Мальчик по имени Цзя Ли

– Это что такое?

– Не твое дело!

– Главный распорядитель имеет право спросить!

Они сверлили друг друга глазами, не собираясь идти на уступки. Так прошло долгое время, и сестра, отчаявшись, моргнула и сказала:

– У тебя глаза как у леопарда, такие злобные, прямо страшно! Надо тебя в зоопарк перевести!

– Это называется угрожающий вид! – сказал Цзя Ли. По части свирепых взглядов он был далеко не любителем, но, конечно, не мог проиграть этой слабенькой девчонке без всякого выражения в глазах. – Скорее, иначе леопард церемониться не будет!

Сестре пришлось покорно отдать ему спрятанное в кармане. В конце концов, каким-никаким авторитетом брат обладал. Это был тюбик, похожий на зубную пасту. На нем было написано «Молочко для умывания». Цзя Ли видел рекламу, где женщина с видом соблазнительницы намазывала эту штуку себе на лицо. На него сразу же накатило отвращение.

– Таким девочкам, как ты, нельзя этим пользоваться!

– Но в художественном ансамбле все им пользуются! Это они мне и подарили!

– Они тебе голову заморочили. Этим пользуются непорядочные женщины!

– Да ты чушь несешь! В инструкции написано: подходит для всех возрастов, – сестра не лезла за словом в карман.

– Главный распорядитель сказал нельзя – значит, нельзя.

– Нет, можно!

– Хорошо, пусть папа нас рассудит!

Сестра тут же пала духом. Папа был в чем-то несколько консервативным, упорно твердил, что голову мыть нужно мылом, как в китайской армии, а всякие там шампуни не нужны. Сестра прекрасно понимала, что он скажет, поэтому тут же смягчилась:

– Говорят, близнецы должны друг другу помогать.

– Хорошо! – сказал Цзя Ли. – Помоги мне, помой посуду, но только теплой водой!

Сестре пришлось со злостью подчиниться. Цзя Ли присвистнул.

Вечером того дня мама вернулась домой и снова проверила шкафчик с посудой, а потом глубоко вздохнула:

– Безобразие, что же он натворил? Разбил четыре тарелки!

Утром следующего дня на доске красовался суровый приговор: «Управление главного распорядителя неэффективно, общественное имущество повреждено. На сей раз распорядителю выносится строгий выговор, и если он не исправится, придется привлечь его к ответственности!»

Путей к отступлению у Цзя Ли не осталось. Пришлось взяться за дело самому. Ему хотелось высказать горе грязных тарелок столько злобных слов, но рукам приходилось обращаться с посудой осторожно, как с историческими реликвиями. И вот тон записок на доске посветлел, как небо после дождя. Часто там значилось: «Главный распорядитель в целом справился с задачей» – до чего же обобщенное замечание!

Толстяк Лу Чжишэн возмущался несправедливостью, которую терпел его друг, и постоянно твердил:

– Тебе нужно попросить о субсидиях для главного распорядителя!

Да разве Цзя Ли сообразительностью уступает Лу Чжишэну? Он уже давно спрашивал папу, нельзя ли его вознаградить, на что тот ответил:

– Такой-сякой, сам пришел награды просить!

Лу Чжишэн сказал:

– Он имеет в виду, что будет лучше, если другие замолвят за тебя словечко!

И тут Цзя Ли осенило. Он позвал на помощь Цзя Мэй, но его сестрица-близнец ответила беспощадным отказом:

– Ну уж нет! Тебя и так каждый день хвалят, еще и звание эдакое присвоили, ты уже достаточно себя выпятил, а еще и награды какой-то хочешь? Вот жадюга!

Главный распорядитель совсем разочаровался в сестре и при встрече с ней стал со злостью отворачиваться.

Через несколько дней папа с мамой почувствовали, что в воздухе витает запах войны, и созвали всю семью на семейный совет, решив помирить Цзя Ли с сестрой. Странная у них была теория: они неизменно считали, что дети ни в коем случае не должны охладеть друг к другу, и необходимо поддерживать их теснейшую связь.

