Пепел Аар'Дайна. Часть II: Мосты

На уроке Пути Разделения изучали заклинание янагиха33 – разбивающее доспехи. Пока тренировались, Кимриналь, помня о задании наставника, изучала новые сплетения сил, создающие рисунок заклинания. Ближе концу занятия, договорившись с Роддваром, она потренировала очищение. Правда, мастер Инх Шэк чутко уловил нехарактерный звук и на несколько секунд вперил в кэриминку немигающий взгляд круглых стеклянно-золотых глаз, но ничего не сказал против. Кимри подумала про себя, что экидины34 всё-таки очень странный народ, ещё менее понятный, чем хёдины – у тех хотя бы есть мимика. Кажется, никогда до конца не узнаешь, что кроется за этим прозрачным взглядом и пёстрой бронёй чешуи…

Гонг, возвестивший конец дообеденных занятий, прервал её размышления. Снова вспомнив обиду на Лис и поймав себя на тоскливом нежелании сидеть за общим столом, Кимри разозлилась. Да, ей всё ещё неприятно вспоминать резкие суждения рыжей. Мало того, что они касались слишком личного – они грубо отрицали существование того, что было сейчас для Кимри одним из самых важных и серьёзных чувств; они вламывались в самое хрупкое и терзали сомнениями, сеяли панику, вынуждали снова и снова напоминать себе, через что уже довелось пройти ради Эйно. Глупая Лис. Она и правда думает, что в любви самое главное – поцелуи?

Кимри было досадно, что она не может, просто не в силах пускаться в разъяснения. Но помириться с ринминкой нужно обязательно. Пусть подшучивает, болтает свои глупости и допытывается до несуществующих подробностей – всё это не важно. Им нужно держаться вместе. Нельзя поддаваться попыткам тайсомина всё сломать!

Ох, снова его посох стучит по каменному полу… Так и кажется, что сейчас раздастся сумасшедший хохот. Но – нет. Это всего лишь Айралор. Злой, мелочный гордец. И она не доставит ему больше удовольствия видеть её страх.

Кимри заставила себя выпрямить спину и сосредоточиться на дыхании. Войдя в столовую, она подошла к уже сидевшей за столом Лиснетте и проговорила:

– Лис, послушай. Извини, что нагрубила тебе утром. Я не хотела тебя обидеть.

Рыжая вскочила и порывисто обняла кэриминку, протараторив:

– Да-ладно-тебе-я-не-обиделась-ерунда-какая! Мир-мир, закатим пир? – Отстранив подругу, ринминка протянула согнутый указательный палец и объяснила: – Надо сцепить пальцы и ответить: «Цепь-крепь не отпереть!»

Кимри улыбнулась, сцепила с рыжей пальцы и повторила детскую мирилку.

– А у нас хвосты сплетают, – заметил Шахарро.

– А что говорят? – полюбопытствовала Лис.

– Не знаю, не слышал ни рразу.

– А у нас идут в таверну мёд пить, – вставил Роддвар.

– Што, даже дети? – не преминул ухмыльнуться хёдин.

– Так мёд разный бывает, не только пьяный.

– И почему я не удивляюсь?

Обстановка разрядилась, за столом археологов снова стало легко и весело. Кимри не удержалась и тайком поискала глазами Айралора, но его не оказалось среди обычной компании и, кажется, вообще в столовой.

После практики Пути Переноса и лекции по истории соклубники дружно отправились на раскопки. Мастер Эшши-Дан выслушал в пересказе Эйно информацию из дневника Итто Генбу и одобрил идею учеников попытать счастья в Архиве Рикухэй. Затем все спустились в уже расчищенный и укреплённый коридор. Пока Эйно и Кимри оставались в лазарете, остальные потрудились на славу. Им даже удалось добраться до шкафа, который освобождали Роддвар и Шахарро перед самым обвалом и добыть из него несколько книг и свитков. Правда, от того холмика, что раскапывали Кимриналь и рыжая, не осталось и следа. Мастер Эшши-Дан указал им другое место, и подруги принялись за работу.

