Полная версия
Взвод. Авторская версия 2019
– Да, – с усилием выдохнула Настя.
– Все, тогда двигаемся быстро и тихо.
* * *Через пару минут они добрались до приоткрытых ворот металлобазы. Здесь тоже висела гнетущая тишина. День выдался безветренный. Над горами металлического лома понуро склонилась оплавленная решетчатая конструкция установленного на рельсах подъемного крана.
Покатые крыши ангаров источали марево, воздух над ними струился, размывая очертания строений военного городка.
Иван жестом указал на сходящийся углом периметр бетонного забора. Над ним высилась покосившаяся, оставшаяся с давних времен караульная вышка. Видя, что Настя не поняла его указания, Иван, не рискнув воспользоваться коммуникатором, тихо шепнул ей:
– Иди за мной, не отставай.
Пригибаясь, они пересекли открытое пространство и оказались между двух ангаров. Узкая, уже заросшая травой тропка вела к вышке.
– Я иду первым, – тихо произнес Иван. – Когда дам знак, поднимайся наверх.
Не дожидаясь ответа, он бесшумно вскарабкался по ржавым металлическим ступеням и распластался на деревянном, слегка подгнившем, но еще вполне надежном полу.
Выглянув сквозь небольшое отверстие в проржавевшем металлическом листе, лейтенант понял, что находится чуть выше и левее боксов, где в мирное время стояла на консервации боевая техника дивизии. Правее приземистых строений открывался вид на паркинги, чуть дальше к ним примыкал плац, с опаленным кругом посередине, за ним, перекрывая обзор, возвышались здания казарм, штаба и двух многоэтажных административных построек.
Еще по пути сюда, мысленно анализируя скупой рассказ Насти, Лозин пришел к выводу, что захватившая Херберта группа не ставила себе целью охоту на людей в опустевшем городе. Судя по всему, они направлялись в расположение части, а пленение Джона оказалось делом случая.
Он не ошибся: пять одинаковых внедорожников стояли на ближайшем техническом паркинге, образуя широкий круг, внутри которого разворачивались непонятные события.
Лозин задействовал датчики шлема, и цифровые видеокамеры тут же выдали на полупрозрачный экран увеличенную картинку происходящего, сопровождая ее аудиорядом, – звук снимали чувствительные узконаправленные микрофоны боевой экипировки.
В кольце внедорожников находились пять человек, там же стояло два складных стула. На них восседали гуманоидные существа, облаченные в глянцевито-черные защитные костюмы. Их черты скрывали дыхательные маски, но все равно лейтенанта охватила неподконтрольная разуму дрожь.
Несколько секунд он смотрел на них, впитывая чуждый образ каждым нервом, каждой клеточкой своего тела.
Настя нисколько не преувеличивала. Моральный удар оказался сильным, парализующим. При взгляде на чуждых тварей кровь вдруг начала глухо и ритмично ломиться в виски, но не от отвращения или страха, а от пожирающей разум вспышки ненависти, – ведь это они убили миллиарды человек, превратив мегаполисы в обугленные склепы.
Иван смотрел, не отрываясь, захлебываясь эмоциями, спрашивая себя: смогу ли взять хотя бы одного живым?
Не факт…
Он с усилием отвел взгляд от двух чужеродных фигур, сосредоточив внимание на людях, сопровождавших пришельцев.
Лозин насчитал двенадцать человек. Все не моложе тридцати лет, в гражданской одежде, с автоматическим оружием в руках. Трое из них находились внутри замкнутого внедорожниками пространства, остальные охраняли внешний периметр импровизированного укрепления.
Напряжение возрастало с каждой секундой. Он не имел права ошибиться, оценивая этих людей, и потому его взгляд задержался на каждом.
В их позах, лицах не ощущалось напряжения, скорее наоборот, они демонстрировали спокойное безразличие к тому, что происходило внутри замкнутого машинами пространства. За несколько секунд взгляд Ивана подметил десяток отличительных черт их поведения – в присутствии чужих оказалась важна каждая мелочь, такая, например, как небрежный плевок на теплый асфальтобетон, негромкая фраза, адресованная соседу, ответная усмешка.
Нет, они не походили на запуганных, работающих по принуждению людей.
Сделав неприятный, но очевидный вывод лейтенант перевел взгляд внутрь замкнутого пространства.
