Однажды я встретила волка

– Что-то случилось, милая? – спросил отец. – Ты сама не своя.

– Все хорошо, – улыбнулась Мита, но получилось невесело. Она сняла серьги и положила их обратно в шкатулку. – Спасибо за подарок.

– Тебя что-то тревожит, по глазам вижу, – не сдавался охотник.

Крышка с глухим стуком захлопнулась. Девушка прижала ее к груди и вздохнула.

– Устала просто. Не выспалась. Не бери в голову. На ужин сварю похлебку с остатками вяленого гуся, будешь?

Он обнял ее за плечи и прижал к себе

– Когда я отказывался?..

Его прервало испуганное блеяние за окном. Скрип и треск огласили двор, и охотник мигом отпустил дочь и рванулся к окну. Мита, все еще прижимая к груди шкатулку, подскочила следом, но все, что она успела увидеть – белое пятно, мелькнувшее по ту сторону мутного стекла. Затем раздался крик “Вон она! Лови!” и стук по крыше, как от копыт.

Мужчина выругался себе под нос и бросился во двор.

– Дядя Гидер! – испуганно заорал чей-то мальчишечий голос.

– Мы не хотели… извините… – попытался оправдаться другой.

Стук стал громче и теперь раздавался над головой Миты. Травница похолодела.

Коза.

Бросив шкатулку на стол, она побежала к лестнице на чердак. Тянущая боль во всем теле в очередной раз напомнила о прошедшей ночи. Очередное блеяние и грохот наверху заставили ее стиснуть зубы и шагнуть на нижнюю ступеньку.

Стоило ей упереть руки в пол чердака, как злость взяла верх над усталостью. Грязная коза металась из угла в угол, натыкаясь на полки и корзины, которые девушка полдня убирала. Жалкие остатки трав, которые ей удалось сберечь после погрома ночью, снова оказались на полу. На глаза мигом навернулись слезы.

– А ну, кыш оттуда! – попыталась прикрикнуть Мита на разбушевавшуюся скотину, но голос ее не послушался.

Коза продолжала скакать по тесному чердаку. За окном испуганно верещали мальчишки.

– Что за переполох? – услышала травница голос Зеры. – Вот же гадина! Эй, глупая ты морда, вылезай оттуда! Дура! Зачем полезла на Митин чердак?

Мита, наконец, подтянула ноги наверх и встала. Под руки подвернулся старый черенок от лопаты, и она замахала им на животное, пытаясь отогнать к окну, через которое оно, видать, и попало в дом.

– Уйди! Брысь, кому говорю!..

Палка прилетела козе в лоб, и та выпучила глаза. Мите пришлось отпрянуть в сторону, чтобы не напороться на ее рога. Коза навернула еще один круг по чердаку и сама выскочила через окно прямиком на крышу над крыльцом.

– Выбежала! – дружно заорали снаружи.

Как в дворе ловили козу, Мита уже не слышала. Стоило ей бросить взгляд на беспорядок, который снова царил на чердаке, как грудь защемило, а к горлу подкатил обидный ком. Столько сил – и все впустую! Можно было не рассчитывать, что жалких остатков хватит до праздника Урожая.

«Зато, – пришла в голову мысль, – теперь не придется объяснять отцу, почему осталось так мало трав».

И правда.

Мита потерла глаза, уже успевшие набрякнуть слезами. Снаружи слышалась ругань: отец отчитывал сорванцов, загнавших козу в их двор. Мальчишки рыдали и обещали больше так не делать. Зера уговаривала несносную скотину успокоиться и перестать вырываться. Травницу это даже немного насмешило.

– Ты там живая? – окликнула подругу Зера.

– Живая, – устало отозвалась она. – Но вот чердак…

– Что с ним?

– Травы… – вздохнула Мита. – От них ничего не осталось.

За окном послышалось задумчивое мычание, потом – шлепок и очередная порция мальчишечьего визга.

– Быстро домой, – велел им Гидер. – А с родителями вашими я еще поговорю.

– Не надо, дядя Гидер, – захныкали они. – Мы больше не будем.

– Вы же мужчины, – услышала Мита еще один голос – деда Казира. – Отвечать надо за свои поступки-то.

– Мы не хотели…

– Вы не хотели, а вся деревня теперь без лекарств осталась! – оборвала их Зера. – И как вы думаете это исправить, дуралеи?

Внятного ответа у них не нашлось – мальчишки просто разревелись.

