Случайная свадьба герцога ада

Ранее Набериус при разговоре держал в руках широкополую шляпу и опирался на тросточку. Сейчас он кинул головной убор на пол, а трость превратилась в шпагу с блестящим лезвием. Демон с досадой всадил оружие в тяжелую штору, ругнулся на непонятном языке и исчез за дверью. Какой темпераментный. Со мной осталась печальная Ичитау.

– Ты можешь объяснить мне, что происходит? Куда они оба так торопятся?

– Вы вряд ли сможете нас понять. Все в замке действительно горюют об Эдвине, причем герцог начал задолго до этого дня. Ему особенно тяжело. Он привязался к девушке, насколько это возможно в наших обстоятельствах. Вы на нее совсем не похожи.

Так-так, сочувствовать ему не собираюсь. Конечно, даже верховный демон потерял невозмутимость, когда тело, которому он собрался воздать последние почести, вдруг зашевелилось. Да еще стало ему тыкать. Но это ни на миллиметр не приближает меня к пониманию, что за жесть у них происходит.

– Я могу отказаться от этого брака? Говори прямо. И что со мной после этого будет?

Ичитау молчала. Она не бросалась предметами, как Набериус, но глаза сверкали настолько красноречиво, что я решила сбавить обороты.

– Услышь меня, пожалуйста. Конечно, ты не обязана мне помогать, хотя бы прими к сведению. Я не знаю вашего герцога, пятнадцать минут назад я увидела его впервые. В моей культуре все, что связано с тьмой – это плохо, это табу. Как я могу желать провести рядом с ним целую вечность, ведь демоны бессмертны. Или жена, как это было с невестами, тоже долго не проживет?

Гадюка подошла к окну и зажмурилась, глядя вверх. Словно черпала там силы для ответа.

– Вы имеете право отказать Астароту. Брак имеет силу только при обоюдном согласии, это же еще одна клятва. Что с вами произойдет дальше, не представляю. Шансы на то, что вы продолжите находиться в этом теле, сохранятся, как и вероятность, что умрете на месте. Вы пришли на призыв. Как только он перестанет вас держать, то я все-таки склоняюсь к тому, что ваша душа вернется на свой круг.

Пока мы смотрели друг на друга, я не заметила, как в комнату вернулся герцог. Он держался недалеко от двери и внимательно разглядывал носки своих ботинок.

– Не получилось связаться с владыкой, камин забило, – буркнул он на невысказанный вопрос Ичитау. Я же про себя отметила, что говорит он почти нормально.

– Прошу прощения, миледи, что возникла такая путаница, – по имени не обращается, уже хорошо. – Моя жена получит права первой герцогини и станет полновластной соправительницей. Также она разделит мои обязательства и обязанности. Никаких проклятий, ограничивающий срок ее жизни, нет. Все, как у верних демонов.

– Это большая честь, – я чувствовала себя крайне глупо, так как кивала ему из кровати, но желания вылезать оттуда и соблюдать этикет нет. – Вынуждена отклонить ваше крайне лестное предложение. Мне отвратительна мысль забирать чужое, – это я про Эдвину, – меня угнетает перспектива на века запереться в вашем замке. Сам вы мне не то чтобы не нравитесь, однако я сильно сомневаюсь на ваш счет. Короче, милейший, я отказываюсь. Спасибо за доверие и все такое. Я лучше помру обратно.

Глава 8. Астарот. Гордячка и бедняжка

Веками его сердце билось нарочито медленно, чтобы благодаря внутреннему холоду не сгореть во властвовавшем вокруг пламени. Соратники считали его холодной и несокрушимой глыбой. Два других верховных герцога обзывали вечным девственником, потому что он терпеть не мог оргии и никогда не выставлял романы напоказ. Еще он не присутствовал на публичных казнях, чем открыто досаждал повелителю, и не выносил толпу. Любое открытое проявление эмоций его стесняло.

Теперь же Астарот замер не потому, что ничего не чувствовал. Он не понимал, как справиться с этой лавиной переживаний всех оттенков – от слепой ярости до восхищения. Его якобы ледяное сердце колотилось, как бешеное. Он старался унять этот грохот, который, наверное, слышали обе женщины.

