Полная версия
Золотой Гульден
– Нет, нет, я с такими не пью! – замахал руками толстяк Ламбредот. – И мне кажется, этот парень или враль или он спятил!
– Я вас не обманываю! – и Даниэль стал честно рассказывать, как он тут оказался. – Понимаете, я живу в старом доме без лифта на шестом этаже рядом с Домской площадью. Клавс помог мне влезть в печную трубу дома Менцендорфа…
– А что ты забыл в трубе? – спросил его с подозрением рыцарь Екоб.
– Ты кто – трубочист?
– Да нет же, трубочист – мой друг Клавс. А я – музыкант! В трубу упал смычок, я полез за ним и попал сюда – в прошлое! Все просто! Да вы поймите, я говорю правду!
Рыцарь Екоб поморщился:
– А мы сейчас проверим, правду ты говоришь или кривду? Ну-ка, покажи, какой ты музыкант из будущего! Сыграй-ка нам на своей лют- не, менестрель!
Даниэль стал настраивать скрипку, поясняя по ходу дела: «Господа, это не лютня, это скрипка! Скрипки в вашем времени не было, ее изобрели гораздо позже, только века через три…» Услышав такое вступление, рыцари дружно захохотали: «Скрипка? Она что, издает скрип?» «Сейчас услышите, – сказал Даниэль. – Я сыграю вам песенку про бедного Августина»
«Это про которого Августина? – зашумели рыцари. – Не про нашего ли, ха-ха-ха, – хромого сержанта?» «Нет, – сказал Даниэль, – это песенка про одного жителя города Вены, которого звали Августин. Сильно выпив, он упал в глубокую яму, куда сбрасывали умерших от чумы. И там заснул. А когда проснулся, не смог самостоятельно из нее выбраться. Он страшно испугался и стал звать на помощь. Никто не шел и тогда Августин начал громко петь эту песню…»
– Страшная история, – загалдели рыцари, – но нас ты, висельник, не запугаешь! Давай, пришелец из будущего, шпарь про нашего сержанта!
И Скрипач вдохновенно заиграл:
Ах, мой милый Августин, Августин, Августин,
Ах, мой милый Августин, Все прошло, все!
Надо сказать, что звуки скрипки были так непривычны для грубого слуха рыцарей, что вызывали у них почти зубную боль. Они только кривились и морщились. Эх, Даниэль, Даниэль, ну зачем же ты вышел из своего укрытия? Как опрометчиво ты поступил, забыв про осторожность! Конечно же, рыцари не поверили, что Даниэль из будущего и решили, что он – сообщник Гульдена. Их главный подал знак Ламбредоту, и на голову бедного Даниэля, как и ранее на Гульдена накинули просторный арестантский мешок.
– И менестреля доставим к Магистру! – услышал Скрипач. – Думаю, что он заодно с проклятым коротышкой! Пусть начальство решает – куда их девать. Или в петлю обоих, или на плаху!
– Под скрип несмазанной лютни из будущего! – захохотали рыцари. – Ха-ха-ха!
Возле входа в дом стояла крепкая лошадка, запряженная в повозку на огромных почти в человеческий рост деревянных колесах, обитых листами кованого железа. Рыцари скинули на нее Гульдена и Даниэля. Брат Ламбредот взялся за вожжи, рыцари вскочили на коней и все тронулись по Известковой улице к старым городским воротам, носившим название
«Песочные». Никто и не заметил, как чуть раньше из разбитой двери дома алхимика, крадучись, выбрались маленькие тролли и примостились на заднике повозки Ламбредота. Они решили, во что бы то ни стало, спасти симпатичного Скрипача! Тот, кого звали Фредди, так и сказал: «Мы должны помочь этому симпатичному Скрипачу, а потом вернемся и освободим старого алхимика!» С этими словами тролли бережно подняли скрипку Даниэля, упавшую на каменный пол и спрятали ее подальше под большой дубовый шкаф, запомнив это место.
