Яйца отстрелю! Записки из сумасшедшей деревни

Александр Абросимов

Яйца отстрелю! Записки из сумасшедшей деревни

1. Тимофей

– Семёныч, яйца отстрелю!!! – слышу, прежде, чем успеваю зайти в небольшой деревенский магазин.

Буквально замираю в дверях, рефлекторно сжимая бёдра. А кто его знает, может, тут всем, кто не понравился, яйца отстреливают?

И пить уже что-то перехотелось…

Я там колодец проезжал – лучше, наверное, из него воды зачерпнуть…

Не пронесло бы только потом с деревенской сырой водички-то…

Но лучше три дня на толчке, чем всю жизнь без яиц…

– Вот Ронька сегодня разошлась!!! Оторва!! – выскакивает из дверей магазина пузатый лысый мужичок лет сорока и чуть не врезается в меня. – Не ходи, от греха!!!

Да я уж и так и не собирался – яйца-то мои, родные и точно мне ещё пригодятся…

– А Ронька – это кто??? – на всякий случай интересуюсь у потенциальной жертвы этой пока неизвестной мне Роньки.

– Оторва, говорю же!!! – испуганно оглядывается на закрытые двери магазина мужик и трясущимися руками достаёт из штанов, которым лет точно больше, чем этому мужику, засаленную пачку папирос. – Стервь, а не девка!!!

Достаю из кармана зажигалку и помогаю мужику прикурить.

– Ты эт… Если чего срочно купить надо – вон, в синий магазин езжай – указывает мужик мне рукой куда-то в сторону небольшой рощи. – Лучше пару километров намотать, чем Роньке под раздачу попасть…!

Даже интересно становится, что же там за Ронька такая, которую лучше за несколько километров по просёлочной дороге обходить.

– А воду где тут ещё можно купить? – интересуюсь у мужика, потому что, ну её, Роньку эту с её замашками – это кем же надо быть, чтоб мужикам такое обещать⁈

– А чего её покупать то, так пей… – затягивается вонючей папиросой мужик. – На колодце счётчик не стоит…

Счетчик-то может и не стоит, так в том ли дело…

Сортир где потом искать, если что?

– А в бутылочках? – ну, не глухая же деревня – сто пятьдесят километров от нашего города, что ж тут про бутылированную воду не знают?

– А, вона, чё… Так бы и сказал! – подмигивает мне мужик и кидает окурок прямо с крыльца магазина. Это тебе к Зинке… Только эт… Ты так не ходи, а то не продаст… Скажи, от Семеныча… – подмигивает мне мужик. – Вот, сейчас направо от магазина иди, три дома пройдёшь, там тропинка, но ты по ней не иди, пройдешь ещё два дома и после желтого кирпичного свернешь налево и там забор. А потом три дома увидишь. Иди в средний…

А фамилия у мужика, видимо, Сусанин… Вопрос только, что заставило его думать, что я поляк…

Жёлтый кирпичный дом… Жёлтый есть, но он деревянный. Есть кирпичный, но он из белого кирпича.

Мужик дальтоник или я?

Мне после какого из этих сворачивать?

Может, правда, попил бы из колодца, а не носился по деревне, как в задницу стрельнутый в поисках Зинки, которая воду в бутылках продаёт. Кстати, а что, заговорённая она у неё, что её вот так только «от Семёныча» купить можно?

Сворачиваю после белого кирпичного дома налево и упираюсь в разукрашенный во все цвета радуги забор…

Нет, без шуток, во все цвета радуги, плюсом, ещё несколько вроде белого и коричневого…

Вырви глаз через жопу…

Художник тут, что ли, местный живёт и забор у него вместо палитры?

Но, может, хоть спросить у обитателей этого…

Ох, мать моя женщина, роди меня обратно!!!

Просто по дорожке к забору на меня идёт… Он? Она? Оно?

А ведь не пил ещё местной водички, чтобы глюкануло-то так… Может, и ну её, жажду эту…?

