Сорока Джон и Похититель душ. Вор против Вора

«Здесь искренностью и не пахнет, – подумал про себя Джон и серьезно поправил тремя с половиной пальцами волосы, что все время лезли в глаза, – Сейчас мы разберемся, в чем тут дело».

– Кто вы и где мои друзья? – Обратился он к ребятам.

– Прекращай, Сорока, – включился наконец в разговор недовольный ЛикМик-Таг.

– Что значит прекращай? Я вас не узнаю, вы чего?

И тут Джон вспомнил, что все они уже прошли вакцинацию. Сердце его забилось чаще и волнение комом подкралось к глотке.

– Умник, Таг! Мне удалось сэкономить немного денег, давайте заглянем в «Бессонницу» на стаканчик холодного молока… с печеньем? Я угощаю! А это бывает не час…

– Вынуждены отказаться, – отрезал Умник, – Видишь ли, мы больше не употребляем молоко. Холодное молоко вообще-то вредно.

– Холодное молоко вредно?! Да как молоко может быть вредным? – Возмутился Сорока.

– За стаканом молока рождается беседа, а в беседе рождается истина. Так всегда Джейн говорит. Да оставьте вы свои телефоны хоть на минутку, в конце-то концов!

И ребята тут же хмурым взглядом пронзили Сороку. Обстановка стала накаляться, когда где-то поблизости раздался знакомый девичий смех.

– … Да как такое возможно?! Я и не знала, что коты так умеют. – Это был голос Сладкой.

Из-за дома показались три девчонки. Слева и справа шли сестры, а посередине, с телефоном в руках, шла Аттика. На экране смартфона она показывала подругам какое-то видео, судя по всему, с участием домашних животных.

– О! Привет, Сорока! Рада видеть тебя здоровым. – Поприветствовала Аттика Джона, сестры тоже присоединились.

– Ну, слава Богу! – выдохнул парень, – Привет девчонки! Как я рад Вас видеть, просто не передать словами. – Он подошел к Аттике в ожидании привычных объятий, но… Никаких объятий не последовало, Аттика скромно отстраненно протянула ему маленькую бледную ладонь для рукопожатия. Пожимая руку, Сорока думал про себя: «Тааак… И ты туда же, значит».

– Дамы! Господа! А почему бы нам не пройтись немного по городу? Хочу рассказать вам увлекательнейшую историю о том, как я имел радость подружиться с одним мерзким голубоглазым блондином.

– Ходить куда-то – крайне утомительно. – Простонал Таг.

Но Аттика внезапно приняла сторону Джона:

– Ребята, мы давно не видели Сороку, – с пластмассовой вежливостью в голосе говорила подруга сердца, – Уверена, ему есть что рассказать. Так почему бы нам не поддержать нашего друга и самую малость прогуляться. Она посмотрела на Джона и улыбнулась.

«Стеклянная! Не может быть! – все внутри Сороки вскипело от нервов, он стал догадываться, в чем все дело, – Её улыбка тоже стеклянная! Так, успокойся Джон. Возьми себя в руки. Веди себя естественно… хотя бы, пока ситуация не прояснится».

И все же, нехотя, но банда отправилась на прогулку. Неподалеку был сквер, густо и симметрично усаженный старыми деревьями, которые собой создавали арку великолепной прохладной тени – все это, в сочетании с легким остужающим ветерком, было что надо в такие жаркие дни, как этот. Прогуливаясь по скверу в тени деревьев, дети слушали рассказ Сороки, регулярно проверяя извещения в блестящих черных смартфонах. Пластмассовые прямоугольники поминутно бренчали.

