Девушка по имени Дарина

Илья Стейн

Девушка по имени Дарина

Глава 1

Блики мерцали праздничными гирляндами на водной глади, в которой отражался ветхий, измученный жизнью дом. Одинокая ива шумела, злясь на каждую тягостную мысль Марата, и словно тянулась корявыми старческими пальцами к тому, что изображено на воде. Природа как будто напоминала 21-летнему парню, что это покосившееся строение –  вся его жизнь, и нужно довольствоваться тем, что имеешь и возвеличивать то, что не любишь.  Только он не был согласен. Он хотел выбраться из деревни, построить свою жизнь, найти себя, стать независимым и обеспеченным. Именно таким видела его Дарина – его любимая девушка. Его вторая половинка, ради которой он был готов на всё, с которой он сидел сейчас у пруда и любовался её красотой, как ценитель искусства любуется шедевром. Его по-настоящему переполняло чувство любви к этой девушке. Это было ощущение родного и близкого и в то же время недосягаемого и желанного, но заставляющего внутри расцветать прекрасному цветку, чьи нежные лепестки приятно щекотали пределы его души. В Дарине было идеально всё: внешность, черты характера, и даже её голос напоминал Марату пение прекрасного ангела. Это была девушка среднего роста, с тёмно-русым цветом волос, правильной, стройной от природы фигурой и приветливым лицом, на котором часто появлялась завораживающая своим волшебством улыбка. Сам же парень был высоким и широкоплечим, с крепкими руками (что говорило о частой физической работе), правильной осанкой, светлыми  волосами, предпочитающий легкую небритость на уверенном молодом лице.

Отражение родного дома разбилось от пущенного камня из руки Марата и разлетелось на множество водяных осколков, а затем уже заново собиралось в природный акварельный рисунок старого дома.

– Марат! – послышалось откуда-то из дома. – Опять ты там сидишь! Сходи и почисти у коровы!

– Сейчас, бабуль! Пять минут!

Парень, ехидно прищурившись, посмотрел на девушку рядом с собой. Она смеялась.

– Отдохнул – пора и поработать! – сквозь улыбку сказала она, невольно демонстрируя изумительные ямочки на щеках. Её фиалковые глаза, чуть тронутые звучанием востока, светились, глядя на него, но в то же время в них был заметен отблеск сомнения.

– Что случилось, Солнце? – спросил он.

Дарина спрятала улыбку и, пытаясь не выдать тоскливый голос, робко произнесла:

– Марик, изо дня в день ты чистишь у коровы… Да ведь ты так и будешь чистить за коровой до конца своих дней…

Этот разговор возникал у них с частой периодичностью, но это не ссорило их, а наоборот, Марат только поддерживал тихие укоры, развивая тему и окунаясь вместе с любимой в призрачные грёзы, утопая в них без желания выбраться на поверхность и глотнуть свежего воздуха. Вот и теперь все эти слова вновь нашли простор между ними.

– Ты несчастлива?

– С тобой я всегда счастлива. И буду еще счастливее, если увижу, как мой мужчина развивается и покоряет Олимп! Ведь дело в том, что это важно для ТЕБЯ. Я лишь хочу видеть свет в твоих глазах.

Марат задумчиво перебирал травинку между своих пальцев, наблюдая, как та перекатывается между ними и трепыхается кончиком от легкости деревенского воздуха.

– Пора уже что-то менять, – продолжала девушка. – Ты хозяйственный. Ты помогаешь бабушке. Но ведь это же не цель. Найди свою жизненную цель!

– Моя цель – делать тебя счастливой, Даринка! Ты моё спокойствие и мой приют!

В доме раздался шум падающего ведра и стук разбегающихся по полу яблок.

– Марат! – вновь крикнула бабушка.

– Всё-всё! Я уже иду! Я уже делаю первый шаг – смотри бабуль, о-оп! Вот второй шаг! Эти шаги по направлению к сараю, бабуля!

– Ты мне давай там, не дерзи! – громко забрюзжала старушка. – А то ты не смотри, что я меньше тебя! Вмиг оприходую веником по голове!

Дарина хохотала своим прекрасным смехом, похожим на звон божественного хрусталя. Марат любил дышать им, каждый раз придумывая различные смешные и несмешные шутки,  поскольку девушка была очень проста и смеялась абсолютно над всем, что взбредет молодому парню в голову.  Эта её черта очень подкупала Марата и дразнила его, заставляя вновь и вновь изображать комичные ситуации или изобретать каламбуры.

