Пепел Аар'Дайна. Часть II: Мосты

На полпути Лиснетта увидела слева ой'аминскую40 арку и потащила друзей искать проход меж садовых оград, чтобы подойти поближе. Кажется, ещё ни одна затея ринминки не удостаивалась стольких нелестных эпитетов. Даже Роддвар пару раз предположил, что рыжая состоит в тесном родстве с куродама41. Они проплутали минут двадцать, пока наконец не вышли к Часам, очень похожим на те, что видели во время экспедиции на холме перед Монуке. Только в этих Часах бесконечно перетекающая жидкость была не алой, а прозрачно-голубоватой, и звук от капель словно бы тонко похрустывал битым стеклом. Кимри постаралась незаметно держаться подальше. Она ещё помнила, как ой'аминская магия едва не затопила её в прошлый раз.

Выбравшись обратно на Внутреннюю Кольцевую, двинулись дальше, к Западным воротам Тэйто, но тут Лиснетта увидела пасущихся в обширном загоне лошадей и надолго повисла на ограде, пытаясь приманить хоть одну, чтобы погладить. Хёдин снова принялся ворчать, но безудержный оптимизм Лиснетты не так-то просто было пошатнуть.

Рыжая угомонилась только после того, как друзья заметили в тени, у боковой стены конюшен мрачного на вид мужика в чёрных штанах и потрёпаной кожанке с капюшоном. Незнакомец сидел, положив у ног развязанный заплечный мешок, набитый каким-то добром, и лениво пускал цветочно-сладкий дым из длинной трубки. Увидев кучку юных магов в робах, мужик мгновенно подобрался и нашарил на поясе рукоять кинжала. Роддвар, поймав угрожающий взгляд чужака, подхватил Лис под руку и потащил прочь, негромко проговорив:

– Так, ребята, ну-ка, быстро пошли отсюда.

Никому и в голову не пришло возражать. Только спустя пару сотен шагов рыжая всё-таки спросила:

– Это кто был?

– Не знаю. И знать не хочу, – отрезал северянин. – Я лично вообще никого не видел.

В его резком тоне было нечто такое, от чего никто не решился больше ни задавать вопросы, ни спорить с бывшим телохранителем.

Почти сразу за конезаводческой фермой потянулись бедняцкие кварталы. Чем ближе к городской стене, тем плотнее они сбивались и слеплялись в неприглядные нагромождения. Кимри увидела кучку оборванных детей, играющих в ножички прямо на дороге, и смуглую, нандинских42 кровей, девочку лет девяти, угрюмо сидящую поодаль. Кэриминка невольно ускорила шаг, живо вспомнив Наку и себя-десятилетнюю, прячущуюся от снегопада в заброшенном доме с дурной славой зачарованного… Давно ей не приходилось так ясно увидеть, насколько сильно изменилась её жизнь. И почему-то стало страшно, словно всё, чего она достигла, стало зыбким и хрупким, готовым рассыпаться от малейшего соприкосновения с тенью прежнего существования… Кимри стиснула зубы, безотчётно вцепилась в рукав Эйно и так и вошла в Западные ворота, держась за него.

Западная площадь оглушила разноголосьем праздной гуляющей толпы. Выкрики разносчиков лакомств смешивались с песнями бардов, тут и там развлекавших народ кто балладами, кто шуточными попевками. Прямо перед Западной таверной расположился кукольный театр, чуть дальше в кольце зевак состязались любители похвастать силой. Чтобы хоть как-то расслышать друг друга и обсудить дальнейший путь, ребятам пришлось протолкаться через всю площадь и дойти до Лазарета св. Кизаку43.

