Бездорожная сказка

Поскольку заправлять Избушечку не требовалось, то мы могли сразу отправиться в дальнейший путь, не обремененные поиском питания для нашего транспорта. Уже на выходе, повинуясь спонтанному желанию, Ягуся купила кило орехов, а заодно спросила у колоритной торговки, не знает ли она, где тут ближайший камень на распутье.

– Как же! – воскликнула та. – Да прямо у начала горной дороги стоит. Большой такой, белый. Наши молодожены возле него клятвы обета дают.

И объяснила дорогу. Впрочем, заблудиться было бы сложно, ведь деревенька, названия которой я не знала (надо будет посмотреть на ягусиной карте), была столько крошечной, что объехать ее не стоило и десяти минут, и единственная дорога вела как раз к этому камню.

Избушечка остановилась, и мы все высыпали из нее, чтобы изучить достопримечательность. Камень действительно был белым. И большим. На его гладко отполированной лицевой поверхности были высечены буквы, складывающиеся в традиционный текст путеводителя:

«Направо пойдешь – коня потеряешь. Налево пойдешь – голову сложишь. Прямо пойдешь – счастье найдешь. Обратно вернешься – в молочную деревню попадешь».

– Что-то странный текст какой-то, – прокомментировал Ягуся. – Ясно, что все только прямо и пойдут. Нешто каждый там счастье найдет?

Она задумчиво поглядела на уходящую круто вверх горную дорогу. Лучезар тем временем обошел камень по окружности и вернулся к нам с листом пергамента в руке.

– Таки правильно камень нашли? – удивилась я, в глубине души слабо верившая в то, что вот первый попавшийся камень на распутье окажется искомым объектом. Слишком чудесное совпадение…

– Чего написано? – спросил с любопытством Кот. Он не спускался к нам к камню, а сидел на оконце в Избушечке, наблюдая за происходящим сверху.

Я расправила скрутившиеся кончики свитка. Никакого текста не было!

– Ничего не написано! – с претензией сказала я.

– Зато нарисовано, – возразил сверху Кот.

Я отодвинула пергамент подальше от глаз. Действительно, тонкие линии, которые я приняла за заломы, складывались в карандашный набросок.

– На замок похоже, – донесся сверху голос Кота.

– Скорее, на башню, – задумчиво возразила Ягуся. – Узнаёшь здание? – спросила она у меня.

Я молча пожала плечами. Ну да, это было изображение крепостной башни. По истории архитектуры у меня всегда были только высшие баллы, но определить сходу название рандомного сооружения я, конечно, не могла.

– Похоже на сторожевую башню-одиночку, – единственное, что смогла выжать я из себя.

– А что это такое? – радостно спросил сверху Кот.

Я провела краткий ликбез:

– Башни-одиночки ставили в горах, обычно на подступах к царскому, княжескому или королевскому терему, иногда перед крупным поселением. В таких башнях дежурили стрельцы, вовремя предупреждая о вражеских или разбойничьих отрядах. Характерная круглая форма позволяла возвести устойчивое к землетрясениям в горах сооружение. При необходимости в таких башнях могло укрыться до десяти семей местных жителей и выдержать там непродолжительную осаду. Без комфортного размещения, разумеется.

Совсем немного информации, конечно. Эти мои знания не давали никакой зацепки, которая могла бы помочь нам в наших поисках. Башенки такие были разбросаны в огромных количествах по всему Франскому королевству. И в большинстве своем они даже не были нанесены на карты, так как их расположение не должно быть достоянием общественности. Какая из этой сотни башен-одиночек имелась ввиду автором послания?

Ягуся в задумчивости сама обошла камень. Кроме небольшой лужицы с его северной стороны она ничего не нашла. В молчании мы вернулись в Избушечку, чтобы усесться за стол для совещания.

– Предлагаю ехать дальше, – сказала я. – По плану мы должны сегодня прибыть в городок Мурольск, где нас ожидает торжественный ужин у князя Мурольского. Некогда папенька помог его папеньке найти похищенную сивку-бурку, после чего была церемония братания и принесения клятв верности. В прошлом году папенька тот скончался, и я должна освежить клятву с наследником. Соответствующие бумаги лежат в моем сундучке. Ну и в гости позвать, как запланировано.

– А где этот город находится? – спросила Ягуся, пододвигая мне карту.