Опять они завели старую песню! Цзя Ли подумал, что надо бы зевнуть, выразив презрение.

Папа поглядел на него и спокойно начал речь:

– Вчера мы с мамой получили два письма.

– Два письма? – в один голос спросили брат и сестра.

– Поскольку они не подписаны, мы не выяснили, кто автор. Сейчас мы их зачитаем, чтобы вы проанализировали.

Папа прочитал ноту протеста, а мама – заявление об отставке.

«Нота протеста: вам нужна посредственная или одаренная дочь? Брат родился первым, в животе у мамы получал больше питательных веществ, но до сих пор занимает более важное место! Его вы зовете по имени, а меня малышкой. Когда я, как и он, смогу стать главным распорядителем и командовать Цзя Ли? Ваша дочь вовсе не малышка какая-то, поэтому хочет, чтобы ею не пренебрегали».

Цзя Ли ухмыльнулся. Вот она и выросла. Девчонки странные: кажется, ничего в толк взять не могут, но на самом деле тоже понимают немало.

«Заявление об отставке: меня против воли назначили на должность главного распорядителя, у которой нет никаких преимуществ, но подразумевается огромная ответственность. По сравнению с вашей дочерью я пострадал слишком сильно. С беспристрастной точки зрения, я не имею в семье никакого веса. Если у вас есть какие-то дела, я узнаю о них последним, со мной не считаются так, как с сестрой».

– Ноту протеста написала я, – покраснев, призналась Цзя Мэй.

– Ну а заявление об отставке, – сказал Цзя Ли, – подал я.

– Следует прояснить три пункта, – заговорил папа. – Во-первых, вы – самые почетные люди в этом доме.

Брат и сестра прыснули. В своих письмах они обругали друг друга, спорили, во всем противореча и защищая каждый свою позицию, но никто не смог опровергнуть доводы другого. Если ссора продолжится и дальше, у них не останется веских аргументов.

– Во-вторых, надеюсь, если у вас впредь накопятся какие-то недовольства и обиды, вы сможете написать о них, чтобы все поняли вашу точку зрения!

Мама, сидевшая рядом, сказала с улыбкой:

– А про третий пункт скажу я. Мы уже 14 лет как родители, но только сегодня поняли, что знания наши всегда будут недостаточно объемными. Вы дали нам подсказку. Чтобы отблагодарить вас, мы решили вместе отправиться в загородную поездку!

– О, я лучше с Лу Чжишэном поеду! – мрачно сказал Цзя Ли. – Можете отдать мне деньги за проезд?

Папа вздохнул и, глядя на маму, развел руками:

– Вот тебе и новая подсказка!

Глава 5. Страдающий писатель

«Как говорит Лу Чжишэн, в папе нет ничего особенного, в 18 лет надо с ним распрощаться. Хоть мой папа и немного смахивает на старика и мало кто им восхищается, он неплохой человек. По правде говоря, именно поэтому я очень им горжусь. Однако глубинные душевные порывы надо прятать в сердце, произвольно высказывать их не стоит. Одна только Цзя Мэй и может направо и налево вопить: „Хороший папа!Хороший папа!“»

(Из дневника Цзя Ли)

Папа Цзя Ли был детским писателем. По мнению мальчика, писательство было самой-самой скучной работой на свете. Каждый день надо сидеть дома, ломать голову над такими вещами, которые написать еще труднее, чем сочинение. Дырки на папиных кофтах первым делом появлялись на локтях. А еще папа прямо дома устроил себе кабинет. Когда он начинал писать, не разрешал никому к нему входить, и стоило кому-то заговорить, недовольно ворчал:

– Эй, можно потише?

Он там пишет книгу, сам тихо себя ведет. Зачем заставлять других? Если дома не останется звуков, пропадет и вся атмосфера!

