Выстрелы в сторону императрицы на параде могли быть случайностью, но надежность «воинства» заставляла задуматься, тем более что на горизонте грозною тучей стояла южная армия под начальством популярнейшего генерала М. М. Голицына, смотревшего на все глазами своего старшего брата Д. М. Голицына, вождя старой партии и сторонника великого князя Петра.

До Тайной канцелярии стали доходить недвусмысленные слухи, что сторонники Петра собираются по ночам, агитируют в его пользу; австрийский двор благоприятствовал заговору, т. к. Австрийскому императору желательно было видеть своего внука на троне соседнего государства, в поддержке которого австрийский дом нуждался в наступающем для него династическом кризисе. Граф Толстой, «умная голова» Екатерининской партии, не на шутку обеспокоился: барометр Тайной канцелярии показывал надвигающуюся грозу, предотвратить которую дыбой, казалось, невозможным. Нужно было спасать положение, хотя бы ценою уступок побежденной партии. Толстой предложил учредить при императрице Верховный Тайный совет, в который вошли бы представители обоих сторон.

8 февраля 1726 г. состоялся указ об учреждении Верховного Тайного Совета. Третьим пунктом устава этого Совета предписывалось: «Никаким указам прежде не выходить, пока они в Тайном Совете совершенно не состоялись…»198 Непосредственно Сенат теперь перестал именоваться «Правительствующим», а был переименован в «Высокий Сенат». Самым же существенным оказалось то, что три важнейших коллегии – Иностранных дел, Военная и Адмиралтейская – были изъяты из подчинения Сенату и переданы в ведение Верховного Тайного совета, получив, в отличие от прочих коллегий, название «Государственных». В Тайный совет на равных правах вошли А. Д. Меншиков, П. А. Толстой, Г. И. Головнин, Д. М. Голицын, А. И. Остерман. Новый орган возник в результате компромисса между группами Меншикова и князя Д. Голицына. Председателем Совета стала сама императрица, а практически решение дел сосредоточилось в руках самых влиятельных и приближенных – Меншикова, Головнина и Остермана. В принципе, все были, по крайней мере, временно удовлетворены: с партией старины считаются, ее слушают; довольны были и «товарищи» Меншикова, который теперь под их бдительным надзором не мог вызвать носительницу верховной власти ни на какую вопиющую бестактность; доволен был и Меншиков, потому что с учреждением Верховного Тайного Совета, суживалась сфера его атак на высшие правительственные учреждения: то, что он раньше достигал столкновениями и влиянием в Сенате в трех автономных коллегиях (Военной, Адмиралтейской и Иностранных дел), теперь он мог проводить через один только Совет, имея на своей стороне его председательницу, Екатерину, и разделяя товарищей.

Зная тяжелое положение крестьянства, по докладу генерал-прокурора Ягужинского, императрица указом от 8 февраля 1725 г. «милосердуя о Своих подданных» снизила подушную подать на 4 копейки. Сбор подушной подати отныне возлагался на воевод. С. Соловьев замечает: «Облегчение в платеже подушных денег, вывод военных команд: – вот все, что могло сделать правительство для крестьян в описуемое время. Но искоренить главное зло – стремление каждаго высшаго кормиться на счет низшаго и насчет казны – оно не могло: для этого нужно было совершенствование общества»199. В 1726 г. после долгих обсуждений было решено перевести войска из деревень в города, главным мотивом чего послужило – «крестьянству будет великое облегчение». В целях большей экономии денег (облегчение крестьян привело к уменьшению доходов) было решено сократить расходы: в каждой коллегии оставили по 6 человек, причем половина их должна была без сохранения содержания жить по домам; Штатс-контору, ведавшую расходом денежных средств, подчинили Камер-коллегии, ведавшей приходом всех средств, в 1727 г. к ней же была присоединена Мануфактур-коллегия с мотивировкой, что ее члены без Сената не могут принять ни одного важного решения и только вводит страну в пустые расходы; в феврале 1727 г. Совет принял решение о ликвидации земского самоуправления: «как Надворные Суды, так и всех лишних управителей, и Канцелярии и Конторы земских Комиссаров и прочих тому подобных вовсе оставить, и положить всю расправу и суд по прежнему на Губернаторов и Воевод…»200 Тем самым власть воеводы вновь стала единовластной, снова устанавливалась жесткая вертикаль власти: уездный воевода подчинялся только провинциальному воеводе, а последний – только воеводе губернскому. Над всеми ими стоял губернатор, получивший право утверждать даже смертные приговоры. Постановлением от 23 мая 1726 г. чиновникам низшего уровня было приказано получать вознаграждение от челобитчиков: «а приказным людям, обретающимся в тех двух Коллегиях, также в Надворных Судах и Магистратских не давать, а довольствоваться им от дел по прежнему обыкновению с челобитчиков, кто что даст по своей воле»201.

