Случайная свадьба герцога ада

Наталья Варварова

Случайная свадьба герцога ада

Пролог. Утро добрым не бывает

Астарот зевнул, дрова в камине догорели. Настало время идти к ней. Если бы он мог оттянуть этот момент, послать вместо себя кого-то другого, уйти в отставку наконец… Адская работенка, не поспоришь.

За те тысячелетия, что воспоминания принадлежали ему, век за веком мало что менялось. Девушки наряжались иначе, входили в моду другие прически. Фигура еще обязательно должна соответствовать духу времени. Две тысячи лет назад, Астарот это точно помнил, к нему привели красотку умопомрачительных размеров – когда она села, то у кресла медленно разъехались ножки. А толку-то, на исход ритуала ее формы не повлияли.

Хозяин полуночных земель обязан выбрать себе невесту как минимум раз в сто лет, после зимнего солнцестояния. Астарота ежегодно отпускали из преисподней как раз в этот период, потому что по календарю наступало его время править подлунным миром. И отведенные ему десять зимних дней он обычно тратил на то, чтобы распланировать дела в поместье. Десятидневный летний отпуск проходил так же.

Повелевать, разумеется, повелевал и повсеместно, но так как желающих покомандовать в остальные триста сорок пять дней хватало и без него, то делал это с умеренным рвением. А вот его земли, на веки лишенные солнечные света, зависели только от него.

Но, когда истекал этот проклятый столетний срок, начиналось самое неприятное. Юная дева добровольно приносила себя в жертву силам тьмы и холода. Она должна была умереть у него на руках, чтобы все в природе шло своим чередом; солнце поднималось выше, грело жарче.

А обреченный на одиночество демон покорно возвращался к владыке, принимая как факт, что над его землями светило маячить не будет. С Новым годом, одним словом.

Конечно, Астарот пытался выбраться из этой круговерти. Сколько раз предлагал переложить почетную обязанность и на двух других великих герцогов. Люцифер и Вельзевул всегда отговаривались, утверждая, что именно он имеет на людей наибольшее влияние.

С другой стороны, ему удалось сократить количество невест с ежегодной до одной на каждые сто лет. А затем и выторговать право принимать в поместье смертельно больных девушек, которые соглашались провести с ним последнюю неделю. Ну хоть здоровых не морить.

Тем не менее, раз в сто лет на Астарота накатывала форменная депрессия. Он весело проводил время с демонессами и суккубами, случались увлечения и человеческими женщинами, но эти елочные невесты расхолаживали его надолго. Охота к любовным утехам пропадала до следующего года. Такой вот чувствительный демон, и это тоже приходилось скрывать.

– Господин, вы проиграли пятую партию подряд, – объявил Набериус. – Взгляните на часы, вам пора.

Астарот отложил карточную колоду. Сложно играть в покер с невидимым соперником. Но в обычные дни он продувал помощнику не больше двух раз из пяти. Набериус хитер и коварен, иначе бы не служил герцогу так долго.

– Не ври, еще не время для солнца. У нас в этот момент должны быть самые чернильные тучи, – заявил верховный демон и сам удивился тому, насколько удрученным стал голос.

– Вам достаточно только поцеловать и вынести девушку из комнаты. Остальное мы берем на себя. Не впервой.

Последнее было явно лишним, игральные карты полетели в камин. В нем хватило жара, чтобы поднять небольшой огненный всплеск. Астарот встал. Поправил белоснежный ворот рубашки, застегнул черный сюртук на все пуговицы. Как будто это имело значение.

Малышка Эдвина, такая непритязательная, всегда вежливая. Он болтал с ней до полуночи, выслушивал истории о ее теплице и розах, пока она не забылась полуобморочный сном у него на груди. Он отнес ее в спальню, но находиться там было выше его сил и он позорно сбежал в гостиную.

Счет шел на часы, ее дыхание становилось все тише. Он усадил рядом с ней двоих слуг, наказав чтобы послали за ним, если вдруг сознание вернется. Но вероятность этого была мала. И до утра Набериус увещевал его, доказывая, что Эдвина провела лучшую неделю в своей жизни, отравленной сердечной немощью.

Как любой из демонов, Астарот знал, что у каждого существа свой срок, что есть способы обмануть природу, но и последствия будут неминуемы. Он не предлагал Эдвине спасение, а она его не ждала. Тем не менее, больно было так, словно он обманул котенка и пролил на песок миску с молоком у него из-под носа.

