Красная линия метро

Не придумав ничего лучшего, Александр подставил руку под струю холодной воды, подержал ее так с пару минут, после чего туго замотал кисть вафельным полотенцем. Оказав себе первую помощь, Колкин немного успокоился, однако сразу же ощутил, как силы покидают его. Это были не столько физические силы – от потери крови молодой мужчина ничуть не страдал, – скорее он ощутил, словно кто-то невидимый открыл краник резервуара его моральных сил.

Так уж повелось, что, когда Александр находился на «пике волны», он мог сутками не спать и отлично себя чувствовать. Но вот стоило внутреннему рычагу настроения перещелкнуть в обратную сторону, как сразу же начинались проблемы по всем фронтам. Неконтролируемые приступы агрессии сменялись внутренним угнетением, одна за другой накатывали навязчивые мысли о смерти, а порой становилось до того тоскливо и угрюмо, что сама жизнь начинала казаться ему чем-то нереальным и требующим незамедлительного кардинального решения. Тогда его начинали посещать мысли о самоубийстве.

Именно последнее событие и стало ключевым. Каким бы оно ни казалось незначительным для любого среднестатистического человека, для него, находящегося за тем самым «пиком волны», это стало роковым щелчком, развернувшим стрелку барометра его настроения в обратную сторону. Результат оказался предсказуемым – Колкин так и не смог взять себя в руки. И в канун Нового года, находясь уже в безвыходной ситуации, он вновь оказался в специализированном психиатрическом стационаре.

Лежа на больничной койке, он с пугающей простотой понял основную мысль происходящего с ним в последнее время. Александр осознал, что начинает повторять путь матери. Только в отличие от нее он все еще боролся, ведь у него была цель. Пусть и не абы какая, вроде той, что грела ее душу, – дожить до совершеннолетия сына, а там будь что будет. Нет, у него был четкий и конкретный план действий, и этот план касался исключительно его одного. Он должен был… нет, неправильно – он был обязан как можно дольше получать от жизни удовольствие. А этот сраный мир, шумящий вокруг…

Нет, погодите, он что, разве кому-то здесь чем-то обязан? Да он открыто всех презирает! Плевать он на всех хотел! Он искренне считает это скопище людишек не более чем источником удовольствия. А удовольствие ему теперь требовалось особенное, это он знал четко.

До дрожи в руках маньяк жаждал лишь одного: убивать, убивать, убивать…

* * *

– Коллеги, в рамках учебного цикла по психиатрии я хочу показать вам очень интересный случай. Вашему вниманию будет представлен один из вариантов маниакально-депрессивного психоза, – неторопливо начал лекцию, обращаясь к небольшой группе врачей-курсантов цикла совершенствования по психиатрии, седой, благообразного вида профессор в белом халате. – Итак, дорогие друзья, я хочу познакомить вас с нашим пациентом. Молодой человек, тридцати лет от роду, вот уже в третий раз оказывается в стационаре. Но прежде чем мы отправимся к нему в палату, я вкратце расскажу анамнез заболевания. Зовут пациента… Хотя нет, фамилию я, пожалуй, опущу. Пусть он будет для вас Александром К. Вот уже более десяти лет он страдает биполярным расстройством личности. Что примечательно, его мать также страдала подобным заболеванием, правда, лекарственную терапию не получала. К чему это привело, я вам сейчас расскажу.

Толстячок поправил очки и откашлялся.

– А привело это к тому, уважаемые коллеги, что закончила жизнь женщина суицидом. Она повесилась на балконе на бельевом шнуре на следующий день после того как сын отметил свое шестнадцатилетие. Удивительно, но сам Александр К. – с его слов, конечно – к смерти матери отнесся спокойно, как к чему-то неизбежному и поэтому вполне естественному и до поры до времени не придавал этому факту большого значения. Но когда в возрасте семнадцати лет на фоне полного физического здоровья с ним приключился первый эпизод спонтанной глубокой депрессии, он вспомнил про болезнь матери. Только, к сожалению, к психиатрам за помощью он тогда обращаться не стал, самостоятельно вошел в ремиссию. Зато чуть позже, когда его отправили в военкомат проходить призывную комиссию, один дотошный доктор заметил, что психическое состояние молодого человека явно имеет какое-то отклонение от нормы.