Я с легкостью отыскала на ней искомую точку.

– Это в горах? – спросил Лучезар.

Хотя он тоже принимал участие в совещании, однако за стол рядом с нами не сел, лишь склонился за нашими спинами. Да и голос подал впервые с начала беседы.

– Да, – ответила я, оценив условные обозначения на карте.

– И там может быть подобная башня? – уточнил Стрелец-молодец.

– Вполне, – согласилась я. – Но не слишком ли это удачным совпадением окажется?

– Наши недруги явно в курсе твоего маршрута, – высказала догадку Ягуся. – Возможно, и точки для этой игры в записочки подобраны именно по плану, составленному для тебя моим внучатым зятем.

– Значит, едем по плану? – я почувствовала некоторое облегчение при мысли, что маршрут поездки не меняется.

– Я вижу в этом определенный смысл, – поддержала меня Ягуся. – Судя по карте, мы действительно доберемся туда к ужину.

– Тогда в путь?

– Да, поехали.

Избушечка даже не стала дожидаться команды. Едва услышав наше решение, она решительно шагнула в сторону горной дороги. Ягуся поспешно села на свое кресло навигатора. А я решила заняться приготовлением творожников и ватрушек. В конце концов, до торжественного ужина еще далеко, а утренний перекус салатом уже давно переварился. Да и творог надо было использовать еще сегодня, чтобы не испортился.

***

Завершающую запись дня делаю уже поздним вечером. Нас расположили в роскошном трактире княжества Мурольского. Точнее, его филиале для вип-персон. Это трехэтажный современный терем, выстроенный в местных архитектурных традициях, но с соблюдением всех норм для комфортного проживания особы царских кровей. Поскольку наша делегация состоит из трех человек и одного кота, то каждый из нас (кроме животного) получил в свое распоряжение целый этаж. Лучезар расположился на первом этаже, у входа, как и положено телохранителю. В моем распоряжении оказался второй этаж с двумя спальнями, обставленными несколько аскетично, но уютно. Здесь же есть еще каморка для горничной, но Ягуся отказалась ее занимать и ушла на третий этаж, оборудованный тремя спальными местами под скатами крыши. Кот пометался между нами и в итоге определился на сон на ступеньках деревянной лестницы между моим и Ягусиным уровнем. Избушечку припарковали на покой во дворе, в окружении изобильного количества мешков с провиантом.

Трактир произвел на меня столь сильное впечатление, что я в первую очередь о нем информацию записала. Вернусь чуть назад в хронологии.

Прибыли мы по расписанию, сумев наверстать потерянное из-за травмы Избушечки время за счет отмены одной брони в Орлиных землях. Впрочем, никаких делегационных поручений на этом отрезке пути у меня не было, так что мы просто поменяли место ночлега по сути. Теперь же вернулись к маршрутному листу. В Мурольское княжество мы прибыли уже в сумерках, однако княжеский град, возвышающийся на горе, был заметен издалека за счет праздничной иллюминации. Нас встретили торжественным фейерверком (Лучезар слегка напрягся, конечно, но пальба оказалась мирной). Новый князь Мурольский, оказавшийся весьма юным, лично приветствовал меня. Под зажигательные танцы шутов мы прошли по длинной лестнице во двор града, где были накрыты богатые столы. Пир не затянулся. Я мило беседовала с матерью-княгиней, а Ягуся вела глубокомысленные разговоры с ее сестрой. Юный князь старался казаться важной персоной, но иногда забывал об этом и хохотал как мальчишка над выходками шутов. Надо сказать, что их при княжеском дворе чрезмерное количество, а шутки их порой находятся на грани приличия.

Перед очередной переменой блюд я торжественно обменялась подписями с юным князем на обновленном документе братания и вручила ему папенькино приглашение на празднества. Сытный и плотный ужин после целого дня в дороге настоятельно склонял меня ко сну. Вдовствующая княгиня заметила это и волевым решением завершила трапезу. Нас проводили в подготовленные покои, которые я уже описала выше. Поскольку находятся они не в княжеском граде, то нас доставили туда в паланкинах, вызвав приступ недоумения у Избушечки. Сопровождавшая нас челядь (да и сама правящая семья) с удивлением и даже некоторым страхом смотрела на нашу ворчливо скрипящую бревнами Избушечку, шагавшую в арьергарде процессии к филиалу трактира.

Утомленная, я отказалась от услуг горничных, со вздохом облегчения заняв предложенные мне покои. Однако сразу после плотного ужина ложиться спать вредно, поэтому я неспешно выкупалась в заботливо подготовленной горячей ванне, даже простирнула некоторые предметы своего запылившегося гардероба, а затем села заполнять страницы дневника. Ночь уже давно накинула свое черное покрывало на наш городок, но завтра мы никуда не едем, запланировав провести в этих уютных и гостеприимных местах не одну ночь, а хотя бы пару. Так что я могу спокойно отдохнуть. И без особенных последствий нарушить режим дня.

7 день лета, или Сыр

Как приятно проснуться на просторной постели под многозвучные трели птиц! Я даже не сразу поднялась с кровати, позволив себе понаслаждаться утренним хором. Иногда в этот хор второй октавы вплетались не столь изящные звуки сочного похрапывания, и я не могла определить их источник: то ли снизу Лучезар подавал сигналы, то ли сверху Ягуся дополняла басами мелодию. Зато тонкий посвист крепко спящего прямо у моей двери Кота я опознала без колебаний.

Долго находиться в бездействии было не в моих правилах, поэтому я решительно откинула одеяло. Кстати, очень теплое: горный воздух ночами весьма прохладен даже в жаркие летние дни, что уж говорить о весне. Я подошла к окну. Оказалось, что это вовсе не окно было, а дверь, ведущая на балкон. Я открыла ее и вышла на свежий, чуть прохладный воздух. Конечно, предварительно оглядела окрестности из-за занавески: мало ли какое тут окружение, а я в ночной рубашке, пусть и весьма плотной. Но филиал трактира располагался достаточно уединенно. Ближайший двор основного здания находился на значительном расстоянии и был отделен от нашей территории высокими и густыми кустами. Так что я имела возможность шагнуть на балкон и, облокотившись на кованые перила, вдохнуть утренний воздух.

Солнце еще не взошло, но его скрывали лишь гребни гор, так что было уже светло. Небо – абсолютно ясное – уходило в бесконечную высь, постепенно меняя свои оттенки от светло-желтого до нежно-зеленого там, где ночь только-только отступила. Прямо перед моими глазами раскинулось не слишком большое озеро, окаймленное не очень высокими в этой части горами – более крутые склоны находились за моей спиной, и сейчас я не могла их видеть. Справа виднелся пик уже по-настоящему высокой горы, на ней даже не было деревьев и, кажется, белые кляксы были снегом, а не россыпью камней. На самой верхушке было какое-то строение, но с моего балкона невозможно было понять, что это: дозорная башня, часовня или просто скала.

Однако вдоволь полюбоваться красотами пейзажа я не успела. Опустив глаза, чтобы взглянуть на Избушечку, я увидела, что прямо на мостовой перед входом в наши отдельные покои лежит довольно большой лист бумаги, прижатый камнем. У меня не было совершенно никаких сомнений, что это очередное послание от похитителей моих родителей. Поэтому томная утренняя нега сменилась возбужденной активностью. Я поспешно переоделась в приготовленное с вечера платье и рывком отворила дверь, едва не наступив на Кота. Впрочем, тот уже не спал и с готовностью вскочил с места.

– Ты куда это? – спросил он.

– Там очередное письмо лежит, – прошипела я в ответ.

Впрочем, могла бы и не снижать голос: Ягусины рулады (это она была их источником) не прервались, а Стрелец-молодец, спавший на мягком диване на первом этаже, даже не пошевелился, когда я прошла мимо него к входной двери, только пробормотал что-то во сне. Мы с Котом вышли на улицу.

– Ну, и где? – спросил Кот.

– Да вот же!

Я отбросила в сторону камень и развернула лист.

– Опять ничего не написано! – возмутился Кот.

– Но начерчено, – возразила я.

Разглядывать письмо на весу было неудобно, поэтому я отнесла его в небольшую беседку, стоявшую напротив входной двери в терем. Там был стол и две лавки, предназначенные для вечернего чаепития гостей терема, так что я аккуратно разложила послание на ровной поверхности и уселась на скамью, чтобы иметь возможность внимательно изучить его.

– Это карта! – сказал Кот, устроившийся на моих коленях и с вниманием изучавший полученное сообщение вместе со мной. Я прижала его правое ухо, закрывавшее мне обзор.

– Это не карта, а план местности, – уточнила я.

– Какой именно?

– Да вот этой. Смотри, это наш трактир, это двор, это дорога подъездная.

– Ну да, ну да! – воодушевился Кот. – А по дороге этой нарисованы стрелочки. Это маршрут, да?

– И куда он ведет? – оглядела я местность, пытаясь сопоставить ее с планом.

– Пошли узнаем! – Кот возбужденно потоптался по моим коленям, приноравливаясь поудобнее спрыгнуть на землю.

Я решительно поднялась с лавки. Почему-то в моей голове даже не мелькнула мысль о неразумности самостоятельного следования указаниям полученной инструкции. Напротив, в душе жила уверенность, что именно мне и именно сейчас следует проследовать по указанному маршруту. Держа план в руках, я быстро спустилась по подъездной дорожке и вышла на узкую улицу. Следуя стрелкам, я повернула направо, пошла по этой улице, которая достаточно круто уходила вверх, ведя на гору. Миновала несколько домов, тихих в это время утра – то ли спали их обитатели, то ли вообще не жили там. Через несколько минут улица закончилась, упершись в очередной домик. Здесь следовало снова повернуть направо.

– Смотри! – окликнул меня Кот.

Он указывал лапой куда-то вверх. Я подняла голову и увидела над нами крепкую круглую башню. Именно такую, какая была изображена на том послании у камня на распутье. Взглянув на предложенный план, мы с Котом убедились, что стрелки на нем вели именно к этой башне: следовало подняться на гору и войти с тыльной стороны сооружения, где располагалась дверь. В этот момент мне следовало бы вернуться, взять с собой Стрельца-молодца или хотя бы Ягусю, и уже всем вместе войти в башню. Но я проигнорировала намеки здравого смысла. Кот уже ускакал вперед и успел вернуться с докладом, что все тихо, башня пуста, а вокруг ничего подозрительного. И я прошла оставшееся расстояние до входной двери в башню.

Было по-прежнему тихо. Очевидно, никаких нападений на княжество Мурольское не случалось уже несколько лет, необходимость в ежедневном присутствии дозорных на башне отпала уже давно. Возможно, сюда приходили раз в день во время общего обхода, но тропа не была вытоптана до земли, лишь слегка примята трава, намечавшая маршрут от большой дороги к входной дверце башни. Мне пришлось приподнять длинный подол зеленой юбки, чтобы не намочить его в утренней росе. Кот заглянул за приотворенную створку.

– Никого, – доложил он. – Мыши только.

– Мыши? – обеспокоилась я.

– Не волнуйся, они спят уже.

Лишь вступив в полумрак башенки, я поняла, что Кот имел ввиду не полевых, а летучих мышей: на балках потолка висели плотные черные кулечки. Запрокинув голову, я оценила возможность того, что эти ночные животные вдруг проснутся и спикируют мне в волосы. Возможность стремилась к нулю. Первые солнечные лучи уже проникли сквозь бойницы башни, а всем известно, что летучие мыши не любят летать при свете дня. Поэтому я успокоилась и приступила к осмотру помещения, чтобы найти очередное послание от похитителей. Иначе зачем было приводить меня в эту башню?

Круглые стены, сложенные из камней, поднимались вверх на высоту двух этажей. Узкая деревянная лестница, начинавшаяся у двери, прилепилась к стене и поднималась вверх на опоясывавшую по окружности помещения площадку. Там были прорезаны узкие бойницы. Через них можно было безопасно осуществлять дозор территории, а при необходимости – эффективно отстреливать подступающего противника. Поскольку внизу никаких признаков послания не было, я поднялась по этой лестнице на уровень выше и поочередно выглянула в каждую бойницу (всего их оказалось десять штук). И ничего не обнаружила. Цель приведения меня в эту башню оставалась неясной. Кот продублировал мои исследования и тоже испытал чувство разочарования.

Я присела на деревянный табурет возле бойницы с видом на озеро и наш трактир внизу, предварительно смахнув с него пыль.

– Ты что-нибудь понимаешь? – обратилась я к единственному доступному мне собеседнику.

– Неа, – беспечно ответил Кот.

