Пепел Аар'Дайна. Часть II: Мосты

– Скажи что-нибудь…

Роддвар покосился на неё, недовольно, почти сердито скривился и молча запустил в угли пару огненных клубков. Гореть было нечему. Поднявшись, северянин стал собирать сухие ветки вокруг.

– Ты что, злишься на меня? – удивилась Кимри.

Роддвар, не ответив, даже не оглянувшись, продолжил сооружать костёр. Когда же Кимриналь собралась снова что-то сказать – обернулся резко и выговорил сквозь зубы:

– Ушла бы ты…

– Но…

– Уйди! – он приблизился, угрожающе нависнув над хрупкой кэриминкой. – Праматерью Химлен21 тебя молю!

Это оказалось неожиданно больно. Кимри, конечно, понимала, что Роддвар вряд ли может ей навредить. Но и того, как он сейчас отталкивает её, хватило, чтобы что-то болезненно натянулось и тонко, пронзительно зазвенело возле самого сердца. Кимри безотчётно стиснула руки, прижатые к груди, и зажмурилась на несколько секунд, не в силах подняться на ослабших вдруг ногах. Роддвар шумно выдохнул, швырнул обломок палки в кострище, развалив недособранный шатёр, повернулся и зашагал прочь, напролом сквозь кусты. Кимри осталась сидеть под осиной.

Она прождала целый час, пропустив лекцию по Пути Духа. Завидев издали кэриминку на прежнем месте, Роддвар приостановился, но, видимо, понял, что разговора избежать не удастся, и всё-таки подошёл. Посмотрел на рассыпанные палки, собрал-таки и разжёг костёр. Буркнул:

– Ну? Чего тебе?

Кимри обиженно вскинула брови и ответила:

– Объяснений. За что ты сердишься на меня?

Роддвар хмыкнул, скривившись язвительно, мол, будто сама не знаешь. Но кэриминка ждала ответа. Северянин отвернулся, яростно втыкая в землю обломок ветки, и выговорил:

– На кой грибберов22 зад ты ей сказала?

Кимриналь несколько секунд растерянно хлопала глазами, и только тут до неё дошло, что всё это безумие из-за того разговора Лис за завтраком.

– Ну, во-первых, потому что она имеет право ожидать от тебя честности, – ответила Кимри, собравшись с духом. – Знаешь, я прямо сейчас очень ясно поняла, каково ей было все эти дни. Ты замолкаешь, отворачиваешься, злишься ни с того ни с сего и ничего не объясняешь. Остаётся мучиться и сходить с ума от непонимания, что же я такого натворила. Ни я, ни она не заслуживаем этого.

Роддвар насупился, продолжая дырявить землю между ними.

– Может быть. Но я ж знаю, что вам ни гриббера лысого не втолкуешь!

Кимри беззвучно выдохнула, даже почти улыбнулась, радуясь, что упрямый братишка наконец-то разговаривает, и согласилась:

– Конечно. Потому что, во-вторых, я правда считаю, что ты не должен оставаться один.

Роддвар вскинулся, собираясь возражать, но Кимри, по-привычке внутренне сжимаясь от собственной дерзости, остановила его:

– Помолчи, пожалуйста! Я хочу договорить! Хотя, нет. Ответь мне на один вопрос: ты был счастлив в последние недели?

Роддвар моргнул и даже зубами клацнул:

– Издеваешься?!

– Нет, – ответила Кимриналь совершенно серьёзно. – Хочу услышать твой ответ.

Северянин разъярённо воткнул палку глубже прежнего и не без труда выдернул.

– Ну, да! У меня берсеркр, с сестрёнкой не пойми что творится, друг рядом с ней еле дышит, Лис… – Он изобразил саркастическую улыбку. – Такое, к шитцу23, счастье!

Кимри кивнула:

– Я понимаю. А теперь слушай. Знаешь, что сказал мне мастер Эттилор, когда меня начало уносить в чужие реальности? Мне нужен якорь. И ты – мой якорь. И Лис, и Шахарро, Эйно, мастер… – она чуть не сказала «Эшши-Дан», но поспешно поправилась, – мастер Эттилор. Понимаешь, о чём я? То, что со мной происходит, может навредить кому-то из вас – несомненно. Уже навредило: Эйно пострадал – из-за меня, это на меня взбесился Айралор, потому что это я ему помешала украсть Щит Благословения! Мне нужно было всё бросить, убежать и жить в пещере?!

Роддвар молча сопел, перестав дырявить землю.