Копаясь в земле, Кимри размышляла об опыте, проведённом с помощью Роддвара. Она никак не могла решить, стоит ли попросить мастера Эшши-Дана присоединиться сегодня к её разговору с наставником, или сначала обсудить увиденное только с мастером Эттилором. По здравом размышлении выходило, что нет смысла тянуть время. Но тогда нужно после занятия подойти к хашину и… после того ночного разговора это было ужасно неудобно. Кимри встряхнула головой и в очередной раз мысленно одёрнула себя: сколько можно быть такой трусихой?

Под ножом, которым рыжая рыхлила землю, что-то глухо скрежетнуло, и Кимриналь, отбросив на время размышления, взялась помогать. Среди комьев земли серебристо блеснул изогнутый металлический край. Лиснетта азартно пискнула и с удвоенным рвением принялась освобождать находку. Вскоре они достали кубок: тяжёлый, но удобно ложащийся в руку округлой чашей. Снаружи едва проглядывал сквозь чёрные окислы необычный орнамент.

– Что у вас? – раздался прямо над головой голос хашина.

Лис даже вскрикнула от неожиданности и выронила кубок. Мастер Эшши-Дан успел его подхватить и одарил заполошную ринминку гневным взглядом. Наверное, он разразился бы очередной раздражённой тирадой о том, что суета может уничтожить ценные предметы, но тут подошёл Эйно и, взглянув на кубок, уверенно сказал:

– Это кофуминский, из Хайно. Я видел такие. Надо будет его почистить…

Хашин задумчиво покрутил находку в руках потом протянул Даррису.

– Полагаю, вы знаете, как это делать. Займитесь.

Покончив с сегодняшней частью работы, археологи потянулись мыть руки, поливая друг другу из кувшина, который стоял теперь у выхода с раскопок. Лис и Роддвар дурачились с полотенцем, перетягивая его друг у друга, хёдин беззлобно ворчал на них, Эйно бережно ополаскивал кофуминский кубок. Пользуясь тем, что на неё никто не обращает внимания, Кимриналь подошла к хашину и попросила подойти через полчаса к мастеру Эттилору. На долю секунды лицо Малларена разгладилось. Кивнув, он чуть тронул кэриминку за плечо и ответил, что, может быть, минут на десять задержится, но непременно придёт.

Кимри вернулась к соклубникам и поймала на себе взгляд Шахарро, но не поняла его выражения. На её вопросительную мимику котолюд лишь дёрнул усами и отвернулся, отбирая полотенце у хохочущей Лис.

8. Сражения

«Сегодня было очень трудно. Я рассказала наставнику и мастеру Эшши-Дану об исследовании, которое провела с Роддваром. Так и знала, что это закончится чем-то тяжёлым… Мастер Эттилор настоял, чтобы я снова посмотрела на сплетение, что причиняет хашину столько страданий. Да, теперь я лучше понимаю, как оно получилось. Видимо, если кто-то не хочет, не в силах отпустить ушедшего – получается вот такой узел: нить пытается свернуться в петлю, но мысли и чувства оттягивают её, опять и опять, и заплетают всё больше.

И всё бы ничего.

Но наставник заставил меня коснуться этого сплетения…

Я не хотела!

А мастер Эшши-Дан молчал. Не знаю, о чём он думал. Может быть, решил довериться тому, кто уже столько лет ему помогает.

В общем, наставник убедил меня, а он не возразил.

Это было ужасно.

Мастер Эшши-Дан рухнул на кровать и не то потерял сознание, не то впал в транс: он что-то бормотал, закатив глаза, и вздрагивал всем телом.

Я… это было выше моих сил. Я сорвалась и накричала на наставника, что так нельзя, что он живой и ему больно, и нельзя на живой душе проводить такие опыты: без подготовки, без понимания, что происходит! И потом лечила хашина – снова, снова и снова. Никогда в жизни мне ещё не было так плохо и страшно. Даже когда Эйно едва не ушёл в Оримэ: ведь это не я ему навредила! А тут – сотворила своими руками такой ужас…

Я лечила его целый час, пока не начало темнеть в глазах. Мастер Эттилор оттащил меня в другой конец комнаты, плеснул в лицо водой из чашки, сказал, что я в истерике, и велел сидеть смирно, пока не приду в себя. Конечно, я была в истерике! За весь этот час Малларен ни разу не открыл глаза, только перестал содрогаться и бормотать…

И я знаю, что он видел.

