Темноборец

Андрей усмехнулся. Олег говорил убедительно, но сама ситуация выглядела, как попытка душевно больного убедить лечащего врача, что проблема не в нем, а в медперсонале. Раздвоение личности у Андрея? Проблем с психикой у темноборца не возникало, а вот у Олега они налицо.

– Все еще не веришь, что у тебя раздвоение личности? – продолжил Олег. – Тогда как ты объяснишь, что я не заговорил ни с одним живым существом в Гетеборге, даже не поздоровался, и у тебя это не вызвало никаких значимых подозрений? А твои разговоры с самим собой, заставлявшие посторонних на тебя коситься? Ах да, ты не замечал косых взглядов! Ну, так и кто из нас сумасшедший? Я-то хотя бы призрак. А ты – существо, неспособное отличить призрака от живых.

Андрей попытался вспомнить детали поведения Олега и понял, что в его словах была доля истины. Он действительно ни разу ни с кем не заговорил в Гетеборге. Конечно, Андрей удивлялся молчаливости вампира, НО – не заговорить с разумными существами НИ РАЗУ! Как это можно было не заметить?

– Когда ты лишился зрения, призрачий компас указал на Скрижаль. Я пытался ее добыть, пока ты валялся на кушетке у лекаря, – Олег продолжал рассказывать с холодным спокойствием в голосе, свойственным разве что призракам. – Я был уверен, что Скрижаль Силы поможет мне умереть. Но Скрижаль, украденная Ярым, оказалась подделкой, и тогда я помог ему добыть настоящую, отведя тебя в картинную галерею. Мне не составило никакого труда добраться до подлинника, но я столкнулся с очередной проблемой. Мое тело материально отчасти, и эта материальность подчиняется, в большей степени, твоей воле. Моя возможность взять в руки тот или иной предмет зависит от множества факторов, вплоть до формы и химического строения предмета. Как ты мог догадаться, я не смог прикоснуться к Скрижали. Мои руки прошли сквозь нее.

В тот момент призрачий компас вновь переключился на тебя. Понимая, что дело здесь вряд ли в Скрижали, я попытался тебя убить. А что? Это ведь логичный ход мысли. Если у нас одна внематериальная нить на двоих, то умираешь ты – умираем мы оба. Рассуждая таким образом, я вколол тебе экстракт кураре, пока ты лежал на операционном столе. Видимо, с дозой не рассчитал, раз ты жив. Но тебе пришлось пережить состояние клинической смерти, и вампирские лекари, видя отсутствие пульса, сочли бессмысленным продолжать операцию и похоронили тебя по своим обычаям. Ярый лично отдал приказ хоронить со всеми почестями. А я ничего не почувствовал в тот момент, когда ты умирал: ни облегчения, ни приближающейся погибели. Значит, твоя смерть ничего не изменит. Я по-прежнему останусь призраком здесь, в Мидлплэте.

– И зачем ты меня откопал?

Чем больше Андрей убеждался в правдивости слов Олега, тем ближе подступал к горлу ком, составленный из сконцентрированной обиды. Так вот какая она, правда! Выходит, в большинстве злоключений Андрея виноват озлобленный призрак вампира, которого он убил! Если верить в теорию о двух личностях, уживающихся теперь на одной внематериальной частице, то Андрей чуть было сам себя не убил. Сначала сам себя лишил зрения, потом запер себя же в гроб. Что дальше?

– Зачем откопал? – повторил Олег. – Мне не нужен твой труп. Призрачий компас снова указывает на тебя. Ему нужна была не твоя смерть. Ему нужна реализация твоих идей. Ты ведь хочешь добыть не одну Скрижаль, а все три, чтобы воспользоваться Лифтом? Я прав?

– Прав. И что дальше?

– На Лифте между мирами может подняться только одна внематериальная частица. Значит, мне там не место. Как только Лифт тронется, наши внематериальные частицы разъединятся, и я спокойно покину Мидлплэт вслед за тобой. Если же ты умрешь, оборвутся обе внематериальные нити, и я навсегда останусь частью твоей раздвоенной личности.

– Я понятия не имею, где находятся Скрижали, – покачал головой Андрей. – Даже если ты хочешь мне помочь, мы вряд ли достигнем каких-нибудь результатов.

