ATLAS. Праймал. «Мифы всегда преувеличивают, но никогда не лгут»

Он подошел к натюрморту «спящие на яву». Положил свою руку на плечо одного из спящих. Его глаза залились ярко синим светом. Медленно поворачивая голову, он словно сканировал помещение.

– Объекта здесь нет. Среди них нет. Ее нет.

Подошел к следующему и проделал тоже самое. Он будто забирался в их внутренности черепных коробок.

– Искать. Она не далеко. Держать здание. – лысый Командир раздал приказы и склонился над Филиппом.

Трое черных псов разбрелись по пентхаусу. Один направился в ближайшие комнаты, второй стал подниматься на второй этаж. Третий двинулся на веранду. Там нас уже не было.

Я наблюдал за происходящим, скрывшись за барной стойкой на веранде, пока Агата не сказала:

– Через второй этаж пентхауса мы можем выйти этажом выше в коридор. Если только ты не планируешь ждать тут, пока они не захотят искупаться в бассейне или выпить, и не выйдут на веранду.

Так мы и сделали. Через внешнюю лестницу поднялись на балкон веранды, зашли на второй этаж, проскочили комнаты и вышли уже в коридор на 90-ом этаже, прежде чем сюда поднялся один из солдат. Выбежав в коридор, не останавливаясь, мы пробежали еще вдоль нескольких номеров. Нужен был план отступления. Мы пробегали у мутной стеклянной стены, оказываясь достаточно близко к стеклянным панелям, они прояснялись, раскрывая вид ночного города. Напротив, стояла вторая недостроенная башня. Я спросил у Агаты, на каком этаже переход в соседнюю башню: «40-ой, по-моему, не знаю. Она же недостроенная?», – ответила она. Быстрым шагом мы двигались по коридору. Рыбы по-прежнему не обращали ни на что внимания. Было слышно только какие-то очень далекие звуки. Толи солдаты заходили еще в другие номера и может кого-то пытали. А может просто кто-то трахался. Вдруг на весь этаж, а судя по всему, и во всей башне, раздалась громкая связь: «Уважаемые гости, в здание возможно находиться бомба. Специалисты уже ведут поиск. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, гости отеля оставайтесь в своих номерах». Сообщение повторили на паре иностранных языков, а мы свернули за угол и оказались уже у лифтовой площадки. Там кто-то ходил. Размышлять было некогда, из-за угла падала держащая что-то в руках, растущая тень. Подойдя ближе, я толкнул Агату вперед. Стойло увидеть ее крайне удивленное, с размытым макияжем лицо.

Солдат вскинул винтовку, уверенно взяв Агату в прицел:

– Мадам, вам нельзя здесь находиться.

– Простите, я просто услышала о бомбе и подумала, что будет эвакуация. Видите, даже докраситься не успела. – Агата немного рассмеялась.

Солдат еще раз попросил ее пройти в свой номер и подошел ближе. Тут я вынырнул из-за угла, обрушив по шлему глухие удары. Трудно было достучаться. Из чего они мать их сделаны? Он не упал, пока я не вырвал винтовку из рук и не огрел его прикладом. С этим разобрались.

– Ты спятил что ли!?

– Не кричи. Все ведь получилось. Ты отлично отыграла.

– Что это за люди?

– Я не знаю.

– Нет, с кем ты разговариваешь?

– Надеюсь, что с друзьями.

– Это полиция.

– Полиция? – я снимал ремень с патронами с валявшегося солдата.

– Не делай из меня дуру. Во что ты ввязался опять?

– Я ввязался!? – отбросив ремень я встал и снова в упор посмотрел на Агату. – Не начинай.

Я отбросил оружие, подумав, что скорей оно помешает.

– Смотри, видимо они не знают конкретно кого ищут. Выходить через главный вход слишком рискованно, мы понятия не имеем, сколько их там и что вообще твориться в атриуме. Разделимся. Я еду на этом лифте до 39-го, ты на том на 41-ый. Встретимся на 40-ом.

– И где мы встретимся? Куда мы пойдем?

– Ну у нас единственный ориентир – недостроенный вход на мост. Перейдем в другую башню.

Мы разошлись по лифтам.

***

Агата нажала на кнопку 41 этажа и ужаснулась своему отражению в зеркале. У нее было секунд пятнадцать на то, чтобы привести себя в порядок. Поправить волосы, вытереть тушь, поправить уголки помады.

Агата вышла из лифта, оказавшись в офисных коридорах. Пройдя его, она прошла зал офисного лабиринта: отдельные прозрачные кабинки, некоторые с разным уровнем размытости, вплоть до такой, что невозможно было разобрать силуэты и что они делают там у себя в этот поздний час. В разгар рабочего дня, тут наверняка творится адская суета, но сейчас в редких кабинках был тусклый свет. Кое- где раздавалось кликанье клавиш, некоторые люди спокойно перемещались по залу. Только один патруль из двух солдат, который Агата успешно обошла, пытался угомонить какого-то старого усатого клерка. Сверкая черной залысиной, он кричал, что ему к завтрашнему утру нужно доделать отчет и плевать он хотел на выставки, их автоматы и бомбу.

Агата вышла к служебной лестнице, ведущей на этаж ниже.

***

Командир, сияя своим швом на щеке, склонился над Филиппом. Тот что-то бормотал, пока командир его сканировал.

– Девушка. Черные волосы. Платье. Чулки. Серо-синие глаза. Камень. Камень… интересно. – Командир не произносил этих слов вслух, но словно транслировал образы своему отряду. Ментально он передал своим черным псам кого именно нужно искать. – Мужчина. Яркий галстук. Черный костюм. Кровь. Брат.

***

Свои семнадцать секунд полета вниз до 39 этажа я потратил на то, чтобы привести себя в опрятный вид. Поправил галстук, заправил рубашку, застегнул пиджак. Низ штанины и левый туфель залило чем-то липким, наверно коктейль. Хрен с ним. Двери уже открылись.

Странный, разноцветный и узкий по сравнению с предыдущими помещениями коридор. Геометрически прямые световые панели, переходы и двери. В одном из пересечений коридоров, я краем глаза увидел двух солдат в другом конце. Они что-то крикнули, но я не остановился. Ускорив шаг, я потерялся за одной из дверей. Я проходил один зал за другим. Тут вообще есть лестницы? Людей нет точно. В конце концов, я нашел служебный вход. Заперто. Но когда это меня останавливало?

Я поднялся на этаж выше и тут быстро затерялся среди обеспокоенных граждан. Поток перешептывающихся людей куда-то двигался. Не знаю, что здесь случилось, но солдаты сопровождали их подбадривая фразами: «Граждане, проходите к лестницам, мероприятие окончено, не затрудняйте эвакуацию». Увидев, что я стою на месте, один ткнул меня в плечо, показав в направление, куда шли все остальные. Они выводили людей из всех помещений, проводя к лестницам, а там стояло еще несколько солдат внимательно изучающих проходящих мимо. Я пошел в медленном темпе толпы. Почему тут вообще столько людей, по идее этаж должен был быть вообще закрыт на технический ремонт. Может людей сгоняют с верхних этажей? Я увидел указатели над головой. Мост был в совершенно другой части уровня. Мне нужно было срочно ретироваться. Надеюсь, у Агаты путь вышел легче. В таком случае она меня уже должна ждать где-то там. Но если солдаты уже знают, кого ищут, а она одна? Хотя почему Агату, может они ищут меня? И те двое, что все ближе и все внимательней всматриваются в толпу, меня сейчас идентифицируют? Да кто они вообще такие?

