Тайная жизнь Джейн. Дуэль

Странный холод, бьющий из парадного, вызывал тревогу, пробирал до самых костей. Ричард замер на пороге.

Прислушался. Тихо. В душе шевельнулось нечто странное, первобытное. Ничем не объяснимый страх требовал уйти прочь, на улицу, вместо того чтобы быстрее подняться наверх, в уютную просторную квартиру, где наверняка уже готов вкусный ужин, а на журнальном столике лежит свежая вечерняя газета.

Дик начал злиться. Много лет назад тот же леденящий ужас требовал от него признать поражение и отступить. Это случилось перед финальным раундом с Громилой Карлом. Упрямство и гордость не позволили Ричарду пойти на уступки собственному страху. Тогда он победил, пусть последствия боя навсегда остались на его лице в виде шрама, пересекающего правую бровь, и немного искривленного у переносицы сломанного носа. Но оно того стоило.

Теперь страх заставлял его бежать из собственного дома. Возмущенный до глубины души Дик поступил наоборот – решительно двинулся вперед, в темноту, а потом шагнул к лестнице.

Холод стал просто обжигающим, правда, теперь мерзло не лицо, а спина. Какой-то шорох насторожил Дика и заставил отшатнуться, развернуться обратно к двери. Но в этот момент что-то ударило его в бок, потом в живот, еще раз и еще. Настолько быстро, что он даже понять толком ничего не успел. Юркая тень с невероятной скоростью отскочила в сторону. Это был кто-то невысокий. Худощавый.

Дик сделал шаг вперед, намереваясь перейти в атаку, только ноги внезапно подкосились. Он медленно завалился на пол, не понимая, а точнее – не сознавая, что произошло. Боли почему-то не было, только неприятное ощущение в животе, но прижатая к пальто рука тут же испачкалась в чем-то мокром и теплом… Кровь… Гулким эхом в голове отдался щелчок закрывающейся двери. Тень скрылась, выполнив свою задачу.

Перед глазами все плыло. Ричард попытался встать на ноги, но ничего не вышло.

Третий этаж. Всего лишь третий этаж. Надо просто туда подняться. Там Колин. Там помощь. Надо успеть.

Пачкая кровью пол, Дик кое-как подполз к лестнице. Первая ступень. Вторая. Третья. Четвертая оказалась уже слишком далеко. Он перестал понимать, где находится и что происходит. Внутри нарастала боль. Она быстро усиливалась, пока не стала оглушающей, невыносимой. Застонав, Ричард перевернулся на спину, прижимая руки к животу в бессмысленной попытке удержать кровь, хлещущую из ран. Он уже понял, что не поднимется с этой лестницы, но упрямое тело не желало сдаваться. Боль все еще нарастала. От нее хотелось кричать, но из горла вырывались лишь хрипы.

Перед глазами становилось все светлее и светлее, словно к нему приближался кто-то с лампой в руках. А потом Дик увидел перед собой… Джеймса. Бледного как смерть. С кожей, от которой шло еле заметное сияние. Его лицо… было странным. Непривычным, хотя и узнаваемым. Ричард уже видел графа таким. Дважды. Наверное, как и в прошлые разы, это были всего лишь причудливые игры гаснущего сознания, но Дик все же прошептал:

– Фрэнни. Скажи…

Он хотел дотронуться до Джеймса, но не смог пошевелиться. Граф сам опустился перед ним на колени и накрыл ладонью одну из ран на животе. Ричарду стало холодно. Очень. Тело начала сотрясать крупная дрожь. Но зато боль сделалась почти терпимой. Вместо нее теперь был холод. Пронизывающий, всепоглощающий, вечный.

Наверное, так и выглядит смерть. Дик не боялся ее. Он даже смог улыбнуться Джеймсу, чувствуя, как начинает темнеть в глазах.

– Фрэнни, – шепнули его губы в надежде передать последнее признание той, которую он покидал навсегда.

– Уезжай, – услышал он тихий голос, непривычно низкий для Джеймса.

Свет ненадолго пропал, а потом вновь усилился, и вскоре вместо Джеймса Дик увидел над собой Колина со светочем в руках. А после… после его подхватили под руки и потащили наверх.

И была кровать. И были бинты. И таз с алой водой.

Кто-то суетился и говорил что-то непонятное. И кто-то постоянно его будил, хотя больше всего на свете Ричард хотел закрыть глаза и провалиться в глубокий сон. Но его раз за разом заставляли просыпаться.

