Судьба

В те времена на автодорожном факультете Политехнического института было всего 4 кафедры, деканом был мой друг по аспирантуре Аманулла Ганиходжаев. Заведовал нашей кафедрой А.У. Салимов (по совместительству, т. к. его основная работа была в ЦК Партии Республики), а работу по кафедре вёл доцент Б.М. Гриндорф.

Через некоторое время мне стало известно, что на кафедре есть 2 импортных стенда в комплекте с аппаратурой, приобретённые усилиями А.У. Салимова, за валюту в Германии и, что они вот уже 7 лет бездействуют. Эти уникальные стенды считались дефицитом, а здесь они покрылись пылью, потому что никто не знал их конструкцию и не умел управлять ими.

В Москве я работал именно на таком стенде, знал его досконально. На заседании кафедры я выдвинул идею запустить стенды в работу и организовать научную лабораторию. Меня поддержали, и работа началась. Привлекал к ней своих студентов-дипломников. Друзья: Славик—главный инженер автобазы, Абдугани—начальник строй. треста помогали мне в этом деле. Один за другим появились песок, щебень, кирпич, цемент, шифер, трубы. Во дворе создали отдельный бокс, в основном здании нам выделили два помещения, которые постепенно приобретали черты научной лаборатории. Лабораторию по тепловым двигателям принято размещать в двух смежных помещениях. Для этого часть стены между ними надо было убрать и застеклить. Необходимые расчёты выполнила моя супруга Аълохон, так как она тоже работала со мной на одном факультете, её специальность – инженер—строитель. Причём, надо было убрать стену толщиной 75 см. Зам. зав. кафедрой Б.М. Гриндорф выразил опасение, что здание может обрушиться, поэтому он не разрешил ломать стену. Дело приостановилось, пришлось сообщать Акилу Умурзаковичу, заверить его, что всю ответственность беру на себя. Я продолжал работу. пригласил специалистов из авиационного объединения. Они сделали монтаж электрической части. Специалисты из МАДИ помогали в запуске установки. В дальнейшем на этой установке под моим руководством были выполнены работы моих аспирантов.

Обидно и странно лишь то, что те, кто особенно «рьяно» болел за пуск лабораторной установки, а были такие, кто мешал работе, отвлекал, вносил нервозность, ни разу не появились в лаборатории, не воспользовались её возможностями.

В связи с этим хочу заметить, как важно для человека иметь рядом друга, учителя, руководителя, который силой своего авторитета, веско, без волокиты, без компромиссов может объективно разобраться в ситуации, справедливо рассудить, остановить «зарвавшихся» и тем самым дать толчок для дальнейшего творческого роста своих подопечных. В истории с лабораторией такую поддержку оказал мне А.У. Салимов. Выслушав недовольных моими действиями и ознакомившись с объемом выполненных мною работ, он дал указание продолжать работы.

В начале 1970 г. пришли на факультет из Центрального Комитета Партии А.У. Салимов, из МинВУЗа-первый заместитель министра К.И. Афанасьев и провели закрытое совещание. Оказалось, что 35 студентов-заочников обратились с жалобой на своих преподавателей по поводу того, что те нечестно поступают с ними. После этого на всех кафедрах провели специальные заседания, где принимали меры по пресечению негативных явлений. Меня обязали быть ответственным за дисциплину «Двигатели». Выполнять поручения честно – в моей плоти. Так и сделал. Никто из преподавателей без моего ведома и моей визы не имел права принимать экзамены, зачёты, курсовые работы и проекты. Через мои руки прошли курсовые работы и проекты всего 11 студентов—заочников, в архив попало столько же документов. Об этом я доложил на заседании кафедры. Преподаватели постарше посмеивались, предложили послать трёх преподавателей на заочное и вечернее отделения, проверить фактическое положение дел. Фактически оказалось, что 85 студентов—заочников прошли через нашу кафедру и сдали всё необходимое – 2 экзамена, 2 зачёта, курсовые работы и проекты! Вот тут я узнал, что 74 студента прошли какими—то другими путями. Я (и как член партбюро) поднял шум. Это было моей ошибкой. Молодой, зелёный, всего 30 лет наверстал. По моей настойчивости от имени проректора У.А. Икрамова были написаны письма тем заочникам, которые окольным путём оформили себе положительные оценки. Их известили о том, что все результаты сессии аннулируются. После этого только 10 человек принесли показать свои курсовые работы и проекты, остальные же сдали сессию «без ничего».

