Курсант. Назад в СССР 6

– Ну да, сам бензин у себя слил, сам хату подпалил… А спокойный я, потому что уже ничего не вернешь. Строение не спасти. И голова у меня другим занята – как гада этого найти. Наверняка он даже может быть среди всех этих людей. Пришел, для виду побегал, посуетился. Плеснул пару раз из чайной ложки и стоит злорадствует.

– Какого гада? – не понял дубовский сосед.

– Ну, не от кары же небесной заполыхало? Кто-то руку приложил, – веско пояснил я.

– Да ты что, Андрей? – хлопнул себя по голым ляжкам дед. – Думаешь, кто-то из наших? – Семен с тревогой обвел взглядом суетившийся возле нас разношерстный люд в калошах, сапогах, а то просто босопятых.

– Нет, блин, из Парижу примчались дачку жечь.

– Тогда внимательнее смотри, Андрюша. Внимательнее… Излови ирода.

– Да, смотрю я, Семен, аж в глазах слезится. Хотя его, может, и нет здесь…

– Все-таки из Парижу, значит?

– Нет, из Новоульяновска, например… Но я это выясню. Обещаю. Сегодняшний пожар – этому подтверждение. Можешь все дачникам так и сказать, что, дескать, милиция уже на след напала.

Пожар – дело страшное, но сосед уже явно начал получать удовольствие от того, что оказался в самом эпицентре такого события.

– Скажу, я обязательно скажу. – Семен умчался вздыхать и причитать к соседней группе огнеборцев, раз больше ничего не поделаешь.

Телефонов, чтобы вызвать пожарных, в дачном поселке не было.

– Зачем ты это сказал Семену? – нахмурилась Света. – Что мы на след напали? Преступник может залечь на дно.

– Что-то мне подсказывает, что он, наоборот, дров наломает с перепугу. Если, конечно, Семен пустит нужные слухи – и они до него дойдут.

– В том, что пустит, – кивнула Света, – нисколько не сомневаюсь. А вот что дойдут…

– Попытка не пытка, нам пока только ждать остается.

Домик героически догорал еще несколько часов. Мы были заняты тем, что для предосторожности раскурочили ближайшие пролеты заборов и оттащили подальше, чтобы огонь не перекинулся на соседние домишки, а мирно увяз в лебеде и глине с навозом.

Утром, наконец, приехал дачный автобус и увез нас в город. Я сделал сообщение в дежурку о поджоге, проконтролировал, чтобы его зарегистрировали, тогда точно группу направят. Пусть-ка местные порасследуют. Пока поджог мы всё равно не можем связать с убийством.

Потом быстро отловил Погодина. Он взял служебку, и мы вернулись в дачный поселок с канистрой бензина. Я всю дорогу ерзал на чуть продавленном сиденье. Надеюсь, мою ласточку не сожгли, пока меня не было, и колеса не стырили. Но опасения оказались напрасны. Егорка сдержал слово. Все сделал на совесть, и даже помыл машину из лейки.

– Спасибо тебе, Егор, – я протянул ему руку.

Тот аккуратно ее пожал, будто хрустальную:

– Гражданин начальник, мы в расчете? Заявления на меня писать не будете?

– Не буду, только ты бы в город лучше перебирался. На работу бы устроился.

– Да я и так скоро в город, – махнул лапищей здоровяк. – Надоело кочаны да лопаты тырить… Там хоть развернуться можно.

– Э-э… Ты смотри, я тебе развернусь.

– Да я не в плане воровства, гражданин начальник. Я ж про работу.

– А-а… Ну это другое дело. Только когда пойдешь устраиваться, побрейся и перегар петрушкой зажуй. А лучше вообще завязывай с выпивкой.

– Это можно, – кивнул Егорка, – петрушки здесь полно…

* * *

– Предлагаю возбудить дело о покушении на сотрудников милиции! – громыхал Горохов. – Совсем охренели! Среди бела дня!

