bannerbanner
Финики. Рассказы и повести
Финики. Рассказы и повести

Полная версия

Финики. Рассказы и повести

Язык: Русский
Год издания: 2018
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 3

– Я с удовольствием покажу пещеры, – откликнулся необычный гид.

– Это было бы замечательно, но сперва найдём Поля.

– Найдём, – коротко согласился Нил, – Вы когда-нибудь слышали о рептилоидах?

– Это человекообразные драконы?

– Быть может наоборот…

– Что наоборот?

– Люди похожи на рептилоидов.

– Неожиданно!

– А про «голубую кровь» вам что-нибудь известно?

– Это люди высшей касты, да?

– Примерно так. И их кровь действительно имеет голубой оттенок, потому что насыщена медью, – гемоцианином, а не гемоглобином, как у простых людей. Они живут значительно дольше всех прочих существ на этой планете.

– Вы говорите, как инопланетянин, – засмеялась Катрин.

– Мы все, так или иначе, инопланетяне.


Катрин, лежащая в операционной видела, как они с Нилом гуляют у сказочной реки. Нил проводил её извилистыми тропами, то удаляясь от берега, то вновь оказываясь у самой его кромки.


– Смотри! – неожиданно торжественно Нил указал своей спутнице на пещеру.

– О-о! – лишь смогла выговорить Катрин.

Наощупь, достав фотоаппарат, она стала делать снимки. Из пещеры веяло густым испарением со слегка сладковатым привкусом. Катрин не заметила, как сознание покинуло её. Нил бережно подхватил девушку. Он стоял позади, ожидая этого падения. Удерживая бесчувственное тело одной рукой, Нил достал из кармана пульт. Нажал кнопку. Из пещеры выплыла лодка, похожая на капсулу. Крыша раскрылась, образуя собой трап. Нил поднял девушку, перенеся её на судно. Капсула, закрывшись, скрылась в пещере.


Когда Катрин очнулась в своей палатке, она не могла вспомнить, как и когда оказалась в этих местах. В палатке были только её вещи: карта с маршрутом выхода к населённому пункту и фотоаппарат с несколькими снимками Рио Тинто. Всё указывало на то, что Катрин приехала сюда одна.


Вернувшись в свой город, она не могла понять, о каком Поле, расспрашивают её все знакомые. Только свадебные фотографии, присланные ей из агентства, стали пробуждать в ней отдалённые обрывки сказочного сна. Беременность, о которой узнала Катрин, стала для неё полной неожиданностью. Растерянная женщина не понимала, что происходит. Почему она беременна? Хотя наличие мужа, могло отчасти объяснить это обстоятельство. Но куда делся Поль, если он был её мужем? Катрин начала его поиски.

Она попыталась восстановить весь предполагаемый маршрут их свадебного путешествия. Оставив работу, уехала в Испанию. Обратилась там в полицию. Ездила по населённым пунктам, показывая фотографии и расспрашивая местных жителей. Всё было тщетно.


– Что это с ребёнком? – в недоумении воскликнула медсестра.

– Что с ним может быть? Операция прошла удачно.

– У него кровь голубая!


Красная река забурлила. В глубине вспыхнули яркие огни. Поверхность воды надулась и расступилась, освобождая простор для необычного летательного аппарата. Он оторвался от воды, плавно поднимаясь над испанской землёй. Замерев на мгновение в небе, корабль стремительно унёсся в космическое пространство. Нил вглядывался в отдаляющуюся планету. Его ждал далёкий Сириус.

Финики

Ещё до отъезда Николай предвкушал свой будущий отдых. Его радовала не только мысль об отдыхе на морском побережье, но и о самой поездке на поезде. Ибо уже с поездке в поезде начинается отпуск. Всё лишнее остаётся на перроне вокзала. Этот вид транспорта, перемещает тебя в пространстве, сочетая дорогу с маленькими развлечениями. Можно ехать и одновременно гулять по вагону, сидеть или спать в купе, курить в тамбуре, глядя на мелькающие за окном пейзажи, обедать и, конечно же, читать давно отложенную для этого книгу. Тем не менее, проводница непременно сообщит о прибытии поезда в пункт назначения, и что пора покинуть гостеприимный вагон. И если ты не едешь из Калининграда во Владивосток, то поездка в поезде может принести удовольствие.