Наверное, это было слишком импульсивно и глупо, но это был, возможно, единственный шанс. Рядом со мной у стены оказался сигнал пожарной сигнализации. Одной рукой я резко сорвал пломбу, открыл защиту и нажал кнопку. Секундного замешательства хватило, чтобы я сумел нырнуть в ближайший коридор и со всех ног бежать за другой поворот. Я бежал по лабиринту оранжевого коридора в противоположную часть этажа. А там под экстренным дождем мокли десятки людей. Кто в вечернем наряде, кто в офисном, а кто в рабочем костюме. Солдаты лишь поторапливали толпу. А кто-то из солдат, возможно, пустился в тот же лабиринт, что и я.

Сзади раздавался тревожный сигнал. Впрочем, его, как и душ быстро отключили. Но наверняка это был мой сигнал всему поисковому отряду. Я как бы сказал: «Эй, песики, косточка у меня! Я здесь на 40-ом этаже. Да я прямо тут!». Хотя на своем пути я никого не встретил.

Вот и переход. Я смотрел на него с верхней площадки. Там внизу несколько солдат и люди. Сам вход на мост был заблокирован.

– Что ты так долго? Сюда. – шепотом сказала Агата, выглянув из-за двери.

– О слава богу. – я забежал в номер.

– Пока ты принимал душ, – Агата растрепала мои промокшие под противопожарной защитой волосы, – я уже провела небольшую разведку, идем.

Мы вышли в спортивный зал, а за ним в длинный коридор дверей. Агата, прихрамывая, нашептывала проклятия в адрес своих каблуков.

– Эй нам еще придется побегать, а то и попрыгать. – я завел ее в одну из раздевалок. – Присядь.

Агата с облегчением сняла туфли. Я рылся по шкафчикам. Пустые. Закрытые. В других лишь какие-то тряпки и полотенца. Есть кроссовки, но слишком огромные. Агата сидела спиной ко мне, держа в руках и изучая сбитые каблуки туфель.

В итоге я нашел две пары, даже, по-моему, женских кроссовок.

– Алан, прости за…

– Не сейчас. Вот, примерь.

Агата стала влезать в кроссовки. Я посмотрел на часы, несколько пропущенных от Игоря. И вот он звонит снова. Я ответил.

– Алан, где тебя, пресвятой Себастьян его мать и тетю, носят? Где ты?

– Все хорошо, ну почти. Мы на этаже у перехода. Ты узнал кто это такие?

– Нет, у меня пока нет информации.

– Ты говорил о дежурной машине у второй башни. Она мне нужна.

– Она еще там. Ты с Филиппом?

– Да.

– А сестра?

– Тут организовалась эвакуация, и я отправил ее с остальными.

– Ладно. Скидываю координаты дежурки.

Агата шнуровала кроссовки:

– И зачем им нужен Филипп? Почему ты соврал? – Агата встала.

– Не жмут? – я смотрел на ее ноги.

– Нет.

– Хорошо. Идем.

– Алан ты ответишь?

Мы вышли в коридор и шли обратно в спортзал. На ходу мы проговорили наши действия. Нужно было выйти на еще этаж выше и выйти через окно на крышу моста, добежать до соседней башни и спуститься к машине. Подняться выше можно было прямо в том спортивном зале, там высокие потолки и лестница на технический этаж.

Вскоре мы оказались у того самого окна над мостом. Благо на этом этаже мы не встретили ни души. Я открыл окно, впустив свистящий ветер:

– Дамы вперед.

– Тот раз в парке Алан, что бы ты знал, мне было не страшно, хоть я и кричала. Но сейчас, – Агата окинула взглядом более сотни метров вниз, – у меня дико дрожат коленки.

Агата спрыгнула на крышу моста, а я за ней.

Мы побежали в сторону недостроя, не отвлекаясь на красоту ночи, текучий где-то там внизу свет автомобилей и подвешенный желтый месяц луны.

