Обещание Зверя

– Что это значит?

Она отшатнулась, затравленно глянув на Слая.

– Прости, мы правда не знаем.

Зоряна совсем смутилась, отвернулось в угол. Чтобы разобрать её слова, приходилось прислушиваться.

– Если… прольётся девственная кровь на алтарь, жрец признает деву Достойной… Сам выберет ей мужа, по воле богов… Если крови не будет… всех женщин семьи Община забьёт камнями… до смерти, за обман… А если я откажусь от обета… всю семью сожгут живьём, как еретиков.

Зоряна вдруг повернулась, посмотрела прямо в глаза Слаю.

– Когда старший брат прихватил Игнасия за грудки, тот засмеялся. Кричал, ему всё равно, вся ли наша семья вымрет, или только бабья часть. Это нам его месть за своеволие, и за Трезора, собаку его.

Слай промолчал, стараясь представить мир, из которого вырвалась девушка. Но Мадина не удержалась:

– Ну и пошла бы со жрецом, чем… к нам переться.

Зоряна вскинула голову, с ужасом распахнув глаза на пол-лица.

– Да как же…? Вот так? С чужим? – сглотнула, опустив глаза в пол. – Бабушка говорила: разделишь ложе с нелюбимым – пустишь на ветер женское счастье…

– А как же ты убежала? – Слай опять не дал Мадине затеять скандал.

– Вечером парни из Общины грузили сено в вагон, для губернского ипподрома. Младший брат спрятал меня там… Отец с матерью на алтаре могут поклясться, что не знают, где я… Я думала, в Живкове, найду провизорский техникум, попрошусь в ученики. Меня бабушка многим травам научила, и зелья составлять… Обучение там закрытое, обо мне не узнают. Получится найти стороннего поручителя – можно обвинить Игнасия в клевете, пусть докажет, когда слышал мой обет. А не получится – с дипломом провизора можно уехать куда-нибудь, аптекарем… Через семь лет вина с меня снимется, по истечению срока.

– Ты спряталась в сеннике, а потом? – отбросил Слай ненужные ему подробности.

– Ночью состав тронулся, я и не заметила, как заснула. Проснулась от хлопка – будто дверью на сквозняке. Вагон стоит, и людей не слышно рядом. Боязно выбираться было, а оказалось – вагон-то мой, один совсем стоит, посредь колонн каких-то. Ни паровоза, ни людей… И как только там очутился? Я вещи свои взяла и пошла… А дальше ты знаешь… И обещал мне рассказать… Это ведь не Живков, да?

Дверь в кабинет распахнулась, и Мадина подскочила, вытянувшись во весь рост. Торстейн, с порога, осмотрел комнату и присутствующих. Слай тоже поднялся, опустил руки, приветствуя начальника караула. Высокий, словно из камня высеченный, сероглазый, с кротким седым ёжиком на макушке, главный городской караульный одним кивком поздоровался сразу со всеми и перешёл к делу.

– Мадина, запись допроса велась?

– Да, аби14 офицер!

– Тогда, катушку ко мне в кабинет. Дежурный! Человечку пока в каземат. И принеси ей обед из столовой. Слай, вечером вызову, будут вопросы.

– Там «вагон» какой-то во дворе аэрогавани стоит. Пошли пару караульных, зевак отгонять, – поспешно вставил Слай, пока Торстен не хлопнул дверью.

Тот остановился, выслушал, и согласно кивнул.

– Выполняйте, – закрыл дверь.

Слай устало улыбнулся Зоряне.

– Ну вот, теперь ты получишь все ответы. Не знаю, понравится ли тебе мир, в который ты попала, но обещаю, месть жрецов, или старосты, здесь тебе не грозит.