– Зера, отведи их по домам, – уже мягче попросил охотник. – А я схожу к Дирку. Надо рассказать, что случилось.

Глава 10. Лик

Положение волколюда в клане определяется его способностью постоять за себя и тех, за кого поручился. Именно поэтому главой клана становится сильнейший: на его плечи ложится защита каждого, от волчонка до советника. При этом каждый в клане может оспорить положение любого своего сородича, даже вождя – если, конечно, уверен в собственных силах. Это происходит путем “вызова на бой”: тот, кто вызывает, в случае победы занимает его место, а в случае поражения лишается права вызывать кого-либо на поединок на ближайший лунный цикл.

Любые разногласия между соклановцами также решаются поединком: правым остается тот, кто победил.

Капан Гайрих. “Обычаи народов Фиэдеса”. Раздел “Зверолюды”, глава “Общественное устройство кланов”.Х514 год, 11 день месяца Зреяния

Лик не сводил взгляда с густых еловых лап, бросавших тень на окно их дома, и всеми силами старался не смотреть в глаза Ирмару. Советник стоял перед ним, скрестив руки на груди; внешне он казался спокойным, но застывшее камнем лицо выдавало его напряжение.

– Спрошу еще раз, Лик, – процедил Ирмар сквозь зубы. – Ты понимаешь, что натворил?

Лик поджал губы, но на советника так и не посмотрел.

– Позор, – зашипел тот, стиснув пальцами рукава льняной рубашки. – Ни один глава клана за последние четыре сотни лет не позволял себе вот так уйти с большой охоты. Твоя обязанность в отсутствие нашего вождя – вести клан за собой. Ты их бросил.

– Охота увенчалась успехом, – отчеканил Лик. – Я сделал свое дело: дал стае возможность загнать двух лосят и сам добыл лосиху. После этого ты хочешь обвинить меня в том, что я бросил клан?

– Ты не довел охоту до конца. – Ирмар шагнул вперед, почти вплотную к Лику, вынудив того оторвать взгляд от окна. – Не вернул своих в селение.

– У нас что, стая волчат, не способных добраться до дома? Кажется, ей нужна была демонстрация моей силы – и я ее показал.

– Ты подрываешь репутацию нашего вождя. – Голос советника стал ледяным. – Выказываешь неуважение клану. Многие остались недовольны твоими действиями. Ты пропадал почти полночи вместо того, чтобы доставить добычу в селение, отпраздновать и поблагодарить Всевидящую за удачную охоту. Я понятия не имею, чем ты там занимался, но…

– Я не обязан перед тобой отчитываться, – огрызнулся Лик.

Ирмар послушно замолк. Глаза его гневно блестели.

– Я отдал дань большой охоте. На этом считаю, что мой долг перед стаей был выполнен.

– Идиот! – прорычал Ирмар.

Он потянулся к Лику, намереваясь схватить его за воротник, но Лик зарычал в ответ и перехватил руку советника в воздухе. Некоторое время они молча испепеляли друг друга взглядами.

– Я много лет был первым воином клана, – отчеканил Ирмар. – Мое уважение к тебе зиждется только на уважении к Рууману, твоему отцу. Не забывай об этом, Лик. Ты пока не глава клана. Не тебе переписывать или нарушать старые порядки. Слово Руумана – закон, и пока ты никто, чтобы им пренебрегать.

– Я сам решу, что мне стоит делать, а чего не стоит, – холодно отозвался Лик. – Если тебя что-то не устраивает, можешь бросить мне вызов – тогда поговорим.

Ирмар долгое время рассматривал высокие скулы Лика, его сведенные к переносице брови и потемневшие от злости глаза. Наконец он высвободил руку и отошел.

– Драться с тобой я не буду. Пойти против тебя означает оспорить выбор Руумана и оскорбить его. Но на твоем месте я бы хорошо подумал о последствиях. Другие не будут снисходительны. Им плевать, что думаешь ты и как выгораживает тебя Тайра. Если ты и дальше будешь игнорировать обычаи клана, на тебя будут смотреть как на помеху. И однажды ты проиграешь кому-то, и тогда тебе не помогут ни отец, ни сестра.

– Спасибо за предупреждение, – сухо бросил Лик.

Советник некоторое время не сводил с него взгляда, но потом с досадой цокнул языком и зашагал к выходу. Лишь когда дверь за ним закрылась, Лик позволил себе выдохнуть.

