Под шкурой гаура. Часть 2. Хорт

Под шкурой гаура

Часть 2. Хорт

Лела Такацци

Редактор Анна Мурадова

Корректор Анна Мурадова

Дизайнер обложки Анна Олина

© Лела Такацци, 2025

© Анна Олина, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0068-7732-0 (т. 2)

ISBN 978-5-0068-7729-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рецензия на книгу «Под шкурой гаура»

С первых страниц этой книги мы погружаемся в знойный, красочный, наполненный пряными ароматами мир, контакт с которым необходимо наладить группе исследователей из современной России. На первый взгляд это каноническое фэнтези о попаданцах со всеми элементами приключенческого романа: тут и похищения, и сражения, и интриги, и, конечно же, любовь. Не обходится даже без чудесных совпадений в мелодраматическом духе. Однако это всего лишь увлекательная упаковка для рассказа о страшном и совершенно не привлекательном явлении, которое, увы, встречается и в нашем мире.

Во что превращается человек после долгих лет плена, рабства, пыток и унижения? Нет, не в героя-любовника, который благодарен прекрасной даме за избавление от смерти, а в глубоко травмированного человека с израненной психикой, который уже не в состоянии доверять никому. И можно сколько угодно играть роль спасительницы, женщины-судьбы, которая несет свободу угнетенным, но результат будет весьма скромным. Если и поблагодарят, но не сразу, да и это не гарантировано. Прийти в чужой мир, ворваться в чужую жизнь и восстановить справедливость – вроде бы благородная задача, но и в нашем, и в чужом мире люди устроены не так, как нам мечталось бы. Человек, переживший насилие, будет в лучшем случае недоверчивым и осторожным. И, к счастью для героини книги, ей выпал именно этот, наилучший из вариантов, а могло бы быть и гораздо хуже.

В этом и состоит главное достоинство книги: под шкурой дикого быка гаура прячется человек, настолько искалеченный морально, что путь к благополучию для него заказан, а под абсолютно классическим сюжетом проступает грубоватая правда жизни. Впечатление такое же, как если бы в старом добром индийском фильме появились документальные кадры.

В романе более чем достоверно описана склонность женщины к спасательству, любовь к страдающим без понимания горькой и страшной правды: человек, много лет подвергавшийся пыткам и унижениям, может быть опасен. Как тут не вспомнить реальных, не книжных, женщин, влюбляющихся в заключенных или в бывших солдат, имеющих боевой опыт в горячих точках?

Повествование строится именно на этом контрасте: читатель настраивается на красивую сказку о влюбленных, а получает историю о душевной травме, которая, в отличие от телесных ран, заживает долго и то не полностью. Страдания героя поначалу волнуют воображение, но позже становятся серьезным препятствием для общения, а то и вовсе грозятся разрушить и без того хрупкую привязанность. И чем дальше, тем больше Милена, которой нравится искалеченный, озлобленный на весь мир Гаур и совершенно не интересен благополучный и рассудительный соратник Терсонис, вызывает сочувствие: в ней, вполне вероятно, многие читательницы узнают либо себя, либо кого-то из ближайшего окружения. Любовь с массой препятствий, которые надо преодолевать, в литературных произведениях этого жанра обычно романтизируется и считается более достойной, чем скучное сосуществование обывателей. Не будь этой трудной любви, не было бы и увлекательного сюжета. Однако автор ставит перед нами непростой вопрос: можно ли всерьез предполагать, что после всех приключений и злоключений герои будут жить долго и счастливо?

Книга читается на одном дыхании, автор выстраивает динамичный, захватывающий сюжет, играя по всем правилам жанра. Яркие, запоминающиеся герои показаны глазами пылкой девушки и четко разделены на благородных и злодеев. Однако не все они укладываются в привычную схему, а некоторые персонажи и вовсе оказываются совсем не теми, за кого себя выдавали. Условное Средневековье, красочное и иногда пугающее, увлекает и завораживает, настолько отчетливо прописана каждая деталь жизни и быта Калитоса, вымышленной страны не нашего мира. Остается лишь пожелать читателям приятного путешествия вместе с героями книги!

Анна Мурадова

Глава 1. Лжемирье

Вещей в сумке набралось немного. Да и что забирать из Аскалитании домой, кроме стопки белья, шокера да блокнота с записями? Не платья же, в конце концов. Милена всегда ворчала на них из-за неудобных юбок, но теперь ладонь сама потянулась к чужеземной ткани и рассеянно провела по ней пальцами. Покидать этот мир на неопределенный срок оказалось неожиданно трудно.

