Проснись и обернись

Алексей Корнелюк

Проснись и обернись

Глава 0

Крик ужаса вырывается из груди.

Тело потряхивает. Руки дрожат.

По груди бусинками катятся капли пота.

– Ааах… аа.... – Оперевшись на локти и закрыв веки, пытаюсь восстановить дыхание.

Я дома.. всё хорошо…

“Ааа…аах”.

Перед глазами вихрем проносятся ужасные сцены, свидетелем которых я стал.

Я щёлкнул выключателем, и над потолком зашумел вентилятор.

Гоняя разгоряченный воздух, он был моим страховочным тросом между миром снов и реальностью.

Скидываю промокшую от пота простынь и хватаю с прикроватной тумбы блокнот.

Включив светильник, быстро корябая ручкой, записываю: “Уровень 7, выбил страж, открыв дверь в детское воспоминание с кладбищем…”

Кончик ручки завис над бумагой… Сон таял на глазах, оставляя в памяти лишь обрывки.

Убрав со лба мокрую прядь волос, я, отложив блокнот, стал массировать виски.

– Пожалуйста.. пожалуйста… – шептал я.

… Ничего.. после могилы отца – пустота, как если бы кто-то только что стёр ластиком цельный фрагмент из сна.

От груди к горлу поднимается ком, то ли от злобы то ли от отчаяния. Я, вскочив с кровати, с размаху кидаю блокнот в стену.

Ударившись корешком, он с глухим ударом падает на пол, раскрывшись веером.

Открыв тумбочку, я вытащил кусок мела и, подойдя к стене, поставил засечку возле 41-го дня.

“ВввВвввВВвввв” – гонял воздух вентилятор, колыша раскрытые страницы блокнота.

Прижавшись к холодной бетонной стене, я ме-едленно скатился на пол.

Блокнот был почти полностью исписан, а точнее исчёркан, узорами и странными рисунками.

Спрятав за уши волосы, я два раза легонько ударился головой… Я был так близок, и вот опять.. Придётся ждать минимум 12 часов, чтобы сделать очередную попытку.

Проведя рукой по торчащим рёбрам и впалому животу, я понял, что долго так не протяну.

Кажется, дней 10 я почти не ем, не выхожу на улицу и не вспомню, когда в последний раз впускал в комнату утренний июльский воздух.

Проведя кончиком языка по пересохшим губам, я потянулся к блокноту.

Схватив его за корешок, я открыл первую страницу, на которой крупными буквами было начёркано слово “Фобетор”.

Из-за него я страдаю… Это он лишил меня возможности, как и раньше, залезать в толщу снов.

Только он виноват в том, что я здесь, а не в мире грёз, где у меня есть всё, о чём я только мечтал.

Кулак непроизвольно стал сжиматься, и, скомкав страницу, я вырвал её с корнем.

Сердце застучало, и, сглотнув ком в горле, я плотно сжал челюсть.

– Я близко, Фобетор… я близко.. – проговорил я сквозь зубы, не выпуская из рук скомканную страницу.

Глава 1

Но что-то я забегаю вперёд.

Давай представим красивый закадровый голос, который введёт тебя в курс дела, и грустную музыку на фоне, ну знаешь… для атмосферы, так сказать.

Тяга к путешествию по снам появилась в моей жизни внезапно.

До моего первого прыжка я был обычным замкнутым парнем.

Как и все, терял носки, забывал пользоваться дезодорантом и засиживался за компьютером до самого утра.

Когда мне исполнилось 18, я вдруг понял, что у жизни на меня свои планы, а точнее – их отсутствие.

В отличие от моих сокурсников, меня не ждало нагретое кресло в крупной компании.

Единственный, кто меня ждал – это мой кот, да и тот… мной, “мур-мур”, пользовался. Покормить, погладить, убрать горшок – вот и все, “мур-мяу”, взаимоотношения.

С каждым прожитым годом во мне крепла выученная беспомощность.

Жизнь потеряла всякие краски, как если бы кто-то забрал у меня все карандаши, оставив два цвета – коричневый и чёрный.

Так я и привык окрашивать свои будни в цвет меланхолии и депрессухи.

В глубине души я знал, что во мне что-то есть… Но это “что-то” скрыто где-то в расщелине моего сознания и уже давно не подаёт признаков жизни.

Тогда-то я и потерял всякую надежду и стал искать инструменты, чтобы забыться.

