Россия – любовь моя

В этот же день стали летать военные самолеты и вертолеты в сторону Горловки и Донецка – бомбить мирные города. На всех дорогах, улицах и переулках были расставлены блокпосты. Возле них кое-как вооруженные украинцы-теробороновцы, находящиеся в наркотическом опьянении, жгли костры из покрышек, и чёрный дым заволакивал со всех сторон размеренную трудовую жизнь Донбасса.

Мы с Николаем ещё несколько дней пытались сориентироваться и, не закончив лечение в кардиоцентре, скоро поняли, что надо уносить ноги, пока ещё есть выезд из города.

Домой в Северск мы возвращались неузнаваемой дорогой. Каждый населенный пункт и поворот дороги был окружен блокпостами с гогочущими освободителями, бездумно твердящими на украинском языке русофобские лозунги и речевки. Несколько раз нас заставляли отвечать на их вопросы на «ридний мови». Мой супруг, уроженец Московской области, за 40 лет так и не овладел украинским языком. Понимал на слух деловую документацию, но говорить он не умел. Я со школьной скамьи не пользовалась мовой. Да и 87% населения Донбасса тоже говорили и, главное, думали, на русском языке. Украинская речь была слышна в селах переселенцев из Западной Украины – Верхнекаменка, Звановка, Переездное и то от старшего поколения.

На трассе многие придорожные кафе были сожжены или разрушены, остатки асфальтовой дороги подтвердили активные ночные передвижения военной гусеничной техники.

В Северске люди обменивались между собой информацией, которую получали от родственников из других частей Донбасса – многострадальной Горловки, атакованного артиллерийскими обстрелами Донецка, обожженного с воздуха Луганска.

Рассказ моей знакомой, из Краматорска, о первой реакции всей природы на действия захватчиков. Ее многоэтажка находилась на окраине города у небольшого лесочка. После первых налетов люди еще не понимали всей серьезности ситуации и пережидали артиллерийские обстрелы в квартирах. Еще не появился опыт расположения, защищающий жизнь, у несущих стен внутри квартир, люди не осознавали всей опасности нахождения у окон.

Моя подруга стояла у окна, когда начался сильный артобстрел, и она увидела, как лесные обитатели стремительно спасаются бегством от войны. Стрелами резко вылетали из лесного массива перепуганные птицы, выбегали из кустов, сломя голову, косули, зайцы, лисы, выкатывались клубками ежики, хорьки и другая мелкая живность. Больше всего ее поразили змеи и ужи – они летели над травой черными лентами прямо по воздуху. «Я даже не подозревала, что у нас такой богатый и разнообразный животный мир обитал возле дома! Бедная природа, и ей пришлось так сильно пострадать от нелюдей», – закончила свой рассказ моя подруга.

Началась первая волна эвакуации молодёжи, женщин, детей и стариков. Люди срочно вывозили своих близких, спасая их от обстрелов «освободителей», несущих на родную землю Донбасса смерть.

Каждый день по трассе Славянск–Артемовск через родной Северск двигались автоколонны, состоящие в основном из автобусов, газелей и легковых автомобилей с мирными жителями. Лица у всех были сосредоточены, серьезны, даже у детишек, но в сердцах каждого теплилась надежда на счастливое возвращение в мирную жизнь и скорую ПОБЕДУ. Многие надеялись на крымский сценарий, но такого мирного и быстрого разворачивания событий не последовало.

Видела несколько транспортных средств, в которых были люди даже в ночнушках, без обуви… Эти несчастные бежали из самого эпицентра событий весны 14 года – Славянска. Лобовые стекла, двери и крыши машин были обклеены надписями «Мирные», «Дети», Международный Красный Крест. Но, к большому сожалению, это почти не работало. Сгоревшие остовы машин еще долго оставались на обочинах дорог не сдающегося Донбасса.

Местные жители образовали отряды самообороны. Многие мои одноклассники и коллеги по лицею добровольно вошли в их состав. Некоторые из них вскоре погибли, судьбы многих неизвестны до сих пор. Мастер производственного обучения, инструктор по вождению грузовых автомобилей Гутковский Геннадий со своей женой Татьяной добровольно ушел в ополчение и погиб за родную землю. Друг детства с позывным «Макар» ежедневно держал нас с Николаем в курсе последних событий.