В актив Екатерины I следует занести и открытие в декабре 1725 г. Академии наук в Санкт-Петербурге, а также организацию по воле Петра I морской экспедиции В. И. Беринга и А. И. Чирикова на Дальний Восток для выяснения вопроса, где Камчатка «сошлась» с Америкой. Эта экспедиция продолжалась с 1725 по 1730 гг.

В мае 1725 г. Екатерина учредила, еще задуманный Петром для награждения за военные заслуги, орден святого Александра Невского. Сначала он использовался для поощрения гражданских лиц, причем не самых высших, военных и государственных чинов, соответствующих примерно генерал-лейтенанту и генерал-майору. Однако уже в 30 августа 1725 г., в годовщину перенесения мощей Александра Невского, императрица жаловала орден себе, а также еще 21 человеку из высшей знати, в том числе Польскому королю Августу II и королю Дании Фредерику IV. С тех пор орден утвердился как награда для чинов от генерал-лейтенанта и выше за заслуги перед Отечеством.

В вопросе, касающемся одновременно и веры, и экономики Екатерина I поступала следующим образом. 26 апреля 1727 г. последовал строгий указ императрицы по поводу проживания в России евреев: «Жидов, как мужеска, так и женска пола, которые обретаются на Украине и в других Российских городах, тех всех выслать вон из России за рубеж немедленно, и впредь их ни под какими образы в Россию не впускать и того предостерегать во всех местах накрепко; а при отпуске их смотреть накрепко ж, чтоб они из России за рубеж червонных золотых и ни каких Российских серебряных монет и ефимков отнюдь не вывезли; а буде у них червонные и ефимки или какая Российская монета явиться и за оные дать им медными деньгами»202. Этот указ не был реализован поскольку Екатерина вскоре отошла в иной мир.

За два года правления Екатерины I Россия не вела больших войн. Только на Кавказе действовал отдельный корпус под началом князя Долгорукова, стараясь отбить персидские территории, пока Персия находилась в состоянии смуты, а Турция неудачно воевала с персидскими мятежниками. В Европе дело ограничивалось дипломатической активностью в отстаивании интересов Голштинского герцога (мужа Анны Петровны, дочери Екатерины I) против Дании.

Россия вела войну с турками в Дагестане и Грузии. Замысел Екатерины возвратить герцогу Голштинскому отнятый датчанами Шлезвинг привел к военным действиям против России со стороны Дании и Англии. По отношению к Польше Россия старалась вести мирную политику.

По свидетельствам, вступив на престол, Екатерина все чаще начинала болеть. Возможно это были многочисленные так называемые бабьи хвори, которыми страдают многие женщины не занятые конкретным ответственным делом, у которых случаются ночные балы и т. п. Вполне возможно, что Екатерина даже специально порой сказывалась больной, не желая принимать участие в каких-либо увеселениях, встречаться с кем-либо (обычное дело для лиц высокого положения). У всех иностранцев конечного ушки были на востро, они сразу в депешах передавали о плохом самочувствии императрицы.

