Полная версия
Обещание Зверя
– Р-р-рваф!
Зоряна вздрогнула, ткнув мороженым себе в нос. Испуганно замерла. Осторожно скосила глаза. Чёрный радостно вытанцовывал на месте, как веслом, загребая воздух хвостом.
«Как же ты меня достал! Нигде от тебя покоя нет!»
Зоряна осторожно потянулась в кошель за платком, размазала мороженое по щекам. Она осознавала, что Пёс не собирался её пугать, просто не смог сдержать радости от встречи. Как не мог сдержать улыбку Фархад, при виде Зоряны растягивающий губы от уха до уха. Умом понимала, но сердце всё равно чуть не выскочило от неожиданности. Не так просто избавиться от страха, привычного с детства.
Чёрный подбежал ближе, поставил передние лапы на скамью, радостно заглянул в глаза. Убедившись, что Зоряна окаменела от страха, оббежал её с другой стороны, опять поднялся на скамью и оскалился. Обнюхал мороженое в руке, высунул язык и радостно заглянул в глаза.
Зоряна осторожно отвела руку в сторону, вставила кончик рожка между брусьями скамьи: – На, забирай.
Чёрный вопросительно уставился на неё, словно не веря своему счастью.
– Иди-иди, ешь, – Зоряна осторожно указала подбородком на мороженое, медленно отодвигаясь дальше по скамье.
Пёс принялся за лакомство, но бдительности не терял: стоило Зоряне хоть чуть-чуть сдвинуться в сторону, поднимал голову и настороженно наблюдал, готовый тотчас сорваться за ней вслед. Зоряна чуть не расплакалась от отчаяния. Но Чёрный вдруг вскинул голову, прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то за спиной Зоряны. А потом просто нырнул в кусты.
Зоряна выдохнула и протёрла ладонями лицо. Поморщилась – щёки оказались липкими. Оглянулась, в поисках платка и случайно заметила идущего по аллее Слая. Без формы караульного, в светлых брюках и местной – без застёжек – сорочке с короткими рукавами, он показался ей не таким суровым, как в первую встречу. Но от него, по-прежнему, веяло спокойствием и надёжностью. Как от Колояра. Или отца.
Слай неспешно приближался, задумчиво разглядывая то ли её скамейку, то ли кусты за ней.
– Чао, Слай, – неуверенно поздоровалась Зоряна.
– Чао, Зоряна, – спокойно принял её приветствие Слай.
Подошёл ближе, окинул быстрым взглядом саму Зоряну, остатки мороженого, кусты. Поднял упавший платок, смочил в струйке воды, и молча подал.
«Ох, неужто я так извозюкалась?»
Зоряна почувствовала, как полыхнули жаром щёки, затем уши и шея. Метнулась к прудику – умыться. Когда она тщательно вытерла лицо и руки, Слай протянул ей новое мороженое.
«И когда успел?»
Слай сел рядом, повертел в пальцах золотисто-коричневый цилиндрик, из которого он втягивал дым в их первую встречу. Зоряна стыдливо отвела глаза, чтобы не пялиться на старый толстый рубец, в виде острой дуги, на его предплечье.
«Наверно, здесь не стыдятся шрамов. Иначе, он бы не одел сорочку с короткими рукавами… Это… похоже на звериную пасть» – мурашки побежали по спине.
– Ну как, на все твои вопросы ведуны столичные ответили? – невозмутимо заговорил Слай.
– На какую-то часть, – она поспешно взяла себя в руки. – Я ведь и сама не знаю, что окажется непонятным при следующем шаге… Знаешь, они сказали, что у меня большие способности к лечению двуликих, – осторожно поделилась Зоряна.
– И всё?
– То есть?
– Все человеки перед полнолетием проходят проверку на спецпригодность. Обычно им выдают три-четыре специализации, на выбор. А тебе объявили только одну? – пояснил своё удивление Слай.
– Кажется, да. Но… я боюсь собак, – смущённо напомнила она.
– Зоряна, двуликие – не собаки. Мы другие… И ты можешь лечить только Лис или Енотов, они выглядят вполне мило, – попробовал пошутить Слай.
Она недоверчиво вздохнула.
– Мне сказали, что я буду учиться в медицинском университете. Но сначала надо пройти какие-то курсы.
– Значит, скоро улетаете?
– Угу. Если сегодня ведуны придумают, как прицепить вагон под ваш дирижабль, то завтра и полетим. Сказывают, падишаху его показать хотят. Вроде, слыхали о таком, читали, а видеть не видели… А ты летал когда-нибудь? – Зоряна даже дыхание затаила.
