Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона

– В смысле?

– В твоем мире… да и во всех остальных, в которых мы уже побывали, физические законы примерно одни и те же. Вселенная устроена по единому принципу – бесконечный вакуум, в котором плавают звезды, планеты и все остальное, что там еще есть. Но это всего лишь один из вариантов устройства Вселенной!

Я молчал, не совсем понимая, о чем он, собственно, талдычит.

– А вот здесь Творец использовал другой вариант. Космос тут тоже бесконечен, но он отнюдь не пуст! Звезд, планет и вообще объектов крупнее астероидов здесь нет. Зато и вакуума нет – все пространство заполнено чистым, светящимся изнутри воздухом. Прекрасная дыхательная смесь, кстати. В этом мире по космосу свободно можно путешествовать на самолете, на воздушном шаре… да хоть просто вплавь!

Я еще некоторое время повертелся, силясь разглядеть в этой бесконечной голубизне хоть что-нибудь определенное. Далеко-далеко виднелась крошечная черная точка, и на этом пейзаж заканчивался.

– Здесь хоть кто-нибудь живет?

– А как же! – искренне удивился Рабан. – Жизнь приспосабливается к чему угодно! Только тут, конечно, все по-другому… Местные формы жизни больше всего похожи на рыб и прочую водную живность – в невесомости ноги, крылья и прочая ерунда никому не нужны. Зато вот реактивный двигатель, как у кальмаров, – очень даже востребован!

– А люди?

– Есть и люди… Люди в этом секторе везде водятся…

– И они тоже… плавают в невесомости?

– Нет, живут на своих крошечных планетках… там у них все как и на Земле, только масштабы мелкие. Большинство здешних планеток – размером с небольшую гору, их можно за час-два обойти по экватору.

– Эвона как, – подивился я. – А они с них не падают?

– Не падают. Взлетают. С таких крошечных планеток можно взлетать без всяких ракет – просто заберись повыше, да подпрыгни – и улетишь в стратосферу. У них тут всякие воздушные сани, летучие парусники… Ну ладно, патрон, ты еще хочешь тут побыть, или мне можно перемещаться?

– Угу.

– Угу – да, или угу – нет?

– Угу. И не зли меня!

– Как скажешь, патрон. Следующая остановка – Земля! Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

Небо над головой по-прежнему оставалось ослепительно-голубым. Зато под ногами образовалась твердая поверхность. Снег. Холодный снег, в который я сразу же провалился по щиколотку. Еще бы – с моими когтями ходить по снегу или песку довольно трудно.

Уж не знаю, куда нас занесло, но это ничуть не напоминало Москву – я откуда-то помнил, как она выглядит. И тайгу, в которой я пережил второе рождение – тоже.

Дело в том, что ни в Москве, ни в сибирской тайге нет и быть не может таких гор. Исполинские пики, вершины которых терялись где-то за облаками, чередовались с более пологими, но не менее заснеженными. На одном из них я сейчас и стоял – примерно на полпути к вершине.

– Рабан, где это мы?

– Что? Ах да… Это Тибет.

– Тибет? – переспросил я.

– Тибет, – подтвердил Рабан.

– Тибет. Тибет? Тибет! Прости, а что мы вообще здесь делаем? Вряд ли профессор Краевский сейчас где-нибудь в Тибете!

– Извини, патрон, у меня опыта пока маловато… – виновато пробурчал мой симбионт. – Я просто не сумел попасть поточнее… Извини, а?

Я еще немного посердился. Потом еще немного. А потом простил Рабана.

– Ладно, Тибет так Тибет. А поточнее? Он большой, если я не ошибаюсь…

– Самая середка. Юго-Западный Китай, самый безжизненный район. На двадцать километров вокруг – ни единого человека. До ближайшего города – пятьсот километров.

– В какой стороне Москва и сколько до нее лететь?

– Северо-запад, три тысячи восемьсот километров. Десять часов полета.

– Далековато… – загрустил я. – Пожалуй, сначала я посплю, потом поем, а уж потом… Давай, усыпляй меня… – я на миг запнулся, – …усыпляй, чего ждешь?

– Так уже все сделано, патрон, – хмыкнул Рабан. – Ты спал три часа, больше тебе пока не нужно. Еще будут пожелания?

– Будут. Что насчет еды?

– Примерно в километре к северу есть горный козел. Хороший, сочный, вкусный.

– Устраивает.