Вот интересное сообщение от 22 ноября 1726 г. французского дипломата Маньяна: «26 [старый стиль] прошлаго месяца Царица присутствовала на обеде и на балу у молодого епископа Любскаго, оставалась там до 5 часов утра и была в прекрасном настроении. Правда, она не танцевала как недавно у Рабутина, но, надо думать, единственно по причине легких признаков опухали ног, появлявшихся иногда у Государыни. Очень возможно, что наводнение 12 ноября неблагоприятно отозвалось на этой легкой болезни: вода, ведь, с силою ворвалась в самую спальню Государыни, так что пришлось войти к ней в 9 часов утра и предупредить ее об опасности. Она спала крепким сном, ибо привыкла ложится не ранее 4—5 часов утра. Многие говорят, а другие и не знают, что приключение это сильнее, чем само стоило того, напугало Царицу: соскочив с постели и уходя из спальни, она все оглядывалась назад»203. По этому сообщению видно, что у императрицы иногда случалось легкое отекание ног, и что она ложилась под утро. Ни то, ни другое не является чем-то особенно губительным. С отеканиями ног доживают до преклонного возраста, что же касается позднего отхода ко сну, то, например, в наше время многие работают в ночную смену, и ничего, доживают до пенсионного возраста и дальше (Елизавета Петровна также ложилась под утро и процарствовала 20 лет). Конкретное недомогание, как свидетельствует Вильбуа и другие иностранные депеши, началось у императрицы месяца за два до ее кончины. Вот пример сообщения Маньяна от 8 апреля 1727 г.: «Хотя здоровье Царицы и принято считать превосходным, но Государыня до того ослабела и так изменилась, что ее почти узнать нельзя»204.

Екатерине было удобно, чтобы делами занимался надежный человек, не ей же в, конце концов, вникать во всевозможные тонкости различных производств. И естественно, этим человеком стал Меншиков, сила и влияние которого росли день ото дня. Постепенно он становился уже не «полудержавным властелином» как при Петре I, а, пожалуй, почти самодержцем. Это заставило «верховников» опасаться того, что Светлейший скоро превратит их не более чем в марионеток. Образование Верховного Тайного совет несколько смягчили позиции Меншикова, но все равно, при поддержке императрицы, он оставался более влиятельной фигурой из всего его окружения. Ситуация складывалась таким образом, что его противниками, по существу, стал весь (за исключением императрицы) Верховный Тайный совет: его прежние сторонники по провозглашению Екатерины и оппозиция.

В поисках всеобщего компромисса внимание, конечно, было уделено вопросу династических связей и непосредственно преемственности царского трона. Дело подогревалось подметными письмами, направленные против указа Петра I от 1722 г., по которому царствующий государь имел право назначить себе любого приемника. Вместе с тем было слишком очевидно, что перед царевичем Петром все остальные кандидатуры меркли.

Остерман предложил женить внука Петра от первой семьи на дочери Петра от второй жены, на Елизавете, план более остроумен, чем практически возможен, и только характеризовал затруднительное положение господствующих партий. Екатерина с заклятыми врагами великого князя Петра всюду выдвигала, как свою опору, Голштинского герцога Карл-Фридриха, женившегося на старшей дочери Петра I, Анне. По всей видимости, последней с ее «десцендентами» и хотела передать трон. Находились и сторонники Елизаветы, прочившие ей в мужья Морица Саксонского.

Все эти комбинации не могли устраивать Меншикова, по той одной причине, что при их реализации сам Светлейший оставался как бы не у дел, и развитие дальнейших событий нетрудно было предвидеть. Вместе с тем, у Меншикова была старшая дочь, Мария, по возрасту подходившая для наследника трона, Петра Алексеевича. И Меншиков задумал произвести такой маневр, который ему едва когда-нибудь удался бы на поле брани: он изменил своей партии, стоявшей за Екатерину и ее дочерей, и перешел на сторону Голицына и Остермана, вождей партии великого князя Петра. Этот ход, поразивший его не совсем покорных друзей, попытавшихся взять его под надзор, был не столько актом мести Меншикова, сколько естественным выводом из создавшихся к этому времени «конъюнктур», был ход в сторону наилучшего обеспечения личных интересов. Перейдя на сторону своих врагов, он, с одной стороны, делал из них своих должников, с другой, втроем они составляли половину членов Верховного Тайного совета, а если учесть благотворность перед Меншиковым Екатерины, то Верховный Тайный совет, побочно направленный своим учреждением на ограничение своеволия Меншикова, становился игрушкой в его руках – так мало терял и так много приобретал Меншиков, изменяя своей партии.

