(Не)влюбляйся!

– Я в ваших советах не нуждаюсь, Дмитрий. И отойдите от меня, пожалуйста. Мне противно находиться так близко к Вам, – говорю, глядя в глаза.

По его лицу пробежала тень. Кадык дернулся, губы скривились, словно он испытывает дикую головную боль.

Гаранин отступает, в стороны разводит руки и улыбается безумно. Такого я вижу его впервые.

Отхожу к подъезду и, чуть развернув к нему голову, чтобы видеть только боковым зрением, сдавленно произношу:

– Мусор за собой не забудьте убрать, потушенную сигарету можно выбросить в урну, как делают это приличные, воспитанные люди.

Останавливаюсь, спиной чувствую его взгляд, который стреляет. Хоть броню уже надевай. Вонзает что-то острое насквозь.

Дмитрий подходит к своему окурку, поднимает его с тротуара и кидает в урну. Стряхивает руки от пыли и поднимает в примирительном жесте.

Мне стыдно за сказанное, за свое поведение. Но если это разделит нас, и мы будем встречаться как можно реже, что ж, переживу. В конце концов, никто никого не обзывал и не оскорблял.

– Спокойной ночи, София Сергеевна.

Не отвечаю.

Гаранин садится в машину и с пробуксовкой стартует. Через пару минут автомобиль скрывается за поворотом.

И я поняла, что не дышала все это время. Закрываю лицо руками и стараюсь выровнять дыхание.

Глава 8.

Соня.

На следующий день мы с Милой решили пробежаться по магазинам. Мне нужно проветрить мозги, подруге обновить гардероб.

Хочется и поделиться случившемся, и никому ничего не рассказывать. Странно вообще себя чувствую после вчерашнего вечера. Даже захотелось набрать номер Дмитрия и извиниться за сказанное. Алкоголь в крови, такое ощущение, и со мной сыграл злую шутку.

Но идею отмела, стоило вспомнить его взгляд, темные глаза, да и самого Гаранина.

– Скоро у папы день рождения, пойдем зайдем в мужскую парфюмерию, хочу присмотреть подарок? – спрашивает, складывая кучу разноцветных пакетов в одну руку.

У меня же один скромненький. Нижнее белье. Бралетт цвета шампань и такие же трусы-бразилиана. Не знаю, зачем купила. Всего этого добра хватает, а как увидела, не сдержалась.

Милка принюхивается к каждому флакончику, я лишь разглядываю витрины и обвожу взглядом стенды.

Дыхание рвется, кожа ладоней начинает потеть, а перед глазами какая-то муть – сплошные разводы, пятна и блики: уже чувствую, когда мне пишет поклонник. Оповещение о входящем сообщении отдается вибрацией по всему телу.

Трясущимися руками беру телефон в руку и открываю.

“Привет”

Скупо.

Но я не могу оставить без ответа. Поэтому пишу ему тоже “привет”.

Облокотилась о какой-то рекламный щит. Ногой отбиваю ритм, привлекая излишнее внимание. На меня косятся консультанты, но заговорить не решаются. Еще немного, и начну грызть ногти от чрезмерного напряжения.

Ну почему он молчит?

“Если мы когда-нибудь встретимся, и я тебе не понравлюсь?” – приходит спустя время.

Перечитываю дважды. Улыбаюсь так по-дурацки. Не имею пока понятия, кто этот человек, что шлет мне цветы, пишет странные сообщения и задает еще более странные вопросы. И, наверное, сойду за сумасшедшую, но не чувствую здесь никакой опасности. Мне даже нравится вся эта таинственность.

А еще не покидает стойкое ощущение, что я его все-так знаю. Он где-то рядом…Совсем-совсем близко.

“Тебе семьдесят лет, одна нога, три зуба и жена в придачу?” – пишу глупый ответ.

Улыбаюсь, хихикаю и глазами впиваюсь в написанное сообщение.

