Поход самоубийц

Тео поначалу даже и не понял, что чей-то душераздирающий вопль доносится из амбара, а не звучит в его голове. Зато, к счастью, понял это Ленс. Не теряя ни секунды, он одной рукой схватил за шиворот оторопевшего Тео, второй – уже было прыгнувшую на ближайшего церковника Птаху и рванул вовнутрь покосившегося здания, увлекая обоих спутников за собой.

Просвистевшие в воздухе болты вонзились в подгнившее дерево, несколько пуль выбили в нем здоровенные дыры размером с кулак. Сбросив наконец с себя оцепенение, Тео помог Ленсу захлопнуть двери и накинуть тяжелый засов, а после огляделся. Один из инквизиторов – невысокий толстяк – пятился от щерящегося черепа, чьи зубы были перепачканы кровью. Второй – долговязый парень, едва ли старше самого Тео – застыл на месте, побелевшими пальцами сжимая древко копья. В это время из-под груды мусора показался Спайк.

– Итак, по итогу мы все равно пришли к старому доброму насилию, – произнес он, отряхиваясь и доставая меч. – И стоило тратить силы и время на это представление?

Походивший на истукана высокий инквизитор огляделся, издал какой-то невразумительный звук, походивший на мышиный писк, и попытался проткнуть Птаху копьем. То был скорее жест отчаяния – с легкостью увернувшись от неловкого удара, Птаха подсечкой уронила парня на пол, а после ударом в висок отправила его в незабытье.

– Господин Рихтер! – Ленс жестом остановил Спайка, который, нехорошо улыбаясь, уже направился в сторону всхлипывающего толстяка, что сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене, и баюкал покалеченную руку. – Отзовите своих людей – в противном случае эти двое погибнут.

В ответ раздался издевательский смех, походивший на карканье.

– Ты и впрямь думаешь, что мне не плевать на этих безродных кнехтов? Можете хоть содрать с них шкуры живьем, если успеете. Поджечь эту халупу, живо! И помните – самозванца взять живьем, с остальными можете не церемониться!

Снаружи действительно послышалась какая-то возня – и вскоре в нос Тео ударил запах дыма. Подбежав к задней части амбара, Ленс ухватился за выпирающую доску. Спайк понял его замысел без слов и бросился ему на помощь – вскоре в стене уже сквозило отверстие, достаточное для того, чтобы выбраться из сарая, пускай и согнувшись в три погибели.

– Что, цыпленок, уже нагадил в штанишки при виде злых церковников? – хихикнул Базузу, когда к нему приблизился Тео. – Если б не твой дружок, тебя бы напичкали железом.

– Заткнись, – буркнул Тео, сунул зубоскалящий череп в сумку и поспешил за остальными.

Выбравшись наружу, они пустились бежать и, признаться, это оказалось тем еще испытанием. Они продирались сквозь кустарники, хлещущие по их лицам острыми ветками, перепрыгивали коряги и перебирались через овраги по колено в зловонной жиже. Вскоре в бок Тео точно вонзили раскаленную добела иглу, перед глазами запрыгали разноцветные пятна, ноги же свело судорогой.

Поняв, что еще хотя бы десять футов в подобном темпе – и он потеряет сознание, Тео остановился, оперся рукой о дерево и сложился надвое, с трудом переводя дыхание. Спайк выглядел не лучше – казалось, он сейчас вырыгнет на сапоги завтрак, обед и ужин – но вот Ленс и Птаха с виду ничуть не устали, разве что первый слегка запыхался, а волосы второй прилипли ко лбу от пота.

Похоже, их четверке удалось оторваться от погони. Неровная местность сыграла им на руку, не давая проехать напрямую маститым скакунам церковников и они, видимо, решили обогнать беглецов и взять их в клещи. Будто бы в подтверждение мыслей Тео откуда-то слева и справа разом раздались выкрики – он же не сдержал громкий стон, представив, что ему вновь предстоит пуститься в бег.

– Пойдемте, – решительно произнес Ленс и двинулся было вперед. – Чем дольше мы медлим, тем меньше у нас шансов…

– Ну уж нет, святоша, – ощерил крупные зубы Спайк и преградил ему путь мечом. – Один раз мы тебя уже послушали и вот к чему это привело. Теперь поступим по-моему – на своих двоих от всадников мы все равно не уйдем, рано или поздно твои бывшие дружки наступят нам на пятки. А значит – нужно драться.