Старые друзья предупреждали Меншикова против союза со старыми врагами, что они рано или поздно скажут ему: «Полно, миленький, и так ты нами долго властвовал, поди прочь!»205 Но Меншиков знал, что делал и с кем имел дело. Он даром не привык оказывать услуг и за поддержку партии Голицына потребовал согласия на брак своей дочери с великим князем Петром. Стать зятем и опекуном юного император, законного наследника престола, это значило много более чем рассчитывать на скромную благодарность герцога Голштинского в рискованной борьбе за его интересы. При таком обороте дела и новые друзья не осмелятся сказать: «Поди прочь!»

Существовала еще одна личность, от которой зависело очень многое, сможет ли Меншиков привести свои замыслы в действительность. А именно сама императрица. Ее формальная санкция проекту была необходима хотя бы для заглушения мнений иного порядка. Но уступит ли она по привычке назойливым домогательствам временщика в ущерб интересам своей семьи. Для Меншикова, во всяком случае, это была сторона наименьшего сопротивления. К старым услугам, за которые Екатерина была обязана благодарностью, он присоединил поверх «фамильную»: уступил ей выходца из Польши Сапегу, присватавшегося к дочери Меншикова, для родственницы Екатерины, и за эту великодушную уступку потребовал награду, тоже в виде фамильного характера – в виде согласия императрицы на брак еще только великого князя Петра со своей дочерью.

Больная Екатерина не имела сил отказать властным требованиям временщика, несмотря на просьбы и протесты дочерей. Затем оставалось вырвать у умирающей императрицы согласие, под угрозой переворота, на провозглашение Петра своим «сукцессором», с поручением опеки над ним Верховному Тайному совету вкупе с обеими цесаревнами (Анной и Елизаветой), а также сестры Петра II Натальи и герцогом Голштинским, который еще до подписания императрицей этого завещания выслушал от Меншикова приказ собираться в Голштинию, пообещав в виде отступного миллион флоринов. Против Меншикова уже готовился заговор, в стане его недавних друзей, возглавляемый Толстым. Но накануне смерти Екатерины заговорщики были разоблачены и указом императрицы Светлейший отправил Толстого в пожизненную ссылку, от расправы не ушли и другие его потенциальные противники.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Берхгольц: «Этот обычай тем приятен, что во всю светлую неделю можно целоваться со всеми женщинами, с которыми видишься. Сам император целуется с последним солдатом, если он, при встрече с ним, поднесет ему яйцо. Вообще его величество так преследуют поцелуи, что он почти ни на минуту не может избавиться от них. В первый день праздника он, говорят, удостаивает этой милости всех своих придворных служителей до последнего поваренка, и потому сегодня утром, как меня уверяли, в церкви так много целовался, что у него под-конец, от безпрестаннаго нагибания, заболели шея и спина, и он принужден был удалиться; известно, что его величество очень высок ростом, почему только весьма немногие могли целоваться с ним так, чтоб он не сгибался» (Дневник каммер-юнкера Берхгольца. Пер с нем. И. Аммон. Часть вторая. 1722-й год. Издание второе. Москва, тип. Лазаревскаго Инстит. Вост. Яз., 1860, стр. 163).

Богословский М. М. Петр Великий и его реформы. Москва, Тов. «Кооперативное издательство», 1920, стр. 106.

Жизнь Ивана Ивановича Неплюева (им самим писаная). Москва, тип. Грачева и Кº, 1870, стр. 66.

Голиков И. И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразователя России; собранныя из достоверных источников и расположенныя по городам. Часть XV. Издание второе. Москва, тип. Николая Степанова, 1843, стр. 242—243.

Штелин Я. Я. Любопытныя и достопамятныя сказания о императоре Петре Великом. СПб, тип. Б. Л. Гека, 1786, стр. 276—278.

Записки Юст Юля датскаго посланника при Петре Великом (1709—1711). Извлек из Копен. Гос. Арх. и пер. с датс. Ю. Н. Щербачев. Прим. Г. Л. Грове. Москва, тип. Универ., 1900, стр. 1 – 91, 2 – 91—92, 3 – 100—101, 4 – 147—148, 5 – 149, 6 – 269—270.

Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. Том VII. 1723—1727. Тип. II Отд. Соб. Е. И. В. Канц., 1830, №4345, стр. 150.