– Эдвина уже в другом месте. Вы там окажетесь нескоро, мой господин. Если вообще окажетесь. Так что поторопитесь, – снова подал голос помощник. – Нельзя упускать рассвет.

– Какой в нем смысл. Я видел его разве что в другом воплощении, – заворчал Астарот и двинулся из комнаты.

Тем не менее, у спальни Эдвины он опять остановился. Прислушался, ни звука. Ичитау выскользнула оттуда змеей и поклонилась, печально глядя на своего повелителя.

– Все тихо, у вас три минуты. Иначе светлая жертва станет напрасной.

По ней заметить невозможно, но демонесса волновалась. Вода стачивала камень, планеты сокрушались в труху, так и Астарот с неумолимым течением времени растерял разрушительный пыл. Сейчас он сложил к ногам владыки опыт и знания. И усталость. Такое прощалось лишь первым герцогам; любого из демонов рангом пониже отправили бы на переработку.

В спальне горели электрические лампы. Герцог в одно из последних появлений на земле в пух и прах разругался с Набериусом и провел электричество. Астарот настаивал, что из-за полумрака его поданные слепнут на пару веков раньше срока.

Его смутил ветерок, гулявший по комнате. Он шевелил страницы открытых книг и волосы неподвижно лежащей девушки.

– Эдвина каждую ночь просила открывать окно. И сегодня я не стала ничего менять, – смутившись сказала Ичитау и тем самым выдала себя с головой. Ей тоже невыносимо все это и уже давно, подумал Астарот.

Он отводил взгляд от тела Эдвины так долго, сколько это было возможно. Она ушла во сне, без боли и страданий. И все черты сохранили свойственную ей безмятежность. Герцог обошел стул и встал у изголовья. Поправил упавшие на ее лоб пряди волос и отметил, что тело еще не окоченело. Как живая.

Тут веки девушки затрепетали, грудь пришла в движение и на него уставились ясные голубые глаза. С любопытством и без всякого узнавания.

– Какой симпатичный, вот может же и мне присниться что-то приятное… Эй, куда? Ты разве не должен меня поцеловать?

Она неожиданно ткнула пальцем ему в грудь.

– Бессовестно с твоей стороны, знаешь ли. К тому же ты не очень-то разговорчив, – заявила Эдвина. – Ну вали, пришли вместо себя кого-то понежнее. Праздник все-таки, имею я право хоть раз в жизни увидеть эротический сон?

За спиной Астарота Ичитау уселась прямо на стол. И высший демон был не далек от того, чтобы последовать ее примеру. Но не на пол же.

Мммм, – глубокомысленно изрек он.

Внезапно ему в глаз что-то попало. Такой мягкий розовый свет, который вдруг обрел резкость и силу, буквально полоснул по очам. Их пришлось закрыть.

– Господин, солнце. Это солнце, невероятно – запричитала сзади демонесса.

Действительно, за занавесками вечную ночь прогонял рассвет.

Глава 1. Анастасия. Увольнение в подарок

Я в недоумении уставилась на причудливую статуэтку, которую поставили прямо на договор с ООО «Траст Индастриз». Понятно, чтобы от кондея бумаги не разлетались в разные стороны. Так-так, какой-то рогатый демон.

Что за идиотская система обогрева – на улице мороз, а под зданием котельная жарит все двадцать пять этажей так, что мы плавимся, как грешники на сковородке. Температура плохо поддается регулированию, и Иришка включает охлаждение, словно сейчас лето.

Я взяла фигурку, чтобы рассмотреть. Обнаженный парень смазливой наружности верхом то ли на бескрылом драконе, то ли на ящерице. Рога демона загнуты вниз, как у рисованных барашков, зато сзади головы образуют гребень наподобие короны. Глаза наполовину прикрыты, явно улыбается голосам в своей голове, а в руке зажал змеюку с раздвоенным языком.

Не статуэтка, а целый зоопарк. На заднице красавчика изготовитель выгравировал латиницей AST – а дальше не разобрать. Буквы извиваются так же замысловато, как вся эта композиция. Почему-то я разозлилась и зашвырнула рогатого в корзину для бумаг.