Судя по всему, с талантом у папы не задалось, потому что писал он очень мучительно. Днем уставал, а вечером, напротив, не мог уснуть, без снотворного. Бывало, всю ночь не смыкал глаз. Ему бы неплохо подошло работать в ночную смену, двери запирать не нужно, все равно воришка нагрянуть не осмелится. Поэтому папа часто, как старик, глотал таблетки и бегал по больницам.

Цзя Ли никогда не составлял папе компанию в походах по врачам, да и в прочих случаях отец с сыном редко появлялись вместе на людях. Когда он куда-то выходил с папой, это всегда казалось ему непривычным. Папа вел себя необычайно вежливо с чужими людьми, например направо и налево говорил «спасибо» мамочке из семьи У, а она смущалась и, слегка кланяясь, все время возражала: «Не за что, не за что». Однажды папа взял Цзя Ли с собой в гости к бабушке. На остановке было тесно, люди стремились пробиться вперед, но папа попятился и сказал:

– Пусть они первыми садятся, пропустим людей!

Папа напоминал почтенного господина в очках с золотой оправой.

У отца болели руки, он говорил, что у него периартрит плеча. Всякий раз, когда он слишком много писал, тренировался: приседал, высоко поднимая руки и упирая их в стену. Однажды он переборщил с занятиями, обе руки у него затекли, а пальцы перестали слушаться.

– Цзя Ли, подойди-ка!

Цзя Ли помог папе снять руки со стены и, не сдержавшись, сказал:

– Папа, пиши меньше, и рукам легче станет!

– Что ты понимаешь! – нахмурившись, отец взмахнул рукой, к которой вернулась подвижность. – Работа важнее всего!

Какой вообще смысл в написании книг? Вот строительство военных кораблей или выслеживание неопознанного летающего объекта – это и есть интересная, важная работа!

Цзя Ли в глубине души не был согласен с отцом, но не решался этого выдавать. Дома, со своими, папа не слишком церемонился. Цзя Ли собственными ушами слышал, как отец вопит:

– Жена, где мои туфли?

Мама спокойно к этому относилась, как будто «жена» было вежливым обращением. А папа, надев свои туфли, даже спасибо говорил сквозь зубы, но мама и на это не злилась. Что касается сестры, папа называл ее странно: то Белоснежкой, то поросенком Стивеном, словно забыв о том, что ей уже 14 лет! Что до Цзя Ли, тут и говорить нечего, он постоянно внушал сыну:

– Надо бы тебе ума набраться!

Как будто Цзя Ли был дурачком!

В октябре папа издал новую книгу, она называлась «Молодой человек из Шанхая». Ее обложка выглядела старомодно, а рассказывалось там о чувствах между братом и сестрой. Слава богу, он не стал писать о близнецах, иначе одноклассники Цзя Ли, прочитав эту книгу, его высмеяли бы. Напечатали немного, всего две тысячи экземпляров. Сам папа купил себе 200 штук. Неудивительно, что в книжных магазинах встретить ее было непросто. В школе Цзя Ли о ней не знали. Папа расстроился, а вот Цзя Ли ничего против не имел.

Отклики на книгу оказались посредственными, и папа с этим не смирился. Он вытащил два экземпляра и протянул их Цзя Ли и Цзя Мэй со словами:

– Прочитайте-ка, а на следующей неделе изложите мне свои точки зрения. Запомните, это важное домашнее задание, его обязательно нужно выполнить.

Цзя Мэй добросовестно стала читать книгу; встречая незнакомые слова, спрашивала, что они означают, но через некоторое время задремала. Цзя Ли тоже почитал. И правда, книга ему не понравилась. Брат в ней был каким-то болваном и дубиной, при этом умудрялся быть образцовым учеником, что противоречило его качествам. Сестра тоже была бестолочью, все время ставила брату палки в колеса и творила мелкие пакости. Хоть брат и был ее родным человеком, она вообще не знала меры и выдавала его другим мальчикам.

Через неделю папа, полный надежды, пришел принимать их домашнее задание.

– Дочитали?

– Дочитали.

– И какие у вас ощущения? – улыбнулся папа. – Пусть сначала Цзя Мэй скажет.

Девочка, читая книгу, несколько раз засыпала сладким сном, но с милой улыбкой сказала:

– Очень понравилось!

– Чем же? Расскажи конкретнее!

Цзя Мэй долго тянула, но наконец сказала:

– Все понравилось, очень сильная книга.

– О! – папа, как ни странно, был очень доволен ее ответом. Он махнул рукой и принял ее домашнее задание.

Когда очередь дошла до Цзя Ли, он со всей свирепостью сказал правду:

– Я думаю, герои книги не очень похожи на реальных личностей.

Папа тут же посуровел:

– Я совсем не о тебе писал. Как ты понял, что не похожи на реальных?

– Ну… – Цзя Ли вовсе не был так глуп и совершенно не хотел прославиться таким образом. Если бы папа писал о нем, он всячески протестовал бы. Если только в будущем он не поучаствует в чем-то великом, и тогда можно будет выпустить какую-нибудь «Биографию Цзя Ли». – Я не говорил, что герой на меня не похож. Я имел в виду, что обычно мальчики не настолько обожают своих сестер. А он все время сестре помогает!

– А еще?

– Девочка из художественного комитета класса попросила его о помощи. Он вполне мог помочь, не следовало ему отказываться.

– Почему?

– Потому что она очень милая, говорит мягко, ему нужно было всячески стараться ради нее! Как же ему не стыдно!

Папа помрачнел:

– Почему у тебя все так сложно? Уже замечаешь, какая девочка красивая, какая нет. В первом классе средней школы надо все-таки проще быть.

Цзя Ли понял, что творит глупость. Папа весьма упрям и непременно привлечет его к ответственности. Тогда он уклончиво сказал:

– Нет-нет, это не я так считаю.

– Тогда кто это сказал?

– Мой одноклассник. Я давал ему почитать эту книжку, – тут же выкрутился Цзя Ли. Лицо папы смягчилось. Похоже, он почувствовал, что его авторитет никуда не делся, и одной фразой отмел все критические высказывания о своей книге:

– Какой наглый! Кстати, как его зовут?

– Зовут? Его зовут Лун Чуаньчжэн.

– Лун Чуаньчжэн? – с подозрением переспросил папа. – Странное имя какое-то.

Цзя Ли и представить себе не мог, что эта история просто так не закончится, и скрыть от папы ничего не получится.

Через два дня отец со всей серьезностью позвал Цзя Ли к себе в кабинет, протянул ему «Молодого человека из Шанхая» и сказал:

– Подари-ка эту книжку своему товарищу Лун Чуаньчжэну, пусть он прочитает и подробно изложит свои замечания.

– А… а разве он не наглый? – Цзя Ли изо всех сил попытался отказаться.

– Э, иногда нужна смелость и такого рода, как у него, – настаивал папа.

Пришлось Цзя Ли взять книгу и побежать с ней к Лу Чжишэну.

– Пусть книга лежит у тебя.

– Конечно, иначе какие из нас друзья! – Лу Чжишэн как будто огромную услугу оказывал.

– Тогда и замечания на твоей совести.

– Нет-нет, я в этих делах полный дилетант. Это ты сын писателя, наплети там чего-нибудь, и бате сойдет.

Делать нечего, пришлось Цзя Ли отыгрываться за этого проклятого Лун Чуаньчжэна. Он внимательно прочитал книгу.

Через два дня папа снова позвал его к себе в кабинет. Он был любезен и даже спросил у сына, не хочет ли он воды.

– Что еще наговорил Лун Чуаньчжэн?

Цзя Ли сказал:

– Да все то же – не очень меткие замечания.