Кроме чужих там находилось еще пять человек: один из них, скорчившись, ничком лежал на нагретом асфальтобетоне. Судя по порванной, испачканной одежде, это был Херберт, избитый, но живой. Его даже не связали, – очевидно, Джон с первых минут повел себя безвольно, не внушил опасений.
Второй пленник выглядел крайне необычно.
Металлический ошейник, с обращенными внутрь шипами, явно свидетельствовал о его рабском положении. При помощи длинного прочного поводка он был привязан к бамперу одной из машин. Неестественная поза, одутловатые черты лица, лишенные осмысленного выражения, и тонкая струйка слюны, стекающая из уголка губ, указывали: он совершенно не осознает окружающего.
В этот миг один из троих людей, находившийся неподалеку от чужих, внезапно повернулся, пнув ногой лежащего на асфальте Херберта.
– Ты будешь отвечать на вопросы, тварь? – резко, с придыхом спросил он.
Джон глухо застонал от боли.
– Я не могу объяснять… – прохрипел он, захлебываясь выступившей на губах кровавой пеной. – Я не русский солдат! Мне ничего не понятно тут!..
– Врешь, паскуда! Я видел тебя на территории части! – выкрикнул сухопарый, жилистый, смутно знакомый Ивану человек, вновь ударив Херберта ногой в живот.
Джон сдавленно застонал, и в этот миг лейтенант вдруг вспомнил.
В кольце внедорожников стоял бывший капитан ВДВ по фамилии Заулов, уволенный с формулировкой «по неполному служебному соответствию». Позже, примерно за месяц до роковых событий, Иван несколько раз случайно встречал его в городе. Еще тогда он с недоумением подметил, что бывший капитан, пойманный на краже войскового имущества, вместо того чтобы сидеть в следственном изоляторе, спокойно разъезжает на дорогой иномарке, в компании хмурых типов, похожих на тех, что стояли сейчас во внешнем охранении машин.
Вспышка памяти, больно задевшая за живое, мгновенно устранила двойственность восприятия ситуации.
В том, что существа иной расы, оккупировав Землю, станут подбирать себе пособников из среды людей, Лозин не сомневался. Если они хотели овладеть технологиями человечества, использовать уцелевшие инфраструктуры, то им необходимо подобное «сотрудничество».
Вот, значит, кого они привлекли? Ну, вообще-то, логично, со стороны пришельцев. Бывший офицер дивизии вполне мог предоставить им информацию относительно современных вооружений и некоторых видов техники.
– В последний раз спрашиваю, будешь говорить? – прервал мысль Ивана голос Заулова.
– Я ничего не знаю! Я гражданин Альянса!.. – попытался убедить его Джон.
Двое чужих, сидевших до этого момента абсолютно бесстрастно, внезапно повернули головы друг к другу, и до слуха лейтенанта долетели щебечущие звуки их речи.
Парень, прикованный к бамперу машины, вдруг слабо шевельнулся.
– Они… спрашивают… зачем… ты… его… бьешь?.. – медленно произнес он, даже не повернув головы в сторону Заулова.
– Скажи им, что этот ублюдок – ценный специалист! Вот только не хочет разговаривать по-хорошему, урод.
Как бы ни пытался Лозин подготовиться к встрече, все блекло, теряло значение и смысл под яростным напором вспыхнувших эмоций.
Теперь он понимал Настю и Джона.
Он думал, что уже давно познал цену настоящей боли, но ошибался. Она пришла сейчас, при виде скорчившегося Херберта, циничной усмешки Заулова и отсутствующего, бессмысленного выражения на лице прикованного к бамперу машины изуродованного человека.
В эти секунды сознание перерождалось, – взгляд, брошенный на чуждых существ, уже не вызывал столь сильного потрясения, как минуту назад: Иван вдруг понял, что его ненависть к пришельцам стала холодной, осознанной… а вот людей, которые измывались над другими в силу привычки, оставшейся от прежнего образа жизни, он воспринимал, как врагов особого сорта.
В этом и заключалось потрясение. Лозин мог понять и простить многое. Он сам не раз рисковал жизнью, на себе испытал, как трудно побороть страх перед смертью, но, глядя как боевики Заулова вполголоса обмениваются шутками, стоя рядом с изуродованным, прикованным к бамперу машины потерявшим собственное «я» человеком, он не находил им оправдания.
Земля еще не пала, но стояла на краю пропасти. Чужих от полного господства над остатками человечества отделяло всего несколько шагов, и они будут легко пройдены при помощи таких вот продажных тварей.
