Дом Игуаны

Там меня передали из рук в руки структуре, которой как бы официально не существует, но которая имеет очень даже приличные возможности и хорошие связи. В том числе связи среди отдельных представителей военных ведомств в разных странах. Насколько я могу судить, отец Михаила был каким-то образом связан с этой структурой или даже входил в неё. Насчёт входил, это только мои догадки, конечно. Как всё обстоит на самом деле, я не знаю, мне никто ничего не объяснял.

Факт тот, что меня по рекомендации моих покровителей в эту очень закрытую структуру взяли. Как так получилось, что там они про меня наплели, сам до сих пор не пойму. Сейчас-то я знаю, что попасть в нашу организацию со стороны практически невозможно, там только свои. Я в какой-то степени аномалия.

Так я оказался в помощниках у Анны, которая как бы работает сама по себе, но в то же время подчиняется указаниям, полученным сверху. Про саму структуру я знаю немного, считай самую малость. Только то, что мне по каплям выцеживает Анна и наши начальники из «Андромеды», с которыми мне приходится общаться довольно часто.

В целом порядки в нашей организации не сказать чтобы очень строгие, скорее наоборот, но основные принципы во многом близки кодексу якудзы. Но это, как я понимаю, общее место для всех организаций такого рода, по другому им не выжить.

По крайней мере, разболтать важные секреты, отказаться от выполнения задания или отойти в сторонку, когда речь идёт о выживании организации, это точно не рекомендуется делать. Судя по намёкам и общему настроению, после такого можно исчезнуть и никто тебя уже никогда не найдёт. Может, конечно, на деле всё не так драматично, но я проверять на себе такое точно не хочу.

И вообще, пока меня всё устраивает. Единственный вопрос, который меня мучает, это выпустит ли меня структура из своих лап, если я решу отойти от дел. Но искать ответ на этот вопрос мне пока рано. Время ещё не пришло.

Поэтому я просто делаю то, что умею, стараясь быть полезным. И дружу с Анной. Что делать совсем несложно, она реально классная.

***

Полежав немного, Анна поднялась и лёгким кивком головы дала понять, что хватит валяться, дел невпроворот. Я тоже встал, сгрёб в сумку всё, что требовалось для съёмки, и мы вышли из прохлады комнаты на тропическую жару.

Солнце светило бешеным фонарём, редкие облачка где-то у горизонта никак не помогали, и от всего этого пекла спасал только лёгкий бриз, который шёл со стороны океана.

Прогулка у нас была чисто оценить обстановку и немного засветиться. Нам нужно было нести нашу легенду в массы. Поэтому первым делом мы пошли в главное здание, где в продуваемом насквозь лобби располагалась стойка администрации. Там же был вход в основной ресторан, куда народ стекался на завтраки и прочий водопой. На втором этаже здания располагался бар с шикарным чёрным роялем в холле. К инструменту прилагалась худенькая мулатка в красном платье в белый горох, душевно исполнявшая Листа.

Я активно снимал. Если что, быть фотографом это очень хорошее прикрытие. Хотя ты мозолишь всем глаза, на тебя не очень-то обращают внимание. Точнее, сначала тебя очень даже замечают, а потом уже нет. Ты как уборщица, которая у всех на виду, а спроси про неё, никто ничего не вспомнит.

Вот Анна другое дело, её как раз все запоминали. Время от времени она вставала в расслабленную позу и по очереди на английском и французском бодрым голосом со счастливым видом рассказывала взахлёб, как здесь умопомрачительно хорошо.

Получалось у неё абсолютно естественно, профильное образование журналиста и опыт делали своё дело. К тому же девушка она была видная, молодая и задорная, и даже если бы она принялась нести отборную чушь, рекламный ролик вряд ли от этого стал бы хуже. Как ни крути, рекламу смотрят, а не слушают. Но Анна, ко всем своим достоинствам, была ещё весьма умной девушкой, поэтому говорить у неё получалось тоже складно.

Так, не спеша, с длительными остановками, мы прошлись по территории гостиницы и дошли до пляжа. По ходу мы выяснили всё, что нам было нужно. У нас сложилось полное представление, где расположены бассейны с барами, где находятся другие рестораны, из каких корпусов туда обычно стекаются для пропитания отдыхающие, кто какие экскурсии предлагает.