На подступах к городу территориальной обороной Донбасса были организованы посты, состоящие из добровольцев – жителей Северска. Им приходилось бессменно и круглосуточно стоять на своих позициях.

Заботу и поддержку участников территориальной обороны взяли на себя некоторые северчане. Ночью температура воздуха опускалась еще до 0°С. Ребята ночевали прямо под открытым небом. У нас с мужем было горячее желание помогать стойким защитникам города. Хотелось их хоть чем-то согреть, поддержать, накормить.

Николай каждый день ездил за Красный Лиман на работу в звероферму. Первое время еду ополченцам он завозил беспрепятственно. Получалось более 100 км за день. Линия фронта постепенно приближалась к Северску, поэтому с каждым днем маршрут становился все опаснее. Дороги тоже стали минировать.

Молилась и просила бога за своего мужа всей душой и сердцем. Вспомнила и своих бабушек в ВОВ, вымаливающих своих мужчин под бомбежками, и плач Ярославны в Путивле, на коленях, «алчуще и стенаючи», взывающей к Солнцу и Ветру помочь ее любимому князю Игорю.

Однажды мой Николай не вернулся с работы домой. Мобильной связи в городе уже почти не было. На отдельных пятачках далеко в полях, на буграх, можно было поймать Киевстар или МТС. Я не спала больше 2-х суток, понимая, что что-то случилось. В таких случаях еще обостренней чувствуешь помощь и поддержку бога, выживаешь, не теряя надежду и самообладание.

По возвращении супруг рассказал о случившемся. По дороге на работу, за Ямполем, на лесной дороге, его остановил вооруженный нетрезвый сброд «освободителей». После тщательного осмотра и проверки документов, машины и самого водителя, была дана команда:

– Езжай, дед!

Тогда моему супругу было всего 58 лет, но современные события резко добавили седины и морщин. Он только стал отъезжать от обочины, как над машиной раздалась автоматная очередь.

Николай резко затормозил, опустил стекло и спросил у хохочущих верзил на русском языке:

– Есть ли еще ко мне какие-то вопросы?

«Защитнички» наслаждались вседозволенностью. Развлекались украинские «правдолюбы» таким образом с моим русскоговорящим мужем минут 20, до тех пор, пока на трассе не появилась новая жертва.

В тот же день Николай попал в облаву на окраине Красного Лимана. По улицам ездили грузовые автомобили с установленными пулеметами на кабинах машин. В кузовах сидели вооруженные люди в военной форме украинской армии. Видимо, они ездили по адресам, указанным каким-то предателем, но останавливались почти у каждого дома частного сектора районного города. Производили обыски, провоцировали людей вопросами, узнавая их позицию, заставляли использовать только украинский язык. А так как большинство населения было русскоговорящим, надеющимся на крымский вариант развития событий, то расстрелы проводились прямо на месте. Запугать, сломать непокорный народ Донбасса была главная цель захватчиков. Супруг долго не мог успокоится после произошедшего.

Богатейшие села Краснолиманщины постепенно вымирали, т.к. вода из колодцев стала быстро исчезать в результате действий американцев в этом районе. Еще в 2011-12 годах уже упомянутая фирма сына Байдена активно стала проводить компанию по разведке сланцевого газа на землях Донецкой области. Даже в нашем дворе в Северске, за 100 км до ближайшего американского шурфа, водный пласт в колодце был сильно нарушен. В 2022 году из него мы черпали воду не больше стакана, которым тоже приходилось делиться с соседями, потому что до ближайшего более полноводного колодца под обстрелами уже было не добраться. Давно всем известно, что вода – это жизнь! А в условиях войны эта ценность возрастает в миллионы раз! Бывали такие жаркие дни, и не только от южного солнца, что вода становилась единственной пищей на целый день или два.

Весной 2014 года поток машин с беженцами увеличивался каждый день. Уже давно был введен комендантский час с 21.00 до 06.00 утра. Кроме беженцев из нашей области появились и беженцы из Харьковской, видимо граница с Россией уже была полностью закрыта. Из окон машин на нас ежедневно смотрели испуганные лица детей, печальные, потухшие взгляды взрослых, безнадежные, опаленные войной, глаза стариков. Ребятишки держали на руках своих любимцев – домашних животных, игрушки, бережно прижимали их к груди. Женщины и старики просили воду и лекарства.

