Эксперименты: часть прошлого и настоящее. Микс-сторис 2.0. Дополненный сборник рассказов

– Плохо, – также тихо пробормотал я. – Это совсем не то, чего бы мне сейчас хотелось.

Я задумался над ответом, но решил просто перезвонить ему из офиса, до которого мне оставалось чуть больше пятнадцати минут.

– Извини, приятель, – вдруг рядом с собой услышал я. До меня дошло, что музыка смолкла, и люди совсем притихли. Лишь колёса поезда выстукивали о рельсы свою мелодию. Я поднял голову. Тот парень, музыкант, стоял передо мной. Короткая рыжая борода, длинные рыжие волосы, собранные в хвост на затылке, рыжие брови, голубые глаза, очень светлая кожа, небольшой острый нос. Он смотрел на меня, не моргая и улыбаясь.

– В чём дело? – поинтересовался я, отметив про себя, что эта ситуация мне очень знакома.

– Не мог бы ты сделать мне одолжение? – спросил рыжий, ожидая чего-то. Гитара висела у него уже за спиной, гармошка и складная подставка были убраны в карман джинс, так как на шее их уже не было. – Можешь подняться?

Я кивнул и встал, держась за поручень, прикреплённый одновременно к полу и креслу, на котором я сидел. Люди вокруг удивлённо смотрели уже на нас двоих. Рыжий, держась одной рукой за поручень, взял и обнял меня свободной. Рослый и жилистый. Он уверенно притянул меня к себе и ритмично похлопал несколько раз по спине, будто продолжая играть на гитаре. На меня нахлынули почти те же чувства, что и при встрече со здоровяком. Смятение и чувство дежавю возобладали над моим сознанием, однако беспокойство за наш застрявший груз улеглось. Я почувствовал, как состояние равновесия возвращается. Мне показалось, что сейчас в мире для меня нет никого роднее этого рыжего музыканта. Такого нового и случайного приятеля, готового в любой момент помочь и даже защитить. Я понял, что меня абсолютно ничего не беспокоит и тоже крепко похлопал его по спине. Мир вокруг замер, и мне некуда было спешить.

– Как поживаешь? – спросил уже я, с улыбкой вспоминая первый «опыт» на эскалаторе.

– Нормально, – ответил рыжий, ослабляя хватку и выпуская меня из объятий. – Спасибо, дружище!

– Пожалуйста, – мы пожали друг другу руки.

– Будь здоров и удачлив! – пожелал он мне и, поправив ремень от гитары, направился к выходу из вагона. Я проводил его взглядом на перрон, потом убрал телефон в чехол и сел. Люди недоумённо наблюдали за нами. Спустя несколько секунд поезд двинулся дальше.

Не смотря на определённые неудобства метро, всё же, это довольно быстрый вид транспорта. Хотя, он именно таким и планировался, так ведь? Гениальное изобретение! На рельсах не бывает пробок, поезд уверенно мчится по своему маршруту и прилично экономит время среднестатистического налогоплательщика. Но лично для меня, самое главное неудобство заключается в том, что метро ходит под землёй. Будучи вполне терпеливым и адекватно оценивая любые риски, я таки не могу заставить себя долго находиться в замкнутых пространствах. Тем более под землёй. Не скажу, что страдаю клаустрофобией или другой фобией, но в таких случаях терпения у меня надолго не хватает. Мне необходимо иметь достаточное количество свободного пространства вокруг себя, небо над головой и землю под ногами. В данном случае поездка заняла не более пятнадцати минут и не успела испортить мне настроение. Когда я вышел из вагона на своей станции, часы показывали пятнадцать минут девятого утра. У меня оставалось предостаточно времени, чтобы добраться до своего рабочего стола.