Глава 3. Слай

Камер в каземате Марселя было всего пять, да и те, большую часть времени стояли пустые – штрафы и отработки давно прописаны за каждую мелочь, а за большую вину карает падишахский суд. Ближайшая к выходу камера, доставшаяся Зоряне, ничем не отличалась от других – два деревянных топчана со скрученными матрасами, маленький откидной столик, умывальник, нужник, за тонкой перегородкой без дверей, узкое зарешеченное окошко под потолком. Правда, стены без штукатурки выглядели совсем не радостно.

«Мда-а-а-а, не гостиница конечно. Но и не клетка в Балагане. Смотря с чем сравнивать… Камера как камера. Темновато конечно. Но… Сухо, чисто – Торстен иного не допустит…».

Слай виновато покосился на свою находку. Вряд ли девчонка мечтала о таком, когда искала этот свой текникум.

– Это тюрьма? За что? – в огромных, распахнутых на пол-лица зелёных глазах полыхнула такая обида, будто кипятком в него плеснула.

– Это комната, где ты никому не помешаешь, и тебя не нужно дополнительно охранять. Отдыхай, – Слай забросил торбу девушки на топчан со свёрнутым матрасом, и вышел из камеры каземата.

– Ты обещал! – теперь голос Зоряны полон ледяного презрения.

«Словно ядом плюнула в спину» – поёжился он.

– Спасибо, что помог, Слай! Без тебя она так спокойно не пошла бы! – дежурный придавил тяжёлую дверь плечом и задвинул засов. – Погоди! Расскажи, как ты опознал её?

– У Торстейна спросишь, – процедил сквозь зубы Слай, быстро шагая обратно в участок.

«Да что она вообразила? Я обещал: её не тронут – не тронули. А хоро́м падишахских я не обещал!!!»

Но мерзкое чувство собственного предательства, как кислота, прожигало внутренности, мгновенно разбередив, другое, давнее, казалось, притуплённое временем.

– Салют, Слай! Ты что мрачнее тучи? Дороги не разбираешь, – Колояр, начальник ликея15, положив руку на плечо, остановил его у кабинета Торстена.

– За что девчонку в каземат? В чём её вина? – не стал юлить Слай.

– Девчонку? Вестницу? – сразу догадался Колояр. Пожал плечами, – ей же лучше. Пока прилетят ведуны, пока определят её способности… А новость скоро побежит по городу. К вечеру под нашими окнами полгорода соберётся, хоть одним глазком увидеть диковину. Ей же в тишине, спокойней будет… Слай, мы давно не древние дикари, никто твою находку не обидит.

– И впрямь, чего это я, – выдохнул Слай, и запоздало поприветствовал начальника – Салют, Колояр.

– Так ты из-за неё глаза обронил? – хохотнул Колояр. – А я уж думал, ты старухины ро́ссказни вспоминаешь.

– Какие? А, эти, – вспомнил Слай, и небрежно хмыкнул. – Наставник, я уже давно не вислоухий Щенок, если ты не заметил.

– Ну, то-то, – посерьёзнел Колояр. – Держись, парень. У нас ещё есть время. Прорвёмся.

Колояр, такой же крепко сбитый, как и Торстейн, но на полголовы ниже давнего друга и сослуживца, с таким же коротким, только тёмно-медным ёжиком, не стучась, вошёл в кабинет начальника.

«С чего это Колояр, напомнил о давно забытых детских страшилках? Об упорных слухах, ничем не подтверждённых, что тот, кто первым повстречает Вестницу, вскоре погибнет. Да ещё непременно, о страшных муках расскажут, кто во что горазд. Припугнуть хотел? Да щас! Уже в портки напрудил, лови!

Кстати, тогда придётся поверить, что город, в котором появится Вестница, будет атакован первым. Как? Мы ведь не у самой границы живём? До нас ещё пару городов пройти надо. Про сёла, ладно, вспоминать не буду… Река от них к нам течёт, да. Так ещё с прошлой войны все пологие спуски сеткой перекрыты. Армейцы раз в год её проверяют. Так что, врут сплетни».