Вдохновляющие слова о скорой победе Донбасса ненадолго взбадривали их, в уставших глазах загоралась надежда. Нам тоже в ответ звучали искренние пожелания:

– Держитесь, дорогие наши! Надеемся, до скорой встречи!

Сегодняшние события в России и количество сограждан, которые до сих пор сомневаются в своевременности начала специальной военной операции заставляют писать об этом максимально правдиво.

Наши соседи, коллеги каждый день были на связи со своими близкими по всему Донбассу. Родная сестра нашей соседки Козлюк Галины, проживающая в Горловке, уже в апреле 2014 года вместе с детьми и внуками жила только в подвале, настолько массированными были обстрелы города. Никитовка, Горловка и близлежащие населенные пункты превратились в руины в течение нескольких дней. Не дай бог кому-либо услышать хоть один звук войны! У наших друзей 7-летние внучата всего один раз ночью попали под бомбежку украинской армии, ребятишки стали сильно заикаться, до сих пор серьезные нарушения сна и ночное недержание… Юношам сейчас по 17 лет, но след войны на их психике остался до сих пор.

У нашей знакомой сын с семьей жил в Майорске, недалеко от Горловки. Всей многоэтажкой они, кому некуда было выехать, перебрались в сырой подвал и жили там несколько лет, пока дом совсем не разрушили. Снаряды, выпущенные украинцами на многострадальную Горловку, каждый день летели как раз через них. Многие их соседи и друзья погибли или были тяжело ранены.

Наш любимый сосед Тимошенко Олег, друг детства нашего сына, выросший у нас в семье, во время обстрела потерял правую руку и умер от потери крови.

Воспитательница наших детей Голоха Тамара потеряла мужа почти сразу после переезда в Курск. Сердце не выдержало всех испытаний. Ее сосед, пытаясь спрятаться от обстрела в своем погребе, погиб прямо на ступеньках в собственном дворе. Сестра Тамары Адамовны жила в Марьинке под Донецком и тоже погибла в собственном доме. Завернутую в ковер, ее закопали возле подъезда в цветочную клумбу.

При постоянных артиллерийских обстрелах не было никакой возможности хоронить погибших традиционным образом на кладбищах, поэтому стихийные могилы постепенно заполняли городские дворы и детские площадки.

Таких случаев можно описывать сотни и тысячи. Беда постучала в каждую семью.

Люди стали исчезать повсеместно. 25-х летний внук нашей другой соседки Нины Даниловны Денис был схвачен прямо на улице и несколько недель отсутствовал. Всей семьей активно искали его, дошли даже до киевских властей. Его выпустили из так называемой «библиотеки» после долгих истязаний с серьезными нарушениями физического и психического здоровья. «Библиотеками» народ назвал пыточные, которые стали появляться по территории всего Донбасса. Чуть позже Денис все равно погиб под Бучей при невыясненных обстоятельствах, оставив молодую жену и 2-х малолетних детей.

Сейчас я свидетельствую об отдельных жертвах гражданской войны на Донбассе. Даже по не слишком достоверным данным ООН за период 2014-2021г.г. на Донбассе погибло 6919 мирных жителей, в том числе – 429 детей.

Можно бесконечно перечислять судьбы жителей Донбасса, в котором до войны проживало более 9 миллионов. Примерить хотя бы на секунду одну из историй на себя или своих близких невозможно – это все равно, как сыграть в виртуальную игру. Мой совет один – поехать на Донбасс хотя бы на недельку, попасть в реальные условия войны, услышать плач испуганных детей и свист смерти, увидеть голодных стариков, забывших вкус хлеба и цвет мирного неба, поговорить с людьми, годы не знающими сна и отдыха.

Уверяю всех, кто еще сомневается в необходимости проведения СВО – мировоззрение поменяется мгновенно, даже при отдаленном полете смертоносного снаряда!

5 мая 2015 года в донецком парке Победы имени Ленинского комсомола был открыт мемориальный комплекс «Аллея ангелов». На гранитных плитах выбиты имена 117 детей, лишенных жизни украинскими боевиками в ходе войны. Этот мемориал стал символом боли, утраты и скорби, переживаемых мирными жителями региона. Через два года в этом месте установили и памятник погибшим детям – «Детям Донбасса, детям войны». Скульптурная композиция изображает мальчика, который смотрит в небо, прикрывая собой младшую сестренку. У «каменного мальчика» был живой прототип – 13-летний Кирилл Сидорюк, ценой собственной жизни спасший 9-летнюю сестру Таню во время обстрела со стороны Украины в августе 2014 года.

Особую трагичность придает то, что список имен продолжает пополняться. Горожане несут цветы, игрушки, зажигают свечи и вспоминают тех, чьи жизни оборвались так рано.

Сюда же приводят пленных украинских боевиков, чтобы показать против кого они воюют. Часто звучат слова недоумения: «Мы не знали, что мы воюем с мирными, тем более с детьми. Европейские инструкторы нам говорили, что мы спасаем всю Украину и Европу от агрессора». Слишком поздно наступают слезы раскаяния…

События 2014 года продолжали стремительно развиваться. Линия фронта вплотную приблизилась к нашему Северску. Вошедшие в город украинские боевики вели себя грубо, жестоко, агрессивно по отношению к мирным жителям, занимались откровенным мародерством квартир и домов. Тащили все – мешки, набитые детскими вещами, игрушками, посудой, пересылали и увозили к себе на Западную Украину холодильники, стиральные машины, даже ковры, двери, ворота, вырванные из мирных стен розетки.

Захватчики откровенно насмехались над нашими домами, сравнивая их со своими сараями, удивлялись нашей бедности по сравнению с их «бандеровским раем».

Полное несоответствие декларируемых намерений с фактическими действиями. Пребывание пришельцев на нашей земле было пронизано обманом и ложью.

К сожалению, разделение взглядов и настроений в обществе существовало во все времена. А в экстремальных ситуациях такое разделение становится явным и контрастным. Большинство населения воспринимали украинских вояк как захватчиков. Но нашлись и предатели, которые составляли так называемые «расстрельные списки» и всячески помогали новой власти.

Несколько раз нас с Николаем предупреждали, что наши фамилии уже неоднократно оказывались в этих списках в городе и районе. В начале лета был звонок от моих учеников, и было четко сказано: «Татьяна Михайловна! Уезжайте немедленно, Ваш номер первый…»

Дети звонили почти ежедневно и настаивали на нашем отъезде из оккупированного города. Сын звал к себе в Москву, дочь – в Киев. На семейном совете было принято решение о немедленном отъезде. В машину собрали необходимые вещи. На крышу машины и боковые стекла я прикрепила символ Международного Красного Креста в надежде, что он защитит нас в дороге от обстрелов.

Ровно в 6 утра, как того требовал комендантский час, мы покинули свой дом. В душе теплилась неугасающая надежда, что это ненадолго. Этот страшный сон обязательно скоро кончится! Всю дорогу мы просили бога и пели Гимн жизни, особенно перед блокпостами, которые, к нашей радости, через несколько километров стали встречаться чуть реже. На каждом из них мы обязаны были остановиться, пройти тщательный досмотр салона и багажника. На одном из блокпостов, высокий бородач, глядя на нашу северскую прописку, задумчиво сказал:

– Сегодня у вас дома особенно жарко. Бог вовремя вывел вас из пекла.

Позже мы узнали от соседей, что в это утро в нашем микрорайоне совхоза «Ямский» была самая серьезная за все время бомбардировка украинскими самолетами. Пострадало несколько человек, были даже погибшие, разрушения получили несколько домов на нашей улице. Выбиты стекла окон нашего дома, сильно пострадала крыша. Большие осколки размером с мою ладонь по возвращении домой поздней осенью мы находили в детской комнате и по всей усадьбе. Николай ведрами собирал этот смертоносный груз в саду, малиннике и по всему раненому огороду. Железные трубы диаметром 100–120 мм были легко срезаны осколками, поперек прошли их как по маслу. Мощные камни в цветниках и на альпийской горке горели от польских фосфорных снарядов.

30-летние ёлки и березки – символ нашей белоствольной России, тоже сильно пострадали. Великолепные деревья, уже набравшие силу и красоту, лишились до 50% своего пышного зеленого убранства. Аккуратно сформированные Николаем верхушки наших кудрявых любимцев были срезаны рваными осколками войны.

На улице многие ворота соседей выглядели, как старый ржавый дуршлаг. Весь асфальт тоже был «разукрашен» воронками от снарядов. Раненые стены наших домов вызывали у многих слезы сожаления. На родной совхозной горе торчали, как смертоносные стрелы, остова ракет.

По дороге к доченьке в Киев встречные машины, видя наши донецкие номера, провожали нас сочувствующими взглядами. Дочка организовала нам ночлег на середине пути. Нас тепло встретила семья за Днепропетровском в своем доме, накормила и уложила спать.

Впервые мы встретились с такой реакцией людей на события на Донбассе. Слушают с сочувствием, но по глазам видно, что до конца не понимают, а значит, не принимают ситуацию. Позже пришло осознание: действительно, чтобы понять до конца человека надо пройти его путь, надеть его обувь и выплакать его слезы, а это практически невозможно. Поэтому мы с мужем старались рассказывать все короче, без эмоций и только тем, кто интересовался и искренне сочувствовал.

До сентября мы прожили у наших киевлян, наслаждались общением с трехлетним внуком Илюшкой. В самом Киеве ничего не происходило, что напоминало бы о происходящей войне на востоке Украины. Киевляне в большинстве своем, к большому сожалению, осуждали позицию жителей Донбасса. Сложно разобраться в ситуации, когда из каждого утюга льется неправда.

Но тот, кто хочет держать свою руку на пульсе времени, обязательно его ощутит, почувствует и разберется.

По приезде в Северск в 2015 году я собрала несколько рассказов своих земляков о тех страшных событиях 2014 года.

Свидетельства жителей г. Северска –

супругов Чугай Николай (1954 г.р.) и Аллы (1954 г.р.),

проживающих по ул. Артёма 18.

Последователи Учителя Иванова.

«Я шел на ночную смену на объект городского водоканала, обслуживающего западную часть Северска и близлежащие села – Черногоровку и Родионовку. Внезапно начался сильный артобстрел. Меня контузило, взрывная волна бросала на землю несколько раз. Начались сильные разрушения домов мирных жителей. Домой я еле-еле приполз в прямом смысле слова. После обливания холодной водой стало немного легче.

Мы с женой часто сидели в подвале и видели, как двигались пласты земли от взрывов. Глохли, слепли, но все время пели Гимн Жизни и просили нашего дорогого Учителя. Только потому мы живы до сих пор».

Свидетельства бывших учащихся с/х лицея г.Северска,

моих выпускников 1989 года выпуска, работающих таксистами.

«Украинские офицеры остановили такси и властно произнесли:

– Бахмут!

Я смело им в ответ (тогда еще это было можно!):

– Такого города на карте Украины нет! Скажи правильно – Артемовск!

Разозленный офицер бросился с кулаками.

Препирались мы долго, пока друзья из соседней машины не подсказали:

– Не связывайся, будь мудрее, рискуешь жизнью ни за что. Будет и на нашей улице праздник.

Обязательно дождемся победы!»

Еще один случай с моими ребятами.

«В мою машину вечером сели нетрезвые офицеры украинской армии. Сидящий на переднем сидении «вояка» приставил к моему горлу нож и со злостью прошипел:

– Мы будем резать всех оставшихся в городе, потому что вы – ждуны. Вы все ждете свою русскую армию, значит вы – за Россию!

Откровенное хамство, грубость, в отношении местных жителей, особенно говорящих на русском языке.»

В 1977 году я, девятиклассница, поехала в Трускавец Львовской области попить знаменитую на весь Советский Союз «Нафтусю». Хозяйка квартиры спросила у меня на украинском языке – откуда я приехала. На мой ответ, что я с Украины, из Донбасса, она резко закричала, размахивая руками;

– Нет! Донбасс то не Украина! Вы там все москали!

Так впервые я столкнулась с мнением, что Донбасс – это не Украина. Национальность определяется тем, на каком языке человек думает, мечтает, молится и объясняется в любви. Так вот я – русская украинка, и несказанно этому рада.

Свидетельства жителей г. Северска –

супругов Санковых Валерия (1946 г.р.) и Нины (1943 г.р.),

проживающих по ул. Артема 79.