Он не мог сказать Ирмару о травнице из деревни. Не сейчас. Он ошибся – ему и исправлять эту ошибку, а вовлекать в это клан не следует.

Советник был прав в одном – Лику не следовало покидать охоту. Он не довел дело до конца, оставил стаю на Тайру, хотя не ей возглавлять клан. Те, кто недоволен Рууманом, зацепятся за этот случай и будут напоминать о нем при каждом удобном случае. С ответственностью, возложенной на него отцом, он не справился. Оставил клан ради девчушки, которая не была ему знакома. Ну, столкнулась бы она с кем-то из клана или хищником, ему-то что? Деревенские, судя по всему, об укусе не знали, что случись – концов не сыщут, да и сородичи ничего не докажут.

Почему этот первобытный ужас в глазах новоиспеченной волчицы так его задел? Почему ему нестерпимо захотелось успокоить ее, показать, что все не так страшно, как она себе вообразила?

Что ж, пожалуй, это было лучшее решение из тех, которые он мог принять. Оставь он Митьяну одну, что-нибудь обязательно с ней случилось бы. И он бы винил себя.

Перед тем как улететь домой, в клан Нибе, Тир посоветовал ему не пытаться думать о том, как стоило поступить.

«Какой смысл сейчас переживать о том, что случилось? – заметил он. – Начнешь греть мозги и забивать голову сожалениями – упустишь момент, когда ситуацию можно будет взять под контроль, и только хуже станет».

Его друг-ворон только казался несерьезным и дурашливым, но, когда это было необходимо, всегда давал дельный совет. Иногда Лику казалось, что Многоликая наделила своих детей интуицией, а то и способностью видеть будущее, но сам Тир это отрицал.

* * *

Время близилось к полудню. После охоты клан отдыхал, лишь небольшой отряд отправлялся в обход земель – сейчас, когда кошки севера только и ждут момента, чтобы порезвиться на чужой территории, ослаблять защиту было нельзя. Бросив взгляд на окно, где в солнечных лучах теперь виднелись разводы, оставленные давним дождем, Лик стянул с себя одежду. Ему нужно было встретить Тайру, которая в очередной раз возглавила обход. До сих пор им не довелось поговорить о том, что случилось ночью.

Через несколько минут Лик уже ровной рысцой бежал по лесу в направлении плато Авент. От касаний прогретой земли лапами тело наполнялось силой, и Лику-Зверю хотелось забыть обо всем, сорваться с места, стрелой мчаться меж елей и сосен в погоне за каким-нибудь зайцем, который не успел найти себе место для отдыха, или спугнуть оленя с лежки. Ему приходилось постоянно одергивать себя, ловить внимание, которое норовило ускользнуть за очередным запахом – благо, Зверь насытился охотой надолго, а разум достаточно отдохнул, чтобы держать инстинкты в узде.

Запах Тайры Лик нашел быстро и ускорил бег. К нему примешивались запахи трех волков, с которыми она обходила территорию: Мигира, Вирана и Лари. Из всех них только Мигир, молодой воин клана, не питал симпатии к Лику – они не делили друг с другом еду, место для игр и теплый бок нянек-волчиц еще с детства, а сейчас не делили добычу на охоте и соперничали за внимание женщин. Вдобавок, они сильно расходились во взглядах. Виран же был старше, опытней; он занимал место воина клана уже не первый десяток лет, и поначалу Лик удивлялся, почему он до сих пор не стал первым. Как-то раз он задал этот вопрос отцу, на что тот ответил: «Виран хороший боец. Но он слишком спокоен и равнодушен, а первый воин клана – это тот, кто может зажечь в волке смелость и решимость и готов вести стаю за собой».

Лари из этой компании была самой молодой. Волчица только ступила на путь воительницы и искренне восхищалась Тайрой. На охоте она следила за каждым ее жестом, за разговорами ловила каждое ее слово и, если бы могла, следовала бы за ней по пятам, не отставая ни на минуту. На Лика она всегда поглядывала косо, но относилась к нему с уважением. Иногда ему казалось, что Лари готова подражать Тайре даже в любви к брату.