Выяснилось, что преподаватели за взятку ставят оценки за экзамены, курсовые проекты. Это, особенно, проявлялось среди студентов – заочников. Как ни странно, когда мы (комиссия в составе 3-х преподавателей) подняли документы, обнаружили фамилии уважаемых преподавателей, которые в один день, одним махом проставили 5 оценок (2 зачета, 2 экзамена и курсовой проект) 74 студентам. Самое главное – никаких следов: эти студенты лекционные и лабораторные занятия не посещали, курсовые работы и проекты не выполнили, экзамены не сдавали. Почему они так поступили!? Я не мог найти ответа… но прошли годы – десятилетия, и теперь знаю, в чем дело. В первую очередь, виноваты студенты, попавшие в вузы по знакомству. У них нет знаний, им нужен только диплом. Их философия – всё можно купить. К сожалению, среди преподавателей найдется (хотя процент их малый ~ 15 %) определенное количество таких, которые занимаются «этим» ремеслом. Их знают все преподаватели и студенты. Они абсолютно не пользуются уважением. Об этом пишу с полной ответственностью. К счастью, среди преподавателей много прекрасных педагогов, которые дают свои знания студентам и оправдывают звание – Устоз – Наставник! Они пользуются всю жизнь уважением у своих воспитанников. Виновным преподавателям: старшему преподавателю В. Мостепаненко и ассистенту З. Исламову был объявлен выговор, а остальные «уважаемые» профессора и доценты остались без наказаний… и без оглашения их фамилий.

А я молодой, зелёный, ответственный за этот предмет всё требовал и требовал более строгих наказаний. В результате всех этих усилий, самоотверженной работы ничего не изменилось. Качество обучения на том же уровне. Увы! Но заработал себе врагов, это – точно. И мне пришлось почти 15 лет тихо работать никем незамеченным.

В период создания научной лаборатории случилась одна поучительная и смешная история.

Вначале предисловие:

В период обучения в аспирантуре меня удивляло одно явление: почему среди молодежи и старшего поколения много алкоголиков. Особенно их много я видел на московских улицах. В чем причина?

Давайте разберемся!

В шестидесятые годы мы, узбеки—аспиранты, часто собирались в общежитии и готовили плов. Естественно, употребляли спиртные напитки. Но ни разу я не видел опьяневшего аспиранта. Иногда я организовывал плов для друзей – механиков, инженеров, электронщиков с нашей кафедры. К концу сабантуя 70–80 % из них превращались в неузнаваемых друзей, хотя употребили не больше, чем мы – узбеки. Вся беда в том, что они не умеют пить! Часто у нас по этому поводу возникал спор. Я говорил: «Узбеки не пьянеют, хотя пьют больше. Секрет – в хорошей закуске. У Вас – наоборот». Они говорили: «Давай поспорим, что в Узбекистане пьянчуг тоже навалом». Мой ответ: «Согласен, но их у нас нет!»

В 1973 году я заказал в МАДИ установку для поддержания температуры воды и масла постоянными. Приехали три друга (Ваня, Николай, Костя) с готовой установкой. Установили её на стенд. В течение недели мы вместе хорошо отдохнули. Показал Самарканд, достопримечательности Ташкента и узбекское гостеприимство. Затем, поехали в гости к моему аспиранту. Там было море алкоголя и приятная пища. Кроме меня все хорошенько «приняли»… Язык еле-еле поворачивается. Один из них вспомнил: «Помнишь Сарвар, ты говорил, что узбеки не валяются на улице пьяными».

– Да, говорил.

– Докажи!

– Хорошо. Мы все сели в мою машину. За рулем я и поставил одно условие: я не буду выходить из машины, мы объездим основные улицы города, проедем около ресторанов и посмотрим кто валяется на улице.

– Добро.

Поехали. Нашли всего троих, которые валялись на улице. К стыду наших гостей, среди них узбека не было. Тогда они сказали: «Сарвар, ты прав». Вот так друзья!

Не зря говорит Омар Хайям:

Пей с мудрой старостью златоречивой,

Пей с юностью улыбчиво красивой.

Пей, друг, но не кричи о том, что пьешь,

Пей, изредка и тайно – в миг счастливый.

Квартирная проблема

– Домла, Вы заслуженный деятель науки, видимо живете в прекрасном особняке?