– Отнюдь, – не согласился Олег. – Скрижаль Силы находится в доме Ярого, в том же здании, что и картинная галерея. Правда, это расположено в относительной близости к эпицентру взрыва, но ведь я же бессмертен. Плевал я на пламя и радиацию. Но, к сожалению, я не могу взять Скижаль в руки. Вот здесь мне и понадобится твоя помощь. Ты можешь подойти к Скрижали, будучи в моем теле, как тогда, в самолете, и прикоснуться к ней, придав этому телу материальность. Но и на этом не все. Тебе же известно, что Скрижаль Любви досталась эльфам во времена Эльфозных войн?

– Знаю так же, как и то, что эльфов с тех пор никто никогда не видел.

– Так уж и никто? Мне удалось кое-что разузнать на этот счет, пока ты горстям глотал успокоительные, запивая их алкоголем. Вампирские коммерсанты, за разумные деньги освободившиеся от темноборческой опеки, давно приторговывают с эльфами. Где находятся сами эльфы – загадка, но в порту Гетеборга расположено имитационное судно, представляющее собой портал в эльфийские города. Думаю, управление не сложнее, чем у самолета. Разобраться сможем. Нужно только попасть на корабль.

Андрей промолчал. Ему нужно было осознать услышанное. Радость, досада, уныние и обида отчаянно боролись за его эмоциональный фон. Хоть какая-то информация о Скрижалях! Замечательно! Еще один шаг на пути к заветной мечте о спасении возлюбленной. Но на другой чаше весов вампир, оказавшийся привидением, пережитая клиническая смерть и долбаный ядерный взрыв, снесший все на своем пути и заразивший радиоактивной грязью многие километры пространства. Котелок головы отказывался переваривать всю полученную информацию, и смешавшиеся в кашу мысли вытекали через края, приподнимая волосы, словно крышку кастрюли.

– Некогда медлить, – напомнил Олег. – Мы по-прежнему находимся в могиле посреди кладбища, разрушенного ядерным взрывом.

– Но как мне воспользоваться твоим телом? – уточнил Андрей. – Прошлый раз все происходило настолько непроизвольно, что я даже и не заметил, что разговариваю сам с собой.

– Понятия не имею. Уверен, тебе виднее, – пожал плечами Олег.

– А почему ты хочешь умереть? – проявил любопытство Андрей. – Что плохого в том, чтобы остаться в Мидлплэте и после смерти, пусть даже в теле призрака? Ты же бессметен.

– Не я хочу, – ответил Олег. – Призрачий компас велит, а я подчиняюсь.

Андрей посмотрел на Олега и представил, как вселяется в его тело. Это должно быть не сложно. Тот раз, в Полицмейстерстве, когда приходилось менять облик, воспользовавшись способностями обличника, преображение тоже казалось невыполнимым. Однако все получилось само собой. Да и потом, в самолете. Если можно воспользоваться чужим телом и этого не заметить, то и полное переселение проще пареной репы. Буквально, щелкнул пальцами – и ты в чужом теле. Щелк!

Возможно, и переселение никакое не нужно, если убитый вампир превратился во вторую личность Андрея, присосавшись к его внематериальной частице. Выходит, и Андрей, и Олег находятся одновременно в каждом из тел. Достаточно переключить нужный тумблер в мозгу, чтобы управлять тем или иным телом. Андрей на минуту задумался и понял, что смотрит на собственное тело со стороны.

Глава 16. При свете свечей

Андрей выбрался из могилы и с интересом осмотрел предоставленное ему тело. Руки Олега, огрубевшие на полицмейстерской службе, по сравнению с изнеженными руками темноборца, выглядели, как пережиток окаменелой древности. Мозоли на ладонях, порожденные дубинками и кастетами, в совокупности с потрескавшейся кожей напоминали неровный археологический отпечаток. В натренированных мышцах пульсировала сила, буквально переливающаяся по мускулам энергетическим напряжением. Андрей сделал несколько шагов и понял, что прилагает к ходьбе куда меньше усилий, чем раньше. Любые физические нагрузки давались ему вдвое легче обыденного.

«Выкинуть бы в мусорный бак свое болезное тело и пользоваться вот этим», – подумал Андрей. Физподготовка, в отличие от подготовки стрелковой, всегда давалась ему с трудом. Ослабленный темноборец, вечно терзаемый вяло текущими заболеваниями, в большей степени страдал от панических атак и разношерстных депрессий, чем от проблем физического здоровья.