– Какой смысл? – вопросила я. – Ничего не понимаю!

Кот почесал лапой за ухом, погружаясь в размышления. Я с трудом удержалась от желания тоже поскрести в затылке. Жест этот никак не помог бы мне в раздумьях и к тому же совершенно не подходил особе царских кровей.

И в этот момент грохот сотряс нашу башню. У меня вырвался не слишком элегантный вскрик, а Кот потерял равновесие, и его три опорные лапы разъехались в разные стороны.

– Чёчилось?! – вскричал он, поспешно группируясь. Шерсть на нем встала дыбом.

Я могла бы задать тот же вопрос, ну, быть может, более членораздельно: что случилось? Но от грохота, сотрясшим стены башни, с потолка посыпались сонные мыши. Мало приятного, когда на тебя падают летучие создания, чье существование окутано не самыми радужными отсылками к миру тьмы, поэтому некоторое время я не могла общаться с Котом. Я приняла защитную позу, присев на корточки и закрыв голову обеими руками. Кот тут же протиснулся под мой живот, оказавшись в абсолютно укрытом убежище. Мне оставалось лишь надеяться, что моя спина не слишком привлечет мечущихся над нами животных. Постепенно шумное шуршание многочисленных крыльев сошло на нет. Потревоженные грохотом обитатели башенки вновь заняли свои спальные места, и я осмелилась поднять голову. Кот осторожно вытянул шею из-под моей руки, но покинуть относительную безопасность моих объятий пока не решился.

– Слушай, это дверь захлопнулась, – встревоженно повернулся он ко мне. – Нас тут заперли!

Теперь и я осознала, что внизу стало темно, ведь утренний свет не попадал больше в помещение через открытую дверь. Осторожно взглянув наверх (мыши вели себя спокойно, погружаясь в прерванный сон), я осмелилась распрямиться.

– Заперли? Но зачем? – задумчиво сказала я.

Кот проскакал вниз и с разбегу толкнул дверь всеми четырьмя лапами. Она не поддалась. Пока я спускалась по скрипучим ступенькам, успела в голове прокрутить план спасения: пропихнуть Кота в бойницу, чтобы отправить за помощью к моей свите. Правда, пролезет ли? Другой вариант: попробовать призвать прабабушку телепатическим методом общения. Но тут больше препятствий: проснулась ли Ягуся? смогу ли я настроиться на волну общения? правильно ли она поймет мое послание? да и как объяснить наше местоположение?

Придумать еще один вариант я не успела – лишь мелькнула невнятная мысль об использовании колдовских навыков, которым меня пыталась научить Ягуся в свое время. Но моих не слишком выдающихся талантов не хватило на расширенный курс чародейства, так что отпирать запертые двери я не научилась. А вообще было бы неплохо немного усовершенствовать полученные в наследство волшебные таланты, подумалось мне еще.

Но оказалось, что все эти планы не понадобятся: я толкнула дверь, и та легко распахнулась. В задумчивости мы с Котом обменялись взглядами.

– Ветер, что ли? – протянула я.

– Наверное! – с облегчением принял мою версию Кот. – Пойдем-ка отсюда…

Я шагнула к выходу – и замерла на месте. Мой спутник, уже навостривший хвост в сторону дороги, недовольно оглянулся.

– Ну чего ты там?

– Здесь написано… – протянула я палец на створку двери.

На деревянной балке, пересекавшей полотно из сбитых вертикально бревен, действительно виднелись отдельные буквы. И если читать их сверху вниз, они складывались в два слова.

– Докатились! На заборах читаем! Чего написано-то? – Кот вернулся ко мне и с любопытством вглядывался в узор.

– А ты не умеешь читать? – отвлеклась я.

– Нет, конечно! – фыркнул Кот. – Оно мне надо?

– Ну вот сейчас бы мог сам прочитать.

– А ты мне на что? Говори, что там? Инструкция? Или послание на заборе от одного скучающего дозорного другому?

– Здесь написано «ИЩИ СЫР», – медленно сказала я. – А ведь и вправду непонятно – нам это или кому другому.

– Знаешь, если бы не грохот этой захлопнувшейся двери, скажи, положа лапу на сердце: ты бы обратила внимание на эти буквы на ней?

Я честно подумала.

– Нет. Мне бы и в голову не пришло разглядывать эту створку.

– А сейчас смотрела очень даже внимательно. Какой напрашивается вывод?

– Что дверь захлопнул не ветер, а некто, желавший обратить наше внимание именно на послание.

– Значит, мы тут не одни! – нервно воскликнула я.

– Да уж, – подергал усами Кот. – Но я никого не слышу. И не чую, хотя нюх у меня, конечно, не такой хороший как слух… Но посторонних явно нет рядом.

– Давай вернемся к нашим и обсудим информацию, – предложила я. Желание самостоятельно следовать получаемым инструкциям у меня как-то пропало.

Молча мы спустились с горы, проследовали по улочке и свернули к нашему филиалу трактира. Избушечка сонно приветствовала нас, скрипнув бревнами венца. Я мимоходом погладила ее по когтистой ноге, но задерживаться не стала: следовало поделиться полученной информацией с остальными участниками нашей экспедиции.

Участники по-прежнему почивали, разве что Стрелец-молодец теперь спал на боку, поджав босые ноги. А Ягусин храп даже не изменил тональности. Что ж, не так уж долго мы отсутствовали, чтобы наше сонное царство пришло в себя. Поразмышляв, я решила не будить их. Ну а какой в этом прок? Опираясь на опыт, скажу, что Ягуся не сможет адекватно и в полном объеме воспринять информацию по крайней мере час после пробуждения (естественного, а не насильно прерванного, замечу в скобках). Ну и смысл? Большой срочности в указании искать сыр нет, можно и подождать. Так что я поднялась в отведенные мне покои и раскрыла дневник, стремясь рационально провести время до всеобщего пробуждения. А изложение своих мыслей и пережитых событий всегда полезно.

И вот пока я записывала вышеизложенный текст, я пыталась одновременно разгадать и послание. Оно казалось и туманным, и странным. Первый вопрос: нам ли оно вообще предназначается? Исходя из логики подбрасываемых писем, нас должны были вести к моим родителям. Ну или к информации об условиях их освобождения. Более или менее, но мы двигались вперед, хотя ясности пока не прибавилось.

Приняв же версию, что поиски сыра приведут нас к следующей подсказке, я получила второй вопрос: кто навел нас на запись на двери? Взгляд на совершенно спокойную природу за пределами моего балкона привел меня к весьма простому открытию: ветра-то не было! Значит, не силы естественного происхождения захлопнули дверь, довольно тяжелую, кстати. Тут действовала чья-то рука. И вот этот вывод мне совершенно не понравился! Получается, за нами следят, идут по пятам. Ведь если подумать, то и предыдущие записки были нам подброшены очень уж точно: и письмо под тарелкой на обеде у Шишковиков, и записка в коробочке с бусами, и рисунок, найденный за камнем на распутье, да и сегодняшнее послание очень уж аккуратно лежало строго под моим балконом. Только внимательно отслеживающий наши передвижения мог столь филигранно подкладывать письма, где мы всегда их находили. И ему не мешали даже изменения в наших планах… Холодок пробежал по моей спине, когда я вывела эти слова. Кто мог быть столь близко к нам? Где он прячется? И зачем ему нужны эти игры?

***

В тот момент, когда я поставила финальный в записи вопросительный знак, звуки сверху оповестили, что проснулась моя прабабушка. Так что я даже с некоторым облегчением закрыла свой дневник, чтобы получить возможность обсудить события и свои страхи с кем-то еще. Так что дописываю уже вечером (как, впрочем, и должно делать).

Ягуся долго и со вкусом потягивалась, потом обнималась с Котом, потом одевалась, так что я успела даже поставить маленький самовар на огонь. Забыла упомянуть в описании нашего филиала трактира, что на первом этаже один из углов обширного и единственного помещения был оборудован камерной кухней. Здесь был необходимый минимум для приготовления легкого завтрака: компактная печка с вязанкой заготовленных дровишек, небольшой погребец, где лежала буханка местного хлеба, три порции овощей, десяток яиц и бутыль молока. Я даже смогла приготовить легкий, но питательный завтрак: омлет с овощами. На запахи повел носом и тут же проснулся Стрелец-молодец. Я деликатно отвернулась, чтобы он мог заправить рубаху за пояс, натянуть сапоги и предстать передо мною уже в подобающем виде.