Профессор вновь поправил очки и с довольным видом произнес:

– Вот, господа хорошие, что значит опытный врач! Профессионал – он всегда начеку!

Он победоносно оглядел аудиторию и сделал глоток воды из кружки.

– Прохождение комиссии было прервано, а призывник – направлен на углубленное обследование в психдиспансер по месту жительства. В результате проведенного обследования у парня был заподозрен дебют биполярного расстройства. Однако маниакальной фазы заболевания тогда еще не наблюдалось, поэтому сейчас мы можем лишь с большой степенью вероятности – и то ретроспективно – предположить, что это был эпизод так называемой гипомании, причем в стертой форме. Заболевание проявилось исключительно одной лишь депрессией. Отдельно стоит отметить, что на тот период времени наш пациент обучался на машиниста электропоезда. После того как ему был выставлен психиатрический диагноз, с мечтой пришлось распрощаться, впрочем, как и со службой в армии. Впоследствии Александр К. занимался разными видами хозяйственной деятельности. Но, что самое любопытное, в настоящее время он трудится санитаром в частной похоронной фирме. Да-да, представляете? С его-то заболеванием!

Последнее заявление преподавателя вызвало гул удивления среди внимательно слушавшей его аудитории.

– Да, коллеги, я абсолютно с вами согласен. Место работы для такого пациента… как бы поточнее выразиться… весьма и весьма неоднозначно, особенно учитывая склонность данной категории больных к суициду. Однако что есть, то есть. А теперь прошу вас следовать за мной.

* * *

В палате, куда они вошли, из четырех имевшихся там коек занятой оказалась только одна. Лежавший на ней человек был с головой накрыт одеялом, наружу торчали лишь голые ноги. Поскольку стандартная больничная койка не рассчитана на пациентов такого роста, ноги выступали далеко в проход между кроватями. Просунутые через стальные прутья кроватной спинки ступни сорок пятого размера вздрагивали каждый раз, когда их касались полы халатов проходивших мимо врачей.

Одна из слушательниц, доктор средних лет с аккуратным курносым носиком и коротким каре каштановых волос, задержавшись возле оголенных ступней, дважды с силой вдохнула.

– Вас что-то смущает? – поинтересовался старенький профессор, расположившийся у изголовья кровати.

– Странный запах какой-то… словно костром пахнет…

– Да, есть такое, – согласился профессор. – К сожалению, к нам в стационар он поступил вчера днем, поэтому, уважаемые коллеги, на данный момент он уже прилично загружен седативными препаратами. Вряд ли нам удастся выяснить, отчего от него так сильно пахнет дымом. Зато я могу вам рассказать историю его поступления в стационар. Это действительно весьма любопытно.

Все присутствовавшие с интересом устремили взгляды на толстячка.

– По роду трудовой деятельности Александру К. частенько приходится бывать в специализированных местах кремации усопших. Или, говоря по-простому, в крематориях. Видимо, этот факт каким-то образом отложил отпечаток на его психику, поскольку вчера он был обнаружен в одном из таких мест, причем в совершенно непотребном виде. Абсолютно голый, он сидел перед печью и жег собственную порезанную на лоскуты одежду. Рядом лежал нож. На место сразу же выехала специализированная психиатрическая бригада, после чего пациент был доставлен в наш стационар. При поступлении сопротивления он не оказывал, а на все вопросы отвечал коротко, одной и той же фразой: «Галчонок должен сгореть». Добиться от него каких-либо вразумительных пояснений, какой галчонок и почему он должен сгореть, мы так и не смогли. Вот, собственно, и все.

– Профессор, а может, у пациента не биполярное расстройство, а один из вариантов вялотекущей шизофрении? Уж больно это все похоже на бредовое состояние, – поинтересовался молодой доктор с тонкой щеточкой усов, впервые приехавший на курсы повышения квалификации. Для него на московской кафедре все было в новинку.