Пепел.

Полуразрушенный дом в Аар'Дайне.

Погасший очаг.

Под потолком позванивали на ветру глиняные трубочки-колокольца.

А в углу скорчилась женщина, сжалась в комок, уткнув лицо в колени и закрыв голову руками. Она качалась из стороны в сторону, словно баюкая саму себя.

А потом пришёл он – тот, в чьих руках деревянный посох.

Женщина качалась всё быстрее и бормотала всё громче. Я не понимала ни слова. Но я знала: ещё мгновение – и она зайдётся в жутком крике.

Я не стала ждать. Я не представляю, что было бы с хашином, услышь он…

Почему я не настояла на своём? Нельзя, нельзя было так!!!»

Кимри захлопнула дневник и только теперь заметила, что по лицу безостановочно катятся слёзы. Она долго умывалась, но это не слишком помогло. Пришлось заставить себя сесть и сделать дыхательные упражнения. От этого тоже не очень полегчало, но хотя бы прекратили литься слёзы. Взглянув на часы, Кимри решила пойти в библиотеку. Эйно, конечно, станет расспрашивать, но если попросить – то просто побудет рядом, так, как только он умеет…

Она почти бежала по коридорам, стараясь думать только о том, как сейчас сядет за стол и будет разбирать записи йоши Генбу. В библиотеке в этот час было пусто, даже Мал Нитси куда-то вышла, выставив на своём столе табличку с вежливой просьбой подождать.

На привычном месте Эйно не оказалось. Кимри поднялась на второй этаж Восточной башни и ещё на лестнице услышала шум: приглушённые напряжённые голоса, сдавленное бормотанье и шарканье ног по каменному полу. Обежав круглый стеллаж с книгами в центре зала, Кимриналь увидела несколько высоких фигур в тёмной нише меж стоящих вдоль стен шкафов и не сразу разобрала, что они делают. Она попыталась создать миражный светляк, и вдруг поняла, что не может: весь зал оказался опутан сильным заклинанием немоты!

– Что вы делаете?! – воскликнула кэриминка и тут увидела Эйно.

Двое тайсоминов держали его за руки, третий зажимал рот, а четвёртый… Четвёртым был Айралор. Он обернулся на голос Кимри, диковато ухмыльнулся и с гнусным удовольствием ударил Дарриса кулаком в живот. Невесть откуда взявшийся пятый тайсомин подскочил сзади и схватил Кимриналь в охапку, так что она и двинуться не могла. На долю секунды Кимри охватила паника. К этому она не была готова. Дома, в Наке, она попадала в такую западню считанные разы, зная о себе, что физически не особенно сильна, и всеми силами стараясь убегать и прятаться, быть настороже каждую секунду. А здесь, где все изучают и используют магию, казалось совершенно немыслимым столкнуться с тупой грубой силой.

Но не сдаваться же без борьбы!

Кэриминка разозлилась и попыталась создать очищение, но безуспешно – немота оказалась сильнее. Тогда она изо всех сил позвала посланием Роддвара и принялась извиваться в руках державшего её мерзавца, пытаясь попасть пятками ему по ногам. Айралор опять ударил Эйно, и Кимри завопила во весь голос. Тайсомин попытался зажать ей рот, но для этого ему пришлось освободить одну руку, и Кимри тут же вывернулась, снова мысленно позвала названного брата, постаравшись показать ему библиотеку и схваченного Эйно. Пока ругающийся сквозь зубы тайсомин пытался поймать кэриминку, она схватила подставку для книг и запустила в Айралора. Тот оставил Дарриса, подобрал брошенный рядом посох и угрожающе обернулся, процедив:

– Как же вы бесите… Так тебе было мало?