– Ничего страшного, ты непременно должен от начала до конца все пересказать. Этот твой одноклассник продвинутый!

– А? Да что ты, что ты!

– Ты чего это за него скромничаешь? – спросил папа. – Давай рассказывай.

У Цзя Ли не осталось никаких опасений, к тому же с ним обращались как с самым дорогим гостем, поэтому он с огромной охотой заговорил. Мол, теперь все совсем не так, как в книжке. Многие ребята в классе носят туфли известных брендов. Миниатюрные диктофоны есть аж у шести человек, поэтому над высокомерным мальчишкой из книжки, который любил щеголять в синих кроссовках, только посмеяться можно. А еще тот брат всем сердцем хочет, чтобы младшая сестра ему помогала, а такое встречается редко. Какой бы замечательной сестра ни была, брат от нее зависеть не будет. В этом правда. Когда девочки с мальчиками разговаривают, они краской не заливаются. Сейчас девочки очень самоуверенны…

Папа слушал и с серьезным видом все дотошно записывал в блокнот, постоянно кивая головой. Цзя Ли невольно подумал, что даже если бы старший Цзя не был его отцом, он все равно любил бы с ним общаться.

Долгое время папа ни слова не говорил о Лун Чуаньчжэне. Цзя Ли радовался, что он попросту забыл об этом парне. Однажды папа получил гонорар – толстую пачку денег. Цзя Мэй радостно вскрикнула и стала ластиться к нему, прося купить ей калькулятор.

Папа сказал:

– Хорошо, вы оба высказались о книге, вас надо наградить. Я куплю вам калькулятор и пишущую машинку с английской раскладкой. Будете пользоваться!

– Но брат сам не высказался, – заявила Цзя Мэй. – Просто передал слова Лун Чуаньчжэна. О, а как Лун Чуаньчжэн выглядит? Чего это я его не знаю?

Любит же эта девчонка сболтнуть лишнего!

Папа вспомнил о Лун Чуаньчжэне и тут же сказал:

– Пригласи Лун Чуаньчжэна в гости. Пусть мамочка У что-нибудь ему приготовит. Я от него столько откровений узнал, хочу отблагодарить.

– Ну… Он… Он может неловко себя почувствовать.

– Ничего страшного, я попрошу вашего классного руководителя его пригласить! – сказал папа. – Тогда у него не будет предлога отказаться!

– Нет-нет, не в этом плане! Он не ходит в школу, у него была операция! – Цзя Ли пришла в голову блестящая отговорка.

– Операция? – папа заволновался. – Что же ты раньше не сказал? Я пойду к нему, навещу!

Цзя Ли еще больше засуетился и сказал:

– Нет, завтра он придет в школу. Я позову его в гости.

Папа сказал:

– Вот и отлично, пусть приходит после уроков.

Что еще мог сказать Цзя Ли? Все пути к отступлению были перекрыты. Оставалось слушать, как папа дает мамочке У указания: купить завтра курицу и рыбу, лук и имбирь. Ах, всего один неверный шаг, и дальше все идет наперекосяк!

Никто не мог прийти Цзя Ли на выручку. Если бы еще дружили три мушкетера, существовал бы абсолютно надежный план – поручить этому любителю сыпать заморскими словами притвориться Лун Чуаньчжэном. Этого было бы предостаточно. Как жаль, что мушкетеров осталось только двое.

Цзя Ли стал упрашивать Лу Чжишэна, но тот изо всех сил увиливал:

– Ну нет, твой папа меня знает!

– Ты можешь сказать, что Лун Чуаньчжэн – твое вымышленное имя!

– С чего бы это я взял себе такое имя? – нудил Лу Чжишэн. – Как у какого-то предводителя!

– Да ты сходи, папа тебя приглашает, там будет много вкусного. К тебе относятся как к высокому гостю, а ты не ценишь.

– Ну раз так… – Лу Чжишэн почесал в затылке. – А если он заговорит об этой книжке, что тогда?

– Можно сменить тему! Ловко маневрируй, будь как можно более изощренным, – сказал Цзя Ли. – Да, и еще: Лун Чуаньчжэн только что пережил операцию и боится неловко себя почувствовать. Еще у него должна быть сестра, поэтому он и имеет право так высказываться.

– Цзя Ли, ну ты даешь! Так прекрасно помнишь все, о чем наврал! Я в восторге!

Только Цзя Ли воодушевился, как внутри у него снова похолодело. Особенно когда этот исполнитель роли Лун Чуаньчжэна перед самым выходом вдруг хитренько предъявил ему требование:

– Товарищ, мы должны помочь друг другу. Так, вот тебе мое сочинение-рассуждение, исправь-ка его, чтобы я хотя бы «хорошо» получил!

В ту минуту Цзя Ли был готов не то что сочинение исправить – целый день быть рабом «Лун Чуаньчжэна».

После уроков Цзя Ли втолкнул пухляша «Лун Чуаньчжэна» в свою дверь и сказал папе:

– А вот и он.

Папа со смехом отозвался:

– А! Здравствуй! – и тут он осекся, изучающе оглядел гостя. – Погоди-ка, ты разве не Лу? Лу что-то там?

– Это мой псевдоним, – заволновавшись, Лу Чжишэн перепутал слова «вымышленное имя» и «псевдоним».

– О, так ты что-то пишешь? Отлично, отлично, а где твои тексты выходят? – папа был серьезен.

– Выходят? Как выходят? А, вы спрашиваете, какие оценки мне ставят? Ну в общем не очень высокие.

Цзя Ли от волнения даже вспотел и поспешил сказать:

– Папа, он скромничает и никогда не признается, сколько у него уже вышло текстов!

– Умен не по годам! – папа доброжелательно закивал.

Лу Чжишэн понял, что его хвалят, и безапелляционно кивнул:

– Ага, ага!

Мамочка из семьи У захлопотала, расставила на столе блюда, осыпая Лу Чжишэна восторгами. Мол, у него такой высокий лоб, такие правильные черты лица. С первого взгляда понятно: он счастливчик! А еще у него глаза такие ясные, умом он явно других превосходит. Лу Чжишэн, на которого свалилось столько похвал, с высокомерным видом восседал за столом. Цзя Ли так и хотелось пихнуть его ногой.

– Как твоя ранка? Уже лучше? – спросил писатель.

– Какая ранка? У меня никогда никаких ранок не было, на теле – ни шрамика! – у Лу Чжишэна так закружилась голова от успехов, что он забыл об операции, которую только что перенес Лун Чуаньчжэн.

Папа бросил на Цзя Ли быстрый взгляд.

Когда все приступили к еде, папа налил «Лун Чуаньчжэну» стаканчик газировки. А этот толстяк со своим отцом немало ел в ресторанчиках, поэтому достаточно отведал всяких яств:

– Это низкосортная газировка, там ароматизатор. Мне нравится пить сок, что-то вроде кокосового молока или томатного сока, на худой конец апельсиновый. Минералку высшей категории я как-никак пробовал, она такая же, как охлажденная кипяченая вода. Просто развод на деньги.

Словом, за столом толстяк трепался без умолку, папа Цзя Ли не мог даже слова ввернуть. Цзя Ли тихонько наступил ему на ногу, но тот вообще обо всем позабыл и сказал:

– Ты чего, покушать – это тоже наука!

Папа в конце концов перестал что-либо говорить. Дождавшись, когда толстяк вволю нахвалится и наестся, он все же сказал:

– Слышал, ты прекрасно разбираешься в психологии мальчиков. Можно ли поговорить с тобой об этом?

– Ну это… – поддельный Лун Чуаньчжэн тут же переменился в лице. – Я должен домой идти, уже поздно!

Цзя Ли, проводив «Лун Чуаньчжэна» до дверей, вручил ему тетрадку с сочинением-рассуждением:

– Ах ты дуралей, сам исправляй!