ГЛАВА № 5
«Прогулка» по старинной РигеКавалькада конных рыцарей двигалась узкими улицами Риги в сторону городских ворот. Огромные, тяжелые колеса рыцарской повозки, на дне которой лежали пленники, с грохотом бились по булыжнику. Когда сворачивали в очередной переулок, колеса ударялись об углы зданий, повозка кренилась набок, и у Даниэля захватывало дух – ему казалось, что вот-вот она завалится! Брат Ламбредот, который правил повозкой, покачивался то вправо, то влево и был похож на большой булькающий бочонок. Сходство с бочонком придавал ему и хороший винный дух, который от него исходил. Ламбредот, незаметно от глаз главного рыцаря постоянно прикладывался к баклажке на поясе и после очередного глотка принимался во все горло и с большим энтузиазмом распевать свою любимую песню, вызывая улыбки прохожих.
Нет любезнее пока Мне родного кабака, – Там скучают без меня Закадычные друзья:
Моя верная подружка – До краев пивная кружка. Собутыльник под луной, Добрый о-о-корок свиной!
Даже если путь далек, Где-то светит огонек, Знаю, ждет наверняка У родного комелька:
Моя верная подружка – До краев пивная кружка. Собутыльник под луной – Добрый о-о-корок свиной!
Даниэль старательно запоминал слова, чтобы спеть эту забавную песенку своему другу Клавсу! Ключом от квартиры, который он с трудом вытащил из кармана пальто, Даниэль проделал дырку в мешке и теперь одним глазом жадно глядел по сторонам. То, что он видел, повергало его в недоумение и смятение. До этого момента Даниэль не совсем верил, что все то, что видят его глаза, а точнее – один глаз – происходит наяву и что он попал в средневековье, а не на съемочную площадку какого-нибудь фильма о прошлом. Уж очень все было не реально и похоже на что угодно, но только не на правду! Теперь все стало реальностью! Но как жаль, что Даниэль видел мир только через дырку в мешке! Реальная средневековая телега грохотала по булыжной мостовой настоящего средневекового города! И вот, что странно – тут почему-то была не зима, как в современной Риге, а самое настоящее жаркое лето или поздняя весна. Солнце пекло так, что в своем пальтишке Даниэль просто взмок. Но он, не обращая на это внимания, жадно впитывал впечатления, разглядывая рыцарей, их лица, оружие и огромных, сильных коней, на которых те восседали. Ах, как он удивит Трубочиста своими рассказами о том, что видел! Про то, как у седел рыцарских коней болтались железные шлемы с прорезями для глаз и треугольные щиты с красными крестами. Он это видел в кино, но сейчас не бутафорские, а настоящие длинные обоюдоострые рыцарские мечи, копья с острыми металлическими наконечниками и тяжелые палицы маячили у него прямо перед глазами. Точнее, повторим, перед одним глазом, которым он глядел через дырку в мешке, восхищаясь видом грозного боевого оружия! То-то Клавс разинет рот от удивления! А какие подробности он сообщит ему про древнюю Ригу! Такое тот не прочтет в своих книжках!
Во-первых, в городе стоял неимоверный, нескончаемый шум, гвалт, грохот и ор. О, что тут творилось, не передать словами! Лаяли и дрались из-за отбросов собаки на кучах мусора, кричали разносчики, носильщики, скупщики старья и водовозы, перекликались мастеровые, плотники, бондари, работающие бок о бок в тесных улочках. Вопили во весь голос возничие встречных телег, требуя уступить место для проезда в узких улицах города-крепости. Возле многочисленных лавок кричали зазывалы, нахваливая на разных языках свои товары – кожу, инструменты, изделия из тканей, продукты. Стучали в придорожных кузнях молоты кузнецов, мычали коровы, блеяли овцы, которых гнали на бойню, кукарекали петухи. Где-то в порту стреляли городские пушки, приветствуя корабли, прибывшие из дальних стран, повсюду звучал разноязыкий гомон, музыка, звон колоколов и колокольчиков, били барабаны и трубили горны.