“Только жена. Ничего?”

– Ты чего там стоишь?

Мила пугает меня своим вопросом и внезапным появлением. Появилась из ниоткуда и громко спрашивает. Мыслями же я в переписке с поклонником.

– Ничего.

– А улыбаешься почему так… загадочно? – сощурила глаза и по лицу бродит, как дознаватель со стажем.

Черт. Все-таки не готова сейчас раскрыть свой секрет. Не поймет. Никто не поймет.

– Зойка мем смешной прислала, – сваливаю все на подругу.

– Странно, а мне не прислала, – ведет плечами, – ладно пойдем, покажу, что выбрала.

Мила подводит меня к стойке с нишевой парфюмерией и показывает обычные флаконы, ничего примечательного. Беру один и подношу к носу. Глубокий вдох – и передо мной темно-синие глаза, сжатые губы, до которых хочется коснуться. Еще слышу звук тлеющей сигареты, а язык покалывает, будто на него стряхнули пепел.

Чертовщина какая-то.

“Соня… Мне кажется, когда мы встретимся, я увижу разочарование в твоих глазах.”

Крышка от флакона падает, разбиваясь.

“Когда мы встретимся…”, – повторяю про себя. Но мы же встретимся, получается?

Консультанты убирают разбитое стекло, я извиняюсь. Все так быстро происходит, не нахожусь, что ответить и как правильно себя вести. Картинки в голове смешиваются с ощущениями в теле. Его слова печатаются на подкорке, даже слышу звук печатающей машинки.

“А если я тебя разочарую? Я не такая хорошая и добрая, как ты себе вообразил” – пишу ответ.

Застываю с телефоном в руках. Мила что-то мне говорит, я не вникаю. Запахи кутают до тошноты. Их очень много. Хочется убежать, скрыться.

“Но ты очень красивая, Соня”

Сообщение гаснет и на черном экране вижу светящееся имя Артура. Не вовремя. Хоть сбрасывай звонок. Но я правильная девочка, не могу так поступить.

– Алле, Соня, добрый день, – прочищает горло. Такое впечатление, что он только что проснулся. А ночь провел не в своей постели, а где-то в клубе.

– Добрый, – сухо здороваюсь.

– Извини меня за вчерашнее. Ты оказалась права, мне не следовало садиться за руль. Хотел тебя увезти, а получилось очень некрасиво. Я раскаиваюсь.

Вздыхаю. Что он ждет, чтобы я ему ответила? Мне сейчас стало так ровно на ту ситуацию. Гораздо волнительней, что у меня сердце сейчас бьется в клетке как птица от нашей переписки с поклонником.

– Хорошо, Артур. Ты тоже извини, что остался один там на дороге.

Бисаров замолкает. А я вспоминаю его стычку с Гараниным. Артур обозвал его ублюдком, а Дмитрий хмыкнул, будто отхватил сектор-приз.

– Я могу встретить тебя после выступления? – вежливо спрашивает.

Пожимаю плечами.

В голове все еще сидит мысль, что Артур может быть поклонником.

– Хорошо. Ты можешь меня встретить, – соглашаюсь.

– Спасибо. Мне правда жаль по поводу вчерашнего. Обещаю, больше этого не повториться, – повеселел сразу. Вдруг, ему и правда стыдно за произошедшее? Алкоголь и не такое творит с людьми.

– Артур, – восклицаю неожиданно даже для самой себя, – мне будет приятно получить мои любимые цветы от тебя в качестве извинений.

Господи, какая наглость! Но другого выхода не вижу.

– Есть!

Кладем трубку одновременно. А поклоннику пишу: “Знаешь, какие мои любимые цветы?”

Ответ приходит через несколько секунд: “Красные розы”.

Глава 9.

Соня.

– Привет, – здороваюсь первой.

Артур стоит на первой ступеньке и смотрит на меня снизу вверх. В руках коробка с цветами. Дыхание перехватывает, когда я замечаю большие красные розы.