Я расправил крылья и взмыл в небо. Не пришлось даже прикладывать усилий – восходящий воздушный поток поднял меня сам собой.

Правда, ветер дул с запада, и меня понесло немного не туда. Тогда я расправил крылья так, чтобы улавливать ветер и двигаться именно в ту сторону, в какую нужно.

Примерно так в свое время исхитрялись капитаны парусных судов.

Бедный козлик только мемекнул, когда я упал на него сверху. Но, по крайней мере, он не мучился – я одним взмахом когтей перерезал ему горло. Голова повисла на ниточке.

– Может, строганину забабахаем, а, патрон? – с интересом осведомился Рабан, наблюдая, как я расчленяю козлиную тушу. – Климат подходящий…

– Угу. Только времени нет. Сейчас перекусим и пойдем на Москву.

– Давай лучше в Питер? – хмыкнул Рабан. – В Москве мы с Волдресом уже были, а вот в Питере как-то не довелось…

– Угу. А где вы еще были?

– Да так, там-сям… Лет двести назад в Америке были… Бенджамина Франклина знаешь? Мы у него целую неделю гостили, даже продали ему кое-что.

– Что?

– Кое-что, – непреклонно ответил Рабан. – Какая разница теперь?

– Понятно. А еще с кем-нибудь из знаменитостей ты знаком?

– Ну… Так, про Джордано Бруно я тебе уже рассказывал… Еще мы пару раз встречались с ницше и один раз с Францем-Иосифом.

– А это кто такой?

– Император Австрии! – удивился Рабан. – Ты что, патрон, это же он Первую мировую начал! Больше, кажется, ни с кем не встречались – мы не так уж часто у вас и бывали. В первый раз еще в шестнадцатом веке, в Италии и Германии. Во второй – уже в конце восемнадцатого, в Соединенных Штатах. В третий раз – в начале девятнадцатого, в Индии и немножко в непале. В четвертый – в конце девятнадцатого – в Германии и Австрии. Ну а в последний раз – вот, два года назад, в вашей России. Искали проект «Зомби»…

Прошло еще сколько-то времени… Усталости я не ощущал, безразлично наблюдая за проносящимися подо мной пейзажами. Пока еще это были горные пейзажи Тибета, но, насколько я помню мировую карту, в ближайшие часы должны начаться степи Киргизии и Казахстана, а там уже и до России недалеко…

К сожалению, у моей бешеной скорости и фантастической выносливости имелась и оборотная сторона – метаболизм требовал постоянного притока топлива. То есть, вульгарно выражаясь – жрачки. Желудок уже не помнил, что сравнительно недавно поглотил целого горного козла, все настойчивее сигнализируя о своих потребностях. С помощью направления я поймал на лету какую-то птицу, похожую на ястреба, и сожрал ее прямо с перьями. Вкус отвратный, но живот на время утихомирился.

– Киргизия, патрон! – выкрикнул Рабан. – Если будешь лететь так, как летишь, пройдем точно над Бишкеком!

– Киргизия, говоришь? Это что, выходит, мы только что границу пересекли?

– Точно так. Китай кончился!

– Ты что мелешь, дурак? – передернулся я. Уж очень эта фраза нехорошо прозвучала. – А вот интересно – у китайцев есть такие тайные базы, как «Уран»?

– Да должны быть, – неуверенно ответил Рабан. – Что же они – хуже других? Вам, кстати, с китайцами еще повезло…

– Чего это вдруг?

– А вот мы с Волдресом были в одном мире, там тоже есть Китай, только немножко другой… Так вот в том мире китайцы еще в девятнадцатом веке начали «дранг нах вестен» – натиск на запад. Сорок пять лет воевали, но таки захватили всю Евразию и почти всю Африку. А потом и на Америку перекинулись. В том мире белые остались только в Калифорнии, а черные – в ЮАР. Резервации, чтоб его… Весь остальной мир – Великий Китай.

Я тупо попытался представить себе карту, выкрашенную одним только желтым цветом. Два пятнышка сиротливо прячутся где-то по углам… А с Австралией что стало?

– А Австралии в том мире нет, – охотно объяснил Рабан, моментально уловивший мою мысль. – В том мире материк Му утонул целиком.

– Какой материк?

– Материк Му. Не слышал, что ли? В вашем мире он после первого Потопа раскололся на два маленьких – Лемурию и Австралию, а после второго Лемурия большей частью утонула, а то, что осталось, стало Индонезией и Филиппинами.