– … И тут ко мне в палату поступает очередной больной. Смотрю на него – блондин (а вы знаете как я к ним отношусь). Голубоглазый такой, с веснушками. И шрам у него на щеке выразительный. Лет ему пятнадцать – не меньше. Поначалу мы не ладили, но вскоре подружились. Побелке, как и мне, было дико скучно в больничных стенах, а еще, оказалось, он тоже сирота. Даже вакцинацию не проходил, – и Джон украдкой поглядел на друзей: их лица остались неизменными, эмоций никто не выражал, трудно сказать, слушали ли они вообще Сороку. – У блондина было имя, но я звал его Побелкой. Я спросил у него про шрам на левой щеке. И тут парень мне рассказал невероятную историю о том, как вывалился с балкона второго этажа, спасая шпица богатой хозяйки, которого нанялся выгуливать…

– Ну врет же всё, – сказала Сладкая, рассмеявшись в лицо Сороке.

– Да ничего он не врет! С чего ему врать? – Возмутился Сорока. – Парень заслужил мое уважение. Мы были в равных условиях, и я ему верю!

Тут уж все подхватили веселую ноту и посмеялись с доверчивости Джона Хафа.

– Друзья… Я вас не узнаю. Теперь причина вашего странного поведения ясна, Умник, ты был прав – у вас всех украли души!

Детский звонкий смех разразился еще громче и пуще прежнего – все просто заливались хохотом.

– Это все «Интро Индастриз», ребята, но вы не бойтесь! Я спасу ва…Джон не успел договорить, что хотел сказать друзьям, его перебил Умник:

– Послушай, Джон, может, ты не будешь окунать всех разом в озера твоей банальности с головой, достаточно того, что ты время от времени умываешь нас водой из них.

Джон стоял ошарашенный. Друзья смотрели на него, улыбаясь своей лживой стеклянной улыбкой. «В них нет души. Все это фальшивка! В корпорации им вынули души, а внутрь насыпали сухого льда», – думал про себя Сорока. Те, кого раньше он звал друзьями, сейчас показались ему безликими пустыми куклами. Эта ситуация напомнила мальчику день, когда он забрался, подобно всюду рыщущему мусорному коту, в заброшенный музей восковых фигур. Это было самое жуткое место, в котором маленькому Джону приходилось бывать. Пыль, вековые паутины, завешенные покрывалами экспонаты, укрытые в темной мрачности скрипящего здания – все здесь, и даже воздух, заставляло шевелиться волосы на спине. Стянув покрывала с нескольких экспонатов, Сорока оказался в весьма странной компании: известные всем, но не ему, восковые фигуры исторических личностей были как живые. Совсем не отличить в темноте. Тогда он почувствовал себя чрезвычайно, неописуемо одиноко среди пустых и жутких кукол.

Сейчас он испытал то же чувство, что и тогда в музее. Опустив ненадолго голову вниз, он приложил максимум усилий, чтобы успокоиться и секунду подумать. На фоне все еще звучал назойливый раздражающий смех, но уже тише и, как будто откуда-то издалека. Сделав глубокий вдох, парень спокойно и тихо, с любовью в голосе, обратился к банде:

– Послушайте, друзья. Сейчас мои слова не достигают ваших сердец, и это ужасно угнетает меня, но все же… Все же я скажу вам, ибо хочу, чтобы вы знали. Знакомство с Вами – лучшее, что случалось за мои десять лет, и я не могу видеть вас такими. Клянусь всеми своими целыми пальцами, что придумаю, как вас спасти. Я спасу вас всех, – полушёпотом себе под нос закончил Джон.

Все, недоумевая, застыли с тупым удивлением на лице. Не дожидаясь реакции на сказанное, Сорока поправил тремя с половиной пальцами сальную челку, что все время лезла в глаза, бросил беглый взгляд на ребят, потом на Аттику и помчался прочь что было сил. Кто-то крикнул «постой», но Сорока уже был далеко.