Залить, заглушить, затоптать тоненький голосок интуиции, повторяющий: “проснись- проснись…”

Началось всё с алкоголя.

Пиво не уважал, вино считал бессмысленной тратой денег, а водку любил за её функциональность.

До поры до времени мне удавалось балансировать между обычным состоянием опьянения и чёртовыми вертолётами.

Чем больше пил, тем больше требовалось водки, чтобы охмелеть до нужного уровня.

Иногда я перебарщивал, случайно выпивал больше и находил себя утром пускающим слюни на холодную кафельную плитку в ванной.

Алко-трип мой продлился недолго и закончился весьма прямолинейно, словами бровастого седовласого дядечки в белом халате: “Будешь продолжать в том же темпе, через месяц-два выплюнешь печень”.

Как вышел от врача, загуглил, где находится печень, и перестал пить. Пришлось искать новый метод забыться.

Открыл для себя наркотики.

Шатался по подвалам, ищя закладки, бродил по лесу, сверяя координаты. И всё ради очередной дозы чистого кайфа.

Курил, нюхал, втирал в дёсны, закатывал глаза от удовольствия, а утром ещё больше ненавидел себя и этот долбанный мир.

Казалось, что теперь жизнь – это не 24 часа, а отрезок времени, когда я долблю кристаллик, чтобы забыться…

Помню, как-то раз пришёл к матери просить в долг, и она, не выдержав, зарыдала, видя, во что я превратился…

Когда она захлопнула перед моим носом дверь, я на ватных ногах спускался по лестнице и увидел мятый бычок в пепельнице, вытащил его и закурил.

Мне не было противно. Я забыл, что такое самоуважение, и просто стал обслуживающим персоналом для своего тела.

Вот оно – дно: болото самопоедания и безысходности.

Когда я сделал последнюю затяжку, на глаза упала пелена, и, потеряв равновесие, я рухнул на холодный бетонный пол…

Глава 2

– Опять эти наркоши, уты-нуты, повылазили… Жив хоть?

Меня тыкнули чем-то острым под ребро, и я, разлепив глаза, собрался в позу калачика.

– Чуть холода спадают, они в подъезде себе апартаменты устраивают…

Женщина, крепко прижав сумку к груди, кряхтя, пыталась переступить через меня.

– Не перешагивайте, тётя, иначе я не вырасту, – севшим голосом сказал я.

– Я щас ментов вызову, паясничать с ними будешь.

Наконец переступив через меня, женщина лет за 50 одёрнула поднявшуюся вверх юбку, скрыв затяжки на колготках, и вышла из подъезда.

– Когда же вы все передохнете… – Послышался удаляющийся голос, сопровождаемый ритмичным постукиванием каблуков.

Голова ещё кружилась, и, облокотившись на руку, я какое-то время пытался собраться с силами.

Изо рта разило запахом аммиака, кости ломило, прям праздник какой-то… Ойкая, я подставил одно колено, схватился за дверную ручку и встал.

Сдержав рвотный позыв, я вывалился из подъезда.

Голуби стайкой сидели на канализационном люке, поклёвывая хлебные крошки.

Крыльцо и сколотые бетонные ступени были покрыты пятнами от птичьего помета.

Алкаш на детской площадке, опустив голову на грудь, мирно спал.

Под лавочкой валялись пустая бутылка из-под водки и завёрнутый в кулёк бутерброд.

Я прошёл рядом. Неужели я потихоньку превращаюсь в него?

Мужик с жиденькими волосами в выцветшей фуфайке пускал слюну на локоть.

На миг я остановился. Мне показалось, что я услышал еле различимый голосок интуиции.

Он будто хотел показать, кем я могу стать, если продолжу.

Сплюнув горьковатую на вкус слюну, я, ускорив шаг, пошёл дальше.

Живот протяжно заурчал. На ходу запустив руку в карман джинсов, я нащупав комок купюр.

Достав его, я насчитал 650 рублей и вспомнил, что это последние деньги, которые остались до получки.

Развернувшись вполоборота, я бросил взгляд на третий этаж, где жила мать, и увидел стоявший за тюлем силуэт.

Стыдливо отвернувшись, я зашагал дальше.

Выйдя на проезжую часть, я подошёл к старой доброй шаурмечной и, отслюнявив 200 рублей, стал ждать.

Надеюсь, как поем, головная боль поутихнет.

Взяв из протянутой руки завернутую в бумагу шаурму, я поблагодарил Нурика, забрал 20 рублей сдачи и отошёл.