Устроившись на скамейке, они принялись обсуждать, куда идти дальше. Кимри давно хотела посмотреть на Кидама44 Макото45 и Серебряные Сады, против этого никто не возражал, но Лиснетте непременно хотелось увидеть ещё и Алхимические Питомники, а для этого пришлось бы сделать порядочный крюк. В конце концов рыжая настояла на своём. Идти в Питомники решили не шумным торговым районом, а через квартал артистов и учёных, мимо театра, Исторического музея и Имперской библиотеки. Кимри с сочувственным пониманием заметила, как жадно Эйно рассматривал огромное здание библиотеки, но не стал проситься зайти ещё и туда. Сразу за библиотекой просторная мощёная улица внезапно обрывалась, уткнувшись в кованый узорчатый забор. За ним, словно аккуратно вырезанный и перенесённый откуда-то из-за города, буйно зеленел огромный лоскут живого леса с прогалами полян и ненавязчиво аккуратных грядок. Только внимательно приглядевшись можно было заметить, что все растения здесь расположены в строгом порядке, помечены ярлычками и табличками с подписями. В нескольких местах были устроены колодцы, от них разбегались трубы хитрой поливальной системы, рядом стояли большие бочки с водой, которая грелась на солнце – для более нежных, не выносящих холода растений. Возле последнего из таких колодцев, окружённого цветущими азалиями, друзья устроились на отдых. Роддвар с Лиснеттой вызвались сбегать в Торговые Ряды, вернулись с пирогами, яблочным морсом и, конечно же, мёдом.

Кимри с удовольствием оглядывалась вокруг, прислушиваясь к болтовне товарищей. Честно признаться, она слегка опасалась, что в столице, немало пострадавшей во время Кризиса Ная, ей станет дурно, как было в Хигаре. Но ощущение от Тэйто оказалось светлым и, несмотря на весь шум выходного дня, особым образом тихим. За двадцать два года город практически бесследно залечил нанесённые слугами Ная раны: мостовая аккуратно переложена, и уже не различить, какие участки новее, деревья и кустарники высажены заново, цветы пышно цветут в ухоженных клумбах, гладкие стены светлых оттенков мерцают крапинками слюды, которую тут принято добавлять в штукатурку.

Покончив с обедом, друзья выбрались из Питомников через ещё одни кованые ворота и оказались на Каиране – огромном церемониальном проспекте, протянувшемся от Северных ворот до самой Турмалиновой башни. Вдоль широкой дороги тянулись ряды кованых фонарей араннской работы, тротуары обрамляли ярко-зелёные газоны и стройная череда яблонь в полном цвету.

– Рин-Рин, какая же красотища! – выдохнула Лис.

Шагая по Каирану, ребята миновали район поместий и увидели по правую сторону храмовый проспект, изгибающийся аккуратной дугой. Здесь располагались храмы всех одиннадцати Богов-Наставников, а в самом начале выделялась колоссальная беломраморная ротонда заново отстроенного храма Магоо46.

Как обычно в выходные и праздничные дни, все двери храма были распахнуты настежь, свет Никко47 врывался сквозь них и прозрачный купол, отражался от гладких граней Кидама Макото, пронизывал его насквозь и разбрасывал по белоснежным колоннам радужные блики. Но даже не это больше всего поразило Кимри. Замерев перед огромным – не меньше двух нари48 высотой! – семигранным кристаллом, она с изумлением рассматривала облако золотых искр, застывшее внутри Кидама и сохранившее облик человека в длинной робе с широкими рукавами и упавшим на плечи капюшоном.

– Это и есть принц Макото? – спросила она негромко у Шахарро.

Хёдин сморщил нос, посмотрел на кристалл и переспросил:

– В смысле? Ну, да, это тот самый кидама…

И тут до неё дошло.

– Ты не видишь? Фигуру внутри?

Шахарро недоумённо встопорщил усы, шевельнул ушами и отозвался:

– А должен?

– Не знаю, – смутилась Кимриналь.

– Да пребудет с вами благословение святого Макото! – раздался сбоку чей-то старческий, но ещё сильный голос; служитель в бело-золотой робе опустился на колени и протянул раскрытые ладони к Кидама. – Любимый сын Бога Времени милостив к вам и явил себя!

У Кимри перехватило дыхание от волнения.

– Так мне не показалось?

Служитель, всё так же стоя на коленях, взглянул на неё снизу вверх с непривычным для кэриминки восхищением и несколько пугающим самозабвением.