Глава шестая

Знакомство с директором душ

Сорока, находясь в сквернейшем расположении духа, бежал долго без оглядки, пока вскоре перед ним вдалеке не показалось изумрудное озеро. Добежав до стороны, где озеро сильно подмыло берег, он уселся на край обрыва и опустил голову на колени. Нанесенная обида разъедала его душу изнутри. Но не прошло и пяти минут, как к нему подлетел «учетный работник». Учетными работниками назывались крупные черные квадрокоптеры, которые вели учет количества мужчин и женщин в городе, а также детей. Они определяли, к какому классу относиться гражданин, а также проходил ли он вакцинацию.

– Пожалуйста, оставайтесь на месте, пока компьютер сканирует Вас! – обратился электронный женский голос к мальчику. Сорока поднял голову и взглянул на квадрокоптер с камерой. Внезапно красный луч из дрона пробежался по телу Сороки и также внезапно исчез.

– Внимание! Внимание! – зашумел электронный голос, – Обнаружен не проходивший вакцинацию! Вам необходимо в ближайшее время явится в главное здание «Интро Индастриз» с 9:00 до 18:00 для прохождения вакцинации!

– Убирайся прочь, консервная банка! – завопил в ярости Сорока. Он в мгновение ока вынул из коробки универсальный молоток и пригрозил дрону. – Не то я тебе устрою вакцинацию прямо здесь вот этим тупым предметом!

– Вы отказываетесь проходить вакцинацию? – Спросил Учетный работник.

– Да, я отказываюсь!

– Ожидайте. С вами желает связаться Генеральный директор «Интро Индастиз».

Сорока был удивлен таким поворотом событий. Он никак не ожидал подобного внимания к своей персоне. Но тоже желал пообщаться с этим человеком. Тут учетный работник выдал какой-то скрип и гудки, напоминавшие соединение при звонке по телефону, и из квадрокоптера через электронный микрофон раздался низкий и сухой мужской голос:

– Не уж-то, Джон, ты и вправду решил, что можешь увернуться от вакцинации? – Неприятный, на слух тяжелый голос директора заставил внутри Джона все перевернуться, в животе заныло, и мурашки побежали по его спине, – Чем же тебе, будь добр объяснить, так не нравиться наша процедура? Неужели, ты не хочешь вырасти здоровым и крепким юношей? Ты ведь только недавно переболел воспалением легких.

«Но как он узнал?!» – подумал про себя Сорока.

– Сейчас, ты верно думаешь, откуда мне все это стало известно, я ведь прав?

Изумление и злость выступили в виде жуткой гримасы на лице мальчика.

– Я знаю обо всем, что происходит в городе, ибо весь этот город целиком и полностью принадлежит мне.

– Но тебе не принадлежат наши души… – прошипел сквозь зубы Сорока.

– Что ты там бормочешь? – переспросил голос.

– Я сказал, – в этот раз громко и нагло обратился мальчик, собрав всю храбрость в кулак, – Что тебе не принадлежат наши души, подлец! Думаешь, тебе все сойдет с рук? Так знай же, мне все известно о том, что творится в вашей компании!

Сорока обнажил плотно сжатые два ряда зубов. В его глазах блестела ненависть:

– И я обещаю остановить тебя, подонок, и вернуть украденные тобой души моим друзьям! А я, – Сорока ударил себе в грудь рукой с универсальным молотком в коробке, – Всегда сдерживаю данные мной обещания, клянусь оставшимися целыми пальцами.

Из зависшего над обрывом дрона раздался злой издевательский смех:

– Кто остановит? Ты что ли? Да с кем ты думаешь разговариваешь, букашка?!

В голосе директора слышались задетое эго и неприкрытая злость.

– Да чтобы я, Курт Верт Интро, полноправный хозяин этого города и владелец корпорации, что кормит его жителей, уступил какой-то бездомной собаке вроде тебя?! А-ХА-ХА! Чем же ты собрался меня остановить, глупый, грязный, мелкий голодранец? Этим молоточком, быть может? Из «учетного работника» вновь посыпался звонкий смех.