Развернув бумагу и прикрыв глаза, я впился зубами в теплый лаваш.

Кетчунез брызнул мне в рот, и я с наслаждением стал жевать.

– Антоха! Ты?!

Развернувшись с полным ртом, я увидел…

– Фадик?.. – Жуя, удивленно спросил я.

– ОН САМЫЙ! – Воскликнул он и опустил здоровенные ручищи на мои плечи.

Смотря искрящимися от удивления глазами, Вадик разглядывал меня, как чудом сохранившийся салат после новогодних праздников.

– Давно не виделись, дружище, – сказал он и, изменившись в лице и освободив захват, сделал несколько шагов назад. – Хреново выглядишь.

– Только из спа вышел, не успел расчесаться, – ответил я, вытирая края губ салфеткой.

– Ну хорошо хоть чувство юмора на месте… Ты как? Рассказывай!

– Я… – Бросив взгляд на шаурму, я сказал:

– Давай лучше я доем и тебя послушаю, ок?

Не дождавшись ответа, я откусил смачный кусок и стал жевать.

– Ладно… давай. Только, это, – Вадик бросил взгляд на наручные часы, – Я немного опаздываю, ты торопишься?

Я покачал головой.

– Тогда пошли пройдёмся, я тут недалеко работаю.

Так мой школьный товарищ, пока мы шли на его новое место работы, успел рассказать, как в армейке отслужил, и даже показал, какую татуировку сделал:

– Не, ну ты глянь, глянь… – Задрав майку на пузе, он, светясь, как новогодняя игрушка, продемонстрировал медведя, стоявшего на двух лапах с балалайкой в руке.

– Пафриотично, – заметил я и продолжил жевать.

Дальше Вадик про подругу свою рассказал, которая, по его словам, сука такая, не дождалась и уже через месяц гулять начала, как дворовая кошка.

Я молча кивал, чувствуя, что потихоньку превращаюсь в слушающего психолога.

– Таня – ну мрааазь! Мы же с ней столько, ну ты знаешь, с 6-го класса вместе были, – с горечью добавил Влад и как-то вмиг осунулся.

Вытерев правый палец о салфетку, я ободряюще хлопнул товарища по плечу.

Он потом что-то ещё говорил, но уже как-то непоследовательно, прыгая с темы на тему, как вдруг, остановившись, сказал:

– Вот так и оказалось, что сейчас врееееменно, – Влад прямо акцент на слове “временно” сделал и как-то стесняясь закончил:

– работаю в книжном магазине.

В этот момент мой товарищ, сам того не ведая, изменил мою жизнь.

Глава 3

– Ты!!… Ещё и в книжном?! – Воскликнул я.

– Я же говорю, врееемеенно.

Схохотнув в кулак остатки смеха, я вытер слёзы…

– Не, ну ты даёшь… Ты своим работодателям-то рассказал, как поджог в школьной библиотеке устроил?

– Иди ты… Сам знаешь, случайность это была, – Влад насупился, – а не поджог…

Смяв бумажную упаковку в шарик, я метко запустил его в мусорную корзину.

– Ладно, я могила.

Показав знак закрывающегося на молнию рта, я сделал реверанс, приглашая школьного поджигателя зайти в магазин первым.

Влад угрюмо залез в карман, достав связку ключей.

– Слушай, давай, если наших встретишь… Ну, это самое…

Я приподнял брови. Уж очень хотелось, чтобы он договорил.

– Ну… Гхм… – Кашлянув в ладонь, Влад будто и последние слова так же выплюнул вместе с мокротой. – Не рассказывай, где я работаю.

Подняв руки ладонями вверх, я качнул головой в знак согласия.

Грозный Влад… Когда-то в школе ботанам спуску не давал, а сейчас… Я взглянул на заходящую внутрь магазина могучую спину… Всё изменилось.

Книжный магазин был огромным, даже величественным.

Казалось, это лабиринт: стоит зайти не туда, и будешь долго плутать в поисках выхода.

Полки были плотно утыканы корешками книг, а запах… Я втянул его ноздрями… Напоминал детство и дарил ощущение уюта и умиротворения.

Бросив ключи на стойку кассы, Влад хлопнул в ладоши и стал их потирать.

– Ну как?

– Мощно… – ответил я, блуждая взглядом по книжному залу. И ведь я не лукавил: тут словно ощущался какой-то дух знаний или… Даже не знаю, какое слово подобрать. Я, конечно, не верил в ауру и прочее, но здесь определённо что-то было – то, чего я не мог выразить словами.

– Ты, это, Мишань, займи себя чем-то, я пойду по-бырику переоденусь и кассу прогружу.

Я, сложив руки в карманы, пошёл вглубь магазина… А через несколько секунд уже не шёл, а скорее плыл, как бумажный кораблик по весеннему ручейку.

Ноги сами несли меня от одного стеллажа к другому.

Не знаю, зачем я на ходу вытянул руки и провёл по корешкам книг.

Поднялась пыль, и песчинки красиво затанцевали под солнечными лучами, проникшими в книжный магазин.

Я был очарован, словно попал в какой-то новый дивный мир.

Не то чтобы я никогда не был в книжных магазинах… Был, просто обычно я заходил туда скорее погреться, чем книгу выбрать, да и людей всегда полно было.

Ноги замедлили ход, затем резко остановились, а вместе с ними и я вынырнул из размышлений.

Окинув взглядом нагромождение книг, я стал внимательно рассматривать корешки.

Спускаясь сверху вниз, я, закончив ряд, наклонился, а затем сел на корточки, словно что-то искал.

На нижней полке были неровно расставлены книги, посередине между ними была брешь.

Запустив в неё руку, я наткнулся пальцами на тёплую шероховатую обложку.

От книги исходил какой-то еле заметный импульс, похожий на ощущение, которое появляется, когда надеваешь наэлектризованный свитер.

По коже пробегают еле заметные удары тока, которые больше пугают, чем причиняют боль.

– Так-так…

Резко вырвав руку и отскочив, я ударился о заднюю полку.

– Бляха-муха! – Я заскрипел зубами, потирая затылок. – А не мог ещё тише подкрасться?!

– Да я, между прочим, уже минуты три так стою. – Влад развёл руками.

– Брешешь… – сказал я, вставая.

Школьный друг с серьёзным лицом покачал головой.

– Я же тебе не рассказал, почему я на работу сюда попал, – начал Влад. – Ситуация непростая. Всё началось со странного случая, произошедшего несколько недель назад.

Глава 4

– Я не просто так говорил, что работа временная, – напомнил мне Влад.

Закатив глаза, я ждал продолжения.

– Мой сосед по лестничной клетке как раз здесь и работал, а я, – Влад положил ладонь на затылок, – пришёл временно заменить его и слегка задержался.

– Слегка? – Переспросил я.

– Ты, это, Мишань, не перебивай, суть не в этом… Сосед мой однажды с работы пришёл, и его как подменили, бредить стал… – Влад округлил глаза и сел на корточки рядом. – Говорил, что увидел маленького человечка, вышедшего из книги.

Повисла неловкая пауза. И лишь сопение Влада напоминало, что жизнь продолжается.

– Так, и что за человечек? И с соседом что стало? – Спросил я.

– Человечек?.. Его так никто и не видел больше, но ту книгу, из которой он предположительно выбрался, мы под запретом держим в особом месте.

– И название ты, конечно, не скажешь? – Сощурился я.

– Да нет, секретов никаких нет. У книги название странное: “Отстойные полезные привычки”.

Кивнув головой, я немного погодя напомнил о втором вопросе:

– А с соседом-то что?

Влад прям погрустнел в одночасье и, глядя прямо перед собой, ответил:

– Уехал здоровье психологическое поправлять, а когда вернётся, неясно…

– Здравствуйте, есть кто?.. – Послышался женский голос.

Влад по-армейски вскочил и, на ходу поправляя прическу, побежал ко входу.

Я, продолжая сидеть на том же месте, всматривался в дырку между книг, где совсем недавно была моя рука.

Чем дольше я смотрел, тем сильнее мне хотелось снова прикоснуться… Не выдержав, я, встав на четвереньки, подполз обратно.

Засунув руку, я снова ощутил что-то между эйфорией и трепетом и потянул тяжелую книгу на себя.

Взяв её в руку полностью, я поразился, насколько она увесистая, словно я держал кирпич, а не бумажную книгу.

Чёрная, почти угольного цвета обложка была шершавой, как пемза или старый коралл.

Когда я раскрыл книгу, в ноздри попал сладковато-травянистый запах ванили.

Я медленно и затаив дыхание провёл пальцами по желтоватой странице.

Подушечки пальцев нагрелись, как если бы я держал руку на тёплой чашке.

На титульном листе посередине крупными буквами было написано: “Путешествие внутрь сна”.

А ниже был подзаголовок: “Со слов истинного ученика Муглы”.

По телу прошла волна наслаждения. Нечто подобное испытываешь, когда в детстве открываешь для себя эротический журнал.

С волнением и поднимающимся от центра пупка к груди чувством экстаза одним глазом поглядываешь на дверь в детскую, а другим смотришь на горячие фото голых женщин.

Сглотнув ком в горле, я закрыл книгу и осторожно огляделся.

Незаметно для себя я так крепко прижал её к груди, что на кулаках побелели костяшки.

Встав, я пошёл в ту сторону, куда побежал Влад, встречая покупателя.

Тело слегка пошатывало. Может, соус в шаверме забродил… Странное ощущение, как после отходоса.

Не выпуская из рук книги, я как-то по памяти вышел в главный зал и встретился глазами с Владом.

Тот кивнул и продолжил пробивать книги.

Услышав мои шаги, девушка повернулась и, смутившись, быстро отвела взгляд.

Стоя на расстоянии двух метров, я ждал, когда Влад рассчитает покупательницу. Наконец, когда она, взяв в руки напичканную книгами сумку, вышла из магазина, я подошёл к кассе.

– Я тут решил прикупить кое-что. – Слегка поколебавшись, я протянул книгу Владу.

Тот, нахмурившись, повертел её в руках. Раскрыл, закрыл, снова повертел и сказал:

– А ты где её взял?

– Да там же, где мы сидели, – отчеканил я тоном школьника, который очень боится спалиться и говорит самым взрослым голосом, на который способен.

– Страааннно, – протянул мой школьный товарищ. – Штрих-кода нигде нет, да и вообще… у неё такой вид, как будто книге лет 100, не меньше.

Небрежно бросив её на стол, я непроизвольно поёжился.

– Так… сколько с меня? – Не сводя взгляда с книги, спросил я.

– Нисколько, на, забирай. – Подхватив книгу, как пёрышко, Влад подбросил её в мою сторону. – Если в перерасчёте что-то всплывет, потом просто тебе маякну… Ты, это, кстати, телефон не менял? – Добавил Влад.

Вцепившись в книгу, я спрятал её за спину, словно переживая, что он передумает и запросит книгу назад.

– Нет, не менял, – протянул я.

– Ну тогда на связи, – Влад подмигнул мне, – созвонимся.

Потеряв ко мне интерес, мой школьный приятель стал поправлять разбросанные на столе канцтовары.

Развернувшись, я поспешил на выход.

– Миш! – Окликнул меня Влад.

Я, еле пошатнувшись, замер.

– Ау? – Не разворачиваясь, спросил я.

– Нашим ни слова.

Я кивнул и вышел из книжного.

Как только я переступил порог, моя жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ, но в тот момент я об этом не догадывался.

Глава 5

Закрыв скрипящую дверь, я, слегка сомневаясь, стоит ли накидывать цепочку, решил перестраховаться.

Сбросив кроссовки, я прошёл по коридору и зацепился взглядом за отражение.

Из зеркала, сутулясь, на меня смотрел бледный парень с кожей молочного цвета.

Волосы сзади собраны в тугой самурайский хвостик, а по контуру исхудалого лица до подбородка висят две пряди.

Под зеркалом валялась простыня, которую я использовал как накидку, чтобы лишний раз не встречаться с собственным отражением.

Положив книгу на полку с ключами, я приподнял простыню и полез зацепить ткань за край зеркала.

Худые, как прутики, руки и пальцы, словно прищепки, ловко заткнули простыню, скрыв отражение из виду.

Глубоко вздохнув, я вспомнил, как долго пытался демонтировать это зеркало, но так ничего и не вышло.

Казалось, оно было намертво приклеено на строительный клей к коридорному шкафу.

Все отражающие поверхности я убрал из дома года два назад. Первым стало зеркало в ванной.

Затем я избавился от нескольких отполированных кастрюль, заклеил бумажным листом внешнее стекло микроволновки, поварёшку выбросил, ложки заменил на матовые, и лишь монитор от компьютера оставался единственной вещью, через которую я мог взглянуть на себя.

Для этого я завёл правило: когда сажусь за компьютер, прикрываю глаза и на ощупь нажимаю кнопку включения, чтобы на экране появилось хоть что-нибудь, что закроет отражающую поверхность.

Полгода назад ко мне домой пришла мать и в присущей ей манере назвала меня вампиром. А что, я был не против.

Зайдя на кухню, я плотнее зашторил малюсенький угол, через который проникал крохотный лучик света, и поставил чайник.

Достав единственную чашку, на автомате закинул в неё пакетик чая и уселся на стул, подтянув к себе ноги.

Повернув шею, я взглянул на полку с ключами, где меня ждала эта странная, но притягательная книга.

От неё, словно от поверхности закипающей воды, как будто поднимались еле заметные волны. Немного погодя они начинали бурлить, превращаясь в пузыри.

“ЩЁЛК”.

Вскипел чайник.

Встав, я наполнил чашку до краёв и, прижав руки к керамической поверхности, смотрел, как поднимается пар.

Достав телефон, я открыл заметки и начал писать: “Найти книгу «Отстойные полезные привычки»”… Палец завис над клавиатурой.

Приложив губы к чашке, я, слегка подув, сделал маленький глоток.

На телефон пришло уведомление. Отркываю месседжер.

“Какой-то хрен хакнул нашу систему”.

Следующее:

“Сервак лежит уже 10 минут, тебя где носит? Хи маст дай”.

Сделав глоток, я ещё раз покосился на книгу и тут же вспомнил, сколько денег осталось на счету.

Хрустнув шеей, я взял чашку и, на ходу щёлкая пальцами свободной руки, пошёл к компу.

Ладно, лишние несколько минут погоды не сделают.

Сажусь, закрываю глаза, на ощупь тыкаю на кнопку включения на мониторе и готовлюсь отрабатывать зарплату.

Всё время, пока я сидел за столом, меня не покидало странное чувство тревоги, и неспроста.

Глава 6

А этот хакер потрепал мне нервы.

Несколько часов подряд я латал дыры в системе и ещё столько же создавал новые защитные барьеры.

Чай давно остыл.

Поднеся кружку к носу, я брезгливо отпил.

С внутренней стороны чашки поверхность почернела.

Массируя виски, я прикрыл глаза.

– Он мне точно недоплачивает, – тихо сказал я.

Взяв со стола эспандер, я отвернулся от компа, уставившись на стену.

Обои сверху, свисая дугой, отклеились, оголив серый бетон.

На уровне глаз висели школьные грамоты по математике.

Все за первые места, остальные я выбросил.

Облокотив голову на подголовник кресла, я мысленно перенёсся в воспоминании в одну из олимпиад.

Лакированная парта, неудобный стул, внутренняя сторона стола, утыканная жвачками, чёрные полосы на линолеуме и задачки на скорость.

Это был мой мир, где я царь и бог.

Для меня ничто не представляло такого интереса, как нерешенное уравнение.

В тот день, однако, я облажался и вернулся к отцу с грамотой со скромным третьим местом.

– Не позорь меня, – сказал он и, скомкав грамоту, как фантик от конфеты, кинул её мне в лицо и отвернулся.

Я, всхлипывая, поднял с пола комок бумаги и поплёлся в комнату.

В тот момент я мечтал, что отец возьмёт меня за руку и скажет: “Сын, я люблю тебя”, – но моим мечтам не суждено было сбыться.

Вынырнув из воспоминаний, я поёжился.

Затем встал из-за стола, пошёл на кухню и сделал бутерброд из того, что было.

Колбаса ещё пахла колбасой, а сыр – сыром… Пойдёт.

Вытерев руку об штанину, я вернулся в коридор и взял книгу.

Жуя, я разместил её на коленях и стал листать.

Страницы напоминали дневник.

1 глава = 1 день.

В начале текста шло краткое описание, как автор готовился к прыжку в сон, что-то вроде свода правил. Не знаю, почему он использовал именно прыжок как обозначение.

А вторая часть состояла из того, что он видел, и как интерпретировал увиденное.

Я откусил бутерброд, и хлебные крошки посыпались на книгу, скатываясь в сердцевину корешка.

Подцепив томик одними пальцами, я сдул их и, не удержав в руке тяжеленную книгу, уронил её на коленные чашечки, а затем и на ступни.

– Твою ж мать!

Как больно-то. Книга угодила уголком обложки мне в ногу. Бросив остатки бутерброда на стол, я стал растирать ушибленное место.

Прыгая на одной ноге к раковине, я смысл жир с рук и вернулся к книге.