную стопку виски и стал прикрикивать в телефон:

– Второе сокращение на недели, ты хоть понимаешь!? Нет… нет, я не пью их таблетки и не собираюсь.

У окон, на диванах сидели смуглые бороды, налегающие на шоты. Вырабатывая электронные паровые облака, они косились на свиные рёбра в ядрёном соусе BBQ за соседним столиком. А там, молодые специалисты отмечали видимо свое начало карьеры и отбытие из этого округа на задворках Парижа в деловые районы типа Дефанс. Абсент, виски, коктейли, пиво – молодые почки все переработают. Но…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.