Ленс нахмурился и поджал губы, но возразить ему было нечего. Действительно, если в лесу у них есть какие-никакие шансы разминуться с инквизицией, то выйди они на свободную местность – и те попросту загонят их словно охотничьи псы встревоженных кроликов. Взяв в ладонь шмат грязи, Спайк щедро смазал ею лицо с одеждой, а потом затаился у скрюченного деревца, почти слившись с бурым стволом.

– Что, Бел, как в старые добрые, а? – тихо произнес он, покуда вопли и ржание коней становилось все ближе и ближе. – Помнишь, как мы устроили засаду на тех ублюдков из Диких Вепрей?

– Помню, – столь же негромко ответила Птаха, что до того успела с ловкостью белки забраться на дерево и теперь скрывалась меж густых крон. – Ты тогда чуть не отрубил мне ухо.

– А ты мне потом за это глаз подбила. Эх, были времена… Не путайся под ногами, малой, оставь грязную работу профессионалам и смотри повнимательней. Глядишь, чему и научишься.

Тео, схоронившийся за большим валуном, был все внимание. Первые два инквизитора въехали на поляну на полном скаку. Выждав удачный момент, Спайк выпрыгнул прямо под копыта несущихся коней. Заржав со страха, одна лошадь стала на дыбы, скинув ошеломленного всадника на землю, и умчалась прочь. Второе животное оказалось чуть более храбрым и просто повело хозяина в сторону. Птаха слетела вниз словно коршун. Сбив церковника на землю, она одним резким взмахом перерезала ему горло от уха до уха и повернулась было ко второму, но Спайк уже вытирал об его плащ испачканный кровью клинок.

– Один – один, – ухмыльнулся он.

Следом на поляне показалось два спешенных инквизитора в сульфитовых доспехах. При виде зеленоватого металла, у Тео невольно заныли зубы. Он не обладал врожденными способностями к волшебству, но долгое тесное соседство с Базузу дало свои плоды, оставив на Тео отпечаток Той Стороны. На любого, лишенного магического таланта, сульфит действовал точно также, как и любой другой металл, но для чародеев он был подобно яду, путая мысли и отравляя тело. И чем могущественнее был колдун, тем более пагубно воздействовал на него сульфит. Тео слышал, что с некоторых шрау не снимали сульфитовые кандалы и ошейники днем и ночью, заставляя синекожих гигантов в конечном итоге сходить с ума или умирать мучительной смертью.

Церковники вскинули арбалеты – Спайк и Птаха дружно прыгнули в разные стороны и болты пролетели мимо. Отбросив ставшим бесполезным оружие, инквизиторы вытащили мечи и бросились в бой. Через несколько мгновений воздух наполнил лязг стали. С первых же мгновений стало понятно, что прикончить этих инквизиторов столь же легко как и их собратьев не получится. Сейчас против Спайка, Птахи и подоспевшему им на помощь Ленса бились опытные воины, умело прикрывающие друг друга и не лезущие на рожон.

Засмотревшись на поединок, Тео не обратил внимание на какой-то шум позади себя. Спустя миг ему на спину точно рухнул куль с мукой, выбив из него весь дух. Кое-как повернув голову, Тео увидал над собой перекошенную от злобы рожу одного из инквизиторов. Тео попытался скинуть с себя мужчину, но без особого толка – тот весил минимум в полтора раза больше. Получив удар в висок, Тео клацнул зубами и, видимо, прикусил язык, так как почувствовал во рту железный привкус крови.

– Эй, че там происходит? – раздался из сумки голос Базузу. – Вытащи меня, я тоже хочу повеселиться!

На шее Тео сомкнулись железные пальцы. Перед глазами поплыло, звуки же стали тише, точно кто-то засунул ему в уши восковые пробки. Ткнув растопыренными пальцами в глаза церковника, что взвыл от боли и на миг ослабил хватку, Тео засунул руку в подсумок, нащупал верещащий череп и свистящим шепотом произнес нужное заклинание.

– Ну, привет, святоша, – прошипел он. – Любишь залезать на смазливых мальчиков, да?

После этого Тео притянул к себе инквизитора, ухватив его обеими руками за шею, и вцепился зубами ему в кадык.

Выбравшись из канавы, в которой еще подергивалось булькающее тело, Тео сплюнул на землю склизкий ком и огляделся. На выручку церковникам подоспело еще трое – один в сульфитовых доспехах и двое кнехтов. И теперь все пятеро теснили Птаху, Спайка и Ленса.