***

На 89 этаже. На краю площадки веранды стоял Командир. Он смотрел вниз и прерывисто вдыхал прохладный воздух, пытаясь уловить что-то в колыханиях ветра. Две далекие фигуры пересекали мост между двумя башнями. Он подался вперед и полетел камнем вниз.

***

Я догнал Агату, и мы вместе спрыгнули внутрь перехода, в дыру между недостроенными панелями. Приземлившись, мы пролезли через перекрещенные какие-то конструкции, порвали полиэтиленовую стену и оказались уже внутри второго высотного недостроя. По полу прошла волнообразная дрожь. Я обернулся. Через развивающийся на легком ветру полиэтилен, на том конце перехода шла размытая фигура того самого лысого Командира.

Мы с Агатой поспешили вглубь здания. Нужно было как-то быстро спуститься еще на 40 этажей вниз. Облицованные стены сменились голым бетоном. В центре одного большого помещения оказался колодец в полу. Этажа четыре можно было тут срезать. Внизу была натянута синяя ткань. Не известно, что под ней и выдержит ли она наши тела. Право первого, теперь было у меня. Я решил прыгать. Вышло мягко, под тентом был песок или что-то вроде этого. Агата прыгнула следом. Я сверился с картой на дисплее часов, и мы побежали дальше, спрыгивая все ниже там, где были бреши в полу.

Вдруг, стену рядом с нами окропила очередь пуль. Потом еще одна. Пригнувшись, я укрыл собой Агату. Мы оглянулись по сторонам. Между стен, то тут, то там мелькали фонари, и слышался плотный топот берцев. Мы двинулись дальше. Очередную стену прошибла очередь. Вряд ли они хотели нас именно убить.

Внезапно Агата упала.

Было темно. Платье было черным. Я подхватил ее, и хоть она ответила на мой вопрос, что все хорошо, и она может идти, обхватив ее за талию, моя рука промокла. В отблеске фонаря, который был все ближе, я посмотрел на свою окрашенную в багровый цвет руку. Мы остановились. Я посадил ее у стены. Яркий свет ударил прямо ей в лицо. Резко обернувшись, я перехватил винтовку, перебросив черного как тень солдата на бетонный пол. Пустил в него короткую очередь. Где-то наверху были слышны еще шаги и глухие удары ломающегося бетона.

– Ада, слушай нам нужно бежать. Терпи сестренка. – Я глянул на карту на дисплее часов, метка машина двигалась. – Куда мать их они едут?

Немного простонав, Агата встала на ноги. Я знаю, она крепкая, она справиться. Осы пуль снова врезались в стену в сантиметрах от нас. Я выпустил в ответ. Присел и выпустил еще одну очередь. Фонарь упал. Подхватив Агату, мы побежали дальше.

– Алан я чувствую его. Он словно у меня в голове.

– Терпи Ада. Пошли его на хуй, раз он там.

Рядом оказалась лестница. Точнее сырые ступеньки посреди бетона, но здесь мы осилили еще несколько этажей вниз. Где-то сверху раздался тяжелый удар. Посыпались мелкие камни и пыль. С неуверенно дрожащей лестницы мы свернули в сторону. Пробегая комнаты насквозь, мы уже были близки к самой дальней, противоположной от «Ригеля» этой части башни.

Сзади раздавались сильные импульсные удары, своей волной подталкивая нас вперед. Агата оступилась.

– Алан я не могу, у меня болит… голова… – дышать ей становилось тяжелей.

Уши заложило.

Взрыв прошел очень рядом, откинув меня в сторону. Я не успел ей ничего ответить, как меня шмякнуло об стену. Я заметил Командира. В его сторону полетела злая порция пуль. Все они прошли, будто мимо него. Патроны в винтовки закончились. Но, оказывается, еще были эми-заряды в подствольнике. Все три выстрела улетели в его сторону. Надеюсь, это ему здорово дало по башке. Откидываю винтовку. Поднимаюсь и вновь подбегаю к Агате. Подбадривая, я поднимаю ее на ноги. Мы делали, как мне казалось последний рывок. Машина должна была быть прямо под нами. Где-то на этажах между одиннадцатым и седьмым мы выбежали на внешнюю лестницу, обставленную строительными лесами. Стали спускаться по ее неудобным, узким железным ступенькам. Позади, прогремел еще один взрыв. Нас не задело, но сверху попадали деревянные балки и трубы. Внизу, в переулке я увидел машину – она подъезжала с выключенными фарами.