Он страшно хотел пить. Только вместо воды потрескавшиеся губы смачивали мокрой губкой.

– Джеймс! – звал Дик в бреду. – Джеймс!

Но бледное лицо лорда Сеймурского больше не появлялось перед его глазами. Лишь Колин и какой-то незнакомец. Наверное, врач.

Ричард не чувствовал время. Все вокруг для него было наполнено сплошной болью, словно он провалился в кромешный ад. Иногда кто-то делал ему укол, и становилось немного легче. Но потом мучения возобновлялись с прежней силой.

Сны, а точнее сонный бред, в который он проваливался, изобиловал кошмарами. Фрэнни с ножом в беседке. Кровь на ее руках. Белые полоски шрамов. Фрэнни, танцующая с Делроем. Джеймс, лежащий на красном от крови снегу. Старая церковь. Склеп. Увядшие розы в вазе. Маленькая девочка с невероятно яркими синими глазами. Франческа и Джеймс рядом.

«Выбирай! – требует Джеймс. – Я или она! Один из нас должен умереть! Так я или она? Она или… я?»

«Я не буду выбирать!» – кричит Ричард, но в его руке откуда-то появляется пистолет.

«Я или она? Она или я? Я или она?! – Звучный непривычно низкий голос Джеймса ввинчивается в уши, лишает рассудка. – Выбирай! Если ты не выберешь, не останется никого из нас! Она умрет! Выбирай же, робкий потомок лавочника! Целься в сердце!»

Пистолет кажется непомерно тяжелым. Рука дрожит. Дуло указывает на Джеймса, но палец не желает нажимать на курок. Франческа, словно безмолвный призрак, стоит недвижимо.

В руках у Джеймса пистолет. Граф направляет его на сестру.

«Стреляй в сердце! – требует он. – Стреляй, тупица! Ты всегда был дураком, Дик! Благородным дураком! Стреляй, пока еще можешь! Иначе умрет она!»

Лишь угроза Франческе заставила его спустить курок.

Грохнул выстрел. Его эхо отдавалось в ушах все громче и громче. Снег окрасился кровью.

– Нет! Джеймс! Нет!!! – закричал Ричард, бросаясь к другу. – Нет!!!

На лоб легло что-то холодное и мокрое. Морок стал распадаться на части. Перед глазами вместо убитого Джеймса появилось встревоженное лицо Колина.

– Сэр, вы меня слышите? Сэр?

Бред. Просто бред.

Дик никак не мог отдышаться, но осознание, что все это ему просто привиделось, принесло невероятное облегчение. Такое, что боль в животе показалась уже не столь уж и сильной.

– Сэр, вы понимаете, что я говорю? – упорствовал Колин.

– Да, – хрипло произнес Ричард.

– Хотите воды?

– Да.

Камердинер позволил ему сделать всего несколько глотков и забрал чашку.

– Пока все. Если хуже не станет, дам еще, – пояснил слуга. – Доктор говорит – чудо, что вы остались живы. И нужно сейчас быть очень осторожным.

– Что… случилось? Где… Джеймс? – с трудом спросил Дик.

– Полагаю, граф все там же, где и был. А случилось… Не знаю, сэр, что и сказать. Я обнаружил вас в огромной луже крови на лестнице. – Он удрученно вздохнул. – Три ножевых ранения в живот, одно – в левый бок, по касательной. Мистер Чепмен, врач, сказал, чтобы послали за священником, мол, он уже ничем вам не способен помочь. Но я заставил его попытаться. И вот… как видите, получилось. Правда, доктор до сих пор не понимает, почему вы живы. В его практике это первый случай, когда человек не умирает от подобных ран почти мгновенно. Видели бы вы, сколько крови было. Я, признаться, и сам думал, что не успею донести вас даже до квартиры.

– Сколько… времени?

– Шесть вечера, сэр. Но полагаю, вы хотите узнать, не опоздали ли мы на корабль. Вынужден огорчить – завтра он отплывает. Без нас. В таком состоянии нечего и думать о том, чтобы отправляться в далекое путешествие. Вы пробыли без сознания шесть дней.

– Колин, – с трудом сглотнул Дик. – Собери… вещи… – На то, чтобы говорить, уходили все силы, и вот уже вновь хотелось заснуть.

– Исключено, сэр, – покачал головой слуга. – Мистер Чепмен сказал, вам еще около месяца придется пролежать в постели. По самым благоприятным подсчетам.

– Собери вещи! – Голос от злости окреп, хотя слова по-прежнему царапали горло. – Я… приказываю!