– Да, дорогой врач! Видимо следует рассказать о своих мытарствах…

В 1970 году после женитьбы, когда беременная супруга, не выдержав зимние условия в нашем ветхом доме (кроме узбекского сандала ничего не было – даже голландской печи), ушла к себе домой, я решился и зашел к ректору ТашПИ – академику М.Т. Уразбаеву с просьбой помочь по квартирному вопросу… Мы знали друг друга хорошо, так как он ежегодно летом отдыхал в г. Пущино под Москвой в санатории АН СССР. Мы целевые аспиранты ТашПИ, направленные в Московские вузы, ездили к нему чтобы навещать его и услышать от него новости по высшему образованию Узбекистана. Он был великолепным собеседником и мог увлечь Вас своими идеями, но улучшению организации учебного процесса и научного поиска. Мы аспиранты долго беседовали с ним, докладывали о своих исследованиях. Он много сделал для развития института. Многие ученые считают его своим наставником, в том числе и я.

Когда я зашел к нему он обратился ко мне: «Сынок, какая у тебя проблема?». Я ему разъяснил условия проживания. Он тут же написал письмо на имя председателя Ташгорисполкома о внеочередном выделении квартиры двум ученым-супругам и подписался: «Ректор, член ЦК КПУз». Я был на седьмом небе… Но не тут-то было, прошел год, а ответа нет.

В 1971 году декан факультета А. Ганиходжаев спрашивает: «Вопрос с квартирой решился или нет?». Я говорю «нет». Он тогда говорит, что институту выделены 30 квартир в районе Кара-Камыш-2, на окраине города. Мне без разницы, лишь бы была квартира. Мы вместе с деканом зашли к ректору. Он опять принял нас очень тепло. Спросил: «Что до сих пор не дали квартиру?». Я – «Да». Он тут же пригласил к себе председателя профкома института и спросил: «Квартиры все распределены или хоть одна осталась?». Она в ответ: «Все распределены». Ректор: «Последнюю трехкомнатную квартиру переоформите на С. Кадырова. Я этому товарищу сделаю другую квартиру. Пусть немножко подождет». При этом сказал: «Я двух доцентов на одного старшего преподавателя не меняю». В течении 5 минут благодаря великого ученого и руководителя М.Т. Уразбаева мой квартирный вопрос был решен. Его объективность и отношение к ученым навсегда остались у меня в душе…

Нам выделили квартиру в массиве Кара-Камыш-4. Это было началом объединения – слияния со своей семьей, так как супруга с дочкой жили у матери, а я из-за гордости не мог жить с ними. Уважающий себя джигит – узбек никогда не переезжает жить к невесте – это позор! Таких парней называют собачкой, который пошел, виляя хвостом за хозяйкой… Это имеет глубокие корни. Постепенно освоили эту квартиру и переехали жить. Вроде трудности и непонимание остались позади… Осенью этого же года, когда я был на работе, оказывается, приехали товарищи из райисполкома с бульдозером и дали команду снести наш дом. На все мольбы мамы никакого внимания не обратили. Вот Вам наглядный пример нарушения прав человека и неприкосновенность частной собственности. Оказывается, на месте нашего двора по плану градостроительства запланировано строительство средней школы. Нам выделили две квартиры на окраине города: для старшего брата с семьей трехкомнатную; для мамы и младшего брата – двухкомнатную. От земельного участка мать отказалась из-за бедности, а я уже имел квартиру. Не на что было построить дом.

Несколько лет, несмотря на трудности с транспортом, спокойно жили. Мама была на седьмом небе: невестка и внучки рядом. Но все-таки на повестке дня стоял вопрос об обмене квартиры ближе к центру, т. е. к институту…

С данной проблемой пришлось обратиться к своему троюродному брату – Министру автотранспорта и шоссейных дорог Узбекистана Абдухамиду Каюмову…

Предыстория: Мама нам с детства рассказывала, что у отца были близкие родственники, которые до войны часто бывали у нас дома, но, к сожалению, после его гибели родственные узы разорвались. Она называла естественно, их фамилии и имена. Когда я вернулся после защиты диссертации в Узбекистан, узнал, что один из родственников министр, другой директор автобазы и третий известный кинорежиссер. На мероприятиях у родственников кроме министра нас познакомили. Однажды моя родная тетя – сестра отца спрашивает: «Сарвар, ты знаешь такого человека – министра?». Я говорю: «Да, я наслышан, но с ним не знаком». Она: «Завтра в 12:00 дня жди меня на Урде около министерства». На следующий день я её встретил у здания «Минавтошосдора» и вместе поднялись на II-этаж и зашли в приемную. Секретарша спросила: «Как доложить?». Скажите: «Пришла сестра Сохиба». Через 5 минут он вышел, проводил посетителя и обнялся с моей тетей и за руку поздоровался со мной. Нас он посадил на стулья и очень тепло начал беседу с тетей и расспросил о всех родственниках.