Я поднимался на эскалаторе наверх. И опять вспомнился здоровяк и «дружище». Ярким пятном его образ надолго – если не навсегда – останется у меня в памяти. Он мне понравился. На моём лице появилась улыбка. Почему бы и нет? Побольше бы таких людей. Большой добряк в прямом смысле этого слова. Я постоянно вижу хмурые лица, такие яркие – практически никогда. И дело вовсе не в комплекции. Он обладал неким «плюсом», которым просто так поделился со мной. Вероятно, я был далеко не первым. И взять этого музыканта. В нём тоже было что-то. Задумавшись, я не заметил, как странное ощущение после очередного объятия вновь вернулось.

Солнце приветствовало меня на поверхности, ярко блеснув в глаза. Вокруг спешило много народа. До начала рабочего дня оставалось менее часа, и всем нужно было попасть в разные части нашего большого города. Мне предстояло каким-то образом прорваться сквозь прочную стену спешащих людей и перейти на другую сторону улицы, чтобы очутиться у нашего здания. Делов-то! Но сделать первый шаг сквозь толпу людей я не смог. Что-то больно ткнуло в мою ногу, от чего даже свело скулы. Закусив губу и стараясь держать себя в руках, я повернулся в сторону неожиданной «атаки» и увидел слепую женщину лет пятидесяти. Своей тростью она «ощупывала» дорогу впереди себя.

– Прошу прощения, молодой человек, – виновато, вполголоса, проговорила она. Видимо, по моему прерывистому и тяжёлому дыханию она догадалась, что случайно ткнула в мужчину. Тем не менее, голос у женщины был сильный, и шум толпы не поглотил её слов.

– Ничего страшного, – ответил я, осаждая внутри себя негодование.

– Не могли бы Вы сделать мне одолжение? – спросила женщина. Сжавшись в комок, она неуверенно стояла у края тротуара. Толпа людей и уличный гул мешали ей сосредоточиться, от чего она не решалась двинуться с места. На секунду я представил себя на её месте и, как мне показалось, ощутил всё, что чувствовала она: отчаяние, страх, собственную ничтожность, безысходность. И, может быть, только я один во всей этой человеческой суете понимал какое это мужество – быть такой и жить такой жизнью.

Подойдя к ней поближе, я предложил:

– Давайте помогу Вам!

Она остановила меня жестом, когда я собрался взять её под руку. Молча, протянула руку и опустила её мне на лицо. Она хотела «видеть», кто стоит перед ней.

– Мягкие волосы… короткие, но густые, лоб… высокий, умный значит, – бормотала женщина, мягко ощупывая меня. – Ммм… брови, глаза… большие… прямой нос, губы… полные, уголками вверх… у тебя, должно быть, красивая улыбка. – Она улыбнулась, на секунду задумавшись. – Подбородок… острый, понятно… кожа мягкая… щеки… хм, тебе нужно лучше питаться… а щетина тебе идёт. Только вот морщин много…

– Да… жизнь такая, – сказал я.

– Ты молод, вероятно, лет тридцать, – женщина опустила руку и накрыла ею вторую, которой держала палку. Покачала головой.

– Вы правы, – поражённо проговорил я. – Ну ладно, пойдёмте. Я помогу Вам перейти дорогу.

– Хорошо, – она кивнула и ухватилась за мою руку. – На той стороне должен быть парк. Мне туда.

– Я понял.

Когда мы очутились на другой стороне, она обняла меня в ответ на оказанную ей помощь. Или, потому что захотела обнять меня. Я погладил её по плечу и слегка похлопал. То необычное чувство опять всколыхнуло меня изнутри. Во мне, словно, выработался условный рефлекс на объятия, а в голове мелькнула мысль, что я ждал его появления. Мне показалось, что женщина тоже должна была ощущать его, только по-своему. Она, как будто, впитывала мою энергию, и в то же самое время делилась со мной своей. Так же мягко похлопала меня по спине и легко вздохнула.

– Как поживаешь, дружище? – вдруг сорвалось с моих губ, и я ужаснулся.