Слай вышел на крыльцо караулки, остановился. Надо бы сейчас в класс, где его давно ждёт Спайка. Чем дольше его не будет, тем больше шансов у Чёрного отведать заслуженных затрещин. Но с таким раздраем в душé тоже появляться не сто́ит. А то ведь, сам нараздаёт пенделей, и заслуженных, и не очень.

«И что сегодня за день такой? Словно на гойдалках, бросает чувства то вверх, то вниз. То в будущие беды, то в воспоминания…

Колояр… понятно, не просто так сказал. Не на сплетни намекал. Поддержать хотел. Да только смерти, наставник, я давно не боюсь. Раскаянье, укоры совести, гибель сослуживцев на моих плечах – пострашнее будут… А му́ки… Не ты ли мне косточки по частям собирал? И ничего, жив покуда… Может, не всё ещё получил, что заслужил».

Именно Колояр подобрал его, растерзанного, сдыхающего, после очередного звериного боя, вы́ходил. Два года таскал повсюду за собой, показывая жизнь караульного, рассказывая, что знал, о законах уличных банд. Отвечал на вопросы и молча пережидал очередной побег. В те самые банды, где у Слая остались разные долги. Кормил, и лично зашивал очередные рваные раны. Помог пристроить подопечных Слая в приют. Ждал, пока Слай сам не попросился на службу.

Вот тогда Колояр показал свой настоящий оскал. Сказал, что сам спустит с него семь шкур, не даст ни единой поблажки, но сделает из него лучшего сыскаря. И не позволит отступиться от присяги.

«Пф-ф, и ведь не позволил», – усмехнулся Слай.

А спустя восемь лет, Колояр же, вытянул его из выгребной ямы, в которую Слай медленно погружался, вернувшись из Приграничья, приволакивая ногу и ненавидя самого себя, перестав считать себя достойным жизни. Вытянул, тряхнул за холку, и привёл в ликей, заставил вспомнить о присяге караульного. Всего-то пол года прошло, Слай и не заметил, как втянулся, и… ему это нравилось.

Обычно, воспоминания о ликейской жизни всегда успокаивали Слая, приводили в хорошее настроение. Но не в этот раз. Напряжение, звенящей струной, вибрировало в теле, требуя выхода.

«В таких случаях помогает хорошая драка»…

Слай даже начал прикидывать, кого из хендлеров можно выцепить на ринг, но тут же махнул рукой – без Колояра не будет никакого спарринга. А Колояр надолго застрял у Торстейна.

«… Или горячая самка»…

Слай вздохнул. По привычке, не осознанно, потянулся в карман за сигариллами, достал одну, стал разминать пальцами. Ещё только утро, а это уже вторая. Он обещал себе курить не больше трёх-четырёх в день.

«До выходного, когда хозяйка квартиры придёт наводить чистоту, ещё три дня. Да и особо горячей её не назовёшь… Вот если бы Мио или Илга»…

Самочки любят подразнить посетителей кофейни пышными формами, но руки распускать не дают никому. Слай частенько покупает в кофейне сладости, и оставляет их официанткам. В благодарность, девчонки делятся с ним сплетнями, слетающимися в кофейню со всего района.

«Что, если мне поманить одну из них новостями… Пригласить домой… Нет, сразу домой ни одна из них не пойдёт. Тут нужна долгая осада… Вот если бы Мадина, с её жадным телом… Но дежурство сегодня было спокойным и скучным, значит, Мадина решит просто отоспаться».

– Хегг16 бы побрал твоё Пёсье чутьё, Слай! Она, действительно, Вестница! – Мадина выскочила на крыльцо в распахнутой тужурке, сунула в рот сигарету, похлопала по карманам, в поисках огня.

«Значит, Мадина… Судьба».