– Второго Потопа? А сколько же их всего было?

– Только два… кажется. А в том мире, где Китай победил – всего один, но зато вдвое мощнее.

– Ты-то откуда все это знаешь?..

– Чай, грамотный… – почему-то обиделся Рабан. – В том же Миргороде зайди в библиотеку магической школы, в исторический раздел, все и прочтешь. У них для многих миров летописи есть…

– И вы просто для развлечения прочитали историю нашего мира за последние… хрен знает сколько лет? – скептически осведомился я.

– Ну не прочитали, конечно… К твоему миру у них летописи сорок тысячелетий назад начинаются, там месяц будешь читать – не прочтешь. Так, полистали пару часиков… Должны же мы были узнать, куда отправляемся и чего там ждать? А Всемирный Потоп – событие значительное, мимо него никак не пройдешь…

Глава 17

– Чепуха какая-то… – загрустил я, глядя в окно.

Я уже четвертый день пребывал в относительно комфортном месте – небольшом московском отеле, название которого вылетело из головы через минуту после того, как я его прочел. Номер мне достался не то чтобы высшего класса, но вполне пригодный для проживания одного неприхотливого существа. Даже с телевизором.

Правда, он не работал. Но по уважительной причине – у него не было антенны. Зато можно было смотреть видео – я купил на барахолке подержанный видеоплеер и несколько видеокассет.

Надо признать, поначалу мне пришлось нелегко. Первое, что я сделал, приземлившись в столице России – совершил очередной налет на магазин одежды. На сей раз я замотался во столько слоев, что на поверхности не осталось ни единого миллиметра моей нечеловеческой серой чешуйчато-хитиново-панцирно-скелетной кожи.

Вопрос с деньгами тоже решился довольно просто – я нашел не слишком щепетильного ювелира и загнал ему крест, конфискованный у дотембрийского кардинала. Побрякушка действительно оказалась на редкость дорогой. Даже как золотой лом она тянула на немаленькую сумму, а если учесть его стоимость как ювелирного изделия…

Конечно, я получил в лучшем случае десятую долю его истинной стоимости, если не меньше, но тут уж делать нечего…

Впрочем, креста мне показалось жалко, поэтому ближайшей же ночью я проник к этому ювелиру в лавку, разрезал сейф на ленточки и выкрал свое добро назад. Ничего страшного, он не обеднел – того, что осталось в сейфе, хватило бы, чтобы купить еще с десяток таких крестов.

Гораздо сложнее оказалось решить проблему с документами. Помог Рабан – он дал мне адрес человечка, который решил эту проблему для Волдреса, когда они были в Москве в последний раз. Этот тип действительно оказался знатным фальсификатором, или как там называется его профессия. Паспорт, который я у него купил, выглядел даже убедительнее настоящего.

Правда, он очень ругался, что я наотрез отказываюсь сфотографироваться – у него имелись и готовые фотографии, но моего лица на них, естественно, не было. Я объяснил, что мое лицо ужасно изуродовано, и в паспорт такую фотографию вклеивать просто нельзя, но он мне, разумеется, не поверил…

Конечно, я не настолько свихнулся, чтобы останавливаться в «Метрополии» или еще какой-нибудь элитной гостинице. Отельчик, ставший моим домом на эти несколько дней, явно доживал последние дни. В нем было всего два этажа, потолки протекали, из кранов удавалось добыть только холодную воду, да и то не всегда. Про антенну я уже говорил… С кормежкой вообще полный пинцет – подобными обедами, вероятно, кормят в солдатских столовках. Хотя тараканам явно нравилось – их в этом отеле было больше, чем в Москве – лиц кавказской национальности.

Но жаловаться не приходится. Здесь зато никому не было дела до моего лица. Метрдотель даже ничего не спросил – просто скользнул по мне равнодушным взглядом, взял деньги и бросил ключ. В показанный ему паспорт он, кажется, даже не посмотрел.

Все это время я занимался исключительно поисками – чего-нибудь полезного. Профессора Краевского, некоего Баринова или хотя бы Палача. Днем я в основном торчал в своей комнатушке, изо всех сил напрягая направление, а по ночам летал над городом, действуя опять же с помощью него.

Но все без толку.