Однако с депрессией и неуверенностью в себе можно бороться. Иначе как объяснить тот факт, что Андрей смог вырваться из цепких лап Полицмейстерства и отправиться на поиски трех Скрижалей? Любовь спасет мир – по-другому и не бывает. Может, не мир, но одно разумное существо, растерзанное колдуном, – вполне может быть.

Присутствия Олега в его же теле не ощущалось. Все было не как в самолете. Вероятно, на этот раз Олег добровольно освободил свое тело для темноборца. Разделения на две личности одного организма показалось ему недостаточным. Но куда, в таком случае, делась внематериальная частица Олега?

Андрей отбросил непрагматичные мысли, пнул ногой покосившиеся ворота кладбища и посмотрел на небо. Пыль постепенно оседала, но сгустившиеся мрачные тучи, будто явившись всем скопом на затянувшееся партсобрание, даже не думали расходиться. Пепел по-прежнему, словно снегом, укутывал землю.

«Нет слов – одни междометия!» – произнес темноборец вслух, оглядываясь по сторонам и пытаясь вспомнить дорогу до дома Ярого. Конечно, он никогда не бывал на вампирском кладбище, но информация, посеянная художником при телепатическом сеансе в здании городского суда, оставалась застрявшей в мозгу занозой. Маршрут от любой точки Гетеборга до картинной галереи автоматически строился в голове. Наверное, похожим образом функционирует призрачий компас. Если разумна аналогия с навигацией птиц, то пример такого необъяснимого навигатора тоже уместен.

Пешим ходом пришлось идти около часа. По обугленной асфальтированной дороге время от времени проносились испуганные автомобилисты, оголтело виляющие рулем из стороны в сторону. Конечно, никто из них не замечал шагающего вдоль проезжей части призрака, не только потому, что разумные существа не способны видеть призраков, но и по той причине, что они не видели вокруг себя ничего. Мирное вампирское население старалось своевременно вывести семьи из спаленного огнем и отравленного радиацией Гетеборга.

Глупцы! Автомобиль – не лучшее место для спасения от ядерного апокалипсиса. Мало того, что потоки паникеров, несущихся по шоссе с бешеной скоростью, обязательно где-нибудь пересекутся, обеспечив массовые аварии, так не стоит забывать и о гамма-частицах, с легкостью проникающих сквозь обшивки современных автомобилей. Можно сказать, что по трассам петляют, пытаясь усидеть за рулем, ходячие трупы, совершенно неподкованные в вопросах выживания. Лучше бы остались в глубинах своих домов или спустились в подвалы, чтобы выждать хотя бы сутки, пока распадутся наиболее радиоактивные элементы. Им, этим автолюбителям, невдомек, что они убивают себя и своих родных. В лучшем случае, даже если кому-то удастся сбежать из города, получив значительную дозу радиации, их настигнут радиоактивные осадки, распространяющиеся в направлении ветра.

Интересно, насколько высоко поднимаются радиоактивные облака? Уж не чиркают ли они по плоскости Даунклауда, заставляя Демиурга скривить свой нос? Если так, то он, должно быть, разгневан. Какого Хэйла в его царстве испортили воздух, пустив это отравляющее зловоние?

Андрей мало знал об устойчивости вампиров к радиации. Возможно, их принципы выживания отличались от общепринятых для человечества и темноборцев. Но трупы, валявшиеся на обочине без каких-либо внешних повреждений, свидетельствовали об обратном. Вампиры умирали от радиации так же мучительно, как и люди.

Чем ближе Андрей подходил к эпицентру, тем больше ему попадалось трупов. Одни обгорели и выглядели, как обуглившиеся в костре головешки, другие казались угасшими сами по себе, без очевидных причин.

Облезшая собака, валявшаяся посредине дороги, жалобно скулила. Открытые переломы задних лап обнажали окровавленные кости. Андрею стало так жалко пса, что он собрался было его придушить, когда увидел, как к собаке приближается молодой вампир с клыками наизготовку. Ему нужно было напиться свежей крови, чтобы восстановить силы. Собачья для сложившейся ситуации подходила. Для дела можно было бы выпить хоть даже и вампирскую, но кровь своего вида в организме у кровопийц не усваивается. Вот и приходится довольствоваться тем, что есть. А ведь в Швеции живут не только вампиры. Сколько случаев укусов и заражений породит этот ядерный взрыв! Кровяное мародерство – иначе не скажешь.