Слай вернул сигариллу в коробку, достал зажигалку, подержал огонь, пока Мадина прикуривала. Заодно, заглянул за оттопыренный вырез форменной майки. Как всегда, караульная оказалась без белья. Перехватив его взгляд, Мадина сглотнула. Движения её стали плавными, зовущими. Она отвела руку с сигаретой, выдохнула в сторону дым, не отрывая взгляда. Жадно пробежалась глазами по узкому лицу, кривым полоскам шрамов – на левой щеке и над правой бровью, холодным голубым глазам и растрёпанным пепельным волосам. Изящно потянулась к его голове, поправила тонким пальчиком с остро заточенным ногтем упрямо торчащую прядку.

– Ты сам как?

– Ещё жив, как видишь.

– Торстейн отпустил тебя до вечера… Не хочешь зайти? Поболтаем…

– Ты сдаёшь смену через час?

Медовые глаза Мадины полыхнули жарким огнём.

– Погоди, – она схватила Слая за локоть, повернулась к двери в караулку. – Я попрошу Таши́ку…

– Не стоит. Мне ещё Спайке надо разборки устроить. Через два часа я буду у тебя. Манговый ликёр и шоколадные батончики?

Мадина вдруг прижалась щекой к его плечу.

– Ничего не надо. Приходи так. Я соскучилась, Слай… Очень соскучилась.

Скомкав недокуренную сигарету, и бросив её мимо корзины, Мадина проскользнула за дверь. Слай поднял и выбросил окурок, криво усмехнулся.

«Мадина, как всегда… Мадина. Хотела попросить одного самца, чтобы прикрыл перед начальством её игрища с другим… И расплатилась бы, наверняка, тем же…

Интересно, а как бы я отнёсся к такой просьбе?»

Слай честно прислушался к своим чувствам, и облегчённо тряхнул плечами – «да никак! Прикрыл бы, а потом попользовал. А почему нет?»

Хвала Великой Луне, все его чувства к ней давно отболели.

Глава 4. Спайка

Открыв дверь в класс, Слай замер на пороге, оценивая обстановку. Как он и ожидал, на свободном пятачке, между доской и столом хендлера, Найдён и Фархад, вцепившись в одежду один другому, старательно толкались плечами.

«Ну, хоть кулаки в ход не пустили. Хотя…»

Правое ухо Фархада уже наливалось алым.

«Левша у нас только Мбонга. И самый вспыльчивый. То-то Готье зажал его в углу, что-то выговаривает… Если Фархад не научится сдерживать язык, Спайка выйдет на службу не полной.

– Мейн, хоть ты скажи ему! – Готье позвал на помощь Вяйнемейнена, так и не сумев успокоить друга.

– По местам! – хмуро шикнул на Спайку Вяйнемейнен, заметив в дверях хендлера.

Парни быстро расцепились, разошлись за столы, одёргивая лёгкие курсантские тужурки. Слай прошёл к своему столу, вставил в классификатор принесённый из дежурки бокс, сел в кресло и прошёлся взглядом по лицам, решая, с кого начать.

Фархад и Мбонга самые младшие здесь, им только по пятнадцать. Оттого, и управлять своими Псами им тяжелей всего – человечий характер тоже пока не сложился, бунтует против правил, хочет собственных шишек. Самый старший – Вяйнеменен, или Мейн, как часто называют его в Спайке. Этот «не торопился», дождался семнадцати.

Слай посмотрел на схему, открывшуюся на мониторе, и вызвал:

– Курсант Вяйнемейнен.

– Я! – поднялся тот.

Самый высокий и крепкий из парней. Светловолосый, сероглазый. Самый спокойный и рассудительный. Его Пёс Белый никогда не спешит в драку, сначала осматривается, оценивает обстановку. Не забывает присматривать за остальными. Слай готовит его в аналитики и старшим Спайки.

– Ты получил первую метку самым последним. Почему?

– Согласно плану, – неторопливо доложил курсант.

Слай откинулся на спинку кресла.

– Рассказывай!

– Спайка решила разойтись по квадратам и обследовать каждому свой участок, – Вяйнемейнен покосился на Фархада и быстро отвёл взгляд, но Слай, всё же успел заметить и сделать себе заметку. – Я оставался в дежурке, чтобы скорректировать потом остальных.