Палача я не смог обнаружить вообще. Скорее всего, он снова включил свою блокировку. Да и не так уж он мне нужен, вообще-то…

Краевский и Баринов… К сожалению, я не знал в лицо ни того, ни другого, а найти человека исключительно по фамилии не получалось. Быть может, где-нибудь в тайге что-нибудь и вышло бы, но здесь, в многомиллионном городе… Сигналы поступали отовсюду, и у меня никак не получалось их рассортировать.

Базу «Гея» тоже не получалось обнаружить. Я понятия не имел, как она выглядит, не знал даже, под землей ли она или на поверхности. Знал только, что где-то неподалеку от Москвы. Но «неподалеку» – понятие растяжимое, оно может означать как один километр, так и сотню.

Россия велика…

Еще меня неоднократно навещал Серый Плащ… целых четыре раза. Пакостей не делал – просто появлялся где-то поблизости и внимательно на меня смотрел. Я на него уже и не реагировал – привык, знаете ли…

В дверь постучали. Ненавязчиво, даже равнодушно, как бы сообщая, что стучащему, собственно говоря, все равно, откроют ему или нет. Чувство направления незамедлительно сообщило, что тот, кто за дверью, совершенно безобиден, и я отодвинул задвижку.

Вошедший парень шмыгнул носом, неторопливо поставил принесенные подносы на стол, так же неторопливо сунул в карман заранее приготовленные чаевые и, не сказав ни единого слова, удалился. А я приступил к ужину.

Вообще-то, в этом отеле полагалось спускаться к трапезе вниз, но за отдельную плату вполне могли доставлять жратву и в номер. Мне было бы весьма затруднительно есть на людях, поэтому я, естественно, выбрал последнее.

Доставкой попеременно занимались двое – миловидная зеленоглазая девушка и этот самый парень. Как ни странно, я предпочитал именно второго – в отличие от своей напарницы, он отличался редкостным безразличием ко всему, выходящему за рамки его задачи. Принес, забрал деньги, ушел. Все. Кстати, именно он регистрировал меня при заселении.

А вот девушка каждый раз пыталась завязать со мной разговор, нисколько не смущаясь тем, что я только огрызаюсь. Ее ужасно интересовало, что у меня с лицом и почему я даже в жару (а на улице стояла редкая для мая жара) не снимаю всех этих одежек.

Качество пищи оставляло желать лучшего. Как и всегда. Успевшая остыть овсянка с явно недожаренными котлетами, скверно приготовленные голубцы, позавчерашняя булочка с повидлом и вишневый компот.

К компоту претензий нет – компот у них хороший.

Подносов было два – на одном три двойные порции никак не уместились бы. Как-никак, это двенадцать тарелок и шесть стаканов! И этот вопрос тоже очень интересовал любопытную официантку – как я умудряюсь каждый раз лопать такое количество продуктов? Не прячу ли я здесь еще кого-нибудь?

За едой я продолжал думать. В первую же ночь я навестил квартиру Краевского – ту, в которой Волдрес и Рабан встречались с уважаемым профессором два года назад. Увы, безуспешно. В квартире жили совершенно другие люди, переехавшие туда в прошлом году. О предыдущем жильце они знали даже меньше, чем я.

На вторую ночь я проверил канал, по которому профессора нашли Волдрес и Рабан. Тоже ноль результатов – тот тип, оказывается, месяц назад умер. Рабан засомневался – их знакомый по кличке Ушастик был как раз таким человеком, которому время от времени приходится «умирать». Я не поленился слетать на кладбище, на котором, как мне сообщили, его похоронили. Действительно, лежит – Рабан и направление подтвердили. Никто из его знакомых ни о каком Краевском даже не слышал.

На третью ночь я побывал на Петровке, 38 – уж этот-то адрес сидел у меня в памяти крепко. Благодаря направлению я проскользнул незаметней, чем человек-невидимка, добрался до компьютера их ЦАБа (Центральное Адресное Бюро) и порыскал в базе данных.

В Москве отыскалось двое Львов Михайловичей Бариновых и один Павел Романович Краевский. Увы, ни один не подходил – двое были слишком молоды, а один, наоборот, слишком стар – я сильно сомневался, что Баринову девяносто два года.

– Умные мысли есть? – осведомился я у своего симбионта.

– Найдется кое-что… – невнятно пробурчал Рабан. – Но вообще, патрон, ты очень уж нетерпелив!

– Угу. В каком смысле?

– Да в таком! Знаешь, сколько мы с Волдресом разыскивали Краевского в прошлый раз? Почти месяц! И ничего, не жаловались! Такую тьму народа пришлось перекопать, пока этого Ушастика нашли, что просто…

– Угу. Слушай, а у этого Ушастика сильно большие уши были?