Затем тетя его спрашивает: «Хамид, узнал ли этого молодого человека?». Он внимательно рассмотрел меня и извиняющимся тоном сказал: «Сестра, что-то не могу определить!». Тогда тетя говорит: «Это – средний сын Мукадыра. Он защитил диссертацию в Москве, и приехал…». Помню, как сейчас… У него в глазах появились слезинки, резко встал и крепко обнял меня и уже начал обращаться: «Сынок, как мать, невестка, братья, сестры и т. п.?». Я немного растерялся… потом, тетя ему тихонько сказала: «Ты сам знаешь, в каких условиях они жили до и после войны. Недавно его дом снесли. Они живут в квартире на окраине города. Если сможешь, помоги ему обменять эту квартиру на центр. Они оба работают доцентами в Ташкентском автомобильно-дорожном институте».

Он при этом ответил: «Сынок, эта дверь для тебя всегда открыта. Можешь приходить с любым вопросом! Подготовь письмо от руководства и завтра в 14:00 встретимся в Ташгорисполкоме».

Действительно на следующий день я с Министром был у секретаря и зам. председателя Ташгорисполкома. Он познакомил меня с ними и лично попросил помочь. Они обещали… В течение года были две освобождающиеся квартиры, и я очень надеялся, что один из них будет нашим, но не судьба. Жду терпеливо… Но не решаюсь беспокоить его.

Вдруг, теща сообщает мне, что освободилась рядом (на одной площадке) двухкомнатная квартира, где проживал одинокий известный ученый ТашГУ, в возрасте более 80 лет и он скончался и его тело сын забрал хоронить в Киев с больницы. Если сможете, то действуйте!

Чтобы жить спокойно и заниматься наукой мне нужен был микроклимат, а не хоромы… Супруга очень рада такому возможному варианту, хотя из трехкомнатной квартиры перейдем в двухкомнатную.

Это было в начале марта 1977 года. Я сразу поехал к своему другу – сокурснику, заместителю министра автотранспорта Республики Мухсиму Газиеву. Он был в курсе моих проблем и даже один раз обращался с просьбой к новому председателю Ташгорисполкома. Но тоже безрезультатно…

Мы обнялись, и я рассказал о новом, реальном варианте обмена. Он тут же по вертушке набрал номер Председателя горисполкома, и они душевно поговорили. Видимо, этот вариант устроил председателя, и он по телефону сказал: «Пусть срочно Кадыров придет ко мне с заявлением!».

Через 10 минут я уже был в Горисполкоме и сидя в приемной написал заявление: «Прошу Вас обменять трехкомнатную квартиру в Кара-Камыше на двухкомнатную в Центре и впредь не буду претендовать на расширение». Он пригласил меня и там сидели несколько человек, которых я уже за несколько лет хорошо знал, (начальник квартирного отдела, зам. председателя и т. п.) и зачитал мое заявление. В этот момент встал начальник квартирного отдела и говорит: «Им положено четырехкомнатная квартира, вначале он переедет в Центр, потом опять начнет просьбу». Здесь Председатель резко оборвал его: «Почему Вы ведете себя таким образом? Он ведь ученый и им написано: впредь не буду претендовать на расширение! Обменяйте квартиру» и меня отпустил. Я на седьмом небе, побежал к своему другу, и он тоже очень обрадовался. Наконец, проблема решена.

Да здравствуют друзья!

Но не тут-то было… Этот начальник, когда я пришел за решением Горисполкома, поставил мне условие: «Сначала капитально отремонтируйте трехкомнатную квартиру и её примет специальная комиссия. Только после это получите решение».