– Я читала в одной книге историю о непревзойдённом воине, наёмном убийце невероятного мастерства. Ему не нравилось лишать жизни, но он не знал, как иначе защитить людей, он сумел только выбрать одну сторону в жестокой войне и убивать. Тогда один мудрый человек сказал: каждому мечу нужны ножны. Когда этот воин повстречал ту, что приняла и поняла его – он смог остановиться и жить в мире.

Кимри помолчала, глядя на задумавшегося брата. Потом добавила:

– И да… Ты, может быть, не помнишь, но там, в форте Уноядо, именно Лиснетта вывела тебя из транса. Больше никто не смог, даже мастер Эшши-Дан. Так что не рассказывай мне, пожалуйста, будто вёл себя «разумно, предусмотрительно и заботливо» по отношению к ней.

Роддвар вздохнул, сломал многострадальную палку о колено и бросил в огонь.

– Якорь… ножны… – пробормотал он неуверенно. – Может, ты и права…

Кимриналь покачала головой и усмехнулась:

– Ты не представляешь, насколько странно то, что именно мне приходится объяснять тебе такие вещи. Я не знала, что такое забота, до одиннадцати лет. Я не знала, что такое дружба – до шестнадцати. И теперь, узнав, я понимаю, что в чём-то такая жизнь была проще. Но я понимаю и то, что нельзя быть неблагодарной. Мастер Эттилор говорит: благодарность целительна. И он прав. Я чувствую это, и не только умом, но и теми странными знаниями, ощущениями, что на меня свалились в последнее время. Словами не передать, насколько мне теперь страшно – видеть, как хрупки тонкие нити, связывающие нас, как сокрушительно малейшее натяжение. Только задумайся: ты пытался проделать с Лис то, что Айралор сделал с нами!

Роддвар от неожиданности отшатнулся и судорожно вдохнул, уставившись на кэриминку в ужасе.

– Ким!..

Она жалобно улыбнулась сквозь набежавшие слёзы:

– Прости. Я должна была это сказать. Потому что это так. И лучше – знать.

– Праматерь Химлен…

– Если честно, я сама это только что поняла. Но ты ведь помиришься с ней?

Кимри умоляюще заглянула северянину в лицо. Он, всё ещё осмысляя услышанное, нервно повёл плечами, потом обнял сестрёнку и пообещал, сам не замечая, сколько облегчения в его голосе:

– Да, конечно!

В замок Кадая они вернулись вместе, едва успев на урок Пути Жизни. После него и лекции по травоведению, Кимри осознала, что ей откровенно страшно идти на обед. Роддвар пообещал игнорировать тайсомина, но мрачнел с каждым шагом по коридору. Эйно казался, как обычно, невозмутимым, но Кимриналь чувствовала, что и он напряжён.

Почти у самой столовой их догнала Лиснетта, вклинилась между кэриминкой и северянином, повисла у него на руке и принялась расспрашивать об утренней стычке, кажется, не замечая, что Роддвар отвечает неохотно и скупо. В обеденный зал соклубники вошли все вместе – хёдин успел присоединиться к ним практически на пороге.

Айралор восседал за столом в компании Двойняшек и тайсоминов, кажется, со всего второго шага. Сумрачно-настороженную группу археологов он едва удостоил взгляда вскользь.

Взяв еды в кормушке, друзья уселись и тоже попытались сделать вид, будто всё как обычно. Эйно раскрыл дневник хэйши24 и тут с удивлением обнаружил заложенный между страниц конверт, подписанный одним только именем: «Кимриналь». Кимри, недоумевая, вскрыла послание, и на стол скользнул хитро сплетённый из тонких кожаных шнуров изящный амулет. Лиснетта восхищённо ахнула, а Роддвар присвистнул. Амулет оказался зачарован весьма сильным заклинанием защиты от магии, скрытым в глиняной бусине над узлом кисточки.

– Это хашин такое сотворрил? – выразил вслух общее изумление Шахарро.

Эйно пожал плечами и сказал лишь, обращаясь к Кимри:

– Думаю, тебе стоит его носить.

Кэриминка кивнула, живо припоминая странный ночной разговор с Маллареном и обещание помощи. Завязывая на шее шнурок, она пыталась справиться с целым букетом накативших эмоций: смущением, неловкостью, радостью, нежностью, благодарностью… Эйно, наблюдавший за ней искоса, едва заметно улыбнулся, встретив её взгляд, словно показывая, что понимает смятение Кимри, так же, как и желание не выставлять его на всеобщее обозрение. Чтобы отвлечь от неё внимание, Даррис достал свиток, на котором были выписаны все руны и обозначено, каким буквам они соответствуют. Похоже, он уже успел выучить большую часть шифра, потому что принялся довольно споро разбирать первую запись в дневнике, лишь изредка заглядывая в ключ.