Естественно, к поездке мы готовились, изучив в том числе план гостиницы и что расположено вокруг. Но без увидеть вживую картинка была неполной. Это вообще универсальное правило – пока ты не побывал на месте и не пощупал всё своими ручками, не посмотрел своими глазками, не понюхал и не попробовал на вкус, все твои абстрактные знания мало чего стоят. Сейчас, неспешно гуляя по территории, мы понемногу проникались атмосферой этого места и начинали его чувствовать.

Мы знали, что Стефания в ту ночь, когда умерла, вернулась из клуба примерно в два часа утра. Нас интересовало, могла ли она после этого попереться ещё в какой-нибудь бар на территории гостиницы и набраться там какой-нибудь дряни, которая добила её. Также мы хотели оценить вероятность события, что её обобрали в ту ночь на территории гостиницы, отобрав у пьяной девушки телефон и монету. Из тех наблюдений, что мы сделали, получалось, что вряд ли.

Мы накинули несколько кругов вокруг того корпуса, где она жила. Прошлись по тем дорожкам, по которым она ходила. Заглянули в бар поблизости и выяснили, что он после часа ночи не работает. Анна по ходу устроила флирт с барменом, кокетничая и томно заглядывая ему в глаза. Он в ответ на её игривые расспросы так же игриво объяснил, что ходить по пляжу вечером безопасно, тут вокруг охрана, и вообще такой девушке, как она, переживать особо нечего. На такую красоту никто руку не поднимет и плохое ничего не сделает. Особенно если с ней будет такой парень, как он.

Когда мы вышли из бара, Анна осмотрелась по сторонам и сказала деловито:

– Пошли искать кладоискателей. Заодно по берегу прогуляемся, посмотрим, что тут и как.

Хотя время шло к вечеру, на пляже было достаточно много людей. Кто-то гулял, как мы с Анной. Кто-то продолжал загорать на лежаках, подставив тело лучам заходящего солнца. Кто-то чинно сидел с бокалом за столиками, расставленными вдоль гостиничных территорий. Большая компания виндсёрферов дружно ловила ветер в раздуваемые паруса, по очереди уходя под ними на досках в начинающий волноваться океан.

Ветер поднимался всё сильнее. Он трепал волосы и нёс солёную взвесь с гребней волн, шедших бесконечной чередой со стороны океанских просторов. Волны поднимали со дна песчаную муть и с громким вздохом шлёпались всей своей тяжестью о берег, в желании выплеснуться как можно дальше. Очки из-за ветра покрывались мелкой моросью, их приходилось постоянно вытирать. По-хорошему, их надо было бы снять, но солнце продолжало слепить буйным сиянием с упорством маньяка, не обращая внимания на набегавшие от горизонта тучи.

Я обратил внимание на пару немолодых уже людей, затянутых в гидрокостюмы, с наушниками на голове и металлоискателями в руках. Они бродили по щиколотку в воде, обдаваемые набегающими волнами, с черпаками на длинных палках. Ими они загребали песок и подносили к металлоискателям.

Я прикинул, что ребята этим делом явно занимаются серьёзно и вся их амуниция стоит наверное весьма неслабо. Но это так с любым увлечением. Стоит только заняться чем-то на хорошем уровне, с закосом на профессионалов, и деньги из кошелька сразу понесутся со свистом. Ибо совершенству нет предела, а остановиться трудно, когда тебя грызёт желание изнутри.

Всё это время Анна раздражённо бухтела про дурацкий ветер, из-за которого ей придётся сегодня отмывать голову от соли; про дурацкую влажность, из-за которой она потеет как свинья перед убоем; про дурацкий песок, который уже давно набрался ей в туфли и теперь безбожно натирает её ноги; и вообще про всё, что попадалось ей на глаза. Есть у неё такое в характере, разнести всё по кочкам, если что-то не по ней.

Я шёл молча, не обращая особого внимания на её бубнёж, перекрываемый шумом волн и ветра. Снимать было бесполезно, объектив буквально через пару секунд покрывался слоем солёной сырости, и я уложил камеру в сумку. Я просто брёл и глазел по сторонам, вдыхая морской воздух.