Сородичей Лик нагнал уже у самого плато Авент, где лес становился реже, а деревья – ниже. Он не знал древнего языка, но слышал от отца, что плато было названо так из-за гуляющих здесь ветров. Растительности на этой каменной пустоши было немного: низкая трава и мягкий мох, покрывавшие камни, и редкие кустарники, пробивавшиеся сквозь щели и выцарапывающие корнями место под солнцем. Откуда они брали воду, оставалось для Лика загадкой – возможно, от реки Канвии, исток которой находился горах со снежными пиками, возвышавшихся впереди, и разрезала плато узкой лентой. Вода шумела, перекатываясь в его недрах, и белые брызги взлетали в воздух, отчего над руслом реки висела едва заметная радуга. Лик не в первый раз смотрел на нее волчьими глазами и удивлялся тому, что видел ее, даже не различая цветов – просто светлой дугой, от которой исходило слабое сияние.

Тайра стояла на небольшом возвышении – ее темная шкура выделялась на светло-серых камнях. Неподалеку крутилась Лари, а Мигир и Виран разбрелись вдоль кромки леса. Лик бесшумно выскользнул на нагретые камни и рысью направился к сестре.

Первым его заметила Лари. Она навострила уши и обернулась. На ее движения отвлеклась Тайра. Увидев Лика, она расслабилась и добродушно помахала хвостом.

– С чего вдруг ты решил присоединиться к обходу? – вместо приветствия полюбопытствовала она.

Лик одним прыжком поднялся на выступ, поймав на себе пристальный взгляд Лари. Он кивнул ей в знак приветствия, получил ответный кивок и переключился на Тайру.

– Поговорить хотел.

– Ирмар устроил тебе выволочку из-за охоты? – догадалась волчица.

– Могла бы придержать свои мысли при себе в присутствии других, – проворчал Лик.

Она улыбнулась, что на волчьей морде больше походило на оскал.

– Я привыкла говорить что думаю. Сам ведь знаешь.

Тайра подозвала Лари и отдала приказ проверить плато и закончить с обходом северных границ. Затем спрыгнула вниз и поманила брата за собой.

– Почему ты не берешь Лари в ученицы? – поинтересовался Лик. – Она бы с радостью переняла твой опыт.

– Не хочу я учениц, – буркнула Тайра. – Мороки больше.

– Когда-то тебе придется это сделать. Но я не настаиваю, решай сама. Кстати, куда мы идем?

– Граница вдоль реки еще не проверена. Дойдем до равнины, там и поговорим. У меня как раз скопилось к тебе несколько вопросов.

* * *

Жаловаться на очередную ссору с Ирмаром Лик не хотел, но Тайра вытянула из брата разговор с советником во всех подробностях и осталась недовольна.

– Вечно он сравнивает нас с отцом, – вздохнула волчица, рассеянно наблюдая, как приминается трава под ее лапами. – Вернее, тебя с отцом, а меня с матерью.

– Понимаю, он хочет вырастить из нас хороших воинов клана.

– Он хочет вырастить идеального главу клана из тебя, – возразила волчица.

– Не главу, а копию отца, – проворчал Лик. – Но я – не наш отец и никогда им не буду. Как он не поймет…

– Тебя просто бесит, что он пытается тебя воспитывать. Признай это.

– Да, бесит. Мне теперь что, смириться с этим?

Лик фыркнул и вырвался вперед. Он старался держаться тени деревьев, и Тайре, чтобы тоже не перегреться на солнце, пришлось бежать за его хвостом.

– В последнее время мне кажется, что ты как-то отдалился от клана, – поделилась мыслями волчица. – Стал сам по себе с тех самых пор, как отец отправился на встречу. Я не совсем понимаю, что с тобой происходит. Дело в Ирмаре? В том, что он пытается управлять кланом через тебя?

– Я бы никогда не позволил ему этого, – огрызнулся Лик.

– Тогда что? Та человеческая девка?

Лик остановился как вкопанный, и Тайра едва на него не налетела.

– Откуда ты знаешь?

– От нее пахло человеком. И воняло деревней. Точно так же пахло от девчушки, которую ты вытащил из реки. Травницы, кажется, дочки деревенского охотника. Как так вышло, что теперь она одна из нас?

Когти Тайры вспороли речную глину. То, что она знала о Митьяне, в планы Лика не входило. Но с другой стороны, вдвоем решать проблему будет проще – если только Тайра согласится помочь.

– Если я скажу, что сам не знаю, ты перестанешь злиться?

– Я еще не злюсь, – прохладно заметила она. – Тир, я так понимаю, уже осведомлен?