– Я так и думала… – вдруг выдаёт это Он-Она-Оно… – Вы – Ронечкин жених! Проходите…

Голос вроде женский… Но… Балахон из какой-то мешковины, соломенная шляпа с полями, на которых можно смело посадить картошку и хватит на всю эту деревню и деревянный посох в руках… И живот… Сильно так выпирает над повязанной по бёдрам верёвки…

Чучело огородное ожило, не меньше…

– Скажите… – заходить в калитку всё же не решаюсь. – А Зинаида где живёт?

Как-то неудобно говорить «Зинка»…

– А Вы разве не к Роне? – удивляется женским голосом соломенное чучело.

– Да Господи упаси!!! – выдаю, прежде, чем успеваю подумать. Роня… Роня эта одному чуть яйца уже не отстрелила…

– Тогда… Жаль… – и, не дав никакой информации, где же мне искать Зинку-Зинаиду, соломенное чучело уходит вглубь участка…

Хорошая деревня…

2. Роня

– Ой, Ронь, всё!!! – налетает на меня бабушка, едва я открываю калитку, чтобы зайти к ним с дедом на участок. – Дед твой допился до Жучек!!!

– А я тебе говорю, видел!!! – дедуля выходит из-за яблоньки и потирает лоб. Понятно, бабушка применила самый неоспоримый аргумент…

– С пьяных глаз и не такое привидится!!! – замахивается бабушка на деда. – Вот поняла теперь, Ронь, в кого мать твоя заполошной уродилась⁇!! Жучка к нему с Того Света явилась!!! Ирод…!!

– А я тебе го… – не успевает договорить дедулечка, как снова получает от бабушки открытой ладонью по лбу.

– Вот, Ронечка, дал же Бог мужа… Пойдём, я оладушек там напекла и земляничное варенье достала… Не обедала ведь…

– А сметана? – я даже облизываюсь, представляя себе, как обмакиваю пышный почти горячий оладушек сначала в земляничное варенье, а потом в сметану… И в рот…

Желудок тут же откликается, на всю округу сообщая, что оладушки со сметаной и вареньем – это прямо то самое, это прямо оно…

И угадала бабушка – не поела я сегодня. И не то, что не пообедала, даже не позавтракала. А всё потому, что я сегодня и работать не должна была – не моя смена, я и так почти неделю без продыха, потому что у сменщицы моей то дети с температурой, то муж с похмелья, а сегодня, ну, надо же – ей маму в город срочно везти нужно, а то она совсем забыла, что на УЗИ чего-то там её записала…

И ведь должна была вернуться до обеда, а приехала, вот, только к четырём часам!!!

И ладно бы, вчера с вечера меня предупредила!!! Так нет – разбудила в восемь утра!!!

Можно было бы, конечно, купить что-то в магазине и перекусить, но сегодня вся деревня как с ума посходила: пяти минут спокойных не было – кому сахар, кому масло подсолнечное…

И Семёныч, гад облезлый, ещё…!!!

Ну, ладно, сейчас бабушкиных оладушек наемся и…

– Вот!!! – я аж спотыкаюсь от радостного дедушкиного крика. – Вот!!! А я вам что…???

– А ты нам – заноза в заднице, чёрт плешивый!!! Что вопишь на всю деревню??? – и звук такой гулкий, словно бабушка не дедушке по затылку, а по ведру пустому стукнула…

– Да погоди ты орать!! – потирает дедуля рукой затылок. – Последние волосы с головы стряхнула!! Вот, слушайте…

Не знаю, но… Писк… Писк?… Да, точно – пищит кто-то…

– А я что говорил!!! – расправляет плечи дедуля и даже как-то приосанивается. – Жучка там!!!

– Ой… – хватается за сердце бабушка. – Ронь, что делать то с этим буйнопомешанным будем???

Не отвечаю, прислушиваясь, откуда всё же доносится писк. Вроде как со стороны сарая, но это не точно…

– Дедуль, а ты где Жучку видел? – спрашиваю у дедушки, пытаясь определить, где источник этого писка.