– Как-то незачем было, – Слай развёл руками, поджёг цилиндрик, втянул дым. – Боязно?
– Очень!
Слай пожал плечами:
– Говорят, если сидеть в центре и к окнам не подходить, то совсем как в электробусе.
– Угу, как же! – недоверчиво поёжилась девушка.
Зоряна вдруг почувствовала, как что-то горячее и влажное скользнуло повыше щиколотки. Она стала заглядывать в щели между брусками скамьи, и совершенно пропустила мимо ушей следующие слова Слая.
– Не бойся, Колояр обещал проводить тебя до столицы. Просто держись рядом с ним.
Оказывается, Чёрный никуда не убежал, а удобно расположился под скамейкой. Она уже отрыла рот, чтобы пожаловаться, но Слай, выдохнув дым в сторону, небрежно произнёс:
– Зря ты отдала ему мороженое. Теперь он считает вас друзьями.
– Что? Почему? – округлила глаза Зоряна.
– Ты поделилась с ним едой.
«То есть, я же и виновата, что этот настырник всегда вокруг меня вертится?»
Зоряна едва не подпрыгнула, когда Пёс нагло ткнулся носом ей в мягкое место. Она сжала кулаки и заговорила медленно и зло. Негромко, но так, чтобы Пёс под скамьёй услышал.
– Ненавижу собак. Они подлые и злые.
Чёрный затаил дыхание, а Слай повернулся, внимательно глядя ей в лицо, переспросил:
– Подлые?
– Конечно! Если собака заметит чью-то слабость – никогда не упустит возможности насладиться чужим страхом. Это – подло!
Слай задумчиво покрутил табачный цилиндрик в пальцах, и вдруг жёстко приказал:
– В казарму!
Зоряна опешила, и только увидев опустившего голову Чёрного, поняла, что приказ был ему. Пёс пару раз виновато оглянулся на неё и понуро побрёл вдоль аллеи. А Слай, глядя на потухший цилиндрик в пальцах, неожиданно мягко пояснил:
– Это не подлость, Зоряна… Скорей, неопытность. Щенкам необходимо знать границы своих возможностей. А если ещё перед этим его потрепал большой и сильный Пёс, то чужой страх придаёт сил и пьянит как алкоголь. Обычно, это проходит, с опытом… И ещё, Зоряна, – не сравнивай наших Псов и ваших собак. Мы – разные… Чёрный радуется тебе, а не твоему страху, причин которому он не понимает.
Слай упруго поднялся и пошёл вслед за Чёрным. Но через несколько шагов вдруг развернулся назад.
– У тебя есть бумага и ручка?
– Бумага? – Зоряна достала из кошеля сложенный вчетверо листок, выданный ей одним из ведунов. – А ручки нет.
Она зависла на несколько минут, увидев левое предплечье караульного, покрытое полосками и буграми старых рубцов. Слай оглянулся на заскучавшего продавца мороженого, но вряд ли у того была ручка. Он достал из кармана небольшую коробочку. Хорошенько потряс ею, и приложил к бумаге.
– Держи. Если вдруг в столице кто-то обидит… Мало ли, вдруг помощь понадобится, любая. Зайди на телетайп, покажи эту печать и попроси звонок. По этому коду они бесплатно обслужат. Смотри, сверху номер участка, снизу – номер моего значка. Можешь отправить только одно слово: «жду». Мне передадут. Я прилечу, сразу же. Не потеряй.
Зоряна, с трудом, заставила себя отмереть и посмотреть на оттиск.
«Принадлежность защитно-караульной службы. Город Марсель. Участок №1», и ряд цифр.
Только спрятав лист в кошель, Зоряна внезапно поняла, что её последние слова, про собак, Слай мог принять на свой счёт.
«О Светлая Дева, что же делать? Бежать за ним? Но я не заметила, куда он свернул… И как объяснить, чтобы не обидеть сильнее?.. Попросить Колояра? Ох, и наделала же я дел!.. А может, забудется? Вряд ли мы ещё когда-нибудь встретимся»…
Глава 7. Три года спустя
Слай вышел из дома и не спеша направился к ликею. Сегодня у него выходной, и он позволил себе не торопится: сложил вещи для стирки в корзину, оставил на столе список продуктов и деньги, оделся удобнее, чем в караульную форму. В ликей привезли ещё одного Щена, надо навестить, успокоить парня.