Зубков В. Н. Мудрость тысячелетий от А до Я. Великие мысли и афоризмы великих людей. Москва, Аст, Астрель, 2010, стр. 247.

Эйдельман Н. Я. Из потаённой истории России XVIII – XIX веков. Москва, Высшая школа, 1993, стр. 51.

Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. Том IV. 1700—1712. Тип. II Отд. Соб. Е. И. В. Канц., 1830, №1907, стр. 192.

Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. Том V. 1713—1719. Тип. II Отд. Соб. Е. И. В. Канц., 1830, №2953, стр. 181.

Разсказы Нартова о Петре Великом. Л. Н. Майков. СПб, тип. Имп. Акад. Наук, 1891, стр. 17.

Русский архив, 1872. №6, Записки о Петре Великом и его царствовании Брауншвейгскаго резидента Вебера. Москва, тип. Грачева и К, стр. 1075—1076.

Разсказы Нартова о Петре Великом. Л. Н. Майков. СПб, тип. Имп. Акад. Наук, 1891, стр. 49.

Голиков И. И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразователя России. Том девятый. Издание второе. Москва, тип. Николая Степанова, 1838, стр. 60.

Русская старина. 1887. Т. 53, №2. Записки Александра Михайловича Тургенева. СПб, стр. 329—330.

Отечественные записки. 1841. Том XVI. №5. Отдел V «„Критика“», стр. 1.

Посошков Т. И. Книга о скудости и богатстве и другие сочинения. Ред и ком. Б. Б. Кафенгауза. Москва, Акад. Наук СССР, 1951, стр. 99.

Ключевский В. О. Сочинение в 9-ти томах. Т. IV. Курс русской истории. Под ред. В. Л. Янина. Послесл. и ком. В. А. Александров и В. Г. Зимин. Москва, Мысль, 1989, стр. 213—214.

В 1704 г. «ладожский стрелец, возвращаясь домой из Новгорода, повстречался с неведомым старцем, который завел с ним такую беседу: ныне службы частые; какое ныне христианство! Ныне вера все по-новому: вот у меня есть книги старые, а ныне эти книги жгут. Когда зашла речь про государя, старец продолжал: какой он нам, христианам, государь! Он не государь, а латыш, поста не соблюдает; он льстец (обманщик), антихрист, рожден от нечистой девицы; что он головой запрометывает и ногой запинает, и тамо, знамо, его нечистый дух ломает; он и стрельцов переказнил за то, что они его еретичество знали, а стрельцы прямые христиане были, не бусурмане; вот солдаты – так те все бусурмане, поста не соблюдают; ныне все иноземцы, все в немецком платье ходят да в кудрях (париках) и бороду бреют. Стрелец по долгу службы заступился за государя и заметил, что Петр – царь, от царского племени. Но старец возразил: у него мать нешто царица? Она еретица была, все девок родила. Старец был поморский подвижник древнего благочестия, спасавшийся в лесах. На вопрос стрельца, откуда он, старец отвечал: я из Заонежья, из лесов; ко мне летом и дороги нет, а есть только зимой, и то на лыжах. В этом рассказе живо вскрывается настроение умов в северном Поморье. В 1708 г. ту же легенду встречаем и на юге, в Белгородском уезде (Курской губернии). Два священника разговорились, и один сказал: бог знает, что у нас в царстве стало: вся наша Украина от податей пропала; такие подати стали – уму непостижные, а вот теперь и до нашей братии священников дошло, начали брать с бань, с изб, с пчел, чего отцы и прадеды не слыхивали; никак в нашем царстве государя нет? Этот священник в церковном молитвословии вычитал сведение, что антихрист родится от недоброй связи, от жены скверной и девицы мнимой, от колена Данова. Он и задумался над тем, что это за колено Даново и где это родится антихрист, уж не на Руси ли. Однажды пришел к нему отставной прапорщик Белгородского полка Аника Акимыч Попов, человек убогий, промышлявший грамотным промыслом, учивший ребят грамоте. Священник и сообщил ему свое недоумение насчет антихриста: „В миру у нас ныне тяжело стало, а в книгах писано, что скоро родится антихрист от племени Данова“. Аника Акимыч подумал и ответил: „Антихрист уже есть; у нас в царстве не государь царствует, а антихрист; знай себе: Даново племя – это царское племя, а ведь государь родился не от первой жены, от второй; так и стало, что он родился от недоброй связи, потому что законная жена бывает только первая“. Так и пошло сказание о царе-антихристе».