– Нормально, – ответила она мягким голосом. – Спасибо, молодой человек, дальше я сама.

– Берегите себя, – пожелал я ей на прощанье. Женщина улыбнулась и, погладив меня по щеке, направилась сквозь толпу к парку, который находился в ста метрах от нашего здания. Там, насколько я знал, очень мило. Но самое главное – тихо и уютно.

Я вошёл в офис на десять минут раньше обычного – не ожидал, что доберусь так быстро. Поднимаясь в лифте, я понял, что пребываю в хорошем настроении, не смотря на утренние сюрпризы. Меня захлестнула волна чувств и размышлений о жизни, переживаний за тех, кто выделялся из серой массы по разным обстоятельствам – будь то поведение, внешний вид или образ жизни. Каким-то образом дорога на работу изменила меня на ментальном уровне, сделала со мной что-то, от чего я теперь по-другому воспринимал окружающий мир и людей, его населявших. Может быть, потому что я сам был одним из большинства – серым, вечно спешившим куда-то, одиноким, но в то же время единственным, кто смог открыть глаза? Ведь, всё это большинство озлоблено, жестоко, самолюбиво и притворно. Нет в их сердцах искренности, живости, радости, человечности… И я больше, чем уверен, каждый из них боится себе подобного. Вот только, если бы мы все попробовали быть другими! Попробовали стать лучше. Смогли бы остановиться и обнять друг друга, открыть сердце и по-дружески похлопать по спине! Может быть, пора сделать именно так?

* * *

– Николай? – кто-то позвал меня издалека. Я моргнул и пошевелился. Пришёл в себя, вернулся в настоящее.

– Буду признателен за расчёт сегодня, – быстро проговорил я и поднялся с кресла. – Пойду заканчивать дела и собирать вещи.

– Мне очень жаль, Николай… – ещё раз извиняясь, сказал он. – Ты можешь зайти ко мне, когда всё закончишь.

– Хорошо, – ответил я и покинул его кабинет.

Все удивлённо смотрели на меня. Ситуация была похожа на сцену из какого-нибудь третьесортного фильма: большое помещение с огромными окнами; множество столов, разделённых невысокими перегородками; сто человек смотрели на неудачника, которого только что вышвырнули на улицу. Только «неудачник» улыбался.

Ближе к пяти часам дня я полностью закрыл все дела, получил расчёт и покинул здание некогда «родной» для меня компании. Я провёл здесь пять с половиной лет и только сейчас понял, что по-настоящему меня тут не было. Осознал, что всё это время занимался никому не нужной «работой». А был ли толк от того, что я делал здесь? Мне кажется, что нет. С одной стороны, моя работа и работа моего отдела, всё же, полезна обществу. А с другой стороны – её масштабы были преувеличены. Оставалось надеяться, что я принёс хоть какую-то пользу. Хоть кому-нибудь.

В конце дня прошёл лёгкий дождик. Я обнаружил это, лишь выйдя на улицу. Но было тепло. Воздух сразу стал чище и свежее. Всю городскую пыль прибило к асфальту, отчего вода в образовавшихся лужах была почти чёрной. Я поднял голову вверх, чтобы посмотреть на небо. Оно было уже ясным, тёмные тучи уходили на запад, унося с собой грозу и дождь. Как будто из-под кисточки художника, аккуратно вырисовываясь мазок за мазком, в небе появилась радуга. Такая красивая и бесконечная. Я долго любовался ею, думая о том, что никто уже не побеспокоит меня звонком, чтобы сообщить, что груз до сих пор в порту, поставка сорвана или случилось что-то ещё. В этом отношении система работала чётко – человек пришёл в компанию, ему выдали номер телефона, соцпакет, рабочее место, определили обязанности. Человек ушёл из компании – номер забрали и отключили, рабочее место аннулировали, обязанности отменили. Работник был, работника «стёрли».