– А может ну их в бездну, твоих новых дружков? – раздался в голове Тео вкрадчивый голос Базузу. – Не нравятся они мне. Особенно тот умник.

Тео оставил замечание демона без внимания. Подобрав валявшееся на земле копье убитого им инквизитора, он что есть силы размахнулся и швырнул его в самого здорового церковника, орудующего шипастой палицей. Пика вошла глубоко в бедро воина, заставив того охнуть, упасть на одно колено и на секунду опустить щит, чем не преминул воспользоваться Ленс, с хрустом вогнав меч прямо сквозь прорезь шлема.

Неожиданный удар со спины явно застал противников врасплох, заставив их чуть дрогнуть. Тео было двинулся на помощь приятелям, как ему наперерез выскочили два храмовника. От первого он отмахнулся словно от надоедливой мошки – ударившись хребтом о крепкое дерево, мужчина затих на земле, словно тряпичная кукла. Второй церковник оказался не из робкого десятка и храбро кинулся на Тео, остервенело размахивая клинком.

Лениво уклонившись от нескольких яростных замахов, Тео перехватил правую руку инквизитора и легко, словно сухую веточку, сломал ее пополам, заставив того заверещать от боли и выронить оружие. Вцепившись руками в лицо церковника, искаженное ужасом, Тео двумя большими пальцами с силой вдавил его глаза вовнутрь, ощущая, как под подушечками с хлюпаньем лопаются упругие шарики, а потом выхватил с пояса мужчины нож и воткнул ему под ребра.

В это же время Спайк умудрился ранить единственного оставшегося в живых инквизитора в тяжелом панцире, чья левая рука теперь висела плетью, Птаха же успела расправиться с двумя кнехтами, орудуя Близняшками просто с невообразимой для обычного человека скоростью.

Поняв, что сражение складывается явно не в их пользу, церковники приняли решение отступить и спустя время скрылись за деревьями, оставив на поляне с полудюжину мертвых собратьев. Спайк, разгоряченный схваткой, порывался было броситься за ними, но его остановил голос Птахи:

– С них хватит. Думаю, они крепко усвоили урок. Пока святоши залижут раны и дождутся подмоги, мы уже будем на полпути в Санарит, – опустив кинжалы, она огляделась: – Кажется, три – два.

Подойдя к еле дышащему кнехту, Спайк проткнул его мечом и ухмыльнулся:

– Ничья. Как обычно.

– Это было вовсе необязательно, – поморщился Ленс. – Мы могли попробовать разговорить его и узнать, откуда Новая Церковь вообще о нас узнала.

– А тебе не похер ли? – философски заметил Спайк, вытирая лезвие клинка о штаны лежавшего рядом церковника. – Это все равно, что размышлять, по какой причине кошка хочет сожрать мышь – с голодухи или потехи ради. Кстати, малец, ты меня приятно удивил! Это тебя в университете твоем научили, или где ты там задницу просиживал?

– Почти, – слабо улыбнулся Тео.

Мандраж от схватки ушел, оставив на память трясущиеся мелкой дрожью руки, Базузу притих, переваривая души новых жертв, и Тео почувствовал небывалую усталость. Казалось, присядь он хоть на миг – тотчас уснет, но то сейчас было непозволительной роскошью, так как инквизиторы вполне могли вернуться вместе с подкреплением. Взглянув на лежавшего навзничь мужчину с развороченными черными дырами на месте глаз, которого не так давно Тео своими руками отправил на Ту Сторону, он почуял, как его начало мутить, и поспешно отвел взгляд.

Немного передохнув, их четверка двинулась дальше и вскоре набрела на большой ручей, перегородивший им дорогу. Немного поспорив, они решили сделать короткий привал. Зачерпнув холодную воду двумя руками, Тео сполоснул лицо и вгляделся в бегущий поток: оттуда на него уставилась ухмыляющаяся вытянутая морда с горящими глазами. Вздрогнув, Тео зажмурил глаза и замотал головой – наваждение исчезло.

– Опять твои фокусы? – тихо произнес он.

Ответом ему послужило молчание. Однако Тео знал, что Базузу прекрасно все слышит. Демоны не нуждались в отдыхе или пище – во всяком случае, в человеческом ее представлении.

– Все в порядке?

Тео повернул голову к Птахе, набирающей воду в бурдюк.

– Д-да, – фальшиво улыбнулся Тео. – Просто… до сих пор не привыкну ко всему… этому.

