Первый диалог

Больше всего мальчика раздражало не то, что отец подолгу отсутствовал дома, а то, что тот упорно отказывался брать его с собой в экспедиции. «Учеба важнее всего», – не уставал повторять папа. «Сначала отучись, потом будем вместе ездить на раскопки». Эти слова Витя мог бы повторить во сне, настолько часто он их слышал.

В кухне было пусто – мама уже уехала на съемку. Она всегда поддерживала сына, хотя и не разделяла его любви к археологии, – ее страстью была фотография. В их доме даже существовала небольшая домашняя студия, где Елена создавала удивительные снимки.

Хотя отец был редко дома, его влияние чувствовалось повсюду: на полках стояли научные книги, в углу комнаты хранился старый отцовский компас, а на стене висели карты мест, где папа проводил раскопки.

Каждое утро перед школой Витя повторял про себя: «Сначала учеба». Но в его голове уже зрели планы – как только закончит школу, обязательно поедет с отцом. Они вроде даже договорились, что перед поступлением отец даст ему год или даже два подумать, правда ли он хочет стать археологом. Для этого он возьмет его с собой, чтобы мальчик понял, что это такое на самом деле. Витя был уверен, что отец будет гордиться не только его знаниями, но и тем, как сын помогает ему в работе.

Пока мама была на съемке, Витя мог спокойно погрузиться в свои мечты. Он представлял, как будет держать в руках древний артефакт, как будет записывать важные заметки в дневник, как отец одобрительно похлопает его по плечу. Эти мечты придавали сил и помогали пережить долгие месяцы разлуки с отцом.

Перед выходом Витя раздраженно перетряхнул содержимое рюкзака, в сотый раз проверяя, все ли взял. Ну, надо же! Директор, видимо, решил поставить жирный крест на его летних планах. «Уборка и ремонтные работы», – фыркнул он, вспоминая торжественную речь директора на последнем звонке.

«Учебный год закончился, оценки выставлены, но…», – передразнил Витя директорскую манеру говорить. «Но мы решили привлечь учеников к общественно полезному труду!» Будто специально ждал, чтобы испортить всем последние деньки перед каникулами.

Родители, конечно, поддержали эту «гениальную» идею. «О, как замечательно! – щебетала мама, хлопая в ладоши. – Наконец-то наш сын научится что-то делать своими руками!» Папа только кивал, важно поглаживая бороду, и с издевкой говорил: «В наше время мы все умели, а нынешняя молодежь только в телефонах своих сидит!»

Витя закатил глаза. «Классика», – пробормотал он, вспоминая, как родители вечно, прикалываясь, сравнивали его с каким-то мифическим «их поколением». «Они что, будучи подростками только и делали, что гвозди забивали и полы мыли?»

Прежде чем отправиться в школу, Витя, как обычно, встретился со своим лучшим другом Максом. Максим был настоящим фанатом спорта и серьезно занимался боксом. Несмотря на совершенно разные жизненные цели, ребята оставались неразлучными друзьями с первого класса. Макс грезил о титуле чемпиона мира по боксу, но это не мешало их дружбе – они делились мечтами и планами на будущее.

Оба были без ума от фильмов Квентина Тарантино. Особенно их восхищали длинные, витиеватые диалоги, пропитанные черным юмором и неожиданными поворотами. Встречаясь, они часто дурачились, пародируя знаменитые сцены и манеры героев культового режиссера.

Витя (театрально достает из кармана воображаемую пачку сигарет, достает сигарету и закуривает, выпуская дым через нос):

– Слушай, Макс, а ты знаешь, что древние египтяне верили: после смерти человек должен пройти целый квест, чтобы попасть в загробный мир? Представляешь, целая серия испытаний, как в видеоигре!

Макс (начинает нарочито медленно обматывать пальцы воображаемыми боксерскими бинтами, копируя движения профессиональных боксеров):

– Да мне плевать на этих мумий, Вик! Я тебе про что толкую – если через год не стану чемпионом, то просто уйду из бокса. Все, финиш!

Витя (принимает позу фараона, размахивая несуществующим скипетром):

– О, ты не врубаешься! Это же то же самое! Только вместо твоего чемпионского пояса – вечность! Представь, какая ставка!

Макс (подходит ближе, прищуривает глаза, как в классических тарантиновских сценах):

Слушай, археолог хренов, кончай умничать! Я тебе по-человечески объясняю – или я становлюсь лучшим, или…

Внезапно их разговор прервал насмешливый голос:

– Привет, придурки.

Это оказались ребята из соседнего класса вместе с новеньким, которого перевели в школу под конец года. Новенький явно хотел произвести впечатление, но еще не знал, с кем имеет дело.

– Готовите тут театральную постановку? – не унимался новенький, его голос звучал слишком самоуверенно.

Остальные ребята молчали: кто-то с ехидной ухмылкой, а кто-то смотрел на новичка с жалостью, предчувствуя, чем закончится эта сцена.

– «Ромео и Джульетта»? – продолжал новенький, все еще не замечая накалившейся атмосферы. – Кто из вас Ромео, а кто Джульетта?

Макс медленно повернулся.

– Братан, смотри-ка, у нас тут знаток театра объявился, – процедил он сквозь зубы, его голос звучал тихо и спокойно.

Витя, стоявший рядом, просто улыбался и жалостливо смотрел на новенького:

Знаешь, были времена, когда за такие шутки отправляли в…

Не дав ему закончить, Макс сделал все очень быстро как учили на тренировках. Два быстрых, точных удара – и новенький уже сидел на холодном асфальте, потирая ушибленную челюсть.

Витя, в отличие от друга, проявил неожиданное милосердие. Он протянул руку:

– Ну ты чего, поднимайся. Это было так, предупреждение, ничего серьезного. Меня Витек зовут, – представился он, помогая новенькому встать.

– Саня, – прохрипел новенький, все еще потирая челюсть.

– Ты чего с ним возишься? – недоумевал Макс. – Пусть идет отсюда, шутник недоделанный.

– Да ладно тебе, – спокойно ответил Витя, – шутка-то правда забавная, да и Саня все понял.

Макс лишь пожал плечами. Он часто не понимал мягкости Виктора, но всегда уважал его решения. К тому же их семьи давно дружили.

– Пошли, – бросил он равнодушно.

Трое направились к школе. Макс шел впереди, его широкие плечи и решительный шаг заставляли других учеников невольно расступаться. Витя увлеченно рассказывал новенькому про школьные порядки и учителей, пытаясь сгладить неприятное впечатление.

Глава 3

Год назад

– Витя, иди к телефону – отец звонит!

– Алло?

– Витек, привет! Ну что, поздравляю с днем рождения! Теперь ты совсем взрослый. Главный совет на четырнадцатилетие: не заморачивайся с фото в паспорте. Первая фотка там просто обязана быть дурацкой – я в этом уверен! Серьезное лицо еще успеешь наделать, – шутил отец.

– Совет принят к сведению, главнокомандующий! – рассмеялся Витя.

Роман продолжал говорить сыну поздравления которые уже звучали более традиционно.

– Мама передала подарок?

– Конечно!

– И как, понравилось?

– Все супер, спасибо! Одноклассники тоже будут в восторге такому подарку, они с радостью пойдут в пейнтбол на халяву. А как экспедиция?

– В этот раз все просто замечательно! Не поверишь, во время реконструкции одного объекта мы наткнулись на стеклянную урну с жидкостью бордового цвета. И как думаешь, что это?

– Кровь неверных, принесенных в жертву во имя богов! – без раздумий ответил Витя.

– Ну ты и жестокий мальчишка! Нет, не угадал. Есть еще варианты?

– Ладно… Тогда это вино.

– Бинго, парень! Это вино. Ты у меня смышленый. Возможно кстати, одно из самых древних в истории – анализ покажет.

– Да я сразу понял, что вино, просто дурачился. Как думаешь, что будет, если…

– Если его выпить? – перебил отец, смеясь.

– Угу.

– Уверен, что ничего хорошего.

– А, может, наоборот – сразу откроется третий глаз! – подхватил шутку Виктор.

Отец с сыном оба разразились смехом друг другу в трубки. После того как они вдоволь насмеялись, Виктор спросил:

– Ну что, по осени приедешь?

– Плюс-минус да, по осени, ну а потом, как и договаривались, на твой следующий день рождения я буду дома. Все-таки юбилей!

– И не просто юбилей, а первый взрослый, осознанный! – добавил Виктор. – Так что если не приедешь, придется тебе выпить то вино, которое вы нашли, как раз проверим, что будет!

Роман громко рассмеялся в трубку.

– Ладно, юноша, сегодня твой праздник, так что я спущу тебе с рук такую дерзость и сделаю вид, что ничего не слышал. Так как отмечаешь-то в итоге?

– Сегодня вечером придет Макс и еще пару ребят. А в субботу соберемся и пойдем в пейнтбол!

– Мама чего делает? На стол накрывает?

– Ага, скоро бабушка с дедушкой приедут, сначала чуть с ними посижу тоже.

– Короче говоря, насыщенный тебе сегодня предстоит день.

– Все так.

– Поэтому не смею более задерживать вас юноша, не забудь только предоставить фотоотчет с празднований.

– Конечно, не забуду, я же не ты, – сын в очередной раз подшутил над отцом.

– И эту дерзость сегодня я тебе тоже прощаю, дай маме трубку, пожалуйста.

– Все, ладно, давай, пока, спасибо еще раз за поздравления, хорошего дня.

– И тебе, сын.

*****

Наши дни. Плато Путорана

Роман Викторович мерил шагами палатку, не в силах успокоиться после разговора с сыном. Внутренний конфликт как острые когти хищника раздирал его на части. Карьера или семья? Вечные разъезды и хорошие деньги, но редкие встречи с ребенком или скромная жизнь, зато каждый день рядом с сыном и женой? Где же та самая золотая середина, которую никак не выходит найти?

Когда его одолевают подобные мысли, он часто вспоминает свой первый опыт на раскопках, когда наивно верил, что археология – это сплошная романтика, песок между пальцами, древние артефакты и величие истории. Но реальность оказалась куда прозаичнее.

– Роман Викторович, а что вы там копаете? – спросил как-то местный пастух, глядя, как молодой археолог пытается извлечь из земли кусок глины размером с кулак.

– Это древний артефакт! – ответил он с важным видом.

– А по мне, так просто коровья лепешка», – хмыкнул пастух и, уводя свое стадо, расхохотался. – Айда ко мне в сарай – там целую кучу таких находок найдешь, археолог!»

Роман до сих пор вспоминал свой позор (хоть сейчас уже больше с юмором), и то, как тщеславие заставило его принять экскремент за древнюю реликвию.

Внезапно его осенило. Тот странный камень, который они нашли! Можно использовать его как предлог, чтобы ненадолго вернуться домой. Сказать, что нужно исследовать письмена, закрыться в кабинете и попытаться перевести надписи – возможно, это направит экспедицию куда надо. Точно!

Камень действительно был необычным, формой напоминал яйцо немного меньше, чем страусиное, а по кругу шли загадочные символы. Решение было принято. Он позвонит главному и заявит о срочной необходимости заняться переводом. Пусть это станет первым шагом к балансу между карьерой и семьей.

Разговор с директором археологического института, который спонсировал эти раскопки, дался нелегко. Тот упирался, настаивал, что находку можно передать кому-то из коллег или вообще отправить доставкой из Норильска.

– Да мы на одной дороге разоримся, ты прекрасно знаешь сколько стоит добраться туда и обратно плюс оборудование возить, – говорил директор.

– Мы в тупике, мы не знаем, куда нам копать дальше.

– Я не знаю… Скоро это все замерзнет и чего? До следующего года?

Но Роман был непреклонен:

– Всем нужен отдых, тем более раз ничего не получается, зачем тратить впустую финансы, за которые вы так переживаете? Сами прекрасно знаете сколько стоит содержание лагеря.

В конце концов директор согласился, что перевод надписей может помочь направить раскопки в правильное русло.

Роман бережно завернул артефакт в газету. К его удивлению, это оказалась та самая газета, которую он не дочитал. Черным по белому там было написано: «Грибника казнят 14 августа». До роковой даты оставалось совсем немного. По спине пробежал холодок – 14 августа было днем рождения Виктора. Какое странное совпадение!

Сверток с артефактом занял место в портфеле. Впереди ждала долгая дорога домой, к жене и сыну.

«Главное – не ошибиться снова, как с той коровьей лепешкой», – усмехнулся про себя Роман, выходя из палатки.

*****

Тени прошлого

Темный прокуренный бар – одно из немногих мест, где еще можно было легально надышаться дымом до полусмерти. Дым висел под потолком тяжелыми слоями, как грозовые облака перед бурей. Телевизор в углу бубнил о предстоящей казни Грибника, и эта новость уже успела всем присутствующем надоесть до чертиков.

Орлов и Юрий сидели за столом, как два старых ворона на ветке. Последний раз они вот так сидели вместе, когда Юрий только взялся за поиски маньяка. Теперь же они без лишних слов опрокинули по стопке водки, а потом перешли на пиво. Юрий предпочитал классическое светлое – чистое, как его стремление поймать убийцу. Орлов же тянулся к темному пиву.

– Думаешь, есть еще жертвы? – спросил Юрий, отхлебывая пиво. – Или этот ублюдок просто тянет время, чтобы надышаться перед смертью?

– Полиграф его проверял? – спросил Орлов, не отрывая взгляда от своей кружки.

– Да, – процедил Юрий, вытирая пену с верхней губы. – Говорит, что не врет.

– Ха! – Орлов усмехнулся. – Для психопата обмануть полиграф проще, чем высморкаться. Эти твари отключают эмоции быстрее, чем ты успеваешь сказать «сыр».

– Знаю, – Юрий поморщился. – И никто не заявлял о пропавших.

– Может, бездомные? – предположил Орлов, закуривая.

– Игорь, ты дебил? – Юрий вопросительно смотрел на Орлова, но ответ не получил поэтому продолжил. – Ты же тесты там с ним проводил какие-то! Ты прекрасно знаешь, что бездомные для него – слишком просто. Ему нравилось обольщать жертву, усыплять ее внимание, а потом нападать. Он всегда действовал топорно, тупо. Ему нравилось, когда жертва сопротивлялась. Убивая, он чувствовал себя, как он говорил, охотником, верителем судеб. А ты говоришь о бездомных – они не смогли бы дать ему те эмоции, которые он так жадно поглощал.

– Да успокойся, ты прав, – ответил Орлов, – немного сбавь тон уже.

– Тогда зачем ты рассуждаешь в пользу того, что есть еще жертвы?

– Пытаюсь таким образом запустить твой мыслительный процесс еще сильнее, чтобы ты точно понимал, что ничего не упустил! Орлов подался вперед, его глаза горели, дразня товарища.

– Я тебе миллион раз говорил, не практикуй на мне свои психологические приемчики, меня это бесит!

– Че вылупился, уши греешь? – неожиданно переключил внимание Юрий на посетителя бара. Тот, побледнев, отвернулся.

– Эй, ты че, притормози, вроде выпил-то чуть, – попытался успокоить его Орлов.

– Не хочешь поговорить о его злодеяниях? – продолжил Орлов, игнорируя предупреждение Юрия о том, что не стоит лезть к нему в душу. – Ты разбирал каждое дело, общался с родными убитых. Зная тебя, я все затягивал с этим вопросом, но, думаю, возможно, тебе стоит выговориться.

– Нет, – коротко ответил Юрий.

Орлов молча кивнул, понимая, что переступил черту.

Опрокинув еще по стопке водки и запив пивом, Орлов решил спросить еще кое-что. Как ни крути, Юрий был его товарищем, он искренне хотел ему помочь, и, несмотря на игнорирование прямых вопросов, Орлов решил зайти чуть издалека.

– Слышь, старина, – Орлов наклонился ближе и не планировал отступать, – а детали какого его убийства тебе запомнились больше всего?

Юрий отпил пиво и замер, разглядывая жидкость в стакане.

– Опять в голову мне лезешь?

– Нет, – Орлов поднял руки в примирительном жесте, – мне правда интересно. Что тебя зацепило? Какие моменты, какие детали?

Юрий помолчал, глядя на пузырьки в стакане.

– Знаешь, – наконец произнес он, – не могу выделить какой-то особый случай. Все они одинаково мерзкие. Но есть одно… Два случая, когда жертвы пытались убежать в лес. Он выпускал свою собаку – своего верного друга, как он ее называл.

Орлов замер, чувствуя, какое-то легкое волнение внутри, что было для него не свойственно.

– И что дальше? Отпив свое пиво, спросил Игорь.

– Одна из этих двух жертв, – Юрий усмехнулся без веселья, – смогла выбить глаз этой твари. Это взбесило его до предела. Он догнал его, это был очередной случайный парень, которого ждали дома, и забил его камнем. Опознали по одежде и часам на руке.

Орлов молча налил еще по стопке. Выпили молча.

– Что стало с собакой? – тихо спросил Игорь.

– Догадайся? – Юрий посмотрел ему в глаза. – Я пристрелил ее. Сфотографировал. Показал ему на допросе.

Орлов явно не ожидал такого ответа и состроил недовольную гримасу.

– Непрофессионально даже для такого как ты. Я правда за тебя начинаю сильно переживать, дружище.

Юрий усмехнулся.

– Ты бы видел его лицо. Псина была ему дорога. Возможно, единственное существо, к которому он испытывал что-то похожее хотя бы на жалость. Я буду использовать все методы, чтобы он страдал до самой казни.

– И кем ты станешь сам, как дальше с этим грузом жить планируешь? – Орлов разлил еще по одной.

Юрий, ничего не ответив, выпил, глядя ему в глаза.

– У меня такое ощущение, что ты все еще греешь уши, – бросил он через плечо Орлову будто того нет.

В этот момент ближайший посетитель не выдержал:

– А ты один из тех ментов, кто допустил эти жертвы? – Великолепная работа, браво, моя полиция меня бережет!

Юрий мгновенно отреагировал – швырнул в него графин с водкой (который, к счастью гостя, пролетел чуть выше), а затем бросился на него с кулаками. Ситуация почти вышла из-под контроля, но Орлов успел вмешаться:

– Хочешь подраться со следователем, который переживает сильнейший кризис в своей жизни? Давай, попробуй. Посмотрим, чем это закончится.

Посетитель, услышав это, особо не понял, что имеет в виду этот кудрявый здоровяк, так как тоже был изрядно пьян, но инстинктивно отступил. Бармен вмешался:

– Все, давай плати и уходи.

– Я? – возмутился посетитель. – Он первый начал!

– Ты тупой или глухой? – крикнул Юрий которого всеми силами пытался сдержать Игорь. – Или давно у стоматолога не был? Они нынче дорогие говорят, не унимался Юрий.

Бармен махнул рукой:

– Тихо.

Он взял посетителя за плечо и вывел его из бара. Ситуация вроде бы стало спокойней.

– Еще по одной? – предложил Орлов.

– Давай, – ответил Юрий, но в его голосе слышалась усталость. – Только знаешь что? Ты прав, говнюк, иногда я сам себя ненавижу за то, что делаю. Но он заслуживает всего, что я с ним сделал, и, может, еще сделаю. Он заслуживает даже больше.

Бармен знал их обоих как облупленных. В прежние времена Юрий был здесь своим человеком – душой компании, рассказчиком мрачных историй, приправленных циничным юмором. Посетители с нетерпением ждали его появления, чтобы послушать очередную байку из жизни следователя.

Его истории были особенными – он умел превращать ужас в искусство повествования, заставляя людей смеяться над самым страшным. Часами мог сидеть за стойкой, попивать пиво и делиться, насколько это было позволительно, подробностями расследований или просто какими-то забавными на его взгляд моментами из своей службы, превращая трагедию в мрачное шоу.

Но все изменилось после поимки Грибника. История о том, как следователь лично избил маньяка до полусмерти, быстро разлетелась по бару. Сначала никто не понимал, зачем он это сделал, но вскоре поползли слухи, все встало на свои места – людям пришло понимание. Ко всему этому быстро распространились и его зловещие обещания превратить остаток жизни преступника в адское ожидание казни.

Теперь, когда бармен видел Юрия, в его глазах читалась тревога. Тот, кто раньше приносил в заведение атмосферу легкости и юмора, хоть и специфичного, теперь излучал только тьму и ярость. Его обещания пыток, которые он собирался устроить маньяку, звучали не как слова правосудия, а как манифест личной вендетты.

– Ты чего тут устроил, дружище? – спросил бармен, глядя на разрушенную атмосферу заведения.

– Извиняюсь, – буркнул Юрий, – но в его голосе не было ни капли раскаяния.

Глава 4

Роман не мог скрывать радость в голосе, когда позвонил Елене. Его энтузиазм был настолько заразительным, что, казалось, он только что выиграл в лотерею.

– Лена, привет! – его голос звенел, как бокал шампанского на свадьбе. – Я еду домой!

– Что? Как? Ты шутишь? – Елена почти что подпрыгнула от радости, чуть не уронив телефон на пол.

– Нет, я не шучу. Через неделю, может, чуть больше, буду дома, только сыну не говори, хочу сделать ему сюрприз.

– А как же экспедиция? Да и как вообще тебя отпустили?

– Раскопки зашли в тупик, но я кое-что нашел… Кое-какой странный камень.