– Хочешь, я пойду с тобой? Может, помогу чем-то…– спросила она, все еще посмеиваясь.

– В сарай?! К коровам?! Ну, нет! Это кощунство! Я не позволю моей прекрасной девушке так осквернять свою красоту!

После этих слов он увидел настоящее чудо, кое происходило каждый раз после воспевания Дарине дифирамбов. Она просто засветилась, опустив свои прекрасные глаза, и улыбнулась той самой улыбкой, что заставляла его сердце трепетать от восторга. На щеках её горел пунцовый окрас.

– Я буду ждать тебя здесь, – тихо произнесла Дарина.

– Я скоро! – воскликнул парень и побежал к сараю. – Салют! – громко крикнул он и скрылся в пахучей темной пещере, прихватив проржавевшую совковую лопату.

Через полчаса, выполнив всю требующуюся работу, он вернулся в дом и, проходя мимо пруда, не застал там Дарину. Но ему это и не было нужно, его голову снова заполнили мысли о разговоре, который произошел накануне. Да, нужно менять жизнь! Нужно проявить характер и волю! Взять судьбу в свои руки и… Только почему он до сих пор этого не сделал? Подсознательно он знал, в чём причина. Его останавливала привычка жить той жизнью, которая была ему предоставлена без права выбора. Но, с другой стороны, дающая сделать выбор в течении самой жизни. Марат понимал, что главное – сделать первый шаг. Сделав один, сразу напросится и второй, и после нескольких шагов оглядываться на старт уже не будет никакого смысла.

  Бабушка мирно храпела, завернувшись в одеяло, в одной из двух комнат домика, тем самым добавляя окружающей атмосфере некой эпичности. На стене, рядом с ней, висел старый ковёр – неизменный атрибут жилых помещений деревенских домов. Чуть далее стоял сервант с чашечками и старыми пыльными книгами (которые не раскрывались уже многие годы). Окно напротив было занавешено старой грязной тюлью, а на столе, под окном, красовалась гора свежих яблок, собранных сегодня утром. Четверть всей комнаты занимал разложенный диван, на котором и спала старушка.

«Я её накрыла», – вдруг услышал Марат шепот над ухом. Он повернулся и увидел улыбающуюся красавицу Дарину.

«Она улеглась прямо так, – продолжала девушка, – видимо очень устала… Но я ей немного помогла на кухне»

«Какая ты у меня молодец, Даринка! Ты просто чудо! Заботливая, хозяйственная!» – весело шептал он.

«Тсс. Пойдем».

Старушка хрюкнула во сне. Они вместе прыснули, зажимая ладошками рты.

«Подожди-подожди, давай послушаем!»

Хрюк. Хрюк.

Они оба выбежали во двор и уже смеялись, не сдерживаясь.

– Какая милая и забавная у тебя бабушка!

– Да, она хорошая, – сказал он и, подойдя к девушке, провел кончиками пальцев по ее щеке. – Спасибо, что ты есть, мне так с тобой весело! Так уютно! Я… Я обязан сделать тебя счастливой! Я много думал… И… Я пока не знаю, но…

Она улыбалась, глядя глубоко в его глаза, говоря тем самым, что верит ему.

Послышался автомобильный сигнал. Марат посмотрел на дорогу, проходящую за прудом, и обнаружил, что его деревенские дружки Лёва и Пацик стоят и курят, прислонившись к любимой бежевой машине, которую они звали не иначе, как «мерсидесь». Эта была «Жигули 99» – личный «конь» Лёвы, в которой они все вместе гоняли на дискотеку и которая пережила множество хороших и нехороших историй.

– Едешь или не?! Мы долго ждать будем? – крикнул Пацик, парень 20 лет, дохлый на вид, но способный дать отпор любому. Его кличка прилипла к нему с детства, с тех пор, как он пытался всех уверить, что он «настоящий пацан». И сейчас уже толком никто не помнил его имени, для всего окружения он был «Пацик».

– А вы долго там стоите? – растерянно бросил Марат.

– Минут 15! Мы ничего не видели, не ссы!

       Двое друзей разразились гоготом.

– Ладно, я ща!

       Марат тихо прошел в свою небольшую комнату, переоделся в потёртые джинсы и парадную футболку, чуть вспрыснул на себя дешёвым одеколоном и уже собирался уходить, как в двери комнаты показалась бабушка.

– Почистил у коровы?

– Да, бабуль, я еду на дискач с Лёвой!