– То есть, ты воспользовался не ментальной связью, а обычной караульной, и картой в классификаторе?

– В задании это не запрещалось. А нам облегчало и ускоряло решение задачи. Мы ведь справились досрочно?

– Об этом позже, – Слай постарался, чтобы одобрение не отразилось на лице или в голосе. – Как выбирались участки для старта?

– Места, где ты чаще всего бываешь… Твой дом, дом Колояра, приют… – Вяйнемейнен замешкался, опустил глаза.

– Табачная лавка! – с вызовом подсказал Фархад. Черные кудри мягко обрамляли узкое породистое лицо с идеально-правильными чертами и большими шоколадными глазами с густыми ресницами. Его внешность своей миловидностью всегда вызывала громкий восторг у самок, и даже потемневшая полоска над губой не делала его брутальнее. Это жутко злило парня, заставляя дерзить по малейшему поводу.

«Вот оно что! Негодник нарушил общий план и ждёт награды за сообразительность. Вот тут я тебе когти и обломаю, засранец».

– Я там чаще всего бываю? – Слай продолжил невозмутимо опрашивать Вяйнемейнена, не удостоив Фархада ответом.

– Бываешь, – подавив вздох, ответил курсант. – К тому же, это место оказалось ближе всего к первой метке. Считай, интуиция сработала.

Фархад победно задрал подбородок, а вот остальные сидели, сердито насупившись.

«Не слишком довольны, что Вяйнемейнен его прикрывает, но молчат. Доверяют старшему? Или, всё же, считают частью Спайки?»

– Чья интуиция? Твоя?

– Фархада, – нехотя признался Вяйнемейнен.

– А ты что предлагал?

– Я не один принимал решение. Мы все, – сделал попытку уклониться от роли старшего курсант. Но под ироничным взглядом Слая вынужден был продолжить. – Кофейня на Муниципальной площади.

От такого подарка Слай даже не удержался, бросил ехидный взгляд в сторону Фархада.

«Вот ты и попал, Щен. Сегодня я размажу твоё самомнение по мостовой. Ты у меня на всю жизнь запомнишь, как подводить Спайку».

– Садись, – кивнул Слай Вяйнемейнену. – Дальше понятно – Спайка собралась у первой метки, Рудый поймал запах и повёл остальных. Справился, как всегда, отлично. Но что там за задержка возле фабрики произошла?

Парни, как по команде, насупились, бросая косые взгляды на Фархада, а тот заёрзал на стуле. Слай не стал тянуть канитель17, а повернулся к нему:

– Ну и что твой Пёс вытворил на этот раз?

– Да ничего он не вытворил! – как и следовало ожидать, тут же взорвался Фархад. – Я предупредить их хотел! Чтоб не лезли туда! Я виноват, что они попёрлись?!

– Ага! Предупредить! – ответно вспылил Мбонга. – А на площади, у последней метки – тоже предупреждал?

– Ну… Там не удержался… – слегка смутился Фархад, – просто от радости…

Мбонга вздыбил пятернёй жёсткий чёрный ёжик на макушке. Невысокий и гибкий, с узкими, вытянутыми глазами и смуглой, золотистого оттенка кожей, своей горячностью он легко подтверждал слухи о темпераменте южан.

– Обрадовался он! – продолжил бушевать Мбонга. – И как твоему Чёрному можно верить? Если вы живёте, как левая нога захочет?!

Готье лёг животом на стол, дотянулся до плеча Мбонги, что-то зашептал, успокаивая его.

– Найдён! – повернул голову к следующему курсанту Слай, – это там твой Серый повредил лапу?

– Со мной всё в порядке, Слай, – нехотя поднялся Найдён. Упрямо поджал губы, уставился на край стола. Русоволосый и голубоглазый, он лишь немного уступал Вяйнемейнену в росте и силе. Всегда готов и последний сухарь отдать голодному, и кулаками помахать, отстаивая справедливость.