– Пребывайте в свете и радости! – выдохнул он, прижимая ладони к груди. – Врата открылись и мосты переброшены будут над бездной! Славьте Магоо, связующего и исцеляющего, порождающего день из ночи и сияние из сумрака! Славьте Магоо, хранящего забытое и вспоминающего неслучившееся! Славьте Магоо!

Монах судорожно вздохнул и закрыл лицо руками, плечи его обессиленно поникли. Археологи, сгрудившиеся позади ошарашенной Кимри, растерянно молчали. Спустя минуту пожилой служитель поднялся с колен, низко поклонился Кимриналь и, не сказав больше ни слова, скрылся на другой половине храма, в ослепительном сиянии Никко.

– Ничего себе! – ухнул басом Роддвар, так что гулкое эхо взлетело под купол.

– Это он шшшто, пророчил сейчас? – прошипел Шахарро.

– Да ладно вам, – окончательно смутилась Кимри. – Просто молился…

– А при чём тут какие-то врата и мосты? – удивилась Лиснетта.

– Лис, ну, откуда нам знать? – мягко ответил Эйно. – Давайте просто побудем тут ещё немного в тишине.

Он аккуратно взял Кимри под локоть и отвёл чуть в сторону. Она благодарно улыбнулась и, запрокинув голову, снова вгляделась в мерцающее облако искр. Человек внутри кристалла стоял, спокойно опустив руки и словно бы глядя поверх толпы, но глаза его были закрыты. Кимри невольно вздохнула, рассмотрев его лицо:

– Он ужасно печальный… Мне всегда было страшно жаль принца Макото: простой монах, жил обычной жизнью – и вдруг всё это ворвалось и заставило быть кем-то другим, каким он никогда не предполагал становиться.

– Ну, во-первых, но всё-таки был принц, – возразил Эйно. – Во-вторых, как я читал, в юности он вовсе не был так уж прост. Некоторые биографы полагают, что он всерьёз поклонялся Многоглазой Ши'Мунэ49.

Кимри неуверенно пожала плечами:

– Не худшая из Хозяев.

– Как сказать. Её служители воруют книги и свитки из библиотек и частных коллекций, вламываются в запретные хранилища, не гнушаются и убийствами…

Кэриминка вздрогнула.

– Думаешь, он?..

– Не знаю. Биографы императорской семьи не говорят об этом в официальном жизнеописании, тем более, после его подвига. Но ведь не просто так принц Макото больше десяти лет служил в скромном храме Хигары, а не в столице.

– Полагаешь, его наказали?

– Конечно. И вряд ли дело только в том, что он пытался избежать традиционного служения – за такое не ссылают прочь.

– В Хигаре… – Кимри содрогнулась, вспомнив тяжкое видение, заставившее её бежать из этого города.

– Да. Он был там в ночь нападения, помогал жителям спастись: искал уцелевших среди пожаров, выводил их через храмовую крипту.

Кимриналь вздохнула.

– Всё равно. Получается, он уже отказался от Ши'Мунэ и собирался вести скромную жизнь, а тут – такая нелёгкая судьба: спасти всю империю, если не весь мир. Каково это вообще – стать практически не-человеком?! И теперь он стоит вот тут, на всеобщем обозрении. И даже не всякий может его увидеть. Не хотела бы я так…

Кимри зябко поёжилась, и Даррис, вспомнив вчерашний разговор, осторожно обнял её за плечи. Но она мягко освободилась, шагнула к Кидама, опустилась на колени и робко коснулась пальцами прозрачной грани. Кристалл оказался неожиданно горячим. В лицо дохнуло тёплым ветром, воздух всколыхнулся, напомнив кэриминке, как Роддвар выпевал свою молитву в святилище Карари50. Горячее дыхание Кидама Макото так же мягко всколыхнуло всю Оодай разом… Значит ли это, что Боги-Наставники не гневаются на неё за посвящение себя одной из Хозяев? В самом ли деле Магоо склонился к ней, а святой Макото благословил? Кабы знать… С Богами – Наставниками, Хозяевами ли – никогда не получается быть уверенной.