– Смотри у меня, опять напьешься…

– Да я чуть-чуть ба! Ну как плясать-то без этого! Это ж дискотека! Девчонки-мальчишки…

Он говорил как можно непринуждённей, тем самым как бы уговаривая бабушку.

– А я тебя предупреждаю…– проворчала старушка, разглядывая в окне силуэты его друзей, и вдруг воскликнула. – Девчонки какие хорошие с Лёвой твоим, может, женишься, наконец! Помощница мне будет! Корову будет доить!

Марат посмотрел в окно и увидел рядом со своими друзьями двух знакомых девушек, что в последнее время часто были в их компании. Видимо, до этого они сидели в машине.

– А…Эти… Мне не нужен никто, у меня есть Дарина!

Бабушка пристально посмотрела на него и, вздохнув, произнесла:

– Ладно, езжай… Поел хоть?

– Да, – соврал Марат и пошел по направлению к друзьям. Огибая пруд, он помахал кому-то в сторону, где стояла, наклонившись, старая ива. Старушка наблюдала за ним в окно  до тех пор, пока они не уехали. «Бедный парень», – прокряхтела она, наклоняясь за ведром.

Он её выдумал. На самом деле, не было никакой Дарины. Просто, он любил это имя и представлял себе идеальную во всех смыслах девушку, проводя с ней всё свободное время в своей голове. Таким образом, одинокий парень скрашивал скучное существование, которое казалось не таким пасмурным в обществе придуманной любви. Осознание того, что он обязан развиваться и изменить свою жизнь ради этой девушки, пусть призрачной, толкало его на дальнейшие шаги по направлению к своей мечте. Но Марат не был сумасшедшим, он прекрасно понимал, что Дарина – выдуманный персонаж, и прилюдно старался не говорить о ней, зная, что его сочтут шизофреником. Кроме, конечно, его бабушки, которой, как он считал, было на это всё равно. Представлять себе эту девушку, представлять в ней лучшее для себя, уже являлось привычкой, что была почти невредной и даже приятной. Дарина была его борьбой с одиночеством.

Глава 2

– Ну что, сначала раскуримся? У меня сегодня тема! – весело лепетал Пацик, доставая сверток из внутреннего кармана. – Девочки, вы с нами?

– Обижаешь, Пацанчик! – отвечала с заднего сидения Юляха, девушка 17 лет, пухлощекая, с чрезмерным количеством помады и крашенными в синий цвет кончиками волос. Всерьез Юлю никто не воспринимал – это была заядлая деревенская тусовщица. Другое дело, её подруга Настя – тихая симпатичная девушка, с правильными чертами лица, ухоженная (насколько позволяет деревенская жизнь), по-приятному скромная и любящая хорошие, добрые шутки.  Настя была влюблена в Марата и под видом Юлиной подруги (на самом деле, она её терпеть не могла) каждый раз пыталась оказаться в их компании.

Они сидели в машине на обочине у опушки леса. За рулём был Лёва, на пассажирском Пацик. На заднем сиденье умещались трое: Марат, Юля и Настя.

– Я не буду, – хмуро сказал Марат, глядя сквозь небрежно тонированное стекло на плавные колебания ели.

– Да ты задрал уже! То будешь, то не будешь! Шишечки – это только разгон! У меня есть кое-что получше!

– Опять «улыбочки»? – так они называли таблетки прессованной кислоты плохого качества, которые продавал местный барыга по кличке Дыра. Местные знали, что эти таблеточки ничего хорошего не приносят, кроме как ужасную тошноту, но ради получаса эйфории и веселых галлюцинаций (которые были не всегда) готовы были пожертвовать своим самочувствием, а после мучиться от жуткой рвоты.

– Чем тебе не нравятся эти малышки?

Пацик вытаскивал очередной сверток из другого кармана.

– Всем не нравятся! Я не хочу этого всего, – буркнул Марат.

– Ты в последнее время сам на себя не похож, друже!

– Я тоже не буду ничего, мне и так весело, – вдруг послышался тихий голос Насти, после чего раздался всеобщий хохот, в котором не участвовал лишь Марат, продолжая разглядывать лапу покосившейся ели.

Юля ткнула в плечо Настю и противно захохотала:

– Как не будешь?! Ты меня бросаешь на проездвол?

Пауза.

– Произвол, дура. – мрачно изрек Лёва, почесывая рукой бархат рулевого колеса. Пацик продолжал ржать, держа осторожно сверток, чтобы не просыпать содержимое.

– Ну, произвол… Чего ты обзываешься, блин! – насупилась тусовщица.