Речь шла о поимке контрабандистов, засевших в пещере «с непроизносимым местным названием», к югу от порта Калма'Рин. Отряд хэйши привёз троих уцелевших бандитов, которых следовало допросить и переправить в тюрьму, и целый обоз конфискованных товаров. А кроме того – двоих экидинов и пятерых хёдинов, закованных в рабские колодки. Итто Генбу писал о необходимости отправить посыльного к связному ордена Мэгуми, чтобы переправить похищенных на родину.

– Вот! – обрадовалась Лиснетта, дёргая хёдина за рукав. – А ты говорил, записей не найти!

Шахарро, впрочем, лишь скептически хмыкнул.

– Слушай, а может, нужно в архивах Рикухэй искать? – оживился Роддвар. – Узнал же этот… – северянин скривился в сторону витийствовавшего за своим столом Айралора, – куда Щит Благословения перевезли. Может, и про рабов записи вели?

– Если помнишь, туда мастерра Эшши-Дана не допустили. С чего ты взял, што нас пустят? – проворчал хёдин.

– Ну… про нас тогда ничего не знали. А теперь мы знакомы с тайи Когараши и его отрядом, – напомнила Кимри. – Мне кажется, стоит попытаться!

– Давайте обсудим с мастером Эшши-Даном и, если он не будет против, сходим туда в выходные, – поддержал Эйно.

– Хоррошо, – сдался Шахарро и поднялся из-за стола. – Всё, я к наставнику. До вечерра.

Кимри проводила хёдина озабоченным взглядом и заметила, что он притормозил у стола тайсоминов. Айралор сказал ему негромко несколько слов, от которых у Шахарро вздыбился загривок, а хвост нервно хлестнул по коленям. Оскалившись, хёдин прошипел что-то в ответ и вышел прочь.

5. Очищение

Едва войдя в учительский жилой сектор, Кимри услышала резкий голос мастера Эшши-Дана, отвечающий нескольким другим. Кажется, учителя спорили не на шутку. Кимриналь хотела незаметно проскользнуть мимо залы отдыха, где они собрались, но мастер Олквати заметил ученицу, схватил за руку и буквально втащил в центр распалённого кружка.

– Вот! Очень удачно – одна из вашего клуба! Ну-ка, расскажите нам, не из-за ваших ли раскопок случился обвал, в котором вы все могли погибнуть?

– Не бойся, – «подбодрил» незнакомый учитель, – тебя никто не накажет за правду.

Кэриминка взглянула искоса на хашина: он стоял с обыкновенным для него каменным и чуть презрительным выражением лица. Но не много фантазии нужно было, чтобы по тону заданного вопроса понять: учителя в очередной раз пытаются найти причину закрыть археологический клуб и намерены сейчас манипулировать ею в свою пользу! От этой мысли Кимри охватила нервная дрожь.

– Да, – ответила она заметно громче, чем обыкновенно, – но если бы Совет…

Она хотела добавить: «Если бы Совет вовремя выделил средства на установку опор, этого бы не случилось», – однако мастер Олквати перебил её.

– Прекрасно! – воскликнул он саркастически, взглядом призывая окружающих в свидетели своей правоты. – А потом, во время так называемой «экспедиции», он заставил вас сражаться с нечистью, приказав солдатам Рикухэй не вмешиваться, не так ли? И кому-то из учеников стало дурно!

– Да, но это никак не связано…

Её снова перебили.

– А потом вас, неопытных первошагов, потащили зачищать от некромантов форт!

Кимри стиснула зубы, выдернула рукав из пальцев тайсомина и, безотчётно отступив на шаг ближе к хашину, выпалила возмущённо:

– Мы сами этого захотели!

– Неужели?! – язвительно отозвался мастер Олквар. – А той непонятной болезни, что на несколько недель подкосила двоих учеников, вы тоже хотели сами?

– Нас околдовал Айралор, а не мастер Эшши-Дан! Вы нарочно всё переиначиваете, это… отвратительно!

– А… как мило, – сардонически скривился тайсомин, оборачиваясь к остальным учителям. – Хаймину удалось настоящее чудо! Он вызвал чью-то симпатию!