– Ну, всё… И внучка туда же… – взмахивает руками бабушка. – Слушай ты этого дурака старого больше!! Ну, какая Жучка…⁇!!

– Жучка – не Жучка, но кто-то же пищит! – возражаю я.

– Так это… В сарае, за граблями с лопатами… – указывает дедуля в сторону небольшого сарайчика, выкрашенного в зелёный цвет, как и все строения от дома до курятника на их участке.

– А что ж ты Жучку-то свою не достал, а? – тут же спрашивает бабушка.

– Ну, так… Померла ж она… – отводит глаза дедуля…

– Так, в оживших Жучек я не верю, но и слуховые галлюцинации сразу у всех быть не могут! – решительным шагом направляюсь к сарайчику.

И чем ближе я подхожу, тем писк слышится отчётливее.

Я бы даже сказала, что это не писк, а настоящий ор…

Словно зверь какой в капкан попал. Но нет же у дедушки с бабушкой в сарае капкана, насколько я знаю…

Открываю дверь и фонариком на телефоне начинаю подсвечивать в тот угол, из которого собственно и верещит Жучкина реинкарнация, по версии дедушки…

Сначала вроде как непонятно, потому что грабли, лопаты, ещё там всякие тяпки… А потом я замечаю под одной из лопат что-то явно живое…

Засунув телефон в задний карман джинсов, тут же начинаю отодвигать весь инвентарь, искренне надеясь, что обнаружу там щенка или котёнка, а не хорька или ещё какого лесного гостя…

– А я говорю – кошка! – дедуля отталкивает бабушкину руку и сам раздвигает тоненькие кошачьи задние лапки. – Где ты яйчишки там нашла?

– А ты уж и свои, наверное, не помнишь, где? – ударяет бабушка дедушку по руке. – А это, по-твоему, что???

– Шерсть скаталась!! – снова отпихивает бабушкину руку дедуля.

– Это у тебя там всё скаталось уже за ненадобностью! – снова бьёт бабушка дедушку по руке. – Ронь! А-ну, скажи, видишь яйца???

– А откуда Роньке знать, как они выглядят⁇ Девка-то у нас незамужняя!!! – тут же возмущается дедушка.

– Так! – прерываю я эту милую семейную перебранку. – Дедуль, бабуль, это всё же кот! – ну, не настолько же я того, чтобы не знать, как оно выглядит хотя бы у животных. Что ж я котов и кошек раньше не видела⁈ – Но если сомневаетесь, давайте к Виктору Иванычу, отнесем, он же ветеринар, пусть скажет…

– Ронечка, да ты ж и не поела совсем!! – бабушка подкладывает мне ещё три оладушка на тарелку.

Ну, что, пусть лучше пузо проклятое треснет, чем добро пропадает?

Нет, глазами бы я и пять ещё слопала, но боюсь, что ртом и один не осилю…

Единственное, что радует – сколько бы я тех оладушек не съела, на фигуре моей это никак не отразится: как весила пятьдесят кг, так и буду.

– Всё не могу больше… – откидываюсь на спинку стула и мечтаю о катапульте – нажать бы сейчас кнопочку и сразу со стула на кровать… – А дедушка куда ушёл?

– Не поверишь, Ронь, дед твой неумный и правда, котёнка к ветеринару поволок…

Ой, вот смеяться с полным желудком как-то совсем…

Представляю, как Виктор Иванович удивится, что ему кота на предмет определения половой принадлежности принесли…

– Ну, если он нам с тобой не доверяет… – всё же тянусь к ещё одному оладушку. Что за зелье приворотное бабушка в них добавляет, что и не можешь, а съешь⁈

– О, а вот и он! Что-то быстро… И не один… Глянь-ка, Ронь, мужика какого-то ведёт…

– Ну, просто день находок какой-то сегодня… – бурчу себе под нос и, как беременная бегемотиха, поднимаюсь со стула…

3. Роня

– А ты заходи, чего у порога стоять… – слышу, как дедулечка зазывает кого-то в дом. Да, хотя почему – кого-то – видимо, того мужчину, про которого бабушка сказала…

Я-то пока из-за стола выбиралась, в окно никого увидеть не успела…

А всё оладушки бабушкины! И варенье! И сметана до кучи…

– Да неудобно как-то… – голос приятный такой, низкий…

– Неудобно штаны через голову одевать – башка в ширинку не пролазит! – парирует дедушка.