– Непременно, – подозрительно быстро пошел на уступки Колин. – Но лишь после того, как с вами поговорит старший инспектор Бут, расследующий это дело. А еще после того, как вы пообщаетесь с мистером Стриклендом. Он уже несколько раз заходил, желая узнать о вашем самочувствии. Встретитесь с ними, а потом, если продолжите настаивать, я соберу вещи. До отплытия еще часов пятнадцать. Только сомневаюсь, что полиция согласится вас отпустить: попытка убийства все-таки.

– Зови…

Спать хотелось все сильнее, но Ричард боялся закрыть глаза – он должен завтра оказаться на корабле. Обязательно. Однако у измученного организма оказались свои соображения на этот счет. Стоило только смежить веки, как сознание угасло. Не помог даже страх опоздать.

К счастью, Колин послушался хозяина. Через несколько часов, поздно вечером, камердинер разбудил Дика, дотронувшись до его плеча.

– Сэр. К вам инспектор Бут и мистер Стрикленд. Просить обоих?

– Да. – Ричард хотел приподняться, но Колин поспешно его остановил.

– Не шевелитесь, сэр! – сказал он. – Я подложу подушки, и больше вам двигаться не следует.

Пришлось довольствоваться малым. Впрочем, любое движение отдавалось мучительной болью в ранах, так что Дик не слишком возражал против помощи Колина.

Инспектор Бут оказался высоким и плечистым. Сразу видно – бывший констебль. И вел себя примерно так же – нахраписто, уверенно. До тех пор, пока Колин не сделал ему замечание. Тогда он хотя бы соизволил понизить голос.

А вот Стрикленда теперь сложно было узнать. Став управляющим делами графа Сеймурского, экс-полицейский превратился в представительного хорошо одетого джентльмена. Легкая сутулость говорила о том, что он не относится к аристократии или нетитулованному дворянству, но зато его смело можно было посчитать представителем крепкого среднего класса.

– Сэр, мне нужны сведения о том, кто на вас напал! Вы разглядели его? – Бут с ходу налетел на Дика, не позволив вошедшему вместе с ним Стрикленду даже поздороваться.

– Нет.

Камердинер дал хозяину какую-то микстуру, от которой муть в голове немного разошлась, позволив Ричарду хоть немного сосредоточиться на разговоре. Впрочем, одновременно с этим усилилась и боль в ранах.

– Он был высокий или низкий? – не сдавался Бут.

– Низкий.

– Худой, полный?

– Ни то, ни другое.

– Он что-нибудь говорил?

– Нет.

Ричард начал терять терпение: боль усиливалась, глаза слезились и ему совершенно не хотелось отвечать на глупые вопросы. Очевидно же, что так нападавшего не найти. Он слишком быстро исчез, не оставив ни единой улики.

– Завтра у меня… корабль, – медленно произнес Дик.

– Корабль? – удивился Бут.

– Мистер Кавендиш хочет сказать, что завтра мы были намерены отбыть в Новую Альбию, – поспешно пояснил Колин.

– Но, сэр, это невозможно! – Инспектор даже встал с табурета. – На вас совершено покушение. Я не говорю о том, что в вашем состоянии путешествия невозможны, но есть же вопрос правосудия! Вы – жертва покушения. Ваши показания…

– Я сам ударил себя ножом! – От злости Ричард даже смог произнести целую фразу, не сделав паузу.

– Сэр? – растерялся инспектор.

– Сам.

– Такие ранения нанести самому себе невозможно!

– Завтра… я… отправляюсь…

– Инспектор, вам лучше уйти, – донесся до Ричарда голос Стрикленда. – Мистер Кавендиш сказал, что на него никто не покушался. Произошел несчастный случай. Пока вам придется довольствоваться этим.

– При всем моем уважении… – возмущенно начал Бут, но бывший коллега его перебил.

– Инспектор, я не люблю повторять, но вам лучше уйти! – Обычно доброжелательный голос Стрикленда сейчас звучал крайне жестко и повелительно.

– Боюсь, я вынужден подать…

– Сколько угодно! Мистер Бишоп, будьте любезны, проводите инспектора, – велел Стрикленд Колину, а тот и не вздумал возражать.

Когда за возмущенным Бутом закрылась дверь, управляющий графа Сеймурского повернулся к Ричарду и уселся на освободившийся табурет у его кровати.

– Вы уверены, что выдержите путешествие? – спросил он деловито.

– Да, – ответил Дик, не веря своим глазам и ушам.