Лёва только улыбнулся, покачав головой. Потом повернулся всем корпусом к остальным и сказал:

– Кто не хочет, тот не курит и не глотает. Заставлять мы никого не собираемся. Лично я только курну, мне больше ничего не надо. Пацик и Юля, делайте, что хотите, только не блюйте в машине. Если Марат не хочет, то это его дело. Если Настя не хочет, потому что не хочет Марат…

Он не договорил: салон опять громыхнул смехом. Настя покраснела и украдкой взглянула на Марата, тот продолжал смотреть в окно и, казалось, даже не слышал, о чем шла речь. Он как будто кивал кому-то и улыбался чему-то другому. Эту привычку Настя заметила в нём давно, но старалась не обращать внимания, так как считала, что каждый человек имеет право на присущую только ему странность.

Старая «99-я» с тонированными стёклами подъехала к клубу. Клуб – одно название. На самом деле, это было бывшее совковое кафе, и находилось оно недалеко от реки, на небольшом возвышении. Рядом с ним проходило шоссе, связывающее два посёлка, по которому к нему и стягивалась на тусовку вся прогрессивная молодежь. Музыка доносилась из открытой двери клуба: видимо, там кто-то уже подключил к музыкальному центру старую колонку и запустил заезженный, потёртый компакт-диск с танцевальными хитами. В летнее время колонку вытаскивали на улицу, но сегодня организаторы сей вечеринки почему-то не спешили это делать, однако хрипящий некачественный звук, вырываясь из своей клетки через раскрытые окна и двери, всё же заполнил собой всю округу.

– Началось уже! Пошла долбёжка! Может, искупаемся? Меня поднакрыло что-то, язык еле шевелится… Мне кажется, что он надулся, как шарик… – бубнил Лёва за рулём.

Юляха и Пацик были похожи на человекообразное желе, исторгающее из себя кряканье, отдаленно напоминающее смех. Они вывалились из машины на старую каменную плитку и на карачках ржали, повторяя какое-то несуразное слово. Марат и Настя продолжали сидеть в машине: он смотрел на обдолбанных друзей, она украдкой смотрела на него. Между ними сидела Дарина.

Бросив на Марата взгляд крайней досады, Дарина заговорила:

– Марик, ты посмотри на них! Ты хочешь это видеть по выходным? Или, может, сам таким хочешь быть?

– Ну, выходные не каждый день…

– А ведь по будням, у тебя на работе дела обстоят не лучше! Пьяные трактористы приходят в гараж играть в карты, а ты моешь тракторную технику, глядя на их балаган!

– Я знаю, Даринка, знаю…

– Вы как хотите, девочки-мальчики, а я пойду, искупнусь! – громко сказал Лёва и вдруг резко обернулся и строго посмотрел на Настю. Его веки опухли, а белки глаз были влажными и покрасневшими. Настя испуганно отпрянула, воскликнув «ой».  Бессменный водитель их компании резко вышел из машины и зашагал чрезмерно уверенными шагами к реке. Пацик и Юляха перебрались на перевернутую старую лодку, которая была смята наподобие деревянного дивана, и продолжали дебильно сюсюкать несусветную чушь. Оставшиеся двое пассажиров в «мерсидеси» сидели молча какое-то время, затем Настя тихонько произнесла:

– Я рада, что ты не с ними.

Спящий наяву парень будто бы очнулся.

– А…Что?..

– Ну, я рада, Марат, что ты не хочешь сегодня быть, как они.

– А… Спасибо. Да, ты знаешь, я в последнее время чувствую себя не в своей тарелке. Мне некомфортно стало жить такой жизнью.

– И… И что ты собираешься делать?

– Я пока не знаю, Даринка…

– Я Настя, – девушка испуганно посмотрела на него.

– Ой, да, извини. Я тут вспомнил кое-что, просто…

Воображаемая Дарина именно сейчас не выражала для Марата никаких эмоций. Она как будто сидела рядом и просто улыбалась, тем самым позволяя ему быть самому себе хозяином. Он представлял себе, что Дарине жаль Настю и что она по-доброму относится к этой девушке (ведь он сам симпатизировал Насте). Иногда он воображал, что Дарина шутливо ревнует его, и это ему нравилось. Но сейчас, глядя на вакханалию, что творилась с его друзьями, он захотел отвлечься не на воображаемого ангела, а на реально существующего человека.

– Слушай, Насть, – сказал он, – может, прогуляемся вдоль реки?