Мимо нас прошли два пацана с немецкой овчаркой. Я от души пожалел собаку, попавшую совсем не в тот климат. Ей бы туда, где снег, где с утра изо рта пар от свежего морозца, вот это вот всё. А здесь ей точно не место, под душным куполом жарких тропиков, у тёплого беспокойного солёного океана. Если что, собак я люблю. Гораздо больше, чем людей. Святые создания, преданные и добрые, не то что люди.

***

Наконец Анна утихла. Мы дошли до нужного места и теперь оставалось найти тех, кого мы искали.

Вдоль пляжной зоны шёл ряд дощатых сараев, выкрашенных в весёленькие цвета, из которых местные вели свой незатейливый бизнес для отдыхающих. Здесь давали напрокат всякие причиндалы, предлагали куда-нибудь свозить или организовать маленький праздник, обещая превратить отдых во что-то яркое и запоминающееся. Короче, если душа желала услад, то это сюда. За этими сараями стояли строения посолиднее, из бетона, где в таких же мелких лавках продавали туристам всякий нужный и ненужный хлам.

Среди этого рассадника дикого капитализма в его незамутнённых формах, густо заквашенного на местном колорите, нас интересовала одна конкретная артель. Нам нужны были ребята, которые вывозили отдыхающих на дальние пляжи и острова для поиска сокровищ, попутно обеспечивая их металлоискателями и прочей амуницией. К ним у нас был деликатный разговор.

По имевшейся у нас информации, именно с ними Стефания была в той поездке, где ей повезло найти старинную монету. Через них мы хотели выяснить, где была сделана находка и как это произошло. Как минимум, мы хотели услышать их версию случившегося. Также не лишним было понять, что это за ребята, чем занимаются по жизни, что знают о монете и как могут быть связаны с её пропажей.

Интерес к этой монете у нас был неспроста. Выяснение обстоятельств её находки и дальнейшей пропажи входило в перечень наших основных задач на острове. Именно история с монетой привлекла внимание тех людей, которые запустили процесс расследования обстоятельств смерти Стефании, направив нас на Доминикану.

Сама Стефания этих людей совершенно не интересовала. Им была важна только монета. Точнее, история, стоявшая за ней, и кто мог быть в неё вовлечён. Расследование обстоятельств смерти Стефании и рекламные съёмки были нужны лишь для отвлечения внимания. На деле они служили исключительно одной цели, чтобы никто не мешал нам копаться в теме с монетой и не догадался об истинных причинах нашего интереса к ней.

Так что разговор с парнями из артели нам предстоял деликатный и напряжённый, примерно как езда на велосипеде по скользкому льду со стаканчиком горячего кофе в руках. Нам нужно было вытянуть из них информацию по максимуму, при этом не дав ни малейшего повода заподозрить нас в интересе к этой монете.

Такие беседы в обязательном порядке требуют исполнения брачных танцев журавлей в качестве прелюдии. Стоит только бухнуть вопросом без предварительных поглаживаний по приятным местам, и твой визави сразу же закроется так, что потом из него никакими угрозами и посулами уже ничего не вытащишь. Поэтому, чтобы вышло по душам, сначала следует познакомиться, приучить к себе, выстроить доверительные отношения, и только потом начинать играть в доброго следователя. По-другому это не работает. Всё требует терпения и времени, с хороводами и задушевными песнями.

***

Нужную нам артель мы нашли быстро, она здесь такая была одна. Помимо металлоискателей они выдавали напрокат ещё и снаряжение для подводного плавания. Выглядело так, что ребята кладоискательством занимались вполне профессионально. Что они не только в песке на берегу ковыряются, а лезут прямиком на глубину, где притопленное богатство испанских колоний терпеливо мани́т со дна своим тусклым блеском.

Как по мне, схема их бизнеса выглядела очень даже элегантно. По крайней мере, как я её себе представил.

Сначала ты набираешь толпу отдыхающих, которые тебе платят деньги. Потом вывозишь их на дикий берег, даёшь в руки металлоискатели и пускаешь просеивать для тебя песок. Дальше смотришь, кто что нашёл. Если вдруг случается интересная находка, берёшь берег на заметку. По карте течений рассчитываешь, откуда могло принести найденное богатство и где может лежать тот затопленный галеон, из которого начали сифонить ценные ништяки. А дальше навешиваешь на спину баллоны, суёшь в рот регулятор и начинаешь барражировать дно.

Короче, выглядело всё очень красиво. Конечно, у этих парней могло быть устроено всё иначе, но сложившаяся в моей голове схема мне очень даже нравилась.

Проторчали мы в этом сарае достаточно долго. Беседа вещь такая, спешки не любит. Анна откровенно строила парням глазки, вдвигая им историю про съёмку рекламных видосов с толстыми намёками, что можем сделать и для них. Я исполнял роль восторженного романтика, который заходился от рассказов про поиск сокровищ, показывая всем своим видом, что готов слушать их бесконечно. Парням такой интерес льстил, и они не закрывали ртов. Так, к концу разговора, мы были уже в курсе, кто они такие, чем занимаются и чем дышат.

Всё шло хорошо, и в какой-то момент у меня даже возник соблазн начать задавать интересующие нас вопросы. Но я сдержался. В таких ситуациях лучше не гнать. Тем более нам по-любому нужно было осмотреть место находки монеты вживую, не привлекая внимания. Для этого разумнее всего было съездить с ними на экскурсию в составе группы.

На нашу удачу, на утро у них были свободные места. Группу вывозили на дикий берег, где мы на выбор могли побродить с металлоискателем или поплавать на досках вдоль пляжа. Оказывается, они ещё и доски давали в аренду. Мы заплатили стоимость поездки, получили расписку и пошли обратно в гостиницу.

Я шёл и думал о том, что пока всё складывалось вполне удачно. Мы провели съёмку, засветились, нас явно запомнили. Мы наладили отношения с парнями, которые непосредственно связаны с находкой монеты. К тому же выглядело так, что их можно будет привлечь к ещё одному мероприятию, важному для нас, что заметно облегчало нашу задачу.

Анна тоже шла молча, думая о своём. Только когда мы дошли до своей гостиницы, она неожиданно сказала:

– Слушай, что-то я проголодалась. Давай заскочим в ресторан.

Я согласно кивнул и мы направились к главному корпусу. Несмотря на накопившуюся усталость и желание как можно быстрее брякнуться в постель, поесть нам не мешало. Ещё я думал о том, что спокойные дни у нас наступят теперь нескоро.

ГЛАВА 4

В гостинице мы разошлись по своим номерам. Анна спешила промыть волосы от соли, чтобы они не висели соломой, и вообще ей не терпелось привести себя в порядок после перелёта. Мне нужно было слить снятое за сегодня в облако и поставить аппаратуру на зарядку.

Ещё нам требовалась небольшая корректировка нашего плана, учитывая собранную за день информацию. Нужно было спокойно полежать и подумать, чтобы никто не дёргал, в том числе Анна. Она, пожалуй, в первую очередь.

Если что, расследование по делу Стефании по большей части лежит на мне. Это второстепенная задача, как раз мой уровень. Анна это уже другой калибр. Она дирижирует тем, ради чего нас собственно сюда и послали. Дело тут не в подготовке, кто что умеет и кто с чем справится. Дело в статусе в той организации, на которую мы работаем. У Анны он заметно выше моего.

Основную работу по Стефании мы проделали до прилёта на Доминикану, поработав с доступной информацией. Доступной условно, конечно, потому что помимо всего прочего мне пришлось влезать в закрытые сети организаций, которые могли иметь нужные нам сведения.

Было это законно? Абсолютно нет. Но такова специфика нашей работы. Для наших начальников важен результат, а как он получен, это уже вопрос тридцать пятый. Терять берега нам, конечно, не дают, но в остальном свобода у нас полная. Главное не попадаться и не оставлять следов. Но в этом как раз я хорош, это то, чему меня учили.

Короче, что делала Стефания на острове, мы представляли. Помогли её посты в соцсетях, вовремя сохранённые нашими командирами, а также показания двух человек, с которыми она провела бо́льшую часть времени на Доминикане.

Это была её подруга по имени Лиззи, с которой она делила комнату в гостинице, и парень по имени Дэвид, с которым она познакомилась уже на острове.

***

На самом деле Лиззи вовсе не была её подругой в том смысле, что никакие дружеские отношения со Стефанией её не связывали. Они работали в одной компании, регулярно пересекались, но знакомство было шапочным. Так, перекинуться парой слов в лифте, оказаться случайно на одной вечеринке, вот и все отношения.

Поехали вместе отдыхать они исключительно из-за удобства и финансовых соображений, и вышло это совершенно случайно. Но по факту были они друг другу людьми совершенно чужими. И если первые пару дней они ещё как-то держались вместе, то потом каждый развлекался уже по своей программе.

Буквально на третий день отдыха они поехали на экскурсию, где им дали возможность поиграться в охотников за сокровищами. Для понимания, это только на словах охотник за сокровищами звучит заманчиво и романтично. На деле всё совсем по-другому.

На деле ты бродишь часами под палящим солнцем с увесистым металлоискателем в руках по зыбучему песку в надежде найти хоть какую-нибудь старую хреновину – и чаще всего ничего не находишь. Тут надо быть сильно одержимым, чтобы этим заниматься.

Неудивительно, что энтузиазма у отдыхающих на такое развлечение хватает не больше чем на полчаса. После того как каждый из них почувствует себя достаточно приобщённым к поиску кладов, а сделанные фотки с хэштегом «я ищу сокровища, хе-хе» улетают в сеть, приходит время бесконечного пикника и покупаться в уединённом месте на диком пляже. В итоге участники этого мероприятия возвращаются в свои гостиницы с приятным чувством, что день у них прошёл очень даже ничего.

Весь этот красивый алгоритм для Стефании обломала находка. Буквально минут через двадцать у неё запищал прибор, она поковыряла песок носком ноги и нашла увесистую железяку, похожую то ли на монету, то ли на медальон. Металл монеты был похож на бронзовый сплав, а на поверхности просматривались какие-то непонятные знаки.

Она кинулась показать свою находку парням, которые привезли их на берег, но те не смогли сказать ничего путного. Повертев с умным видом монету в руках, они посоветовали свозить находку в Санто Доминго к знакомому оценщику, который занимался антиквариатом.

Это мы знали со слов Лиззи, которая была свидетелем находки. Причём она вспомнила одну любопытную деталь. Один из парней посоветовал оставить монету на берегу, закопав её обратно в песок. Типа, на удачу. Советовал он достаточно настойчиво, хотя упираться не стал. Выглядело это странно, и Лиззи решила, что он пытается развести Стефанию. Типа, она закопает, а он вечером придёт и заберёт себе.

У Анны на этот счёт было другое мнение. Она объяснила, что на островах вовсю распространена практика накладывать заговор на предметы. После того как такой предмет попадает в руки другому человеку, на него переходят проблемы и беды того, кому этот предмет принадлежал и для кого был сделан этот заговор.

При этом процедура имеет свои правила. Предмет не может быть передан из рук в руки. Владелец предмета должен с ним расстаться добровольно. Переход предмета к новому владельцу должен произойти по воле случая, но ни в коем случае не как спланированный акт. Поэтому обычно заговорённый предмет подбрасывают в такое место, где его легко найти. Он должен выглядеть как потерянный и представлять ценность, чтобы был соблазн его взять.

Найденная Стефанией монета очень хорошо вписывалась в эту схему. Возможно, тот парень пытался предупредить её, чтобы она не связывалась с найденной железякой, догадываясь о природе этой находки. Стефания, как мы знаем, его не послушала.

И тут в её жизнь вошёл Дэвид. Именно он стал тем вторым человеком, по рассказам которого мы восстановили хронологию пребывания Стефании на Доминикане.

Когда мы приступили к расследованию, мы встретились и с Лиззи, и с Дэвидом. Разговор был неформальный, под гарантии, что их имена нигде не будут фигурировать никаким образом. Естественно, потом их рассказы мы перепроверили, в первую очередь по фотографиям Стефании из соцсетей.

К слову, о соцсетях, в которых кто-то удалил все профили Стефании. Как я понял, как только она поставила фотографию с найденной монетой в сеть, программа её тут же выцепила и послала сигнал людям, которые инициировали наше расследование. Одновременно была скопирована вся информация по Стефании, которую можно было найти в сети.

По крайней мере, когда все профили Стефании из сети пропали, нужная информация сохранилась и была передана нам. Можно было конечно предположить, что за удалением профилей стоят те же люди, что эту информацию сохранили, но нет. Одна из наших задач как раз и состояла в выяснении, кто стоит за всей этой непонятной суетой.

***

Возвращаясь к Дэвиду. Было ему почти тридцать, работал он у дяди в ландшафтной компании и представлял собой типичного выходца из итальянских районов Бостона. Как я понимаю, помимо всего прочего, итальянские корни стали для него и Стефании важным фактором взаимного притяжения. Такие вещи абсолютно не вербальны, однако работают достаточно хорошо, где-то на уровне подсознания. Как у нас с Анной, например. Короче, у Дэвида и Стефании изначально были хорошие предпосылки для отращивания отношений.

Ещё с детства он был увлечён поиском подводных сокровищ, и вместе со своим двоюродным братом они каждый год выезжали на пару недель понырять и поискать затонувшие корабли. На самом деле это увлечение было больше поводом интересно провести время, никаких сокровищ они не находили. Но у каждого свои тараканы в голове, и у Дэвида с братом они были такими.

В этом году они решили поехать на Доминикану. К ним присоединились два парня откуда-то из Оклахомы, с которыми они познакомились в чате кладоискателей. Непонятно, чего эти двое там делали, но на месте выяснилось, что поиск сокровищ их вообще не возбуждает. Ребята просто любили тусить. Причём отрывались так, что Дэвиду с ними было конкретно неуютно. То, что были они заметно старше, ситуацию только усугубляло.

Но деваться было некуда. Они совместно снимали дом, у них была одна машина на всю компанию, а расходы изначально были расписаны на четырёх человек. Короче, сами виноваты, нефиг связываться с кем попало. Поэтому приходилось приспосабливаться и терпеть.

В тот день они зафрахтовали баркас и готовились выйти на нём в открытое море. И тут Дэвид заметил, что кто-то из группы с металлоискателями по соседству что-то нашёл.

Чисто для понимания. Берег, на котором всё это происходило, хотя и был диким, но не был пустынным. В одном его конце располагались рыбачьи причалы, где местные сушили сети и швартовали свои лодки. Другой конец отвели под завоз отдыхающих, чтобы те могли прикоснуться к первозданному. Берег был большой, песка хватало на всех, и местные использовали его под свои деловые нужды кто как мог.

Когда Дэвид увидел, что кто-то что-то нашёл, он сразу же поспешил посмотреть, с чего такое возбуждение. Так они познакомились со Стефанией, и у них кликнуло.

Стефанию факт находки раззадорил, ей захотелось ещё. Удача вещь такая, она кружит голову и манит перспективами. Тебе начинает казаться, что поймал бога за бороду и нужно отдоить этого зазевавшегося мужчину досуха, пока прёт. Далеко не каждый понимает, что в такой момент лучше как раз остановиться, сказать спасибо и уйти. Стефания с этой концепцией не была знакома, поэтому мудро поступать не стала.

Дэвида находка Стефании также подбодрила мыслью, что раз на берегу валяются монеты, то где-то недалеко в море скучает на дне одинокий корабль с сундуками и мешками разного добра. Согласно документам, которые Дэвид изучал в архивах Бостона, где-то здесь у этих берегов должны лежать как минимум три затонувших галеона. Собственно, они компанией за ними сюда и приехали. Находка Стефании выглядела как подтверждение его правоты.

Слово за слово и Стефания решила продолжить отдых в компании Дэвида. Парни пообещали научить её нырять с аквалангами, вывезти поплавать в море и даже устроить там рыбалку. Их можно было понять, наличие молодой красивой особи женского пола с перспективами флирта и секса переводило отдых на другой уровень. И кто знает, а вдруг Стефания решит кому-то из них оставить на память сделанную ею находку?

Вот с этого момента дорожки Стефании и Лиззи разошлись. Стефания стала проводить время с Дэвидом, у той появился свой ухажёр.

***

По словам Дэвида, в первый день их знакомства Стефания с аквалангами плавала всего один раз и совсем недолго. Она фактически только осваивала это новое для себя занятие. В тот день они больше занимались рыбалкой, те двое из Оклахомы оказались на редкость понимающими в этом деле.