Он стукнул в пол посохом, ещё и ещё. Но это больше не работало. Кимри не испугалась, даже почти не обратила внимания на звук. Ей нужно было протянуть время, и она была занята тем, чтобы стол оставался между ней и охотящимся на неё тайсомином. Тот, что зажимал рот Эйно, отпустил безвольно провисшего Дарриса и кинулся на помощь. Кто бы мог подумать, что утренняя акробатика окажется столь полезной! Кимри без раздумий перемахнула через стол и прокатилась меж двоих мерзавцев кувырком через голову. Тайсомины столкнулись в попытке схватить её. Это дало Кимри время толкнуть стул на приближающегося Айралора и снова завизжать в надежде, что кто-нибудь услышит. Несносный тайсомин сделал нечто неожиданное: размахнувшись, он бросил в Кимриналь свой посох. Она не успевала увернуться – посох, со свистом вращаясь, летел слишком быстро. Кимри только и смогла сжаться, прикрыть голову и подставить под удар плечо и бок. Её сшибло с ног, и двое тайсоминов тут же накинулись, схватили её и потащили к Айралору. Бок и плечо немилосердно ломило, да ещё костлявые пальцы зло впились как раз там, куда пришёлся удар, но Кимри продолжала сопротивляться изо всех сил и ещё раз попыталась закричать. Тяжёлый удар по лицу заставил её замолчать, в ушах поплыл тонкий дурнотный звон. Но сквозь него Кимриналь услышала долгожданный грохот шагов по лестнице и встревоженный бас Роддвара:

– Ким? Сестрёнка, ты где?!

Она ответила посланием, израсходовав на это последние силы, и на несколько секунд ухнула во тьму. Очнуться пришлось жестоко – застигнутые взбешённым северянином тайсомины швырнули её на пол. Едва соображая, она лишь догадалась закатиться под стол, чтобы не попасть под ноги сцепившимся. Тайсомины набросились на Роддвара все разом, но он расшвырял их в стороны, как щенят, и принялся награждать полновесными оплеухами. Айралор сориентировался первым и поспешно сбежал, бросив товарищей. Спустя полминуты с первого этажа послышался голос Мал Нитси, и остальные тайсомины тоже кинулись прочь, как крысы, застигнутые в кладовке.

Вошедшая библиотекарша застала двусмысленную картину: громадный северянин возвышался посреди разбросанных книг и стульев, у сдвинутого с места стола сидела, утирая кровь с разбитых губ, кэриминка, из ниши меж шкафов, согнувшись и хромая, выбирался Даррис. Впрочем, Кимри быстро разрешила недоразумение, рассказав, что случилось на самом деле. Экидинка принялась наводить порядок, с присвистом ворча и обещая пожаловаться на зачинщика этого неслыханного безобразия в Совет Кадая.

– Так, теперь лечиться, – велел Роддвар, оглядев обоих кэриминов, и обхватил за талию Дарриса. – Давай-давай, нечего геройствовать, держись. Лекарь из меня, сам знаешь, какой, так что – чем богаты…

Кимри без лишних просьб опёрлась на руку брата-северянина, и так они добрели до лазарета. Увидев Эйно и Кимри мастер Йосини всплеснула руками:

– Это что ж такое, а? Опять вы во что-то влипли! Нет, эта парочка меня с ума сведёт!

Водворив кэриминов в уже знакомую палату и отправив прочь Роддвара, ухитрившегося не получить и царапины, целительница принялась хлопотать вокруг учеников, то ворча, то причитая. Спустя минут сорок от синяков и ссадин не осталось и следа. Только лёгкая слабость и тяжесть в голове напоминали о случившемся. Однако мастер Йосини настояла на том, чтобы кэримины переночевали в лазарете.

Помощник целительницы принёс им травяного чая. Оставшись одни, Эйно и Кимри некоторое время молча пили целебный напиток. Отставив опустевшую чашку, Даррис спросил, не глядя на Кимри:

– Как там оказался Роддвар? Ты всем сказала, что случайно, но…

Кэриминка кивнула:

– Я позвала его посланием.

– Сквозь немоту?

– Ну, это ведь не совсем обычное заклинание. Я понадеялась и, в общем, получилось.