Очередной взрыв. Этот толчок был ощутим, пришлось крепче держаться за перила. Строительные леса разлетались, падая на дорогу внизу. Лестница заваливается в переулок. Я пытаюсь дотянуться до Агаты. Она на несколько ступенек выше. Но еще один выстрел ломает лестницу и надежду окончательно.

Агата не удержалась.

Цепляясь за перила падающей куда-то лестницы, наблюдаю, как ее хрупкое тело бьется о жесткие, мокрые объятья асфальта. Машина едва успевает затормозить прямо перед ней. Я слышу визг тормозов и ее короткий, пронзительный крик.

Я падаю с грудой железа лестницы, где-то за машиной. В моем случае обошлось без травм. Откинув обломки арматуры в сторону, прихрамывая я быстро поднялся. Оперативники вышли из фургона и поспешили к Агате. Они включили фары. Свет падал прямо на нее.

Оттолкнув их, я упал рядом с ней. Она еще дышала. Мелкие капли моросящего дождя покрывали ее лицо. Лужа постепенно окрашивалась в темно-красный цвет. Я приподнял ее, пытаясь привести в сознание.

– Алан? Где Филипп? – спросил один из оперативников.

Я его проигнорировал. Он переспросил.

– Вызовите скорую. – не знаю почему я это говорю, сюда движутся эти черные псы со своим лысым охотником, тут нельзя оставаться.

– Мы уходим. Объекта нет. – второй сообщает по рации.

Оперативники разворачиваются к машине.

– Эй! Мне нужна машина! Мы с Игорем…

– Ты не выполнил задание! – Меня перебил один из них.

Он хотел продолжить свою репризу, но я тоже не стал его дослушивать. Понимая к чему все приведет, я бью его точно в лоб. Бью наверняка. Он падает. Второй тянется за оружием, но я быстрее. Хватаю руку и накидываю ему еще и еще удары. У меня нет времени с ними танцевать, но ребята они крепкие. Чувствую резкий холод в боку. Это будет больно, но чуть позже. А пока разворот и удар. Нож вылетает из рук первого. Хватаю его голову и оставляю ей вмятину на капоте машины. Второму оставляю вмятину уже коленом в черепе. Они оба стекаю на асфальт. Я снова рядом с Агатой. Ей удается что-то прошептать, но я не разобрал. Беру ее на руки. Ноги подкашиваются у самой машины. Падаю на одно колено и чувствую, как кровь настырно вытекает из правого бока. Затекает даже в трусы.

– Алан, – произносит Агата, – у тебя кровь.

– Это твоя, родная. У меня все в порядке. – я пытаюсь сделать усилие что бы встать.

– Стой.

Агата приложила свою руку к моему ножевому. Ее глаза заливает ярко синий свет, ореол сияния проходит по руке. Я чувствую резкое облегчение. Не успел я осознать, что произошло. Как ее глаза сверкнули темно-вельветовым и закрылись. Тело обмякло. Фиолетовые прожилки на камне, в ее подвеске сверкнули и потухли одновременно с ней. Я встаю и сажаю ее в машину. Сам сажусь за руль.

Дождь усиливался. Сверху на машину упало несколько столпов света от фонарей. Я нажал на педаль газа, оставляя позади звуки вгрызающихся в крышу фургона пуль.

НА ПАМЯТЬ

Если без заторов на дороге, то до ближайшей клиники можно было добраться минут за десять. Дворники скрипели, старались как могли сохранять видимость, раскидывая обрушившийся на лобовое стекло водопад. Лавируя между полос движения и не задерживаясь на светофорах, я мчал выше средней скорости потока. Откуда-то раздавались звуки сирен. За барабаном дождя их было не так слышно. Где-то внизу, в салоне машины стучал упавший термос. Бумажные стаканчики кофе с приборной панели я откинул за сидение. По радио-чистоте без конца вызывали почивших оперативников. Ее я отключил.

На часах, снова накопилось пропущенных вызовов от Игоря. В этот раз я набрал ему сам.

– Алан, это не смешно. У тебя большие проблемы. Чем ты думал!?

– Не торопись. С начало ответь мне на один вопрос. Ты не очень удивился, когда я сказал тебе, что в номере оказалась сестра.

– Алан.

– Ты не знал, как разменять свои карты, месяц держа меня на привези. И вот подворачивается случай взять крупную птицу, а заодно того гляди и еще одну звездочку на погон. Как тебе кажется, крупную птицу, ведь особых улик то нет.

– Алан!

– И вот зачем внедрять обученных агентов, зачем лишние траты нервов, сил и времени, когда момент вот он, не упустить бы. Можно просто отправить в самое гнездо незадачливого, задолжавшего своей свободой старого друга, может быть запутавшегося, оказавшегося по другую сторону жизни и буквы закона, но по-прежнему, как мне казалось старого друга. Но все тут ладненько как-то, к тому же есть у друга персональный доступ к телу крупной птицы, в виде родной сестры, волей случая оказавшаяся в нужных кругах общения. А адрес я ему подкину в последний момент, как бы невзначай, как бы только получил данные об объекте. Гениально! А за сохранность бюджета и ресурсов внутренних органов, можно было бы еще рассчитывать на значительную прибавку к премии.

– Алан я…

– Это еще не вопрос. – я свернул с оживленной дороги в переулок, надеясь срезать путь. – Что ты знал об этих чертовых солдатах?

– Алан я до сих пор не знаю, что это за подразделение и что им нужно. Ты не понимаешь всей картины, все не так!

Наш фургон выскочил из переулка и столкнулся с каким-то белым хетчбэком. Не сильно, но я ударился об руль. Хорошо хоть пристегнул Агату.

– … Я даже сейчас рискую, разговаривая с тобой. Если ты не направишься к участку я скину координаты фургона, – в треснувших часах с перебоями едва слышался монолог Игоря.

Я скинул часы с руки. Они упали куда-то под сиденье. Выруливая на дорогу, пока водитель хетчбэка сигналил мне в след, я вновь набирал скорость. Взяв запястье Агаты, из-за тряски машины я не мог уловить ее пульс. Но все еще надеялся, что нить не оборвана. Держись родная.

Я думал, даже рассчитывал на погоню, но хвоста не было. Возможно, они потеряли след из-за крайне тяжелого состояния Агаты. У нее с Командиром была какая-то связь. Непонятно, как именно, но он ее чувствовал, как акула чувствует жертвенное облако крови в океане.

Едва успев проскочить последний перекресток, мы оказались у клиники. Достаточно большое девятиэтажное здание. От дороги до входа было что-то вроде мини парка. Я заехал на тротуар, прорыхлил немного газон и пронесшись по пешей тропинке, затормозил у самого входа в больницу.

С криками выбежал охранник.

– Заткнись и лучше помоги! – с Агатой на руках я показал ему на вход, он сглотнул и придержал дверь. Кинул мне в след, что вызывает полицию. А мне было плевать, они скорей всего и так уже сюда едут.