Я перепрыгнул через одну-две лужи и поймал такси. Не захотел спускаться под землю. Моё настроение подсказывало мне полюбоваться городом после дождя и привести в порядок свои мысли. Я размышлял о многом и теперь знал, с чего начнётся для меня следующий месяц. Предстояло провести большую подготовительную работу, всё продумать и начинать действовать.

Такси плавно припарковалось у моего перекрёстка. Я расплатился с водителем и вышел, решив ещё немного постоять на улице. Вспомнил про радугу и поднял голову, чтобы найти её. Она ещё была в небе, правда, уже наполовину поблекшей. Медленно растворялась, но оставалась восхитительной.

Когда я уже собрался перейти дорогу, мимо промчался микроавтобус курьерской службы и обдал меня водой из лужи с головы до ног. Сдувая с лица грязные капли дождевой воды, которые скатывались мне прямо в рот, я смотрел вслед микроавтобусу, проклиная его последними словами. На холодный грязный душ под занавес насыщенного дня я никак не рассчитывал.

С трудом сдерживая растущее внутри себя раздражение от произошедшего, я старался не думать о грязной воде на моём лице. Это было сложно, однако, быстро пересёк дорогу. Не хватало, чтоб это повторилось снова. Быстро завернув во двор, я почти бегом направился к подъезду. Злость всё ещё кипела во мне, когда я остановился у двери с кодовым замком и поставил кейс на землю, чтобы снять пиджак и отжать из него воду.

– Николай! – вдруг услышал я за спиной голос и почти подпрыгнул от неожиданности. Это был мой сосед Иннокентий, пенсионер. Со своим фокстерьером он совершал спортивную прогулку по нашему двору, хотя обычно делал это на стадионе по соседству. Каждый раз я смотрел на него и думал, что мне бы тоже не помешала такая ежедневная прогулка. Хотя бы по утрам. Это помогло бы вернуть спортивную форму, которой я некогда был доволен. Но отсутствие времени из-за большого количества работы привело к тому, что подобная возможность для меня исчезла навсегда.

– Добрый день, Иннокентий Михайлович! – поприветствовал я его с кислой миной на лице.

– Добрый! – ответил тот. – Я смотрю, ты решил принять душ? Был трудный день?

– Не то слово, – устало ответил я. Негодование отступало, и я старался быстрее прогнать его. Конечно же, ничего хорошего в этом нет, но сосед здесь ни при чём. Я понимал, что вот-вот сорвусь на него, чего тот не заслуживал. Он учтиво пытался как-нибудь помочь мне, поддержать. Старик-то он добрый. Даже его собака ни разу «не повышала» на меня голос. Поэтому, я взял себя в руки и улыбнулся. Получилось так себе, но он не обратил на это внимания.

– Я знаю, что поднимет тебе настроение, – уверенно сказал Иннокентий и важно поднял вверх палец. – Старый проверенный способ!

Приведя себя в относительный порядок, я приготовился выслушать его. Фокстерьер уселся в шаге от хозяина. Часто дыша и вывалив язык на бок, он принялся наблюдать за нами. Иннокентий Михайлович подошёл ко мне очень близко, практически наступив на ноги. Предсказуемо развёл руки в стороны и обнял меня. Мне, конечно же, ничего другого не оставалось, как обнять его в ответ. Ведь за сегодня я делал это уже четыре раза и точно знал, что «как поживаешь, дружище» работает. Я обнял его с удовольствием, надеясь, что не стану причиной «большой стирки». И снова ощутил спокойствие, прилив сил и уверенность не только в завтрашнем дне.

Уходя, он пожелал мне удачи, и я ответил ему тем же…

Я полон света

– О, какая встреча! Добрый день! – Он хватает меня за руку своими двумя и начинает неистово трясти.

– Добрый день, – отзываюсь я, не понимая, что это за человек и откуда меня знает.

