Йагиня. Тайный дар

А что говорить о детях – маленькие паразиты смотрят на чародея влюбленными глазами, пребывая в полной готовности сделать все, о чем этот негодяй попросит: еще бы, настоящий урок боевой волшбы!

Демка с Йожкой с ног бились, выполняя его поручения: травы, микстуры, железо, подкову, даже горную руду откуда-то притащили! Я только диву давалась: то ли Лиодору действительно удалось пристыдить маленьких негодников, то ли у детишек столь явно выраженная жажда знания. Хотелось бы думать, конечно, что и первое, и второе.

Мне тоже нашлось чем заняться: хоть я официально и не обладала волшебным даром, но для того, чтобы смешивать, толочь, разбавлять, следить за тем, чтобы не «убежало», а также варить кофей и делать бутерброды для всей компании, я вполне пригодилась. Так сказать, выполнять самую черновую, обезьянью работу.

Наконец, все было готово для встречи с чудовищем, и мы с сударем княжеским чародеем покинули дом Йагинь. Двойняшки, не смотря на то, что сударь Лиодор совершенно измотал их приготовлениями – подавляющее большинство которых, как я поняла, именно для этого и предназначались, все-таки обиженно дули щеки из-за того, что их не взяли с собой «на охоту». И даже то, что я заверила их, что свое дело они уже сделали, внесли самый, что ни на есть решающий вклад, все равно надули щеки, как хомяки.

***

Вот бывает так – ждешь, ждешь чего-то необычного, что навсегда и бесповоротно перевернет твою жизнь, наполнив ее новым смыслом и раскрасив яркими красками. Просишь об этом светлых богов…

И когда-нибудь допрашиваешься!

Бабули не зря учили, что просить богов следует только об одном – чтобы даровали тебе то, что для тебя всего лучше, на свое, то бишь их усмотрение. Потому как видят и знают они обязательно больше, чем может увидеть простой смертный, даже если он, этот смертный, долгожитель. Скрывая ото всех свой дар к волшбе жизни, мне иногда казалось, что жизнь моя скучна и неинтересна…

И вот, пожалуйста – я, потомственная, даже наследная Йагиня, девушка из Дома весьма почитаемого, иду по лесу в компании совсем незнакомого мне мужчины, притом княжеского чародея, для того, чтобы указать место, где мои малолетние братец с сестрицей оставили отдыхать самого настоящего умруна, призванного из преисподней, умертвленного и возвращенного в мертвое тело с помощью сильнейших артефактов, принадлежащих нашим бабулям.

Вот что из этого всего – наименьшее зло? Зная суровый, не терпящий полутонов в вопросах чародейского воспитания, характер сестриц-Йагинь, мне кажется, что мало мне в любом случае не покажется.

О, дивная Макошь! О, все светлые боги! Дайте нам вернуться обратно – живыми и с победой! О, Сильнобог – бог силы и ловкости – помоги этому княжескому чародею устоять супротив умруна верлиоки! О, Купало – помоги сохранить мой дар в тайне! И премудрый Велес – сделай так, чтобы наша охота была удачной! С такими мыслями я шла впереди чародея по узкой тропинке. Надо сказать, что хоть он и не деревенский житель вовсе, но ступает за мной так бесшумно, что едва можно предположить его присутствие за спиной.

В отличие от меня, то и дело возносящей молитвы, про себя, конечно, как-то нелепо допускать в такой интимный процесс посторонние уши, для которых ничего в моих обращениях не предназначено, княжеский чародей ничуть не выглядит смущенным: напротив, когда я оборачивалась к нему, вопреки своей воле – не знаю, что на меня находит, не иначе как хотелось проверить, идет он за мной или нет, он одаряет меня своей той самой невозможной улыбкой, от которой неизменно хочется провалиться под землю.

Сударь Лиодор кажется столь невозмутимым и по пути, как может, развлекает меня светскими беседами, что, кстати, очень отвлекает от молитв, а еще сдается, не на умруна идем, а прогуливаемся по парку на каком-то светском рауте.