Эдвина-Анастасия уползла на середину кровати и выглядывала оттуда, как бесстрашная боевая мышь. Тем не менее, она полна упрямства и только что доказала, что один из самых древних животных инстинктов, цепляться за жизнь любой ценой, на ней дал маху.

Конечно, соберись в этой комнате теософ, философ и антрополог, то каждый бы гнул свою линию. Последний бы утверждал, что это предательство собственных генов из-за страха перед неизвестным и нежелания выйти из зоны комфорта. Первый – настаивал, что девушка готова воевать за чистоту своей души и охраняет ее божественный принцип, а философ бы делал то, что ему положено – ставил обоих под сомнение.

Но Астарот в этот момент был крайне далек от возвышенных материй. Ему снова не терпелось подхватить ее на руки, вытрясти все эти глупости и поцеловать. Дальнейшим фантазиям мешало то, что он еще не привык к произошедшей метаморфозе. Невыносимо принять, что он испытывает желание к той, кому несколько дней назад пел давно забытые колыбельные Галидорнийских пустошей. Набериус и Ичитау делали вид, что не слышали ни одной и это ветер шумел в плохо заделанных щелях ставень.

Между ним и Эдвиной действительно возникло чувство – платоническое, нежное. Он подозревал, что с ее уходом в нем что-то окончательно сломается. Было ли это совпадением, что именно в ее теле к ним ворвалась вот эта мятежная душа?

Девочка почитала его с детства, как только выяснилось, что она вошла в число возможных невест. Ее многочисленные братья и сестры перестали нуждаться и получили образование. Считалось, что сама Эдвина не доживет до девятнадцати, – в этот год как раз подходил его срок представить новую спутницу – умрет в подростковом возрасте. И она очень горевала из-за невозможности исполнить долг.

Он же, как и всегда в подобных случаях, получив полное нумерологическое совмещение и убедившись, что болезнь не подлежит естественному исцелению, щедро оплачивал лучших лекарей. Астарот появлялся в доме девушки с подарками каждый год, и все, кроме Эдвины, замирали от ужаса. Врачи многократно, чтобы не брать на себя ответственность, предупреждали, что вероятнее всего это пустые траты и гарантировать ничего нельзя.

Однако Эдвина умудрилась дожить до этой зимы, а когда попала в замок, то ее недуг потерял над ней власть. Затикали совсем другие часы. Он ни разу не прикасался к ней как мужчина, хотя большую часть дня они обязаны были проводить вместе. Герцог постоянно ловил задумчивый взгляд Набериуса, который словно прикидывал, на сколько еще лет его друг и начальник замкнется в себе.

Эдвина, напротив, ощущала себя свободной. О том, что ее пребывание в замке ограничено одной неделей, она не знала. Невестам, для их же спокойствия, сообщалось о месяце-двух. К тому же все девушки и так жили каждый день как последний, поэтому и она не страшилась ни нового дня, ни новой ночи.

К тому же она стремилась рассказать герцогу, чем вдохновлялась все эти годы, полагая, что простые человеческие радости подарят успокоение и ему: как рисовала, как впервые разглядела розу, как вырастила свой собственный куст – и можно продолжать долго. Астарот про себя удивлялся, как девушка, запертая в немощном теле, успела испытать столько ярких переживаний за мизерно короткий, по меркам демона, срок.

Сейчас, глядя на ту, что пришла ей на смену, он не сомневался, что кроткая душа Эдвины перенеслась туда, куда и стремилась. В ответ он получил пристальный и жгучий взгляд. Вот же бешеная баба. Если ход времени у них в мирах совпадал, то Анастасия прожила в два раза раза дольше. При этом она явно не чуралась мужчин. От этой мысли его губы непроизвольно сжались.

Эта «невеста» подходила по общим признакам, но ее не готовили специально и обетов ему она не давала. Он подошел ближе, она отползла чуть дальше.

– Вы же не намерены умереть в сию секунду или я не прав?

– А зачем, собственно, откладывать? – она упала на подушки и крепко зажмурилась. – Я отказываюсь! Слышите все? Замужества не будет.

Непонятно, на что именно она рассчитывала – на разящую молнию из потолка или на то, что Астарот придушит ее собственными руками. Но ничего не происходило, и он скрестил руки на груди. Эта нахалка подглядывала за ним, старалась не дышать.

– Раз я милейший, то вы тогда будете уважаемой. Так вот, уважаемая, свой отказ поберегите для брачной церемонии. А ее сначала нужно подготовить. Найти кольца, нанести визиты соседям, договориться с владыкой, что я все-таки женюсь и чтобы он выправил отпуск. Еще у нас солнце на небе появилось, что в этих краях не является нормой. Я должен осмотреть земли, помочь тем, кто его не ждал. То есть примерно всем.

Она перестала жмуриться и тяжело выдохнула. То ли от облегчения, что не умрет прямо сейчас, то ли разочарование у нее проявлялось именно так.

– И зарубите себе на носу, я намерен вас переубедить. И методы, – я же, как вы выразились, табуированный персонаж, – будут самые грязные. Я найду способ сделать так, что вы сами захотите, чтобы я как можно быстрее признал вас законной супругой.

Анастасии неудобно было возмущаться лежа, не хватало дыхания, и она уселась на корточки. Не обращая внимания, что длинная юбка мало приспособлена для сложных поз и перекрутилась так, что вот-вот где-нибудь лопнет.

– Какая дивная угроза, и с чего пойдете? Где козыри? У меня нет никаких интересов в вашем мире. Да и в своем не осталось ничего, что звало бы обратно. Вам нечем меня искушать, господин верховный демон, герцог, князь… Давайте позовем Набериуса, чтобы огласил весь список.

Ичитау выпятила глаза, словно проглотила лягушку. Да и сам герцог на миг онемел, но потом пришел в себя и закашлялся. Если бы Гадюка не знала его так хорошо, то решила бы, что таким образом он скрывал смех.

– А давайте вы наконец покинете эту замечательную кровать и даже эту комнату и составите мне компанию в коротком перелете. Посмотрим, что творится за стенами безобразного замка. Заодно у вас будет возможность сорваться вниз и прервать свои муки.

Глава 9. Астарот. Почему же босая

Девушка, к удивлению демона, возражать не стала. Убедившись, что дальнейшее лежание чревато тем, что из кровати ее вынесут на руках, Анастасия сделала свой первый самостоятельный шаг. И на ногах держалась крепко. Разумеется, она отказалась надевать тапочки Эдвины, сославшись на то, что и так уже два часа носит на себе платье покойницы.

Астарота ее закидоны то злили, то забавляли. Его так и тянуло уточнить, что тело, само по себе, то есть без души, находилось не более нескольких минут, причем в состоянии глубокой комы. Временная смерть не позволила бы Насте так бойко начать устанавливать свои порядки, а потребовала бы куда больше времени на восстановление.

Клетки мозга начинают разрушаться мгновенно – при этом с первых минут стало понятно, что у новой невесты с головой все в порядке.

Тем не менее, Ичитау тут же убежала искать платье, которое ни разу не надевалось. Для Эдвины был заказан целый гардероб; девушка успела поносить или примерить максимум одну треть. Чтобы не смущать привереду Настю, Астарот покинул спальню и поспешил в кабинет, где его ждал Набериус.

По всему миру Изнанки расходились тревожные сигналы; их в данный момент фиксировал его помощник. У соседей переход к естественному освещению прошел более менее спокойно – они и ранее использовали искусственные светила. На землях герцога дело обстояло сложнее, так как источники тепла и света применялись точечно. Для выращивания растений, некоторых видов животных, для медицинских целей. Тем не менее, Набериус, как никогда, категоричен:

– Мы не можем потерять солнечный свет сейчас, народ взбунтуется, и не только твой. Придется сжечь все население и заселить Изнанку заново. Но боюсь, что ты, дружище, уже стар для таких радикальных решений.

Астарот не спорил с тем, что внезапное появление солнца, при условии что оно сменится столь же неожиданным исчезновением, не сулило бы покоя. Он прекрасно знал, как невыносимо проживать год за годом в условиях вечной тьмы. С одного из миров Изнанки началась когда-то его головокружительная карьера – выбора еды почти не было, демоны слонялись едва живые, подпитывая себя горячительными и другими еще более опасными веществами. О том, чтобы создать семью или растить в таких условиях детей, не могло быть и речи.

В принадлежащей ему части Изнанки, – мире, переданном владыкой под его личную ответственность, – он постарался создать максимально пригодную для жизни среду. Но это не отменяло того, что местным существам остро не хватало ресурсов для извлечения тепла и света. Кроме того, бесконечная ночь плохо сказывалась на эмоциональном фоне. Как ни крути, а для демонов он не менее важен, чем для всех остальных рас.

– Я осмотрю те несколько очагов, откуда идет сигнал фиолетового уровня опасности. Для всех остальных, вплоть до зеленого, активируй резервные источники выброса магии. Не экономь. Я наполню их при первом же случае. Мы не можем себе сейчас позволить, чтобы земля ушла из-под ног. Сама по себе или с чьей-то помощью.

– Не боитесь, что невеста натворит дел в ваше отсутствие? – Набериус вновь вернулся к «выканью» и отдельно выделил слово «невеста». – Такая самостоятельная госпожа, не смею представить, как она чудила у себя дома. Ичитау – стойкий боец, и даже она не успеет сообразить, как окажется в кармане у Эдвины.

– Я беру ее с собой, пускай привыкает. И сделай одолжение, не используй это имя. Настолько они разные. К моему возвращению подготовьте подземную часовню. Я уверен, что душа этого ребенка нашла дорогу, но свечи для нее должны гореть по всем обычаям. Я зажгу свои. Поддержка лишней не бывает.

Астарот попенял себе, что для правой руки владыки он стал излишне впечатлительным. Его раздражали намеки, что Анастасия в прошлой жизни вела себя невоздержанно. Да какая ему разница. И собственная щепетильность, необходимость разделять одну девушку на две, тоже угнетала. Ведь Набериус прав: куда проще показывать всем, включая себя, что это Эдвина, и точка.

– Я никогда не говорил ничего подобного, поэтому заранее простите, мой господин… Но это всего лишь девушка – что первая, что, тем более, вторая.

– За собой проследи, маркиз. Давать советы не так сложно, как им следовать. За мной миллион нечистых душ, я не отступлюсь, – вышло напряженно и скованно, но и тема больно скользкая. Личная – до такого они еще не опускались.

Набериус кивнул, давая понять, что понял и принял. И демонически взмахнув плащом, понесся вон, запускать резервные источники. Астарот какое-то время продолжал сидеть в кресле, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Прежде всего, конечно, его внимание привлекали звуки фоноавтографа, который ловил колебания на разной частоте, а потом записывал их при помощи иглы. Эта магическая машинка – самая чувствительная в их краях – способна уловить малейшие отклонения в обычном фоне. Дальше уже пергамент, пропитанный в специальном составе, окрашивался в разные цвета в зависимости от того, как плотно ложилась игла, с каким упором давила.

Обычно этот звук его успокаивал, но сегодня только гнал вперед. В остальных же частях замка – от затерянных казематов до заваленного древним хламом чердака – шелестели невидимые и безголосые духи. Волна шла за волной. Когда-то они были камердинерами, солдатами, запытанными жертвами, кормилицами, поварами – время не сохранило ни их лиц, ни их историй.

Это одна из причин, почему великий герцог не желал заводить прислугу. Это большая ответственность. Хватит с него и тех, кто уже с ним.

Замок достался Астароту от одного из восставших против властелина бездны аристократов верхней когорты, зрелищную казнь которого чернь обсуждала еще месяц. Герцог принял этот подарок так же холодно, как и все другие. Знаки признательности повелителя были обязательной частью церемониала, но значили не так много. Тем более, что в том году он отказался добавить за подавление восстания даже лишнюю неделю отпуска.

Другой звук, который постоянно отвлекал, потому что отдавался необычным теплом где-то внизу живота, это дыхание Анастасии. Его ритм и частота отличались от таковых у предыдущей невесты. Вот в ту комнату она вошла испуганно, потом слегка рассердилась, а далее впала в уныние. Что у них там происходит?

Однако он вышел во двор, готовый к полету, и уже три минуты время от времени похлопывал тростью по голенищу сапога. Дамы заставляли его ждать. Наконец появилась Настя, еще более растрепанная, чем в спальне, и все менее похожая на Эдвину. Она выскочила в другом платье, темно-зеленом дорожном и… босая.

– У госпожи размер ноги отличается. Больше примерно на сантиметр, а моей – так на два, – всплеснула руками выскользнувшая последней Ичитау.

Первой мыслью Астарота было, что его разыгрывают. Но за тысячелетия, проведенные бок о бок, Гадюка ни в чем подобном не уличалась.

– Может, я расту? Скоро вымахаю, как каланча, выше вас. Сами от меня откажетесь, – надула губы Настя.

Князь тьмы отметил про себя две вещи: ей невероятно идет, когда она так делает, и еще, девушка напугана, но изо всех сил пытается это скрыть.

– А почему просто не переделать под нее ту обувь, которая не налезла? – уже не сдерживая раздражения, вопросил Астарот. – Мы вообще-то должны были вылететь пять минут назад.

– Господин, я пробовала! Извели десять пар: после того, как я наращиваю этот злосчастный сантиметр, а миледи меряет башмак, он рассыпается в прах!

Совсем плохо. Теперь губы дрожат у обеих. Гадюка в компании мужчин вела себя, как полагается, как кремень, а рядом с этой… Ну прямо туда же.

– Все, я понял. Значит, потом разберемся. Некогда. Настя, подойди. Босиком так босиком.

– Зачем подойти? На чем мы полетим: на коне, на драконе… На вас??

Последнее она вскрикнула после того, как над плечами герцога заклубилась тьма, над которой распрямились огромные кожистые крылья размахом до пяти, а то и до шести метров.

– Так вы сейчас телегу заденете и… ой!

Крылья прошли сквозь препятствие и не тронули грубо сколоченную повозку. При этом от их взмаха Анастасию обдало воздухом.

– Я с места не сдвинусь на этом, при помощи этого… Пегас какой-нибудь на худой конец.

– А розового единорога вам не поймать? – возмутился герцог. – Подойдите немедленно! Обхватите за шею и прижмитесь поближе. Иначе унесет.

Астарот командовал, как на плацу, и Настю повело к нему помимо воли. Если сопротивляться, то еще по земле протащит. Голыми ступнями будет неприятно.

– Ну, черт, ты мне за это ответишь! – она подумала это так громко, что Астарот услышал, но виду не подал.

Глава 10. Анастасия. Полет, не путать со свиданием

В первую минуту все шло нормально. Это потому, что мы не летели. Я обняла мужчину за талию, прикидывая, как сделать так, чтобы не мешать ему и в то же время держаться крепко. Для этого лучше всего подходила шея, но я бы загородила ему обзор.

Было бы невероятно удобно, если бы на летающем демоне имелись скобы для крепления. Он и так злился, и иронизировать на эту тему я не стала. Просто обхватила руками за спину, недоумевая, почему крылья не мешают мне это делать. Они как будто здесь и как будто в другом измерении. Я не удержалась и потрогала за верхнюю часть: шершавая поверхность, роговистая, а вот само перепончатое крыло уже не такое жесткое…

– Ваш исследовательский интерес, миледи, вскорости будет вознагражден. У вас появится собственная пара крыльев, а пока перестаньте тыкать в мои пальцами.

Я не возражала. Мысль о крыльях казалась абсурдной, с другой стороны, Астарот немного ежился под моими прикосновениями, и, кто знает, как это скажется на его способности парить.

Обниматься с демоном не было неприятно – скорее, необычно. Сначала я решила, что прижимаюсь щекой к каменной стене, но под этой кладкой билось и пульсировало что-то живое, теплое. Наверное, если медленно погладить, то эффект будет более выраженным. Я прижала открытую ладонь к его груди. Туда, где по моим предположениям, следовало находиться сердцу.

– Что вы делаете, Анастасия? Если у вас появились. хм, интимные пожелания, то я согласен отложить дела еще на полчаса. Мы можем уединиться в одной из комнат или долететь до ближайшей поляны. Но я бы советовал дождаться первой брачной ночи. В этом случае обеты будут воздействовать сильнее, и вы быстрее обретете магию.

Хорошо, что он быстро запомнил, как меня зовут и перестал путать со своей бывшей кукольной девой. А насчет секса, это что, такая угроза? Или он считает, что уличил меня в чем-то предосудительном и девушка вообще должна держать руки при себе? И как повелителя демонов готовность потерять контроль от одного прикосновения его, между прочим, не красит. Но руку я, на всякий случай, одернула и вернула ему на спину.

– Летим, господин герцог. Если вы собираетесь пугать супругу таким образом, то, боюсь, вы неправильно выбрали себе спутницу. Я ненавижу секс по расписанию и предпочитаю спонтанность. Но предаваться разврату с плохо знакомым демоном, пускай, и с такими большими крыльями, – впрочем, как и становиться вашей женой – не собираюсь.

Герцог криво улыбнулся.

– Вы искушаете судьбу, но ваш боевой настрой мне нравится куда больше, чем если бы вы дрожали, как осиновый лист. Относитесь к этому иначе: как к новому опыту с плохо знакомым демоном. Когда отрастут крылья, то вы даже не представляете, насколько разнообразной, с точки зрения необычных локаций, станет наша половая жизнь.

Он готов обмениваться шпильками и это доставляет ему удовольствие? А ведь какой-то час назад я подозревала, что и разговаривать нормально этот чурбан не в состоянии.

– Держитесь, милая невеста. Так вам будет спокойнее. Но, что бы ни случилось, я вас не выпущу. Взлетаем.

Не предупреди он, я бы такое все равно не пропустила. Он оттолкнулся от земли мягко. Без толчка или прыжка, и набирал скорость, почти как самолет. Благо на высоту пассажирского боинга не претендовал: мы остановились, не добравшись до облаков.

У меня сбилось дыхание, а глаза слезились. Я судорожно хватала ртом воздух, проклиная на чем свет стоит свою самонадеянность и его коварство. Он же специально отвлекал меня, гад! Знал, что первый полет не доставит никакой радости. Я до этого пару раз летала на параплане с инструктором и мнила, что теперь мне все нипочем.

Но там в рюкзаке прятался спасательный парашют, я крепилась к «крылу» тросами, а здесь болтаюсь над землей, как взлетевшая по ветру консервная банка. Я судорожно вцепилась в Астарота, перестав заботиться, что ему видно, а что нет. Надо отдать ему должное, он тоже держал меня крепко, двумя руками. А холод, несмотря на легкое платье, до меня не доходил – видимо, за счет того, что пар клубился вокруг нас обоих.

Астарот почти не делал взмахи крыльями. За минуту я насчитала два или три. Сама манера передвижения больше напоминала полет с реактивным ранцем, джетпаком. Я все-таки зарабатывала недостаточно, чтобы экспериментировать с этой штукой. Герцог держался на высоте абсолютно уверенно и легко преодолевал сопротивление воздуха.

Мои руки, наоборот, тряслись, а под языком предательски посасывало. Я боролась с тошнотой, позориться было неохота. Неожиданно Астарот погладил меня по плечу. Я вздрогнула – и от мурашек, которые побежали по спине, и от страха, что он удерживает меня только одной правой.

– Ты молодец. Я еще не видел человека, который настолько отлично переносит первый вылет. Вот там впереди лес. Мы двигаемся к нему, потому что оттуда поступили сразу три тревожных сигнала. Ничего не бойся. Думаю, сознательного сопротивления мы там не встретим, а стихийные выбросы идут от деревьев. Это куда безопаснее, чем или бы ту же силу против нас применили существа разумные.

Умеет он успокоить. Солнце светило прямо в глаза, и отсюда в начинавшемся под нами лесном массиве невозможно разглядеть ничего примечательного.

Что он задумал? Вызвать у меня привязанность к этому миру при помощи угрозы получить смертельный энергетический удар? Нет чтобы вел себя, как любой уважаемый демон, то есть соблазнял девушку. Тогда я бы оказывала небывалое и достойное сопротивление, а не тряслась в его руках, как кулек желейных мармеладок.

Глава 11. Анастасия. Берегите лес от огня

Все, что происходило следующие час-полтора можно описать одним длинным предложением: мы парили, снижались, герцог сжигал что-нибудь (чаще всего дерево, но также попадались кусты, подозрительные лачуги, и один раз к нам из-под земли выполз прозрачный червь величиной с поросенка) и снова оказывались наверху.

После червя я сто раз пожалела, что во все это ввязалась, однако на самом деле деревья было жальче.

– Что с ними не так? Как вы фиксируете аномалию, нет ли другого способа с ней разобраться? – герцог в очередной раз терял высоту, и я уже знала, что за этим последует.

– Несколько тысяч лет эти земли не видели солнца, их населяют в основном магические существа. Несмотря на это и на то, что смена дня и ночи является частью естественного цикла, наиболее подходящего для большинства жизненных форм, не все организмы умеют перестраиваться мгновенно. Некоторые из них сходят с ума и в ставшей непривычной среде начинают отравлять окружающее пространство.