– Ну, ты-то знаешь, пробовал… – а это уже бабушка. – Проходите, пожалуйста… Я как раз оладушек напекла… И сметана есть… И варенье… Проголодались с дороги, наверное…

Да, бабушка у меня… Она всех сначала за накормит и только потом спросит, зачем пришли… Сколько уже говорила ей, что сейчас так нельзя, а она…

– Да я же… Я просто воду хотел купить… в бутылочке, а меня… – снова приятный мужской голос.

– А его Зинка наша нахер послала! – разъясняет дедушка.

– А Ваш муж… – пытается что-то объяснить мужчина, которого пока я не вижу, а только слышу.

– А мой решил, что нахер – это у нас… – тут же понимающе соглашается бабушка. – Но и хорошо, что не продала – в прошлом годе от Зинкиной водички в бутылочках у нас двое городских инженеров чуть не померли…

А, ясно… Теряю я всякий интерес к незнакомцу с приятным голосом… К Зинке, значит, за водичкой… Очередной городской выпивоха местной самогонки попробовать захотел… Можно подумать, у нас тут своих таких мало…

Ладно, пусть его бабушка поит-кормит, а мне с ним общаться ни к чему, пойду лучше прилягу на пару часов…

Но посуду, конечно, со стола убираю – не сажать же гостя за грязный стол…

Ещё бы и помыть нужно… Прохожу с грязными тарелками в кухню и только успеваю поставить их в раковину, как все заходят в комнату.

– О, а Ронька где? – тут же спрашивает дедуля.

– Да только что тут была… – растерянно так произносит бабушка.

– А у вас тут тоже Ронька есть…? – с явно слышимым испугом в голосе произносит городской выпивоха.

Что значит – тоже⁈

– А куда ж ей деться? – тут же отвечает дедуля. – У нас она…

– А в маг-газине…? – ой, вот, уже и по голосу понятно, что алкаш – заикается ни с того, ни с сего…

– Да Вы проводите, проходите… – суетится бабушка. – Что оладьи? У меня и щи сварены со щавелем и котлетки… А Роньку я сейчас позову…

– Да я всё же пойду, наверное, я же… – что-то голос у городского любителя «водички из бутылочки» совсем потух… Конечно, он же не за щами и котлетами к Зинке шёл, а здесь ему никто не нальёт – у бабушки «сухой закон» и с нарушителями в виде дедули она борется похлеще, чем наш местный участковый…

– Роня!!! – не слушает гостя бабуля. – Ты где там? Тут мужчина тобой интересуется!!

Мужчина… Нужен мне интерес от такого мужчины⁈ Тогда и Петьку не нужно поганой метлой уже третий год от себя гонять…

– Да я… Я только… – вон, и этот тоже двух слов связать не может…

Ладно, что я так и буду за занавеской на кухне прятаться?

– Да, бабуль… – выхожу в большую комнату, которая у бабушки с дедушкой и столовая, и гостиная и дедушкина спальня, когда «сухой закон» он всё же умудряется обойти…

– А это… Ронька? – слышу удивлённый возглас и перевожу взгляд на того, кто тут, не знакомясь, меня «Ронькой» называет.