У каждого – свой Рубикон.
Для лейтенанта Лозина им стал ржавый лист железа и невзрачный бетонный забор, по одну сторону которого оказался он и тревожно замершая Настя, а по другую – неведомая мощь иной цивилизации…
Мог ли он что-то изменить, или все же единственный выход – бежать, прятаться?
Ивану вдруг представились глухие таежные дебри, где их не отыщет ни один чужой, но сердце билось все чаще, рассудок работал быстро, уже вне эмоций, – он увидел и услышал достаточно.
Здесь и сейчас ему представился шанс, которого, возможно, уже не выпадет в обозримом будущем.
Чужих всего двое. Вряд ли они умеют водить наши машины, – мысли теперь проносились отчетливые, холодные, скупые. Парень, прикованный к бамперу, способен переводить. Надо брать. Брать хотя бы одного из пришельцев живым!
– Настя, – едва слышно выдохнул он в коммуникатор. – Медленно считаешь до десяти и поднимаешься наверх. Затаилась, и смотришь. Что бы ни случилось, – не вмешивайся. Мне от тебя нужна только телеметрия. Ясно?
Секундная пауза.
– Да.
…
Заулов занес ногу для очередного удара. Херберт инстинктивно скорчился, закрывая голову руками.
Чужие о чем-то переговаривались между собой. До слуха долетали щебечущие звуки их речи.
Взгляд лейтенанта фиксировал каждую мелочь. Девять человек в наружном охранении вели себя расслаблено. Сопровождение пришельцев для них – рутина. В сторону забора даже не смотрят, опасности не чувствуют. Двое совсем близко, один облокотился о капот внедорожника, слушает. Второй что-то рассказывает ему. Оружие оба держат стволами вниз.
Это – всего лишь миг. Один удар сердца, выцветший срез сознания, пока палец продавливает упругое сопротивление сенсора огня.
…Короткая очередь по ногам Заулова. Вскрик, захлебнувшийся воем. Всеобщее секундное замешательство, – как и рассчитывал. Прыжок на широкий гребень забора, равновесие, выстрел. Кровь – веером по капоту. Короткое движение ствола и еще один выстрел. Ветровое стекло – вдребезги. Судорожный взмах рук второго охранника, булькающий хрип, – рану не зажать, кровь брызжет между пальцами.
Вниз!
Ноги пружинят, принимая вес тела. Над головой – грохот очередей, едкое бетонное крошево, визг рикошета.
«Только бы Настя не замешкалась»!
…
Лозин заскочил в узкий сумеречный полуметровый зазор между забором части и крайним консервационным боксом.
Стрельба стихла. Крик бывшего капитана захлебнулся.
– Он туда рванул!
«Все отлично. Заметили», – Иван быстро вскарабкался на крышу бокса, откатился от края, замер вне поля зрения боевиков Заулова (даже в мыслях язык не поворачивался назвать их людьми).
Настя заняла позицию. Телеметрия с датчиков ее шлема стабилизировалась, дала четкую картинку: шестеро ринулись в погоню, разбившись на группы, обходя боксы с двух сторон.
Где же седьмой?
Ага, вот он, остался на месте, присел, держа под прицелом обращенный в сторону паркинга срез покатых крыш.
Еще двое, – внутри периметра машин, укрылись за колесами, но в бой явно не рвались, осторожно выглядывали, не обращая внимания на Заулова, который уже не выл, а хрипел, корчась на земле.
Чужие не испугались, не попытались спрятаться, а наоборот выпрямились в рост, возможно – вели сканирование. Вот их следовало опасаться.
Настю скрывала мощная тепловая засветка. Лист металла, нагретый на солнце, да маскирующие свойства экипировки сведут на «нет» работу датчиков обнаружения.
В дополнительном оперативном окне лейтенант видел, как первая группа боевиков, пробежав по его следам, остановилась. Не очень-то уверенно они себя чувствовали. Лезть под пули никто не хотел. Но сейчас главное, – те двое, что остались внутри периметра. Если заведут машину, впихнут в нее чужих и рванут прочь, – остановить не успею.
Внизу прошуршали шаги, затем поступь зазвучала отчетливее – преследователи удалялись от бокса в сторону плаца. Лозин уже понял, с кем имеет дело, просчитал их реакцию. Они злы, испуганы, но сильны в стае. Шок первых секунд прошел, а численное превосходство придало уверенности, все же девять стволов, – не шутка.
Их логика подсказывала, что нападение – дело рук одиночки, озверевшего от мытарств в мертвом городе.
Пять секунд.
Десять.
Пятнадцать…
Они пересекли границу плаца, перебежками рванули в сторону двухэтажных строений.
Внезапно один из них остановился, прошил длинной очередью невысокую кустарниковую изгородь. Пули срубили несколько веточек, со звоном выбили случайно уцелевшее стекло на первом этаже казармы.
«Они уверены – я побежал туда».
Лозин знал, другого шанса не будет.
Он прополз несколько метров по нагретой солнцем крыше бокса, рывком поднялся на колено, и «шторм» в его руках ударил форсированными очередями.
Боевика, державшего под прицелом срез крыши, отшвырнуло назад, двух других, прятавшихся за машинами, не спасли укрытия. Благодаря Насте лейтенант видел их позиции, и бил наверняка, целясь выше колес, в головы.
Чужие метнулись к Херберту. Наверное, решили впихнуть его за руль, понимая, что надо убираться отсюда, но не успели. Два одиночных выстрела, произведенные по ногам, повалили тварей на землю, – иного выхода не нашлось.
«Несколько минут проживут. Допросить успею».
В этот миг пластиковый слив разнесло в щепу, над головой засвистели пули, – стреляли со стороны казарм.
Он перекатом ушел к краю крыши, спрыгнул вниз, оказался между боксами, пробежал вперед, выглянул. Подле казармы росли тополя. Стрелки прятались за ними. Один менял магазин в автомате, трое продолжали вести неприцельный огонь, оставшиеся оказались умнее, – переглянувшись, они переключились на подствольники.
– Настя, пригнись!
Хлопок. Второй.
Огонь прекратился. На крыше бокса взметнулось два разрыва, звонко взвизгнули осколки, гулким эхом отозвалась прошитая навылет пустая емкость из-под масла.
Один из боевиков нервно выругался, второй шумно выдохнул:
– Все. Он готов. Точно говорю!
– Так иди, проверь, раз такой умный!
– Вместе пошли!
Они поверили в тишину, вышли из-за укрытий, громко, возбужденно переговариваясь, матерясь, теряя чувство реальности из-за переизбытка нерастраченного адреналина, а затем толпой двинулись через плац.
Лозин выждал, пока они подойдут поближе, ударил наверняка. Пятеро повалились сразу, как подрубленные, и лишь один, прихрамывая, попытался бежать, но его догнала пуля.
– Настя?
– Да…
– Не задело?
– Нет… – она по-прежнему говорила шепотом.
– Пока не спускайся. Следи за обстановкой.
– А ты?
– У меня есть дело.
* * *Рассудок лейтенанта еще жил ритмом яростной схватки, но сжигающее нервы напряжение играло на руку, давало короткий отрезок морального иммунитета, возможность идти до конца.
Он сменил магазин, бегом кинулся назад, к технической парковке, как вдруг внутри замкнутого машинами пространства ударила автоматная очередь, за ней еще и еще одна, затем зловещая тишина вновь окутала военный городок.
«Заулов»! – метнулась в голове Лозина страшная догадка, но, мгновением позже, перекатившись через капот, он понял, что жестоко ошибся.
Тело бывшего капитана подергивалось в конвульсиях, из ран в груди пульсирующими толчками била кровь, а напротив, привалившись спиной к колесу машины, сидел Херберт. Его разбитые в кровь губы мелко дрожали, побелевшие пальцы сжимали автомат, до которого Джон сумел дотянуться, но самое скверное ожидало впереди…
Проследив за взглядом Херберта, лейтенант увидел Чужих.
Мысленно он готовил себя к первой встрече с представителями иной расы, но все усилия обернулось тщетой.
Два ксеноморфа, изрешеченные пулями, валялись в лужицах розоватой крови!
В глазах у Ивана потемнело, он развернулся, схватил Херберта за грудки, рывком поднял на ноги, выдохнул в лицо:
– Ты что наделал, мать твою?!
Херберт побледнел, но смотрел волком, исподлобья.
– Они били меня!.. – в исступлении захрипел он. – Я их ненавижу!.. Ненавижу! – на губах Джона пузырилась кровавая пена.
Злость клокотала, искала выход, но лейтенант сдержался, отпустил ворот потрепанной куртки, оттолкнул Херберта.
Тот бессильно присел на корточки, обхватил голову руками.
– Я собирался их допросить! – Лозин в сердцах пнул спустившее колесо внедорожника, безнадежно махнул рукой, увидел Настю, и, закинув автомат за спину, протиснулся в небольшой зазор между бамперами машин, подошел к забору, подставил плечо: – Спускайся, я помогу.
Она соскользнула вниз, на миг прижалась к нему, замерла.
Ее сердце билось часто, неровно и злость, душившая Ивана, понемногу отпустила.
– Херберт? Как он? – тихо спросила девушка.
– Живой, – лейтенант взглянул поверх ее плеча. – Видишь спортивную площадку?
– Угу.
– Иди туда, не на что здесь смотреть, – взгляд Лозина невольно задержался на трупах Чужих. – Я подойду. Скоро, – пообещал он.
– Хорошо… – ей и самой хотелось отойти в сторону, присесть, унять дрожь, почувствовать, что жива, что все уже закончилось.
– Херберт!
Джон появился в поле зрения, неуклюже перевалился через капот машины. В руках он сжимал трофейный автомат.
– Побудь с Настей.
Тот лишь угрюмо кивнул, стараясь не встречаться взглядом с лейтенантом.
* * *Подождав, пока Настя и Джон отойдут, Лозин вернулся к трупам Чужих.
Иван понимал, что произвести необходимую операцию с минимальным риском для здоровья может только он, ведь обращающиеся в крови микромашины уже доказали свою функциональность.
Защитные костюмы ксеноморфов, исполненные из темного глянцевитого материала, полностью скрывали их анатомию. Перевернув тело Чужого, Лозин заметил, что жесткие сегменты экипировки все же имеют стык.
На сложные операции не осталось ни времени, ни сил, и он, действуя боевым ножом, вскрыл защитный костюм инопланетного существа, будто раковину двустворчатого моллюска.
Раздался хлюпающий звук, две половинки панциря раскрылись, изнутри вытекло немного тягучей слизи.
Холодок инстинктивного отвращения мерзкой дрожью скользнул вдоль позвоночника.
Перед ним на забрызганном кровью бетоне лежал гуманоид со слабо выраженными признаками инсектоидной расы. По земным меркам (а иных критериев для сравнения не нашлось) эволюционные предки Чужих принадлежали к разновидности насекомых.
Влажный блеск хитина на отдельных участках обнаженного тела поначалу сбивал с толку, но, присмотревшись внимательнее, он понял: в облике ксеноморфа все-таки преобладают гуманоидные черты. Лицо отдаленно напоминало человеческое. Глаза обрамляли кожистые складки век, ниже располагался плоский нос с узкими дыхательными отверстиями, да и тонкая, бескровная линия губ совершенно не походила на ороговевшие жвала насекомых.
Волосяной покров на голове Чужого отсутствовал, – вытянутый к затылку череп покрывали толстые складки кожи, кое-где испятнанные чешуйками.
Термальное сканирование дало четкий контур. Не вызывало сомнений, что эти существа способны поддерживать собственную температуру тела, вне зависимости от условий окружающей среды.
Все это резко контрастировало с фрагментами рудиментарных хитиновых покровов, и ороговевшими четырехпалыми кистями рук. Создавалось впечатление, что эволюция Чужих однажды совершила крутой поворот, заставив их стремительно видоизменяться на пути выживания.
Конечно, делать однозначные выводы Лозин не мог, – квалификация не та, но он внимательно осмотрел Чужого, ведя подробную видеозапись, не пропустив ни одной детали облика.
Покончив с необходимой, но потребовавшей немалой выдержки процедурой, лейтенант заново «экипировал» ксеноморфа, вернул труп в изначальное положение.
От напряжения ломило виски, в горле стоял ком, острый неприятный запах чуждого существа, казалось, въелся в кожу и от него теперь будет не отмыться.
Мутило, не то от усталости, не то от отвращения.
Взгляд лейтенанта задержался на Заулове, но бывший капитан уже не шевелился.
«Надо бы собрать оружие, боеприпасы», – подумал Лозин, и вдруг заметил второго пленника, о существовании которого он даже не вспомнил за событиями последних минут.
«А с ним-то как теперь быть»? – он присел на корточки, заглянул в лицо несчастного, присмотрелся к одутловатым чертам лица, и вдруг ощутил, как кожу на затылке начало стягивать крупными мурашками.
В первый момент ему показалось, что это ошибка, недоразумение, кошмарная галлюцинация…
Перед ним, скорчившись в неестественной для нормального человека позе, сидел жутко изменившийся лейтенант Логинов, – командир второго взвода роты компьютерной поддержки, по прозвищу Дым…
– Дима?!. – хрипло выдавил Иван.
Опустившись на колени, он потрясенно смотрел в мутные глаза лейтенанта.
Логинов сидел неподвижно, не реагируя на происходящее, его тело обмякло, во взгляде не угадывалось даже проблеска мысли.
Ивана вдруг начало трясти. Перерезав веревку, он разомкнул ошейник, отшвырнул его в сторону, присел на корточки и вдруг заметил два чужеродных включения на затылке лейтенанта, словно ему в череп имплантировали тончайшие, упругие шунты из неизвестного органического материала, похожего на китовый ус…
– Дима… Ты меня слышишь?!. – Иван насильно повернул голову Логинова лицом к себе, по-прежнему с надеждой заглядывая в его глаза. – Ты узнаешь меня, Дым?!
Тот не ответил, но что-то промелькнуло в потухшем взоре, будто в глубинах подсознания еще сохранились остатки уничтоженной личности…
Хотелось уповать на это…
Если минуту назад Лозин понимал, как действовать, то теперь все рухнуло, смешалось в голове.
– Херберт, следи за небом! Настя, подойди, пожалуйста!
Душевная боль, какую не высказать словами, грызла изнутри.
– Узнаешь его?!
Она нахмурилась, припоминая изменившееся лицо, а потом вдруг потрясенно выдохнула:
– Логинов?!.
– Да, это Дима Логинов…
– Что они с ним сделали?! Ради чего?.. – девушка невольно отступила на шаг. Ее губы побелели.
– В этом нужна твоя помощь. Я же не врач! Ему имплантированы какие-то шунты. Похоже, Дым потерял рассудок, но зато теперь может переводить речь чужих.
– Надо провести сканирование… – Настя пересилила себя, подошла, взглянула на место имплантации, где виднелись два инородных хитиновых включения.
– Думаешь в городке есть уцелевшее оборудование?
– Надеюсь. Я в любом случае собиралась заглянуть в лаборатории, раз мы уже здесь.
– Нет. Сейчас придется уходить.
– Почему? Чужие ведь мертвы!
– Вот именно! Вскоре сюда нагрянут их сородичи. Вопрос ближайших минут или часов. Не знаю, как быстро они отреагируют.
– Так что же нам делать?! – растерянно спросила Настя. Ее взгляд остановился на Логинове. – Он не сможет идти сам. Иван, ему нужна помощь!..
– Возьмем одну из машин! – предложил Херберт, напряженно прислушивавшийся к долетающим до него обрывкам фраз.
– Нет! – отрезал Лозин. – Ничего не трогать. Пусть все остается, как есть! Чужие вряд ли разберутся, что произошло нападение извне. Я хочу, чтобы они сочли виновником инцидента его. – Лейтенант указал на труп Заулова.
– Они все равно начнут искать Диму. Нам далеко не уйти с беспомощным человеком на руках. Иван, останемся! – взмолилась Настя. – Лаборатории в другой части городка, может и обойдется? А Логинову могут помочь только наниты! Я знаю код к хранилищу. Там должен остаться неприкосновенный запас кровяной плазмы с их культурой!
– Думаешь, они уцелели?
– Понятия не имею, – честно призналась она. – Но там есть автономные источники питания, а само хранилище надежно экранировано. Поверь, это единственный шанс помочь Диме!
– Тогда не будем терять время! – Лозину пришлось принимать быстрые и небезопасные решения, но попытка стоила риска.
– А если Чужие станут обыскивать городок? – забеспокоился Херберт.
– Тогда придется принять бой! – отрезал Иван, не собираясь вступать в прения. – Давай, Джон, берем его на руки и понесли!
Глава 3
Военный городок…
От технических боксов до здания лабораторий, где раньше работала Настя, было метров пятьсот. Иван думал, что Логинова придется нести на руках, но тот внезапно проявил самостоятельность.
Поначалу, взглянув на приблизившегося Херберта, лейтенант испуганно дернулся, будто его ударило током, потом рефлекторно попытался отползти назад, схватился за шею, где остались глубокие ссадины с запекшейся кровью, но стоило Ивану присесть на корточки и снова заглянуть ему в глаза, как он вдруг успокоился.