Последователи Учителя Иванова

«Каждый день, особенно ночью, по нашей улице Артема в сторону Соледара и Артемовска двигались груженные бензовозы и тяжелые военные машины, в основном западных марок. Улицы, поселки и города Донбасса, хоть как-то напоминающие советские названия, сразу переименовали. В ходе декоммунизации Артемовск стал Бахмутом, Красный Лиман – Лиманом, Красноармейск – Покровском. Так в Северске ул. Дзержинского стала Зоряна, Горького – И. Франка, Пушкина – защитников Украины, Димитрова – Абрикосовая, Чапаева – Восточная, Артема – Ямская, родная улица 40 лет Победы превратилась в Патриотическую и т.д. Сессия горсовета народных депутатов от 16.02.2016 года решила названия многих улиц оставить неизменными, но новая власть игнорировала данное решение.

По полю, улицам и вообще по городу ходить стало очень опасно. Подрывались на минах, лепестках и др. неразорвавшихся снарядах дети, взрослые и животные. Были случаи подрывов тракторов в поле во время полевых работ.

Участились случаи инсультов и инфарктов, особенно у людей «серебряного» возраста.

Мы с супругом и вся наша большая семья благодарим Учителя за спасение – несмотря на все сложности, мы постепенно выехали в родную Россию».

Свидетельства жителей г. Северска –

супругов Скоковых Дмитрия (1947 г.р.) и Марии (1943 г.р.),

проживающих по ул. Железнодорожная 81.

Последователи Учителя Иванова

«Наш дом находился возле ж/д полотна, соединяющего Артемовск и Красный Лиман Донецкой железной дороги. Круглосуточно в сторону Артемовска, Горловки и Донецка шли ж/д платформы, груженные военной техникой. Сначала это были танки и БТР старого советского образца, потом транспортировали европейскую технику, часто окрашенную под ландшафт пустыни. Великодушные спонсоры ЕС даже не потрудились перекрасить ее для Украины.

Спасались от обстрелов с женой и соседями в подвале. Руками и телами держали прыгающую от взрывной волны, дверь… От всего сердца благодарим Учителя за то, что дал силы пережить эти испытания.

Недалеко от нашего дома находился меловой карьер. Когда к городу подошли укры, наши ополченцы долго держали оборону. Гибло с обеих сторон очень много людей. Всех находившихся на и под склонами карьера навсегда засыпало селью из мела и земли. Их тела, наверняка, лежат там до сих пор.

Силы были неравны – подготовка, снаряжение, вооружение ополченцев в то время, мягко скажем, желало существенного улучшения. Наши защитники вскоре отступили через совхозный сад. Ночами разведгруппы пытались уточнять координаты расположения артиллерийских установок противника».

Все современные события на Донбассе оказались точным повторением периода ВОВ 1941–1942г.г. Вспомнился рассказ ветерана труда совхоза «Ямский», дитя войны – Пушко П.В.

«Во время Отечественной войны Северск был полностью оккупирован немецкими, итальянскими, румынскими, польскими, венгерскими войсками. Самыми лютыми даже для нас, ребятишек, оказались поляки. Могли побить просто за то, что ты проходил мимо, очень обижали наших женщин. Итальянцы прямо на берегу нашего ставка варили лягушек и угощали нас, пацанов. Несмотря на голод, мало нашлось желающих отведать заморских деликатесов.

В районе консервного цеха был построен летний кинотеатр. Видно было, что захватчики прибыли надолго и расположились основательно. Однажды наш самолет на бреющем полете неожиданно появился из-за совхозной горы и разбомбил это место отдыха пришельцев на нашу землю. Я успел рассмотреть даже лицо летчика – это была женщина.

В доломитных шахтах на Руднике прятались уклонисты от мобилизации в Советскую Армию. Были девушки, обслуживающие немецких солдат. Все как сегодня.»

Я не случайно провела параллель между ВОВ и войной на Донбассе, какой-то процент предателей и наблюдателей всегда был и есть. Но основную силу народа всегда составляют истинные патриоты Родины – это люди, выкованные из сплава мужества и стойкости, которые, не задумываясь над своей судьбой, вставали на защиту родной земли, образовывали действенные подполья, сильные партизанские отряды. Даже дети-подростки принимали активное участие в борьбе с фашизмом. Особенным героизмом юности прославился наш Донбасс – комсомольцы Краснодона, пионеры Каменска-Шахтинского. Их имена навечно вписаны в историю страны и людские сердца.