– А придется, паренек, – произнес Спайк, который, довольно фыркая, намывал шею и уши. – Сдается мне, это далеко не последние ублюдки, которые захотят спустить с нас шкуры. Чую, мы с ними еще встретимся.

– И быть может раньше, чем ты думаешь, – мрачно сказал Ленс. – Если Церковь пустила по нашему следу Карателей – так просто они не отстанут, – в ответ на недоуменные взгляды, он пояснил. – Те парни в тяжелых доспехах – солдаты ордена Неминуемой Кары. В их ряды набирают совсем еще детей – как правило, из монастырских приютов – которых подвергают суровым тренировкам и жестоким испытаниям. К зрелости те, кто выживают, превращаются в настоящих фанатиков, которые не задумываясь убьют и умрут во имя Троицы.

– И при этом вы, людишки, смеете вякать что-то про то, как мы воспитываем наше потомство, – покачал головой Спайк. – Хоть из десяти грэлльчат взрослеют в лучшем случае двое, но им хотя бы весело.

– В таком случае нужно спешить, – Птаха поднялась на ноги и подняла голову к небу; судя по солнцу, выглядывающему из-за густых крон, время уже приблизилось к полудню. – Чем раньше мы доберемся до Итеса и сядем на корабль до Санарита, тем больше шансов сделать это без приключений.

Перебравшись через ручей, они пустились в путь. Но отчего-то Тео был уверен, что злоключения их только начинаются.

И он, увы, оказался прав.

Глава 6

В том, что рано или поздно паренек попытается от него избавиться, Базузу и не сомневался. Он слишком давно вел дела со смертными и понимал, что по коварству и хитрости те ничуть не уступают обитателям Той Стороны – а то и во много превосходят их. Многие чернокнижники пробовали провести Базузу вокруг пальца – и все они жестоко поплатились за свое вероломство. И то были колдуны куда опытнее и маститее Тео, поэтому Базузу не беспокоился на его счет.

До недавнего времени.

По первой Базузу даже обрадовался неожиданному предложению, представив, какой урожай из боли и ужаса хлынет в его пасть и собирался всеми силами тому поспособствовать. Однако как и в каждом упавшем на голову нежданном подарке здесь было сразу несколько «но».

Базузу с самого начала не понравился Гессер. Старикан едва ли из штанов не выпрыгивал, дабы показать, что он всего-навсего обычный человек, но Базузу чувствовал в нем некую скрытую мощь. Базузу знавал немало магиков и некоторые из них еще при жизни обросли легендами, однако доселе он ни разу не ощущал ничего подобного рядом с простым человечишкой. И что больше всего выводило Базузу из себя – как бы он не пытался, за время, проведенное рядом с Гессером, Базузу так и не смог понять, что с ним не так.

Беседовать с Гессером Тео отправился в одиночку, переместив Базузу в череп какого-то доходяги. Тео приобрел его у одного гробовщика в Фелране, сразу после побега из Эллера, и с тех пор черепушка иногда служила Базазу сосудом. В тот вечер он бранил Тео последними словами и осыпал на его голову тысячи угроз – однако даже вернувшись Тео так и не сообщил, что хотел от него Гессер и что пообещал взамен. Ясно было одно – для Базузу такие секреты не сулят ничего хорошего. Вернувшись в тело Тео, Базузу пытался было самостоятельно выведать все, что нужно, но Тео тщательно скрыл все мысли о разговоре с Гессером, чем вызвал у Базузу очередной приступ ярости, а у Тео – острую мигрень.

Мелкий паршивец. Признаться, завидев, что его призвал какой-то недоучка, Базузу поначалу хотел разорвать наглеца на части и вернуться обратно на Ту Сторону, однако с удивлением обнаружил, что защитные знаки выполнены столь умело, что Базузу при всем желании не может причинить вред вызывателю.

Быстренько прикинув что к чему и поняв, что у стоящего напротив сопляка нет ни времени, ни возможности торговаться, Базузу заключил с ним сделку на весьма выгодных условиях – для него, разумеется, не для Тео – справедливо предположив, что смышленый паренек может оказаться полезен.

Да и давненько Базузу не навещал мир смертных, уж слишком сильно его имя внушало страх неумехам, а талантов, как известно, не напасешься, особенно в магическом ремесле, особенно после того, как на практически одной трети Эрады оных талантов начали радостно жечь на кострах в поистине внушительных масштабах.

Но куда более удивительным фактом стало то, что у паренька оказался стержень, не дающий Базузу сделать нового «союзничка» послушной марионеткой, несмотря на весь свой богатый арсенал манипулятивных приемов.