На вокзале Николая не провожали. Он уже давно жил один. С женой они расстались, когда единственный сын женился и стал жить отдельно. Его размеренная жизнь приближалась к сорокапятилетнему юбилею. Новых планов он не строил и приключений не искал, а жил как-то по инерции, что не мешало ему чувствовать себя вполне удовлетворённым.

Поезд тронулся. Соседям по купе Николай приветливо улыбался, не вникая в суть их беседы, и не обращая особого внимание на всё происходящее. Он неторопливо прохаживался в тамбур на перекур, а возвращаясь, устраивался на верхней полке и читал книгу. Вечером, Николай посетил вагон – ресторан с его незамысловатом меню. Возвращаясь после ужина, задержался в тамбуре. Вдоволь насмотревшись в окно, он вернулся в своё купе, где безмятежно заснул на верхней полке под монотонный стук колёс отпускного поезда.

На следующий день, состав прибыл в пункт назначения. Бодрой походкой со спортивной сумкой на плече Николай вышел на вокзальную площадь искать остановку маршрутки с требуемым номером. Наличие санаторной путёвки придавало его хорошему настроению еще и беззаботной уверенности. Приморский город встречал отпускника солнечным теплом. Разместившись в номере, требовалось посетить врача для назначения процедур. Поскольку Николай был практически здоров, соответственно своему возрасту и образу жизни, то и назначенные процедуры носили скорее профилактический характер. Покончив с формальностями, он отправился здороваться с морем на набережную.

Территория санатория была невелика, но имела свой пляж. К вечеру стало штормить, и о том, чтобы с головой окунуться в море вопрос не стоял, но закатав джинсы по колено, он смело шагнул в воду. Приятная пенящаяся прохлада остудила его ноги. Коля бродил по кромке моря, устремляя свой взор к горизонту. Граница бескрайности завораживала. Но вдруг, одна из более активных волн превысила уровень его закатанных джинсов. Николай отскочил на пару шагов назад, решив, что для первого раза – вполне достаточно. Обулся и только теперь заметил одиноко сидящую женщину. Она устроилась на сложенных деревянных лежаках. Её взгляд, казалось, смотрел сквозь него, не замечая, в море. «Или куда она смотрит? – подумал Николай, – и что это за дрова такие? Теперь везде пляжное хозяйство из пластика». Он прошёл мимо, разглядывая облупившиеся голубой краской лежаки с сидящей на них женщиной. Ей было лет тридцать с небольшим. Её светлые распущенные волосы мягко отзывались на каждое дуновение ветерка. Открытое лицо женщины казалось отрешённым от всего земного. Он уже прошёл мимо незнакомки и только потом, через несколько шагов, обернулся. Она всё также сидела, опершись обеими руками чуть позади себя, подняв голову навстречу морскому бризу. Николай посмотрел на закатанный джинсы и медленно продолжил свой путь в корпус.

Утром следующего дня, за завтраком он вновь увидел эту женщину. Волосы были заколоты, на ней была другая одежда, но это была она. Николай взглядом сопроводил её до столика. Две женщины и два ребёнка сидели вместе. «Две подружки с детьми, – констатировал он, – или здесь познакомились, не важно…». Но завтрак, как-то уже незаметно отошёл на второй план. «Вчера вечером он почему-то вспоминал её перед сном, сидящую у моря… Теперь вот: снова она, в соседнем ряду, чуть впереди, перед глазами. Два столика вперёд и один в сторону, как ходит конь в шахматах, – почему-то подумалось ему». За его столиком тоже сидела семья с ребёнком. Николай внимательно оглядел ресторан и заметил большое количество детей. Пожилых людей почти не было. Немного молодёжи. Большую часть составляли люди среднего возраста с детьми. «Каникулы закончились, – соображал он, заканчивая завтрак, – прогульщики».

Первые дни Николай посещал соленые ванны, какие-то магниты, читал, гулял, но постоянно сталкивался с той женщиной. Чаще он видел её с детьми и подругой, реже только с детьми, а одну, наверное, только в день своего приезда, тогда на берегу. Если он не встречался с этой незнакомкой, то испытывал некий дискомфорт, начинал волноваться и искать её глазами. И только найдя, успокаивался.

И вот однажды, на экскурсии в местный дендропарк, она вдруг оказалась одна. Подойдя к ней, он решился заговорить.

– Красиво! Эти финики тоже съедобные? Я, прослушал…

– Попробуйте, – вполоборота сказала она, чуть улыбнувшись.

– Ну, я на пальму не полезу, а с земли как-то неудобно. А Вы сегодня без детей и подруги?