– Нет, коллега, увы, не могу с вами согласиться. Понимаете, я лично наблюдаю Александра К. уже лет десять, наверное, поэтому с достоверностью могу заявить, что в данном случае мы имеем дело не с шизофренией, а именно с одним из вариантов биполярного расстройства личности. На то есть основания. Скажу больше: с каждым новым случаем поступления к нам у меня все больше и больше складывается впечатление, что данный пациент не только игнорирует назначенные препараты, но и, скорее всего, злоупотребляет психостимуляторами. Не исключаю, что и наркотического состава. Правда, сам он клянется-божится, что ни-ни, даже не пробовал ни разу. Но все же мой психиатрический опыт говорит об обратном.

В этот момент угол одеяла, прикрывавший лицо больного, резко откинулся. Белобрысый пациент слегка приоткрыл глаза и, обведя докторов стеклянным взглядом голубых глаз, едва слышно выдавил из себя уже знакомую всем фразу:

– Галчонок должен сгореть.

После чего уткнулся лицом в подушку и вновь провалился в полузабытье.

– Господа курсанты, если вопросов ни у кого больше нет, то попрошу вас пройти в соседнюю палату. Там вас ждет еще один интересный случай…

Последней из палаты вышла врач-психиатр из Самары, Мария Сергеевна Зорко. Как только врачи дружной толпой двинулись на выход, она быстро раскрыла телефон-«бабочку» и сделала несколько снимков лица Александра К.

Будучи частнопрактикующим психотерапевтом с обширной клиентурой, Зорко увлекалась изучением фотографий лиц людей с различными психическими недугами. Физиогномика хотя и не признавалась официальной наукой как достоверный метод диагностики, но, как и все до конца неизведанное, еще с институтской поры привлекала ее своей многогранностью. А учитывая, что она имела собственный взгляд на возможности психотерапии у пациентов с пограничными формами психических заболеваний, вкупе с талантом врача-исследователя это приносило на практике хороший результат. Особенно воодушевляло Марию Сергеевну то, что изменения, происходящие с лицами пациентов, по фотографиям можно легко отследить. Когда она сравнивала снимки пациентов до и после проведенных психотерапевтических сеансов, Зорко каждый раз удивлялась очевидному факту: их лица менялись до такой степени, словно это были совершенно разные люди.

«Интересный случай, – заключила она, закрывая за собой дверь. – Нужно будет внимательно изучить его фото. Очень уж специфические черты лица у этого товарища. Прямо-таки волк в овечьей шкуре». Тогда она даже не могла предположить, насколько близка к истине.

До ее судьбоносной встречи с Юлей Петровой, молоденькой девушкой-терапевтом из Орла, которая кардинально изменит жизнь милой провинциалки, оставалось чуть меньше месяца.

Глава 12

Лишь в конце февраля, окончательно справившись с депрессией, Колкин смог покинуть психиатрический стационар. Как и во все предыдущие разы, он с удивлением отметил, что те два месяца, которые ему пришлось провести в клинике, пролетели как две недели. Ну максимум три, но никак не больше. И если бы сейчас на экране сотового не высвечивалась дата, он ни за что бы не поверил, что на дворе уже двадцать восьмое число, а значит, завтра начинается календарная весна. «Как медведь всю зиму проспал», – ухмыльнулся он, с удовлетворением отмечая, что к нему постепенно возвращаются отголоски хорошего настроения.

Но не только это обрадовало Колкина. Намного больше воодушевил его тот факт, что очередное депрессивное дно он благополучно миновал, следовательно, впереди его гарантированно ожидал подъем. А там рукой подать и до пика, его главной цели.

Предписанные врачами препараты он перестал принимать сразу же, как только вернулся домой. Вместо этого, порыскав по тайникам, он извлек на свет таблетки совсем другого плана. «Три дня, и я снова буду в форме, – в предвкушении очередного загула смаковал эту мысль истосковавшийся по наркотикам психопат, медленно перебирая языком во рту табачные крошки любимого «Camel» без фильтра. – Начну, пожалуй, по одной в день, а там как пойдет». Однако, не в силах устоять перед искушением ускорить процесс, вместо одной он высыпал в ладонь сразу три волшебных колеса и поспешно отправил их в рот. «Хорошо пошли, – с удовлетворением констатировал амфитаминовый наркоман, вскоре ощутив нарастающую эйфорию. – Пожалуй, такими темпами я приду в форму намного раньше».

И действительно, через три дня он был, как сам же отметил, «в отличнейшей форме». «Вот теперь пора и за дело взяться, довести до ума задуманное». Это решение пришло само собой, едва он ощутил во всем теле знакомую пульсирующую энергию.