– В таком случае уезжайте. Через несколько часов я пришлю своих людей. Они тайно доставят вас на борт вашего парохода. Судовой врач будет проинструктирован. Из каюты не выходить. Впрочем, вы и не сможете. Билеты я вам достану на другое имя. Документы передадут завтра утром. Где находится граф Сеймурский, я сообщить не уполномочен. А вот где мисс Стэнли… Мистер Бишоп, дайте карандаш и бумагу!

Получив требуемое, Стрикленд быстро написал адрес и вручил его камердинеру.

– Я должен уйти. Дела. Мистер Бишоп, проводите меня, нам нужно поговорить!

Не задавая лишних вопросов, слуга вышел следом за управляющим. Теперь Ричард мог позволить себе закрыть глаза и заснуть, точно зная – на корабль он не опоздает.

Глава 3

Resurger2

В солидном почтенном джентльмене, одетом в добротный костюм для деловых встреч, с золотой цепочкой от часов, спрятанных в нижний карман жилета, и в модных лакированных ботинках едва ли можно было узнать прежнего инспектора Стрикленда. Даже его пышные усы, желтоватые снизу от табачного дыма, теперь выглядели ухоженными и соответствовали последней моде. Да, Энтони Стрикленд прекрасно умел приспосабливаться к любым условиям, что сейчас и демонстрировал во всей красе Совету директоров Общества артефакторов.

– Итак, джентльмены, у меня есть для вас важное объявление, – начал он, прохаживаясь за спиной графа Уинчестера, с которым теперь сидел рядом за столом в зале совещаний и был в равных правах. – Как вы знаете, месяц назад к нашей компании окончательно присоединилась «Астера», выкупленная у герцога Эксетера. Газолиновые двигатели. Совсем не наш профиль, между прочим. Однако граф Уинчестер прозорливо обратил внимание на тот факт, что заряженные артефактные кристаллы становятся все дороже при увеличении количества экипажей. Все потому, что возможности контор подзарядки невелики. Вместе с моим нанимателем, графом Сеймурским, мы обсудили перспективы нашего направления и составили следующий план развития на ближайшие годы. – Стрикленд обвел собравшихся взглядом и отметил, что некоторые из них слушают его куда внимательней, чем в прошлые разы. – Перво-наперво на базе «Астеры» мы запускаем исследовательскую контору по созданию комбинированных артефакто-газолиновых двигателей, использующих поровну и артефактную энергию, и двигатели внутреннего сгорания. По подсчетам наших инженеров, такие экипажи будут расходовать в четыре раза меньше артефактной энергии и при этом двигаться с прежней скоростью.

Собравшиеся зашумели. Идея соединить артефакты и двигатели внутреннего сгорания, судя по всему, показалась им бредовой, но Стрикленд и не думал спрашивать их мнение. Граф Сеймурский утвердил этот проект, и Совет директоров мог его не принять только в одном случае – если против проголосуют абсолютно все, включая графа Уинчестера. А граф Уинчестер не стал бы голосовать против, потому что ровно для того он сам и добывал блокирующий пакет акций «Астеры». По сути, это его детище… с небольшой доработкой.

– Ко всему прочему, мы разрабатываем специальную взрывоустойчивую капсулу, не мешающую артефакту работать, но защищающую пассажиров и водителя от несчастных случаев, связанных с недостаточным качеством кристаллов, – продолжил Стрикленд, и на этот раз его слова вызвали одобрительный гул – у всех еще свежи были воспоминания о прошлом скандале, когда взорвались один за другим два экипажа. – Во-вторых, по совету графа Сеймурского, мы все-таки запускаем линию эксклюзивных женских моделей. Пока у нас нет возможности предложить людям альтернативу дорогим в зарядке артефактам, станем делать упор на их престижность и респектабельность. Каждый экипаж будет собираться на заказ и оформляться под пожелание клиента и… согласно его финансовым возможностям. Третье… – Стрикленд для порядка заглянул в свой конспект. – Граф Сеймурский, пребывая в настоящее время на территории Новой Альбии, присматривает подходящие рынки сбыта и заводит деловые связи. Наши с вами соотечественники довольно консервативны, они не так часто тратят большие деньги на излишне дорогую вещь, чего не скажешь о тех, кто живет по ту сторону океана. В Новой Альбии, как известно, высший свет крайне падок на товары с высоким ценниками. И чем выше стоимость – тем лучше. Что ж, мы предложим им очень высокие ценники за действительно уникальные экипажи. Удлиненный салон, выполненный из ценных пород дерева, диваны, обитые кожей, бар с артефактным охлаждением, ручки из золота, гербы на дверях, инкрустированные… да хоть бриллиантами, кристаллы для связи, чтобы дельцы могли вести дела прямо из экипажей… Для нас – ненужная, вычурная роскошь, для миллионеров Новой Альбии – возможность продемонстрировать свое благосостояние. Уверен, при правильной постановке дел мы успеем получить серьезные прибыли, прежде чем появятся конкуренты. После сегодняшней встречи будут заложены первые два экипажа. Один отправится к мистеру Гудману в Нью-Стюарт. Граф Сеймурский договорился с ним об этом. Второй останется здесь. Мы решили, что будет вполне уместно сделать его для герцога Эксетера, уступившего нам свою долю «Астеры» за почти символическую сумму.

Стрикленд поклонился сидящему за столом герцогу, в глазах которого мелькала несвойственная ему растерянность – на такой поворот он явно не рассчитывал. Однако от подобного широкого жеста должны были выиграть решительно все. Герцог Эксетер даже после скандала оставался для многих образцом для подражания. Конечно, лучше было сделать подарок кому-нибудь из королевского семейства. Стрикленд обсуждал это с леди Кавендиш, но потом решили – монархам дарить лучше то, что уже набрало популярность и известность, а заодно прошло испытания.

– Граф Уинчестер, уступаю место вам для проведения голосования, – поклонился управляющий.

Все, что будет дальше, он знал и так. Благородные лорды – держатели акций начнут переливать из пустого в порожнее, с важным и умным видом обсуждать предложения. Потом проголосуют – кто-то за, кто-то против, и закончится все безусловным принятием всех заявленных пунктов, ведь с графом Уинчестером все уже оговорено.

Старый лис сейчас сидел смирно и не дергался, но Стрикленд не терял бдительности. Пока граф спокоен и покладист, только кто знает, в какой момент он решит перейти в наступление и не готовит ли он его уже сейчас. А что рано или поздно последует атака – в этом можно не сомневаться. Наверняка Уинчестер уже почуял, что к нему подбирается старый враг. Когда-то он одержал победу над старшим инспектором Стриклендом. Настало время взять реванш.

Домой управляющий вернулся вечером. Теперь он снимал апартаменты в престижном районе, недалеко от Даргфорд-стрит. Правда, жил по-прежнему один. Леди Кавендиш давно убеждала его нанять слугу или даже двух, но руки до этого никак не доходили, да и желания тоже не было – зачем ему слуги? Только под ногами начнут путаться. Стрикленд ограничился тем, что нашел себе приходящую домработницу, которая раз в два дня убиралась в его квартире, готовила еду, отправляла вещи в стирку и забирала их оттуда. Остальное по старой привычке он предпочитал делать сам.

Сняв пиджак, управляющий аккуратно повесил его в шкаф, а сам, ослабив узел галстука, отправился в кабинет – время близилось к вечернему общению с леди Кавендиш. Стоящий на письменном столе крупный кристалл засветился почти сразу, когда Стрикленд опустился в кресло. Он положил руки на сияющие синеватым цветом грани и закрыл глаза.

– Мое почтение, леди Кавендиш! – произнес он мысленно, увидев перед собой очаровательную девушку с необыкновенно яркими синими глазами, одетую в светлое домашнее платье. Ее длинные темные волосы сейчас были уложены в аккуратный пучок на затылке.

– Добрый вечер, мистер Стрикленд! – улыбнулась ему собеседница. – Какие у нас новости по голосованию?

– Хорошие. Как и ожидалось. Все наши идеи приняли почти без обсуждения.

– Прекрасно. У меня тоже хорошие новости. Мистер Гудман повысил стоимость контракта на персональный экипаж. Он желает… – Девушка тихо прыснула, прикрывшись ладошкой. – Он хочет, чтобы мы придумали способ раскладывания сидений-диванчиков в полноценную кровать. Говорит, что длина салона позволяет это делать, а спинки все равно мягкие. Может, предложим ему должность в нашем Обществе? Он такой выдумщик!

Почти против воли Стрикленд улыбнулся в ответ. Его не поразило и не насмешило требование клиента – он как раз хорошо понимал, зачем это нужно мистеру Гудману, и испытывал в этой связи скорее раздражение, зато его радовал тот факт, что леди Кавендиш засмеялась. Впервые, пожалуй, за эти полгода их каждодневного общения, пусть и на расстоянии. Жаль, что пришлось настолько поспешно отправить к ней Ричарда Кавендиша. Ей бы еще хоть немного побыть наедине с собой и привыкнуть. Но… игра приняла нешуточный оборот. Убийца явно не был случайным грабителем или вором, застигнутым на месте преступления.

Мистера Кавендиша ждали. И только чудом он остался жив. Между тем у Стрикленда и так слишком много дел, чтобы заниматься еще и этим расследованием. Проще тайно отправить Ричарда к Франческе – поговорят и разберутся. А те, кто покушался на убийство, пусть считают, что их жертва лежит дома при смерти.

Стрикленд подобрал подходящее детективное агентство и, оплатив им все расходы, приказал имитировать охрану квартиры на Грин-Лейн. Туда будут доставлять продукты, производить уборку, туда станет ходить врач. И все эти люди в один голос примутся рассказывать о том, что Ричард Кавендиш лежит при смерти и вот-вот отправится на тот свет.

Сложнее всего оказалось разобраться с родителями – те на следующий же день пожелали видеть сына. Пришлось поговорить с глазу на глаз с отцом Ричарда – Вильямом Кавендишем и обрисовать ему ситуацию, попросив рассказать жене заранее заготовленную версию. Надежд на то, что женщина, подобная Дарлин Кавендиш, способна держать язык за зубами и достоверно изображать убитую горем мать, не было никаких. К счастью, отец пострадавшего оказался более сообразительным и сговорчивым…

– Мистер Стрикленд? – Леди Франческа склонила голову и вопросительно посмотрела на своего управляющего.

Сказать или нет? Есть еще целых две недели. Вряд ли новости о покушении дойдут до нее так быстро. В конце концов, о том, как связаться с графом Сеймурским, знают только двое. И оба будут молчать – с мистером Максвеллом разговор уже состоялся. А какое дело Джейн Стэнли до происшествий в далеком Ландерине? Пусть еще хоть немного поживет спокойно, ведь, если недавние догадки Стрикленда верны, леди Кавендиш ждут очень непростые испытания.

– Я задумался, – тряхнул головой Стрикленд. – Не стоит ли нам поразмышлять над тем, какие направления имеет смысл оставить, а какие закрыть? К примеру, те же светочи.

– Да, мне это тоже приходило в голову, – подхватила его мысль Франческа. – В качестве уличных фонарей артефакты значительно проигрывают газовым светильникам. Еще сейчас вовсю совершенствуют электрические лампы. Они рассеивают темноту не хуже светочей и при этом намного дешевле. Но зато артефакты… Знаете, мистер Стрикленд, это же маленькое чудо. Они больше, чем просто свет, общение, экипажи. Артефакты теплые, понимаете? Я долго размышляла, почему они мне так интересны. Вот посмотрите – газовый фонарь. Там есть топливо, есть фитиль. Фонарщик зажигает фитиль, и горит свет. То же и с остальным, но не с артефактами. Их топливо – это мы сами. Подумайте. Я беру в руки светоч, и он загорается. В его пламени – частичка меня. И это мое пламя, понимаете? Это возможность быть… волшебником, как ни крамольно такое звучит. Мы все время пытались сделать магию обыденной. Но ведь так неправильно. Если магия станет частью повседневной жизни, она перестанет удивлять. Поэтому, кажется, следует закрыть производство светочей для улиц или домов. Конкуренция велика и не имеет смысла. Мы наймем мастеров литья. Будем делать произведения искусства, штучные и очень дорогие. Если их владельцы захотят – могут заряжать аккумулирующие кристаллы сами, нет – конторы заправки будут и дальше работать, хотя, наверное, их количество сократится, значит, возрастет цена одного заряда, но не беда, это даже к лучшему. А еще… до меня дошли слухи, что алмазы и рубины могут служить в качестве заготовок для некоторых видов артефактов. Пожалуй, вам стоит обсудить этот вопрос с мастерами. Пусть подумают, что именно мы можем сделать с подобными драгоценными камнями. Ювелирные украшения – еще один элемент роскоши. Почему нет? Пусть наша магия станет роскошью. Почти во всем. Обычным людям она без надобности, ну разве что амулеты для связи. Это удобно и нужно оставить. Пусть они будут по-прежнему доступными. Вынести их в отдельную компанию и отдельное производство… Поставить задачу исследователям, чтобы попробовали увеличить количество возможных контактов одного амулета с одного до нескольких без увеличения размера самого кристалла. Они должны оставаться легкими и удобными.