На глазах мальчика выступили слезы, блестящие, соленые, предательски выдавали стыд и обиду, которую испытывал в тот момент маленький храбрец. Директор сделал паузу, чтобы снова привести эмоции в перманентное состояние покоя. Подобное поведение было чуждо ему, потому далее он спокойно продолжил:

– Значит, вот как мы поступим: ты явишься в воскресенье в 18:00 ко мне на прием. Я объясню тебе, для чего необходима процедура и сколько пользы ты из нее вынесешь. Я и сам не понаслышке знаю, как сложно и неприятно быть непохожим на остальных. В моих силах сделать тебя правильно подходящим для компании твоих друзей. Разве это не будет здорово? В общем, подумай, время у тебя есть до воскресенья. Второй вариант тебе не понравится.

Не дожидаясь ответа мальчика, квадрокоптер круто повернул и улетел прочь.

Глава седьмая

Мрачнейшая из башен

После разговора с генеральным директором Сорока, мрачный и бледный как труп, направился в «Бессонницу» залить свою печаль стаканом-другим свежего молока.

Войдя в кафе, вороватый мальчуган с радостью обнаружил, что Гарри Норсвуд отсутствовал на рабочем месте. Поэтому ничего не помешало ему занять любимый барный стул за стойкой. Его с улыбкой на лице встретила милая Джейн. Поприветствовав столь драгоценного посетителя, она принялась расспрашивать о том, что произошло. Что-то произошло, и это было отчетливо видно на лице Джона.

– С учетом сложившихся обстоятельств наше кафе готово предоставить Вам кредит на пару стаканов молока, – шутливо подбадривала девушка поникшего юношу. Разумеется, Джон не стал тяготить юную великодушную подругу своими рассказами, его больше интересовали мысли о завтрашнем дне и предстоящей встрече.

За соседним столиком двое зрелых мужчин лет пятидесяти вели непринуждённый диалог о трудностях работы с электрическими сетями. Из случайно подслушанного Сорокой разговора мальчик подчеркнул, что оба мужчины работают электриками в злосчастной корпорации. На углу столика лежала небольшая книжонка, которая была просто необходима в работе этим двум инженерам. «План здания» – надпись крупным шрифтом четко давала понять о содержимом.

Внезапно входная дверь распахнулась – и звон дверного колокольчика на мгновение заполнил помещение. То был эпатажный Итан Роджерс, который всегда предпочитал феерично появляться на публике. По традиции, он и сегодня не забыл свиснуть и отвесить какую-то пошлую нелепость.

Но плевать на идиота Итана. Его появление заставило всех обернуться, и в этот момент… из-под скатерти стола, за которым вели беседу два электрика, на мгновение выглянула небольшая детская рука с тремя с половиной пальцами. Эта рука тихо и мягко нащупала книжонку и, ухватив её, мгновенно скрылась под столом. Когда Джейн вынесла очередной заказ с кухни, Джона уже не было.

Настал тот самый – не самый приятный день. Под толстыми стеклянными дверьми черного многоэтажного здания стоял мальчик, чью личность без труда можно было определить по небольшой полоске мазуты на щеке. На ногах Джона были надеты новехонькие кеды Умника, которые Сорока стащил прямо из прихожей друга. Но все в порядке, не волнуйтесь. Сорока оставил записку с парой слов, начёрканных с ошибками корявым почерком: «На благое дело. Обязуюсь вернуть». Еще Джон обзавелся широким кожаным строительным ремнем с десятком отсеков для различного инструмента, естественно, о котором мальчик всегда мечтал. Ремень тоже, предположительно, не подарен был работником металлической свалки. Записки работник не получил. В один из отсеков на правом боку Джон вложил свой универсальный молоток, а маленькие отделения заполнил пятью насадками для своего железного соратника.

Автоматические стеклянные двери разъехались перед мальчиком – и из них выехали две вешалки.

– Пожалуйста, следуйте за нами, – вежливо обратились шароголовые роботы электронным голосом. Сорока подчинился. Пройдя сквозь скучное серое фойе, они направились к лифту. И стали медленно подниматься наверх. Ничего здесь не понравилось Сороке, кроме, разве что одного. Песня в лифте была замечательной. Из динамиков играла Jefferson Airplane – Somebody To Love. Лифт остановился на тридцать втором этаже. Этот этаж был последним. Вешалки привели Джона к замечательной дубовой двери с ручной гравировкой.

– Господин Интро, прибыл Джон Хаф.

– Пускай войдет. – Поступил неспешный ответ от директора.

Послышался специфичный звук «Пи-и-п» – и дверь приоткрылась. Из кабинета повеяло сжатым затхлым воздухом. Джон вошел. Глаза не сразу привыкли к полумраку, царящему в комнате. Шторы на окнах были задвинуты, свет едва попадал в помещение. В конце комнаты стоял широкий деревянный стол, а за ним сидел генеральный директор – Курт Верт Интро. В глаза сразу же бросилась неестественная бледнота его кожи. Казалось, она годами не видела солнечного света. Желтые глаза с мешками были глубоко посажены. Взгляд уставший и слегка безумный. На вид ему было около пятидесяти пяти. Прическа короткая, аккуратная, с зачесом на правый бок. Гладко выбритое строгое худощавое лицо и прямоугольные очки на носу, в которых отражался свет развернутого перед ним ноутбука. Благодаря глубоким морщинам он казался старее, чем был. «Очень болезненный вид», – подумал про себя Сорока, – «Еще бы! Столько желчи копить в себе».

– Так что же, Джон? – Обратился к мальчику холодным и низким голосом директор, – Ты образумился и решил добровольно пройти вакцинацию, или будем пробовать по-плохому?

Джон держался гордо и начал разговор наравне с господином Куртом Интро:

– Первым делом, я хотел бы извиниться перед Вами за оскорбительные слова, которые я направил в Ваш адрес. – Директор Интро переменился в лице – он никак не ожидал подобного ответа, – Видите ли, в тот момент я очень переживал за своих друзей, и потому позволил себе говорить сгоряча. Но, вернувшись домой, я все как следует обдумал и признал очевидную пользу вакцинации.

– Мальчик! – Курт Верт Интро вскочил из-за стола и сделал жест руками – шароголовые вешалки тут же неуклюже удалились и закрыли за собой дверь, – Я приятно удивлен переменами в тебе! Возможно, ты старше, чем я думал, и разумнее.

Курт Верт Интро направился к Сороке. Телосложение у него было тоже неприятное: длинные худые руки и длинные худые ноги. Крупные, но подстриженные ногти на тонких вытянутых пальцах. Он приобнял за плечо мальчика и проводил его к креслу напротив своего, со словами:

– Теперь, когда ты проявил свое здравомыслие, незаурядный ум, и… О, главное – воспитание! Какое воспитание… Теперь я могу объяснить, для чего, собственно, необходима данная процедура. Присаживайся.

Джон сел в предложенное ему кресло, а директор в свое. Его стучащее костями тело идеально заполнило все старые вмятины в кожаном кресле.

– Да, я все еще не до конца понимаю необходимость данной процедуры.

Курт Интро стал объяснять, то и дело, подкрепляя свои слова жестами рук.

– Видишь ли, придуманный мною метод, от вакцинации и до момента изъятия, создан с целью избавить человека от вредных излишних качеств. Сделать его более спокойным, мене инфантильным и импульсивным, что очень часто мешает нам в отношениях и на работе. Уходят дурные мысли и внезапные идеи. Непредсказуемые поступки – от них только вред. Зачем испытывать ненужные страдания по различным пустякам. Человек становится более…

– Скучным? – перебил его Сорока.

– Эм… более рациональным, понимаешь?

– Теперь, да. – ответил Джон.

– Ну что же, не будем терять время понапрасну! Проходи на процедуру, это займет не более двадцати трех минут. А после возвращайся ко мне, я все тебе тут покажу.

В кабинет вернулись два робота, и директор попросил их сопроводить Джона на процедуру. Они спустились на минус второй этаж под землю. Войдя в белую комнату с люминесцентными лампами и белыми стенами (цвет, который так раздражал Сороку еще с больницы), его попросили снять лишние предметы, в том числе и пояс, и выложить на стол. После они подошли к специальному креслу. В комнате вешалка с красным крестом на том месте, где у людей обычно лицо (очевидно, он был кем-то вроде врача), пригласил жестом мальчика сесть в специальное кресло. Джон повиновался. Другие вешалки покинули помещение. Но, когда вешалка-врач поднес шприц со снотворным к его руке, Сорока внезапно вскочил с кресла, оттолкнул робота и молнией помчал из комнаты, прихватив по пути пояс с молотком.

Пулей вылетев из процедурной, Сорока хотел рвануть вперед по коридору, но ожидавшие его две вешалки кинулись в сторону парня, тот, не растерявшись, ударил наотмашь молотком одного и второго и, вырвавшись с криком: «Лапы прочь, банки консервные!», помчался к лифту. Этот лифт не следовал в место, куда стремился Сорока, но ему это было и не важно, Джон действовал по плану. По плану здания, который он детально изучил за ночь у себя в фургоне.

Время было сильно ограничено. Руки мальчика дрожали от страха: «Меня неминуемо поймают», – крутилась мысль в голове. «Да неет! Не бывать этому! – стал уже вслух успокаивать себя мальчик, – «В кои-то веки мои воровские навыки пригодились для благородного дела». Джон бормотал себе под нос, одновременно откручивая насадку молотка с рукоятки и прикручивая плоскую отвёртку. Закрепив её, Джон принялся откручивать болтики с металлического люка, расположенного в полу лифта. Красную кнопку «СТОП» Сорока нажал на первом этаже. Это он сделал для того, чтобы вешалки ошибочно решили, что мальчик пытается сбежать из здания. На самом деле у него и в мыслях подобного не было. Оказавшись в шахте лифта, Джон мастерски перепрыгнул на стальной канат, а с него – на пожарную лестницу. И не спеша съехал по ней на три этажа вниз. Этот лифт располагался в крыле «А», он был самым мелким. Шахта заканчивалась на минус третьем этаже. Нужный же глубокий лифт находился в крыле «С». Туда-то и собирался Джон.

По специальным браслетам вешалки доложили о побеге юного Джона. Это новость привела директора Курта Интро в бешенство. Ведь он всерьез подумывал о том, чтобы сделать Сороку последователем своего дела и полноценным правопреемником. В приступе гнева он бросился на старших вешалок. Досталось всем! И начальнику охраны, и его шести заместителям:

– РАЗЫСКАТЬ! ПОЙМАТЬ! – кричал директор, трепля за тонкие металлические плечи ни в чем не повинных роботов. Шароголовые только и переглядывались друг с другом, глядя недоумевающим взглядом то на соседа, то на директора, – Притащите его ко мне немедленно, я преподам этому сорванцу урок, который он никогда не сможет забыть! Роботы понеслись по коридорам в разные стороны, передавая требования директора Курта через наручные браслеты.

Тем временем, Сорока при помощи насадки «гвоздодёр» смог разжать дверь шахты лифта и помчал через весь коридор подземного этажа. Его целью было найти лестничную площадку крыла «B». Но из-за поднятой тревоги, вешалки быстро обнаружили, что Джона нет на первом этаже. Лестничная площадка уже была видна впереди, но тут, откуда ни возьмись, коридор стали заполнять роботы, повторяя электронным голосом «Обнаружен нарушитель, обнаружен нарушитель!». Джон повернул на 180 градусов и помчался назад, дергая за дверные ручки офисов, находившихся на этаже. Один из них оказался открытым. Ручка поддалась, и дверь отворилась. Сорока тут же нырнул внутрь, захлопнул дверь и разбил молотком электронный датчик слева от двери. Контакты закоротило, и замок автоматически заблокировался. Офис был довольно просторный на двадцать три рабочих места, не меньше. «Придется использовать план «Б» – подумал про себя нарушитель.