– Да, конечно, давай пройдемся! – заметно повеселела девушка.

Глава 3

Охристый летний вечер плавно рассеялся среди гуляющей молодежи. Теплый ветерок прогуливался по следам опьяненных свободой и алкоголем молодых людей. Он заглядывал в каждую компанию, прислушивался ко всем разговорам, осторожно развевал волосы девушек и щекотал крепкие плечи молодых ребят.

– Почему ты стал такой задумчивый в последние пару месяцев? – спросила Настя, тихонько поглядывая на парня, шагающего рядом.

– Я не знаю… Просто, вот как-то я понял, что всё это не моя жизнь.

Они шли вдоль реки. Вокруг продолжалась деревенская тусовка с пьяными воплями, девчачьим визгом, купанием в одежде, драками и, конечно же, звуками рвоты в кустах. Вся деревенская богема была пропитана некачественным алкоголем и дешевыми наркотиками. На небольшой разломанной лодочной пристани лежал Лёва, опустив макушку в воду.

– Ему плохо?

– Нет, нормально, сейчас придёт в себя. Это его средство для вытрезвления.

– Зачем вообще  курить, если знаешь, что будет плохо?

– Ну, вот он не знал. Раз на раз не приходится…Ну и смотря какие шишечки. Вот Пацик, однажды, «гаш» привозил…

– Слушай, давай о другом! – всплеснула руками Настя, а затем испуганно покосилась на Марата.

Он не обратил на её взгляд внимания, но улыбнулся каким-то своим мыслям.

– Да, прости… Не очень хорошая тема. Чем ты любишь заниматься в свободное время?

– Я люблю читать книги. Иногда пытаюсь смотреть телевизор, но здесь, в деревне, сигнал плохо ловит, так что мои попытки просмотра обычно заканчиваются через десять минут.

– А в городке нормально ловит каналы?

– Ну да, в городке же вышка стоит…

Настя переехала жить из Пироговска в деревню 2 года назад, когда предприятие, на котором работал её отец, расформировали, и здание продали под склад для какой-то компании. Её отец долго не мог никуда пристроиться. В итоге, они всей семьёй решили переехать в деревню, где у них была дача, а квартиру решили сдавать в аренду и иметь какой-то доход. Сама 19-летняя девушка мечтала пойти учиться в университет в Омске, огромном мегаполисе со своей инфраструктурой и суматошной жизнью (очередной российский «муравейник»).  Но для того, чтобы попытаться поступить в один из местных вузов, нужно было поехать и поселиться хоть на какое-то время. Ни на дорогу, ни на проживание и содержание не было денег как у неё, так и у родителей, не говоря уж о платном обучении в случае провала при поступлении на бюджет.

– Марат, а скажи, у тебя есть мечта? – спросила вдруг девушка.

– Хм… Мечта?

Этот вопрос очень часто задавала ему Дарина – это была их своеобразная игра. И поначалу он не понял, что произошло; представил ли он в очередной раз Дарину с этим вопросом, или это прозвучало в действительности от Насти. Когда он посмотрел на живую девушку, то сразу понял, что спрашивала не Дарина, и ответ «моя мечта – делать тебя счастливой» прозвучал бы, как минимум, глупо.

– Я хочу увидеть свет в собственных глазах, – потупился парень, почесав макушку.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну.. .Это… Ну, мне нужно ощущать, что я живу. Что я развиваюсь.

– Как я тебя понимаю! Но деревня нас не отпускает…

– Не меня.

– Что ты хочешь сделать? Ты хочешь уехать?

Марат собрался и заговорил твёрдым, уверенным голосом.

– Я уеду. Я просто больше не могу так жить. Ты посмотри вокруг, просто оглянись… Мы живём один раз, и этот один раз мы хотим провести упиваясь и убиваясь, дабы забыть настоящую жизнь.

Со стороны клуба, между деревьями, послышался странный шум вперемешку с пьяными голосами. Марату не было дела до очередных здешних баталий, и он поспешил пройти мимо, увлекая за собой Настю.

– Э, ты! – послышался пьяный голос от места потасовки.

Марат узнал этот голос и сразу почувствовал, что обращаются к нему.