Давно привычное название расы пепельных эльфов прозвучало в устах тайсомина практически ругательством. Кимри почувствовала, что у неё темнеет в глазах от ярости, и готова была уже совершить что-нибудь необдуманное – например, грохнуть в пол хорошим огненным клубком, чтобы сбить спесь с этих надменных комнатных жуков. Но почувствовала на плече сухую горячую ладонь и опомнилась. Хашин мягко отодвинул ученицу в сторону и холодно объявил:

– Если у Совета Кадая есть вопросы относительно моего доклада об экспедиции, я с удовольствием на них отвечу на официальном собрании. До тех пор вам, господа, придётся довольствоваться собственными фантазиями. В которых вы, впрочем, весьма преуспели. Доброй ночи.

Не отпуская плеча Кимри, Малларен покинул зал отдыха и довёл ученицу прямо до двери комнаты наставника. Пару секунд он, приподняв бровь, изучал лицо кэриминки, уже порастерявшей гневный пыл.

– Извините… – пробормотала она, глядя в пол. – Мне, наверное, стоило помолчать… Получилось только хуже…

Хашин слабо кивнул, хотя лицо его выражало скорее тень задумчивости, чем недовольства: дёрнулись брови, чуть сузились веки, дрогнули уголки рта. Помолчав, он мягко подтолкнул ученицу к двери и сказал, едва разжимая губы:

– Занимайтесь своим делом. С моим я справлюсь.

– Постойте! – опомнившись, окликнула Кимри уже ему в спину. – Вы разве не…

Малларен, не оборачиваясь, чуть приподнял правую руку, слабо отмахнулся – то ли досадливо, то ли успокаивающе – и скрылся за поворотом. Кимри только и осталось, что постучать и войти к мастеру Эттилору.

Для начала наставнику пришлось выслушать долгий монолог: Кимри извинилась за пропущенную лекцию, рассказала о стычке Роддвара с Айралором и последовавшем разговоре, потом о неприятной сцене, в которую её втянул мастер Олквати. Мастер Эттилор сокрушённо покачал головой.

– Мои соотечественники снова одержимы идеей превосходства и жаждой власти. Боюсь, это плохо кончится. Отделение Азумано от Праведного Государства едва объявлено, а уже так дурно влияет на всех.

– Но что мне делать?! – воскликнула Кимри. – Айралора отпустили, а я чувствую себя совершенно беззащитной! Что, если он решит повторить своё заклинание?

– Нет, полагаю, он достаточно умён, чтобы не пытаться сделать это прямо здесь, в Кадае, у всех на виду, – возразил мастер Эттилор.

– Но он может придумать что-нибудь ещё. Пожалуйста, научите меня хоть чему-нибудь для самозащиты! – взмолилась Кимриналь.

– Хорошо, – кивнул наставник. – Дай подумать… Зеркало, я полагаю, не годится тебе по характеру. Во всяком случае, не сейчас. Присвоение – пока сложно, слишком велик риск повредить себе. Думаю, очищение.

Мастер Эттилор взмахнул рукой, над его узкой ладонью повис небольшой миражный светляк.

– Сосредоточься и посмотри внимательно, но не на результат, а на взаимодействие между заклинателем и заклинанием. Заметь поток магической силы, поддерживающий эффект. Он присутствует всегда, независимо от вида заклинания и школы.

Кимри сцепила руки в замок и прижала к губам выпрямленные указательные пальцы – с недавних пор она заметила, что этот жест помогает быстро сконцентрироваться. Мастер Эттилор отправил шарик света медленно плыть к потолку, и кэриминка почти сразу увидела тянущийся к нему тонкий, голубовато светящийся, свитый, словно шнур, дышащий магией ручеёк.

– Такой слабый, – удивилась она, – словно ниточка…

Наставник кивнул:

– Конечно, потому что это очень простое заклинание. Кроме того, в данном случае поток состоит из одной только магической силы. В более сложных заклинаниях и в других школах к нему непременно будут примешиваться иные силы и элементы. Тебе нужно посвятить некоторое время тщательному наблюдению.

– Хорошо. Но что мне теперь нужно сделать? Порвать эту нить?

– Не совсем. Ты должна создать свой поток, но магическая сила в нём должна быть закручена определённым образом – так, чтобы, коснувшись чужого потока, разметать его. Сделай светляк и посмотри, я покажу тебе.

Магический поток под взмахом руки наставника словно вскипел и ринулся к ладони Кимри, над которой парила светящаяся искра. Кэриминка от неожиданности отдёрнула руку, но кипящий вихрь всё равно настиг её и мгновенно расшвырял связывающую заклинание ниточку во все стороны.

– Ох… Как это?!

– Смотри ещё раз.

Кимриналь подбросила вверх маленький снежный клубок, но он не долетел до потолка – безумный вихрь разорвал связь заклинания с волшебницей, и холодный сгусток, бледно вспыхнув, разлетелся в стороны туманом вместе с остатками создавшего его магического потока. Но в этот раз Кимри, кажется, поняла.

– Можно я попробую?

Похоже, эффект «кипения» вызван тем, что рассеивающий магический поток состоит из целого облака крохотных вихрей, вращающихся в разных плоскостях и в разных направлениях. Кимри опасалась, что ей не хватит концентрации, чтобы следить за таким количеством вихрей, но, создав их, вдруг поняла, что им уже не нужно внимание – достаточно лишь задать направление. Светляк над рукой наставника погас.

– Хорошо, – похвалил мастер Эттилор. – Но не обольщайся. Сейчас ты имела дело с очень простым заклинанием. Это во-первых. А во-вторых, я не атаковал тебя, а спокойно сидел. А что будет, если так?

С пальцев тайсомина сорвалась яркая искра и стремительно понеслась в сторону Кимриналь. Она и ахнуть не успела, как искра почти врезалась ей в грудь, не долетев на ладонь. Не будь на шее амулета мастера Эшши-Дана, светящийся шарик впечатался бы прямо под вырез робы. Конечно, это был всё тот же безобидный миражный светляк. Но не нужно ста бойнов25 во лбу, чтобы представить результат от заклинания Пути Разделения.

– Понимаешь, в чём сложность?

– Да, скорость реакции…

– Нет! – возразил наставник с нажимом. – Даже это не играет решающей роли. Куда важнее состояние твоего разума. Ты привыкла, что тебя окружают друзья. Но для того, чтобы суметь защититься, ты должна ожидать нападения. Всегда. Везде. Понимаешь? Этому научиться намного сложнее, чем самому заклинанию или даже быстроте, с какой ты его создашь.

Кимри зябко поёжилась. О, нет, вообще-то, куда сложнее ей было отучиться от этого. А теперь, когда наконец-то получилось доверять тем, кто рядом – нужно снова стать затравленным зверьком? Вздрагивать от каждого шороха, вглядываться в каждую тень, пристально и незаметно изучать каждый направленный в её сторону взгляд. Но когда речь идёт о жизни, и на этот раз не только её…

Кимриналь встряхнулась и посмотрела прямо в лицо наставнику:

– Думаю, у меня получится.

– Несомненно, после того, как ты уделишь достаточно времени тренировкам, – улыбнулся мастер Эттилор.

После ещё нескольких опытов с очищением, наставник показал Кимри то, чему учил на пропущенной ею лекции: как определять, зачарован ли предмет. Впрочем, ему почти не пришлось объяснять, кэриминка и без того легко определяла, в каком из колец запечатано заклинание, а в каком нет. Пожалуй, она пока не смогла бы всегда точно назвать, какой именно эффект вложен в предмет, но этого от первошагов и не требовалось.

Возвращаясь от наставника, Кимри решила не ходить мимо залы отдыха – оттуда всё ещё доносились чьи-то голоса. Пройдя по коридору в обратную сторону, кэриминка зашла на второй этаж Восточной башни, целиком занятой библиотекой, и там вдруг нашла Эйно. Даррис сидел за дальним столом и что-то сосредоточенно писал. Немного поколебавшись, Кимриналь всё-таки решила подойти. Эйно встретил её слегка усталой улыбкой и пригласил присоединиться: он снова расшифровывал записи Итто Генбу.

Они долго просидели над мятыми, пожелтелыми страницами, но больше пока не нашли ничего особенно важного. Это был самый обыкновенный личный дневник: сетования на погоду, на мелкие неурядицы среди подчинённых хэйши – кто-то напился и подрался, кто-то повздорил с рыбаком из местных, кто-то задолжал торговцу – размышления о нравах и обычаях кэриминов, изредка воспоминания о других местах, где йоши26 Генбу довелось служить. Впрочем, описания шиндина27 были хоть и немногословны, но ярки и интересны, так что кэримины, всё более привыкающие к шифру, не на шутку увлеклись чтением. Мал Нитси обнаружила их уже после того, как прозвучал гонг и, незлобиво ворча, погнала спать.