– Шарат!35 – выругался Даррис мрачно. – Если б я так умел, то предупредил бы тебя. Я ни на что не гожусь! Там, где мне следует защищать тебя – ты то и дело спасаешь меня. Это ненормально.

Эйно вскочил и принялся нервно расхаживать по комнате.

– Послушай, их же было пятеро, – попыталась возразить Кимри.

Даррис остановился и криво усмехнулся:

– Роддвару это не помешало.

– Роддвар несколько лет был телохранителем. Ты не обязан быть таким же.

– И какой тогда от меня толк?! Меня застали врасплох, скрутили, как совёнка, и ясно дали понять, чего я стою…

Он снова заметался по палате. Кимриналь стиснула ворот, начавший вдруг душить, и выговорила с усилием:

– Эйно, послушай… Послушай же!

Он остановился, явно с трудом заставив себя смотреть на Кимри, и она заговорила торопливо:

– Ты не понимаешь, что происходит. Он же именно так и задумал! Поссорить всех, заставить каждого сомневаться в себе и друг в друге! Посмотри: он заставил Лис подозревать, что я пытаюсь «отбить» у неё Роддвара; он заставил Шахарро чувствовать себя лишним и ненужным; он пытается запугать меня; теперь он тебя унизил и выставил в невыгодном свете. Эйно, мы не должны поддаваться! Пойми, пожалуйста, мне не важно, воин ты или нет. Я ведь не полюбила Роддвара, я… – Кимри осеклась и в крайнем смущении на секунду закрыла лицо руками, но тут же вскинулась решительно. – Мы ведь справились, Эйно! Мы справились – вместе! Вот что самое главное.

Даррис опустился на стул и некоторое время молчал, глядя в пустую чашку.

– Это ты справилась, – произнёс он тихо.

Кимри снова закрыла лицо в отчаянии и, всхлипнув, выговорила сорвавшимся в полушёпот голосом:

– Ты так и не понял… Это же потому, что ты был в беде! Всю жизнь я пряталась, изворачивалась и убегала, я никогда не решалась сопротивляться, никогда прежде! Если тебя не будет, я… я ничего не смогу…

– Не знаю… – ответил Эйно неуверенно. – Пока больше похоже на то, что тебе от меня одни беды. Я не понимаю, почему ты видишь иначе.

Кимриналь честно попыталась успокоиться, стараясь не думать, в который раз за сегодня приходится загонять свои чувства в дальний угол и действовать через «не могу».

– Ты не знаешь всего, – проговорила она. – Я попробую объяснить, только, пожалуйста, постарайся выслушать до конца. Мне… я плохо умею разговаривать про такое.

– Хорошо, я слушаю.

– Дело в том, что я – Верная Аса'ю…

Эйно издал изумлённый возглас, но смолк, подчиняясь умоляющему жесту Кимриналь. Она подробно рассказала о том, как Аса'ю призвала её, показала растерзанный Аар'Дайн и попросила о помощи: спасти всех, застрявших там по воле Шиморы36. Пересказала и свои сны, в которых блуждала по пепельным развалинам, преследуемая безумным невидимкой с посохом. И тут всё неожиданно сложилось у неё в голове, заставив замолчать на полуслове.

– Так вот почему тебя так напугал Айралор со своим посохом, – договорил за неё Эйно.

Кимри кивнула.

– Да. Но, кажется, здесь что-то большее… Что, если Шимора завладел Айралором? Тогда всё, что он делает – это не просто месть за то, что мы помешали ему украсть Щит Благословения…

– Тайсомин – прислужник Шиморы? Довольно странная идея, – усомнился Эйно. – Старшие эльфы испокон века поклоняются только Богам-Наставникам.

– На самом деле, это не важно. Я рассказала тебе всё, чтобы объяснить, насколько необходимо, чтобы мы оставались вместе. Потому что вы все незаменимы для меня. Вы – мои якоря и моя поддержка, понимаешь? Роддвар – сила, Лиснетта – радость, Шахарро – скепсис и рацио, ты… Ты – самый важный. Благодаря тебе я научилась видеть то, что связывает души. Я узнала, что эти связи можно разорвать недоброй силой – и можно исцелить. Благодаря тебе я узнала, что такое страх и как его преодолеть. Благодаря тебе я перестала бояться действовать! Понимаешь? Действовать, вопреки всему: страху, отчаянию, неверию в себя, боязни ранить чью-то гордость… – Кимри порывисто схватила Эйно за руку, умоляюще вглядываясь в его лицо. – Я понимаю, как тебя ранит случившееся, правда! Но прошу тебя, постарайся взглянуть на всё с моей стороны. Всё так, как должно. Аса'ю ведёт меня, учит бороться и отстраивать сломанное. Всё, что мне приходится делать в последние дни – об этом: я только тем и занята, что всех мирю и собираю. И знал бы ты, как это тяжело для меня!

Кимриналь уже увидела, что он перестал сердиться, поверил. И от облегчения расплакалась, уткнувшись лбом в его руку, которую продолжала стискивать. Эйно поднялся, обошёл стол и обнял Кимри, гладя её по волосам.

– Я сделаю всё, что смогу, чтобы оставаться с тобой, – пообещал он.

А вокруг поднималось золотое свечение, пронизанное сплетёнными в прекрасные узоры нитями…

9. Тэйто

Кимри проснулась, едва забрезжил рассвет. Прокравшись на цыпочках через палату и аккуратно закрыв за собой дверь, она бросилась к мастеру Эттилору. Кажется, впервые в жизни Кимриналь не заботилась о том, что может побеспокоить наставника и доставить ему неудобство столь ранним визитом. Она довольно громко и требовательно постучала в дверь, потом ещё раз, пока не услышала ответ тайсомина. Мастер Эттилор, впрочем, не удивился и впустил ученицу без слова упрёка.

Малларен оставался в постели хозяина комнаты, но выглядел несколько лучше, чем вчера. Наставник негромко сказал:

– Всё хорошо. Он просто спит. А вот ты выглядишь неважно.

Кимри протянула мастеру Эттилору дневник, в котором вчера перед сном написала о нападении в библиотеке и о разговоре с Эйно. Наставник сел в кресло и принялся читать, а Кимриналь поставила стул возле кровати хашина, спиной к тайсомину, и стала тайком снова лечить Малларена. Всматриваясь в искорёженный узел, связывающий хаймина с Мэнираи, Кимри пыталась плотнее закутать его золотым светом, создать кокон, в надежде облегчить причинённые вчера страдания.

– Какая невероятная наглость! – рассерженный голос наставника заставил Кимриналь вздрогнуть. – Я прослежу за тем, чтобы этого мальчишку непременно вызвали на Совет, и буду требовать исключения. Организованное избиение? Такого у нас ещё не было!

Малларен пошевелился, и Кимри вскочила.

– Он просыпается… Я пойду!

Не дав мастеру Эттилору возразить, кэриминка довольно бесцеремонно выхватила из его рук дневник и выскочила в коридор. Неплотно прикрыв дверь, Кимри некоторое время прислушивалась к хриплому со сна голосу хашина, убедилась, что он, в самом деле, неплохо себя чувствует, и пошла переодеваться для тренировки с Роддваром.

Сегодня Лиснетта не стала их караулить. Зато северянин под конец упражнений ошарашил странным вопросом.

– Слышь, хэльги37, я ща, наверное, глупость спрошу, но… Что у вас с хашином?

– А… в каком смысле?

– Ну-у, – Роддвар замялся, но решил держаться привычной прямоты. – Шахарро мне вчера заявил, что о вас ходят… некоторые слухи…

Кимри закрыла лицо руками и села в песок прямо там, где стояла.

– Какие слухи? – выговорила она поблёкшим голосом, не открывая лица.

Северянин опустился рядом и ответил:

– Слушай, я чую, это всё ерунда какая-то. Но кошак говорит, что и сам что-то этакое заметил…

«Что-то этакое»? Это он про то, как мастер Эшши-Дан вчера коснулся её рукава? Да что с этим миром, что такой простой жест отправляет всеобщую фантазию в полёт к Лунной Семье?!