Андрей отвернулся от пса и почувствовал приближение галереи. Он шел в правильном направлении. Осталось пробраться через препятствия разрушенных городских ландшафтов, и дом Ярого будет как на ладони.

Вблизи галереи разрушения были критическими. От домов оставались отдельные стены, устоявшие благодаря чуду. Ударная волна в этой местности раскрошила практически все. От вампиров, находившихся на улице в момент взрыва, остались лишь блеклые силуэты на выгоревшем фоне. Возможно, такими же силуэтами стали Ярый и Инни. Шансы уцелеть у вампиров, проживающих в этой части города, приравнивались к нулю.

Андрей подошел к полыхающему костру и с осторожностью сунул руку в огонь, желая опытным путем оценить справедливость слов Олега о неуязвимости этого тела. Чувствительность к горячему у призрака сохранилась, и мгновенно переданный в мозг болевой сигнал заставил отдернуть ладонь. Но повреждений на руке не было. Андрей осмотрел пальцы и не заметил на них покраснения, характерного для ожога. Значит, Олег не врал, как не врал он и насчет случая в самолете.

«Так значит, я разговаривал сам с собой?» – осознал Андрей. Выходит, Стопарин подсознательно винил себя в смерти Ани. Причем винил самым неожиданным образом. Нет, он не думал, что следовало сдать старого колдуна темноборцам. Он думал, что стоило лишить девственности возлюбленную.

Действительно, что мешало их телесной близости? Только нерешительность Андрея и его нежелание причинять девушке боль. Хотя, только ли в боли дело? Аня готова была отдаться Андрею. Он вспомнил, как она положила его руки на свою грудь, позволила прикоснуться к выступающим горошинами соскам, прощупать ювелирно правильную форму округлостей и зрительно оценить размер ареол. Глазей сколько влезет – и продолжай. Опускай руки ниже, по плоскому животу, мимо круглого впалого пупка, к области бикини, обозначенной выступающими тазовыми костями.

Но Андрей не решился. Для него секс значил больше, чем просто секс. Взрослый акт любви, в отличие от пробы пера, свойственной шестнадцатилетним подросткам, следовало оканчивать зачатием плода. Андрей был не готов. Ему казалось, что как только появится на свет продолжение рода, ему придется уступить свою жизнь следующему поколению. Рождение ребенка подсознательно ассоциировалось с инициацией гена, ответственного за старение.

Андрей не хотел умирать. Он любил свою жизнь с неизмеримой долей эгоизма. Больше жизни Андрей любил только Аню, и старость, следующая попятам за взрослением, настигла бы его с детьми или без.

Андрей стер выступившие слезы и вошел в дом Ярого. Будет у них еще с Аней секс. Взаимный, по любви, и здесь, в Мидлплэте. После того, как он вызволит ее с того света.

Андрей шел, переступая обломки. У здания снесло крышу, но стенам удалось уцелеть. Нужно было пробраться через завалы в комнату Ярого. Вряд ли он хранил Скрижаль в другом месте. Слишком ценная реликвия для удовлетворения его самолюбия.

Где находится комната Ярого, Андрей не знал. Поэтому ему приходилось, вручную разбирая завалы, осматривать здание целиком. Быт Ярого, обустроенный хоть и недорого, но со вкусом, превратился в свинарник. Разломанная на куски ванная, усыпанная осколками битых зеркал, испещренный мелкими щепками кухонный гарнитур, испорченные произведения искусства – от внутреннего убранства не осталось практически ничего.

Картины, написанные художником, висели не только в галерее, но и в других комнатах. Андрей узнавал фирменный стиль. Глаза, прорисованные на портретах, все так же сверлили созерцателя насквозь. На одной из картин была изображена девушка, напомнившая темноборцу Аню. В ней не было внешнего сходства с погибшей невестой Андрея. Даже цвет глаз отличался, не говоря уже о форме носа, бровей, губ – да вообще всех элементов лица. Но какая-то связь все же прослеживалась. Андрей ощутил такую весомую уверенность в существовании связи между двумя девушками, что ему захотелось услышать голос красотки с портрета, чтобы убедиться в обратном. Но картина сохраняла гробовое молчание, и Андрей, пересилив внутренний когнитивный диссонанс, прошел мимо.

Вслед за портретом мнимого двойника Ани, прямо по коридору располагался заветный вход в комнату Ярого. Андрей протиснулся в узкий проход, заваленный балками крыши, и, не успев толком осмотреться, заметил Скрижаль Силы. Она стояла прямо посреди комнаты на латунной треножной подставке. Андрей сорвался с места и подбежал к Скрижали. Он не верил своим глазам. Неужели так просто?