– Ночью это было, Никита Егорович, – пытался я урезонить праведный гнев шефа.

– Да какая разница? Я бы их всех!

Бам! Карандашница на столе следователя подпрыгнула от удара кулака. Бам! От второго – вжалась в угол, грозя свалиться на пол.

– Никита Егорович, – продолжал увещевать я Горохова. – Скорее всего, поджог не связан с покушением на наши жизни.

– Это почему же?

– Дверь была не подперта.

– А может, не успели? Вспугнул, может, кто-то?

– Не исключаю, – закивал я. – Но пока возбуждать по такой статье рано.

– Послушай, Андрей Григорьевич, я правильно понял? Поправь, если что не так. Двое моих сотрудников находились при исполнении в дачном поселке. У них украли бензин. Потом вместо бензина залили солярку. По ошибке якобы. Потом они остались ночевать в пустом домике, который этой же самой ночью подожгли? Я все правильно изложил?

– Так точно, если вкратце, то да.

– Что значит, если вкратце? – у Горохова аж нос покраснел и глаз дернулся. – Я еще чего-то не знаю?

– Ну, там мы еще Тишку спасали и Егорку воспитывали.

– А-а… – смягчился шеф, – ну, детям помогать надо. Так вот… Не верю я в цепочку таких совпадений. Как говорил Брониславский, не верю!

– Станиславский…

– Чего?

– Так говорил Станиславский.

– Да, хоть Милославский, какая разница?

– Согласен, Никита Егорович, но если поджигали именно сотрудников, то злодеи ждут репрессий с нашей стороны.

– И они будут. Я их обещаю.

– А если их не будет, то злоумышленник будет сбит с толку. Значит, что-то пошло не по его плану. Появится шанс, что в следующем своем ходу он ошибется…

Горохов пододвинул от края стола поближе к себе многострадальную карандашницу. Та радостно блеснула золоченым боком.

– Может, ты и прав, Петров… – задумчиво пробормотал Горохов. – Если хочешь обыграть соперника, надо сбить его с толку. Если противник не может тебя просчитать – то это уже половина победы.

– Это вы хорошо придумали, Никита Егорович, – закивал Катков, конспектируя в свой рабочий блокнот цитаты от Горохова.

– Алеша, – переключился на него шеф. – Что там по пальцам с бутылки водки? Проверил?

Коробку-то мы со Светой все же до города довезли, хоть поболтали в наших приключениях основательно.

– Так точно.

– Так, а чего молчишь? Опять в блокнотике чебурашек на планерке рисуешь?

– Это был не чебурашка, Никита Егорович, а олимпийский мишка, просто уши большие получились.

– Да хрен с этими ушами, про пальцы лучше расскажи!

– Странное дело, товарищи, – Катков вдруг принял степенный вид, почувствовав, что все наше внимание переключилось на него, поднял указательный палец вверх и учительским голосом продолжил. – На бутылке обнаружено множество отпечатков, но ни один из них не оставлен Дубовым.

– О как…. – Горохов поскреб макушку. – И сколько же на ней человек наследили?

– Точно не могу сказать, но такое ощущение, что все следы рук оставлены одним человеком. Отпечатки повторяются, да и узоры папиллярные слишком витиеватые. Завитков много. Будто пальцы, что оставили их, родственники между собой, так сказать.

– Ясно, по картотеке-то пальцы проверь.

– Так это ж вручную, жизни не хватит… Нужны конкретные подозреваемые или конкретные имена, чьи дактилокарты в базе имеются.

– Принял… А с пожаром что? Отработали?

– Да… Химики хроматографический анализ прогнали.

– И?

– Пожарный мусор, что изъят из предполагаемого очага возгорания, содержит характерные продукты горения бензина.

– Ясно, спасибо, Алексей… За работу, товарищи!

Глава 6

– Привет, Андрюх! – Погодин выцепил меня в коридоре утром, еще до начала планерки. – На венок скидываться будешь? По рублю собираем.