В это время к Лу Чжишэну вернулось понимание, кто он такой, поэтому, ничего не сказав, он нахально улыбнулся, забрал тетрадь и ушел.

Цзя Ли вернулся в дом, в смятении стремясь как можно скорее зарыться под одеяло и тем самым обвести папу вокруг пальца. Но стоило двери за его спиной захлопнуться, как навстречу с мрачным выражением лица вышел папа, в упор поглядел на сына и сказал:

– Что за шуточки? Я завтра сам пойду в вашу школу и найду настоящего Лун Чуаньчжэна!

Настоящий Лун Чуаньчжэн проворочался всю ночь, ему приснились два кошмара подряд. Утром, не находя себе места, он чистил зубы и заметил, что папа уже ищет свои ботинки.

– Я… я больше не хочу притворяться! – скрепя сердце и выплевывая пасту, сказал Цзя Ли. – Я и есть Лун Чуаньчжэн.

Папа смерил его взглядом и не издал ни звука, лицо его тоже ничего не выражало. Он лишь неспешно снял ботинки.

Несколько дней Цзя Ли провел в страшном беспокойстве.

В воскресенье вечером папа вернулся домой с большим пакетом, откуда доносился сладостный аромат мяса и рыбы. Ко всеобщему удивлению, он пронес эти лакомства к себе в кабинет и велел его не беспокоить. Цзя Ли скрывался от греха подальше у себя в комнате, как вдруг услышал, что его зовет папа.

Мучаясь неизвестностью, Цзя Ли прошел в папину комнату и увидел, что тот достает из пакета упаковки апельсинового сока и как ни в чем не бывало расставляет еду на столе. Цзя Ли не верил собственным глазам. Тут как раз папа завершил все приготовления, накрепко захлопнул дверь, а затем протянул Цзя Ли руку и приветливо сказал:

– Лун Чуаньчжэн, очень рад знакомству!

Ого, до чего же похоже на встречу подпольной организации!

Глава 6. Цена приключений

«Из десяти мальчиков девять хотят стать героями. Но в мире не может быть столько героев, поэтому каждому приходится проявляться в меру своих способностей. Внешность обманчива. Кто сказал, что я не смогу ступить на путь меча?»

(Из дневника Цзя Ли)

В школе Цзя Ли в центре внимания были старшеклассники. Почти все они были крупными малыми, одетыми по моде, говорили красиво. Иногда они специально приходили в ту часть, которую занимала средняя школа, чтобы навести порядок среди младших учеников. А в средней школе наименьшим уважением пользовались ученики седьмого класса, их называли малышней, как будто они нисколько не отличались от малышей в детских штанишках, хныкающих, если им не дали конфетку. Цзя Ли испытывал максимальное неудовольствие из-за такой несправедливости, а вот Цзя Мэй и девчонкам было все равно. Если сказать им, что они маленькие, они начнут еще больше сюсюкать.

Мальчикам первого класса средней ступени, седьмого класса, приходилось тяжело, если они хотели сделать себе имя в школе. Знаменитость должна была продемонстрировать какие-то особенности. Но у Цзя Ли никаких исключительных примет не было. Вот если бы у него на лице красовался большой шрам, это хоть сколько-нибудь бросалось бы в глаза. Позже он обнаружил, что почти все выдающиеся мальчишки, всеобщие кумиры, собрались в баскетбольной команде.

Поэтому, увидев объявление о наборе, тут же загорелся в нее попасть.

Испытания на зачисление в команду просты, но, вопреки всем ожиданиям, экзаменатор не стал проверять, как Цзя Ли прыгает и его реакцию, а просто отпихнул мяч ногой подальше и попросил мальчика подобрать его, затем вытащил целую кучу вещей и сказал Цзя Ли пронести ее несколько шагов. После этого он похлопал Цзя Ли по плечу и сказал: