Dark Souls: за гранью смерти. Книга 2. История создания Bloodborne, Dark Souls III

Физически Амигдалы напоминают огромных пауков, передвигающихся на двух ногах. Помимо двух ног, эти Великие обладают восемью руками[138], которые насажены на их скелетообразное тело, подобно лапам на шарнирах[139]. Завершается тело Амигдалы головой[140], сразу же привлекающей к себе внимание густыми волосками, торчащими из полости. У большинства Амигдал на голове расположены щупальца. Исключением является «королева», встречающая игрока на Границе Кошмара. Она даже обладает некими эзотерическими заклинаниями: когда «королева» использует магию, то из впадин на ее голове появляются новые глаза. А еще она хранит Чашу Больного Лорана. Возможно, что в Лоране, как и позже в Яаар’гуле, поклонялись Амигдалам, если верить многочисленным статуям этих Великих, иногда, кстати, плохо сделанным, небольшим или изображающим Амигдал всего лишь с двумя руками. Но тут следует отметить, что Великие могут быть абсолютно разного размера: от гигантской королевы на Границе Кошмара и Амигдал среднего размера в Яаар’гуле до совсем небольших особей. Рука Амигдалы, например, достаточно компактная, чтобы охотники могли использовать ее в качестве оружия. По крайней мере, оружие Длань Амигдалы описано именно так: «Рука Великого Амигдалы небольших размеров».

В официальном руководстве Амигдал называют «giant false Gods», что можно перевести как «гигантские ложные боги». В реальности Великие являются высшими существами из другого измерения, а не богами в мифологическом смысле этого слова, но люди продолжают воспринимать их как таковых. Но официальное руководство не отмечает других Великих как «ложных богов», что наталкивает на определенную мысль – те существа, которых мы встречаем по ходу игры, не имеют отношения к истинному Великому по имени Амигдала. Либо он живет в другом измерении, например в созданном им сне, либо у этих паукообразных существ действительно есть коллективный разум, разделяемый между особями, и подлинный Великий Амигдала – это их общее, единое сознание.

Имя «амигдала» отсылает нас сразу к двум частям человеческого тела: миндалины в горле и миндалевидное тело в головном мозге. Первые на латыни называются tonsillae[141], и они выполняют защитную функцию, связанную с иммунитетом. Амигдала, расположенная на Границе Кошмара, может выполнять схожую функцию – мешать паразитам, таким как охотники, проникнуть в сны и кошмары других Великих. Таким образом, Амигдалы являются охранниками, первым уровнем защиты и обороны на границе измерений сна, где живут Великие. Что же касается второго органа, миндалевидного тела, то оно отвечает за обнаружение угроз для организма, в том числе контролирует чувство страха и тревоги, чтобы тело могло правильно среагировать при возникновении малейшего риска. Эта функция, кстати, пересекается с предыдущей теорией, где Амигдала выполняет защитную роль для других Великих: другими словами, эти существа – дозорные.

Некоторые люди поклоняются Амигдалам. Один из них – Лоскутик-паук, чье имя отсылает нас к Гиене Лоскутику и Верному Лоскутику из серии Souls[142]. Так что нет ничего удивительного, что этот мерзкий персонаж при первой же возможности коварно заманивает нашего аватара в пропасть на Границе Кошмара. На протяжении большей части игры нам не удастся встретиться с Лоскутиком лицом к лицу, он будет общаться с нами через закрытую дверь. Но узнать его довольно легко – тот же характерный голос с нотками лжи. Первая встреча с ним произойдет в Запретном лесу: Лоскутик будет перемещаться от дома к дому, ища возможность пообщаться с протагонистом. Именно он передаст нам Миндальный камень, позволяющий ему встречаться со своим божеством – Амигдалой.

Роль Лоскутика определить достаточно сложно. Очевидно, что его главная цель – отдать игрока в качестве подношения своему богу, чтобы удовлетворить его. Он даже на секунду не задумывается, что этот охотник может одолеть Великого и убить Амигдалу. Так что Лоскутик в какой-то степени виноват в гибели кумира. Надо сказать, что он производит впечатление несколько простодушного существа. За его манипуляциями скрывается отсутствие уверенности в самом себе. После смерти Амигдалы он сперва попытается завоевать расположение игрока, предложив ему дружбу, а затем отправится на поиски нового бога, которому вновь посвятит всего себя.