– Нравится? – спрашивает, заметив, как я пристально изучаю его “извинение”.

– Да, – смущенно отвечаю, сканируя бутоны и белых роз, которые разбавляют бордовые всплески.

Он протягивает мне коробку, где собрана вся композиция. С легкостью беру ее в руки, подмечая, что мой любимый букет от поклонника, тот, из бордовых роз, был необъятный и очень тяжелый.

– Значит, извинения приняты?

Артур протягивает мне свою ладонь. Она большая, ухоженная, по-мужски красивая. Подарив скромную улыбку, я кладу в нее свою руку.

Бисаров улыбается, одаривая меня своей белоснежной улыбкой, и ведет к своей машине.

Не покидает ощущение, что за нами следят. Между лопаток постоянно жжет, словно раскаленное железо мимолетно касается, оставляя уродливый отпечаток.

– Все в порядке? – спрашивает, когда я в очередной раз оборачиваюсь.

– Конечно, – усаживаюсь на пассажирское сиденье и захлопываю поскорее дверь.

Обрубаю непонятные мне ощущения.

– Хочу показать тебе любимое место. Можно?

В свете фар и огней города его глаза блестят по-особенному. Зазывно, что ль. Хоть он и хочет казаться правильным и воспитанным, в душе тот еще чертенок.

Но мне хочется узнать другую его сторону. Ту, что он не показывает родителям или знакомым его родителей. Даже той, кому предложили ему в жены.

Хочу узнать, кто такой Артур Бисаров. Может, Гаранин только кипиш наводит со своими “будь осторожна”?

Вглядываюсь получше в его черты лица, взгляд, всматриваюсь пристальней и ничего предосудительного не вижу.

Да, выпил немного, нарушил правило, но ведь извинился. В конце концов, кто из нас безгрешен? Гаранин? Уж за его плечами грешки посерьезней будут, в этом уверена.

– А… куда мы едем?

Находясь в своих мыслях, не заметила, что мы выехали за черту города. Фонари по двум сторонам дороги исчезли. Путь освещается только фарами дальнего вида.

Чувствую себя сейчас некомфортно. Не сказать, что я не люблю сюрпризы. Но, говоря о том, что он хочет показать мне любимое место, думала, что это будет ресторан, парк или что-то в этом роде.

А передо мной дорога, снова жуткая темень и Артур по левую руку.

Рефлекторно вжимаюсь в кресло, ноги свожу вместе, а пальцами сдавливаю крохотную сумочку на коленях. Кажется, даже волоски напряглись на моей голове.

– Нам долго ехать? – спрашиваю не своим голосом.

Почему в таких ситуациях, когда надо что-то делать: кричать, звать на помощь, отбиваться – делать все, чтобы спастись, многих словно парализует. Язык присыхает к небу, мышцы атрофируются, за всем будто наблюдаешь со стороны?

Думаю и не понимаю, почему такое происходит со мной. Я не трусиха, научилась работать со своим страхом. Однако сейчас опутана сетями – не выбраться.

– Минут пятнадцать еще, – отвечает, не переводя на меня взгляда.

Кусаю губы, что они становятся чувствительными. Дыхание жесткое и каждый вдох дается с трудом. Маленький салон сужается, а крыша кажется очень низкой. Это все игра моего воображения – шепчут остатки разума. А сердце сжимается и разжимается слишком часто.

– В этом поселке был куплен наш первый дом, – рассказывает довольно спокойным голосом и указывает направо.

Ну бред, не везет он меня насиловать, расчленять и закапывать в лесу. Мне кажется, мы с девчонками просто пересмотрели триллеров. Пора завязывать с такими жанрами. Вон, Зойка, мелодрамы обожает. Чем они меня-то раздражают?

– Смотри, как расстроился. Раньше здесь было всего несколько домов. Недалеко красивый пруд.