Неожиданно накатило мысленное видение: представилось вдруг, что мы действительно идем по парку вдоль изящной, изысканно освещенной аллеи, вокруг порхают магические мотыльки и светлячки, окрашивая ночь волшебными, неоновыми огнями, и обстановка точь-в точь, как в тех самых душещипательных романах: чародей просто невыразимо прекрасен в своем пижонском донельзя костюме, а на мне самое шикарное платье из всех, которые я когда-либо надевала – из плотной, переливающейся ткани, сияющей россыпью самоцветов-звездочек на темном фоне. И он вот так же, таким же тоном что-то мне рассказывает, а я не просто слушаю, но и самым живым образом участвую в беседе: ничуть не смущаясь своего слишком уж простого на его фоне вида, манер, да и словарного запаса, чего уж тут. Видение показалось настолько реальным, что когда оно исчезло также внезапно, как и появилось, я не сразу поняла, что произошло: такой реальной была эта неоновая аллея.

– Сударыня Хессения, – раздался голос чародея, и, что самое стыдное в этой ситуации, так это то, что до меня с запозданием дошло, что это уже не первая его попытка привести меня в чувство – он и раньше меня звал, и голос его сейчас звучит несколько обеспокоенно.

– Простите, сударь Лиодор, – голос почему-то предательски дрожит, но слава светлым богам, эту дрожь можно списать на мандраж от предстоящего приключения.

– Сударыня Хессения, – убедившись, что со мной все в порядке, повторил чародей, – Мой индикатор эманаций зла зашкаливает. Посмотрите вокруг – далеко ли место, что описывали вам брат с сестрой?

Изумленно оглядываюсь. О чем я только думаю! Ведь и правда, пришли. И если верить описаниям двойняшек, то вон за тем пригорком… Ой, мама! Показала глазами, Лиодор кивнул.

– Отправляйтесь домой, – тоном, не терпящим возражений, бросил мне чародей. Еще чего!

Что он себе возомнил? Сразу видно, привык отдавать распоряжения челяди. И видимо, представительницы прекрасного пола с готовностью всегда следуют его указаниям. Иначе как объяснить реакцию на то, что в ответ я помотала головой из стороны в сторону.

В обманчивом, неясном полумраке сумерек показалось, что глаза сударя чародея блеснули зеленым светом, а на щеках заходили желваки. Впрочем, он тут же взял себя в руки:

– Сударыня Хессения…

– Сударь Лиодор? – первый раз мне, что ли, представлять деревенскую дурочку. Однако на эту брюнетистую угрозу чести всех девушек – что из города, что из такого захолустья, как наше, мой демарш не произвел особого впечатления.

– Прекратите строить из себя, – прошипел он, – И возвращайтесь домой! Или вы не знаете, чем чревата встреча с живым верлиокой, а не то, что с разозленным умруном?!

Я пожала плечами.

– Вам может понадобиться помощь.

– Чем вы можете помочь? Будь вы ведуньей, другое дело!

Ах вот как! Он таким образом хочет вырвать у меня признание! Точно, как же я сразу не догадалась – все это мнимое беспокойство, даже злость на мое неповиновение светлейшей воле – есть не что иное, как хорошо сыгранный, но банальный спектакль на тему «раскрути деревенскую дуру». А вот не на ту напал!

– Я смогу за себя постоять, сударь Лиодор, – холодно отчеканивая каждое слово, заявила этому хитрецу, а после ядовито добавила, – А в случае вашей неудачи я вернусь и поведаю о вашей героической гибели людям.

Пробормотав себе под нос одно совсем уж непристойное ругательство, которое я никогда не повторю, но и забыть не получается, этот представитель власти добавил пару нелестных эпитетов к «представительнице такого достойного и благородного Дома».

Надо сказать, что я слушала, делая вид, что не понимаю, о чем он, пока чародей, судя по всему, вознамерился выпроводить меня с «места дислокации объекта» силой. Иначе как объяснишь то, что он сделал пару решительных шагов в мою сторону, угрожающе закатывая рукава.

Пришлось сделать вид, что мне просто захотелось отпрыгнуть в сторону. Не знаю, до чего бы дошли наши препирательства, но «объект», по всей видимости, устал ждать, когда же на него наконец-то соизволят поохотиться как следует, и зарычал из-за того самого холма. Видно, мы его разбудили.

Тут чародею стало не до меня, мелькнул в загустевших сумерках с такой быстротой, что только его и видели.

Я благоразумно обогнула холм с другой стороны и увидела следующую картину: умрун, действительно, пробуждался, правильнее даже сказать – восставал, ведь он все-таки был мертвым, что тут же учуял мой чувствительный нос. Хотя кто их знает, этих верлиоков – я их и живых не нюхала никогда.

Чародей против сидящего чудища кажется хухликом, ну ладно, анчуткой, но тоже, знаете ли, подвергает себя, по моему мнению, большой опасности. Здесь не то, что один человек, пусть и не совсем обычный, не справится, а целой роте песиглавцев одолеть такого великана не по силам!

Однако мы же гордые, мы же самые умные, охрану свою пораспустили… Вот куда поперся, спрашивается, а теперь уже поздно! И сопровождающих его песиглавцев отправил подальше – видите ли, не нужны ему потом такие проблемы, как у главы Штольграда. Правда, дадут светлые боги сударыне Малене ума, сам глава никогда о них не узнает. Современная знахарская наука и не на такие чудеса способна.

Верлиока злобно вращает единственным оком посреди лба, скалит зубищи, и, по всему видно, собирался отобедать одним брюнетистым чародеем! Потенциальный обед, а по времени, скорее, ужин тоже скалит зубы – видимо, так понятнее его намерения зверю – а умрун тот же зверь – ему надо свое превосходство показывать, а может просто храбрится, не знаю…

Но в следующий миг чародей Лиодор отлетел в сторону от взмаха волосатой, когтистой лапы, а я спрятала лицо в ладонях!

Похоже, этот княжеский хвастун сильно переоценил свои силы! Верлиока, не смотря на кажущуюся тяжесть комплекции, прыгнул, намереваясь, видимо, довершить начатое. Но там, где секунду назад была добыча, оказалось пусто – чародей успел в последнее мгновение отскочить в сторону из положения лежа на боку.

Сударь Лиодор, отступая в сторону, принялся кружить вокруг умруна, который тоже двигается, наступая на чародея. Я не видела, как это произошло – так быстро чародей выкинул вперед руку и из-под его пальцев сорвались три боевых огния один за одним. Запахло паленой шерстью, и лес огласил недовольный рев чудовища.

Именно недовольный, обычное восклицание существа, которого заставляют ждать обеда. Точнее этот самый обед и заставляет себя ждать. Я ахнула – это же надо – после трех огниев, выстреливших один за одним, можно сказать, очередью. В недоумении и чародей – это читается на его аристократичном лице.

Дальнейшие – не знаю – хвилины или даже часы слились для меня в череду прыжков, выпадов, падений, рева зверя и рычания чародея. Я вижу – сударь Лиодор держится из последних сил, подволакивает ногу и прижимает руку с боевым посохом, который сейчас принял форму жезла, к боку.

Чародей целится попасть им в единственный глаз чудовища, но видимо, направить заряд нужно только с очень близкого расстояния, как я поняла, потому он и подпустил противника так близко.

Потому что пробить шкуру чудовища кажется невозможно. Да и бессмысленно, поняла я – ну ранишь ты мертвеца, и что? И ничего. Только разозлишь еще больше. Однако каждое сближение проходит совершенно бесполезно для умруна, и чересчур болезненно для самого чародея.

Сударь Лиодор предпринял очередную попытку достать ока монстра, и опять упустил момент, чтобы увернуться из когтистых лап чудовища. Как назло, я не очень хорошо видела, что происходит с чародеем, однако хруст костей услышала очень отчетливо. Не раздумывая, метнула исцеляющим заговором и услышала:

– Сударыня, не могли бы вы обождать с вашей помощью умруну?

О, светлая Макошь! Так этот хруст принадлежал не чародею, а верлиоке?

– Простите меня, сударь Лиодор! – крикнула в ответ я, не думая в этот момент ни о том, что только что сама себя выдала, ни о том, что, судя по всему, добавила чародею неприятностей, – в голове крутится только одна мысль: любой ценой помочь чародею, потому что силы очень неравны.

Просто несправедливо неравны, на мой взгляд. То ли княжеский чародей переоценил свои силы, то ли монстр, которого призвали младшенькие, оказался слишком уж непобедим, то ли…

Следующее «то ли» я не успела додумать, потому что чародей вдруг взлетел в воздух, конечно, не сам взлетел, это у них с этим верлиокой так получилось – сама не поняла, что произошло, но тысячной доли момента, когда сударь Лиодор задержался напротив глаза чудовища, хватило.

Выброшенная вперед рука и молния, бьющая из магического жезла – и вместо единственного ока чудовища остается только черная, дымящаяся дыра. Вслед за этим верлиока как-то неловко осел, а потом и вовсе тяжело повалился на землю. Монстр не двигался.

Однако не двигался и один чересчур самоуверенный чародей – просто лежал поодаль, неловко подвернув под себя поврежденную в бою руку… и не подавал никаких признаков жизни. Все-таки он герой, подумалось мне – выйти один на один против чудовища, и одержать победу!

Правда, такой страшной ценой…

Глава 6

Сказ иной, шестой. Лежите, сударь!

Я осторожно коснулась его шеи – пульс есть, но дыхание неровное, прерывистое.

Не думая о том, что опять-таки выдаю себя – но ведь в этом смысле я уже сделала все, что могла! – принялась плести общеукрепляющий заговор, одновременно осматривая чародея на наличие повреждений.

Насчет руки напрасно волновалась – всего лишь вывих, а вот ситуация с левой ногой мне совсем не понравилась. Если не ошибаюсь, имеет место быть закрытый перелом, но для того, чтобы наложить заговор, сращивающий кости – заклинание очень действенное и мощное, но зело болезненное для пациента, мне следует прикоснуться к голой коже!

А как тут прикоснешься, если никак не закатать эту песиглавцеву штанину, в чем я убедилась, стянув с чародея сапог!

Что ж, другого выхода все равно нет – лучше наложить заговор, пока пациент без сознания – или этот несчастный лес огласит рев похлеще верлиокиного! Я решительно взялась руками за кожаный ремень, принявшись его расстегивать.

Упрямая пряжка не поддавалась, что повергало в отчаянье, а еще я почему-то отводила глаза, видимо поэтому все никак не получалось расстегнуть. Почему отводила глаза – понятия не имею. Чай, не первый год целительствую, и видеть мужские голые ноги доводилось в том числе…

Однако одно дело – дед Сидор, или Митридот, или даже Лдык из Верхних Дубовичек, здоровый детина, вот уже год строящий мне глазки и нарочито играющий мускулами во время профессионального осмотра, и совсем другое – этот заезжий брюнет с голубыми глазами!

От одной мысли о том, что придется стянуть с него штаны, меня почему-то начал бить озноб и заболел живот. Неудивительно, что вопрос изумленно вытаращившего на меня свои бесстыжие глаза чародея:

– Сударыня, могу я поинтересоваться, что вы делаете? – заставил меня заорать почище раненного верлиоки.

С трудом справившись с испугом и относительно придя в себя, злобно прошипела сквозь зубы:

– Лежите, сударь, не двигайтесь, у вас, похоже, нога сломана!

Вот видно же, что бахвалится из последних сил! На самом деле ему должно быть очень больно. А еще шуточки отпускать умудряется:

– То есть только похоже на то? Вы не уверены? А раздеть меня пытаетесь, чтобы совместить приятное с полезным, не так ли?

– Сударь, если не хотите, чтобы я оглушила вас заговором стазиса, будьте так добры, прикусите язык. И не шевелите пока этой рукой! У вас вывих был.

– Да, – протянул чародей, – Порисовался перед понравившейся девушкой…

Сие заявление заставило меня покрутить головой, в ответ на что чародей изумленно приподнял одну бровь. Интересно, это он о ком? Вроде бы кроме нас двоих да окончательно мертвого верлиоки здесь никого нет? А чародей продолжил:

– Доигрался, сам виноват.

Я решила не заострять внимание на неприятном для меня вопросе, и продолжила беседу, как будто мы с магом просто сидели за чашкой кофею на террасе, а не лежал он перед мной тут практически в одном исподнем – курку и рубашку пришлось расстегнуть, проверяя на наличие скрытых переломов костей и разрывов тканей, и я не стаскиваю с него штаны.

– Что значит, сами виноваты? – решила я уточнить, – Чего-чего, сударь, а смелости вам не занимать. Выйти один на один против верлиоки…

– Ради вас, сударыня, я вышел бы один на один против самого Чернобога…

Никак, бредит? Нет, точно, бредит! Теперь все понятно, То ему понравившиеся девушки мерещатся кругом, то один на один против повелителя Нави и Пекельного Царства собрался, болезный. Видать, здорово верлиока его приложил! Надо будет еще раз голову проверить. Налицо контузия.

Тем временем удалось, наконец, стянуть с чародея штаны, и отчаянно краснея, я принялась за исцеление треснувшей берцовой кости, предварительно наложив обезболивающий заговор. Чародей стиснул зубы, потому что не всегда обезболивание способно помочь, и терпел. Закончив, наконец, я поняла, что моему пациенту надлежит проваляться как минимум часа четыре-пять, пока кость окончательно не срастется – заговор, наложенный на больную ногу, – быстродействующий, но шевелиться во время его действия противопоказано, а то не поможет.

Я понимаю, что вполне могу вернуться домой, но бросить чародея здесь одного, после того, как он спас нас всех от умруна верлиоки, ни совесть, ни воспитание не позволяют! Вдобавок, нужно еще прояснить то, что он оказался случайным свидетелем моего целительского дара…

Ох, не к добру затеяли братец с сестренкой эту авантюру! Хорошо еще, что Йожка не спалилась перед заезжим проверяльщиком, чего-чего, а этого бы я себе никогда не простила, и ни родителям, ни бабулям в глаза не смогла бы смотреть!

Такие мысли приходили мне в голову, пока я сидела, восстанавливая силы, прислонившись спиной к дереву. Чародей окончательно пришел в себя и притянул к себе посох. Удовлетворенно кивнул.

– Лежите, сударь, – решительно пресекла я его попытки встать, – Вам нельзя шевелиться, если хотите уйти отсюда самостоятельно и без проблем! Кость срастется через несколько часов. Вот, выпейте, – протянула ему фляжку с микстурой, прихваченной из дому.

Я, в отличие от некоторых, хорошо подготовилась к бою, точнее не к бою, конечно, не мое целительское это дело, а к последствиям. А не как некоторые, которые только головы ребятишкам дурили, обучая составлять кучу не пригодившихся зелий. Причем о том, что это все не потребуется, ведь наверняка заранее знал, но вишь ты, то ли и вправду решил детишкам урок преподать, то ли просто тянул время до сумерек.

– Сударыня,– сделав большой глоток, сказал чародей, – Я просто подумал, что надо бы избавиться от нашего умруна. Вряд ли это хорошая идея, чтобы кто-то наткнулся на эту, пусть и уже мертвую, тушу?

Его правда. Однако что же мы можем сделать? Умрун-то – вон какой огромный? Не пилить же его на куски и не хоронить каждый по отдельности? Я нахмурила лоб, а чародей расхохотался.

– Откуда в вас столько кровожадности, сударыня? А еще целительница, дарующая жизнь, – широко улыбнулась эта княжеская зараза. Клянусь, если бы не лежал сейчас беспомощным бревном, получил бы на орехи по первое число!

– Тише, тише, сударыня Хессения. Раз уж я не могу двигаться, вам надлежит провести один несложный ритуал самой, с моей помощью, разумеется. Неважно, кто именно его совершит. Главное – наличие – чародейских способностей, – и он обаятельно подмигнул мне голубым глазом.

Вот подлец! Намекает, видимо! Вот ненавижу таких мужиков – которые намеками разговаривают. Ты скажи – мол, так и так, ты арестована, с этого момента. Сейчас закончим тут и попрешься как миленькая Темного Рыцаря побеждать. Конечно, вслух я ничего такого не сказала, только подумала. Просто еще больше нахмурилась и спросила чародея:

– Что делать-то?

Дальше я под его диктовку чертила вокруг туши убитого верлиоки черный круг, зажигала волшебных светлячков, нараспев декларировала заклинание. Такому бабули меня не учили! Поэтому, когда Земля-Матушка расступилась после моих слов и поглотила эту мерзость вместе со следами крови – чародеевской, разумеется, я смотрела на исчезающее в недрах земли чудовище с восторгом малого дитяти.

Закончив, уселась опять рядом с магом, смерила температуру, приподняла платок, надежно укрывающий обнаженные участки тела, проверила, как работает заговор, осталась удовлетворена, достала из котомки флягу с укрепляющим бальзамом, заставила выпить, придерживая магическую голову и стараясь по возможности не дышать.

Близость чародея одновременно бросает в жар и раздражает. Все-таки, какой позор на мою голову и весь Дом Йагинь, ежели кто узнает!

А затем, отодвинувшись и постаравшись придать своему голосу как можно более нейтральные интонации, осведомилась:

– Что меня теперь ждет, сударь? Добровольная ссылка в Темное княжество? Откуда без победы могу не возвращаться?

Сударь Лиодор удивленно уставился на меня. Надо же, как убедительно изображает искреннее изумление! Как будто мне непонятны его мотивы!

– Ну что же вы молчите, сударь? – еще более отстраненным тоном продолжила я, старательно скрывая усталость, – Как будто непонятно, что зверя вы так близко подпустили только для того, чтобы он вас немного покалечил, и я, как истинная дарующая жизнь, не смогла сдержаться, чтобы не оказать вам помощь? В этом был ваш план?

По мере моей речи и без того длинное лицо мага вытягивалось еще больше.

– Сударыня, вместо того, чтобы делать довольно странные выводы самостоятельно, не проще бы было спросить у меня? Или вы до сих пор не поняли, что я вам не враг?

«Не враг».

Я хмыкнула, отвернулась, стараясь сохранить внешнюю невозмутимость. Я не верю ему. Все в нем слишком… Слишком уж готовый прийти на помощь незнакомым Йагиням. Слишком отважный. Слишком … привлекательный. Очень слишком. Сударь Лиодор, тем временем, продолжал:

– Мое полное имя, сударыня, Лиодор де Эллар, прямой наследник герцога Дарнийского.

Ого! Я предполагала, что он окажется родней Дарнийскому оборотню – хозяину самого большого герцогства Светлой Стороны империи, но что он может оказаться наследником, даже не подумала.

Как-то не очень вяжется обладание наследным титулом с должностью княжеского чародея! Собственно, свои рассуждения я тут же чародею и высказала. На что он пожал плечами.

– Образование в Академии при Ковене Чародеев – обязательное для обладающего чарами в нашем княжестве.

– Не для каждого, – буркнула в ответ. Но чародей не растерялся:

– Я действительно здесь при исполнении княжеского поручения, в поисках светлой целительницы. Собственно, кроме вас, здесь есть еще парочка юных дев, обладающих даром волшбы жизни.

О дивная Макошь! На кого это он намекает? Не на Йожку ли часом?

– Ирешка из Дома Травниц и Руссана из Дома Берегинь, – доверительно, шепотом сообщил сударь Лиодор и подмигнул.

Точно. Однако разведка у него поставлена на широкую ногу.

– Я внимательно присматривался ко всем вам, – продолжал чародей, а я совершенно невежливо перебила его и ядовито поинтересовалась:

– А почему бы вам не отправить нас на смерть всех троих?

– Пресветлый Род!* (*Род бог-создатель Вселенной, бог судьбы. Славянская мифология) Дай мне терпения, – пробормотал маг, – Да никто и не думал отправлять никого из вас на смерть. К тому же, я уже отправил отчет в Стольград – где подтвердил, что здесь искомых особей не обнаружено!

– Как так?

– Ну а как? Девушки из других Домов – что одна, что другая, в скором времени планируют выйти замуж. Едва ли гуманно выдергивать их из-под венца. Оставались вы.

Я скривилась. Вот не везет – так с детства! Я как-то и не сомневалась, что именно я осталась на заклание.

– Однако увидев вас, я неожиданно понял, что у меня на вас совершенно другие планы, – чародей посмотрел на меня с особой теплотой, что никак не вязалось с его хамским заявлением. Я потрясенно открывала и закрывала рот, уставившись на этого наглеца: просто не понимала, на что мне стоит разозлиться больше: на его первоначальное желание отправить меня на войну с Темным, или на то, что у него возникли какие-то там планы на, между прочим, свободного человека. Нахал. Вслух же поинтересовалась:

– Вас настолько поразила моя личина?

– Личина, – чародей задумался, – Нет. При чем здесь личина. Тогда, у реки, вы казались такой грустной и задумчивой… И глаза у вас… Умные. Именно такой я вас, – и он оборвал сам себя на слове.

– У какой еще реки? – возмутилась я, – И какие у вас вообще могут быть планы на свободного человека? То есть на наследницу Дома Йагинь? Вот идите к себе в герцогство, и стройте планы на крепостных селянок!

– Сударыня, – осторожно поправил меня чародей, – Вообще-то по всем сопредельным княжествам крепостное право отменено еще накануне Смутной войны.

Но меня уже несло!

– А откуда мне знать, что у вас в герцогстве отменено и что нет? Мне вообще никакого дела нет ни до вас, ни до ваших планов, уважаемый! За то, что начальству отписались, что нет здесь искомых объектов, или особей – не помню, как вы меня и моих сестер назвать изволили, благодарю покорно! И что с умруном разделались, тоже мерси вам в шляпу, но как только кость ваша срастется – катитесь-ка вы отсюда колбаской на все четыре стороны, потому как я в ваших планах никакого участия принимать не буду!