– Я с тобой разговариваю, придурок! – вновь раздалось оттуда. Это был Родя, местный 35-летний алкаш, который приставал ко всем местным по абсолютно любым поводам, каким только приходили в его пьяную голову. Ему просто хотелось подраться, ведь он был крепок, хоть и немного вял от переизбытка различных веществ. Его отличительной особенностью являлся свернутый нос, который ему сломали однажды в драке. Впоследствии он с ним ничего не делал, просто гасил боль, без меры употребляя обезболивающие. Так нос свёрнутым и сросся. Родя уверял округу, что он десантник, и не снимал никогда потрепанный берет и тельняшку, но при этом никогда нигде не служил, и все об этом знали. Но его боялись: девушки обходили стороной, парни не хотели связываться. Из-за этого он злился на окружающих, вымещал всё зло в драках, топил одиночество в алкоголе. Вот и сейчас, увидев потенциальную жертву новых разборок, он пытался докопаться, а может, и обчистить «лошка».

– Придурок! Слышь!

Марат стал закипать. «Придурок, здесь, ты!» – хотел крикнуть в ответ, но сдержался. Он, конечно, легко мог ответить, поскольку был не из робкого десятка и умел постоять за себя. Но в последнее время понимал, что если собираешься менять жизнь, то нужно начинать меняться самому. И уже не хотел уподобляться местной пьяной шпане. Не поступать и не вести себя как одурелая деревенщина, значит, не быть одурелой деревенщиной.

– Что ты хотел?

– Пацан! Я старше тебя лет на двадцать! Ты чё тыкаешь мне?!

Марат дышал ровно и молчал. Настя испуганно стояла за его спиной и дрожала, раз за разом повторяя: «Ребят, не надо…»

– Чё ты молчишь, пёс? Если я к тебе обращаюсь, значит ты мне отвечаешь, понял?!

– Что ты хотел?

Родя заржал. Его верные дружки, как гиены, окружили добычу и гыгыкали, вторя своему предводителю.

– Смотри, дерзит! Я ему говорю на «вы» обращаться ко мне, а он всё равно! Ты чё, сука мелкая!…

Вдруг рядом с Маратом, выросла фигура его друга Лёвы.

– Родион, не надо. Слушай, мы никого не трогаем, отдыхаем, как все…

– Вы будете отдыхать не как все, а как я того захочу, – злобно процедил алкаш, продолжая смотреть на Марата.

– Слушай, да что ты к нам пристал…– начал было Лёва, но резко получил тычок головой в зубы от Родиона. Началась всеобщая потасовка: девушки кричали, мужчины били друг друга, речной ветерок уносил запах крови и пота. Откуда ни возьмись появился Пацик и два его приятеля. Юляха стояла среди деревьев и верещала как курица, закрыв рот ладонью. Настя суетилась среди дерущихся мужчин и со слезами на глазах кричала: «Ребята, хватит!» Марат и Родя катались по земле, сцепившись, как собаки, но вдруг Марату удалось высвободиться и нащупать камень под собой. В порыве безумства и агрессии он, не помня себя,  поднял булыжник и зарядил им по черепу пьяного «десантника». Тот обмяк без чувств с окровавленной головой, а губы его издавали тихий звук «пфффф». Резко всё стихло. Мужчины отцепились друг от друга. Настя в ужасе подошла к лежавшему Родиону и склонилась над ним, а через минуту тихо сказала:

– Дышит.

– Скорую вызывайте! – заорала Юляха. Снова началась суматоха, но только уже вокруг бесчувственного Роди.

– Я… Я не хотел…– вымолвил Марат, откидывая в сторону камень. Рядом стоял Лёва и держался за губу. К ним шли Пацик с товарищами.

Один из корешей Роди сел у его головы и прижал снятую с себя майку к его ране, затем поднял взгляд на Марата и сухо произнёс:

– Твоя спокойная жизнь окончена. Мы тебя найдем. Можешь не прятаться, тебе пи…ц.

Марат без слов резко обернулся и зашагал прочь. Никто его не держал.

– Марик, ты же не виноват! Живой он! Они «скорую» сейчас вызовут, и всё будет хорошо. Ну, максимум, легкое сотрясение у него…

– Наверное, ты права, Даринка, но мне не по себе…

Он шел пешком по дороге в направлении своего дома, который находился в 4-х километрах от клуба. Вокруг сгустилась светлая летняя ночь: было прохладно, где-то ухала сова, небо сплошь было покрыто разноцветными мерцающими росинками – тишина и спокойствие.

– Ты все-таки решил это сделать?

– Ну, ты же слышала его, что они меня будут искать, и мне здесь уже нет места.

– А может, удастся все замять?..

– Нет, я не думаю.

Он представил, что девушка остановила его и, положив руки на его плечи, посмотрела сквозь глаза в его внутренний мир.