– Умеешь ты с утра настроение поднять, Федя… я даже боюсь спрашивать, кому венок.

– Да, не… Там ничего такого. Не наш коллега, но служба причастная. Судмед дядя Леня скончался. Еще вчера… Помнить ты его должен. Маленький юркий такой.

– Вот блин, молодой еще.

– Да какой он молодой, – удивился Погодин. – Лет шестьдесят, не меньше.

– Ну и не старый же, – в моем понимании такой возраст не казался стариковским. – А что с ним случилось?

– Да на лестнице навернулся. Головой об ступеньки.

– Трезвый?

– А ты видел дядю Леню трезвым?

– Нет.

– И я нет… Но, сам знаешь, мужик он понимающий был, всегда органам подсоблял. Когда надо, выводы в заключении писал правильные и самые нужные. Причем бесплатно.

– Ну не совсем бесплатно, насколько я помню, а за нольпяшку.

– А бутылка – это не валюта, это подарок. Так что не наговаривай на покойного. Много добра он милиции принес благодаря этой своей тяге к бутылкам. Вот и решило руководство УВД скинуться на пару-тройку венков уважаемому человеку, что одно дело с нами делал. Правда, он уже год как на пенсии. Но уважить человека надо.

– Да я только за. Но не знал, что на пенсии, думал, дядя Леня в строю еще. Здоровья вагон было. Помню, как он на коленках ползал на почти на каждом месте происшествия. Возле трупа все обшаривал. Тщательно так все осматривал. Будто каждое дело – его лично касается. Не каждый молодой бы так сумел ползать, как дядя Леня. Стоп… Так ведь это он же ползал и возле Зины…

– Какой Зины?

– Роговой! Какой еще! На месте ее убийства в парке. Я почему и запомнил его тогда, что удивился, что, вроде медик песочком должен уже сыпаться, а коленки артритом не тронуты. Как молодой вприсядку ерзает.

– Ну и что из этого? Не пойму я что-то твоей логики.

– А ты уверен, что он сам споткнулся? А не помог ему кто-нибудь?

– В каком смысле – помог? Убил, что ли?

– Федя, сам подумай. Восмотре места происшествия по Зине Роговой участвовали много людей. Но вот как выходит, трое из них уже мертвы. Дубов, понятой Печенкин и вот теперь судмед дядя Леня.

– Ого, – Погодин присвистнул. – И правда… Какой-то невезучий состав собрался в тот день на месте происшествия. Но дядю Леню никто не убивал. Есть же заключение Бюро СМЭ.

– А дело у кого?

– Так не возбуждали… Отказной материал. Несчастный случай.

– Материалы где?

– Да хрен знает, скорее всего, у Осинкина. Вечно ему всякие мутные отказные начальство отписывает. Говорят, Сафонов ему за что-то мстит. А тебе зачем?

Многовато для утра получалось новостей и умозаключений, но ковать надо было, пока горячо. Не дай бог, ещё кто…

– Посмотреть я хочу на это самое заключение, – объяснил я Погодину. – Или оно не готово еще? Времени же немного прошло.

– Шутишь. Длясвоего ветерана дяди Лени СМЭ-шники все по-быстрому сделали. В один день и вскрытие, и заключение сверстали. Это уж как-то само собой. Так что документ в материале должен быть.

– Понял. Скажи Горохову, что я позже буду. Не пойду на планерку. Мне Осинкина на опорном пункте надо изловить с утра пораньше, пока он на участок не умотал.

– А что, так можно?

– Конечно, дядя Петя всегда перед обходом участка утром на опорнике чай пьет.

– Нет, я про то, чтобы не ходить на планерку.

– Нельзя, конечно. Но дело не терпит отлагательств. Все, я убежал.

Вот и знакомая панелька. Вместо жилого первого этажа – помещениея ЖЭКа, в вотчине которого и находился участковый опорный пункт.