– Это моя сестра с детьми. У них сейчас процедуры.

– Я не представился, Николай, а Вас как зовут?

– Елена Сергеевна, – протянула она руку, повернувшись, и глядя ему прямо в глаза добавила, – Лена.

– Коля, – улыбнулся он смущенно от неожиданности её взгляда и звучания собственного имени.

За неспешной поначалу беседой они потеряли экскурсию из виду, и уже просто гуляли по дендрарию, не обращая внимания на коллекционные растения. Обменявшись краткой информацией о себе, они говорили о санатории, море, детях, и ещё о многом другом, словно им нужно было непременно успеть именно сейчас, рассказать друг другу всё. О своём и чужом, о мыслях и мечтах, о погоде, наконец. Уже скоро они разговаривали, как старые знакомые, шутили и смеялись. Остановились в уличном кафе, пропустили своё обеденное время в санатории, словно не хотели туда возвращаться.

Уже этим вечером санаторная жизнь Николая круто переменилась. Детской дискотеке ему удалось избежать, но во взрослых танцах пришлось принять самое активное участие. Коля словно вернулся лет на двадцать назад. Он уже был уверен, что дискотечный период его жизни давно позади. Не возникало не только желания, но даже мысли об этом, до сегодняшнего дня. Вдоволь натанцевавшись, новые знакомые попрощались до завтра. Поток информации, впечатлений и физических нагрузок обрушившиеся сегодня на Николая привели его в санаторную постель с усталой, но блаженной улыбкой на лице.

Их знакомство стремительно развивалось, волшебно меняя окружающий мир. Менялись парк, море, небо, но главным образом менялись они. Каждый завтрак с их неизменной встречей был, теперь столь желаем и радостен, что казалось, без него просто остановилась бы жизнь. Процедуры были забыты, их посещала только её сестра с детьми. Николай с Леной ходили в бассейн, поскольку перемена в погоде с сильными волнами не позволили купаться в открытой воде, а только фланировали вдоль морского побережья. Иногда они уходили гулять по городу или уезжали на экскурсии. Главным и единственным условием для их поездок было то, что они вместе. Вечерами они подолгу гуляли в парке у моря. У них даже появилась своя любимая скамейка в тени южных растений. Николай нежно обнимал Лену за плечи, а она держала его другую руку, словно боясь отпустить. В её красивых и по-детски больших глазах отражалось тонущее в море Солнце. Светлые искрящиеся волосы благоухали необыкновенным дурманящим ароматом. Голос, неподражаемо мелодично струился, прерываясь головокружительными паузами. Николай словно пребывал в ином измерении. Где-то в подсознании, временами всплывали попытки здравого рассуждения, но они захлёбывались в его чувствах и он тонул. «Неужели влюбился? Как глупо! Как это вообще возможно? – спрашивал он сам себя, – я давно забыл, что такое любовь. Какое сильное, но беспощадное это чувство. Зачем оно мне? Я не хочу её обидеть, но не могу уже уйти. Неужели я ещё способен на что-то подобное»? Он с трепетом юноши целовал её на прощанье и уходил ждать нового рассвета, новой встречи с Леной. Николай словно оберегал их нежные чувства, боясь перешагнуть через роковую черту. Она стала очень дорога ему.

Утром, после завтрака, они пошли кормить чаек.

– Мы завтра уезжаем, – тихо сказала Лена, опустив голову.

– Как? – в недоумении остановился он.

Оказалось, что за всё время общения они даже ни разу не говорили о сроках своего отдыха и об отъезде. Вдруг теперь словно током, дрожью, обрушилась эта фраза на Николая. Он не знал, что сказать. Куда двигаться. Его глаза казалось, хотели вылезти из тесной и глупой головы. Лена тоже остановилась, глядя себе под ноги. Николай, очнувшись, молча подошёл к ней, крепко сжав её нежные плечи своими руками. Он будто хотел подавить то чувство, которое комом застыло в нём. Они стояли так молча некоторое время.

– Пойдём, чаек кормить, – сказала Лена сдавленным голосом.

Он уже не звучал, так как прежде, а Николай и вовсе потерял дар речи. Они молча бросали птицам кусочки хлеба, взятого из ресторана, а морской ветер, казалось, залетал до самой глубины опустошённой души с особым остервенением. Самыми глупыми и нелепыми сейчас могли звучать только заверения в скорой встрече, после возвращения с туманной перспективой отношений. Однако подумать, а тем более поверить в то, что на этом всё вот так и закончиться он просто не мог. «Но что думает она? Почему молчала раньше, сказала только теперь? Я не спрашивал или ей самой…, – мысли с вопросами перемешались в голове, – бред! Мы, что, больше никогда не увидимся»?