Андрей взял Скрижаль в руки и осмотрел. Дощечка, испещренная золотыми линиями, поблескивала даже во тьме. «Power», – расшифровал темноборец написанную аббревиатуру и улыбнулся. Скрижаль была подлинной.

Не выпуская дощечку из рук, Андрей оторвал кусок ткани от простыни, покрывавшей кровать Ярого, и бережно обернул им Скрижаль. Вывалив на пол вещи из шкафа Валда, темноборец отыскал среди прочего наплечный рюкзак и несколько полупрозрачных полиэтиленовых пакетов. Находка оказалась как никогда своевременной. Андрей упаковал Скрижаль в пакет и положил в рюкзак, после чего закинул его на спину и, окинув комнату прощальным взглядом, двинулся к выходу.

Кроме Скрижали, искать в доме Ярого было нечего, но внимание Андрея привлек тонкий луч света, сочившийся из картинной галереи. Во всем доме было темно, в то время как галерея светилась, будто указывая темноборцу дорогу. Андрей попытался проигнорировать это свечение, но услышал разрезавший воздух истошный крик: «Пожалуйста, помогите!»

Естественное желание спасти обреченное на погибель разумное существо возобладало над инстинктом самосохранения и неприятными воспоминаниями. Темноборец сорвался с места. В три прыжка он преодолел расстояние от комнаты Ярого до галереи. Споткнувшись на повороте, Андрей чуть было не упал.

Галерея была пуста. Никаких разумных существ, умолявших спасти их из разрушенного дома, здесь, конечно же, не было. Андрей осознал, что услышанный им возглас прозвучал у него в голове. «Попался на очередную уловку художника», – раздосадовано подумал темноборец и отступил на несколько шагов.

Почти все картины, написанные художником, валялись на полу. Вероятно, их снесло со стен взрывной волной, сопровождающей ядерный взрыв. Деревянные рамки потрескались и надломились, штативы сложились и рухнули вместе с установленными на них полотнам. Изорванные в клочья холсты представляли собой жалкое зрелище.

На месте занимавшей всю стену картины с изображением старца, заключавшей в себе внематериальную частицу художника, покачивалась пустая рамка. Креплением рамки взамен гвоздей служил канделябр с двумя горящими свечами. Именно эти свечи излучали тот свет, который заставил Андрея обернуться, прежде чем выйти из здания. «Бьюсь об заклад, что это те самые свечи, которые заменяли старцу глаза», – произнес Андрей вслух, обращаясь к самому себе.

– Те самые, – ответил художник.

– Заткнись! – закричал Андрей. – Что ты делаешь в моей голове… снова?

– Всего лишь прошу о помощи, – смиренно ответил художник. – Разве я не заслуживаю спасения, как и любое разумное существо? Разве не затем ты вошел в картинную галерею, чтобы помочь страждущему?

– Вот, чего ты заслуживаешь, – ответил Андрей и сомкнул пламя свечи в кулаке, надеясь его потушить.

На удивление, пламя оказалось совершенно холодным и, будучи сдавленным, оно разгорелось сильнее, вспыхнув синим свечением, как газовая горелка.

– Ясно. Очередные фокусы, – фыркнул Андрей.

– Так ты не поможешь мне? – произнес художник. – Я ведь помог тебе вернуть зрение. Я убедил тебя отказаться от этого перфоманса, лишившегося своего смысла в обновленных условиях.

– Помог вернуть зрение, которое сам же забрал! – рявкнул Андрей, сотрясая в воздухе кулаками.

Уверенности в том, что очередная попытка прикончить художника не закончится умножением его сил, не было, а потому Андрею пришлось сдержать свои низменные желания. Тушить свечи, ломать рамку или невидимую картину было бессмысленно. Максимум, чего темноборец достиг бы, стараясь измотать колдуна, – получил бы от него очередное жизненное испытание, будь то слепота или иная напасть.

– Вспомни наши беседы. Я дважды доказывал тебе верность своим обещаниям, помогая досадить Валду, уничтожив его глаз, или заполучить подлинную Скрижаль, – напомнил художник. – Выходит, у тебя нет причин сомневаться в моей честности. Ведь так?

– Допустим, – недружелюбно скрестив на груди руки, ответил Андрей.

– Стало быть, если я пообещаю не тревожить тебя никоим образом до того момента, пока ты сам не захочешь со мной поговорить, то и это обещание будет сдержано, – продолжил логическую цепочку художник.

– А взамен? – недоверчиво произнес темноборец.

– Спаси меня. Вытащи из этого здания. Только-то и всего. Уверен, тебе еще потребуется моя помощь. А долг, как известно, платежом красен. Тем более, окончательно избавившись от телесной оболочки, я приобрел куда большие силы, коими ты сможешь воспользоваться.

– Значит, твое тело мертво?

– Можешь сам в этом убедиться, пройдя два лестничных пролета и поднявшись на второй этаж. Ну, так что? Ты ведь пришел, услышав мольбы о помощи, – еще раз напомнил художник. – Поможешь мне?

Андрей вынул свечи из канделябра и, не пытаясь их затушить, кинул в рюкзак. При этом темноборец постарался максимально оградить сознание от проникающего в него художника. Художник почувствовал возникший блок, но пробился через него и произнес напоследок:

– Спасибо.

– Не за что, – ответил Андрей, додумывая про себя: «Ну вот: теперь эта непредсказуемая скверна будет лежать в одном рюкзаке со Скрижалью. Зачем только я это допускаю?»

Глава 17. Раскидывая мозги по палубе

Неохотно вернувшись к своему телу, Андрей размял мышцы и пробурчал:

– Не мог, что ли, поворочаться? Все затекло.

– А я тут причем? – довольно ухмыльнулся Олег, замечая по выражению лица собеседника, что вылазка в город прошла успешно. – Ты способен вселиться в мое тело, я-то в твое – нет.

– Как же все болит! – пожаловался Андрей, ощущая покалывание во всех мышцах.

– Скрижаль у тебя? – на всякий случай поинтересовался Олег.

– У меня, – подтвердил Стопарин. – И еще мне удалось завести одну из разбившихся на трассе машин. Думаю, эта развалюха до порта доедет, а большего нам и не надо.

– Отлично, – Олег выбрался из могилы, цепляясь за поданную ему руку.

Машину Андрей подогнал впритык к могиле, в которой лежал Тиглев, одним из передних колес припарковавшись на соседней могильной плите. Уважению к телам усопших темноборцев никто не учил.

Компактный двухдверный хэтчбек, лишенный лобового стекла и немного помятый со всех сторон, напоминал собой кубик со срезанными углами. Капот выгнулся дугой, будто показывая темноборцу язык.

– А точно доедет? – съязвил Олег, запрыгивая в машину и с силой хлопая дверью.

Андрей проигнорировал заданный вопрос, сел на место водителя, уверенно повернул рычаг переключения передач и, похрустывая разбитыми стеклами под ногами, притопил педаль газа. Машина неспешно покатилась к выезду с кладбища. «Надеюсь, на трассе все улеглось», – подумал Андрей, вспоминая, как вытащил тучное мертвое тело из разбитого автомобиля.

– Направо, – Олег взмахнул указательным пальцем, указывая направление.

Дорога до Гетеборгского порта извивалась, перемежаясь серыми участками земли или пепла, будто змея, скидывающая свою чешую. Машина, ругаясь на выбоины выхлопной трубой, чахло двигалась к цели. Андрей ежился от ветра, задувающего в лобовое отверстие даже на такой незначительной скорости, но старался не подавать виду. Олег тоже чувствовал себя неуютно, что заставляло его, по большей части, сохранять молчание, открывая рот лишь для того, чтобы указывать направление.

В порту пришлось ехать по брусчатке, ежесекундно подпрыгивая на сидениях. Андрей и машина не выдержали одновременно. Как только темноборец выругался и ударил рукой по рулю, автомобиль издал последний сигнальный визг, на прощание покряхтел и заглох.

– Хорошо хоть доехать успели, – смирившись, произнес темноборец и вылез из умирающего хэтчбека.

Порт Гетеборга, омываемый холодными волнами Северного моря, всегда выглядел буднично и тоскливо, но произошедшая ядерная катастрофа совершенно его удручила. Подъемные краны, некогда выполнявшие погрузочно-разгрузочные работы, казались накренившимися и покосившимися. Вряд ли их могла задеть ударная волна. Скорее, сознание при виде дорогостоящей техники, на долгие годы превратившейся в груду металлолома, рисовало столь тягостные картины.