– Просто не верю своим глазам, – продолжает он, – теперь, я – Ваш поклонник! После того, как Вы спасли того бедолагу, все считают Вас героем! Включая меня, конечно же.

Я вижу, что этот мужик готов задушить меня в своих объятиях от какого-то странного чувства благодарности, и его восторженность моей персоной сбивает с толку. Я цепенею, ком подкатывает к горлу, слов нет. Просто стою, растерянно наблюдая за ним.

– Вероятно, это какая-то ошибка, – наконец выдавливаю я из себя. – Вы меня с кем-то путаете.

– Уверяю, что нет, – он выпускает мою руку и лезет в карман джинс. Его переполняет волнение, и руки немного дрожат, когда он достаёт сотовый. – Разрешите с Вами сфотографироваться?

– Ммм, ладно, конечно, – я киваю, а он обхватывает меня за плечо, наводя объектив фотокамеры телефона на нас. Вспышка! Я удивляюсь, откуда в таком неприметном маленьком телефоне такая мощная вспышка? Да и камера? Но мои мысли снова сбиваются, перемешиваясь в кучу, как пюре.

– Знаете что? – он впивается в меня глазами. Я замечаю, что его зрачки расширены, лицо покрыто мелкими капельками пота. Мне кажется, что ещё немного, и он просто лопнет от распирающих его чувств и забрызгает меня ошмётками своей плоти. Моё нестандартное, или кто-то бы сказал, больное воображение, рисует в мозгу ужасную картину. Но ничего подобного не происходит. Он лишь трепещет перед тем, как ошарашить меня ещё больше:

– Давайте, я угощу Вас обедом? Меня зовут Дмитрий!

– Ммм… Олег, – замешкавшись, отвечаю я. – Должен отказать Вам. Прощу прощения, но у меня дела…

– О, я понимаю, – он немного остывает, его пыл сходит на нет, огонь в глазах начинает угасать. – Может быть в другой раз? Вот моя визитка, Олег. Прошу, позвоните мне. Для меня это дело чести. – Он нервно переминается с ноги на ногу, опускает голову немного, смотрит из-под густых бровей.

– Хорошо, я позвоню, – обещаю я и протягиваю открытую ладонь.

– Я буду ждать с нетерпением, – Дмитрий крепко жмёт руку, улыбка растекается по его лицу, блеск в глазах появляется вновь. – Спасибо. И всего самого наилучшего! До встречи!

– Спасибо, и Вам тоже, – отвечаю я, понимая, что он не вполне нормальный. Я бы даже сказал «ненормальный».

Я гляжу ему вслед, он слегка горбится во время ходьбы. Сначала отходит от меня и какое-то время не решается уйти, будто сомневается, стоит ли ему это делать или спросить меня ещё о чем-то. Но потом он пошёл, и до моего слуха доносится его короткая фраза, что, растворяясь в воздухе, пронзает мое сознание раскалённой иглой: «Я угощу Героя обедом… Невероятно!»

Когда он скрывается за поворотом улицы, я всё ещё продолжаю стоять на месте. Спешащие куда-то прохожие, толкают меня плечами, и я отхожу в сторону к бордюру, на угол тротуара. Никаких дел у меня нет, я его обманул. Я просто… не знаю, где нахожусь. Оглядывая улицу, не узнаю ни место города, ни рекламу на щитах, ни автомобили. Следующим мгновеньем в голове рождается мысль о том, что я не помню даже себя. Кем я могу быть и где я? У меня за спиной какое-то ателье, на нём висит большой баннер. «Пошив любой сложности, реставрация одежды!» – гласит надпись. Я верю. В наше время возможно всё. Но, это мне ни о чём не говорит. Я понимаю, что это мой родной город, но, в то же время, не узнаю его. Просто чувствую это, знаю. Здесь прошла вся моя жизнь. Много приятных воспоминаний всплывает в моей памяти. И я, будто, вновь проживаю их, ещё раз – мой дом, мама, ее нежные руки, тёплые слова, которым я не всегда придавал значения. Был юн и глуп. Моя первая любовь, мой призыв в армию, который ломает всю жизнь. Я многого лишаюсь, теряю маму и свою любимую. Однако, всё это важно, всё это сделало меня тем, кто я сейчас. Я приобрёл опыт, тот, что позволил мне достичь и понять многое. И мне стыдно за некоторые моменты своего поведения и поступки, что я совершил. Я знаю. Только много позже мы сможем осознать всё. Я чувствую, что сейчас именно тот момент. Хотя, всё ещё силюсь разобраться в происходящем.