Археологи вышли из храма притихшие и задумчивые. Следуя уговору, они вернулись на Каиран и снова свернули с него в Серебряных Садах. Никко скатился за полдень, но стоял ещё высоко, его лучи пронизывали немыслимой высоты голубой кристалл Турмалиновой башни, и серебристо-бирюзовое сияние заливало Сады, представляя их в полной красе. Находиться там долго оказалось почти нестерпимо: от серебряных бликов, играющих на земле, отражающихся от гладких плотных листьев буков и серебристых тополей, глубоко в груди поселялся тонкий струнный звон, словно натянутая до предела струна, готовая оборваться в любую секунду.

Выбравшись из Садов, друзья молча дошли до императорского дворца. Мастерство древних магов, сумевших вырастить столь огромный кристалл и выточить в нём несколько десятков этажей, поражало до глубины души. Кимри, запрокинув голову, попыталась сосчитать обороты тянущейся по внешней стене винтовой лестницы, хорошо видимой на просвет, но несколько раз сбилась и бросила эту затею: от ярких бликов глаза быстро начали слезиться.

Мост на остров Рикухэй археологи преодолевали уже изрядно усталыми. Шахарро ворчал сквозь усы, что стоптал лапы до плеч, и что это хуже, чем было в походе. Лиснетта, примолкнув, висла на каменном плече Роддвара, то и дело поджимая ноги. Северянин, впрочем, безропотно тащил её, будто бы не замечая этой детской уловки. Даже Кимри позволила себе взять Эйно под руку и время от времени ненадолго закрывала глаза, уставшие от яркого света.

Как ни странно, район, отданный армии Праведного Государства, совсем не выглядел мрачным. Кольцо стен, строения вдоль них и даже круглая башня тюрьмы посередине были сложены из того же белого мрамора, что и большинство официальных зданий столицы, разве что не украшены резьбой. Но в этой лаконичной белизне была своя строгая красота. У подножия башни тоже цвели яблони. Слева от ворот, из одного из внутренних дворов раздавался звон оружия и голоса: похоже, там была тренировочная площадка. Ребята двинулись туда, чтобы поискать тайи Когараши или хотя бы кого-нибудь из знакомых хэйши. К радости Кимриналь им навстречу поднялся рыжий бард Рэн Гиншо.

– Сайно51! – воскликнул он с искренней радостью. – Как поживаешь? Да вы все здесь!

Ребята обступили Рэна, приветствуя и говоря все разом. Хэйши на площадке с любопытством косились на кучку юных магов; кажется, сюда не часто захаживали посторонние.

Наговорившись и обменявшись новостями, археологи вспомнили об Айралоре и спросили, не знает ли Рэн, почему того выпустили из тюрьмы. Как и предполагалось, за тайсомина вступился кто-то из его могущественной семьи, пригрозив дипломатическим скандалом. В нынешней обстановке, когда между Империей Сэйтэй52 и отделившейся Восточной провинцией Азумано всё и без того сложно, Императорский Совет решил, что самонадеянную выходку мага-ученика можно счесть мелочью.

Поворчав и поговорив ещё немного о политике, археологи спросили о тайи Когараши. Рэн, выслушав, зачем он им понадобился, махнул рукой:

– Тайи Кей сейчас в рейде, да он вам и не нужен. Пошли, я вас представлю йоши Дзими Энко – он сегодня дежурит в приёмной. Здравый мужик. Расскажете ему, что к чему, думаю, он вам поможет.

Рэн привёл археологов в приёмную Рикухэй. Йоши Энко оказался приятным человеком лет пятидесяти; умным спокойным лицом он больше походил на аристократа, чем на военного. Выслушав Рэна и ребят, йоши Энко достал бумагу, что-то написал, потом поднялся и велел ученикам следовать за ним. Архив Рикухэй располагался тут же, в подвале. Йоши Энко представил учеников заведующему Архивом Маку Омору и протянул тому только что написанный документ, оказавшийся допуском к исследованиям в Архиве. Эйно пришлось ещё раз повторить, что именно они ищут. Старик Маку выслушал его, молча подхватил трость и захромал вглубь похожего на захолустную библиотеку помещения.