Наспех одевшись, Колкин вышел на улицу. Машину он обнаружил там же, где оставил ее в конце декабря, – на парковке за домом. Единственное, что доставило ему неудобство – толстый слой снега, который за два прошедших зимних месяца превратил авто в большой сугроб.

Откопав и почистив автомобиль, Колкин уселся за руль и уже через час прибыл к первой намеченной цели и припарковал свой красный «Ford Focus» аккурат на территории университетского городка.

Выбравшись наружу, он осмотрелся. Высоченный шпиль главного корпуса МГУ чем-то напомнил ему шприц с иглой, устремленный в небо. Эта больничная ассоциация заставила его недобро ухмыльнуться. «МГУ, мать его, расплодили студентиков…» – непонятно к чему изрек Александр.

Он приехал сюда исключительно с единственной целью – найти и жестоко покарать за обман рыжеволосую Галину. Идея представиться окружающим бывшим студентом университета показалась ему забавной. «А что? Буду всем говорить, что я здесь учился. Какая разница, все равно никто ничего не узнает», – повеселел он.

Но для начала наученный горьким опытом прошлой встречи Александр решил отыскать дружка рыжей вруньи Евгения. По его понятиям, этот хорек должен был в первую очередь огрести по заслугам, причем вдвойне и никак не меньше. Во-первых, за то, что в тот ноябрьский вечер обломал ему все планы, помешав осуществить шикарную задумку относительно Галчонка. А во-вторых, за то, что так нагло кинул с номером своего телефона – так поступать нормальные пацаны не должны никогда и ни при каких обстоятельствах. За это Колкин отмерил студенту-филологу отдельную кару.

– Ну что, Жека, попрощайся перед смертью со своими бубенчиками, – скривив рот в некое подобие улыбки, со злостью прошипел садист.

Однако удача в тот день ему явно не благоволила. Проторчав весь день около центрального входа Первого гуманитарного корпуса, где, собственно, и проходили занятия у студентов филологического факультета, главной цели он так и не достиг. Ни Евгения, ни Галины он так и не встретил.

Поняв бесперспективность подобного подхода к делу, Колкин решил пойти другим путем – вызвонить старого приятеля по ночной клубной жизни, некоего Серегу Ерохина, известного среди своих исключительно под прозвищами Ероха и Спрут. Это был славный малый, весельчак и балагур, но, правда, толстый, как бегемот. Несмотря на зацикленность на собственной персоне, Колкин иногда даже испытывал к жирдяю некую симпатию. Ему нравились добродушный нрав пузана и забавная внешность.

Но все же значительно больше он ценил в Ерохе недюжинные интеллектуальные способности и, как ему казалось, просто безграничные возможности в добывании полезной информации. Этот разжиревший от постоянного сидения перед экраном компьютера хакер мог узнать о любом человеке практически все. Только вот делал он это, конечно же, не по доброте душевной, а исключительно за наличные, причем немалые и обязательно от заморского печатного станка, как правило, американской федеральной резервной системы.

Говоря проще, Спрут был для него, как одноразовый кофе «три в одном»: умен, обаятелен – насколько может быть обаятельным откормленный похотливый тюлень в человечьем обличье – и, главное, жаден. Порой просто до неприличия. Именно такой Ероха нравился ему больше всего. Употребил одноразовый кофеек – и вперед, к новым делам, к новым свершениям. «Не нами этот мир придуман. Не мы такие – жизнь такая, – вспоминал он каждый раз, встречая приятеля, присказку отца. – Да и что такого, что Спруту всегда позарез нужны бабки? Это же и так понятно, как дважды два. Пузатый из клубешников почти не вылезает, а какая нормальная телка даст такому жиртресту за просто так? Таких оторв еще поискать надо! Поэтому Ерохе без «лавэ» и ловить нечего. Ничего ему за спасибо не обломится».

Насмешливо думая в подобном ключе о приятеле, Колкин, однако, ни на секунду не забывал о главном. Он старательно крутил головой по сторонам, выцеливая места вероятного нахождения камер наружного наблюдения. Он прекрасно понимал всю сложность исполнения своей задумки. «Вдруг Женька́ придется забирать отсюда? Надо не засветить машину», – логично рассуждал он, хотя и понимал, что выполнить это условие будет практически невозможно.