Шагая снова через учительское крыло вместе с Эйно, Кимри совсем забыла о своих страхах, и даже не взглянула на группу учителей, проходя мимо. Даррис рассказывал о своём детстве в Шокудае, о традициях, которые хранили его родители, сравнивал с прочитанным в дневнике йоши Генбу из Калма'Рин. Ни один разгневанный тайсомин в мире не оторвал бы сейчас Кимриналь от этого разговора. Они ещё с час просидели на лестнице перед спальней.

Кимри ложилась спать с непривычным ощущением лёгкости и… видимо, счастья? Он говорит с ней как с равной, прислушивается к её мнению, не морщится надменно, если она ошибается – что может быть лучше?

К утру, однако, Кимриналь снова приснился кошмар.

Она распахнула глаза от острого ощущения взгляда в спину.

Серая муть простиралась кругом беспросветно, монотонно.

И в этой мути плавали звуки.

Шорохи.

Шёпоты.

Стуки.

Шелесты.

Шаги.

Далёкий звон колокольцев.

Вздохи.

Сдавленные стоны.

Смутные искажённые голоса.

В невидимой выси над головой мрачно гудел на одной ноте ветер.

И снова стучал по камням посох.

То звонко, по оголённой ветром брусчатке, то глухо, попадая в заполненную мягким пеплом впадину. Неровно. Но непрестанно приближаясь.

Разноголосые неразборчивые шёпоты бродили вокруг, то бормотали прямо в ухо, заставляя шарахаться, то удалялись. Разные, разные голоса – мужские, женские, детские, старческие.

Кимри всё пыталась разобрать, что они бормочут, но звуки плавали и смешивались, густо падающий пепел заглушал и безнадёжно перепутывал их.

Иногда они смолкали совсем.

Только звук посоха звучал непрестанно. Изредка ему вторил безумный смешок…

И всё гуще сыпал пепел, так что вскоре стало трудно смотреть, трудно дышать. Кимри закрывала лицо руками, но это не помогало.

Стук посоха вдруг приблизился так, что даже в этой мгле уже должно было быть видно хозяина. Но сколько она ни всматривалась – кругом был всё тот же серый пепел.

Посох неожиданно громко и близко грохнул о камни. Дикий, по-особому мерзкий звук, от которого у Кимри мгновенно вскипели мурашки на спине, понёсся прямо в её сторону. Не долго думая, кэриминка крутнулась вокруг себя, швырнув в серую мглу вихрь очищения. Гадкий звук захлебнулся.

Содрогаясь от ужаса, который наводила какофония шёпотов, Кимриналь попыталась бежать – хоть куда-нибудь, лишь бы прочь отсюда. Вокруг ничего не менялось. Только под ногами – вроде бы – двигалась мостовая. Но, не получая подтверждения от остального пространства, мозг отказывался здраво оценивать происходящее и впадал во всё большую растерянность, грозящую перерасти в панику.

Справа почудилась смутная тень. Кимри свернула туда и через несколько шагов оказалась возле стены. Что это – дом? Или какая-то ограда? Не разобрать. Но вдоль неё хотя бы можно было идти, видя, что перемещаешься.

Резкий, оглушительный удар посоха о камни и мерзостный хлюпающий звук заклинания настигли Кимри внезапно. Краем сознания кэриминка поняла, что уже не успеет швырнуть очищение – она лишь дёрнулась в сторону и ухнула в неожиданно подвернувшийся проём в стене. Гадостный звук с чваканьем влепился в стену. Вслед понеслось бессвязное раздражённое бормотание.

И тут Кимри увидела человека. Он сидел внутри, привалившись к стене, у самого порога – неопределённая фигура, закутанная в серые лохмотья – обхватив колени, уткнув в них лицо и раскачиваясь вперёд-назад. Кэриминка попыталась окликнуть его, но человек не обратил внимания. Впрочем, не удивительно: голос её прозвучал здесь так дико и странно, что его нетрудно было бы спутать с остальным бессмысленным бормотанием вокруг.

Кимри подошла к человеку и осторожно коснулась плеча. Человек вскочил, как подброшенный, и завизжал так оглушительно, что кэриминка сама шарахнулась от него. Человек, продолжая истошно вопить, прянул в другую сторону и мгновенно скрылся где-то в глубине строения.

«Токк-то-хо-хо-хэ-ха-ха-ха!!!» – прогрохотало вдруг у Кимри прямо над головой. Следом мерзко прозвучало нечто булькающее, срежещущее, визжащее; кэриминка шарахнулась следом за человеком в лохмотьях и…