«Не хочешь признаваться? Значит, есть чем щёлкнуть по носу».

Слай увеличил схему на мониторе.

«Так, первым метку нашёл Чёрный, передал образ Вяйнемейнену и побежал по следу дальше. Вторым пришёл Рудый, затем Серый, Пёстрый. Не похоже, что Вяйнемейнен торопился – его Белому было ближе, чем Пёстрому, но он задержался в участке. Почему? И помчался сначала к фабрике, а уже потом к метке»…

– Прежде, чем врать хендлеру, вы хотя бы, договоритесь между собой, чтобы это правдоподобно выглядело… За глупое враньё я снимаю с вас дополнительные баллы за ускоренное прохождение маршрута. А теперь надеюсь услышать правду. Кто начнёт?

Как и следовало ожидать, первым сдался Найдён, неисправимый правдолюб. После недолгого молчания, он тяжко вздохнул и поднял голову.

– Серый был неосторожен… Побежал, под ноги не глядя…

– Это моя вина! – перебил его подскочивший Фархад. Наклонил голову, словно бодаясь, покосился на медленно краснеющего Мбонгу. – Это Чёрный сбил их с толку… Он отвлёкся от цели, после того, как доложил о найденной метке, а они пошли по моим следам…

«Чёрный, может, и отвлёкся. Не удивлён. Но чтобы Рудый, почуявший метку, побежал в сторону? Ну-ну»…

Слай молча сложил руки на груди, показывая, что не собирается мешать своему, самому неуправляемому, курсанту сознаваться в проступке. Тем более что в искренность этого раскаяния он ничуть не верил. Скорей всего, не сумев убедить сокомандников в своей правоте, Фархад выбрал Слая арбитром.

– Ну… Чёрный почуял странный запах, – увидев, что Слай не спешит принимать его сторону, Фархад чуть замялся, но упрямо продолжил: – Он был чужой, но и знакомый, одновременно. И совсем рядом! Я хотел только посмотреть, что там. Свернул за фабрику. Там совсем небольшой закоулок, между фабрикой и Балаганом. Заброшенный, мусору полно. И эти двое, шепчутся. Они точно, чужаки! Я таких не видел в городе! Заметили меня, и один сразу швырнул в меня бутылку! Ни слова не сказав! Бутылка разбилась, дым пошёл, в нос ударил. Пока прочихался и дым развеялся, никого уже не было. Наверно, на остановку прошмыгнули. Я не стал бежать за ними, и других предупредить хотел, чтоб не совались… Пометил там всё.

Слай хмыкнул.

«Правильно тебе Мбонга в ухо заехал. Дразнить Псов – не самая лучшая шутка».

– Найдён, большой осколок? К лекарю…

– Не надо.

– Та-а-ак…

Перед глазами встала картина с чуть прихрамывающим Серым на площади.

«Нет, с осколком в лапе сильно не побегаешь. Но теперь понятно, почему Вяйнемейнен задержался в участке – аптечку искал».

– Вытащили? – усмехнулся Слай.

– Да! – хрипло ответил, почему-то, Мбонга.

Любой всплеск эмоций вызывал у него мгновенный прилив крови к коже, сразу выдавая главного виновника.

– Зубами? – с максимальным сарказмом осведомился Слай у Найдёна, уже зная, какой получит ответ.

– Руками, – вместо него, опять, отозвался Мбонга.

– Порадовал человечек голым задом? Много поклонниц нашёл? – всё ещё ёрничал Слай.

В классе наступила такая тишина, что Слай понял – пришло время для главного признания. Медленно, всё больше мрачнея, он обвёл курсантов тяжёлым взглядом. Один Фархад удивлённо распахнул глаза, ещё не понимая, что происходит. Остальные, включая Вяйнемейнена, виновато опустили головы.

– Кто вытащил стекло? – сухо осведомился Слай.

– Я, аби18… – жалобно проблеял Мбонга.

– Почему ТЫ не обернулся? – Слай бросил злой взгляд Найдёну.

– Так ведь… на учебных выходах… запрещено… – растерянно захлопал глазами тот.

– А полуоборот?

Виновато сопевшие курсанты затаили дыхание.

– Та-а-ак! Значит ты, – Слай медленно выговаривал каждое слово, сурово уставившись на макушку Мбонги, – совершил полуоборот прямо у ворот фабрики, на которой работает половина города?

Фархад, выпучив глаза, едва не задохнулся от возмущения. Да все его косяки, вместе взятые, и рядом не стоят с таким нарушением!

Слай поставил руки на стол и переплёл побелевшие от напряжения пальцы.

– С первого же дня после присяги19 вам постоянно напоминают о запрете оборота в непроверенных местах, а курсантам до третьего курса вообще рекомендуется оборот только в ликее. Для чего?

– Для безопасности, – обречённо выдохнул Мбонга.

– И не столько вашей, сколько окружающих. Уже забыли, как перекашивает мозги спонтанный полуоборот? Да лучше бы ты хер свой выставил на обозрение, чем подвергать опасности столько человеков!

– Мы не у ворот, – за стенкой… Никого не было, мы проверили… Две глухие стены… Мы рядом, настороже были… – Найдён и Готье, перебивая друг друга, поспешили заступиться за друга.

– Цыть! – зло одёрнул их Слай. – Следили они! Во время полуоборота сила человека и зверя складываются. Плюс запах крови добавляет агрессии. Если бы зверь взял верх, вы бы получили вместо одного раненого сразу четверых!

– Пёстрый не злился, наоборот, помогал мне. Я только лапы на руки изменил, и всё! – поспешно оправдывался Мбонга. – И всё время держал в голове, что надо обработать рану и бежать дальше.

– Держал он… Держатель вислоухий. В УКС20 что сказано? Полуоборот разрешён только в случае смертельной опасности. Смертельной! Была опасность? Нет. Я понимаю, полуоборот для вас сейчас в три раза быстрее полного, но риск во много раз больше! И куда же вы так торопились?

Мбонга громко сглотнул в вязкой тишине.

– Увольнение…

– Что?!! – Слай вскочил, и кресло за его спиной грохнулось на пол.

– Колояр обещал Спайкам увольнительную на всю неделю, за лучшее время, – облизнув пересохшие губы, признался Найдён.

– Мрять!!!

Слай, в сердцах, пнул кресло в угол, подошёл к окну, прошипел сквозь зубы:

– Щенки вислоухие… За сиськой мамкиной соскучились… Не наигрались…

Тишина за его спиной звенела раскаяньем и тоской. Слай несколько раз медленно выдохнул, и повернулся к курсантам.

Пять пар глаз виновато смотрели на него. Слай медленно осмотрел каждого, коснулся ментально. Троица виновников сожалела о том, что подвели Мейна, но больше горевала, что их проступок так легко открылся. Сам Вяйнемейнен корил себя, что промедлил, не успел их остановить. Даже неукротимый Фархад втянул голову в плечи. Но именно в его сердце, рядом с тоской, зажигалась и гасла надежда, что вот сейчас Слай всё утрясёт, найдёт правильное решение.

«Сосунки безмозглые» – вяло ругнулся Слай. Покосился на сломанную ножку кресла, и уселся прямо на стол.

– Вы мозги свои перед выходом в раздевалке оставляете? Кто-нибудь удосужился Устав прочитать?… Курсантам запрещён оборот в непроверенных местах, кроме случаев крайней необходимости. Крайней! О чём это?

Пять пар глаз растерянно уставились на Слая, в ожидании чуда.

– В случае лёгкого ранения полный оборот крайне необходим – для восстановления здоровья курсанта.

Полный раскаянья стон пробежался по классу.

– А что теперь? Ну эти, – Слай небрежно кивнул на курсантов за спиной Мбонги, – на обва́хте21 посидят, сортиры почистят. А тебе, знаешь, что грозит?