Однако, к его немалому удивлению, камер как таковых в действительности оказалось не так уж и много. По крайней мере так ему показалось навскидку. «Чудны дела Твои, Господи! – искренне удивился маньяк, отмечая на схематическом плане местности очередную «наблюдалку». – Это какой же грамотей их так расположил? Масло масляное…»

Через пару дней, окончательно решив этот вопрос, Колкин вновь направил стопы в сторону Первого гуманитарного корпуса. Отправился он туда скорее по инерции, поскольку уже понял, что идея с похищением средь бела дня абсурдна и не выдерживает критики.

«Или все-таки начать с Галчонка? А Ромео пусть еще поживет немного?» – терзался он сомнениями, не зная, с кого же лучше начать. Колебания выводили его из себя даже больше, чем рутинное выявление видеокамер, и заставляли злиться на самого себя.

Стоит отметить, что про Галчонка к этому моменту он знал немало – спасибо за это Ерохе. Толстяк, как с гордостью рассказывал он сам во время их последней встречи, для решения поставленной перед ним задачи пошел простым и логичным путем. Вначале, взломав через сеть компьютеры деканата, хакер добыл базу студентов-филологов, поступивших в университет в прошлом году. Затем он вычленил всех девушек с именем Галина. Как оказалось, это имя не слишком-то распространено – Галин на факультете оказалось всего три. Получив их персональные данные, толстый гений виртуального мира следом отыскал всю их подноготную, начиная с личных характеристик и успеваемости в первом семестре и заканчивая паспортными данными и адресами проживания в столице.

Тут, как говорится, и сказочке конец, поскольку далее все оказалось совсем просто. Из трех Галин лишь одна была иногородней – родом из небольшого городка Новомосковск в Тульской области. В Москве она проживала в студенческом общежитии на проспекте Вернадского. Звали ее Галина Владимировна Терехина, год рождения – 1986. Жирдяй даже фото к файлу прикрепил для достоверности опознания.

Едва Александр взглянул на фотографию, как все сомнения отпали разом. Это действительно была та самая фанатка «Короля и Шута», с которой он познакомился на концерте в ноябре прошлого года. «Ну, здравствуй, рыжая обманщица, – с довольным видом улыбнулся Колкин, с интересом разглядывая фотографию. – По ходу, твоя песенка спета. Готовься, Галчонок, я уже иду».

Теперь, определившись с выбором первой цели, все свободное время он проводил за рулем, накручивая бесконечные километры от университетского городка до общежития на проспекте Вернадского. Он досконально изучил все, что касалось Галины. Расписание ее занятий, привычки, где и во сколько та обедала в перерывах между парами, излюбленные маршруты следования от общежития до университета и обратно и много-много чего еще.

Больше всего его изумил тот факт, что каждое утро, несмотря на погоду – а в начале марта в Москве все еще стоит самая настоящая зимняя стужа, – Галчонок совершала ежедневные пробежки по парку имени 50-летия Октября. Кроме того, девушка любила гулять около небольшого замерзшего прудика, расположенного сразу за общагой. «То, что эта сучка любит природу, может, и к лучшему. С нею она и сольется, когда я сожгу ее в печи, а затем развею прах над этим прудом, раз уж он ей так нравится», – злорадствовал маньяк, предвкушая задуманное.

Но была в этой бочке меда и ложка дегтя: за Галиной, как бычок на привязи, повсюду следовал ее приятель. Евгений встречал ее по утрам у входа в общежитие и провожал в университет, обедал с ней в перерывах в кафешках или в студенческой столовой. Если она шла в магазин или по каким-то другим делам, то и он непременно шагал туда же. Если она задумывала… В общем, он повсюду был с ней весь день до самого вечера. Лишь проводив ее до дверей общежития, он отправлялся к ближайшей станции метро и ехал домой. Получалось, что только по утрам, во время ее традиционной пробежки, этого нудного типа не было рядом. «Прямо-таки маньяк какой-то, всюду ее преследует. Нет, все же придется начать с этого придурка. А то он мне так весь кайф обломает, – принял окончательное решение Колкин. – Интересно, как же он ее на концерт одну отпустил?»

Эта тайна приоткрылась внезапно и с совершенно неожиданной стороны.

Ближе к концу третьей недели слежки наблюдать за влюбленной парочкой Колкину изрядно надоело, и он решил немного развлечься. Соблюдая крайнюю осторожность, преследователь незаметно пристроился за ними в толпе в переходе метро, решив подобраться поближе. Это оказался весьма подходящий момент, поскольку те в очередной раз о чем-то горячо спорили, не обращая внимания на окружающих. В том, что разговор между ними происходил жаркий, сомнений не возникало.

– Женя, прекрати! Сколько раз я уже говорила, что сделала это не назло тебе! – доносились до Колкина обрывочные фразы. – Хватит меня мучить!

Ругань влюбленных чрезмерно возбудила в Колкине любопытство, и он решил еще сократить расстояние до парочки.

– Не ври! – возмущался тем временем бойфренд Галины.

– Да не вру я! Просто так больше не может продолжаться! Ты все время рядом, и из-за этого я постоянно чувствую себя не в своей тарелке, словно сама не своя! Пойми, Женя, я до сих пор не могу свыкнуться с таким положением дел! У меня постоянно присутствует ощущение, что я связана по рукам и ногам! Ты можешь это понять?

– Но ведь я люблю тебя, Галь! Я ни секунды не могу прожить без тебя! Когда тебя нет рядом, мне становится невыносимо тяжко! А если, не дай бог, мы расстанемся, то я даже не знаю, что со мной будет… Я, наверное, сведу счеты с жизнью!

– Опять ты запел свою старую песню… – тяжело вздохнула девушка.

Услышав такой ответ из уст любимой, Евгений побледнел и отвернулся. Его взгляд скользнул по остановившемуся невдалеке преследователю и… двинулся дальше. Александра он не узнал. Влюбленный студент находился слишком глубоко в мирке душевных переживаний, чтобы вообще узнать кого-либо.

К тому же в этот момент примчался электропоезд и гостеприимно раскрыл свои стальные двери. Обрадовавшийся удачно складывающимся обстоятельствам, Колкин задумал пойти в эксперименте еще дальше. Быстро заскочив в вагон вслед за парочкой, он притаился за их спинами на расстоянии метра.

Никак не желавший угомониться ревнивец продолжил допрос:

– А как ты вообще с этим белобрысым познакомилась? Тебя же никто насильно за руку не тянул после концерта с ним в «Макдак» идти?

– Женя, я уже сто раз говорила, что это вышло совершенно случайно. Ни с кем я намеренно на концерте не знакомилась. И вообще, хватит меня ревновать!

– Вот видишь, ты опять начинаешь злиться, как только я пытаюсь о нем заговорить. А откуда мне знать, что в тот вечер ты не дала ему номер своего телефона или адрес электронной почты? Да и вся эта клоунада, которую мы разыграли перед этим болваном – зачем она в принципе была нужна? Я вот думаю, вдруг это было не игрой, а прикрытием, чтобы пустить мне пыль в глаза? – Подозрительность молодого человека начинала переходить все пределы разумного.

«Болван?.. А вот за «болвана» ты мне, студентик, отдельно ответишь!» – вскипел Колкин, по-прежнему стоя все так же неподвижно. Даже головой не дернул в сторону обидчика.

– Все, с меня довольно! – возмущенно фыркнула рыжеволосая красавица. – Если ты мне не доверяешь, тогда и нечего со мной встречаться! Все, Жека, пока! Можешь меня после занятий больше не встречать!

«Станция «Университет», – разнеслось по вагону электропоезда. Развернувшись на каблуках, Галя двинулась к дверям.

– Ну и черт с тобой! – крикнул ей вслед Евгений, до глубины души обиженный ее словами. Выходить вслед за ней он определенно передумал.

«Так это же к лучшему, Женёк! Ну что, поиграем, женишок?» – ухмыльнулся маньяк в предвкушении наметившегося развлечения.

Глава 13

Машина – штука, несомненно, удобная, но, видимо, не для столицы.

Эту аксиому Александр принял на вооружение давно, но от личного автотранспорта отказаться так и не смог. Нет, конечно, поздно вечером, а особенно ночью ездить по городу вполне комфортно, но вот днем…