Казалось, еще немного и Даниэль просто оглохнет. Он даже нарочно принялся насвистывать мелодию, чтобы хоть как-то спасти свои уши! К городской какофонии примешивались вопли несчастных, тех, кому вырывали длинными щипцами больные зубы прямо на улице. Жертвы вопили изо всех сил, взывая к милосердию. Даниэль стал свидетелем, как людям удаляли больные зубы! И это делали не только врачи, но даже самые обыкновенные кузнецы с Кузнечной улицы! Он видел, как ловко они орудовали огромными, по всей видимости, собственной ковки, щипцами. Зубы рвали, зажав голову пациента между коленями. В следующей кузне – и этому Даниэль был свидетель! – пациент стоял, вытянувшись по стойке «смирно», а кузнец вырывал ему зуб, упираясь коленом в живот бедолаги, застывшего в дурацкой позе с открытым ртом. В третьей кузне и вообще случилось то, во что современный человек никогда не поверил бы, не окажись он в прошлом: кузнец выдернул человеку зуб, сидя верхом на лошади. Ухватил клещами зуб, дал коню шпоры – и зуб несчастного остался в его руках!
Что еще поражало – превеликое количество запахов! Густые и стойкие запахи города не в силах был разогнать даже ветер с Балтики. От реки шел запах пеньки, смолы, которой смолят борта кораблей, стружек, свежевыструганных досок и еще непонятно чего! Врывался запах копченой рыбы со стороны реки – лосося и камбалы. Вдруг остро пахнуло уксусом, это повозка проехала мимо москательной лавки, где продавали разного рода приправы. Запахи источали сыромятни и бойни. Запах от многочисленных харчевен и пивных вдруг перебивало зловоние, которое источали огромные мусорные кучи. Богатые люди, как заметил Даниэль, проезжая мимо сточных ям, зажимали носы руками в кожаных перчатках, благоухавших ароматами дорогих арабских духов.
– Эй, вы там, полегче! – вдруг завопил Ламбредот, тормозя повозку. – Не то спалю в пять минут вашу халупу!
Вот вам и наглядная иллюстрация жизни в старинном городе! Кто-то выплеснул помои со второго этажа под ноги рыцарской лошадки, по чистой случайности не окатив с головы до пят самого седока на козлах. Что поделать, тут нужно ходить осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам, чтобы тебя, во-первых, не задавила лошадь рыцаря или повозка ремесленника, а во-вторых, глядеть вверх, готовясь отпрыгнуть в сторону, когда над карнизом появится ночной горшок или ведро с помоями! Не успеешь охнуть, как все это будет на тебе!
Запахом горящего угля, который жгли в огромных количествах пивовары, пекари и кузнецы, казалось, пропитались даже стены домов. Копоть черными снежинками кружилась над городом, оседая на головах прохожих, на спинах собак и лошадей.
Повозка то и дело накренялась на крутых поворотах, отчего мешки, в которых сидели Гульден и Даниэль, перекатывало с места на место. Поэтому Даниэль то видел синее небо и городские крыши, то веревки, протянутые между домами, на которых сохло белье, то черный дым из труб. Из- за того, что телегу трясло на ухабах, казалось, что прохожие подпрыгивают в каком-то странном танце. Вот идет, приплясывая, толстый господин в кожаной шляпе, а за ним, так же приплясывая, движется вся его семейка – жена в высоченном головном уборе, целый выводок детей, его слуги,
ключники, повара и остальная челядь… Подпрыгнув на следующем ухабе, он смог увидеть только булыжник улицы, но потом – опять людей, толпящихся вдоль дороги, прохожих и марширующих с копьями солдат. Шмыгнул мимо большой черный кот.
– Максимус! – закричал ему Даниэль, но кот был не его. Этот и ухом не повел.
Интересно, куда нас везут? – подумал Даниэль, и словно отвечая ему, один из рыцарей выкрикнул:
– Брат Ламбредот, держим курс на винный погреб! Дорога длинная, надо перекусить!
– И смочить глотку чарочкой хорошего винца! – радостно отозвался толстяк Ламбредот, подмигивая всем подряд и поглаживая незаметно баклажку на поясе. – У меня внутри высохшая пустыня.
В соседнем мешке пришел в себя Гульден:
– Мальчик, а мальчик, – услышал Даниэль его сбивчивый шепот.
– Спаси меня, и я тебя озолочу. Я – большой ученый, я все могу превращать в настоящее золото. Со мною ты станешь богаче папы Римского. Я дам тебе столько золота, сколько ты весишь и даже больше! – Он тоже сумел проделать в мешке дырку и его вороватый глаз бегал туда-сюда. – Проси все, что хочешь! Хочешь, подарю тебе лютню из чистейшего золота!
– Да что вы заладили – золото, золото!– разозлился Даниэль.