– Почему Дмитрий назвал меня «Героем»? – внезапно спрашиваю я себя. Вслух. Но, бегущие мимо меня люди не обращают внимания на то, что я разговариваю сам с собой. И, лишь, когда я вижу нечто случившееся на перекрёстке, где я нахожусь, начинаю понимать. Понимать, что я вытащил человека из пылающего автомобиля. Тот, что был сбит грузовиком, который проскочил на «красный». Я спас человека. Я спас жизнь! Надеясь вспомнить ещё что-нибудь, я вглядываюсь в груду пылающего металла. Глазами ищу спасённого. Осматриваю весь перекрёсток и вижу его, лежащим на обочине, недалеко от места, где я сейчас. Он плохо выглядит, я бы даже сказал, что он «не жилец». Хотя, в моём сердце появляется надежда. Человеческие организмы непредсказуемы. Они способны на многое, только мы не знаем, на что именно. Единственный вопрос, что мелькает у меня в голове, звучит примерно так: «Почему человек, которого я спас, похож на меня, как две капли воды?» Я не знаю. И, что делать дальше, тоже. Но, чувствую, как моё сознание очищается и становится «свободным». Я, будто, падаю в бездонную пропасть. Где нет ничего, и есть всё. И я не сопротивляюсь. Моё тело становится легким, словно сахарная вата. Оно растворяется в воздухе. Спокойствие и гармония наполняют моё бренное существо. Я чувствую это и мне не страшно. Звуки тают, всё вокруг утопает в ярком свете. Он застилает глаза, пронизывает меня. Сквозь его лучи я замечаю женщину и её ребёнка, мальчика лет четырёх. Она прижимает его к себе, защищая от опасности. А он смотрит в мою сторону. Но свет становится невыносимо ярким, и я больше не вижу его…

* * *

Молодая мама закрывает своему сыну глаза одной рукой, вторую в ужасе подносит ко рту и прикрывает его. Немой крик, губы сложились буквой «о», глаза распахнуты. Мальчик знает, что-то происходит там, куда смотрит мама, закрывая ему глаза. Ему интересно. Отсутствие страха в четырёхлетнем возрасте и непонимание жизни делает этот интерес более сильным. И мальчик раздвигает пальцы маминой ладони, чтобы увидеть. Увидеть, на что смотрят ещё около пятнадцати человек на улице. Он видит, как практически все замерли на месте, их лица выражают испуг и безысходность их поступков. Кто-то схватился за голову, кто-то звонит по телефону и кричит в трубку, чтобы медики и полиция приехали немедленно. Трое из них бегут, пригибаясь и виляя. Бегут к машине, перевёрнутой на перекрёстке. Скомканной, разбитой, лежащей вверх тормашками и горящей. Мальчик видит другую машину, грузовик, что замер в стене здания. От его шин по асфальту прочерчены кривые и размытые толстые чёрные линии. След торможения протянулся метров на пятнадцать, его остановило здание, в которое тот вонзился. Сжавшись всем своим передом в гармошку, сломав опору первого этажа и размозжив весь вход целиком. Водителя не видно. В горящей машине человек. Он наполовину вывалился из окна, весь в крови, лицо покрыто гарью и мазутом. Его тело зажато искорёженным металлом, нижняя часть которого скрыта в салоне, охваченном пламенем. Правой рукой он опирается на миллион мелких кусочков разбитого стекла, левую протягивает в сторону бегущих к нему людей, зовет на помощь. Его нужно вытащить, пока не произошёл взрыв. Наблюдая эту картину, мальчик водит глазами по сторонам. Он не понимает, почему этот человек не может сам выбраться из-под навалившегося на него мусора. Справа на углу тротуара возле здания ателье он видит человека, молча и неподвижно стоящего, который недоумённо смотрел по сторонам, а теперь тоже смотрит на человека в горящей машине. Его лицо напоминает мальчику чье-то, совсем недавно виденное им. Если его испачкать, оно будет похоже на то, в горящей машине. Это одно и то же лицо. Одна и та же одежда, только чистая… Такого не может быть! В изумлении мальчик открывает рот. Теперь он понимает, что происходит невероятное. Но объяснить этого сам себе не может.

Секунду спустя он вздрагивает. Так же, как и все вокруг. Кто-то из прохожих отворачивается, сжимаясь в комок. Кто-то падает на землю, закрывая голову руками. Уши разрывает оглушительный грохот и треск. На землю падают кусочки металла и асфальта, мелкий мусор застилает глаза, пыль бьёт в лицо. Горячий поток воздуха, пропитанный бензином и кровью, обдаёт всё тело, пытаясь сбить с ног. Грузовик разворачивает на несколько градусов от стены, в которой он так и оставался. Мусор летит в разные стороны, стёкла в окнах превращаются в блестящий бисер, брошенный в небо. Машина взрывается. Те, кто бежал к ней, приподнимают головы, распластавшись на земле. Надежда спасти того человека растворяется, он погиб. Никто бы не выжил, это невозможно…

Когда приезжают машина скорой помощи и полиция, уже поздно. И пока люди в униформе занимаются тушением огня, мальчик понимает, что всё могло закончиться по-другому. Если бы помощь прибыла минут на пять раньше! Где-то в глубине души он плачет, рыдает от горя, но лицо его спокойно, ни один мускул не дрожит. Он даёт себе твёрдое обещание, что, когда станет взрослым, будет помогать людям. Спасать им жизни, защищать их. Как это делают врачи, спасатели, пожарники, полицейские…

Свич1

Раз, два – вот вам игра,

Три, четыре – мишени все в тире,

Пять, шесть – в списке ты есть,

Семь, восемь – на смерть карты сбросим,

Девять, десять – а жертву повесить.

…Ты всё сделал правильно! Она заслуживала порки!

Откуда-то взявшийся голос внутри его головы продолжал успокаивать. Он твердил, что всё в порядке, что беспокоиться не о чем, так как никому не было до неё дела. Она – строгий босс, но всем была известна её слабость к выпивке и ночным вечеринкам. Несмотря на свой возраст – хоть она выглядела очень привлекательно, ей было уже за сорок пять – она продолжала вести беспечный образ жизни и соблазнять молодых парней. Иногда даже отбивая тех у их подружек. Деньги позволяли многое и решали почти все проблемы. Кроме одной – рак не хотел сдавать позиции ни при каких обстоятельствах.

– Откуда ты знаешь? – тихо прошептал он, стараясь унять дрожь в теле. Руки тряслись, как у безнадёжного алкоголика, а ладони вспотели и стали липкими. Чувство преследования не покидало его, и необъяснимый страх безжалостно сжимал костлявыми пальцами горло. Он чувствовал себя дичью, которая знала, что на неё устроили охоту. Что было причиной такого состояния, он не знал наверняка. В то же время, его память рисовала образ человека, впавшего в бешенство. Этим человеком был он, кто разбивал оборудование, с кулаками бросался на персонал и покрывал их физиономии кровоподтёками. Потом охрана выбросила его на улицу, и секунду спустя он услышал вой сирен полицейских машин. А что дальше?