Я начал заниматься ремонтом квартиры. Это не так просто… В этот период мать тяжело заболела, т. е. осложнилось её заболевание. День и ночь думаю о ней… Для капремонта квартиры, надо её освободить от мебели и поэтому моя семья переехала к теще, я остался там… До сих пор я виню себя в осложнении болезни матери… В феврале мать настояла, и я уехал в санаторий Ессентуки на лечение, а супруга с детьми к своей маме. Мать не хотела пойти в дом младшего брата, где правила балом невестка и решила до моего приезда жить у своей матери (бабушке тогда было около 90 лет). Зима, холодно. Почти целый месяц она грелась у танчи, там же и спала. По предписаниям врачей ей это было запрещено, и естественно, болезнь распространилась по другим органам…

Это я почувствовал сразу, после возвращения с курорта. Повез её к лечащему врачу и после анализов, она покачала головой, и я всё понял, сердце остановилось. Маме виду не подал и никому ни одного слова. В моей квартире в течение двух – трех лет бывала медсестра и она постоянно заботилось о маме. Пока мама жила с нами, мы её даже близко не подпускали к газовой плите. Она сама не знала о своей болезни. Если знала, то не спала бы на танче, где жарко. Я оказался между двумя огнями. Мама угасает перед моими глазами и не могу об этом говорить никому. Только сам себя сжигаю… делаю все, что моих силах. Но знаю: я опоздал…

Квартиру отремонтировал. Сдал комиссии. Но ордер вручили только через три месяца… В райисполкоме потом мне рассказали, что квартиру старика сразу реализовали за кругленькую сумму и выдали фиктивный ордер без решения Горисполкома. А решение на эту квартиру вынесли на мое имя. Оказывается, в течение этого времени пока я ремонтировал свою квартиру, владельцу нашли другую квартиру и только после этого ордер вручили мне. Это было в мае месяце, и я не знал, что маме осталось жить всего один месяц. Я начал заниматься теперь капитальным ремонтом этой квартиры, так как она была в страшном состоянии.

К сожалению, мать не увидела и не дня не жила в этой квартире. Я её потерял именно в день начала второй мировой войны – 22 июня 1977 года.

До сих пор перед моими глазами стоит последний её взгляд (я её взгляды спокойно читал, без слов). Она говорила: «Сынок, почему ты меня оставил и уехал лечиться? Почему не спас меня?». Не выдержал её взгляда и текли слезы из глаз, и она тихо ушла в иной мир и при этом сидя у изголовья матери тетя Сохиба читала суру из Корана.

Часто задаю себе вопрос. Что увидела мать, воспитавшая пятерых детей? Ничего, кроме трудностей в семьях своих детей! Ни разу не отправил её отдыхать в санаторий. Почему я не брал её с собой или не отправлял? Когда был аспирантом она приезжала в Москву навестить своего сына. Когда бывал на хлопке, тоже навещала. Только теперь все понял, её безграничную любовь к сыну.

Когда я возвращался с работы, она обязательно спрашивала. «Как работалось, не устал ли, настроение?». Тут же подавала чай или ужин, а я дурак говорил маме иногда не надо, сыт или что-то другое. Постепенно все начинаю философски осмысливать, что мать – единственная в мире, её никто не может заменить…

Официально переехали жить в эту квартиру осенью. Квартира тещи в одном подъезде. Мы с супругой спокойны за детей и школа тоже рядом. Аълохон тоже с утра до вечера работает в институте, заведует кафедрой, а я занят до ночи докторской работой, одновременно выполняю обязанности доцента и секретаря партийной организации факультета. В квартире кабинета нет, хорошо, что есть балкон, хоть там можно летом позаниматься; зимой же – за обеденным столом. Слава Аллаху, когда супруги понимают друг друга, оказывается, никакого значения не имеют существующие недостатки. Моя супруга очень терпеливая и очень умная женщина. Ни разу не сделала мне упрек: почему поздно прихожу, не отдаю зарплату, не вожу детей в школу и в садик…

Москвич хорошо, а жигули лучше…

Уже второй год работаю в качестве преподавателя и езжу, т. е. добираюсь на работу с помощью двух автобусов и троллейбуса. В те времена автобусы ходили нерегулярно, так как их количество видимо было недостаточно. Преподаю студентам и очникам и заочникам. У меня со студентами прекрасные – добрые отношения, так как я всегда на их стороне и как могу помогаю им в овладевании минимально – необходимыми знаниями: дополнительные занятия, консультации (не только по моим предметам). Этого они ценили. Поэтому у нас были братские отношения. Я уже доцент, родилась дочка дитя любви Нигора и ей уже скоро один год. Многие доценты ездят на своих автомобилях, а Кадыровы – двое доцентов (муж и жена) – нет. Однажды, один из моих мне близких студентов – заочник, который работал директором техникума, пришел ко мне и сообщил: Сарвар ака! Я хочу помочь Вам в приобретении автомобиля. Я ему: «у меня денег мало». Он: «не беспокойтесь»… Мой дядя – участник Отечественной войны хочет продать свой старый автомобиль – Москвич-403 – за мизерную сумму. Давайте поедем к нему в Каракалпакстан. Посмотрите машину. Если понравиться – купите. Недолго не думая – это было летом – я с ним поехали на его машине по маршруту: «Ташкент – Гулистан – Джизак – Самарканд – Навои – Бухара – Хозарасп – Ургенч – Турткуль». В Турткуле проживал его дядя. Нас встретили с почетом, и мы присутствовали на вечерней свадьбе. Это особый рассказ…

На следующий день мы посмотрели машину: она, конечно, старая, требует капитального ремонта, но на ходу. Как-нибудь можно доехать до Ташкента. Дядя оказался приятным стариком. Он рассказал о своей жизни в период войны: где воевал, как был ранен и т. д. В свою очередь я тоже рассказал о своем отце, который погиб в 1944 г. в одном из сел Молдавии и как мать воспитала пятерых сирот. Видимо, все это произвело ему глубокое впечатление, и он мне продал свою машину за 1000 руб. Я был на седьмом небе. Мы оформили с ним доверенность сроком на 1 год на управление автомобилем. Это было моим подарком на день рождения дочери.

Только после определенного периода с разрешения райсобеса Турткуля, с большими трудностями, оформили автомобиль на мое имя.

Конечно, на этом автомобиле ездить по улицам г. Ташкента было нельзя, не этично. Об этом, т. е. о покупке узнали все мои студенты – заочники и один из них (главный инженер автобазы Минздрава) взялся за ремонт автомобиля и действительно через месяца три, автомобиль был капитально отремонтирован и перекрашен в красивый цвет. Здесь оказали посильную помощь в виде запчастей и другие студенты – которым, я тоже помогал. Начали ездить с супругой на этом автомобиле на работу. После определенного периода в один из дней я оказался на базаре, где торгуют автомобилями. Ради шутки я сказал, что машина продается. Его оценили в размере 6,5 тысяч руб. Я обрадовался, так как в этот период госцена «Жигули-2101» была 5600 рублей, но достать новый автомобиль практически не было возможности.

Через определенное время, я поехал в командировку в Москву. Мой научный руководитель Макс Самойлович Ховах дал ключи от квартиры своей дочери Маши и сказал: «Спокойно живи, нечего делать в гостинице!»

Я благодарен Богу, что он дал мне добрых учителей: «Ховаха и Никитина». Они никогда не позволяли мне останавливаться в гостинице. Ко мне относились как своему родному сыну. Пусть земля будет пухом для них. Квартира, где поселился оказался на окраине города и рядом с авторынком. В воскресенье ради интереса я пошел на базар. Даже в мыслях не было вопрос приобретения автомобиля. Я хожу по базару, смотрю и интересуюсь: за какую сумму продают автомобили: Жигули, Волга и другие. В зависимости от состояния автомобиля – цены разные. Вдруг увидел бывшего студента МАДИ – Сергея. Когда я учился в аспирантуре, он был студентом и жили в одном общежитии и друг друга хорошо знали. Поздоровались, поговорили, и узнаю, что его вызвали служить в Советскую Армию (так было положено) и поэтому он хочет продать свой «Жигули-2101»-практически новый и с итальянским двигателем. Ради спортивного интереса сел за руль и завел двигатель. Двигатель заработал как часы, никакого шума. Я же двигателист!!! Сразу влюбился в эту машину и спросил-«за сколько продашь?». Он: – отдам за 6,5 тысяч рублей. Выходит, по цене моего Москвича. Я сказал: «покупаю, но при одном условии: Ты перегоняешь автомобиль до Ташкента. Погостишь у меня, потом тебя посажу в самолет до Москвы».

– Согласен!

Мы пожали друг-другу руки… Но в кармане денег нет… В этот же день пригласил на переговоры старшего брата Анвара и попросил, чтобы он одолжил на 1–2 месяца 6,5 тысячи рублей. Он согласился, так как недавно продал свой земельный участок с недостроенным домом за 12 тысяч рублей.