Подошли сестра и дети. Их голоса и погоня за чайками вернули Николая из временного замешательства.

– У Вас какие планы на сегодня, – наконец выдавил он из себя, – собираться будете?

– Нет. Поезд завтра поздно вечером, – как-то вдруг по-детски задорно откликнулась Лена, резко повернувшись и отряхивая ладоши, – завтра и соберёмся! А сегодня мы просто отдыхаем, но если хочешь, можешь пригласить меня на прощальный ужин!

Она спрыгнула с бетонной возвышенности присев на корточки рядом с племянниками.

Они ещё какое-то время собирали ракушки и камешки на память. Пытались играть в огромные шахматы на веранде. Говорили не понятно о чём, пытались смеяться.

Прощальный ужин устраивали в два этапа. Сначала в кафе – мороженое на пятерых, потом по-взрослому, – на двоих. Теперь они разговаривали мало и совсем по-другому. Обменялись телефонами и адресами. Пили сухое вино. Не пропустили ни одного медленного танца. Весь вечер держались за руки. Вернулись в санаторий уже совсем поздно. Расстаться было невозможно. Невыносимая щемящая боль терзала души. Они смотрели друг другу во влажные глаза. Её сладкие губы то целовали его, то шептали что-то нежное и ласковое, обволакивая горячим дыханием. Он сам целовал её, шепча слова любви и преданности. Лена осталась у Николая.

На завтрак они не пошли. Лена поговорила с сестрой по телефону, и они остались в номере. К обеду всё-таки пришлось выйти для воссоединения с родственниками. Потом были сборы вещей, сдача номера. Николай бродил по территории санатория и мысли его путались…

Вечером поехал провожать их на вокзал. Купил цветы у говорливой торговки. Посадил всех в поезд. Не было ни слёз, ни рыданий, только скромный поцелуй в щёчку и последнее: «Я позвоню…». Выйдя из вагона, он вспомнил свой юношеский стишок:

«…Закрылась дверь последнего вагонаИ скорый поезд набирает ход,А ты стоишь и смотришь вслед с перрона,Ведь мы расстались даже не на год…»

Вот только на перроне теперь остался он. Долго ещё стоял, всматриваясь в пустоту, наступившую вслед за ушедшим поездом.

«Какого чёрта? Что мне тут делать? Я не хочу в этот санаторий! Я не могу больше видеть этого моря»! Он вдруг рванулся в помещение вокзала.

– Девушка, один билет до …, на ближайший поезд!


Купленный на эмоциях билет не может быть гарантом досрочного отъезда из курортного местечка, или может? Утро вечера мудренее…

На картошку!

В «Застойные» времена прошлого века, работал я в одном из многочисленных НИИ нашего города. Так повелось, что каждый городской район вёл шефство над каким-либо районом пригорода, и периодически помогал ему в сельскохозяйственных работах. А поскольку шефы могли помогать своим подшефным только рабочей силой, вот и пришла в наше учреждение разнарядка, откомандировать людей для весеннего посева картофеля.

В ожидании отправления автобуса, «ссыльные» болтали между собой попарно, или «на троих». В институте я был человеком новым, а потому не знал никого, с кем предстояло разделить приобщение к сельскохозяйственному труду.

– Привет! Ты куришь? – подошёл ко мне парень несколько старше меня.

– Да, – протянул я ему пачку сигарет.

– Да нет, у меня свои есть, – махнул он рукой, – и я такие не курю. Валера, – он протянул мне руку.

– Дима, – ответил я.

– Ты из какого отдела?

– Сборочного производства. А ты?

– Я из лаборатории защитных покрытий.

Так мы познакомился с Валеркой, весёлым парнем который воспринимал эту поездку, как «мини отпуск» от жены с ребёнком. Он их любил, конечно, но отдохнуть иногда хотелось.

Дорога оказалась долгой. Однако мне она не была в тягость; мой новый знакомый оказался словоохотлив и по-дружески делился своими знаниями.

Нас выгрузили у местного общежития. Накануне вечером здесь уже высадился небольшой десант из соседней организации. Нас приехало пятнадцать человек, двенадцать из которых, мужского пола, утрамбовали в одну из комнат местного отеля, а трёх наших женщин, – в отдельный номер. Чуть позже заехала и третья партия городских работников из десяти человек, в состав которой входили три молодые особы, сразу привлекшие к себе всеобщее внимание. Их расселили аналогично: мальчиков – налево, девочек – направо. Коридор стал границей между мужской и женской половинами. Женской половине даже выдали ключи от комнат, как в настоящей гостинице, правда, по одному на каждую троицу.

Весь день мы обустраивались, знакомились с местностью. Вечером было решено устроить костёр, чтобы познакомиться друг с другом, ну и отметить начало новой трудовой деятельности.

На костёр собрались почти все прибывшие кроме тех, кто устал, или уже познакомившись, мирно спали. Всё начиналось несколько сумбурно. Наши женщины взяли инициативу в свои опытные руки, отстранив юное поколение соседок от закусок, да и вообще, от всего. К тому же у молодых работниц быстро образовался круг потенциальных поклонников. Валерка успел подсуетиться на должность «разливающего».

– А ты чего? – толкнул он меня, наливая вино в кружку.

– Что, чего?

– Смотри, разберут девчонок…

– Что значит разберут?

– Ты я смотрю, на Ленку глаз положил? Всё косишься, а к ней очкарик чужой клеится. Лариска тоже ничего. Вот Оксанку Бог обидел малость, – заключил мой новый товарищ.

Очкарик действительно вёл себя нагловато. Видимо алкогольный напиток придал ему не только уверенности, но и развязности. Я заметил, что Лена была не в восторге от своего ухажёра. Скорее она терпела его, чтобы не ссориться с первого дня. Ведь с этим типом ещё предстояло трудиться рука об руку, не один день. Однако меня его нахальная физиономия стала сильно нервировать, и я решил пренебречь его симпатией к себе. Подойдя к Лене со словами: «Знаешь, что я хотел тебе рассказать» – взял её под локоток, отводя в сторону. Очкарик, было, дёрнулся за нами, но на его пути возник Валерка с бутылкой в руке и улыбкой на устах.

– Пей, малый, – плеснул он ему в кружку зелья.

– Ой, спасибо тебе большое! – сказала мне Лена, оказавшись в стороне от назойливого типа, – я уже не знала, как от него отделаться.

– Дала бы мне знак какой-нибудь – увёл бы тебя раньше.

– Какой знак? Мы все только познакомились. И я не знала…

– Уйдём отсюда, – перебил я её.

– Как, сейчас?

– А то придётся мне очкарика «уйти». Какой противный малый.

– Тогда уйдём, конечно, – улыбнулась Лена, – я только девочкам своим скажу.

– Вон Оксана, – показал я на подругу поблизости, – одной скажи, и хватит.

К нам подошла Оксана.

– Ваши женщины нас невзлюбили, – с укором высказала она мне.

– Естественно. Сколько вам лет? И сколько им? Но не волнуйся, я Лену уведу, их шансы на внимание серьёзно возрастут.

– Куда уведёшь?

– Гулять. Не волнуйся; верну в целости и сохранности. Дверь только на ночь не закрывайте. Держи, – я вручил ей свою кружку, взял Лену за руку.

Отойдя от костра, почувствовалась сумеречная весенняя прохлада. Не отпуская ладони своей спутницы, я сунул её в карман телогрейки. За спиной послышалось нестройное завывание мужского хора «акапелло». В него стали вливаться женские голоса. Через пару минут нас провожало дружное, хоть и неразборчивое пение подвыпивших инженеров.

Так началась наша дружба.


– Сегодня в клубе танцы, – объявила мне Лена.

– Ты хочешь, чтоб я отбивался от всего села? – удивился я.

– А что придётся? – она сделала наивным выражение лица.

– Конечно, мы только в клуб зайдём, как местная братва тебя отцепит…

– Так уж прям? – кокетливо улыбнулась Ленка.

– Безусловно. А потом телогрейка с сапогами не самая танцевальная одежда. В клуб можем сходить завтра, когда кино будут показывать.

– Тогда пойдём гулять, – и она сунула руку в мой карман, приглашая меня.

– Пойдём, – я тоже опустил руку в карман. Её маленькая тёплая ладошка приветливо встретила мою. Прижавшись друг к другу плечами, мы медленно уходили по просёлочной дороге.

– А я себе иначе представляла нашу встречу.

– Нашу? Ты знала, что мы встретимся?

– Знала. Я представляла тебя именно таким, только встретиться мы должны были у моря, под пальмами. Хоть и говорят, что курортные романы там и остаются, но всё равно у моря романтичнее, – она подняла на меня свой взгляд, чуть наклонив голову.

– Да, здесь романтики поменьше. Грязь, картошка… Хотя романтика ведь не снаружи… – я остановился, нежно обхватив её голову своими руками, – она внутри у нас.

Лена положила свои руки мне на грудь, чуть приподнявшись на цыпочках. Я склонился ей навстречу. Поцелуй получился необыкновенно трепетным, нежным, сильным и желанным


– Слушай, ты давай заканчивай, – вдруг начал Валерка свой разговор со мной после трудового дня.

– Что заканчивать? – не понял я его.

– А, интересно, почему должен подружек твоей пассии развлекать все вечера?

– Не знаю. Может, тебе самому хочется?

– Что опять сегодня Ленка якобы с ключами уйдёт? – задал он интригующий вопрос.

– Подумаешь, разок забыла.

– Да не разок. Два дня подряд её подруги у наших дам сидят.

– И что? Да, а ты-то сам, что там делаешь?

– Я Светлане Михайловне ремешок на часах чинил. А потом байки всякие втирал твоим подружкам беспризорным, пока в их комнате за стенкой кровать скрипела.

Я на мгновение замер.

– Что, так слышно?

– Здесь стенки-то «картонные», а кровати ржавые, – пояснил он.

– А раньше не мог сказать? – возмутился я.

– Ты сам не слышишь? – хмыкнул он с улыбкой, – третий день подряд я сказителем не буду. Да, кстати, подружки её тоже не глухие. На кровати нельзя… В лес гулять идите!

– В лес, отлично! Там грязи по уши. Какой тут лес? Так, перелесок между двумя дорогами. Только и смотри за дорогой да по сторонам. Кругом поля. А до ближайшего более – менее лесочка километра три гулять. Прохладно вечером… Постой, – прервал я разговор о лесе, – ты два дня ремешок чинил?

– Сейчас разговор не обо мне.

– И сегодня чинить будешь? Сложный случай?

– Я женат! – гордо заявил Валерка, – а потом, со своими, – никогда! Это тебе по молодости всё равно. Я просто скрашиваю даме вечер, что ещё тут делать? Портвейн хлестать, что ли? Дверь специально открытую держу, от греха и слухов разных. Вот Лариска с Оксанкой к нам в открытые двери и топают, куда им ещё деться-то?

– А остальные наши дамы где?

– Кто где… Гуляют. Погода вон хорошая. Не ветрено. Вот и вы гуляйте. Ваше дело молодое. Романтика. Прогулки под луной. Тенистый шорох косматой ели… Иль ты с ней только так… От скуки, пока здесь?

– Сам не пойму. Но мне с ней хорошо.

– Понятно, – хорошо!

– Дурак ты! Мне с ней и без этого интересно. Она действительно мне чертовски нравится! Я даже скучаю без неё. А вот любовь это или обычная влюблённость? Откуда мне знать.

– Вон мой бушлат ещё возьми, когда пойдёте, а то замёрзнете. Только поаккуратнее…


Наша картофельная командировка скоро закончилась. Все разъехались по домам. В городе стояла по-летнему тёплая погода. Молодая листва блестела под приветливым солнцем. Птицы неистово галдели за окном.

Вчера я целый день ей не звонил. Хотел, но сдерживал себя, давая отдохнуть ей после поездки. Сегодня, с самого утра, ждал хотя бы девяти часов, чтобы не разбудить её звонком и наконец, набрал телефонный номер.

– Привет!

– Привет!? – в голосе послышалось робкое, но радостное удивление.

– Ты успела отдохнуть от дороги?

– Почти. Я ещё вещи вчера разбирала… Ну, и другие там дела…

– Давай сегодня встретимся, – перебил я её запинающийся голос.

– Сегодня? Я не знаю… А во сколько? Где?

– Можно у «Победы», сейчас. В смысле через час. Ты ведь рядом там живёшь?

У кинотеатра было не многолюдно, хоть день был выходной. Я прохаживался вдоль ступенек, поглядывая на часы и по сторонам. Лену заметил издалека. Она шла мне на встречу необыкновенно красивая. Я впервые видел её в платье, туфлях. Волосы были собраны в новую причёску. Лена тоже увидела меня. Её, чуть торопливый шаг не изменился, только взгляд стал временами опускаться под ноги, как будто она искала что-то, или прятала свои глаза.

На страницу:
2 из 3