– Даже выдал пару предположений, почему это случилось. Звучит как бред, но…

– Почему я не удивлена, – фыркнула волчица.

Лик недовольно прижал уши, но возражать не стал – подобные разговоры о вранолюде всегда заходили в тупик. Он собрался с мыслями и рассказал ей, что произошло прошлой ночью, и выложил все их предположения.

– Другого объяснения у нас нет, – подытожил он.

Тайра села. Шерсть на ее загривке слегка топорщилась.

– Ты решил, что эту девку стоит научить волчьим премудростям? Рехнулся? Ты ей выложишь все, а она своему папеньке-охотнику расскажет – и что будет? Да они перебьют нас!

– Она не откроется деревенским, – возразил Лик.

– Почему это?

– Теперь она – одна из нас. Раскрыться – означает подставить под удар и себя. Люди начнут бояться ее, а ей этого не надо.

– То есть, мы теперь полагаемся на человеческий страх. Отлично. Это самое умное, что я от тебя слышала, – ядовито отозвалась Тайра.

– Твои варианты?

– Я бы просто избавилась от нее. Нет девки – нет проблем.

В памяти Лика всплыло перепуганное лицо травницы, бледное, облепленное мокрыми прядями и оттого казавшееся осунувшимся. От одной мысли, что ему снова придется встретиться с ужасом в ее глазах, он зарычал.

– Это не смешно. Я уже говорил тебе, убивать ее – не решение. Деревенские поднимут оружие.

– Ну так устроим ей несчастный случай. В речку упала. Голову о камень расшибла. Что еще может приключиться с ней в лесу?

– Тайра, – осадил ее Лик. – Убивать. Нельзя.

Волчица засопела носом.

– А учить ее жить по-нашему – можно?

– Это лучший из возможных путей. И мне понадобится твоя помощь.

– Ты не заставишь меня нянчить эту малютку-волколюдку!

– Я и не собираюсь. Но по ночам, вероятно, я буду проводить какое-то время с ней, чтобы она не натворила дел и не попалась клану на глаза. Ты сама знаешь, как долго можно гонять взрослого Зверя, чтобы он перестал держать контроль над разумом. На это время мне нужно прикрытие, иначе Ирмар окончательно меня сожрет.

– Ого, братишка просит об услуге. – Голос Тайры изменился, превратившись в обманчиво ласковый. – А что ты предложишь мне взамен, м? Я ведь свою шкуру подставлять буду.

– На твое усмотрение.

Волчица задумалась. Лик заметил, что ее лапы расслабились – буря обошла стороной.

– Я помогу тебе, но об ответной услуге подумаю позже.

– Вот и славно.

Волк с благодарностью коснулся носом щеки Тайры, и та довольно заурчала.

– Давай закончим этот обход и вернемся домой? Я есть хочу, – пожаловалась она.

Лик согласно кивнул и потрусил вперед. Довольная волчица вприпрыжку побежала следом.

* * *

На равнине, рядом с тропой, которая вела из деревни в лес, Лика поджидал сюрприз. Он почувствовал его еще издали – слабый ветер принес запах деревенского старосты. Волк прищурился и повел носом. Дирк приходил с утра. Значит, оставлял весточку.

– В чем дело? – пробурчала Тайра, у которой мигом испортилось настроение. – Опять людям что-то надо?

Лик нашел в условленном месте кусок бересты с посланием. Когда деревне что-то нужно было обсудить с кланом, Дирк приходил сюда и клал его в углубление среди корней старого пня. Это было своего рода приглашением: на следующее утро зверолюдов ждали в доме старосты.

Лик вздохнул и взял бересту в зубы. Осмотреть ее он сможет и дома.

– Идем. Я и сам уже проголодался. Что бы там ни было, это подождет до завтрашнего утра.

Глава 11. Лик

Калсанганский удел невелик и насчитывает всего пять крупных городов. Остальное – деревни, лесничьи поселения, расположенные вдоль трактов, и густые леса, пройти через которых бывает не только трудно, но и довольно опасно. Дороги ведут в обход таких мест. Посему, чтобы добраться от одного поселения до другого, нередко требуется много дней пути.

Из заметок неизвестного путешественникаХ514 год, 12 день месяца Зреяния

Утренний лес был тих и спокоен. Лик чувствовал себя умиротворенным, находясь под сенью многолетних елей. Он мягко ступал по влажной опавшей хвое, слушал редкие трели ранних птиц с наслаждением вдыхал запахи обитателей леса, ароматы лесных трав и смолы, которая только начала нагреваться на солнце.