А так и не скажешь, что алкаш…

Молодой мужчина, лет около тридцати, наверное. Плюс-минус пару лет в обе стороны… Высокий, широкоплечий такой… Темноволосый и глаза карие… Губы полные такие – в одну полоску сжал, словно боится чего…

Одет тоже хорошо: видно, что вещи не в нашем магазине покупал и не на городском рынке – джинсы светлые и серая футболка поло. И воде ничего такого, а понятно, что дорого…

Часы… А кто у нас в деревне часы носит? Дедуля мой, разве что. Так у него «Командирские», ещё от прадеда моего, как память…

И обувь тоже – кроссовки… белые… Самое то для деревни… И тоже понятно, что если их продать, то и крышу можно перекрыть на доме, и на новый курятник ещё останется…

Вот и чего таким не хватает, что они к «водичке из бутылочек» пристращаются…?

– Кому Ронька, а кому Бронислава Афанасьевна… – киваю гостю.

– Из-вините… – тут же смущается городской выпивоха. – Только отстреливать ничего не надо!! – смотрит на меня как-то странно…

Не успел дедуля, наверное, его перехватить – попробовал всё же Зинкиной самогонки…

– Ронь, да ты чего гостя пугаешь так? – вступается за «однополчанина» дедуля. – Афанасьевна… Какая ещё Афанасьевна в двадцать… сколько там тебе⁇

– Вот!! Говорю же, допился!! Сколько лет родной внучке не помнит!! – так смотрит на дедулю бабушка, что тот аж приседает слегка. Но при постороннем человеке не ударит, конечно…

– Так запомнишь их всех… – бурчит себе под нос дедушка.

– А их… – почему-то кивает на меня наш гость – Много?

– Да только у Фаньки штук десять… – отвечает дедушка.

– А зачем столько? – спрашивает городской алкаш и как-то задом-задом начинает пятится к двери…

– Да кто ж его знает… – замечает манёвр нашего гостя бабушка и подталкивает его к столу. – Поешьте сначала, потом пойдёте, куда Вам там надо…

Ну да, от бабушки моей никому так просто уйти не удавалось – и накормит до отвала, и с собой соберёт…

Покосившись на меня, гость наш с обречённым видом идёт к столу.

– Только у меня… д-дела ещё… – аккуратно так опускается на стул.

– А дела лучший на сытый желудок делаются! – тут же парирует дедуля. – И по стопочке за знакомство не мешало бы!!

– По стопочке – обойдёшься!! – тут же отвечает бабуля. Скажи лучше, Жучку-то свою куда дел?

– Как куда? – тут спохватывается дедушка и достаёт из-под рубашки довольно урчащего котёнка. – Тут моя Жуча… Вернулась ко мне с Того Свету…

Боковым зрением замечаю, что гость наш прямо на глазах бледнеть начинает…

4. Тимофей

Если выберусь из этой деревни живым и не поехавшим крышей, пойду сначала свечку поставлю за своё спасение, а потом – к отцу.

Благодарить его буду. Сильно. Возможно, даже матом.

Это же чем я так перед ним провинился, что он меня вот так⁈

«Съезди, посмотри, тебя потом в город на бешеных конях не затянешь…», " А места там какие… Природа… Воздух можно ножом резать и на хлеб мазать!"… – звучат в моей голове фразы отца…

Ну да, ну да…

Нет, против пейзажей и воздуха возражений у меня, в целом, нет, а, вот, в остальном…

Это как меня так угораздило⁈

Сам не понял, как за этим дедом к ним домой припёрся…

Хоть пытайте, хоть что – не скажу…

И теперь сижу на стуле в чужом доме и думаю, как бы мне отсюда телепортироваться, пока крышечка хоть на одном гвозде, но держится…

И Ронька ещё эта… Ой, прошу прощения – Бронислава Афанасьевна…

Я-то думал, там бабища с коня ростом и со слона обхватом, а тут мелочь мелкая… Но не во всех местах… Грудь-то там точно троечка, а то и…

Вот нашёл о чём думать, идиот!!! Соображай лучше, как слинять, пока яйца целы!!!

– … Жучку-то свою куда дел? – спрашивает жена того деда, за которым я как телок на верёвочке на какой-то хрен припёрся к ним в дом.

Ну, мать моя, тут ещё и Жучка!!!

– Как куда? – дед начинает зачем-то расстёгивать рубашку цвета хаки. – Тут моя Жуча… Вернулась ко мне с Того Свету…

Етить твою в душу мать, папа!!! Ты куда меня отправил⁇!!! Если что – сын-то у тебя единственный!!! Походу, был…

– Так, дедуль, это всё-таки кот или кошка? – доносится до меня сквозь какую-то пелену звонкий голосок этой яйцеотстреливательницы… – Что Виктор Иванович сказал, есть там… ну, ты понял…

– А не дошёл я до него… – отвечает дед. – Да и какая разница, с яйцами или без – всё одно – Жуча…

Ой, дед не скажи… Для тебя, в силу возраста, уже и правда, может без разницы, а мне мои оба-два ещё пригодятся… Я и женат не был, и детей бы ещё…

– Да почему Жуча-то? – это уже бабка. – С яйцами или без, но это же не собака…

– А потому что это… Как его…? Кукер… Накер… – пытается выдать что-то дед.

– Реинкарнация? – подсказывает ему Бронислава, чтоб её, Афанасьевна.

– Точно, Ронь!!! – дед довольно лыбится и прижимает к груди что-то больше похожее на чертёнка, чем на котёнка.

Хотя… Тут, может, и правда чертёнок – уже и не удивлюсь… Почти…

– Ронь, деду-то простую скорую вызывать будем или специальную⁇ – ставит передо мной огромную миску щей бабка. – Сейчас ещё… Хлеб, вот… И не магазинный, сама пекла, с травками…

С травками… Чёт как-то я и без травок тут…

И хоть от щей идёт такой аромат, что желудок сжимается в кольцо и напоминает, что еду он видел только утром и то в виде не пойми из чего сделанной сосиски в тесте и напитка цвета кофе, на заправке, сразу хвататься за ложку я не рискую…

– Да ты внучку слушай!! – взвивается дед. – Рекукернация!!! Жучка это, просто в кошачьем обличии!!!

Ну… Ох… Мать вашу… Писец тут, походу, всю деревню накрыл… И не в обличии зверя…

– Можно я пойду всё же? – предпринимаю робкую попытку встать со стула, пока я сам тут ещё в своём обличии и оба яйца при мне…

– Поешьте сначала… – о, а это уже стрелок по яйцам, она же Бронислава Афанасьевна. – Бабуля Вас иначе все равно не отпустит…

А это я, к сожалению, уже понял…

Ну, что, папа и мама, придётся вам стакан воды на старости лет у соседей просить – сын ваш сгинет в этой деревне или реинкарнируется в какую Жучку…

Исключительно, чтобы не нарываться, беру в руки ложку, и, зачерпнув с виду очень живописный супец, подношу ложку со щами ко рту…

– А участок и потом посмотрите… – как через вату доносится до меня голос бабки. – Отдохните пока…

А теперь внимание, вопрос: как так получилось, что после обеда, который я сам не понял, как осилил, если учесть, что порции здесь размером с три таких, какие я ем дома, я согласился остаться у них до утра и уж потом посмотреть участок и ехать в город?

А, да, хлеб же с травками…

– А Ронька? – зачем-то спрашиваю я. Просто обедать с нами эта Бронислава Афанасьевна не стала, сказала, что ей нужно к родителям за чем-то… Уже и не помню…

– Понравилась? – бабка кладёт одеяло рядом со мной на высокую кровать, вроде как и не старинную с перинами и набалдашниками, как на фотках про деревенский колорит в интернете, но всё же лет двадцать, а то и больше, ей точно есть…

– Хорошая кровать… – не обижать же хозяйку…

– Да я про внучку… – хитро так подмигивает мне бабка.

Внучка… И Жучка…

Репка какая-то получается: дед есть, бабка есть, внучка тоже имеется… И даже Жучка, которая и за собаку, и за кошку сразу… Мышь только осталось найти…

Ой-ёй… Что ж там за травки-то в хлебе такие, что, вон, уже что в голову полезло???!!!

И вот что теперь отвечать? Скажу «не понравилась» – могу без яиц проснуться или реинкарнируюсь в какую Мурку или Тузика, а скажу «понравилась», так не факт, что жениться не придётся…

– Хорошая у Вас внучка… – а глаза прямо сами закрываются, хоть спички вставляй…

5. Роня

Младшенькие налетают на меня, как саранча на посевы. Конечно, я же им всегда вкусняшки всякие приношу. Особенно те, что мама с папой запрещают. Нет, полезная еда, энергия Солнца и разговор с деревьями – это, конечно, хорошо… То есть, вреда от этого большого нет, но детям нужны и обычные простые радости и вкусняхи в виде всяких там чупа-чупсов, жвачек в форме червяков и другой вредной, но очень интересной и вкусной гадости…

И пока мелкие делят всё, что я принесла, иду в дом.

– Роня, но я же просила… – мама полулежит на плетеном диване на на веранде. В руках книга. Скорее всего, что-то очень интересное о том, как, например, полезно питаться корешками клевера сорванными именно в три часа утра на западном склоне какого-то там холма…

– Мам! Ты можешь делать со своим организмом все, что тебе нравится, а дети…

Мама откладывает книгу и окидывает меня с ног до головы взглядом в котором явно читается, что таким, как я, недоступно просветление.

– Лучше ответь мне на два вопроса, – не даю маме начать лекцию о том, как важна в нашей жизни гармония с чем-то там и к чему приведёт то, что я с этим не гармонирую. Я этих «гармонистов», в смысле родителей моих, за всё детство наслушалась. – Как ты себя чувствуешь и не знаешь ли, где Роник?

– Нет, всё-таки ты – Змееносец… – вместо ответа закатывает глаза мама, а я – следом за ней… – Роник Стрелец, а ты – Змееносец…

Да, так получилось, что мы с моим братом-близнецом родились в ночь с семнадцатого на восемнадцатое декабря. Только я в без одной минуты полночь, а Роник – в пятнадцать минут первого. И всё бы ничего, но именно в эту ночь тринадцатый знак Зодиака, в который верят некоторые астрологи и мои родители, отдавал свои позиции Стрельцу, в котором сомнений нет ни у кого…

– Допустим… Но чувствуешь ты себя как? – всё же двенадцатая беременность…

– Чувствую, что не смогу исполнить свою мечту и вместо Рака родится ещё один Близнец…

Да, вот это очень важно… Впрочем, для моих родителей – да. Мечта у них такая – родить детей всех знаков Зодиака. Зачем? Да если б они сами знали…

Но когда мы с братом родились так, что даже тринадцатый знак захватили, то уверенность в том, что они на правильном пути, у мамы и папы только окрепла…

И да, нас уже двенадцать… И, вот, ожидаем тринадцатого брата или сестру…

– А к врачу, ты, разумеется, не ходила и не пойдёшь… – нет, я не спрашиваю, просто говорю. Если женщина все одиннадцать беременностей не наблюдалась у врача, а последние несколько родов прошли дома, то какой смысл спрашивать?

– Ты же знаешь, я против этих приборов… – мама снимает соломенную шляпу и начинает ею обмахиваться. – Что-то даже вечером жарко…

Да я б не сказала…

И, да, УЗИ и скрининги… Они же неизвестно как повлияют на сознание ребёнка, который должен получать информацию из Космоса напрямую или опосредовано через мать, которая ту информацию берёт напрямую от Небесных Светил и иной космической мути…

Ладно, какой смысл воспитывать взрослого человека?

– А Роник где? – всё же спрашиваю про брата.

– Акима в город повёз… Вот, поэтому мне и плохо, наверное – связь с детьми становиться тоньше, чем дальше они удаляются от… – даже не слушаю, что там мама скажет дальше – и без того ум за разум сегодня, а тут ещё высокие космические материи и связь, которая зависит от расстояния…