Милена оделась в привычные джинсы и футболку, отложенные для походов в Ольховинку, а вот обувь пришлось оставить местную: перебинтованная нога с трудом влезала лишь в калитосские плетеные босоножки. Ну до дома доберется, а там видно будет! Прежде чем спуститься вниз, девушка скрутила волосы в пучок и накинула плащ, хоть и знала, что ни Церсении, ни стражников на вилле больше не было. И перечитала записку для Терсониса. Возможно, она вышла слишком сдержанной и сухой, и Милена уже представляла, как он недовольно и удивленно нахмурится, когда развернет бумагу, совершенно не ожидая от нее подобных решений. Но кто ж виноват, что иных выходов она не видела, а сам напарник умотал сразу после скорого перекуса к кому-то из сенаторов и до сих пор не соизволил вернуться. Тем лучше. Объясняться еще и с ним у нее сейчас не было никаких сил. Ей хватило разговора с Хортом.

Хорт. Теперь надо приучиться называть его нормальным именем. Потому что Гаур – это рабская кличка. И коль скоро она собралась отвести его в то место, где рабства не существовало, то и с кличками пора покончить. Вся их беседа оказалась настолько неожиданной и незапланированной, что до сих пор не верилось: как же всплыла тема лжелюдей? Он действительно не воспринял всерьез легенду про Вьюлиаж с самого начала? Подозревал в ней не просто чужеземку, но и ту, которых называли запретным словом, хоть и отказывался принимать столь дикую новость? Но отпираться уже не имело смысла. И отправлять Хорта к сеньору Химентису на верную смерть Милена тоже не желала. Ему и без того в Аскалитании не светило ничего, кроме продолжения рабского существования, а теперь из-за нее же и вовсе грозило устранение. Если треклятый храмовник Даустос и правда точит зуб на нее и Терсониса, он запросто объявит ее лжечеловеком и доберется до всех, кто их окружает. А уж бойцовый раб Гаур как минимум отправится-таки на жертвенный алтарь либо в руки Амарантиса.

Так что выход оставался один: забрать Хорта с собой в Ольховинку. От одной этой мысли голова начинала ныть. Лихая затея грозила самой Милене уймой хлопот, проблем и рисков. Но ничего другого она не придумала. И озвучила мужчине свой план и его детали. Тот на удивление даже бровью не повел: молча выслушал ее краткие инструкции, пояснения и условия и спокойно кивнул. После чего отправился исполнять единственное поручение – собрать вещи, одеться в штаны и рубашку и ждать отмашки.

Милена честно планировала сперва посоветоваться с Терсонисом, но тот сильно задерживался, и она потеряла терпение. Поэтому записка была передана для него со служанкой, а девушка прошла в залитую закатным солнцем парадную комнату виллы, где обнаружился переодетый и готовый Хорт с котомкой за плечом. Даже в приличной коричневой рубашке, заправленной в аккуратные штаны, и в надетых, наконец, впервые ботинках он все равно будет привлекать к себе внимание в Ольховинке чужестранным видом, пока они дойдут до ее дома. Но на это сейчас плевать.

Милена приблизилась к нему и, перехватив поудобнее сумку, произнесла:

– Ты мне обещал: слушаться меня во всем, ничего не опасаться и делать то, что я скажу в ближайшие несколько дней.

– Не надо повторяться, госпожа, я запомнил, – пренебрежительно выгнул он уголки губ.

– Я с этого момента не госпожа, я Милена, ты Хорт. Попытайся принять эту роль, так нам будет проще общаться в моем мире. Потому что там все совсем иначе. И я рассчитываю на твое благоразумие! От этого сейчас зависит очень многое.

Хорт молча развел руками, не имея возражений и явно не зная, зачем по десятому кругу перетирать уже оговоренное.

– Ладно, тогда идем.

Они покинули пустующую виллу и направились привычной для девушки тропинкой к дальним взгорьям. У знакомых скал Милена сняла плащ, по обыкновению пряча его под камнями, и краем глаза покосилась на Хорта. Но тот никак не отреагировал на вопиюще чужеродную одежду и лишь задумчиво проскользил взглядом по ее фигуре в диковинном, мужском в его понимании наряде, после чего едва слышно хмыкнул и отвернулся.

– Переход в мой мир займет от силы пару минут, – сообщила Милена, ныряя в темноту скального разлома и включая электрический фонарик, от света которого Хорт недовольно и с подозрением сощурился. – За дверью мы сразу окажемся там. Дойдем до города минут за двадцать, ну и по улицам придется, тут без вариантов. Просто следуй за мной.

Хорт снова ничего не ответил и кивнул, с легким любопытством наблюдая, как Милена нажимает кнопки кодового замка, как щелкает внутри конструкции скрытый механизм, как открывается прочная дверь из незнакомого ему материала. Они прошагали по пещерному ходу до проема и очутились в еловом лесу, потонувшем в предзакатных сумерках. Небо до сих пор переливалось алыми гранями, но среди деревьев уже витала прохладная полутьма. Милена достала из сумки кофту на молнии и поспешила натянуть ее – августовский вечер в Ольховинке разительно отличался от зноя Калитоса.

– Запомни, что бы странное или устрашающее ты ни увидел и ни услышал, не реагируй. Я спокойна – ты спокоен. Опасности для нас тут нет.

– Да понял я, – буркнул Хорт, не разделяя ее беспокойство и равнодушно озираясь по сторонам.

Может, до сих пор не верил, что сквозь скалы можно было реально попасть куда-то дальше окраин имения Рохосов? Или вид ельника и внезапная прохлада не сильно его удивили? Впрочем, беспечность сменилась настороженностью, стоило им выйти из леса и ступить на обочину асфальтированной дороги, огибающей лес и выводящей к городу. Он хмуро изучил удивительную поверхность, потопал по ней ногами для верности и с недоверием зашагал вперед. Милену же напрягала вовсе не дорога, а неизбежные машины, и едва вдали послышался шум мотора, она предусмотрительно остановилась и сделала знак Хорту оставаться на месте. Он сдвинул брови, глаза пытливо уставились на несущийся на них рычащий и светящийся объект, а ладони рефлекторно сжались в кулаки. Он проводил пристальным взглядом автомобиль и все же шумно выдохнул.

– Это вроде вашей повозки, – пояснила Милена, тоже с облегчением расслабляясь. – Она ездит без лошадей и в разы быстрее. Правда, она громкая. Мы будем их встречать на дорогах очень часто. Постарайся не реагировать.

Хорт задумчиво прищурился, так и не перестав хмуриться, но отвечать не стал. Просто вновь кивнул и последовал за девушкой. Видимо, рассудил: чем быстрее они дойдут до обещанного дома, тем лучше. Понять его было можно: это для Милены знакомство с Аскалитанией хоть и прошло на нерве, но она все-таки представляла, чего ожидать от условного раннего средневековья. А Хорт очутился в мире с давно ушедшим вперед прогрессом, который люди его эпохи не могли себе и вообразить. Еще хорошо, что он честно старался ни на кого не нападать и не шарахаться.

Вскоре их ждало новое испытание, ибо они ступили на окраину Ольховинки. Несмотря на частные дома, опоясывавшие небольшой центр города, в этот час тут все равно было достаточно оживленно. Нет-нет, да проезжали машины, с работы возвращались люди, возилась на простенькой детской площадке ребятня. Миновать цивилизацию никак не выйдет, и Милена ускорила шаг, молясь о том, чтобы вся эта прогулочка не вылилась ей боком. При мысли о неизбежном посещении супермаркета новая волна тревоги прокатилась по сознанию, но Хорту сегодня предстоит пережить и этот квест. Голодными ложиться спать не вариант. Он шел за ней относительно спокойно, настороженно вдыхал чужой воздух и прислушивался к незнакомым звукам. Но стоило ему заметить нечто уж совсем странное, вроде прогромыхавшего по ухабистой дороге самосвала или прошедшей мимо них компании подростков с льющейся из массивной колонки громкой музыкой, и он отводил взор, предпочитая не вникать. Лишь ноздри его нервно раздувались.

В центр города Милена соваться не решилась. Довела Хорта до ближайшего к дому продуктового и приостановилась перед ярко освещенным входом.

– Так, нам нужно купить еды… вот в этой лавочке, – махнула рукой девушка на двери. – Зайди со мной, веди себя спокойно. Я выберу на свое усмотрение?