Лоскутик-паук обладает человеческой головой и телом паука. Его облик подтверждает одну из особенностей вселенной Bloodborne: поклонники Великих в конце концов обретают физическую форму, схожую с выбранным ими «божеством». Например, жители Рыбацкой деревни, поклоняющиеся Кос, превратились в бледных существ, чьи тела разрушаются под глыбами раковин[143], или же стали подобием моллюсков, как Snail Woman (женщина-улитка). Такие преобразования связаны с принадлежностью Кос к океану. Что касается поклонников Амигдалы, которые начинают напоминать пауков, то их метаморфозы не кажутся такими уж удивительными: Лоскутик сохранил голову человека, но приобрел тело паука. Такие изменения позволили этому герою быстро перемещаться между разными измерениями. Из Запретного леса он с легкостью попадает в Лекционный корпус, а затем на Границу Кошмара, следя за каждым шагом игрока.

Кос

Все указывает на то, что огромный, белый, выброшенный на берег труп, который мы находим в конце DLC The Old Hunters, – это труп Великой Кос. Рыбаки из деревни не перестали поклоняться «Матери Кос», связывая ее с водой. И если Присутствие Луны связано, очевидно, с луной, то Кос получает силы из океана[144]. Символизм первозданных вод, стоящих у истоков жизни, находит здесь определенный отклик. Великие не могут родить детей, однако Сирота Кос буквально рождается на глазах игрока, выползая из брюха странного белого существа. Сцена происходит внутри кошмара, созданного Кос, и вполне очевидно, что сон позволяет Кос, как и Присутствию Луны, появляться в различных образах. Этот труп – воплощение Кос, которая постоянно переживает процесс болезненных родов и смерти. «Каждый Великий теряет свое дитя и затем стремится найти ему замену», – говорит нам описание одной из третей пуповины. Великий, потерявший младенца Мерго, создал Кошмар Менсиса, сохраняя там своего еще живого ребенка. Кос сделала то же самое, создав Кошмар охотника, где она постоянно переживает этот ужасный момент. Кажется, что сны – это и есть та замена, которую ищут Великие.

В разделе «История» мы рассказывали, что Виллем забрал у Кос Нерв Ока. Однако связанные с приходом ученых Бюргенверта в Рыбацкую деревню события были чем-то большим, чем простая кража… В частности, описание Резервуара проклятий, который передает игроку Волхв из Рыбацкой деревни, гласит следующее: «Череп местного жителя из соседней Рыбацкой деревни. Кто-то искал в нем глаза, поэтому череп покрыт множеством царапин и вмятин». Череп – свидетельство варварских экспериментов и буквального препарирования людей, проводимых Бюргенвертом, ведь глаза – символ Виллема, и его исследования были полностью посвящены этой теме. Вероятно, что в той резне принимали участие охотники, защищая ученых и помогая им отлавливать рыбаков для экспериментов.

Несомненно, Мария и Герман тоже были среди ученых. Мария, возмущенная устроенной бойней, с отвращением выбросила на дно колодца свое оружие – знаменитое Ракуйо. Забавно, но давайте вспомним первые слова, которые Леди Мария говорит нам: «Не стоит прикасаться к телам». Несомненно, речь идет о теле самой Марии, над трупом которой геймер только что совершил распространенное и во всех других играх Souls действие «осмотреть тело». Однако, возможно, девушка говорит нам о теле Великой Кос, о ее ребенке или даже о трупах рыбаков. Мария, подчеркивая двусмысленность своих слов, добавляет: «О, я-то знаю, как сладостно манят тайны».

Что касается Германа, то неизвестно, насколько глубоко он был вовлечен в те события, но есть одна деталь, указывающая нам на глубокую травму, которую он тогда получил. Рассказывая о Присутствии Луны, мы упомянули сцену, где Сирота Кос смотрит на луну и становится слышен плач Германа. Этот плач можно интерпретировать следующим образом: Первый Охотник просто чувствует, как сильно страдает Кос, и сила этих мучений проходит сквозь измерения[145]. Плач может быть связан и с резней, устроенной Бюргенвертом, в которой Герман принимал участие. Это объясняет, почему Кукла после победы над Сиротой Кос сообщает игроку, что Первый Охотник мирно спит, обретя покой. Как будто уничтожение Кошмара охотника положило конец его худшим воспоминаниям, связанным с бойней в Рыбацкой деревне. А может быть, облегчение связано с окончанием ужасного периода, когда «дети» Германа, охотники, были заперты в Кошмаре, из которого нет выхода?

Кошмар охотника – ужасное место, проклятие охотников, неспособных справиться с бедой, поддавшихся безумию или даже встретивших смерть. «Да будут прокляты изверги истинные. Будут прокляты их дети и дети их детей во веки веков», – произносит женский голос[146], когда главного героя хватает Амигдала, перенося его в Кошмар охотника. Мы слышим голос Волхва на входе в деревню: «Искупление для грешников… Гневом Матери Кос…», а также «Наложи проклятье крови на них, их детей и детей их детей во веки веков» или «Всякое греховное рождение ввергнет каждого ребенка в пучину страданий». Наконец, Саймон, охотник Церкви исцеления, перед своей скорой смертью в конце DLC говорит нам следующее: «Эта деревня и есть настоящая тайна. Свидетельство старых прегрешений. Она питает этот кошмар. ‹…› Наши предки грешили? Мы, охотники, не в силах вечно нести груз их грехов…» Реплики всех трех персонажей отсылают нас к одной общей идее: осквернение (если можно так сказать), совершенное охотниками в Рыбацкой деревне, и унижение, нанесенное Матери Кос, заставило Великого проклясть всех охотников и их преемников, помещая тех в свой мир, Кошмар охотника, и заставляя их страдать в вечных муках. Герман слишком поздно осознал последствия резни в Рыбацкой деревне. Зло свершилось, разгневанная Кос уже огласила свое проклятие[147]. Как мы видели раньше, Первый Охотник создал клан Охотников на охотников, чтобы спасти некоторых сородичей, не давая проклятию распространиться на них. Таким образом, не случайно были выбраны противоположные названия – «сон» и «кошмар» охотника, они сразу прямо отсылают нас к раю и аду, что были созданы после преступлений, совершенных первыми охотниками.

Разница между Сном охотника, созданным Присутствием Луны, и Кошмаром охотника, созданным Кос, легло в основу одной теории, которая раскрывается через образ Германа. Так как Герман участвовал в преступных событиях, устроенных Бюргенвертом в Рыбацкой деревне, нельзя исключать, что именно он был тем, кто забрал у Кос треть пуповины. А значит, именно он был первым охотником, которого коснулось проклятие, наложенное на нынешних и будущих охотников. Согласно этой теории Герман из Сна охотника будет также жить в Кошмаре охотника в образе Сироты Кос: так у него будет буквально место в первом ряду, чтобы снова и снова переживать роды Великого, ее боль, агрессию и кошмар. Перенос сознания из одного сна в другой происходит, когда Герман спит[148]. Он просыпается в другом месте, в облике Сироты Кос. Ведь Сирота, как настоящие охотники, носит плащ и пользуется созданным из пуповины оружием, которое формой напоминает знаменитую косу Германа. Детали в Bloodborne не бывают случайными – мы уже не раз успели в этом убедиться. Тревога и беспокойство, озвученные спящим Германом в нескольких коротких фразах, где он умоляет Лоуренса или Виллема прийти и спасти его, обретают еще больший смысл, когда Кукла говорит игроку, что ее хозяин успокоился после убийства Сироты Кос, ведь это означает конец кошмара, а значит, конец страданий Германа.

Наконец, давайте обратим внимание на еще одну особенность тела Кос, найденного нами на берегу Кошмара охотника. Она кажется уже давно мертвой, и причина смерти неизвестна. «Когда волны выбрасывают на берег тело Кос, его внутренности распирает от множества крошечных паразитов, не типичных для людей», – говорит нам описание оружия Паразит Коса, которое можно получить после победы над Сиротой. Однажды, в реальном мире, рыбаки нашли пораженного Великого. В соответствии с традициями рыбаки поклонялись океану, источнику природных богатств. Вид этого нового существа добавил их верованиям новое, эзотерическое измерение. Согласно кельтскому мифу ирландские боги (Туат Де Дананн[149]) прибыли по морю, вот и это загадочное белое существо, несомненно, божественного происхождения, внезапно поставило рыбаков перед фактом реальности высших созданий. Затем они обнаружили «небесную жидкость», добываемую из океана, и стали пить ее в знак поклонения Матери Кос. Так их тела начали меняться, день за днем приближая жителей деревни к обитателям океана. Никто не знает, откуда взялись паразиты, появившиеся в теле непонятного белого существа, но, возможно, они оказались менее вредными для людей, чем для Великих. Паразиты находились в воде, которую пили жители деревни, а затем и подопытные кролики в подвалах Церкви исцеления. Несмотря на ужасные уродства, люди продолжали, ведь они приобретали новые способности, пока не открыли для себя космос, как немного позже сделали Светящиеся деревья. Имя «Кос»[150] наталкивает нас на мысли о связи с космосом. Бледный цвет кожи Великого встречается у Посланников, чье родство с космосом неоспоримо, а также у Ибраитас, прозванной Дочерью Космоса.

Ибраитас, Дочь Космоса

Ибраитас, Дочь Космоса, называемая также Брошенным Великим, была найдена участниками Хора в глубинах цивилизации Птумеру. Она передала им тайные знания, которые позже помогли Хору провести опыты, связанные с поиском Тайной Истины, в ходе которых, как мы раньше упоминали, появились Посланники.

Стоит детальнее описать чудовищную внешность Ибраитас. Бесчисленные щупальца и иссохшие крылья смешались на деформированном теле бледного существа, чей корпус венчает голова, такая огромная и нелепая. Она фактически разделена на две части, каждая из которых представляет собой скопления бледных вязких трубок. Когда части расходятся, обнажается гигантский мозг с красными и зелеными глазами. Это не самый жуткий монстр, но скучать во время битвы с Ибраитас точно не придется. Она использует атаки, связанные с космосом. Например, Зов вовне – мощная техника, изучаемая также служителями Хора (которые разработают обряд, высоко ценимый его членами), чья работа приведет к созданию особого инструмента, который охотник сможет получить во время путешествия.

Ибраитас – единственный великий, несвязанный со сном или кошмаром. Это действительно Брошенный Великий, оставленный в мире людей еще во времена цивилизации Птумеру. Позже Ибраитас стала жить в обители Хора, а точнее в особом месте, названном Алтарь Отчаяния. Несмотря на кажущееся могущество, Дочь Космоса, в конечном итоге, выглядит довольно жалкой.

Ром, Праздный паук

Ром, будучи человеком, когда-то училась в Бюргенверте. Благодаря исследованиям Мастера Виллема она достигла Тайной Истины, что спровоцировало ее физические и ментальные метаморфозы. Ром превратилась в некое подобие «паука» с маленькими ножками и огромным телом, чем-то напоминающим Амигдалу, особенно за счет бугристой головы и множества глаз. Став космическим существом, Ром потеряла все человеческое, что было в ней. Несомненно, она первая из людей, кто так близко подобрался к силам космоса, потеряв при этом рассудок, память о прошлом и своих убеждениях. К счастью, Виллем нашел применение новой силы, направив ее на устранение последствий обрядов Школы Менсиса, как мы уже рассказывали в разделе «История».

Истинная личность Ром остается для нас загадкой. Это кажется забавным, ведь вся важность персонажа исходит из его прошлого и роли в игре. Но нам интереснее подробнее поговорить о месте, куда Виллем поместил Ром: Озеро лунного отражения. Согласно древним легендам, озеро – это глаз на поверхности земли, через который низшие существа, скрывающиеся под землей, смотрят на божеств с поверхности. Низшие существа Bloodborne, то есть люди, не обитают под землей, но также желают знать о том, как живут высшие существа – Великие. Они развиваются в более высоких плоскостях, например в небе, в космосе или вообще в другом измерении, как Амигдалы. Символ озера как «глаза земли» обретает особый смысл, ведь Ром, находясь в Озере лунного отражения, ставит на этот глаз завесу, чтобы скрыть от мира людей красную луну, а значит, скрыть измерения, где живут Великие. Разгадать загадку Ром – открыть глаз земли: игрок, как человек, низшее существо, начинает смотреть за жизнью Великих, высших существ.

Возвращаясь к вопросу символизма в игре, руны типа Озеро описывают водоемы как мощную защиту, как оплот. Кроме того, Ром живет именно в Озере лунного отражения[151], и это название было дано не просто так. В древнегреческой мифологии существовала богиня луны, и звали ее Селена. Если пойти еще дальше, то Ром можно представить как Эндимиона, любовника Селены. По легенде, Селена усыпила его, чтобы даровать тому вечную молодость. Как и во всей серии Souls, время в игре кажется непроницаемым, и Ром, похоже, способна удерживать завесу столько, сколько необходимо, даже целую вечность. Спокойно, словно она спит, но надежно. Чтобы завершить это сравнение, расскажем о пятидесяти дочерях Селены и Эндимиона – о Менах: такое большое количество детей чем-то напоминает толпу пауков, которые защищают Ром от игрока, а значит, защищают и луну – Селену.

3. Тематика

Космический ужас – наследие лавкрафта

Невозможно разбирать тематику Bloodborne, не отметив генетическое сходство этой игры с произведениями Говарда Филлипса Лавкрафта. Известный писатель начала XX века сейчас считается одним из основоположников жанра ужаса в литературе, в который он много чего привнес: истории о героях, которые по воле случая или в результате экспериментов оказываются перед лицом неописуемого ужаса, осознание реальности, которая выходит за рамки человеческого понимания и часто заставляет впадать в безумие – внутренние страх и паранойю, что мучали самого Лавкрафта на протяжении всей жизни.

Больной дух в больном теле

Говард Ф. Лавкрафт родился 20 августа 1890 года в Провиденсе, штат Род-Айленд, США. Его предки были богатыми английскими переселенцами[152]. С самого детства жизнь Лавкрафта была наполнена трагическими событиями: ему было всего три года, когда его отец, Уинфилд Скотт Лавкрафт, начал страдать от психического расстройства. Родителя мучали галлюцинации, и он был помещен в психиатрическую больницу Батлера, где умер спустя пять лет.

Говарда воспитывала его мать (Сара Сьюзан Филлипс Лавкрафт), бабушка и две тети по материнской линии. Мальчик увлекался чтением и достаточно рано проявил талант сначала к запоминанию, а потом и к написанию стихов – первую поэму он сочинил в шесть лет. Дедушка, поощряющий любовь внука к книгам, часто рассказывал ему страшные сказки, которые придумывал сам. Это были лишь маленькие семена, из которых вырастет настоящий писательский талант.

Говард, будучи слабым и болезненным ребенком, часто пропускает школу и еще больше погружается в чтение книг из библиотеки деда, расположенной на чердаке. Он страдает от парасомнии (расстройства сна), и часто его посещают кошмары: сны наполнены жуткими чудовищами. Позже чудовища обретут свою жизнь и имя – «Ночные Мверзи»[153], где они описываются как человекоподобные существа без лиц, с черной кожей, рогами, хвостами и крыльями летучей мыши.

Смерть дедушки в 1904 году нанесла мальчику тяжелый удар, а его семья из-за плохого управления имуществом оказалась в трудном финансовом положении. Дом был продан, и Лавкрафт с матерью были вынуждены переехать в более скромное жилье. Еще много лет Говард жил под присмотром матери[154]. Изначально Лавкрафт мечтал стать астрономом, но пришлось отказаться от этой идеи[155], так как он был не силен в математике. После этого Говард полностью посвящает жизнь чтению и писательству.

В 1913 году он пишет заметку в pulp-журнал[156] The Argosy, где критикует слишком романтичные истории Фредерика Джексона. Эта заметка становится началом настоящих дебатов в разделе «Письма читателей». Жаркая полемика не ускользает от внимания «Объединенной ассоциации любительской прессы», и вскоре эта организация просит Лавкрафта присоединиться к ним. Начинающий автор принимает приглашение, и вскоре из-под его пера выходит множество стихов и рассказов. Первая публикация в журнале Ассоциации происходит в 1916 году – печатается рассказ «Алхимик». Параллельно с этим Лавкрафт с 1915 по 1923 год выпускает собственную газету The Conservative («Консерватор»), где он и другие журналисты-любители публикуют статьи о политике[157], обществе и литературе, а также стихи и короткие рассказы.

От любителя к автору

Из-за тяжелой депрессии и приступов истерии мать Лавкрафта в 1919 году была помещена в больницу Батлера – ту же больницу, где ее муж провел последние годы жизни. Там в 1921 году она умерла в результате послеоперационного осложнения: эти события еще больше омрачили жизнь Говарда, который тем не менее уже активно публиковался в 1919 году[158].

В его ранних работах четко прослеживается влияние творчества Эдгара Аллана По[159]. Деньги, которые он зарабатывает на этих рассказах, и полученное им скудное наследство не позволяют Лавкрафту поддерживать нормальный образ жизни. Но гордость – он придает большое значение правилам поведения английского джентльмена – мешает ему соглашаться на мелкие заказы, чтобы получать хоть какую-то оплату: Говард считает, что такая работа недостойна статуса автора.

В этот период жизни он познакомился с Соней Грин, членом конгресса журналистов-любителей. Они полюбили друг друга, поженились в 1924 году и переехали в Нью-Йорк, район Бруклин.

К сожалению, из-за финансовых проблем Соне пришлось закрыть шляпный магазин. К тому же она внезапно заболела, а доходов Лавкрафта было недостаточно, чтобы содержать их обоих. Его жена вынуждена была искать подработку, в итоге ей пришлось переехать поближе к месту новой работы, оставив Лавкрафта одного в квартире. Через несколько лет Говард и его жена расстались.

И хотя изначально Лавкрафт рад переезду в Нью-Йорк, позднее он каждый день жалеет об этом решении. Будучи бедным, он худеет с пугающей скоростью. Говард продолжает писать для бульварного журнала Weird Tales. Последней каплей становится ограбление, жертвой которого он стал. Он уезжает из Нью-Йорка и возвращается в Провиденс, где проводит последние десять лет жизни – самое плодотворное время в его писательской карьере[160].

Он также вел увлекательную переписку с другими авторами и будущими писателями, например с двумя коллегами из Weird Tales: Кларком Эштоном Смитом (автором более ста рассказов в жанре ужасов и научной фантастики) и Робертом Ирвином Говардом (создателем Конана). Еще он переписывался с Робертом Блохом («Психо»), а позже и с Августом Дерлетом. Эту группу друзей стали именовать «Кругом Лавкрафта», имея в виду взаимное влияние, которое участники группы оказывали друг на друга. Писатели без стеснения и колебания опирались на идеи и мифологические элементы, созданные автором из Провиденса, и Лавкрафт был не против, более того, друзья отвечали ему тем же.

Несмотря на восхищение некоторых поклонников и на большое количество заказов для Weird Tales, Лавкрафт все еще с трудом зарабатывал себе на жизнь. Он слишком чувствительно относился к критике и был очень не уверен в себе[161], поэтому Говард отказывался от предложений разных изданий, заинтересованных в его произведениях, и даже не стал публиковать несколько рассказов[162], хотя они могли бы быть весьма успешными. Он продолжал жить в бедности и тревогах. Кажется, что в 1936 году подул ветер перемен, когда молодой издатель Джулиус Шварц согласился опубликовать повесть «Хребты безумия»[163], разделив ее на три части и напечатав в Astounding Stories (еще одно бульварное издание). Затем в июне был выпущен еще один рассказ – «За гранью времен». Обе публикации принесли автору неплохой гонорар, возможно самый большой за всю карьеру.

Однако в том же месяце его друг Роберт И. Говард совершает самоубийство, что безумно расстраивает Лавкрафта. Одновременно с этим писателя начинают мучить боли в животе. В начале 1937 года у Говарда обнаруживается рак тонкой кишки, от которого он скончается 15 марта этого же года, даже не представляя, какое признание он получит после смерти.

Последователи Лавкрафта

Говард Лавкрафт во многом обязан известностью одному корреспонденту, Августу Дерлету, которому в 1937 году было 28 лет. С помощью Дональда Уондри, своего друга-писателя (без которого, кстати, «За гранью времен» никогда не был бы издан), Дерлет начал публиковать рассказы Лавкрафта, которые остались после смерти Говарда в виде рукописей. Зря Лавкрафт не решился издавать их при жизни… Для этого два партнера в 1939 году решают основать собственное издательство – Arkham House[164]. Уондри и Дерлет, таким образом, сыграют ключевую роль в посмертном признании Лавкрафта. Август в этом деле заходит так далеко, что сам дописывает незаконченные тексты Лавкрафта или даже пишет новые рассказы на основе созданных автором задумок. Пройдя через поток критики и недовольства, автор расширяет загадочную космическую вселенную, созданную Говардом Филлипом, объединяя ее в сборник под сбивающим с толку названием «Мифы Ктулху»[165], ведь существо в заголовке не является главным созданием Лавкрафта – если, конечно, выделить некую иерархию персонажей этого писателя.