– Назови свою цену, музыкант!
– Понимаете, Гульден, для меня цену имеет только то, что делается бескорыстно.
– Бескорыстно? Это как, я не понимаю, объясни?
– Вы же любите что-нибудь совершенно бескорыстно?
– Еще бы! Я совершенно бескорыстно люблю деньги! Я их люблю больше всего на свете. Ты пойми, музыкант, – шептал Гульден с таким жаром, словно его лихорадило, – деньги – это же счастье, это так просто и понятно! Деньги никогда не обманут и не продадут!
– А я думаю, – сказал Даниэль твердо, – именно золото испортило людей! Они стали принимать деньги за счастье, а счастье – за деньги.
– А разве это не так? Ты сам подумай!
– По-моему, нет. Деньги – это всего лишь маленькие металлические кружочки. На них много чего можно купить, но есть на свете то, что не продается…
– Еще скажи, что на своей лютне ты играешь не за деньги, – судя по голосу, Гульден начал злиться. – И делаешь это совершенно бесплатно, из одной любви к музыке!
– Я за свою игру не прошу денег! – вспылил Даниэль. – Кто сколько может, столько и кидает мне в шапку. За золото нельзя купить любовь. Вряд ли тебя полюбят за то, что твои сундуки набиты монетами. И уважение не купишь, его надо заслужить. Но есть то, что дается нам совершенно бесплатно, без чего мы не можем жить и деньги тут не при чем!
– Я не замечал, чтобы кому-то что-то доставалось бесплатно! – буркнул Гульден.
– А солнечные лучи? Такие теплые, такие радостные! Они достаются всем без разбора – и старым и малым, и добрым и злым. А пение птиц, а звон капели, а цветы на лугу – любуйтесь, радуйтесь все, кто хочет! И, заметьте, совершенно бесплатно!
– Увы, увы, это правда, хоть и дурацкая! Пока никто не придумал, как исправить эту глупую ошибку. Пожалуй, на досуге я подумаю об этом. Если все устроить, то и звон капели можно превратить в звон монет, ха-ха-ха! А вот ты, бродяга, своими бесплатными концертами и глупыми речами можешь причинить огромный вред – такие мысли могут многих сбить с толку! Чего доброго, люди потеряют страх и начнут радоваться без причины. Перестанут копить на «черный день», кинутся раздавать свое добро нищим, кормить всех подряд бесплатно. И – пошло-поехало, только начни! Ценят то, что за деньги. А вдвойне ценят то, что за очень большие деньги! Тому, что за огромные – преклоняются, перед этим лебезят и пресмыкаются, ползают на коленях. И это – закон жизни! И не тебе, бездельник, его переписывать! Если все измерять не золотом, а добрыми делами – конец власти денег! Тогда невозможно будет управлять толпой! Ты, глупец, своими баснями развращаешь людей. Но запомни: мне с моими деньгами доступно все и с ними я открою любые двери!
– Если это так, почему бы вам не выбраться наружу без моей помощи? – усмехнувшись, заметил Даниэль, которому совершенно не хотелось общаться с этим чрезвычайно хитрым и ужасно лживым человеком. – Даже если бы я смог, я бы не стал вас выручать. Никакой вы не «великий» ученый и я слышал, как вы унижали старика-алхимика. Вы – самозванец и вор! И правильно сделали рыцари, что окунули вас в чан с золотом! Я бы тоже так сделал.
– Ах ты, негодяй из будущего! – зашипел Гульден. – Дай мне только выйти наружу! Я превращу тебя в огромную зеленую мерзкую жабу. Жалкий нищий музыкантишка, неудачник! Тебе дают шанс, а ты по недомыслию не можешь понять, как тебе повезло!..
Видя, что на Даниэля его слова не действуют, он опять стал канючить:
– Прости меня, товарищ по несчастью, прости, сорвался я… Нервы не выдержали… Ну, пожалуйста, прошу тебя. Мы же с тобой в одинаковом положении. Мы оба в беде и должны помогать друг другу. Поодиночке нам не спастись. Я вот, что думаю… Сейчас эти дураки-рыцари напьются, заснут, и у нас появится возможность бежать! Давай, используем эту возможность вместе! Ну, решайся!