Туман, окутавший равнину, еще не сошел и воздушным одеялом укрывал бескрайнее море трав, клочками проникая в ельник. Лик остановился на опушке и опустил узелок с одеждой, который держал в зубах, на землю. Отсюда лучше продолжать путь на двух ногах, а не четырех.

Волк прикрыл глаза и мысленно потянулся к той части сознания, что хранила его человеческий разум. Тело отозвалось дрожью, затем заныло и стало перестраиваться. За много лет Лик почти перестал ощущать боль при смене облика, и она давалась ему легко.

Когда он выпрямился и расправил плечи, туман доставал ему до пояса. Глазам вернулось цветное зрение, и Лик несколько раз моргнул, привыкая к другим ощущениям. Влажный воздух непривычно холодил кожу, успокаивая напряженные после оборота мышцы. Лик размял спину, покрутившись из стороны в сторону, и стал одеваться.

Деревня встретила его гробовой тишиной. Даже домашние животные, которые обычно мычали, лаяли или кудахтали, на этот раз признаков жизни не подавали. Она как будто вымерла. И шаги по дороге, где стелился туман, казались Лику до невозможности громкими.

Перед дверью в дом старосты Лик помедлил, а затем коротко постучал. Нос по привычке втянул воздух, пытаясь распознать по запаху, далеко ли Дирк от двери, но людское обоняние было на порядок хуже, и волколюд никак не мог к этому привыкнуть. Однако слух оставался острым, достаточно для того, чтобы слышать чужие разговоры и шаги в доме. Поэтому, когда Дирк подошел к двери, Лик уже знал, что он не один.

– Спасибо, что принял приглашение, – вместо приветствия поблагодарил староста. – Проходи.

Лик без лишних церемоний поздоровался с Радией, которая от одного его вида побледнела, и прошел в комнату для гостей. Слух его не обманул: на одном из стульев сидел охотник Гидер. Заметив волколюда, он поднялся и склонил голову.

– Рад видеть. И спасибо, что согласился на встречу.

– Значит дело ко мне есть у тебя, – сделал выводы Лик. – Не будем медлить, давай к сути.

Дирк, вошедший в гостевую мгновением позже, сделал знак рукой за спину, отсылая жену наверх, жестом предложил Лику сесть на лавку, а сам остался стоять в стороне.

– Знаю, вы все еще не хотите пускать людей в лес, – осторожно начал Гидер, внимательно наблюдая за Ликом. Волколюда это немного насмешило. – Но у нас кое-что случилось… Это касается Миты, моей дочери.

Лик сам не заметил, как сжал руками край лавки. Последнее, что он хотел услышать, это новость, что деревенские знают о ее волчьей ипостаси. Прошлой ночью Мита снова обернулась во сне, и пришлось снова возвращать ей человеческое тело. Она уверяла, что ей удалось выскользнуть из дома, не разбудив отца, а в деревне ее никто не видел. Но Гидер – охотник, он мог услышать сквозь сон или не подать виду, что проснулся.

– Ты знаешь, что она травница, – продолжил мужчина, – и лечит всю деревню. За последнее время ее запасы заметно сократились. А вчера парочка дурней без головы раздразнили коз Риваны, и одна из них забралась к нам. Переполошила кур и залезла на чердак, где Мита хранит травы… разнесла там все…

Гидер прикрыл глаза. Лик успел оттенок гнева в его голосе прежде, чем он замолчал.

– Обычно я беру ее с собой, – продолжил он спустя несколько секунд. – Или, если недалеко, она сама ходит. Но сейчас…

– Я понял, о чем вы хотите меня попросить. Пустить ее в лес.

– Я не могу отпустить ее одну, – нахмурился Гидер.

Лик поднял руку, и тот замолчал.

– Пускать туда вас вдовем – еще опаснее. Простите, но до возвращения отца – не могу. Вашу безопасность там я не обещаю.

Дирк резко выдохнул и стал мерить шагами комнату. Деревянный пол скрипел под его ногами, и Лик едва не морщился от непривычного звука.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В Калсанганском уделе счет лет идет с момента его основания. Такая система исчисления была распространена до принятия единым жреческого календаря культа Солнца, где точкой отсчета считался день вознесения бога Солнца на небо. В записях старое летоисчисление часто можно определить по наличию Х перед годом.