Появление старого товарища и единомышленника взбодрило Алексея Федоровича, и он сразу включился в беседу, из которой узнал, что Бюро комитетов большинства Ленина и ЦК и РСДРП, Ю. Мартова заключили соглашение о созыве III съезда РСДРП в Лондоне. Это сообщение возбудило в нем интерес и заставило его забыть о недавней потере.

Все это хорошо, Николай Павлович, но меня, как бывшего священнослужителя волнует один неразрешимое чувство:

ЗА И ПРОТИВ

(Послание к Урании)

Твое, Урания, веленье:

Чтоб, красоте служа, Лукрецием я стал

Чтоб ревностное дерзновенье

Все суеверия лишило покрывал;

Чтоб взору твоему я пылко начертал

Священных вымыслов опасное виденье;

И чтоб, приняв мое ученье,

Пред ужасом могил твой разум не дрожал

И презрел вечное мученье.

Не ожидай, что, чувств соблазном упоен,

Религию клеймя, хулой непросвещенной

Я стану поносить карающий закон,

Как осудившего поносит осужденный.

Нет, скромно мы войдем, избрав достойный час,

В обитель божества, когда-то

Нам возвещенного и скрытого от нас.

Я чтить его готов, любить сыновне, свято,

Мне ж предстоит тиран, что злобу сеет сам.

Он смертных сотворил, ему во всем подобных,

Чтоб злей смеяться их скорбям;

Замкнул нас в круг влечений злобных,

Чтоб всех судить по их делам.

Он радость завещал сердцам,

Чтоб стала тем страшней нам вечность мук загробных.

Чтоб муки здешние больней казались нам.

Он смертных сотворил, не мысля об изъяне,

И вдруг – стал смертных порицать,

Как будто мастеру не подобает знать

Свои погрешности заране.

Слеп в милостях своих, слеп в ярости своей,

Едва успев создать, он стал губить людей.

Он морем сокрушил довольство их земное,'

Хоть сам его в шесть дней извлек из мрака он.

Быть может, восхвалим провиденье благое.

Увидев лучший мир, что внове сотворен?

О, нет, из праха вызывая,

Он мир злодеев создает,

Бесчестнейших рабов, суровейших господ,

Каких не знала жизнь былая.

Что ж станется теперь, и гром какой падет

Из гневных божьих рук, ничтожным отомща!?

Стихии вновь смешав, он в хаос их вернет?

Внимайте, о любовь! О, тайна всеблагая!

Отцов волнами затопляя,

Он за детей на смерть идет.

Есть ветренный народ, тупой, непросвещенный,

Священных вымыслов приверженец пустой,

Родившийся в ярме, от века покоренный,

Народам всем чужой, гонимый их семьей.

Сын божества, сам Бог, не устрашась паденья,

Народу жалкому становится сродни;

Еврейку он избрал, возжаждав воплощенья;

Он, предан матери, влачит покорно дни

Ребяческого униженья.

Бедняк-ремесленник, корпя над верстаком,

свой расцвет сгубил работой принужденной

Вещал пророчества три года он потом

И пал, бесславно осужденный.

Ужели кровь его, кровь Бога, что за нас,

Он пролил, не была избыточным закладом,

Чтоб отвратить казнящий час,

Нам присужденный злобным адом?

Как! Бог пошел на смерть, чтоб всем спасенье дать,

И жертва обернулась ложью!

Как смеют мне хвалить пустую милость божью,

Меж тем как, вознесясь, он гневным стал опять,

Меж тем как вновь с высот грозится вечной бездной,

И, яростью своей любовь свою поправ,

Он, став за мой же грех расплатой бесполезной,

Казнит меня за то, в чем я пред небом прав!

Карает это Бог, слепой в любви и в злобе,

Детей – за праотцев, давно истлевших в гробе;

К ответу он зовет семью людских племен,

ночь лжи поверженных от века;

В своем аду отмщает он

Неодолимому незнанью человека,

Он сам, пришедший в мир, чтоб мир был озарен.

Америка, пустыни, горы,

Что Богом созданы у солнечных ворот;

Гиперборейские просторы,

Чью вековую глушь неведенье гнетет,

Ужели отвратил от них создатель взоры,

Ужели проклял страны те,

Пусть не дано им знать, что в Сирии безвестной

Сын плотника рожден Марией неневестной,

Пилатом осужден, был распят на кресте?

Нет, Бог мой не таков, и лжет изображенье

Того, кто в этом сердце свят.

Его, боюсь я, оскорбят

Такая похвала, такое поношенье.

Услышь, господь, молю, рожденное тоской,

Из сердца вырванное слово.

Неверью моему ты не отметишь сурово,

Мой дух раскрыт перед тобой,

И сердце – не хулить, а чтить тебя готово:

Я не христианин; тем ты верней любим.

Франсуа́-Мари́ Аруэ́ (1722)

Вы знаете, Алексей Федорович, я так же увлечен Вольтером и читал его «Бог и люди» и потому хочу вам предложить игру. Я буду вам задавать вопрос, а вы искать ответ и в зависимости от того какой вы ответ дадите будет следующий мой вопрос по означенной вами теме. И получится у нас с вами что-то наподобие диалога Эвгемера. Ну как, годится?

Любопытно. Я думаю, попробовать стоит, – ответил Алексей Федорович.

Диалог о СУЩЕМ

(Мини пьеса)

Акт I

Было

Вопрос: Бытие. Начало. Евреи?

Ответ: Бытие имеет три элатива: общее, коллективное и индивидуальное. Общее, есть бесконечное пространство сущего, вне времени и объективной реальности, воспринимаемой индивидуумом и одновременно присутствующее везде и во всем. Оно было, есть и будет всегда. Коллективное, есть реакция общественного умонастроения восприятия объективной реальности. Индивидуальное, есть фиксация аспекта сущего через чувственное восприятие и осознание индивидуумом общего и коллективного бытия.

Начало мира было положено воплощением идеи, возникшей в потустороннем вне временном пространстве.

Евреи, народ наиболее явственно и последовательно среди других народов зафиксировали на себе и в литературе проявление сущего в своем индивидуальном, коллективном и общем бытие.

Вопрос: Какая письменность наиболее оптимальная для выражения какого-либо события и самого себя?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1...11 12 13

На страницу:

Перейти

13 из 13