– Пленники, молчать! – раздался сверху зычный голос, и тяжелый хлыст опустился на спины Гульдена и Даниэля. – За каждое слово – удар плети! Вот, я вас!
Гульден взвизгнул:
– Это не я, это все музыкантишка! Обзывает вас дураками! Я вообще молчу!
– А вот и наш любимый погребок! — радостно вскричал толстяк Ламбредот.
– Герберт, Ламбредот, в трактирном подвале есть старый высохший колодец. Скинуть туда обоих!..
Ну вот и раскрыл ты свою гнусную сущность, подумал Даниэль. Лгун и вор. Как чужое брать и обижать старика, так он первый. А как ответ держать, так «я молчу»! Эх, нет со мною Клавса, он бы тут всем показал! Только он это подумал, как повозка дернулась и остановилась.
– А вот и наш любимый погребок! – радостно вскричал толстяк Ламбредот. Похлопав по своей пустой баклажке, он выразительно потер рукой живот, чем сильно развеселил рыцарей. – Конец нашим адским мучениям, гореть мне в геенне огненной!
– Брат Ламбредот прибыл в заветную гавань! И готов бросить тут якорь навеки!
– Получив все, о чем мечтал в своей дорожной песенке!
– Трактир «Розенграль», мы прибыли!– раздался зычный голос рыцаря Екоба. – Кончайте балаган, распрягайте коней! Пусть отдохнут перед дальней дорогой!
Сильные руки подняли мешки с Даниэлем и Гульденом и, не церемонясь, скинули с телеги. С глухим стуком оба упали на булыжную мостовую. Даниэль стиснул зубы и не вымолвил ни звука. Зато Гульден завопил на всю Ригу:
– Боги милосердные, вы сломали мне кости!
– Арестантам молчать! – прикрикнул рыцарь Екоб. – Герберт, Ламбредот, в трактирном подвале есть старый высохший колодец. Скинуть туда обоих!.. Эй, хозяин, принимай гостей! Мы решили у тебя подкрепиться, а потом двинуться дальше. Чем ты нас попотчуешь, гостеприимный владелец этого симпатичного заведения?
– О, доблестные господа рыцари, – раздалось в ответ, – вы прекрасно знаете, что у нас чрезвычайно богатый выбор блюд! Любимое блюдо Изабеллы Баварской – тушеная зайчатина с черносливом и кедровыми орехами.
– У-у! – загудели рыцари нетерпеливо. – Тащи по три порции на брата! Еще, кому интересно, в меню того времени были: любимое блюдо короля Неаполя и Сицилии Рене Анжуйского – утиная ножка, приготовленная в печи с вишнево-луковым вареньем, любимый салат Великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле, приготовленный из свежего ростбифа, вяленых помидоров, сыра «пармезан» с соусом, настоянным на травах… О, обжора Жак знал толк в изысканной снеди! Был также лесной голубь, запеченный с пикантным соусом из слив и перца чили, филе морского петуха с кремом, было еще много чего, и бедняга Даниэль, слыша перечень блюд, только сглатывал голодную слюну, вспоминая, что с утра у него во рту не было даже маковой росинки. Но грубые и голодные рыцари не очень-то церемонились с автором чудесной трактирной поэмы!
– Кончай издеваться, каналья-трактирщик, если не желаешь болтаться в петле под потолком собственного кабака! От твоей бесконечной болтовни наш аппетит разыгрался как шторм на Балтике! Подавай к столу все, что есть! Если не сделаешь это быстро, мы перевернем тут все вверх дном, клянусь Гробом Господним!
– …О, не сомневайтесь, главный рыцарь Екоб! Вы моргнуть не успеете, как вам все накроют в лучшем виде! А еще – вино, доблестные рыцари! Много-много вина! Рейнское, бургундское, анжуйское! Все, что по нраву вашим желудкам!
– Черт побери, эта новость утраивает наш аппетит! – обрадованно загалдели рыцари. – Хозяин, тащи сюда баклажки, бочки и бутылки! А лошадям – сена! Им предстоит длинный путь в крепость Талсен!
– Это же город Талси! – Даниэль вздрогнул, услышав название крепости. Он вспомнил рассказ Клавса, что именно там тамплиеры зарыли свои сокровища! А вдруг он станет свидетелем той истории, которую услышал от своего друга Трубочиста?
ГЛАВА № 6
А в это время в Риге наших дней…Нет, Клавс, я ничего не понимаю! – Марта никак не могла поверить в случившееся на крыше дома Менцендорфа! Как такое могло случиться, чтобы человек по собственной воле залез в трубу, а потом пропал?
Она пригласила Клавса в свое кафе рядом с Ратушной площадью и пыталась выяснить у него подробности происшедшего. Клавс тяжело вздыхал и, рассказывая, как все произошло, постоянно путался.
– Мы сидели на крыше и разучивали песенку к Рождеству. Даниэль играл на скрипке, а я на губной гармошке. Ты же знаешь, что я здорово играю на гармошке?
– Не знаю, но я тебе верю.
– Мы же с Даниэлем друзья – не разлей вода! Он про меня даже песенку сочинил. Вот, послушай!
Шаг по крыше черепичной Легче, чем по мостовой
Я присматриваю лично Здесь за каждою трубой…
– Клавс, сейчас не до песенок!
– Да, конечно, не до песенок. Но это песенка про меня! Очень точно ухватил…
– А дальше что было? – теребила его Шоколадница.
– Дальше мы с ним эту песенку разучили и часто пели вместе.
– Я не про это! Я про утро, когда пропал Даниэль! Вы были на крыше…
–А потом мы увидели нашего Бургомистра. Он шел по улице, услышал наш дуэт и остановился послушать. И говорит: господин Клавс, я вами восхищаюсь. Вы так здорово играете на губной гармошке! Представь себе!
– Так и сказал?
– Так и сказал! А еще, говорит, я в восторге, господин Трубочист, от вашей работы. Все печные трубы города в полной исправности! И за это я решил наградить вас ценным подарком в честь Рождества. Я говорю, не спешите, господин Бургомистр. Еще не все трубы почищены. Еще не дошли руки до музея Менцендорфа. Место там, правда, какое-то нехорошее, я не исключаю, что там прячутся тролли. Я как раз собрался туда пойти…
– Тролли! – у Марты от испуга сделались огромные глаза. – И ты не побоялся? Они же такие страшные!
Это правда, согласился с ней Клавс, было очень страшно. Вот и Даниэль тоже испугался и говорит: Клавс, куда ты пойдешь, это же опасно, у них такие острые зубы! Как бритвы! Марта поежилась: как бритвы! Ужас! Я бы от страха сразу умерла. Клавс пожал плечами, показывая, что ему все нипочем! Но ты же, Марта, меня знаешь? Я же ничего на свете не боюсь! И я пошел! Ведь должен кто-то дать отпор этим троллям!
– Какой же ты смелый, Клавс!
Марта доверчиво погладила руку Клавса. Тот опять немного смешался, но только немного и с воодушевлением продолжил свой рассказ:
– Нет, Даниэль, конечно, тоже смелый. Почти, как и я. Это же он полез в трубу, а я только держал веревку. Но я был готов в любую минуту броситься на помощь, ты пойми, Марта! Ради друга я могу биться хоть с целой армией троллей!
– Конечно, конечно, Клавс! Ты так не волнуйся. И что было дальше?
– А дальше все было так, как я и говорил. Они появились! Тролли! Их был целый выводок! Таких гадких! Я бросился за ними в погоню, почти схватил одного за длинный хвост, но он вырвался и прыгнул прямо в трубу дома купца Менцендорфа, где сейчас музей. Я было занес туда ногу, чтобы броситься за ним, но меня остановил Даниэль, давай, говорит, я полезу первый, а ты за мной.
– А почему он так предложил? Почему не ты первый? Клавс замялся, но быстро нашел ответ:
– Ну как «почему»? Кто-то должен был держать веревку. Сама посуди, откуда у Даниэля силы держать мой вес? Он же – музыкант!
– Поняла, поняла!
– Он спустился в трубу и вдруг пропал. Исчез! Как сквозь землю прова- лился! Я вызвал полицию, мы зашли в дом, обшарили его весь от подвала до крыши, я сам лично проверил трубу – никаких следов! Видимо, Марта, тролли утащили его с собой. Говорил я ему: Даниэль, не ходи, зачем нам с этими троллями связываться! А он – нет, я должен найти свой смычок.
– Какой смычок? Ты про смычок мне ничего не говорил!