Я зашел внутрь и увиделзнакомую дверь с трафаретной вывеской: «Опорный пункт милиции и профилактики правонарушений». Коротко постучал и шагнул в кабинет.

– О! Андрюх! Какими судьбами? – Осинкин приветливо расплылся в улыбке. – Погоди. Закончу с гражданкой, присядь пока.

Участковый оказался не один. Уже в такой ранний час к нему на участок пришла усталая женщина и принесла с собой грустное лицо, опущенные плечи и тяжкие вздохи.

– Дело серьезное, Алевтина Степановна… – нагнетал Осинкин. – Возможно, ваш супруг стал жертвой преступления… Меры нужно принимать срочно. Есть в городском морге пара неопознанных трупов. Вы должны их посмотреть на предмет соответствия, так сказать. Морг уже открыт. Предлагаю проехать туда.

– В морг? – выдохнула тетя. – Я не хочу…

– Что значит – не хочу? Алевтина Степановна, надо… Это ваш долг перед мужем, опознать его, и перед государством долг, чтобы не повести следствие по ложному пути. Только предупредить хочу. Один труп после ДТП, он не совсем целый, и опознавать придется по родинкам и другим интимным местам. Сможете?

– Но я боюсь мертвых! – тетя схватилась за сердце. – Петр Валерьевич, может, пока не будем писать заявление о пропаже моего мужа? Повременим с опознанием?

– Как же так? Человек пропал, а вам все равно? Супруг ведь все-таки законный. В нашей стране мужьями разбрасываться не принято, или я про вас что-то не знаю?

– Но вы же сами говорили, что у меня три дня еще есть. Можно я потом зайду? Может, Пашка к тому времени сам вернется…

– Ну, хорошо, Алевтина Степановна. Идите домой. Но если передумаете, то приезжайте в городской морг сегодня. В два часа я там заключения забирать буду по отказным материалам. И помните – Павел бы вас в беде не оставил. Первым бы опознавать побежал.

Женщина охнула и, подхватив сумочку, пулей рванула из кабинета.

– Дядь Петь, – недоумевал я. – Это что сейчас было?

– Да достала она меня, Андрюх… Каждый день сюда ходит, жалуется. То соседи громко кричат, то мусор кто-то не там вывалил, то в подъезде пьяный спит, то еще какую-нибудь ерунду заявляет. А сейчас сказала, что муж пропал. Вот я и решил ее отвадить. Мертвяками припугнул.

– Так, может, он и вправду пропал?

– Кто? Пашка? Ага. Не дождешься! Он два раза в месяц стабильно вот так пропадает. Когда аванс и получка. Проспится потом и домой возвращается. А жена каждый раз бучу поднимает. По первости я заявления принимал от нее и в стол складывал, так теперь она смекнула и требует номер регистрации ей показать, что бумажка ее в дежурной части зафиксирована. Ну так и я не дурак, предложил трупы ей посмотреть, чтобы в следующий раз неповадно было. Вроде сработало. По крайней мере, сегодня ее точно не будет… А дальше посмотрим, что-нибудь другое придумаю. А ты чего в такую рань пришел? Случилось чего? Чай будешь? С овсяным печеньем?

– Это можно. Ничего не случилось, я просто хотел глянуть материал по смерти Вострикова дяди Лёни, у тебя же он?

– А-а… – Осинкин горестно закивал. – Спился шельмец, а такая светлая головушка была. Растуды его в качель. Вот что значит, бабы рядом не было. Некому ему было горло широкое перевязать, чтобы водку не заливал. Таким мужикам разводиться никак нельзя, это все равно что со Смертью рассрочку подписать. На, смотри… А что увидеть хошь? Коллеги его все чинно сделали. Заключение подробное…

– Да так, ничего… Просто хочу удостовериться, все-таки дядя Леня уважаемым человеком был, – я листал материал, еще не сшитый, перехваченный канцелярской скрепкой в уголке, с кучей виз на «титульном».

Нашел нужное заключение судебно-медицинской экспертизы. Пробежал глазами выводы. Причина смерти – ЧМТ затылочной части головы, которое могло быть получено в результате падения с высоты собственного роста. Никакого криминала, вроде, если он сам упал. А если кто-то подтолкнул? Но теперь это хрен докажешь. Свидетелей нет. Упал алкашик в подъезде, эка невидаль. Много таких себе лбы по пьянке расшибают.

– Все нормально, Андрей? – спросил Осинкин, заметив, как я хмурюсь.

– Да… Все в порядке. Заключению я верю. Несчастный случай получается…

– А что, сомнения были?

– Да теперь уже не важно, давай лучше чай пить. Доставай свои обещанные овсяные печеньки. Я смотрю, у тебя новый холодильник? Шикарно живешь. Не у каждого дома такой, а у тебя на опорнике техника дорогущая…

– Ты не подумай, – Дядя Петя с гордостью погладил молочный бок «Бирюсы 5 м», – все по закону. Да у меня самого дома старенький «Саратов» дребезжит, который раз в неделю размораживать приходится. Я бы этого красавца в квартиру забрал, но его на баланс в УВД поставили. Хотя мне его от организации одной уважаемой лично подарили.

– Ого, – присвистнул я. – Расскажи, что за подарок.

– Да там история такая интересная приключилась, только, Андрюха, между нами, лады?

– Могила, дядь Петь.

– Короче, был у меня один внештатник. Студент юрфака Сема. В милиции мечтает работать. Парень неплохой, но слишком активный, в каждой бочке затычка, ему бы девок щупать да на мотоцикле гонять, а он детективов начитался и задолбал меня своей инициативностью. Все норовит большие дела раскрывать. Лезет куда попало. Я его привлекал к обходу участка, а ему это слишком мелко – алкашей да хулиганов гонять. Ему подавай аферы и крупные хищения. Ну, нет у меня на участке таких, да и не надо… Колеса с машин снимают да белье с веревок тырят. Вот мои основные преступления. А он все облавы да засады мифические планирует и меня пытается втянуть в игры свои. Вот, однажды совсем допек. Но я придумал, как его пыл немного охладить.

Я даже хмыкнул, предвкушая хорошую байку. Все-таки в фантазии Осинкину не откажешь.

– Хочешь, говорю, Сема, в настоящем деле поучаствовать? – продолжал тот. – Банду несунов обезвреживать будем, что «Мясокомбинат» обчищает уже второй год. У того глазенки загорелись, а сам аж задрожал. Наконец, говорит, дело стоящее, дядя Петя, а не разборки семейные улаживать. Надоело, говорит, прозябать в тени межличностных склок и неурядиц. Часто я его в качестве понятого с собой брал на семейные скандалы. Не всем в милиции грабежи и убийства раскрывать положено. Кто-то и профилактикой заниматься должен. А он не понимал этого. Адреналин ему подавай. Ну, так вот… Привез я Сему к «Мясокомбинату» вечерком. Солнышко уже в закат собиралось. Небо хмурилось и дождик противненький заморосил. Погодка самое то, чтобы охоту у него отбить глупостями всякими заниматься и спустить с небес на землю. К семейным и другим пьяным скандалам. Стой, говорю, Сема, здесь. Ночью в этом самом месте через забор «Мясокомбината» продукцию колбасную и прочий дефицит тырить будут. Информация проверенная, говорю, у меня там на предприятии агент внедренный. Так и сказал – агент. Второй год эту информацию добывал, говорю, наконец, добыл. Ты уж не подведи, Сема, на тебя вся страна смотрит. Понял, отвечает, дядя Петя, а можно мне зонтик хотя бы взять? Дождик уж больно холодный моросит и ветер зябко за ворот задувает, совсем не по-летнему. Никаких зонтиков, ответил я. С зонтиком тебя даже самый слепошарый несун за версту заметит. Вот, встань под деревце и прикинься липкой. Не шевелись и не дыши даже, да в оба смотри. А как мясо тырить начнут, ты рысью к ближайшему телефону-автомату скачи. Звони «02» и сообщи все дежурному. А там и мне передадут оперативно. Так вы, дядя Петя, может, со мной останетесь, спрашивает Сема, мы бы их вместе взяли. Не, говорю я. Мне еще на трубопрокатный завод надо сегодня. Там тоже несуны активизировались. А тут твоя делянка. На тебя сектор оставлю. Верю я в тебя, так что держись, Сема. Ночка длинная и холодная предстоит. В общем, оставил я студентика в дозоре, а сам домой укатил. Картошечки жареной сковородку умял с сальцем и зеленым лучком. Пятьдесят грамм для сна накатил, как полагается. Выкурил папиросину и спать лег к жене под теплый бочок. Сладко так провалился сразу в ночь. Часа в четыре утра звонок. Дежурный меня разбудил. Петр Валерьевич, говорит он. Срочно приезжайте. По вашему заданию внештатный сотрудник выследил группу несунов с «Мясокомбината». Среагировал четко, согласно вашим инструкциям. Вовремя сообщил в дежурную часть, и наряд ППС задержал злоумышленников с поличным, то есть с колбасой, с окороком и мешком сосисок. Я, признаться, чуть на пол не грохнулся. Но сделал вид, что все так и должно быть. Оделся и в управление помчался. А там уже следователь и оперативники задержанных протоколируют по полной. Ну, представь себе картину! Изъятие мясных изделий с понятыми – все как надо оформили, а меня дежурный попросил подробный рапорт написать, как я спланировал данное мероприятие и подключил приданные силы. Ну я и написал. А что делать-то было? Не скажу же я им, что все выдумал? В конце концов, место я выбрал правильное и время нужное.

– Везет тому, кто везет, – вставил я.

Осинкин довольно кивнул.

– Оказалось, что несунов этих долго поймать не могли, так как в сговоре со сторожем они были. И постоянные недостачи на комбинат вешали. А когда их изловили, руководство «Мясокомбината» вышло на УВД с предложением поощрить меня от их имени ценным подарком. Холодильник мне вручили торжественно. Вот только бухгалтерия почему-то посчитала его собственностью МВД и на баланс быстренько поставила. Ну и ладно. Все равно мне здесь холодильник нужен был. Хотя дома бы он, конечно, лучше смотрелся…

– А с внештатником что?

– А ему премию от УВД дали и забрали внештатным сотрудником в уголовный розыск. Сказали, что там такие ушлые парни нужнее. Оно и правильно. Я с расследованием краж банок из погреба и куриц из стайки сам справлюсь. А парень, может, в гору пойдет, прям как я в молодости… Эх…

Глава 7

– Совпадений по дактилоскопической базе нет, – заявил Катков на утренней планерке. – Пальцы, что обнаружены на бутылке водки «Золотое кольцо» на даче Дубова, не совпали ни с кем из проверяемого контингента, что есть в картотеке.

– Досадно, – Горохов в задумчивости зажевал кончик красного галстука в белый горошек, потом опомнился и поспешил его выплюнуть. – Какие мысли, товарищи?

– Никита Егорович, – я встал для пущей значимости. – Важно вот, что. Трое человек, что принимали участие в осмотре места происшествия почти двухгодичной давности – мертвы. Дубов, понятой Печенкин и судмед Востриков, которого в служебных кругах называли дядя Леня. Уверен, что какая-то связь между их смертями должна быть.

– Ну, пенсионера Вострикова не убили, – отмахнулся Горохов. – Сам говорил, что это несчастный случай.

– Согласен, – кивнул я. – Но как-то странно все это… Я бы проверил одного человека.

Горохов громко, напоказ хмыкнул.

– Дай угадаю… Гошу Индия? Думаешь, он спустя время слетел с катушек и стал убирать всех, кто тогда был на месте убийства его дочери?

– Звучит неправдоподобно, но проверить его не мешало бы. Хотя бы для того, чтобы отмести. Для успокоения, так сказать.

– И что ты предлагаешь?

– Есть у меня мысль… Встречусь с ним сегодня в «Октябре».

* * *

Полумрак ресторанного зала стелился табачным дымом и завыванием одинокого саксофона. Я сидел на диванчике и потягивал вино. Гоша еле сдерживал улыбку, рад был меня видеть. Что-то лениво рассказывал о последних событиях в городе. Знал бы он, зачем я здесь на самом деле, так бы не радовался.

– Ну ты чего молчишь, Курсант? – ткнул он меня по-свойски плечом, подливая вина в бокал.

Тогда я без лишних объяснений вытащил фотку алкаша Печенкина и положил перед ним на стол:

– Тебе знаком этот человек?

Гоша повертел фото в руках, почесал лоб:

– Морда вроде знакомая, но не помню, где я его видеть мог. А что? В розыске фраер?

– Нет, проехали.

Дзинь! Мы чокнулись. Сегодня Гоша перешел на вино, почему-то изменив излюбленному коньяку. Мы опустошили сначала одну бутылку, потом вторую. Закусили креветками и нарезкой сыра.

– Я в туалет, – Гоша, наконец, встал и направился в противоположную часть зала.

Я проводил его взглядом. Охранник отвернулся, скучающе подпирал белокаменную колонну. Подождав, пока Гоша скроется из виду, я вытащил платок и аккуратно завернул в него Гошин фужер. Сунул в недра пиджака, благо советские костюмы отличались объемом, и посудина из внутреннего кармана совсем не выпирала. Вместо «похищенного» бокала я поставил другой и окропил его дно красными каплями «Киндзмараули». Надеюсь, Гоша не считает бокалы, на этом столе их целое море.

– Что-то ты хмурый какой-то, – он вернулся минут через пять и похлопал меня по плечу. – Проблемы на службе или в семье?

– Да все нормально, – отмахнулся я, а самому как-то не по себе стало, оттого что копаю под старого товарища.

Но мне это надо. Для самоуспокоения…

– Ты, если что – поделись, – Гоша закурил сигарету. – Как батя? Не захотел, смотрю, ко мне возвращаться. Почему? Работенка, вроде, непыльная.

– Да он внештатным корреспондентом в местной газете пока бегает. Говорит, если без косяков и скандалов обойдется, то через пару месяцев в штат его возьмут.

– Твой отец – и без скандалов? – ухмыльнулся Гоша. – Сам-то веришь в это? Таких правдолюбов еще поискать. Не жалуют у нас их.

– Да он, вроде, все понял. Притворился пока идейным писакой под серую массу, – пожал я плечами. – Я и сам ему предлагал к тебе в ресторан вернуться, но он все что-то бормочет про заговоры и катастрофы, которые скоро грянут. В общем, война с ветряными мельницами – это его стезя. Тут ты прав. Такой уж он человек неугомонный…

– Ну почему с ветряными? С системой… Перемелет еще почище жерновов. А что по Дубову? Есть подвижки?

Мне только на руку было, что он заговорил об этом сам.

– Есть кое-что, – я многозначительно кивнул, наблюдая за реакцией Гоши, но у тот и бровью не повел.

– Это хорошо… Понимаю, что служебная тайна, спрашивать больше не буду. Из газет узнаю.

Он покачивал головой под музыку и вообще выглядел довольно расслабленным. Как человек, которому нечего скрывать.

– До газет еще далеко пока, – усмехнулся я, надо же было что-то ответить. – Работаем.

Мы посидели с Гошей еще часик, я не торопился уходить, не то он сразу бы понял, что ради этого вопроса я и пришел. Потом зевнул, сказал, что на работу завтра вставать, и засобирался домой. Мы попрощались. Гоша пожал мне руку, и я направился к выходу.