Действовать нужно было быстро. Роботы, столпившиеся за дверью, вызвали вешалку-инженера, и, судя по звукам, он уже принялся лазерным резаком удалять замок. Джон быстро оглядел стены офиса:

– Есть! – сказал он себе с улыбкой.

На высоте около двух метров находилась металлическая вентиляционная решетка. К стене он поставил стул. Забравшись на него, Джон достал решетки. Насадкой «гвоздодёр» он подцепил её край и попытался вырвать решетку. Но это оказалось сложнее, чем предполагалось. Решетка не хотела поддаваться. Тогда Сорока уперся в стену обеими ногами и стал изо всех сил тянуть за рукоятку молотка. Крик превозмогающего, маленького человека вырвался из его легких. Сработало. Проклятая решетка оторвалась и вместе с мальчиком полетела на пол. Угодив спиной в паркет, Джон сильно ударился, но не подал виду. В этот момент в комнату ворвались вешалки. Вскочив на ноги, мальчик, подобно дикому коту, с разгона впрыгнул прямо в квадратное отверстие вентиляционной шахты и стал быстро карабкаясь пробираться вперед. Обернувшись, он только и видел провожающих его взглядом роботов. Плана вентиляционной шахты у него не было. Пришлось двигаться наугад. Такой способ передвижения, мягко говоря, не доставлял никакого удовольствия и сильно замедлял.

Так Сорока полз, по меньшей мере, полчаса. По пути встречались различные решетки, ведущие в опустевшие офисы и мрачные кабинеты. Большая часть из них были напрочь заброшенными, в некоторых работало освещение. В других роботы выполняли запрограммированные различные функции: уничтожение испорченной бумаги, заготовка и доставка бутылок с водой в офисы на верхних этажах, уборка в архивах. И дураку понятно, что ранее, несколько лет назад, здесь кипела жизнь. «Возможно, это мрачное место не всегда было таким мрачным», – подумал про себя мальчик.

Наконец, была найдена нужная вентиляционная решетка, которая вела в коридор крыла «B». Зажатый в узком пространстве, Сорока с трудом развернулся в шахте. Попробовал выбить её ногой. В конце концов, она слетела с болтов и с шумом грохнулась на пол. Джон установил на молоток насадку «шило», толстый колющий наконечник – для готовности применить контрмеры в случае своего обнаружения – и спрыгнул вниз. Потом медленно подошел к углу стены, чтобы посмотреть, что ждет его там. В этот момент позади Джона, в конце коридора появились два учетных работника. Прилетевшие на шум дроны, мигом обнаружили нарушителя и тут же сообщили всем о месте положения разыскиваемого. Холодный пот пробрал мальчика до костей: «Засекли. Бежать – других вариантов нет», – подумал он про себя. И Сорока, завернув за угол, помчал со всех ног по коридору. Жужжащие лопастями квадрокоптеры полетели за ним вдогонку. Впереди был перекресток. «Не помню куда: налево… или на право, – спросил себя Сорока, – Налево!» Сорока готов был повернуть налево, но из-за угла быстро приближались пять вешалок, и пара учетных работников по бокам. Возглавлял их злой как черт похититель душ. «НАПРАВО! Направо!» – проговорил себе Джон, и в попытке резко повернуть поскользнулся и упал. Тут же, вскочив на ноги и помчавшись вперед, он обнаружил очередное препятствие впереди в виде зависшего в воздухе дрона. Но мальчика это не остановило. Разогнавшись, как следует, он упал набок перед самым учетным работником, и проскользнул под ним, продолжив дальше бежать, как ни в чем не бывало.