Сакральное слово

«Баня… – мысленно кивнул Юра. – Всё как и в наше время. Докажу ему, что его инвестиция в пятьсот денариев была самой выгодной сделкой в его жизни».

Он чувствовал странное возбуждение. Азарт игрока, который делает новую, многообещающую ставку.

«Иди к чёрту, Женька, со своей жалостью, – подумал он, глядя на своё отражение. – Видишь? Я адаптируюсь и поднимаюсь. В этом мире, как и в любом другом, всё решает умение продать себя».

Термы Луция были роскошным помещением в его доме. Воздух был влажным и густым. Витал аромат кедра и каких-то трав. Мозаика на полу изображала сцены из жизни богов, которые смотрели на происходящее с каменным безразличием. В нише у стены стоял низкий столик, а на нём серебряное блюдо с фруктами, орехами и кувшин с вином.

Луций уже был там. Он лежал на каменной скамье, завернутый в простыню, его тело распарено и расслаблено. В руке он лениво вертел пустой серебряный кубок. У стены, в тени колонны, неподвижно стоял тот самый охранник с лицом боксёра.

«Интимная обстановка, – с лёгкой иронией подумал Юра. – Но с охраной!».

– А, вот и наш философ! – Луций лениво поднял кубок в приветствии. – Подходи, гречонок. Расслабься. Сними тунику. Здесь нет места церемониям.

Юра почтительно склонил голову и медленно, без особой поспешности, сбросил тунику с плеч и аккуратно сложил её на соседней скамье. Он остался в одной набедренной повязке. Теплый воздух прикоснулся к его коже.

Луций внимательно, с нескрываемым интересом оглядел его с ног до головы. Его взгляд был уже не просто оценивающим, а владельческим, изучающим товар.

– Недурно, – протянул он задумчиво. – Очень недурно. В тебе есть и ум, и… приятная внешность. Редкое сочетание.

Юра почувствовал лёгкое смущение. «Что это, комплименты? Какой-то гомосятиной попахивает».

– Благодарю, господин, – выдавил он, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Не за что. – Луций потянулся к столику, чтобы налить себе вина. Его движения были плавными, уверенными. Он взял со блюда сочный персик и небольшой изящный нож с бронзовой ручкой. Острый кончик лезвия вонзился в кожицу плода. – Подойди ближе. Не заставляй меня ждать. Давай обсудим твоё будущее.

Юра сделал шаг вперёд. Его босые ноги ощущали тепло мрамора. Он был готов к диалогу. Луций, не глядя на него, медленно разрезал персик пополам, вынул косточку.

– Ты показал себя человеком, мыслящим… нестандартно, – проговорил он, наконец подняв на Юру взгляд. В его глазах плескалось вино и та самая «оценивающая глубина», которая начала казаться Юре тревожной. – И я ценю это. Я думаю, мы можем найти тебе… особое применение.

Он протянул руку, чтобы коснуться Юры, а другой рукой, почти не глядя, положил нож, липкий от сока, на край каменной скамьи. Где-то в нутри Юра давно всё понял, но цеплялся за свой ум, как за спасательный круг. "Может, пронесет? Может, я действительно…" А сейчас этот круг вырвали из рук,и его накрыло с головой мерзкой действительностью.

«Ах ты, сука… Баня… Сними тунику… Твое будущее…»

Его, человека, делавшего состояния на играх с целыми государствами, этот римский пидор привёл в сауну не для философии, а чтобы просто поиметь, как последнюю шлюху. Всё его пафосное клоунадство, все эти «гениальные» речи – нахуй никому не упали. Он повелся на комплименты, на «особое отношение», на иллюзию, что его ценят за ум. А на деле… На деле он просто товар с ценником в пятьсот денариев. И сейчас этот товар собираются использовать.

– Я… я польщён, господин, – выдавил он, чувствуя, пытаясь понять, что делать.

– Конечно, польщён! – весело воскликнул Луций, его пальцы уже были в сантиметре от руки Юры. – Не стесняйся…

Прикосновение тёплых, влажных пальцев к его запястью стало последней каплей. Всё, что копилось за день – унижение, ярость, цинизм – перехлестнуло через край. Разум отключился, а вместо него пришла слепая и животная ярость. Его взгляд упал на нож, и он рванулся вперёд, не думая о последствиях. Схватил рукоять и с рыком, в котором было отчаяние двух жизней, нанес удар.

– ПОЛУЧИ АНТИЧНЫЙ ПИДОР!

Лезвие скользнуло по рёбрам Луция, оставив неглубокую кровоточащую полосу. Мало, но и Юра не был убийцей. Луций ахнул от неожиданности и боли, отшатнулся и грузно свалился с каменной скамьи на мокрый пол.

– УБЕЙ ЭТУ СОБАКУ! – проревел он, захлёбываясь болью и яростью.

Услышав приказ, охранник среагировал мгновенно. Пара стремительных шагов, и короткий меч блеснул в затуманенном воздухе.

Острый удар в бок, а за ним глухой и мокрый хруст. Боль, пришедшая секундой позже, была обжигающей. Юра рухнул на спину, глядя в мокрый потолок. Голос Луция где-то рядом был просто шумом.

«Как же нелепо… – поплыло в его сознании. – Я… умер… из-за фруктового ножа…»

Его взгляд зацепился за лицо статуи Януса. Двуликий бог смотрел на него с каменным безразличием, и Юра с горькой иронией подумал, что он и сам стал таким же. В одной ипостаси циником, а в другой жалким существом, жаждавшим признания, и оба эти лика привели его сюда.

«Да пошёл ты… – подумал Юра, обращаясь к Янусу, к Луцию, ко всему этому ебучему древнему миру. – И забери с собой… эту… гребаную… баню…»

Тьма нахлынула быстро, как волна....