– Вот, – остановился он у одного из стеллажей и ткнул тростью в полку. – Доклады из Северного Хайно все тут, от сих и до сих. Читать – аккуратно, делать выписки – можно, выносить документы – нельзя.

Выдав сию краткую инструкцию, шиндин поковылял прочь.

– Раз, два… пять полок! – воскликнул Шахарро. – Пять плотно набитыхх полок. Да мы тут пылью зарастём, пока всё прросмотрим!

– Подожди, – Эйно пробежал глазами корешки папок, почитал ярлычки свитков и кивнул. – Во-первых, нам не нужно будет смотреть всё. Здесь доклады не только из Калма'Рин, но и из других городов. То, что нам нужно – вот тут. Это даже меньше целой полки. Потом, смотрите, всё пронумеровано. Можно разделить работу поровну, тогда мы сможем приходить сюда и поодиночке, не путаясь, кто что просмотрел. Я сделаю список, будем отмечать.

– Хм… Интересно, а из Китано, ведь, тоже, наверное, есть… – задумчиво проговорил Роддвар, оглядывая полки.

– Смерти моей хочешь? – возмутилась Лиснетта. – Это бы разобрать!

– А? Да, конечно, эт я так, к слову… – примирительно кивнул северянин, всё ещё вглядываясь в надписи на соседних стеллажах.

Распределив между собой документы, археологи выдвинули на середину прохода стол и расселись вокруг него, каждый с пачкой бумаг. Эйно поделился ещё несколькими советами о том, как искать нужную информацию, не читая всё подряд, а сосредоточившись на ключевых словах. За два часа они просмотрели на удивление много бумаг, но, увы, ничего ценного пока не обнаружили. Только Роддвар пару раз отходил к заведующему Архивом, собрал себе отдельную пачку и последние полчаса пристально изучал документы из неё.

Спустя ещё час, собираясь уходить, ученики выпросили разрешение заниматься исследованиями и в никкомон53, когда больше всего свободного времени. Омору поворчал, хмуря седые кустистые брови, но взглянул на умоляющую физиономию Лиснетты и махнул рукой – так и быть.

10. Каменные сады

В ночь на йошимон Кимриналь бродила по пепельным руинам особенно долго. Несколько встретившихся скитальцев не замечали её, глубоко погружённые в собственное безумие.

В какой-то момент пепел, сыплющий с неба, поредел, и Кимри увидела странное место. Это были уже не стены обрушившихся строений. Нагромождения, выглядевшие каменными, принимали странные, причудливые формы, они походили на миниатюрные холмы и горы, на живописно обрывистые столбчатые скалы вроде базальтовых, на засохшие деревья и застывших живых существ, искорёженных, искажённых до неузнаваемости.

Кимри подошла к одному из деревьев, и тут прямо у неё за спиной раздался голос, заявивший с диковатым восторгом:

– Не правда ли – это восхитительно?

Кэриминка обернулась, шарахнувшись, и врезалась спиной прямо в одну из фигур. Но рядом никого не оказалось. Голос просто звучал – то ли отовсюду, то ли у неё в голове. Довольно неприятный глумливый тенорок.

– Тебе нравится мой сад? По-моему, очень красиво!

Кимриналь крепче прижалась спиной к тёплому камню, и тут почувствовала, как что-то сыпется ей на плечи. С каменной фигуры прямо на неё осыпался всё гуще и гуще пепел. Но он не соскальзывал с плеч, не падал на землю, а медленно облеплял её, покрывал тонким слоем.

– Ты будешь о-очень симпатичным дополнением, хе-хе-хе!

И тут Кимри сообразила, что же было так странно в этих фигурах – всё это были люди! Вон то дерево, его ствол… Та каменная гряда сложена из, кажется, сотен тел, тесно прижавшихся друг к другу, застывших с выражением ужаса на лицах, которые она теперь совершенно ясно различает. Один, наверное, пытался вырваться, но так и остался корявым выступом. А там – женщина, прижимающая к себе младенца… И ещё одна, пытавшаяся сорвать пепельную маску, да так и застывшая с руками, вцепившимися в искажённое криком лицо… А тот холм – лица, лица, лица…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Аса'ю – одна из Богов-Хозяев, мать сумерек, рассвета и заката, направляющая и усиливающая магические силы; особым образом связана с Небесной и Лунной Семьёй; единственная из Богов-Хозяев, кто по-настоящему заботится о своих Верных.