Хорт пожал плечами и глухо ответил:

– Я сюда не трапезничать шел. Мне по пустоши. Только платить мне нечем ни там, ни тут.

– Считай, ты у меня в гостях, – закрыла тему Милена и подтолкнула его к лестнице магазина.

Пока она спешно кидала в корзинку все, что могло понадобиться из продуктов и предметов первой необходимости, Хорт начал осматриваться по сторонам и с недоверием косился даже не на прилавки с цветастыми упаковками, а на людей, курсировавших по залу. Милена замечала, как он внимательно наблюдал за их внешним видом, поведением, интонациями, с которыми они говорили на незнакомом языке. По выражению его лица было не понять, что он думает и сколько вопросов роится в его сознании, но он выглядел напряженным, готовым сорваться на бег хищником. Какая-то женщина стала заинтересованно поглядывать на Хорта, реагируя на его непривычную одежду, все еще явственную ссадину на смуглой скуле и неместные черты. Мужчина рефлекторно подобрался, отступил, ожидая то ли обычного в свой адрес гневного окрика, то ли презрительной гримасы. Но женщина смутилась и заторопилась к кассе.

Милена управилась с покупками так быстро, как могла, и с облегчением покинула вместе с Хортом супермаркет. Первое посещение общественного места прошло без эксцессов! На сегодня хватит. Пока она мысленно выдыхала, направляясь в сторону дома, Хорт молча забрал у нее пакет с продуктами, брезгливо пошуршав целлофаном, и больше по сторонам не смотрел. Видимо, и ему было достаточно для первого раза.

Они поднялись на третий этаж, и Милена распахнула дверь в свою квартиру, встретившую ее тишиной и… безопасностью. Здесь им действительно никто не угрожает! Ни чертов Даустос, ни напыщенный Балиди, ни немые наемники! Пусть теперь хоть обыщутся! Она тщательно заперла замки и включила в прихожей свет.

– Это мое жилище, – сказала она Хорту, стягивая кофту и снимая калитосские босоножки. – Как видишь, не имение, не вилла и не весь этот дом. А всего несколько комнат. Тут я жила до того, как перебралась в Аскалитанию с целью выяснить, кто из вашего мира наведывается к нам. В общем… Добро пожаловать.

Хорт прижмурился от яркого света и заозирался в тесной прихожей, совершенно не понимая, что ему дальше делать. Для него все было незнакомым, непонятным, чужим. Милена выдала ему гостевые тапки, на которые он посмотрел с презрением, но неохотно надел, оставив ботинки у двери. Девушка показала ему ванную и уборную, выдала полотенце с зубной щеткой, кое-как объяснила принцип включения света и воды и проводила в свободную комнату.

– Спать будешь здесь, – сообщила она, придирчиво пробегаясь глазами по небольшой спальне, где всегда останавливались ее родители, когда навещали ее в Ольховинке, и где теперь располагалось ее рабочее место. – Я пока пойду что-нибудь приготовлю на ужин, а ты устраивайся.

Хорт прошел к ближайшему стулу и, скинув на него с плеча котомку с вещами, немного растерянно оглядел вроде бы понятное, но во многом непривычное убранство. Кровать, шкаф да письменный стол ничем таким вопиющим и не отличались от Калитоса, кроме дизайна. А вот компьютер с плоским монитором, лампы под потолком, настенные часы и пара фотографий в рамочках могли, конечно, ввести в ступор кого угодно из другой эпохи.

– Что мне делать? – спросил Хорт, обернувшись к девушке и замерев в ожидании.

– Отдыхать, – подчеркнула Милена. – Здесь тебе не рабство. Я позову, когда все будет готово.

Хорт неуверенно потер сзади шею и устало опустился на край кровати, застеленной бежевым покрывалом. Он продолжал болезненно щуриться, и Милена включила ему бра на стене, погасив общий свет. После мягких, но тусклых масляных ламп Калитоса электричество оказалось для мужчины слишком некомфортным.

Милена направилась на кухню и погрузилась в готовку куриных ножек и легкого салата, ибо на иные кулинарные изыски у нее не имелось больше сил. Все потом. Видимо, стресс последних дней начал проявляться только сейчас, когда она оказалась у себя дома. Плюс еще и присутствие Хорта спокойствия никак не добавляло.

Почему-то находиться с ним под одной крышей на летней вилле, слышать от него язвительное «Как пожелает госпожа» и поднимать его с колен было намного свободнее и проще именно там, в Аскалитании. Теперь же она привела его в мир, о котором он не имел ни малейшего представления. Все эти кривотолки про Лжемирье, курсирующие столько веков подряд, очевидно сопровождались откровенной чепухой и не имели ничего общего с реальностью. И лишь тот самый, не найденный ею нынешний контактер мог знать наверняка, что такое Ольховинка. Вдруг Хорт ринется втыкать канцелярскую скрепку в электрическую розетку, и его ударит током? Вдруг он воспримет людей на экране телевизора врагами, вылезающими из светящейся стены? Вдруг шум мотора мусорной машины поутру станет для него сигналом атаки железных монстров? Милена никогда раньше не задумывалась, что такие простые и банальные вещи могут оказаться для кого-то опасными или устрашающими.

Но помимо этого она осознала весьма неоднозначный факт: впервые за все время она осталась с Хортом один на один. Никакой охраны в холле виллы, никакого напарника Терсониса в усадебном доме за эвкалиптовой аллеей. Даже Церсении и той не стояло на кухне у дровяной печи. И хоть Хорт до сих пор вел себя относительно послушно, это вообще не давало гарантий на будущее. Особенно здесь, где он мог по-настоящему почуять такую заманчивую и реалистичную свободу. И задумай он сбежать и скрыться в том мире, где есть шанс начать свою жизнь с чистого листа, по факту это обернется катастрофой для всех. И для него, ибо он не протянет в одиночку и пары дней и загремит в отделение, и для самой Милены, на которую повесят незапланированное проникновение чужака в их мир и взыщут по-полной.

Девушка решительно помотала головой, накрывая ножки крышкой, чтобы они немного дошли на медленном огне. Не нужно накручивать себя раньше времени! Сегодня Хорт вряд ли ринется в бега, а завтра она заново хорошенько с ним потолкует. В конце концов, электрошокер теперь постоянно при ней, и не стоит с ним расставаться даже во сне.

Наконец, Милена позвала сареймянина на кухню, предусмотрительно оставив лишь свет над столешницей. Тот прошел молча, почти спокойно и уселся за стол, косясь на полную тарелку.

– Я готовлю не так вкусно, как Церсения, но ни слуг, ни кухарок у меня не имеется. Приятного аппетита.

Хорт подозрительно взглянул сначала на закипающий электрический чайник, потом на чашку с темной заваркой рядом с собой и взялся на вилку.

– Рабов не кормят изысками, мне все нормально, – пространно заявил он и внезапно добавил: – Я могу неплохо пожарить кабана на костре. Но тут вроде негде.

– Да уж, – слабо улыбнулась Милена, тоже принимаясь за ужин. – Кабан на моей кухне и не поместится. Значит, ты умеешь охотиться?

Хорт снисходительно скривил губы и кинул на нее упрекающий взгляд.

– А госпожа думает, на войне были казенные харчи? Что поймали, тем и сыты.

Ах, так это вовсе не воспоминания мирной, довоенной жизни, а тяготы фронтового быта. Милена впервые задумалась, кем же был Хорт до ухода на войну? Чем он занимался, имелась ли у него семья, что он любил делать на досуге: стрелять из лука, скакать на лошади или точить клинок меча? Но спрашивать не стала.

– Опять ты госпожой меня зовешь, – вздохнула девушка, понимая, что именно здесь – на ее собственной кухне это звучало особенно нелепо.

– Непривычно иначе, – пожал плечами Хорт, охотно расправляясь со своей порцией. – Да и не гоже.

– Слушай, я тут подумала, – опомнилась девушка, возвращаясь к давней мысли. – Ты же из Сарейма. В теории я могла бы сопроводить тебя туда и вернуть на родину. Там ты сможешь жить вновь свободным человеком. Вероятно, отыщешь родной дом.

Но Хорт равнодушно усмехнулся и поднял на нее глаза.

– В этом нет нужды. Сарейм не принимает обратно воинов из плена, а из рабства тем более.

– Как так? – уставилась на него Милена, впервые слыша о подобном раскладе. – Ты же не дезертир! Ты не виноват, что попал в плен и был продан в рабство!

– Командованию Сарейма без разницы, как это случилось, – мотнул головой Хорт, отпивая горячий черный чай. – Побывавший в плену мог выдать врагу военные тайны, сведения о расположении войска или же переметнуться на его сторону. Не имеет значения, сам или под пытками. Он – предатель. Каждый плененный воин вычеркивается из списка граждан.

– Черт, но война же закончилась шесть лет назад! – воскликнула Милена с досадой. – Неужели ты не можешь возвратиться домой не как воин, а как обычный гражданин Сарейма?!

– Воины бывшими не бывают, – отрезал Хорт и откинулся на спинку стула, утомленно смахивая с лица растрепавшуюся прядь. – Таков закон моей страны. И мне он близок куда больше, чем рабовладение Калитоса.

По его серым радужкам просквозил легкий шлейф вызова, порицания, несогласия. Он готов был принять любые условия от собственной отчизны и оставаться для нее тем самым капитаном конной гвардии, которому однажды не повезло в последнем сражении. Но с унизительным рабством, где его мучили все десять лет, он мириться не желал.

– Получается, идти тебе некуда… – подытожила Милена, уныло добавляя к списку сложностей с устройством судьбы Хорта еще один невеселый пунктик.

– Отчего же? – оживился Хорт, делая последние глотки чая. – В западных землях есть прекрасный край – Застепье. Пустынные, мертвые и непригодные для жизни территории, не принадлежащие ни одному государству. Да и кому бы сдалась неплодородная, скалистая земля, где не растет ничего, кроме пустого, прогорклого ковыля, и почти не найти даже скудных ручьев? Там нет дичи, нечем развести костер, негде напиться. Но о Застепье мечтает любой невольник из Сарейма, для кого нет иного дома на свободе, одни брошенные и ничейные земли.

– И ты тоже хотел бежать в Застепье? – тихо спросила Милена, рисуя в воображении картину крайне негостеприимного края, где путники, день за днем бредя по голым скалам и иссушенным низинам, гибли от жажды, холода и голода.

Хорт отвел взгляд, тотчас же забурливший стылой вьюгой, застарелыми разочарованиями и ноткой горечи.

– Мне было до хмари куда. Но жандармерия Калитоса всякий раз оказывалась сильнее и быстрее. Хорту со всеми было не справиться…

Черт… Опять разговор свернул куда не надо. Ни к чему теперь вспоминать эти тяготы.

– К счастью, в данный момент ты здесь, – уверенно заявила девушка. – Пока забудь и о рабстве, и о скалах. А дальше я что-нибудь придумаю.

– К какому ж такому счастью? – невесело прищурился Хорт и чуть склонил голову набок. – Я ведь даже не знаю, где нахожусь. Меня подобному не учили: прошагать с полчаса, а очутиться в чуднòм мире, которого нет на картах. О Лжемирье чего только не рассказывали. Да все больше пугали. А тут и вовсе все по-другому.

– Боюсь представить, что там болтали о Лжемирье, – поджала губы Милена. – Но раз уж ты в Ольховинке, ты должен понимать: связь наших миров очень давняя. Она действительно возникла не вчера и не пару десятков лет назад. А вот что на самом деле опасно – это бесконтрольные миграции людей туда-сюда.

– И поэтому я здесь? Мудро, – без зазрения совести поддел Хорт.

– За тебя здесь отвечаю я, – твердо ответила Милена, приняв вызов. – И если ты не сбежишь за порог моей квартиры, ни тебе, ни моему миру ничего не грозит. Просто слушайся меня. Это самая главная моя просьба.

– Так значит, это жилище называется квар-ти-ра? – выдал совершенно внезапное Хорт, заинтересованно оглядывая скромное убранство кухни.

– Что б я так же языки схватывала… – угрюмо пробурчала себе под нос Милена, поднимаясь из-за стола и собирая тарелки.

Она не сильно удивится, если через жалкую неделю Хорт будет бегло болтать на русском с каким-нибудь милейшим акцентом, тогда как она до сих пор делала уйму ошибок в чертовом калитосском! Ну и ладно! Не дано, значит, не дано!

– Госпожа, чего хмуришься? – впервые обратился к ней на «ты» Хорт, тоже вставая на ноги и замирая посреди кухни в выжидательной позе. – Я не собираюсь никуда сбегать. Только глупец так поступит в незнакомом мире, ничего о нем не зная. И дурное причинять тоже не планирую. Я вообще не должен тут находиться… Можешь запереть меня в той комнате до утра для спокойствия.