– Да нет, обыкновенные. У него просто фамилия – Ушастов. На редкость отвратительный тип – это он и доставлял Краевскому всякие донорские органы. Что попроще, конечно. Мозги и все такое этот профессор где-то еще выкапывал…

– Угу. Ладно, я понял. Но ты так ничего путного и не предложил.

– Ну чего тут предлагать-то… Поработать надо. Скажем, объявление в газету дать, перво-наперво. Потом обойти всех Бариновых и Краевских в городе, наверняка кто-нибудь окажется родственником того, нужного. Можно в ту передачу обратиться, как ее… «Ищу себя», что ли?..

– Гениально, Ватсон! – прохрипел я. – Только вот ты забыл, что мы ищем не Васю Иванова, слесаря с соседней улицы! Краевский с Бариновым – жутко засекреченные личности. Это все равно как если иностранный шпион начнет спрашивать у прохожих на улице: «А где тут у вас секретный завод баллистических ракет?» Толку не будет, а вот неприятностей огрести вполне реально.

– А Волдрес справился.

– У Волдреса был опыт. Его, полагаю, чему-то учили на этих ваших курсах энгахов. К тому же он, если не ошибаюсь, был человеком. А когда такая вот мумия, – я с ненавистью посмотрел в зеркало, – о ком-нибудь расспрашивает, ее сразу начинают в чем-то подозревать. Ну сам подумай – разве законопослушный гражданин станет ходить в маске? Серый Плащ, например… Вот фигли он ходит в маске? Рожу прячет, конечно…

– Это все, конечно, так, – не желал сдаваться Рабан, – только ты, патрон, не забудь и своем преимуществе!

– Каком именно?

– А направление? Раздобудь фотографию или какой-нибудь предмет того, кого ищешь, и все проблемы отпадут!

– А то б я без тебя не догадался. Может, заодно подскажешь, где что-нибудь такое добыть?

Рабан задумался. Надолго. Пока он думал, я успел съесть все, что мне приволокли на ужин, плюс половину ложки. В смысле, я нечаянно откусил пол-ложки и проглотил этот невкусный алюминий прежде, чем сообразил, что делаю.

Гадость.

Ну ничего, переварится. Оставшуюся половинку я разрезал на стружку и смыл в унитазе – мне совсем не хотелось рассказывать той официантке, как я съел ложку. Уж лучше скажу, что потерял.

– Помнишь, я тебе рассказывал про нашего заказчика? Которому понадобился проект «Зомби»? – нарушил молчание Рабан.

– Угу. И что с ним?

– Я не уверен… может быть, он его уже давно выбросил…

– Угу.

– Нет, это я к тому, что у него было письмо от Баринова. Что-то насчет того, что проект близится к завершению… и все такое. Он нам показывал. Это ведь можно назвать личной вещью?

– Хочешь сказать, что Баринов переписывался с иномирцем?

– Да это не к нему письмо было. Он так и не признался, откуда его взял… хотя мы особо и не расспрашивали. Но ведь подойдет?

– Надо думать. И где сейчас ваш друг?

– Один шаг. Стартовать?

– В другом мире… – с каким-то удовлетворением хмыкнул я. – А ты уверен, что сможешь вернуть меня сюда же? Мне что-то не хочется на этот раз очутиться где-нибудь в снегах Антарктиды.

– Не, патрон, проблем не возникнет! – с просто-таки неприличной горячностью вскинулся Рабан. – Вернуться в исходную точку легко – трудно попасть туда, где еще ни разу не был.

– Тогда стартуй.

– Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

До чего же все-таки удобно путешествовать между мирами – даже из комнаты выходить не нужно. Произнес все эти «ссы» и «ассы», и готово – ты уже там, куда не долетит ни один самолет, лети он хоть миллион лет. Благодать, да и только. В глазах, правда, двоит, но ведь всего какую-то секунду.

Я очутился посреди леса. Точнее, лесочка – очень уж крохотные здесь росли деревца. Самое высокое было лишь вдвое выше меня, а остальные и вовсе… До верхушки вполне можно допрыгнуть. И плоды на них росли какие-то странные – словно бы желуди, только размером не больше горошинки. Про листья вообще молчу – никогда в жизни не слышал о том, чтобы листья имели форму почти правильных пятиугольников.

– А тут все пятиугольное, – сообщил Рабан. – И все очень маленькое. Это не мир, это анклав. У него у самого форма додекаэдра. Длина стороны – два с половиной километра.

– Действительно, маленький, – согласился я. – Карманный мирок…

– А тут ты в самую точку попал, патрон. Именно карманный. Его сотворил один очень могучий маг – для одного себя. На настоящий-то мир ни у одного колдуна сил не хватит, а вот небольшой анклав – пожалуйста. Потом он умер, а Додекаэдр остался. Ну а лет десять назад здесь поселился Йехудин – тот, к кому мы идем. Он, правда, не маг, а ученый, но среди ученых тоже бывают Высокие Мастера.

– Небо здесь красивое… – почему-то сказал я.

– Это не небо, патрон, – хмыкнул Рабан. – Это противоположный пентагон – Озерный. А под ногами у нас Лесной пентагон.

– Пентагон?.. – не понял я.

– Не тот, который в Америке. Геометрическая фигура – правильный пятиугольник. В Додекаэдре их двенадцать – Лесной, Озерный, Морской, Болотный, Пустынный, Степной, Горный, Ледяной, Лавовый, Железный, Хрустальный и Мертвый. Йехудин живет на стыке Лесного и Пустынного.

Я послушно взмахнул крыльями и неторопливо двинулся, куда было сказано. Конечно, такое малое расстояние вполне можно пройти и на ногах, но если есть крылья, почему не летать?

По дороге я то и дело посматривал вверх. Мне не верилось, что это не небо, а вода. Почему же она не выливается мне на голову?

– Поверь, патрон. В Додекаэдре нет единого центра гравитации, как на Земле. Каждый пентагон притягивает отдельно. В самом центре здесь невесомость. Поверишь или проверишь?

– Поверю. Вот еще – проверять все, что ни попадя… Был, помню, один такой недоверчивый – решил лично проверить, что чувствует повешенный…

Пустынный пентагон выглядел так же игрушечно, как и Лесной. Со стороны он напоминал изрядно раздавшуюся песочницу – ни тебе барханов, ни кактусов… Чего там еще бывает в пустынях? Только ровный серый песок до самого горизонта.

А на горизонте… В этом мире не было горизонта, был… антигоризонт, что ли… Панорама не обрывалась вдали, а как бы ломалась, пейзаж искривлялся и шел вверх, к небесам.

Пустынный пентагон примыкал к Лесному, как довольно крутой пандус, но стоило мне сделать один лишь шаг, и весь мир словно пошатнулся, переворачиваясь с ног на голову. Теперь уже Лесной пентагон стал пандусом, а Пустынный – ровной поверхностью под ногами. Над головой теперь простиралась не яркая синева Озерного пандуса, а нечто серое, похожее цветом на мою шкуру.

– Это Мертвый пентагон, – прокомментировал Рабан. – Туда ходить не рекомендуется, там от земли ядовитые испарения и вообще… Пошли лучше к Йехудину.

Я обернулся и заметил металлический дом в форме приплюснутой полусферы. В стенах на равном расстоянии друг от друга виднелись небольшие квадратные окна, похожие на пулеметные амбразуры, а прямо передо мной виднелась дверь. Высокая дверь, почти трехметровая, так что этот Йехудин, видимо, немаленького роста.

– Стучи, – посоветовал Рабан. – Звонка у него нет…

Возле ручки висел массивный дверной молоток, похожий на утолщенную лопату. Я взялся за него и с силой ударил. Железо соприкоснулось с железом и по всему дому разнесся гул, как от колокола.

Какое-то время ничего не происходило. А потом я расслышал странный звук, похожий на цоканье моих когтей, только в несколько раз звонче, и сопровожденный недовольным кряхтеньем. Йехудин остановился на самом пороге, но дверь открывать и не подумал. Он некоторое время стоял там, вероятно, надеясь, что гости уйдут сами, а потом недружелюбно рявкнул из-за закрытой двери:

– Я никого не жду, убирайтесь!

Я опешил, не зная, что на это можно ответить.

– Это ты, Локс? – подозрительно осведомился Йехудин. – Сколько раз можно повторять, что я не собираюсь его продавать?! Проваливай, пока автоматы не запустил!

– Стучи три коротких, два длинных, два коротких, – посоветовал Рабан.

Я отстучал вышеупомянутый пароль, и дверь в то же мгновение распахнулась. Оттуда заорали: