По следу из входящих

Но, с другой стороны, разве этот контракт преподавателя английского не может стать шансом? Если программа отправляет меня в Восточную Европу, возможно, я смогу использовать это как прикрытие. И даже если Греция находится в Южной Европе, это не значит, что я не смогу найти способ добраться туда или хотя бы собрать больше информации. Возможно, через работу в Европе я смогу приблизиться к истине.

Задумчиво кручу ручку, обдумывая варианты. Конечно, это рискованно: совмещать журналистское расследование и новую работу. Но разве у меня есть выбор? Брук нуждается в помощи, а у меня есть навыки, чтобы действовать аккуратно и целенаправленно. К тому же, я могу попробовать найти страну рядом с Грецией. Может быть, маршрут окажется удобным для того, чтобы заглянуть в Коницу. В любом случае, добираться туда из другой европейской страны будет быстрее и практичнее, чем из Нью-Йорка.

Закрываю письмо и достаю блокнот. Нужно составить план.

Первое – подтвердить участие в программе.

Второе – узнать точное место назначения.

Третье – связаться с Дереком и узнать, смог ли он продвинуться в поисках Кристины Дарен.

Четвертое – подготовиться к возможным сложностям.

Убираю блокнот и снова открываю вложение. Да, это шанс. И я не собираюсь его упускать. Только теперь это не просто работа или новое приключение. Это возможность спасти подругу, которой глупо сейчас не воспользоваться.

Но, поразмыслив, я решаю отложить окончательное подтверждение участия наутро. Все-таки нужно как следует обдумать каждый шаг на свежую голову. К тому же, последние события не оставляют мне права на импульсивные решения.

И, кажется, это решение оказывается правильным. Я засыпаю практически мгновенно, едва касаясь подушки, и проваливаюсь в глубокий сон, из которого меня вырывает резкий звук. Не будильник – что-то другое. Мелодия настойчиво режет тишину комнаты.

Повернувшись к тумбочке, я хватаю телефон и сразу же вижу имя звонящего. Дерек. Часы на экране показывают начало шестого утра.

Ладно. Сама сказала «звони в любое время».

– Алло? – произношу я, стараясь, чтобы голос звучал бодро, но все равно зеваю.

– Лючия, – раздается характерный сухой тон Дерека. – Я узнал кое-что интересное. Мой человек смог отследить второе письмо от Брук. Оно пришло из Албании. Тирана.

Я мгновенно просыпаюсь, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Албания? Но как это возможно?

– Подожди… – протягиваю я, пытаясь осмыслить услышанное. – А что насчет первого письма? Мы же думали, что оно было отправлено из Греции. Коница, кафе там… Как так вышло?

– Да, первоначально мы предположили именно это, – спокойно объясняет Дерек. – IP-адрес вайфая действительно указывал на маленькое кафе в Конице. Но мой человек решил проверить все более тщательно, потому что заметил одну странность: метаданные письма не совпадали с логикой работы точки доступа. Если бы Брук действительно писала из этого кафе, то технические параметры сигнала должны были быть другими. Это вызвало подозрение.

– То есть… – начинаю я, но Дерек меня опережает, видимо, решив объяснить сам, а не слушать мою версию понимания.

– То есть кто-то мог использовать прокси или другой способ маскировки, чтобы создать видимость, будто письмо отправлено из Греции. Мы углубились в проверку и обнаружили, что сигнал был переадресован через несколько серверов. И в конечном итоге он берет начало в Тиране.

Я молча перевариваю информацию, чувствуя, как внутри растет тревога.

– Думаешь, это сделано специально? – спрашиваю я. – Чтобы запутать следы?

– Именно, – подтверждает Дерек. – Кто-то явно хотел направить нас по ложному пути.

– А это точно? Не может повториться ситуация с Грецией?

– Нет, – уверенно отвечает Дерек. – На этот раз информация проверена гораздо глубже. Мой человек не просто отследил IP-адрес, который мог быть замаскирован через прокси или сторонний сервер. Он провел детальный анализ метаданных письма.

Я слышу, как он делает короткую паузу, видимо, подбирая слова, чтобы объяснить технические детали так, чтобы я поняла.

– Вот что важно: каждое электронное письмо содержит больше информации, чем просто текст и адрес отправителя. В метаданных остаются следы маршрута, по которому сигнал проходил до того, как достиг конечной точки. Это называется «цепочка пересылки». Если кто-то пытается скрыть свое местоположение, они обычно используют несколько серверов для переадресации сигнала. Однако всегда есть начальная точка – место, где был создан первичный запрос.

– И у вас есть доступ к этой начальной точке? – уточняю я, чувствуя, как напряжение медленно начинает уступать место любопытству.

– Именно, – подтверждает Дерек. – Мы смогли выделить исходный IP-адрес, который не был полностью замаскирован. Этот адрес принадлежит интернет-провайдеру из Тираны. Конечно, нельзя исключать, что кто-то мог использовать там локальный сервер для маскировки, но вероятность такого сценария крайне мала. Особенно если учесть, что второй раз они бы не стали рисковать столь очевидной ошибкой с метаданными. В первый раз нас запутали с Грецией, но тогда мы полагались только на внешние данные – IP кафе. Теперь же мы углубились в техническую сторону. Анализировалось все: время отправки письма, задержки сигнала, протоколы безопасности, даже шифрование данных. И все указывает именно на Тирану.

– Значит, можно быть уверенной, что она сейчас в Албании? – спрашиваю я, все еще сомневаясь.

– Не совсем, – поправляет Дерек. – Можно быть уверенной, что последнее письмо было отправлено через сервер в Тиране. Это не обязательно значит, что Брук физически находится именно там. Но учитывая, что система безопасности агентства, возможно, специально создавала ложные следы, вероятность того, что Брук действительно в Албании, очень высока.

– Понятно… – произношу я медленно, продолжая укладывать все в голове.

Только непонятно зачем модельному агентству такие сложности с сокрытием писем.

– А что такого может быть в Албании? – спрашиваю я. – Зачем свозить туда девушек, пытающихся стать моделями?

Я догадываюсь, каким будет ответ, но все равно хочу услышать Дерека. Он тяжело вздыхает, и я уже каждой клеточкой чувствую, что мне не понравится ответ.

– Албания – страна с низким уровнем контроля и высокой коррупцией. Она удобна для нелегальных действий разного масштаба, – отвечает Дерек. – Мое мнение: в лучшем случае, Брук просто находиться в дерьмовом контракте с дерьмовой работой модели и в долгах, которые не может покрыть.

Даже думать не хочу о худшем развитии событий, поэтому, поблагодарив Дерека, завершаю разговор. Все услышанное требует времени, чтобы переварить.

Пока кофемашина шумно варит кофе, я устраиваюсь на кухне с ноутбуком и снова открываю программу. Греция отпадает – теперь мне нужно что-то ближе к юго-восточной Европе. И тут мой взгляд цепляется за возможность поездки прямиком в Албанию. Это выглядит настолько нереальным, что на миг мне кажется – я сплю. Но нет, Албания тоже участвует в программе. Я перехожу на сайт и кликаю, чтобы узнать подробнее.

Албания – это страна, которая активно развивает международные образовательные и культурные инициативы. В последние годы она стала популярной локацией для преподавателей английского языка, особенно в городах, где спрос на знание языка растет благодаря развитию туризма и бизнеса. Программа предлагает возможность работать как в столице Тиране, так и в других городах, таких как Дуррес или Влера.

Я задумчиво перечитываю текст, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Это может быть шанс. Беру кофе и решаю поискать отзывы об Албании. Нахожу несколько комментариев от прошлых участников. Большинство из них положительные:

Аманда, 28 лет, участница программы:

Албания – это потрясающе! Организация на высшем уровне: координаторы всегда на связи, помогают с любыми вопросами. Местные жители очень дружелюбны и открыты. Я чувствовала себя как дома!

Джейсон, 34 года, преподаватель английского:

Программа действительно хорошая, особенно если вы хотите познакомиться с новой культурой и получить ценный опыт. Но будьте готовы к некоторым бюрократическим сложностям. Иногда приходится подождать решения по мелким вопросам.

Сара, 31 год, участница программы:

На бумаге все выглядит идеально, но на практике не обошлось без проблем. Были свои косяки. Кто-то опаздывал с ответами, а по мелочам приходилось самим разбираться. Но в целом все понравилось, опыт классный.

Кайл, 29 лет, участник программы:

Я был приятно удивлен уровнем поддержки, который оказывают координаторы. Все прошло гладко: от проживания до рабочих материалов. Албанцы очень гостеприимны.

Звучит не так плохо.

Возвращаюсь к письму и вложениям. Среди них есть форма, где требуется указать предпочтения по городу назначения. Я выбираю Тирану, понимая, что это ключевой пункт в моем плане. Если последнее письмо от Брук действительно было отправлено из этой столицы, то именно там мне нужно начать поиски.

Закончив с формальностями, я отправляю письмо с подтверждением своего участия. Почти сразу приходит автоматический ответ: «Спасибо за ваше решение присоединиться к программе! В течение 48 часов с вами свяжется ваш координатор для дальнейших инструкций».

Закрываю крышку ноутбука и делаю глоток уже остывшего кофе, переваривая все произошедшее.

Наверное, не зря все происходит именно так.

5.

Нью-Йорк. Манхеттен. Ноябрь 2017

Я сидела в уютном кафе, почти прячась за чашкой остывающего кофе. Передо мной лежал свежий выпуск журнала – тот самый, куда я так отчаянно стремилась попасть. Три бесконечно долгих месяца бессонных ночей, сотни непринятых статей и лишь пара коротких заметок на последних страницах. Моя мечта превратилась в серую рутину, а идея работать в «New York Magazine» казалась теперь такой же далекой, как звезды за окном.

Напротив меня сидела Брук. Ее светлые волосы мягко падали на плечи, а в глазах читалась та самая теплота, которая всегда помогала мне держаться. Она больше не была той робкой девушкой из Индианаполиса, приехавшей покорять Нью-Йорк. Хотя ее собственная карьера модели тоже не сложилась – никаких обложек Vogue или контрактов с модными домами. Сейчас она работала в небольшом модельном агентстве и берет скучные, но необходимые подработки, чтобы оплачивать счета.

– Помнишь, как ты описывала свое будущее в «New York Magazine»? – ее голос был мягким, успокаивающим, но при этом уверенным. Она словно пыталась вбить мне в голову свою мысль. – Так вот, это только начало. Первые шаги всегда самые сложные.

По моим щекам внезапно потекли слезы – непрошенные, горячие. Я пыталась улыбнуться сквозь них, но губы дрожали. Все это время я чувствовала себя полной неудачницей, а мир вокруг казался холодным и безразличным. Но сейчас, глядя в эти светло-голубые глаза напротив, понимала – я не одна. Именно этого мне так не хватало: простого человеческого тепла, которое согревает лучше любого пледа.

– Спасибо тебе, – мой голос дрогнул, и я поспешно отпила кофе, чтобы скрыть волнение. – Но… не знаю. У меня будто бы нет сил.

Брук перегнулась через стол и крепко сжала мою руку своими прохладными пальцами. Ее прикосновение было таким знакомым, таким родным. И я задумалась: ее дела ведь обстоят еще хуже, чем мои. Столько работы. Столько жертв. За несколько лет нашей дружбы я видела так много ее падений, что даже считать их не имело смысла. Но она все равно держится. Помогает другим. И это восхищает.

– Мы ведь обе знаем, что значит гнаться за мечтой, – произнесла Брук, и в ее голосе появились новые нотки – стальные, уверенные. – Твои статьи прекрасны, Лючия. Просто нужно дать миру время их оценить. Главное – не переставать верить.

В этот момент что-то внутри меня дрогнуло. Словно маленькая искорка надежды, едва тлеющая угольком, вдруг разгорелась ярким пламенем. Это и есть настоящая дружба – когда человек, сам находящийся в своих проблемах, находит в себе силы поддерживать тебя. Когда он протягивает руку помощи, даже если его собственные крылья давно подпорчены жизнью.

И в этом есть особенная магия – магия настоящей, искренней привязанности, которая делает нас сильнее, чем мы есть на самом деле.

Не знаю, кого я должна благодарить за ту случайную встречу на примерке в ателье мамы: судьбу, Вселенную, Бога. Но факт остается фактом: в итоге я приобрела потрясающего друга, который слушал, который не пытался воспользоваться связями мамы, и всегда поддерживал. И очень надеюсь, что хотя бы немного являюсь для нее таким же.

– А теперь вытирай слезы, дорогая, – воодушевленно проговорила Брук, поднимаясь со стула. – И пойдем развеемся. Уверена, совсем скоро ты будешь писать громкие материалы. И, возможно, я даже дам тебе интервью, – подмигнула она.

И на это я улыбнулась уже искренне.

Нью-Йорк. Бруклин. Несколько недель спустя. Август 2019

Я наивно полагала, что самым сложным будет убедить координаторов программы отправить меня в юго-восточную Европу. Но с этим проблем не возникло. Мой хороший итальянский послужил плюсом, а Албания – не самое популярное направление, и координаторы были рады, что я добровольно хочу поехать в Тирану.

Но остальные отнеслись к моему решению совсем не так понимающе. Родители спокойно восприняли идею поездки в Болгарию, Польшу или Чехию – страны, которые я изначально рассматривала. Но Албания вызвала у них явное недовольство. С редактором тоже пришлось повозиться: она встретила мою идею с заметным скепсисом. Однако мне удалось ее убедить, что даже в Албании можно найти интересный материал для статей. К тому же, я заверила ее, что буду продолжать работать удаленно.

Самым сложным оказался разговор с Дереком. Он явно не поверил, что мой выбор Албании – это простое совпадение после нашего последнего разговора. Именно поэтому сейчас, в этот душный августовский день, я сижу в его офисе в Дамбо и терпеливо выслушиваю наставления, понимая, что это надо пережить, чтобы разобраться в ситуации с Брук.

– … рад, что тебе хватило здравомыслия не сорваться туда одной, без страховки, – причитает он, расхаживая по своему кабинету с присущей ему уверенностью.

Вся эта сцена чем-то напоминает мне старый нуарный фильм. Не хватает только фетровой шляпы на голове Дерека. Даже его офис кажется вышедшим из страниц романов Хэмметта или Кейна: строгий, немного мрачноватый, с длинными тенями на стенах и жалюзями на окнах.

– В свою защиту могу сказать, что это действительно просто совпадение, – произношу я, поднимая руки в шутливом жесте капитуляции, хотя внутри чувствую легкое напряжение.

– А я, в свою очередь, почти готов рассказать все твоему отцу, – раздраженно бросает Дерек, скрестив руки на груди. Его взгляд становится еще более проницательным, чем обычно.

– Расскажи, – спокойно отвечаю. – Я уже взрослая. И не живу за его счет. Он не может запретить мне уехать.

Дерек тяжело вздыхает и проводит рукой по лицу, словно пытаясь сдержать эмоции.

– Зачем ты ставишь меня в такое положение? – устало произносит он, опускаясь в свое кресло. На мгновение он поворачивается ко мне спиной, и я невольно ощущаю укол совести.

Дерек и мой отец – не просто коллеги. Они давно поддерживают дружеские отношения, и, возможно, для него ситуация кажется двойной ответственностью: перед моим отцом и передо мной. Наверняка он чувствует себя виноватым, скрывая от отца то, что, по его мнению, может быть для меня опасно.

Делаю шаг вперед, но слова застревают где-то в горле. Мне хочется объяснить ему, что это важно для меня. Что я не могу просто сидеть сложа руки, когда подруга, возможно, нуждается в помощи.

– Дерек, – начинаю мягче, подходя чуть ближе, – я понимаю, что тебе непросто. Но, поверь, я знаю, что делаю. Это важно. Очень важно.

Он медленно поворачивается обратно, его глаза внимательно изучают мое лицо. Кажется, он пытается понять, насколько серьезны мои намерения.

– Ну раз «очень важно», – язвительно передразнивает он и серьезнее продолжает: – Ты хоть осознаешь, во что ввязываешься?

И в его голосе теперь больше тревоги, чем раздражения.

– Ты уже как-то спрашивал. И да. Ответ все тот же, – уверенно киваю я, встречая его взгляд. – Осознаю. Я просто сделаю там то же, что делала сейчас в Нью-Йорке. Параллельно поучу детей английскому. Может, найду какие-нибудь доказательства. Или даже увижу Брук. И я буду на связи. Без тебя я не справлюсь.

Дерек снова вздыхает, качая головой, словно уже заранее сожалеет о том, что решил мне помочь.

– Кто там твои кураторы? – обреченно спрашивает он.

Не может запретить – значит, решил контролировать… Ну, может, и неплохо, учитывая, что я еду в страну, из которой, как стало известно, девушки не возвращаются. Достав телефон, я читаю ему вслух:

– Резар Арифи. Он учитель английского, албанского и литературы, преподает в школе с углубленным изучением иностранных языков. А жить я буду в принимающей семье – у Ольги и Валмира Гегич. Она тоже преподает в этой школе, но историю. А ее муж – редактор газеты.

Дерек задумчиво барабанит пальцами по столу, его лицо ничего не выражает. Я знаю этот взгляд – он взвешивает все «за» и «против», как будто решает, стоит ли доверять моим словам.

– Лючия, мне все равно это не нравится. Тирана – это не Нью-Йорк. Там свои порядки, свои законы. И если что-то пойдет не так, я не смогу сразу прийти и разобраться. Там все сложнее. И это займет время. И адвокатов отца быстро ждать не получится.

Киваю, но внутри все сжимается от волнения, которое все равно есть. Дерек прав. Я это понимаю. Но другого выхода у меня нет.

– Знаю, – говорю тихо. – Но я не собираюсь рисковать. У меня страховка, документы, постоянная связь. И ты. Ты же будешь страховать, да?

Дерек отводит взгляд, и мне кажется, что он уже согласился, просто не может признаться в этом вслух.

– Конечно буду, – вздыхает он. – Только не заставляй меня нервничать больше, чем это необходимо. И не пропадай без вести. Поняла? Не будешь выходить на связь, клянусь, Лючия, сразу же все расскажу твоему отцу.

– Поняла, – киваю я. – И, Дерек… спасибо. Правда.

Он машет рукой, как будто это ничего не значит, но я вижу, как уголки его губ чуть приподнимаются.

– Лучше бы ты поехала в Прагу, – бурчит он, но уже без прежнего раздражения. – Там хотя бы пиво нормальное.

Я усмехаюсь и обнимаю Дерека.

– Еще какие-нибудь советы, наставления, рекомендации опытного детектива? – серьезнее спрашиваю я.

– Ну, раз уж ты так настаиваешь, – говорит он, немного смягчаясь, – вот тебе несколько практических рекомендаций.

Он берет мой блокнот с края стола и протягивает мне его вместе с ручкой.

– Во-первых, документы. Скан или фото всего – мне. Особенно договор с программой и контакты местных координаторов, если сможешь заглянуть в их личные дела.

Я киваю, начиная записывать.

– Во-вторых, связь. Купи местную сим-карту сразу по прибытии. И настрой двухфакторную аутентификацию на все аккаунты.

Я подавляю порыв закатить глаза от таких базовых истин и продолжаю писать.

– В-третьих, безопасность. Изучи все маршруты заранее. Не соглашайся на помощь незнакомцев. Всегда сообщай, куда идешь и когда вернешься. И я хочу знать адреса всех мест, где ты бываешь – школа, магазины, кафе. И у меня должен быть доступ к твоей локации. Всегда.

Записываю, чувствуя, как его профессиональный подход успокаивает больше, чем любые увещевания.

– В-четвертых, финансы. Открой дополнительный счет в банке на случай чрезвычайных ситуаций. И всегда имей запас наличных в разных местах.

Черт! Точно! Наличные. Технология NFC слишком прочно вошла в мою жизнь.

– И последнее, – он смотрит на меня серьезно, – если почувствуешь, что ситуация выходит из-под контроля, не думай долго. Сразу звони мне. Я поспрашиваю знакомых, может, у кого-то есть проверенные люди в Албании. Попробую организовать тебе какую-нибудь поддержку.

– Поняла, – киваю я. – Спасибо, Дерек. Это действительно помогает.

– Вот и славно, – кивает он. – А теперь иди собирайся. И помни – профессионализм начинается с подготовки. И не геройствуй. И учи албанский. Лишним тоже не будет.

Где-то над Атлантическим океаном. Несколько недель спустя.

Конец августа 2019

Первая неприятная новость – прямых рейсов до Тираны нет, и мне приходится лететь с пересадкой в Париже. Половина суток в самолете – это, конечно, не самое приятное приключение, но выбирать не приходится. Мне кажется, что я и так потратила слишком много времени впустую, и сейчас это уже кажется мелочью.

По совету Дерека, я продолжаю время от времени писать Брук о разной ерунде, интересуюсь ее делами. Она мне отвечает. И ответы по-прежнему приходят из Тираны.

Мне каждой клеточкой хочется быстрее оказаться на месте, заселиться, познакомиться с принимающей семьей и, пока не началась учеба в школе, приступить к расследованию.

Вскоре за иллюминатором самолета появляются холмы. Они выглядят мягкими и зелеными, будто покрыты бархатным ковром. Между ними виднеются редкие дома – простые строения из камня или кирпича, которые словно сливаются с ландшафтом. Когда самолет снижается, становится заметно, как живописны окрестности Тираны. Но мне сейчас не до этого.

Прохожу паспортный контроль – офицер со скучающим лицом ставит штамп, почти не глядя на меня. Таможня – быстро, без лишних вопросов. Багажные ленты работают с перебоями, но мои чемоданы находятся быстро. Голова начинает болеть, хочется спать, но я стараюсь держаться.

Выхожу в зал прибытия. Глаза сразу начинают искать табличку с моей фамилией. Люди расходятся, встречающие толпятся у выходов. И вот я замечаю его – высокого мужчину с табличкой «Лючия Коуэлл». Темные волосы, небольшая борода, футболка и джинсы. Выглядит старше меня, хотя, возможно, дело лишь в бороде.

И пока я разглядываю его, он направляется ко мне.

– Здравствуйте, вы Лючия Коуэлл? – произносит мужчина с табличкой, остановившись рядом. Его голос звучит уверенно и спокойно, немного хрипловато.

– Да, это я.

Он слегка улыбается, и его улыбка кажется искренней, но в то же время немного отстраненной. Он протягивает руку, чтобы взять один из моих чемоданов, и я с благодарностью отдаю ему один.

– А этот я довезу, – говорю я, удобнее взяв второй чемодан.

Он странно смотрит на меня, усмехается и продолжает:

– Меня зовут Резар. Я ваш куратор на время пребывания здесь, – говорит он. – Добро пожаловать в Тирану. Сейчас отвезу к принимающей семье.

– Спасибо. Лючия. Приятно познакомиться, – представляюсь я, удобнее вешая сумку на плечо. И только хочу продолжить разговор без официоза, как замечаю: Резар уже кивает в сторону выхода, словно хочет быстрее уйти.

Я, конечно, не рассчитывала на объятия, но ожидала более теплый прием.

Мы выходим из аэропорта, и меня сразу охватывает волна жары. Воздух здесь густой, тяжелый, совсем не такой, как в Нью-Йорке. Кажется, будто каждое дыхание обволакивает легкие какой-то плотной пеленой, от которой слегка кружится голова. Я машинально поправляю очки, чувствуя, как легкая усталость наваливается на плечи – последствия долгого перелета и смены часовых поясов. Мысли немного замедлены, словно мозг еще не до конца проснулся от того полусонного состояния, в котором я провела последние часы в самолете.

Достаю телефон, чтобы оповестить всех, что я приземлилась и меня встретили. Пальцы чуть медлительнее обычного скользят по экрану, а слова набираются с секундной задержкой. Часы на экране показывают местное время, и я пытаюсь мысленно пересчитать, сколько сейчас в Нью-Йорке. Разница в шесть часов кажется небольшой, но для моего организма она все еще ощутима. Дома сейчас раннее утро.

Резар тем временем уже открывает багажник черного внедорожника и с легкостью поднимает мои чемоданы, укладывает их. Машина выглядит вполне обычной, но ее номерные знаки я тоже отправляю Дереку, пользуясь тем, что все еще подключена к вай-фаю.

– Садись, – говорит Резар, открывая передо мной переднюю дверь. Его голос по-прежнему ровный, без лишних эмоций. – Путь займет примерно полчаса, если без пробок.

Гостеприимство, конечно, есть, но достаточно своеобразное…

Но я благодарю Резара и устраиваюсь на сиденье. Внутри прохладно благодаря кондиционеру, и я с облегчением вздыхаю, откидываясь на спинку. Пока мы едем, я наблюдаю за пейзажами за окном. Тирана постепенно раскрывается передо мной: современные здания соседствуют с полуразрушенными домами, широкие проспекты переходят в узкие улочки. Город кажется одновременно шумным и каким-то удивительно спокойным. Люди спешат по своим делам, кто-то торгует фруктами прямо на улицах, другие просто стоят группами, о чем-то беседуя.