«Странно даже, родители – мягкие, добрые человеки, с чего вдруг у них – Пёс? Так волновались за отпрыска, что еле спровадил их домой. Наверняка, уже топчутся у ворот караулки, волнуются, как там детёныш, разнёсший им полквартиры в щепки. Да, первый оборот всегда очень тяжёлый…»
Слай остановился перед кондитерской, как всегда, не устояв перед ароматом ванили, уже разлившимся по округе.
«Зайти что ли? Время не жмёт».
– Чао, Милинда! Сделаешь мне чайку?
– Чао, Слай! Как всегда, с лимоном и мятой?
– И накидай мне чего-нибудь с собой. У меня в ликее третий Щенок появился. Надо бы подсластить парням трудности оборота.
– Ты у Фатимы был? – Милинда разговаривала чуть повернув голову к плечу, а руки быстро сновали, забрасывая в заварной чайник листья чайного дерева, мяты, и кусочки лимона.
– В осьмицу собирался зайти, как всегда. Случилось что?
– Приёмыш у неё один занедужил.
– Скажи, пусть лекаря зовёт, я оплачу.
– Слай, – округлив глаза, Милинда высунулась в окошко между витринами, и громко зашептала: – он злобится на всех, в чулане прячется, говорит, кости ломит, суставы выворачивает. Может, он из ваших?
– Сколько ему?
– Шестнадцатый пошёл.
– Хм, может, и наш. Зайду. Тогда, дай мне два пакета, и для малышни тоже. Посмотрю, что там за недужный в приюте.
Слай вышел из кондитерской, раздумывая, куда отправиться в первую очередь, и получил ментальный вызов от Вяйнемейнена:
«Слай, здесь что-то непонятное творится…»
«Где вы?» – тут же встрепенулся Слай.
«Четвёртая улица… Ох, прости! Я доложу дежурному».
Слай усмехнулся и расслабился. Его Спайка успешно прошла двухмесячную стажировку, и приступила к работе. Сегодня у них первая самостоятельная смена. Но привычка обо всём докладывать хендлеру ещё осталась.
«Удачи вам, парни. А мне вот – новую Спайку собирать».
Слай ещё немного потоптался у входа.
«Четвёртая улица – это ведь совсем рядом… Только гляну, что там… Никаких советов, просто поздравлю парней с первой сменой».
Вокруг караульных у подъезда четырёхэтажного многоквартирного дома уже начали собираться зеваки. Грохот, звон посуды, невнятный крики – такой концерт не часто бывает в их тихом, благополучном районе.
– Салют! – Слай подошёл к Вяйнемейнену, стоящему чуть в стороне от толпы. – Докладывай.
– Мы патрулировали район. Найдён и Мбонга – восьмую улицу, я шестую, Фархад, Готье – четвёртую. Они услышали шум из квартиры, поднялись на третий этаж, но им не открыли. Соседи говорят – семейная ссора, уже несколько дней шумят. Я скомандовал сбор и разрешил Готье оборот. Он говорит – пахнет страхом, алкоголем и злобой.
– Да ладно вам, караульные, чего хай подняли? Дело, гырлядь, житейское, – небрежно вмешался в разговор невысокий худощавый человек, прислонившийся к соседнему дереву. – Подумаешь, милые мурёво бранятся… Собрались тут… Карнавал, гырлядь, устроили…
Слай привычно окинул его взглядом. Кепка с широким козырьком надвинута низко на лоб, глаза бегают, ноги переминаются. А говорит небрежно, с ленцой – изображает спокойствие.
«А вот это интересно», – на левой кисти, между большим и указательным пальцами – татуировка красной лисьей головы.
«Значит, ты из «Лисьей Братии»? А здесь что забыл? Райончик не ваш… И не браток ты, так, мелкая шавка».
– Знаешь, кто скандалит? – Слай неспешно шагнул к «братку».
– А чё? Чё надо? – тот напружинился, готовый дать стрекача.
– Да ничего. Мы всех опрашиваем, – Слай небрежно махнул головой в сторону Мбонги, разговаривающим с какой-то старушкой. – Положено так. Сам знаешь… – ещё один неторопливый шаг. – Так кто там лается? Что знаешь?
– Да чё я знаю? Дауд, гырлядь, Кошке своей мурало начистит и успокоится. Впервой, чёли?
– Дауд? – Слай чуть повернулся к Вяйнемейнену и сделал ещё шаг.
– Дауд, сын Моисея и Евы, – подтвердил тот, – и Кармен, дочь… Слай, Рудый чует кровь!