С еще теплым облаком надежды на руках я бежал по коридору, прося о помощи. За нами тянулся мокрый розовый след из дождевой воды и крови. Люди шарахались в сторону. Медсестры просили не кричать. Кто-то вторил мне, тоже зовя врачей передовая эхо все дальше. Белые стены и яркий свет резали глаза. Один из санитаров подкатил кушетку. Я уложил Агату на нее. Следом подбежал доктор и подхватил ситуацию. Мы повезли ее дальше по широкому коридору в операционное отделение. Через минуту оказались в палате с кучей приборов, столом в центре и нависающей над ним светом и аппаратурой. Санитар ушел. Я, врач и еще одна ассистентка остались в палате с Агатой. Ассистентка стояла за панелью управления той штукой над столом.

Доктор подключил датчики. Пульс был слишком слабый и тут же оборвался.

Дефибриллятор. Разряд. Доктор повысил мощность. Еще. Пульс восстановился.

***

Глубоко и прерывисто Командир вбирал в себя воздух. Дождь наверняка ему мешал. Капли, скатывающиеся по его жилистому лицу било мелкими всполохами молний при контакте о стальную пластинку на его шраме.

– Черный фургон. Зеленый кафель. Белые стены. Яркий свет. Малиновый галстук.

***

Врач попросил ассистентку включить диагностику. В стороне на дисплее появилось оцифрованное состояние здоровья. Мерзковатым голосом, из-под повязки на лице, медсестра озвучивала показатели по мере появления:

– Внутренний перелом четырех ребер. Внутренний перелом бедра в двух местах. Переломы пяти поясничных позвонков. Множественные ушибы. Глубокое огнестрельное ранение. Задета печень. Большая потеря крови. Сотрясение головного мозга третьей степени. Внутреннее кровоизлияние в мозг…

– Доктор…? Она будет жить? – врач готовил инструменты, я держал ее руку.

– Желаете провести оцифровку сознания? – отвлекла ассистентка.

– Что? Нет. Зачем?

– Извлечь данные из неповрежденных участков мозга для последующего восстановления в реконструированном теле или сохранения на случай благополучного исхода.

– Благополучного исхода? – я ошибся, это уже был голос ИИ, слишком уж похож на тот противный тембр медсестры. – Эй, Док! Ты собираешься, что ни будь начать делать?

Я взял хирурга за грудки.

– Поясничный отдел позвоночника, не подлежит восстановлению. Рекомендуема альтернатива – опорно-двигательный корсет протеза NI-55 усиленного образца. Включить замену в процедуру операций?

– Анна, выключи его! – доктор обратился к ассистентке – Успокойтесь, мы сделаем все возможное. Анна вызови Носова. Быстрей. А вам пока нужно побыть снаружи. У вас ведь все в порядке? Это ваша кровь?

– Извините. – я отпустил его, хотел вытереть след от крови на его халате, но в итоге размазал еще больше. В палату вошел еще один хирург, и я вышел. Сел на стул напротив палаты и тут же встал. Я не находил себе места.

– Будь у нас «Ковчег» запустили бы процесс регенерации, да и делов, а так… – говорил врач, когда я снова вошел в палату.

– Нет, я должен быть тут. Рядом!

Второй хирург, будучи уже в перчатках и оттягивая прилипшее мокрое платье Агаты, вырезал кусок ткани вокруг раны. Доктор снова вытолкал меня из палаты, предупредив, что вызовет охрану. Я согласился, я понимал, что им нужна тишина. Перевел дыхание.

По крайне мере мы в больнице, ей уже помогают. Я вышел из отделения в поиске кофе-машины, но пощупав разбитый подбородок, понял, что от этого желания меня воротит. Хотелось просто воды. В глазах рябило.

В дальнем конце коридора шли несколько совершенно черных фигуры. Темное пятно посреди белых стен больницы. Нет. Нет. Нет. Дальше вы не пройдете. Я вернулся в отделение. В стене за стеклом был пожарный щиток со всем набором инструментов. Разбил его, вытащил монтировку. Там слышались короткие очереди и вскрики. Они шли целенаправленно и в этот раз, с встречающимися у них на пути людьми они не церемонились.