Если Иришка спросит, скажу, что не люблю нечисть. Пусть лучше вместо пресс-папье использует пустую вазу. Или бутылку из пополнившихся запасов. К Новому году клиенты и партнеры, как обычно, присылали много, и в основном – шампанское. Не виски же с коньяком, если компанией руководит девушка.

Я глянула на расписание. Пора. Как бы ни откладывала этот разговор, я твердо пообещала себе разобраться с Петром в этом году. Набрала Иришку:

– Петр Федорович не подошел?

– Нет, Анастасия Викторовна. Задерживается по своему обыкновению. Кофе?

– Да, два, американо, пожалуйста. Пускай пьет остывший.

Как же он меня бесит. Прошел почти год, как мы расстались. Петр постарался изобразить себя жертвой, и у него получилось так хорошо, что все худшие качества вылезли наружу. Необязательность, непунктуальность, интрижки на работе, отсутствие заинтересованности в результате. А ведь я ему два раза в уходящем году, как и всем остальным, поднимала зарплату.

Но последней каплей все равно стало не это. Я злилась сама на себя, но терпела. Лишь бы не общаться с ним один на один, не мучить себя. За несколько лет вместе он прекрасно изучил мои болевые точки, и Петр был бы не Петр, если бы отказался на них поиграть.

– Настюша, привет, золотко. Приятно, что в последний рабочий день начальство вспомнило обо мне. Ходили слухи, что ты умотала в Доминикану.

Адов кретин вошел без стука, я чуть кофе не подавилась. Терпеть не могла, когда он называл меня как-то иначе, чем Настя. А, по понятным причинам, предпочла бы, чтобы обращался только по имени отчеству. Но ему нравится гладить меня против шерсти. Теперь моя очередь.

– Ты же профи, зачем верить всему, что болтают, – из принципа не стала с ним здороваться. – Я долго откладывала, но ты перешел все границы. В профессиональном плане. Давай обсудим детали твоего увольнения. Все решено.

Он побледнел, но остался стоять. Мужских истерик мне тут еще не хватало.

– Это из-за Любы? Или из-за Светы? Ольга давно в прошлом. Если ты поверила, что мы с Иришей, то врут, она не в моем вкусе.

Я невольно вздохнула. Весь шестой отдел знает, что он буквально преследует моего секретаря. Иришка старается приходить и уходить из офиса в разное время.

– Нет, Петр, это из-за откатов. Из-за твоего непомерного аппетита и такой же наглости.

Когда мы были вместе, он и не скрывал, что берет услуги у тех исполнителей, которые с ним договорятся, занесут ему лично. Я несколько раз предупреждала, отбор должен быть конкурентным – в конце концов это репутация нашего рекламного агентства, эффективность заказываемых у нас кампаний.

Как раз перед праздниками мне на глаза попался напечатанный буклет с перечнем наших услуг, выполненный настолько топорно, на самой дешевой бумаге, что я обомлела. Стала сверять смету – потратили мы на него, как на телерекламу, а заказали в фирме, зарегистрированной на Петра.

Плюс со мной лично связались несколько недовольных клиентов, убежденных, что их рекламный бюджет ушел в молоко.

– Что за чушь, Настя? Я выбираю поставщиков с максимально высокими отзывами. Я слышал, что тебе не понравился предновогодний буклет, так давай обсудим. Ты же понимаешь, что мнение – наиболее абстрактная единица, – мда, наконец-то он вспомнил, как меня зовут.

– Слушай, у тебя нет интереса работать на меня как следует, но есть мотив ободрать. Ты талантливый креативный директор, я не спорю. Будет лучше, когда ты найдешь другого работодателя и продемонстрируешь свои лучшие качества. Нам не по пути.

– В таком случае я требую премию и компенсацию за три месяца. После Нового года на рынке наступает полный штиль, найти нормальную работу можно только к весне. Не надейся, что я вылечу и сохраню в тайне всю твою кухню.

– Не смей мне угрожать, – выходит, не так уж хорошо он меня знал, раз решил вести беседу в таком тоне. – Я могу подать на тебя заявление, уволить по статье с записью в трудовой. Ты убираешься по собственному. Никаких выплат. Только зарплата за прошлый месяц. И, разумеется, без годовой премии. Ты украл у меня достаточно, чтобы провести на курорте следующее полгода.