– Аса'ю-Мать… – Кимри опустила руки и посмотрела на Роддвара в отчаянии. – У «нас с хашином» – ровно ничего! Он серьёзно болен, ты же сам видел. Мастер Эттилор лечит его, а я немного помогаю – всё! Ради Наставников, Роддвар, ты же знаешь, что я…

Северянин поднял руки с раскрытыми ладонями:

– Ты – с Эйно, да-да, прости! Просто хотел прояснить. Не сердись, сестрёнка! Зато теперь я с полным правом буду давать в зубы всякому, кто продолжит таскать по Кадаю эту дурь.

Кимри удручённо покачала головой:

– Это просто восхитительно. С кем только меня уже ни связали! Скоро окажется, что я в наложницах у половины учителей.

– Ну… Это, наверное, потому что про кэриминов говорят, будто у вас это типа нормально – падшие же…

Кимриналь в сердцах схватила полные пригоршни песка и швырнула в стороны, едва удержавшись, чтобы не запустить их прямо Роддвару в лицо.

– Аса'ю-Мать! А про северян говорят, будто вы – мрачные пьяницы, ходите в звериных шкурах и живёте в пещерах в обнимку с медведями! Мне пойти поискать твоего мишку? Где ты его прячешь, а?!

Роддвар несколько растерялся от столь несвойственного кэриминке язвительного напора, потом поспешил ещё раз горячо извиниться и замять тему. Кимри постаралась уверить названного брата, что не обиделась, но, оказавшись в купальне, пару минут яростно била кулаками по воде, потом обессиленно разревелась. Конечно, друзья быстро перестанут слушать эти мерзкие сплетни. Но остальные ученики – вот так и будут думать о ней? Какая гадость… Мьори38, смилуйся!

Спустившись на завтрак в столовую, Кимри, кажется, первый раз сама села рядом с Эйно и первая заговорила с ним. Кэриминка рассудила: коли уж ситуация сложилась так, что она теперь постоянно под прицелом – нужно тщательнее обдумывать каждый шаг и каждый жест. Она перестанет садиться на лекциях вместе с Роддваром, будет стараться не общаться при посторонних с хашином. Было бы прекрасно как-то защитить и дружбу с Эйно, но тут, кажется, ничего не выйдет… Ну, и шитцу с ними, пусть тешат свои фантазии: эта проблема сейчас кажется наименьшей.

– Ну, шшто, пойдём сегодня в Архив Рикухэй? – первым высказал предложение Шахарро; все согласились и сразу после завтрака пешком отправились в Тэйто.

До острова Рикухэй можно было бы дойти минут за двадцать по длинному деревянному мосту, что тянулся от лодочного причала чуть севернее разрушенной сторожевой башни. Но Лиснетта заявила, что сто лет не была в столице, что сегодня сумэмон39, они никуда не спешат, и почему бы не погулять. Так что друзья не стали спускаться к озеру, а зашагали по Внутренней Кольцевой. С обеих сторон тянулись фермерские огороды, цветущие яблоневые сады и бесчисленные террасы рисовых полей. Котолюд принялся ворчать, мол, невелико удовольствие глазеть на ещё толком не засаженные грядки, но Лиснетта, не обращая внимания, вприпрыжку носилась от одного края дороги к другому и собирала ярко-жёлтые ветродуйки. Сначала она сплела всем по весёлому венку и торжественно короновала друзей. Кимри не могла удержаться от смеха, глядя, как серьёзно склоняет голову Роддвар, и как нелепо выглядит на нём девчачье украшение. Шахарро предсказуемо заартачился, но Лис нашла выход: соорудила для него вместо венка целую гирлянду и надела на шею. Котолюд пофыркал, но с гирляндой смирился. Потом рыжая принялась дурачиться с пустыми стеблями: сначала делала из них ужасающе гнусавые свистульки, потом расщепляла стебельки на полоски и держала во рту, кривясь от горечи, после чего узкие волокна сами собой свивались удивительно плотными пружинками, потом делала из жёлтых головок, листьев и тонких палочек забавных человечков и рассаживала их по заборам и придорожным камням.