– Мрять! – Слай подхватил «братка» под локоть, развернул, прижал к дереву щекой. – Мейн, фиксируй его. Он нам ещё пригодится.
– А-а-а-а! Чё творишь, мурздец поганый! – заорал «браток», пытаясь вырваться. – Ничего не скажу! Не знаю ничего! Отпусти, убоище вислоухое!
Вяйнемейнен быстро застегнул ременную сетку, плотно прижав человечка к дереву, вопросительно заглянул в глаза Слаю. Тот молча указал на татуировку.
– Отпусти, Псина блохастая, мрять! Ничего тебе не скажу! – продолжал завывать спелёнутый ремнями «браток».
– Так я и не спрашиваю. А не заткнёшься – могу кляпом угостить. Пойдём, – кивнул Слай Вяйнемейнену. – Остальные где?
– Найдён с Рудым на третьем, под дверью, а Фархад… Вон он, Фархад.
Пятый караульный, закрепив на крыше верёвку, спустился вниз, и заглядывал в окна третьего этажа.
«Фархад, – мысленно позвал Слай, – докладывай всей Спайке – что видишь?»
«Маленькая комната, игрушки, рисунки на стенах. Похоже, детская. Здесь никого… Попробую следующее окно… Здесь!» – Фархада явно захлестнули эмоции, и в голове замельтешил калейдоскоп мыслеобразов – острые клинки, кровь и половые органы.
«Спокойно, Фархад! Докладывай словами!» – Слай, Вяйнемейнен и Мбонга уже вбежали в подъезд, поднимались по ступеням.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Олимпики – командные соревнования на скорость и слаженность при прохождении трассы с препятствиями. Проводятся раз в четыре года.
2
Хендлер – обычно, кинолог, занимающийся демонстрацией собак на выставках. Здесь: – тренер, выявляющий лучшие качества Псов, обучающий их совместной работе в связке – в «Спайке».
3
Тужу́рка – повседневная, рабочая верхняя форменная одежда караульных длиной до середины бедра.
4
Сéнник – сарай для сена, сеновал.
5
ЗКС – защитно-караульная служба.
6
обозначение хендлера – круглая жёлтая нашивка с чёрным отпечатком собачьей лапы.
7
Телетайп – электромеханическая печатная машина, используемая для передачи между двумя абонентами текстовых сообщений.
8
Маса́ла – индийский чай из пряных и острых специй, с молоком и мёдом.
9
Пранк – хулиганский розыгрыш с целью одурачить кого-либо, поставить кого-либо в глупое, смешное положение, заставив поверить во что-либо придуманное.
10
УГБ – аппарат «Говорящая бумага». Был изобретён группой советских учёных в 1936 г. Звуковая дорожка печаталась литографским способом на бумажной ленте и протягивалась перед оптической камерой. На выходе громкоговоритель воспроизводил звук. Образец см. в Политехническом музее города Москвы.
11
Гатить – строить гать, дорогу, выложенную из брёвен, покрытых досками.
12
Волчанка – чахотка, туберкулёз.
13
Схо́д – общее собрание.
14
Аби́ – старший брат. Обращение к старшему по должности офицеру.
15
Лике́й, также лице́й (др.-греч. Λύκειον, лат. Lyceum), древнегреческая философская школа близ Афин, основанная Аристотелем. Своё название школа получила от храма Аполлона Ликейского, вблизи которого находился гимнасий, где преподавал Аристотель в последние годы своей жизни.
Здесь: учебное заведение для курсантов защитно-караульной службы.
16
Хегг – местный злой дух.
17
Каните́ль – особый вид вышивки, а так же металлическая нить для такой вышивки. Применялась для украшения парадной одежды, в церковной вышивке, и на военных мундирах. Для получения самой канители золотую или серебряную проволоку много раз осторожно протягивали через всё более узкие отверстия (фильеры), до тех пор, пока проволока не превратится в тонкую нить. Затем металлическую нить скручивали в тонкую и достаточно плотную пружинку. Со временем, фразеологизм стали использовать, чтобы описать долгое и нудное занятие.
18
Аби – старший брат. Обращение к старшему офицеру у караульных.
19
Здесь присягу на верность тиаре падишаха и клятву хранить тайну следствия дают перед началом занятий.
20
УКС – Устав караульной службы.
21
Обва́хта = гауптвахта.
22
Осьмица – восемь дней. В этом мире дни считают осьмицами, а не неделями.
23
Жбан – сосуд в виде кувшина с крышкой.
24
Взвар (узвар) – напиток, получаемый завариванием высушенных фруктов или ягод