– И конечно, все под охраной, – аккуратно интересуюсь.

– Нет, – Артур ни о чем не догадывается и ничего не замечает. Либо делает вид, – ну, раньше по крайней мере стояла только небольшая будка с охранником. Сейчас, возможно, увеличили штат.

Я выдыхаю, хотя понимаю, что еще рано.

Бисаров как-то находит небольшую дорожку, куда, сбавив скорость, плавно заезжает.

Нет ни указателей, ни какого-либо лучика света. Кромешная тьма, тишина и мое бешено колотящееся сердце.

Надо было все-таки попросить у Дмитрия прощение. Неправильно с ним тогда себя повела. Эгоистично и высокомерно, как самая настоящая сука. Я ведь не такая…

– Артур, а мы где? – дрожащим голосом спрашиваю.

Бисаров не отвечает. Останавливает машину, выходит и идет открывать багажник. В голове проносятся слова прощание с мамой, папой, девчонками. Не забыла про Михаила, которого я последнее время вообще не видела, у него же другой “объект”.

Остаюсь сидеть в машине.

На телефоне связь то появляется, то пропадает. Интернет работает с перебоями. Конечно, мы же в лесу, в самой глуши. Не слышно ни одной проезжающей машины.

– Ты чего, София? – резко открывает дверь Артур.

Выглядит нормально. Остался таким же. В глазах нет никакого сумасшествия, все движения обычного человека. Он даже вроде как переживает…

– Забылась, – шепчу и шумно сглатываю слюну.

– Пойдем. Это еще не все.

Готова взмолиться, чтобы уже отвез меня назад. Официально заявляю, что с этой минуты я не люблю сюрпризы.

Тропинка ведет вглубь леса. Но она довольно облагороженная. Видно, что ею пользуются. Путь Бисаров освещает фонариком. За спиной у Артура какие-то мешки, корзинка, очень похожая на ту, что обычно берут с собой на пикник, плед.

Логика подбрасывает мне разные идеи, но страх пока настолько велик, что вспоминается сказка, когда от этого самого страха герои видели то, чего нет.

– Не отставай, – уверенно говорит. Он знает, куда ведет и зачем.

На улице глубокая осень. Под ногами много опавших листьев, земля начинает промерзать, я чувствую холод, который пробирается от стоп и движется вверх, как будто чьи-то ледяные руки касаются.

У меня буквально идет мороз по коже.

– Вот, мы пришли.

Артур доводит нас до конца тропинке. Здесь открывается шикарный вид на тот самый поселок и озеро. По периметру горят огни. Уверена, об этом позаботились жители. На небе горит луна и много-много звезд.

От красоты теряю дар речи.

Господи, ради такой картинки и побояться можно. Теперь хочется рассмеяться и рассказать все Бисарову, как София Мещерская уже рассталась с жизнью.

Прощения у Гаранина можно и не просить. Пожалуй, еще поживу.

– Как тебе? – Артур смотрит завороженно на меня. Ждет ответа.

Сейчас он выглядит красивым, милым. Да что уж, очаровательным. Закусываю губу от пришедших на ум мыслей. Если он все-таки такой хороший, почему бы и правда не попробовать с ним? Ну, отношения в смысле.

– Мне нравится. Это правда твое любимое место?

– Угу. Летом тут интересней. И покупаться можно. Сейчас, конечно, холодно и, – делает паузу, – темно.

Бисаров опускает голову, будто извиняется, а потом резко спохватывается и начинает доставить небольшой столик, два походных кресла и еду для пикника из… корзинки для пикника.

– Понимаю, выглядит очень странно. И, возможно, ты рассчитывала на ресторан. Но у нас ведь все впереди, да, София? – смотрит в глаза, а чувство, что глубже заглядывает, мысли старается прочитать.

Отворачиваюсь. Момент какой-то очень интимный был.

– Успеется. С рестораном, – уточняю.

На столике появляется вино, фрукты, конфеты. Замечаю термос и две чашки к нему. Обо всем подумал.

– Я вино пить не буду, – уточняет строго, – это для тебя. Если, конечно, захочешь.

Улыбаюсь. Мне и правда приятно такое внимание. Еще никто и никогда такого для меня не делал.

– Артур, – хочу задать мучащий меня вопрос, – а почему красные розы? В букете?

Сердце поставлено на паузу. От волнения оно замерло. Не отрываю от его лица взгляда, ловлю каждую деталь, что сможет подсказать: он это или нет.

Сейчас хочется, чтобы это был он.

– Они же твои любимые. Нет? – чуть обиженно смотрит. И правда, милым выглядит.

– Любимые, – подтверждаю, беру клубнику и откусываю маленький кусок. Позаботился, нашел, где такая вкусная продается.

– Но чисто-красные розы у тебя же уже были. Я видел.

“Я видел”… Бисаров не спрашивает, от кого был тот букет. Не спрашивает… Потому что знает?

Артур подходит ближе и кладет свои руки мне на плечи, слегка сжимает и притягивает к себе. Я слышу долгий, глубокий вдох.

По телу проходит озноб, и я дергаюсь. Воздух вокруг резко опустился до критического минуса, а потом снова поднялся до терпимого плюса.

– Испугалась? – спрашивает очень близко.

Дыхание ощущаю на затылке. Бисаров выше меня, сильнее. Он мужчина, я женщина. Должна испытывать какое-то наслаждение от такой близости. Внутри что-то должно такое происходить похожее на взрывы.

Ищу это, ищу тщательно.

– Есть немного. Если ты хотел меня удивить, то у тебя получилось.

– Прости. Думал, будет романтично.

Артур разворачивает меня к себе. Мы почти сталкиваемся носами. Бисаров смотрит на меня, я на него. Голубые глаза так и остались голубыми, не вижу темного неба. Оно только над головой.

А хочется, чтобы смотрело на меня, сжирало и пронзало. Обрушивалось…

– Ты такая красивая, София… – наклоняется еще ближе.

Его губы в опасной близости от моих. А я еще даже не поняла, хочу этого поцелуя или нет. Он же к этому ведет?

Прикрываю глаза. Просто даю ему шанс. Ищу эти взрывы, всполохи, чтобы кровь из вен выкипала, а вместо нее разливалась ядерная смесь. И гнала, гнала свои сплавы.

Артур целует нежно, чуть касается кожи губ. Потом слегка захватывает верхнюю и втягивает ее, языком проходит.

И я чувствую его вкус.

Странно. Мне нужно ему ответить, нельзя же стоять как огорошенная, будто никогда не целовалась и не знаю, что такое.

Подаюсь навстречу, открываюсь ему. Глаза прикрыты, все рецепторы работают на полную мощность. Но они полусонные, потому что я все равно ничего не понимаю и ничего не чувствую.

– Ты сладкая, – говорит в губы и облизывает свои. Они покрыты нашей общей слюной.

Дыхание Бисарова частое, взгляд гуляет по моему лицу. Его щеки покрыты румянцем, и он кажется мне мальчишкой. Хулиганистым, вредным и противным. Который всегда добивается своего.

– Ой, извини, пожалуйста, – звонок моего телефона прерывает нас.

Может, и хорошо. Мне нужна секунда передышки, собрать мысли в кучу и понять, что же все-таки чувствую.

На экране имя того, у кого хотела попросить прощения, а потом передумала.

– Черт, как чувствует, – ругается Бисаров и отходит.

Обвожу Артура взглядом, замечая, как он поправляет свои джинсы. Я не дура, от одного нашего поцелуя у него хорошая такая эрекция.

– Слушаю, – отвечаю, когда Бисаров отошел чуть дальше.

Не хочу, чтобы он стал свидетелем нашего разговора, который, я надеюсь, будет коротким.

– София. Сергеевна, – от его обращения закружилась голова. Воздух выкачали из всего леса и всей округи, – мне телефон показывает, что ты… Вы в… лесу.

Говорит с такой претензией, что даже и ответить ничего не могу. Он что? Следит за мной?

– Допустим, – коротко отвечаю и возвращаю взгляд на Бисарова. Тот стоит у кромки воды, голову поднял к небу. Все еще тяжело дышит. Вижу это по часто поднимающимся плечам.

– И что вы там делаете? Одна?

– Я не одна.

Повисает тишина. Такое ощущение, что я сказала что-то лишнее, но это ведь не так. Я просто сказала ему правду. От которой мне неуютно. Странным образом одежда кажется мала, у сапог слишком высокий каблук, а берет сжимает голову до головной боли.

– Я сейчас Вас заберу.

– Не надо.

– Я отвечаю за Вашу безопасность, София Сергеевна. А Вы в лесу, в десять вечера. Еще и с кем-то. Мне вашему отцу так и передать?

Гад. Знает, где больное место. На него и давит.

Отец будет и правда переживать. Несмотря на то что я с Бисаровым.

– Мы заканчиваем. Сейчас попрошу Артура отвезти меня домой. Вам не придется ехать за мной, ну, и докладывать папе соответственно.

Снова молчание. Господи. Просто положи трубку, Гаранин! При разговоре с ним я теряюсь. То превращаюсь в мямлю, то в суку. Среднего не дано. Среднее Бисарову достается.

– Я сам тебя сейчас заберу, Соня.

Кладет трубку. Его слова как град на меня обрушились. Каждое слово продавливало до отметин. Круглые ледышки застревают в легких, заполняя все альвеолы.

Перед глазами плывет, а по телу проходит жар.

Дышу, дышу глубоко и жадно, рукой за сердце хватаюсь, потому что оно из тела сейчас вырвется.

Спустя минуту на телефон приходит оповещение, что “Безопасник” пытался до меня дозвониться тринадцать раз.

И сообщение от него, которое не успеваю прочитать, потому что он успел его удалить.

Глава 10.

Соня.

Гаранин подъезжает к нам спустя полчаса. Не знаю, как ему удалось нас найти, но вышагивает он по тропинке уверенно.

В правой руке зажата сигарета. Маленький красный огонек как светлячок завораживает. Безопасник в своем любимом костюме, начищенных ботинках, к которым сейчас прилипла листва, и в черном, шерстяном пальто.

Ну, красивый, признаю.

– София, а у него какой-то строгий приказ следить за тобой и контролировать? – первый вопрос, который мне задал Артур после долгого, получасового молчания.

Как только сообщила Бисарову, что Дмитрий едет меня забирать, романтика вечера улетучилась. Артур закрылся и даже не подходил ко мне. Смотрел вдаль озера и молчал.

Я замерзла, ноги околели. Мне безумно хотелось чашечку горячего чая, что из термоса. Или кофе. Его пожалуй, даже больше.

– Если со мной что-то случится, Гаранину влетит от моего отца, – оправдываю Дмитрия.

Хотя я до сих пор не понимаю, почему нужно самому ехать в глушь, когда есть Михаил. Хороший, юморной парень. Мой водитель. С ним было спокойно, иногда весело. Он рассказывал разные истории из жизни и покупал мне кофе.

– Ну ты же со мной. Он в курсе? Про то, что твой отец точно не будет против нашего с тобой общения, про совместный проект наших семей, как он важен для нас и нашего будущего?

Артур заводится. И мне это не нравится.

Лично я встретилась с ним в первую очередь потому, что мне интересен сам Бисаров. Будь на его месте кто-то другой, кто не вызывал бы интерес, и не подумала бы идти на свидание.

– Добрый вечер, – здоровается Дмитрий.

Именно в тот момент, когда Бисаров сказал последнее слово. А говорил он громко, чтобы слышал Гарантин.

Выпендрежники. Оба.

– Ни хера не добрый.

Слышу второе грубое слово от Бисарова, которое вылетает в адрес Дмитрия.

– Я смотрю, другого места для ночных свиданий не нашли, Артур Георгиевич.

Гаранин отфутболивает какую-то то ли шишку, то ли камешек в сторону. Улыбается широко, а глаза горят, будто оно и есть звездное небо.

Расстегиваю верхнюю пуговицу пальто, становится жарко, несмотря на поднявшийся ветер.

– Я тут подумал, Дмитрий, – Бисаров выделили имя безопасника четко, словно выбил его на камне, – может, мне сообщить о ваших вольностях Сергею Анатольевичу?

Гаранин достает вторую сигарету, прикуривает. Я как под гипнозом ловлю каждую деталь, а про себя все фиксирую: красивые мужские пальцы, “чирк” зажигалки, напряженные губы, которые сжимают сигарету, глубокая затяжка и тонна сизого дыма, выпущенная вверх.

– Мне сделать звонок? – говорит легко, будто мячик для пинг-понга ракеткой отбивает.

Артур набирает воздуха в легкие, приоткрывает рот, но остается молчать. Даже как-то обидно за него. Неравный бой, получается, в чем-то даже нечестный.

– София. Сергеевна. Вы замерзли. В машину.

Приказывает. Следом разворачивается и уходит. Хочется крикнуть “Подожди”. Но я гордая. Лучше на ощупь пойду в темноту, чем позову его на помощь.

– Прости, – шепчу Артуру.

Мне и правда неловко перед ним. Он старался, придумывал это все. А потом возник Гаранин и все испортил.

Бисаров кивает устало и отворачивается. А я надеялась на какое-то объятие. Ну или банальное “как доберешься – позвони”.

Дмитрий идет по тропе и не оборачивается проверить, иду я следом или нет. Тоже обидно. Приехал, разогнал и в ус не дует.

– А Михаил скоро вернется с другого “объекта?” – спрашиваю громко.

– Вам моя компания не нравится, София Сергеевна?

– Ай!

Каблуком наступаю на камень, который был под листвой и чуть не падаю.

Пугаюсь. Не хватало еще растяжение получить или похуже чего. В этот момент немного прокляла обоих мужчин. Одного, что сюда все-таки притащил, другого, что не вовремя вытащил.

Гаранин останавливается и разворачивается в мою сторону. Доходит до меня мгновенно, как супер-герой. Воздух наполняется его запахом. Он перебивает свежесть осенней листвы, влажность земли и стойкий аромат хвои.

Хочется вытянуть руку, остановить его. Чтобы не приближался. Его близость опасна для меня.

– Нога? – спрашивает обеспокоенно.

Киваю. Его ладонь опускается на мой локоть. А потом он резко подхватывает меня на руки и продолжает свой путь.

Дыхание прерывается, но я все равно чувствую его запах. Слюна скапливается во рту. Проклинаю его туалетную воду, от которой в прямом смысле слова кружится голова.

Взгляд опускается на крепкую шею, которая видна из-под воротника пальто. Господи, смотрю на этот голый участок кожи, и дыхание само собой учащается. Немыслимо.

– Вы так меня до машины будете нести?

– Да.

– Я тяжелая.

– Не сказал бы.

– Привыкли к тяжести? – зачем-то спрашиваю.

Когда мы оба молчим, градус напряжения между нами несколько ниже. Стоит ему сказать хоть слово, от его голоса запускаются какие-то процессы в теле, что начинается неконтролируемая дрожь. Логика отключается, на сцену выходит несколько неадекватная часть меня.

– А зачем Вам эта информация? – спрашивает и взгляд с тропинки на меня переводит.

Солнечное сплетение сжимается. Все тело парализует, а сердце сиропом каким-то обливается. Горячим, вязким и сладким.