Базузу делал так уже сотни раз, днями и ночами вкрадчиво нашептывая нужные слова сидя в голове очередного выскочки, посмевшего решить, что он может контролировать силы, находящиеся за гранью его понимания, до тех пор, пока тот не начинал считать мысли и желания Базузу своими собственными. И вот с этого-то момента начиналась самая потеха! Увы, как правило, длилась она недолго, но до чего же забавно было покидать очухавшегося чародея за несколько мгновений до того, как церковные палачи начнут вонзать под его ногти раскаленные иглы или прочие колдуны потащат чересчур зарвавшегося соремесленника в ванну с кипятком, дабы сварить его живьем. Да, магики знали толк в расправах не хуже инквизиторов, ничуть не жалея коллег по цеху.

Тео же стоически сопротивлялся любой попытке заставить его плясать под дудку Базузу. Тот пробовал все: шантаж, угрозы, лесть, уговоры, обман, пытался давить на зависть, гордыню, ненависть, похоть – тщетно. В кои-то веки Базузу попался не то будущий святой, тщательно сопротивляющийся всем возможным порокам, не то просто упрямый баран, поставивший перед собою цель во что бы ни то стало не поддаться на провокации демона.

Новые дружки Тео оказались ему под стать и не вызывали у Базузу и капли доверия. И если на грэлла, бабенку с ножичками и франта было плевать – последний пускай и имел в себе искру магии, но вряд ли бы смог разжечь ей хотя бы лучину – то вот синекожий верзила, молчаливый уродец и святоша вызывали справедливые опасения. Особенно первый.

Шрау редко вели дела с демонами – практически каждый представитель почти вымершего народа был первостатейным колдуном и мог черпать энергию Той Стороны без сторонней помощи – но Базузу успел несколько раз пересечься с сим племенем и повторять опыт желания у него не было. Уж больно умны и предусмотрительны были бывшие хозяева Эрады, не оставляя в уговоре даже меленькой лазейки, позволяющей их подловить.

На молчуне явно виднелся след воздействия Той Стороны. Причем самой бездны, той ее части, которую даже Базузу не стал бы посещать без крайней на то необходимости. Сущности, обитающие там, на дне, были столь древние, что существовали задолго до того, как появились Великие Князи демонов, а они считались едва ли не ровесниками первых богов, так что встреча с теми, кто был забыт тысячи тысяч лет назад, явно не сулила ничего хорошего.

Бывший церковник откуда-то прознал истинное имя Базузу. Тео вроде как был не причем – хотя сейчас Базузу уже ни в чем не мог быть в точности уверен – а это значит, что и здесь, скорее всего, не обошлось без проклятого Гессера, который и заварил всю эту кашу, что с каждым днем нравилась Базузу все меньше и меньше. Ситуация начинала выходить из-под контроля и его это невероятно злило, отчего он срывался на Тео еще пуще прежнего. Да и забавно было наблюдать, как сопляк пыхтит от гнева, не в силах что-либо предпринять.

Как бы то ни было, Базузу оставалось только ждать, что он и делал, внимательно наблюдая за происходящим вокруг. Отчего-то его не покидало ощущение, что скоро мир смертных хорошенько так тряхнет.

И он собирался извлечь из этого максимум пользы.

***

Когда вдалеке показался Итес, Тео не сдержал радостный стон, да и Птаха с облегчением выдохнула. Возвращаться за лошадьми они не рискнули – да и тем более, скорее всего, инквизиторы забрали коней с собой – так что оставшийся путь их четверка преодолела пешком.

Излишне задержись они – и капитан вполне мог отплыть без своих особых пассажиров. Поэтому вся четверка буквально истоптала сапоги, шагая с раннего утра и до поздней ночи, останавливаясь лишь на короткий отдых, когда в опустившейся на землю тьме сложно было разглядеть даже собственную руку.

Непривычные к столь долгой и энергичной ходьбе ноги Птахи просто выли, хоть она и использовала каждый удобный момент для того, чтобы растереть мышцы. Спайк же на привалах демонстрировал спутникам все новые мозоли, не забывая причитать и жаловаться.

Ленс и Тео – что удивительно, так как Птахе казалось, что паренек начнет канючить самый первый – напротив, сносили все неурядицы с поистине завидным терпением. Последний лишь изредка горестно вздыхал, протягивая к костру озябшие пальцы и вполголоса переругивался с Базузу, бывший церковник же, казалось, и вовсе не чувствует усталости.

На карте Итес походил на большого краба, обхватившего клешнями водную гладь. Расположившийся в заливе на восточном побережье город был обнесен стеной высотою не более десяти футов и из защитных укреплений мог похвастаться разве что парочкой пузатых башен. Впрочем, оно и понятно – соседям Адрина предстояло бы протопать через всю страну, реши они вдруг напасть на портовый городок.

Птаха глубоко вдохнула свежий морской воздух, принесенный легким ветерком. А ведь когда-то они вместе с Аланом мечтали перебраться куда-нибудь поближе к морю, чтобы гулять вечерами по теплому песку, покуда Эмили собирает красивые камушки или с визгом убегает от медуз, выброшенных на берег…

Птаха мысленно схватила себя за шиворот и выдернула из омута несбывшихся надежд, покуда он не засосал ее с головой. Горевать о том, чего не было – глупо. Как и размышлять, что могло бы быть, поступи она несколько лет назад по-другому. Прошлого не вернешь, но будущее еще зыбко. Сейчас главное было пробраться в Итес, встретиться с оставшимися членами отряда и отплыть в Санарит. Остальное – шелуха.

Городские ворота оказались раскрыты, пускай и перегорожены массивной цепью, вот только дежурившие у входа стражники тут же преградили дорогу их компании, поигрывая дубинками.

– Разворачивайтесь, – грубо бросил один из них, громила со сплющенным носом, презрительно оглядев стоящую пред ним четверку, с ног до головы заляпанных грязью и пылью. – У нас город приличный, бродягам тут делать нечего.

– Ага, – поддакнул другой. – Валите и поживей, пока бока вам не намяли.

– Ночь сегодня просто удивительна – светла, словно день, – произнес Ленс фразу-пароль.

– А, это вы, – сказал бугай чуть потеплевшим голосом поднял лампу повыше, чтоб разглядеть их лица. – Что-то вы запоздали – ваши дружки ждут вас со вчерашней ночи. Проходите, но если что – мы вас впервые видим. Вам нужно идти прямо до местной часовни – не заплутаете, она одна у нас – свернуть налево и топать до торговой площади. Там в проулке будет корчма «Могила моряка» – скажите кормчему, что вам заказано, он поймет.

Проходя мимо стражей, Спайк снял капюшон и оскалил зубы парню, что пообещал пересчитать им ребра – тот в ответ только громко сглотнул и отступил назад в тень. Птаха лишь громко фыркнула при виде такого мальчишеского фиглярства, но смолчала.

Итес походил на городок, где Птаха провела последние пять лет, протирая бокалы и оттирая с пола блевоту перепивших гостей. Те же улочки, пропахшие навозом и вылитыми из окон нечистотами. Те же теснящие друг друга дома, расположенные столь плотно, что в щель между ними не протиснулась бы и мышь. Те же внимательные взгляды из темных подворотен, следящие за каждым шагом чужаков. Вот только дальше наблюдения дело не заходило – видимо, что-то в их четверке убеждало любителей порыться в чужих карманах не испытывать судьбу.

«Могила моряка» оказалась средней руки таверной. Не слишком дешевой, чтобы привлекать откровенный сброд, но и недостаточно хорошей для того, чтобы туда решился заглянуть человек, привыкший к чистой посуде. Всюду витал запах кислой капусты и подгоревшего мяса, под ногами шуршал ковер из опилок, призванных хоть немного впитать пролитое пойло. В полутемном зале, несмотря на поздний час, было достаточно людно. Оглядевшись по сторонам, Ленс поймал за локоть проходящего мимо прихрамывающего угрюмого типа с подносом в руках, на котором покоились десяток пенящихся кружек.

– Вы – хозяин?

– В долг не наливаю, – угрюмо буркнул тот, высвобождая руку. – Хотите хоть сухарь получить – деньги вперед.

– Нам заказано.

Мужчина смерил Ленса подозрительным взглядом, но ничего не сказал и даже попытался выдавить слабую улыбку, походившую скорее на гримасу. Крикнув пухленькую девицу с подбитым глазом, он отдал ей поддон и взмахом руки позвал следовать за собой. Пройдя сквозь пышущую жаром кухню, где на вертелах скворчили жиром цельные цыплята и толстые колбасы, хромой подошел к большому шкафу, дернул за висящий на стене подсвечник и раскрыл дверцы – и пред ними предстал чернеющий тьмой проход.