– Вот как, – Петр нависал над столом, сжимая и разжимая кулаки. – Ах ты, бешеная недотраханная дрянь. Я два года спал с бревном, терпел в кровати вместо нормальной бабы вечно включенный ноутбук. Пустить по миру меня вздумала? Я везде разнесу, как ты ведешь дела и как орешь во время редких оргазмов.

Он положил одну руку на стол, а другой смахнул с него бумаги.

– Ничего подписывать не буду, поняла?

– Нет, это ты не понял. Ты сейчас же уберешься отсюда. С вещами. И я не выплачу тебе за декабрь ни копейки.

Скорее нажала на кнопку интеркома:

– Охрану в мой кабинет, чтобы проводили Петра Федоровича и побыстрее.

Сама же схватила металлическую шариковую ручку.

– А ну, отошел, а то травматолог понадобится. Не забывай, что все, что происходит в кабинете, записывается. Держи руки при себе.

Петр медленно попятился.

– Чтобы ты, горгона, в аду сгинула, и главный черт тебя, фригидную дуру, драл на завтрак, обед и ужин. Это мое новогоднее пожелание, – и он заржал, как конь. – Думаешь, не сбудется? Моя бабка настоящей ведьмой была.

Мне стало смешно. Ишь заботливый какой, еще и черта вместо себя оставил. Почему я раньше не догадалась, что он что-то употребляет? Зачем терпела это ничтожество?

– Вон. И тебя с Новым годом.

Глава 2. Анастасия. В полет

После отвратительной сцены я вызвала Иришку. Сегодня укороченный рабочий день, но большинство сотрудников разошлись после обеда, проклиная меня на чем свет стоит. Как же, заставила работать тридцать первого.

– Давай домой уже. Скоро часы пробьют шестнадцать, магазины ближе к вечеру начнут превращаться в тыкву. Жду через восемь дней, сразу с утра подготовь документы на увольнение этого придурка.

Иришка аж зарделась от радости. Я Петра почти не видела, а ее он доставал каждый день. Мнил себя местным Казановой. Предупредила, что расчет ему сделают отдельно.

Подарками мы с ней обменялись с утра, и девушка стремительно унеслась на крыльях приближающегося праздника. Тем не менее, проявить заботу она не постеснялась или не побоялась.

– Анастасия Викторовна, с вами все в порядке? Вы не одна сегодня? В курьерской службе сплетничали, что вам доставили авиабилеты.

– Ир, мне гораздо лучше, чем на протяжении всего года. Избавиться от него надо было сразу. Но этика включилась не к месту, вбила себе в голову, что выкинуть бывшего – то же самое, что признаться в неумении отделять бизнес от личного. Вышло хуже, и в буквальном смысле дороже. А что касается праздника, то у меня на три дня заказан номер в любимом спа-отеле. Потом улетаю на острова. Слухи не врут.

– Как я рада, год заканчивается в позитивном ключе. Вы там в своем спа сходите на банкет, возьмите с собой парочку платьев из дизайнерской коллекции. Помните, их подогнали под вас лично после серии обзоров с блогерами? На берегу океана понадобятся только купальники.

Ее восторг отчасти передался и мне. И я на секунду решила, что ближе к ночи на самом деле отправлюсь поучаствовать в новогодней программе. Но помрачение длилось недолго. У меня же видовой номер, с панорамными окнами на закованный в лед Финский залив. Сяду с бокалом в кресло, помедитирую несколько часов, а потом отсыпаться.

С Иришкой сердечно попрощались, и никаких предчувствий, вообще ни малейших, у меня не возникло. Я закрыла кабинет и каблуком наступила на обрезанное по контуру, три на четыре, фото на документы. Разглядела, что фотка моя. Скривилась потому, что кто-то красным маркером начертил прямо на моей физиономии пятиконечную звезду, провел внутри нее несколько прямых линий – и еще обвел по кругу.

Что за фокусы? Неужели этот оккультный хлам принес Петр? Но увольнение ему, на первый взгляд, ничего не предвещало, а после нашего разговора – когда бы успел.

Я смяла фотографию и спрятала в карман. Подумаю об этом на досуге.

Мне не привыкать выходить из нашего крыла последней. В офисах уже работали уборщицы и перекрикивали друг друга, обмениваясь новостями. Получалось громко. Лифт пришел сразу, но был забит теми, кто спускался с корпоратива наверху. Сотрудники обоего пола, обмотанные в гирлянды, с откупоренной бутылкой у каждого. Нет уж, толпиться зад об зад в такой компании не очень-то и хотелось.

Я отсалютовала им ключами и карточкой-проходкой и побежал на лестницу. Лифт грянул мне вслед «Это коммунальная-коммунальная квартира…» – хит группы «Дюна» из эпохи динозавров. Моя бабушка бы его не вспомнила, у нее склероз, а у меня где-то в памяти отложился. Кошмар.

По ступенькам спускалась уже спокойно, мне-то куда торопиться. Дома никто не ждет, соберу свой чемодан для ручной клади, засуну в багажник и отправлюсь вместе со всеми стоять в пробках на выезд из города.

Мысли опять переключились на разговор с Петром. Его замкнуло на сексе, на моей якобы неспособности отвечать на его порывы. Так себе страсть была, если честно. Как у кроликов.

Повезло, что он не вспомнил о куда более важной для меня теме. Когда мы были вместе, то я почти решилась на ребенка. Он эти разговоры всерьез воспринимал вряд ли, но и меня его позиция волновала несильно. Больше заботило, что скажет врач. Мы оба сдали кровь, я прошла все другие анализы и почти отважилась бросить противозачаточные, как замаячил очередной большой проект.

Доктор отреагировала спокойно. Тем более что я божилась, что вернусь к этому вопросу через полгода. Впрочем, она очень корректно дала понять, что если дети все-таки в планах, то в тридцать девять пора перестать откладывать. Ни в коем случае, не пугала, но констатировала, что через четыре-пять лет легче не станет – беременность и роды скорее всего пройдут хуже, чем если бы я все-таки вписала их в свое расписание на ближайший год.

Но через полгода мы с Петром расстались, трудозатратный проект сменился двумя такими же. Пришлось немного увеличить штат, и я снова дала себе слово продолжить планирование, просто чуть позже.

Почему я прокручиваю это сейчас? Потому что чувствую разочарование, не привыкла двигаться к цели настолько черепашьим шагом. С другой стороны, у малыша в идеале все-таки должен был отец. Пусть не для помощи мне, но для более гармоничного развития ребенка. Наверное, так…

В этом месте я сбилась с темпа, шагнула широко через две ступеньки сразу. Каблук подвернулся и я полетела вперед, сжимая в руках несколько подарочных коробок, вместо того чтобы все бросить и уцепиться за перила.

Глава 3. Анастасия. Чертова баба

Очнулась я, лежа на площадке между этажами. Видимо, сознание покинуло ровно на мгновение, потому что перед носом продолжала растекаться лужа шампанского. Розы из букета рассыпались, несколько из них переломились. Попробовала встать – и у меня получилось! Ничего себе, да это целое чудо, после такого падения, да с моим везением, ни единой царапины. Разве что голова ватная. Если не полегчает, то неврологу все-таки покажусь.

Я с юности стройная, руки-ноги растут из правильных мест, координация движений вроде нормальная, но была у меня особенность, о которой знали лишь близкие друзья да покойная мама – как Настька упала, так что-нибудь сломала. Например, правую руку я ломала три раза; левую, правда, всего один.

Дефицита кальция мне не ставили, просто неправильно группировалась. Вот как секунду назад: только клинический идиот на инстинктах держался бы за упакованные подарки, а не пытался освободить руки, чтобы прервать падение.

Как добралась до квартиры, я не помнил – как в тумане. Наверное, все-таки на своей машине, потому что ключи положила на место, на комод в коридоре. Прошла через все комнаты туда-обратно, потом еще раз. По-моему, я в порядке, но спать хочется сильнее, чем обычно.

Плюнуть что ли на видовой номер, деньги никто не вернет, но я и не собираюсь отказываться от бронирования, поеду к ним завтра утром. Набрала администратора – гудки, нашла телефон службы приема на ресепшене – гудки. Еще только 19.00, скорее всего у них там сейчас аншлаг, не успевают взять трубку. Ок, позвоню попозже.

Встречу Новый год в постели, такого со мной еще не случалось. Черт, да я уже пять минут пялюсь в одну точку. Значит, не такое уж безобидное падение.

Но укладываться так рано тоже глупо, и я решила обзвонить друзей; для разнообразия поздравлю всех заранее. Ленка с семьей уехала кататься на лыжах на Красную Поляну, ей я дозвонилась первой. Судя по стуку столовых приборов и детским воплям, они где-то ужинают.

– Алле, Насть? Алле.

– Привет! С наступающим! Как там ваши отмороженные задницы?

– Насть, не слышно, какой-то треск.

– Ну что за дыра там у вас, поехали бы в Куршавель что ли.

– Горгона, милая, я не слышу. Сейчас перезвоню.

Прозвище «Горгона» за мной закрепилось еще в школе, из-за склочного нрава и Андрюхи Светлова, который, отвечая тему по античной истории, заявил, что все забыл, потому что я на него пялюсь с третьей парты.

– Хм, такое под силу только Медузе Горгоне, – парировала наша обожаемая Марья Ильинична и тем самым решила мою судьбу.

Петр так умилялся от того, как меня называют девчонки, так умилялся, Персей недоделанный! Стоп, не буду думать о засранце в этот кривой предновогодний вечер. Телефон Ленки больше не отвечал, короткие гудки. Не получилось у меня связаться и с Анкой, в миру – Анной Леонидовной, главврачом городской больницы.

Возможно, Анка – этот тот, кто мне сейчас действительно нужен. Сознание то уплывало, то возвращалось резкими толчками. Я нашла себя лежащей на диване с включенным ноутбуком. С сотовой связью уже засада, хотя часы не пробили двенадцать, а интернет, ничего, работает. Мысль вызвать скорую пульсировала немым вопросом… Нет, уж, такого праздника не заслуживаю даже я.

С трудом, но дошла до коридора, схватила вторую, чудом уцелевшую после падения бутылку шампанского. Заодно вспомнила про фотку с красной звездой на лице, но в кармане ее не нашла. Выпала, ну и фиг с ней. Я сейчас не в том состоянии, чтобы сопоставлять символы и искать вокруг себя адопоклонников. Трясущимися руками умудрилась откупорить брют и наполнить бокал.

Следующий кадр. Я в кресле и сжимаю бокал двумя руками, словно это чашка горячего кофе. Ноут на журнальном столике крутит ютьюб-канал с городскими новостями. Снегопад накрыл ровно половину нашего города: авторы канала показывают карту осадков, поделенную на две равные части. Ух ты, граница проходит чрез наш квартал – то есть в доме через двор снега нет, смешно.

Идем дальше. Какой-то кретин начертил большую пятиконечную звезду, исчерченную линиями, – знак высшего демона ада, комментирует блогер – на здании Академии народного хозяйства, расположенной в географическом центре города. Кстати, это моя альма-матер, здесь я получила свое первое высшее.

Сегодня, точно, не первое апреля? Я смотрю на вытянутую физиономию автора канала, и без того похожую на козлиную, но мне мерещится, что на его лбу возникли маленькие аккуратненькие рожки. Камера переключается дальше, и уже снимают в нашем бизнес-центре. Вот пост охраны, фойе, площадка лифта на первом этаже… А это что, как это может быть?

Между этажами лицом к окну и в луже крови вокруг головы лежит женщина в строгом деловом костюме. Рядом рассыпаны цветы, коробки с рафаэлками, две разбитые бутылки… И все это безобразие заключено в широкий красный круг, как будто маляр успел раньше судмедэкспертов. Это же третий этаж, когда это случилось?

Камера крупным планом останавливается на туфлях покойницы: нежно-сливочные лодочки на среднем каблуке. Мои лучшие туфли, стоили как пол-автомобиля. Я надела их сегодня, чтобы придать уверенности при разговоре с Петром. Что за чертовщина? Руки окончательно слабеют, и бокал катится по толстому ковру.

Прежде чем отключиться, я успеваю увидеть рогатую физиономию блогера, у которого теперь отросла противная жидкая бороденка.

– Аста, аштар эст. Твое душа больше не принадлежит тебе. Таса Алора Ишта Нут. Повелитель сумрака, великий герцог тьмы забирает ее себе… Оставь сопротивление, Анастасия, спускайся. Ты чуть не прозевала свое окно, чертова баба, а ну мигом!

Не представляю, что было дальше и сколько времени прошло. Когда я снова открыла глаза, голова больше не раскалывалась. Я чувствовала себя на редкость свежей и отдохнувшей. Но проснулась я не сама, меня разбудили острожные прикосновения. Надо мной наклонился самый красивый мужчина на свете, который тут же с ужасом убрал руку.