Соловьев М. С. История России с древнейших времен. Книга третья. Том XI – XV. Второе издание. СПб, Общественная польза, 1896, стр. 1192.

Свидетель событий Желябужский И. А. описывает события расправ: «А у пущие из них воры и заводчики, и у них, за их воровство, ломаны руки и ноги колесами, и те колеса воткнуты были на Красной площади на колье, и те стрельцы, за свое воровство, ломаны живые, положены были на те колеса, и живы были на тех колесах не много не сутки, и на тех колесах стонали и охали. / И по указу Великого Государя один из них застрелен из фузеи, а застрелил его Преображенский сержант Александр Меншиков. / А попы, которые с теми стрельцами были у них в полкех, один перед Тимонскою избою повешен, а другому отсечена голова и взоткнута на кол, и тело ево положено на колесо, также что и стрельцы. / А в Преображенском у того розыску были и тех стрельцов казнили бояре и все полатные люди сами топорами и палашами. / А жон их стрелецких всех роспускали, кто куды хочет, только боне на Москве не были; и тех стрельчих брали к себе по деревням всяких чинов люди. / А которые стрельцы были на службе по разным городам, и к ним сосланы жоны и с детьми на вечное житье» (Записки Желябужскаго с 1682 по 2 июля 1709. СПб, тип. Имп. Рос. Акад., 1840, стр.168—169).

Семевский М. И. Слово и дело. 1700—1725. СПб, тип. В. С. Балашева, 1884, стр. 319.

Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. Том VI. 1720—1722. Тип. II Отд. Соб. Е. И. В. Канц., 1830, №3984, стр. 666.

«Апреля 28… Его Императорское Величество указал: во всех Губерниях и Провинциях публиковать всенародно того ради, что в нынешнем 1722 году Марта в 19 числе некоторый человек пришед в город Пензу, и кричал всенародно многия злыя слова, касающиеся до превысокой чести Его Императорскаго Пресветлаго Величества, и весьма вредительныя Государству, на который его крик сошлось людей на малое число; однако же они того не учинили, чтоб как на искоре онаго злодея поймать, и привести куда надлежит, токмо один из них Пензенец посадской человек Федор Каменщик, показуя верность свою к Его Императорскому Величеству, известил о том злодее в самой скорости на Пенза в Канцелярию, по которому его извету оной злодей взят, и приставлен в Тайную Канцелярию, и идет о том следствие, а означенному доносителю, за правое его доношение, дано Его Императорскаго Величества жалованнья денег 300 рублей, к тому же товарами, какие он у себя имеет, торговать ему безпошлинно по его смерть, такожде в городах командирам, кто какого звания ни есть, онаго Каменщика от всяких обид охранять. Да при означенной же публике указал Его Императорское Величество объявить, буде впредь где в городах и селах и деревнях такие ж злодеи явятся, и их в самой скорости имая, приводить в города к правителям, а в тех городах правителям приняв их и заковав в ручныя и ножныя железа, не распрашивая, присылать в Тайную Канцелярию, или в Преображенский приказ за крепким караулом. А ежели кто проведает за кем, что он тайно некоторое зло производит, и на таковых доносить в городах командирам, а им командирам весьма скоро тайным поведением оных злодеев сыскивать, и не распрашивая, присылать в означенныя Канцелярии, также и доносителей для обличения их, высылать в те же означенныя Канцелярии за поруками, а буде порук не будет, за провожатыми под честным арестом. И ежели кто означенных поимает, или об их донесет, а по тому доношению и по следствию явится самая истина, как в том доношении будет показано: и тем людям дано будет Его Императорскаго Величества милостивое награждение. А буде кто, видя означенных злодеев, явно что злое в народ разсеивающих, или ведая, что таковое зло тайно они производят, а их не поимает, или о том не известит, и в том от кого изобличен будет: и за то учинена будет таковым смертная казнь без всякаго пощадения, а движимое и недвижимое их имения все взято буде на Его Императорское Величество».

<1...11 12 13 14 15 >

На страницу:

Перейти

13 из 15