2

Тэнсамон – пятый день недели в тамриэльском календаре; посвящён пятому созвездию Небесной Семьи Тэнсай – Мудрецу и Наставнику.

3

Йошимон – первый день недели в календаре Праведного Государства; посвящён первому созвездию Небесной Семьи – Йоши, Рыцарю и Старшему Брату.

4

Ринмины – лесные эльфы, жители Лесной провинции – Морино; ростом чуть ниже людей, цвет кожи от обычного светлого до смугло-оливкового, чаще русоволосы, но встречаются шатены и рыжие, глаза светло-карие, жёлтые или зелёные; отличаются ловкостью и умением выживать в лесах, лучшие лучники и охотники в Праведном Государстве.

5

Кэримины – падшие эльфы, обитают в Хайно – Пепельной провинции, отличаются пепельно-серым цветом кожи, в большинстве черноволосы и черноглазы.

6

Тайсомины – старшие эльфы, обитают в Восточной провинции – Азумано, отличаются светло-золотым цветом кожи, как правило светловолосы, цвет глаз от светло-золотого до зелёного, обыкновенно высоки и худощавы.

7

Хандины – полуэльфы в тесном родстве с тайсоминами, жители Горной провинции Дайчино; светлокожи, иногда с золотистым, как у тайсоминов, оттенком, чаще черноволосы, цвет глаз самый разнообразный; считаются самой красивой расой, несмотря на смешанное происхождение.

8

Хашин – титул вождя в племенах хайминов.

9

Хёдины – раса котолюдов, живут в Западной провинции – Нишино.

10

Цветущих Яблонь – четвёртый месяц в календаре Праведного Государства, последний месяц весны.

11

Хаймины – пепельные эльфы; изначально – кэримины, но отказавшиеся от новых религий и сменившие городской образ жизни на кочевой; отличаются более сухощавым сложением и более тёмным цветом кожи.

12

Рикухэй – сухопутная армия Праведного Государства.

13

Агиры – вьючно-ездовые животные в Пепельной провинции, низкорослые (чуть крупнее осла) очень мохнатые бычки, чёрного или серого окраса, умные, но довольно вздорные, непросто поддающиеся приручению; в основном их разводят и тренируют кочевники-хаймины, достигшие в этом настоящего мастерства.

14

Ан'тэй – состояние спокойной сосредоточенности (имперск.), упражнение на концентрацию магического внимания, особого рода медитация.

15

Мьори – одна из Богов-Наставников, олицетворение милосердия, покровительница лекарей и меценатов, защитница нищих.

16

Китадины – северные люди (имперск.), обитают в Северной провинции – Китано, белокожие, как правило русые или рыжеватые, с голубыми или серыми глазами, отличаются крепким телосложением и выносливостью.

17

Гнев Баарота – извержение самого крупного вулкана Северного Хайно – Дома Баарота, приведшее к огромным жертвам и разрушениям; причиной извержения считается неудачный эксперимент магов клана Араннен.

18

Дай'хэ – самоназвание шаманок в племенах хайминов.

19

Ото – одна из трёх лун мира Оодай, самая крупная, лиловая – Отец.

20

Заблудшее Дитя – Легенда о Томо, Луне-ребёнке, которого заманил в свой Удел Бог-Хозяин Анкун; блуждая там, Томо бледнел и истончался, и едва совсем не истаял.

21

Химлен – китадинское имя одной из Богов-Наставников – Карари; олицетворение неба, чистоты и совершенства.

22

Гриббер – род нежити, питается мертвечиной, но, если голоден, может напасть и на живого; обитают преимущественно в Китано, селятся в заброшенных склепах.

23

Шитцу – неприятного вида карлик, хромой, но очень проворный, прислужник Бога-Хозяина О'ай.

24

Хэйши – солдат, воин Рикухэй.