– За всю карьеру ты находил этих камней тысячи, – Елена не смогла удержаться от подколки. – Наверное, очередной булыжник с парой царапин?

– Дай договорю!

– Ладно-ладно, молчу.

Он собрался с мыслями. Ну, насколько это возможно, когда собираешься стать наконец-то примерным отцом и мужем.

– Так вот, я поговорил с Михаилом Сергеевичем. Убедил его, что нужно и важно расшифровать эти символы. Может, это поможет направить раскопки туда куда нужно. Ну, знаешь, как в кино – нашел одну улику, и все сразу стало ясно. Скажем так, хоть постараюсь совместить приятное с полезным.

– Это очень здорово, – ответила Елена, пытаясь скрыть волнение от неожиданной, но приятной новости. – Так когда точно тебя ждать?

– Думаю, через неделю может чуть дольше. Заеду еще в Москву, покажу камень Сереге. Может, он что-то встречал похожее. Потом сразу в Петербург.

– Хорошо, до Норильска как? Лодка? Вертолет?

– Любимая, институт платит, конечно, вертолет.

– Я думаю, институт больше переживает за свое оборудование, а не за вас, – не удержалась и съязвила Лена.

– Даже если и так, пускай, зато доберемся в относительном комфорте, а главное быстро.

– Завтра сборы?

– Ага, завтра утром начинаем сборы.

Разговор плавно перетек к теме сына. Роман не мог не спросить о Вите.

– Как там Витя? Сильно дуется?

– Ты же знаешь, он отходчивый, хоть в этом он, слава богу, в меня. Сейчас в школе все нормально. Что будем дарить ему на юбилей? Все-таки целых пятнадцать лет, как он сам говорит, он теперь взрослый и осознанный.

– До дня рождения еще почти месяц. Приеду, сходим в лес, порыбачим. Расскажу ему несколько интересных историй, а там решим.

– Рома, я знаю, что он будет просить.

– Взять его на раскопки после десятого класса, а не после школы как договаривались?

– Именно. Я, кстати, не против. Сам знаешь, десятый и одиннадцатый класс очень важны, нужно определиться с будущим. Вдруг археология – это не его? А так он сможет это понять, поглядев на все вживую.

– Может, лучше дать ему время после одиннадцатого класса? Годочек поискать себя? После десятого класса он будет еще слишком юн, – возражал Роман.

– А после одиннадцатого прямо сразу повзрослеет? Что за бред, почему ты так боишься, что он пойдет твоим путем? – спросила Елена, чувствуя, как Роман напрягается.

Роман тяжело вздохнул, глядя карту Плато, которая весела в бытовке.

– Не то, чтобы боюсь… Просто вижу, как эта работа забирает все время, все силы. Я ведь даже на день рождения сына не всегда успеваю приехать. Не хочу, чтобы он повторил мою судьбу вечно отсутствующего отца, да и в мире много других более интересных занятий.

– Рома, послушай. Давай спрошу тебя в тысячный раз: тебе нравится твоя работа?

– Да.

– И я никогда не просила тебя делать выбор, а всегда поддерживала.

– Да, все верно. И все было хорошо, пока сын не вырос и не начал упрекать, что меня никогда нет дома.

– Рома, когда Виктор вырастет еще, он все поймет. Что его отец смог совместить любимое дело с тем, чтобы семья ни в чем не нуждалась. У всего есть цена, и я уверена, он это осознает.

– Но…

– Дай теперь я договорю. Может, именно поэтому ему и нужно увидеть все своими глазами и чем раньше, тем лучше? Чтобы сам сделал выбор, а не потому, что «папа так сказал» или «мама запретила».

– Ладно, может, ты и права, обещаю подумать над этим еще раз, а сейчас мне надо собираться. Люблю тебя.

– И я…

«Твою мать!» – вздрогнул Роман, когда обернулся. В бытовку, не постучавшись, вошел его помощник.

Илья обладал той своеобразной внешностью, которая заставляет людей дважды оборачиваться вслед. Его рыжие волосы, словно охваченные пламенем, непослушными волнами падали на высокий лоб, придавая облику что-то демоническое. Обычно перед раскопками он брился налысо, но в этот раз решил оставить все как есть. Он был чуть ниже Романа, но гораздо шире в плечах.

– Давно ты тут? Стучаться не учили? – раздраженно спросил Роман, поправляя ворот рубашки.

Илья, его верный помощник и потенциальный преемник, невозмутимо пожал плечами: