Ключи к ледяному сердцу

– Тогда поднимайтесь. Пора покончить с этим фарсом.

Я уставилась на протянутую руку.

Он называет наше венчание фарсом? Похоже, ему совершенно не хочется на мне жениться. Но зачем тогда он это делает? Или его, как и меня, лишили права выбора?

Бред. Он же прославленный генерал Олбранд! Правая рука короля. Чудовище Йондера. Не думаю, что король заставил бы его жениться на ком-то против воли!

Впрочем, как говорил мой отец, думать – это не женское дело.

Глава 5

С неким трепетом я вложила пальцы в ладонь Олбранда.

На лорде были перчатки из белой лайковой кожи, так что я не почувствовала тепла его тела. И мысленно взмолилась, чтобы он не заметил, как дрожит моя рука.

Жених подвел меня к алтарю и кивнул:

– Ваше священство, продолжайте.

– Разве нам не нужны свидетели? – тихонько шепнула я, поглядывая по сторонам.

– Они у вас есть, – ровно ответил лорд.

К нам подошли те две женщины. Одежда на них была достаточно дорогой, так что это точно не служанки. Но я не помнила ни их самих, ни имен, поэтому промолчала.

Началась церемония. Жрец обвязал наши сомкнутые руки алой лентой, символизирующей кровь, потом окропил водой, обвел горящей свечой, помахал ритуальным веером, имитируя ветер, а под конец посыпал горстью земли и вложил между наших пальцев пучок вереска – символ жизни.

Все это время жрец бормотал воззвание к высшим силам, а я искоса разглядывала своего жениха.

Лорд меня немного пугал. Стоял так прямо, будто палку проглотил, и, почти не мигая, смотрел в одну точку. Порой мне казалось, что он чувствует мое любопытство, и тогда у него на лице перекатывались желваки.

Ну, зато не урод. В этом наши сплетницы ошиблись. Маску не носит, не хромает, насколько я успела заметить, горба тоже нет и все пальцы вроде бы на месте. Хотя точно сказать не могу, он же в перчатках…

– Можете поцеловать супругу!

Я вздрогнула. Как, уже все? Пора целоваться? Это же будет мой первый поцелуй! Я мечтала, что отдам его тому, кого полюблю всем сердцем…

В душе всколыхнулись обида и немного волнения.

Но Олбранд не собирался меня целовать. Он просто коснулся губами моего лба. Холодно и равнодушно. А потом приказал, обращаясь к женщинам:

– Отведите ее в дом, – и направился к выходу из храма.

Что? Он меня отсылает вот так, не сказав мне ни слова?

– А вы, мой супруг, разве не пойдете со мной? – крикнула ему в спину.

И даже не попыталась скрыть негодование в голосе.

Он остановился. Пару секунд дал полюбоваться своей нечеловечески прямой спиной, потом повернулся всем корпусом и взглянул на меня как на пустое место:

– Запомните, леди Олбранд, я служу моему королю и только потому выполнил его волю, женился на вас. Но это не значит, что вы имеете право задавать мне вопросы.

После чего просто ушел.

Мне оставалось только смотреть ему вслед и возмущенно сжимать в кулаке веточки вереска.

– Да что с ним не так? – не выдержав, я топнула.

Женщины осуждающе покачали головой, но промолчали. И хорошо! Честь семьи выше личных амбиций – так учил отец. Поэтому я сейчас стою здесь, в этом дурацком свадебном платье, с пучком веток в руке и с трудом сдерживаю себя, чтобы не ринуться следом за супругом и не швырнуть эти ветки ему в лицо! Только абсолютный хам способен бросить новобрачную возле алтаря без всяких объяснений.

Ну ничего. Это даже к лучшему: не придется с ним часто видеться.

– Идемте, леди, – одна из женщин оторвала меня от сердитых размышлений. – Вечереет, пора подготовить вас к брачной ночи.

Ох, точно, еще же брачная ночь!

Вот теперь я окончательно приуныла.

***

Мы вышли из храма в полном молчании. Правда, не на улицу, а в широкую галерею, чей свод поддерживали колонны. В нишах на стенах горели канделябры, и, несмотря на отсутствие окон, было светло как днем.

– Прошу, – передо мной распахнули дверь в конце галереи.

Я шагнула через порог и замерла, не веря своим глазам.

Это была гостиная. Та самая, из заброшенного особняка. Только выглядела абсолютно целой: такой, как я видела в зеркале. Или не видела? Кажется, я совсем запуталась и уже ничего не понимаю!

– Что это за место? – спросила своих провожатых.

– Это усадьба лорда Олбранда, – женщины наградили меня удивленными взглядами. – Пожалована ему королем вместе с титулом бывших хозяев.

– И как я сюда попала?

– Вас привез господин Стерк.

– Хм…

Мы двинулись дальше.

– Что там? – я указала на дверь, из-за которой слышался шум.

– Там кухня, – последовал ответ. – Кладовая, погреб и выход на задний двор. Но им пользуются только слуги.

– А там?

– Там малая столовая. В ней подают обеды в те дни, когда лорд принимает гостей.

– А здесь? – замедлила шаг возле высоких двустворчатых дверей, украшенных тонкой резьбой.

Двери были плотно закрыты. Под ними сияла полоска света. Помнится, в заброшенном особняке я видела их сорванными с петель.

– Большой трапезный зал, леди.

Оттуда доносились голоса, звон посуды и резкие звуки: будто кто-то настраивал музыкальные инструменты.

– Там готовится свадебный пир?

Женщины подтвердили мою догадку. Я шагнула ближе и потянула на себя одну створку. Но ничего не успела увидеть, потому что дверь резко распахнулась, едва не огрев меня по лбу, а из зала выскользнул слуга и с сосредоточенным лицом бросился в сторону кухни.

– Леди! – худая матрона оттащила меня от дверей. – Вам туда нельзя!

– Лорд готовит сюрприз?

– Сюрприз? – мои спутницы переглянулись. – Нет, леди, просто вам там не место. Это увеселения для мужчин.

– Но это же и мой праздник, разве не так?

– Все так, но вам лучше…

Толстушка понизила голос и испуганно округлила глаза:

– Вам лучше держаться подальше от гостей нашего лорда. Они… как бы это сказать помягче, суровые люди.

– Солдафоны, – чопорно припечатала высокая. – Грубые и неотесанные. Совсем не компания для такой милой и нежной леди, как вы.

***

За разговором мы пересекли холл и поднялись на второй этаж по лестнице с резными балясинами. Той самой, которую я тоже видела в заброшенном доме.

– Ваши покои, леди, – меня пригласили войти в просторную комнату.

Судя по обстановке, это была полугостиная-полукабинет, выполненная в персиковых тонах. Мне не дали задержаться и рассмотреть комнату повнимательнее, а провели в следующее помещение, оказавшееся спальней.

Окна спальни были плотно задернуты. Свет шел от множества зажженных свечей в серебряных канделябрах.

В центре комнаты стояла кровать, стыдливо прикрытая шелковым балдахином, рядом с ней – круглый стол, накрытый на двоих, и два кресла. В изножье кровати находился камин, в котором сейчас пылал огонь. Здесь было очень тепло, но я этого не заметила. Стоило мне увидеть кровать – и меня начала бить мелкая дрожь.

– Не волнуйтесь, леди, все невесты через это проходят, – одна из матрон поймала мой дикий взгляд, брошенный в сторону балдахина.

– Вы о чем? – пропищала я неожиданно севшим голосом.

– Мы подготовим вас к первой ночи, – вторая потянулась ко мне, чтобы помочь раздеться. – Матушка ведь рассказывала, как должно все пройти?

Я замотала головой.

Мне стало страшно, причем до такой степени, что я изо всех сил вцепилась в брошь, соединяющую под горлом две половинки моей пелерины.

– Все будет хорошо, главное – не перечьте супругу и делайте все, как он скажет.

Женщины на два голоса увещевали меня, пока не сумели отвести от застежки мои занемевшие пальцы. Я словно оцепенела, неожиданно осознав, что супружество – это не просто молитвы у алтаря, алая лента на запястье и свадебный пир. Это одна кровать на двоих. Это чужой мужчина, который увидит меня без одежды и будет трогать… везде…

Мои щеки полыхнули огнем.

Нет, я не была совсем уж наивной. Доводилось слышать, как стонет мама, когда к ней в спальню приходит отец. Потому что ее спальня располагалась прямо под моей и у нас был один дымоход. Иногда она стонала так жалобно, что я в ужасе закрывала уши и с головой пряталась под одеяло. Но еще страшнее было, когда она кричала во время родов. И когда служанки выносили из ее комнаты ворох окровавленных тряпок.

Нам, детям, никто ничего не объяснял. Но перед тем, как отправить меня сюда, мама сказала почти то же самое, что сейчас эти женщины: будь послушной и не зли мужа. Делай все, как он хочет.

Но я не знаю, чего он захочет! И от этого мне очень страшно.

Женщины болтали, не переставая, явно пытаясь отвлечь меня от тяжелых мыслей. Но в голову лезли сплетни наших служанок. Про блудниц, которых каждый вечер приводят хозяину этого дома.

Пока меня раздевали, я шарила взглядом по комнате, ища, чем смогу себя защитить, если лорд потребует что-то… мерзкое. Но ничего подходящего на глаза не попадалось. Разве что каминные щипцы. Или, может быть, тяжелая, оплетенная лозой бутылка, стоящая на столе. Или один из канделябров. У них, кстати, очень удобная ножка. Как раз хорошо в руку ляжет…

– Вы слушаете, леди?

– Простите?

Я встрепенулась, обнаружив, что дамы обращаются ко мне уже в пятый раз.

– Не выходите одна из своих покоев, особенно ночью. Это запрещено.

– Что, почему?

– Приказ лорда. В этом доме много опасных мужчин. Да, и слуги тут тоже бывшие солдаты, списанные по разным причинам, – продолжили объяснять мои спутницы. – Лорд взял их в свой дом из милости, но вам не стоит с ними общаться. Все указания можете передавать через нас. Для этого нас и наняли.

Я слушала, пытаясь уложить все в понятную мне картину. Но картина не складывалась.

– Хотите сказать, мы с вами единственные женщины в этом доме?

– Да, леди.

– И вы мои…

– Мы ваши дуэньи, компаньонки, горничные, камеристки и все, что вам только нужно.

– Понятно.

Хотя нет, ничего не понятно.

Женщины ловко освободили меня от платья. Затем сняли тяжелую тиару вместе с фатой, и мне определенно стало легче дышать. Но ожерелье и наручи оставили.

– Эти украшения – символ брачного союза, – пояснила толстушка. – Лорд снимет их сам.

– Не могли бы вы представиться? – попросила я, когда осталась в одной сорочке. – Боюсь, запамятовала ваши имена, сударыни…

– Ох, леди. Мы понимаем, столько волнения, – они быстро переглянулись.

– Можете звать меня донна Эстерс, – первой поклонилась высокая.

– А я донна Фава, – присела толстушка.

– Вы не местные, да?

– Да, леди, мы уроженки Шафиррата, далекой южной страны. А в Гвадарс прибыли вместе с лордом Олбрандом. Наши сыновья, – они обменялись быстрыми взглядами, – наши сыновья служили вашему супругу, но погибли в одном из боев. Лорд из милосердия взял нас к себе в дом.

– А ваши мужья?

– Мы вдовы.

Обе потупились, но не смогли сдержать тяжкий вздох, прозвучавший синхронно.

А я поняла, что опять что-то не сходится. Ну не может человек, приютивший в своем доме вдов и списанных солдат, быть жестоким. Однако и слухи не возникают на пустом месте. Что-то с моим мужем не то. У него точно есть какой-то секрет, и я обязательно выясню, что он скрывает.

Потом. Когда сама перестану трястись от страха.

– Вот и все, леди. Помните, одной из комнаты лучше не выходить. Что бы ни послышалось, оставайтесь в своей постели и ждите, пока лорд изволит к вам войти, – строгим тоном напомнила донна Эстерс. – Если что-то понадобится, дерните за сонетку. Вот она, возле зеркала. Одна из нас сразу придет!

– А что мне может послышаться? – насторожилась я.

Донна Фава развела руками:

– Сегодня в доме полно гостей. Всякое может быть…

Глава 6

Они уложили меня в кровать на шелковые простыни. Поправили подушки, подоткнули теплое стеганое одеяло. Пожелали плодовитой ночи, задернули балдахин, погасили почти все свечи, кроме канделябра на столе, и ушли.

Я осталась лежать в тишине и полумраке.

Хотя нет, о тишине речь не шла. Очень быстро я различила звуки веселья. Громкие крики, музыка, звон бокалов.

Похоже, праздник на первом этаже был в самом разгаре. Мой муженек и его гости веселились, отмечая свадьбу, пока новобрачная коротала вечер в одиночестве.

Ну уж нет. Если лорд думает, что я буду лежать тут и покорно ждать, пока он соизволит явиться, то он ошибается.

Откинув одеяло, я встала и прошлепала босыми ногами по полу.

Для начала обошла отведенные мне покои с канделябром в руке. Они состояли из персиковой спальни, уже знакомой мне бежевой гостиной, небольшого будуара в синих тонах, пустой гардеробной и купальни, в которой вместо привычной мне медной ванны оказался выложенный розовым мрамором круглый бассейн. В нем даже была вода, в ней плавали лепестки цветов и поднимался горячий пар. Я не удержалась и сунула ногу. Вода была очень приятной.

Мелькнула мысль, что можно снять сорочку, пока никто не видит, и забраться в эту воду нагишом. Но я тут же ее отбросила. Потому что стены купальни были отделаны зеркалами, и в них сейчас отражалась моя одинокая фигурка с разметавшимися по плечам рыжими волосами, с испуганным взглядом.

Я подошла ближе к одному из зеркал, подняла канделябр повыше, чтобы осветить лицо, и скорчила себе рожицу.

Вид у меня был жалкий. То ли от неверного света свечей, то ли от волнения, но кожа казалась бледной, даже прозрачной, а веснушки, от которых матушка безуспешно пыталась меня избавить, наоборот, выступили на носу и на скулах.

Я единственная из всех детей бывшего герцога Ньорка унаследовала его курчавые медные волосы, зеленые глазищи, вспыльчивый нрав и дурацкие веснушки. Мать была белокожей брюнеткой с глубокими голубыми глазами. Младшая сестра – ее точная копия. А братьям от отца достался лишь цвет глаз.

Показав себе язык, я вернулась в спальню.

За шторами из плотного вышитого полотна то и дело мелькали тени. Я осторожно выглянула в окно. Оно выходило на задний двор. Там везде пылали костры, на них жарились туши косуль и свиней, а вокруг суетились слуги.

У меня заурчало в желудке.

Сглотнув голодную слюну, я посмотрела на стол. Кроме пузатой бутылки с длинным горлышком и двумя ручками там стояли тарелки с сыром, фруктами и маленькими пирожными. И два серебряных кубка.

Праздник внизу шел полным ходом. Сквозь звуки музыки я различила смех. Кому-то там очень весело!

Рассердилась и съела пирожное с розовым кремом. У него оказался восхитительный малиновый вкус. Откусила от желтого. Оно было лимонным.

Потом общипала гроздь винограда.

А лорд все не приходил.

Я продолжила есть. Причем запихивала в рот все, что видела на столе, но не могла унять голод. Сколько бы ни ела, от волнения и страха перед будущим голод становился только сильнее.

Опустошив тарелки с фруктами и пирожными, я перешла на сыр, хотя никогда его не любила. Вскоре захотелось пить. Я потянулась к бутылке. Она была откупорена и лишь прикрыта пробкой, которую удалось вытащить без особых усилий.

В бокал полилась густая, алая жидкость. Она пахла терновыми ягодами, а на вкус она оказалась холодной и кисло-сладкой. Я не заметила, как опустошила сначала один бокал, затем и второй.

В голове зашумело.

Комната подернулась дымкой, а я поняла, что сижу в кресле с ногами, натянув подол на колени, и глупо хихикаю.

Хороша невеста! В свою первую брачную ночь напивается в одиночестве. А жениху до этого дела нет.

– Совести у него нет! – буркнула я, обращаясь к огню в камине.

Конечно, огонь не ответил.

У меня в горле стояли слезы. Накатила жалость к самой себе. Я не понимала, зачем этот брак, если он не нужен ни жениху, ни невесте. Кто я в этом доме? Зачем король приказал лорду Олбранду жениться на мне?

Шмыгая носом, потянулась к бутылке. Третий бокал растворился во мне быстрее, чем первые два. Потом четвертый…

Вскоре я начала клевать носом. Пригрелась в кресле напротив камина и не заметила, как погрузилась в глубокую дрему…

***

Я бежала по бесконечному заснеженному саду среди аккуратных белых сугробов. На моем лице стыли слезы, сверху светила луна, а я не понимала, куда бегу и зачем. Чувствовала только, что не могу здесь оставаться. Но где это – здесь, – я тоже не знала.

Внезапно меня нагнал жуткий вой. Долгий, хриплый и мучительный. Он шел из глубины ночи. Я в ужасе оцепенела. По телу прошла ледяная дрожь.

А вой раздался гораздо ближе. В спину дыхнуло морозом. По сугробам скользнула чудовищная крылатая тень.

Кто-то кошмарный стоял позади меня и дышал мне в затылок!

Я рванула прочь в безумном отчаянии и ощутила, как подошва домашней туфли скользит по обледенелой тропинке.

Земля и небо поменялись местами. Я с криком рухнула в снег…

…И вдруг поняла, что не сплю.

Зимний сад исчез. Я снова была в спальне. Сидела в кресле, в котором уснула, с гулко бьющимся сердцем, и прижимала к себе бутылку.

Неужели это был просто сон? Похожий на тот, что приснился мне в заброшенном доме. Там тоже был зимний сад, я тоже бежала и падала…

С облегченным вздохом я огляделась.

Свечи на столе почти догорели. От дров в камине остались только угли. Звуков празднества больше не было слышно. В доме царила сонная тишина, а жених так и не соизволил прийти.

И вряд ли уже придет.

Наверное, мне лучше вернуться в постель и поспать…

Но стоило только подняться на ноги, как тишину расколол тот самый вой, который меня разбудил.

У меня кровь в жилах застыла. Но не от ужаса, а от жалости. Потому что так мучительно и надрывно мог выть только раненый зверь. Или умирающий.

Вспомнились медведи и тигры в питомнике лорда Урия. Худые, грязные, со свалявшейся клочковатой шерстью и торчащими ребрами. У них всегда слезились глаза и были печальные морды. А еще постоянно текла сукровица из-под железных ошейников.

Мне это казалось отвратительным. Но высшая знать, собиравшаяся в доме лорда Урия, любила смотреть, как животных натравливали друг на друга. Может, и мой новоявленный муж не брезгует такими забавами?

Вой повторился.

У меня к горлу комок подкатил. Я сжала кулаки, совершенно забыв, что обнимаю бутылку. А вспомнив, отхлебнула из горлышка. Трезветь в таких условиях совсем не хотелось. К тому же именно хмель заставил меня встать на ноги, когда вой прозвучал в третий раз.

Где-то тут, в этом доме, издеваются над животным! А раз я теперь законная супруга хозяина этого дома, значит, тоже хозяйка. Сейчас пойду и проверю, что там происходит.

С этими мыслями я завернулась в покрывало, прихватила полупустую бутылку для храбрости в одну руку (судя по весу, из нее выйдет неплохая дубинка), в другую – огарок свечи и направилась к выходу.

Покинула спальню, пересекла гостиную и выглянула в коридор.

Там было темно и тихо. Только на стенах через равные промежутки горели толстые белые свечи, распространяя едва уловимый аромат благовоний.

Интересно, и куда мне идти?

Подсказка пришла почти сразу. Раздался тоскливый стон, а может, рыдание. Звук шел сверху. Я задрала голову, уставилась в потолок и икнула.

Точно! В доме ведь три этажа. По крайней мере в заброшенном особняке именно так и было. А лестница вон там, в конце коридора…

Выбрав направление, я радостно побрела в нужную сторону.

Мир немного шатался и расплывался. Пол и стены ходили ходуном. Покрывало волочилось за мной хвостом и путалось под ногами. Но такие мелочи не могли остановить Алессию Фрейн, решившую всенепременно спасти несчастное животное!

Все наставления донны Эстерс и донны Фавы вылетели из головы. Больше того, я напрочь забыла о существовании этих милых дам.

Я брела, запинаясь нога об ногу. Но мне казалось, что иду очень быстро, даже стремительно, гордым, уверенным шагом. Добравшись до лестницы, сделала новый глоток восхитительного напитка, придавшего мне храбрости. Затем начала подниматься, цепляясь за лакированные перила, которые то и дело норовили выскользнуть из-под пальцев. Еще и проклятая лестница качалась, как плот в бурном море. Несколько раз мне даже пришлось сесть на ступеньку, чтобы переждать качку.

Путешествие закончилось неожиданно. Лестница упиралась прямо в дверь. Огромную, сбитую из толстенных досок, окованную железом, с заклепками размером с мой кулак.

Я недоуменно уставилась на нее.

У двери была ручка в форме головы горгульи. Из клыкастой пасти свисало кольцо, острые уши стояли торчком на лысой голове, а в глазах светились два рубина. Из-за двери доносились глухие звуки. Я с любопытством приложила ухо к холодной поверхности. В ответ послышался металлический звон, шаркающие шаги, стоны и подвывания.

Что там происходит?

Вспомнив, что я леди, выпрямилась, поправила на груди покрывало и постучала.

– Сэр? – произнесла с достоинством, правда, язык слегка заплетался. – Извольте принять свою спрррг… супуррр… пррр… жену!

Кто только придумал такие сложные в произношении слова?

Мне никто не ответил.

Я опять постучала:

– Сэр, вы меня слышите?

За дверью раздался звон, который мог быть только звоном цепей, и долгий душераздирающий вой.

Значит, я не ошиблась! Бедное животное держат именно там, да еще на цепи! Мой муж не просто чудовище, он настоящий изувер! Жестокий и бессердечный!

– Открывайте! – заорала я, теряя терпение, и ударила ногой по двери.

Но тут же взвизгнула. Нога-то была босая!

Схватив свободной рукой пострадавшие пальчики, я запрыгала на здоровой ноге. Меня повело в сторону. Бутылка выпала из-под мышки и с грохотом поскакала вниз по ступенькам, расплескивая остатки вина, а я, подвывая и ругаясь от боли, повалилась на дверь. Схватилась за кольцо – и пальцы прострелило, словно я прикоснулась к маленькой молнии.

Что это? Магия?

В нашей стране магия – очень редкая и дорогая вещь. Дороже золота. Не каждый аристократ может ее себе позволить. Что же скрывает мой муж за этой дверью?

Додумать не успела. Дверь внезапно поддалась под моим весом. Бесшумно открылась, и я рухнула через порог.

Свечка выпала из рук, откатилась в сторону и погасла. Меня окутали тишина и темнота.

Пару секунд я лежала, пытаясь понять, все ли у меня внутри целое и на месте. Вроде бы да.

Потом присмотрелась к окружающей темноте. Она оказалась совсем не кромешная.

Глаза постепенно привыкли, и я поняла, что лежу на толстом ковре, точнее, шкуре животного. Она белая, пушистая и с редкими черными пятнами. Вокруг меня стены, облицованные резными панелями, а впереди над полом пробивается алая полоска света.

Именно оттуда раздавались чьи-то шаги, вздохи и металлический звон.

Еще одна дверь?

Ладно, раз уж я здесь, то отступать уже поздно.

Вторая дверь оказалась самой обычной. Деревянной и украшенной искусной резьбой. Я хотела постучать, даже руку уже поднесла, но в последний момент передумала и тихонько толкнула дверь. Она даже не шелохнулась.

Закрыто?

Меня охватило разочарование. Но взгляд упал на медную ручку. Она тоже была в виде головы чудовища, держащего в пасти кольцо. В глазах слегка прояснилось. Сжав кольцо, я потянула дверь на себя.

Глава 7

На этот раз она поддалась без малейших усилий. Я даже опешила от того, как легко получилось ее открыть.

Внутри горел свет. Много света.

Первое, что я увидела, сунув голову в щель, это сотни свечей и масляных ламп, которыми была усыпана стена. После полумрака коридора мне пришлось прищуриться и ждать, пока глаза привыкнут к яркому освещению. Только тогда я разглядела, что потолка в комнате нет, точнее, он есть, но стеклянный, и сквозь него светит огромная белая луна в окружении звезд.

Комната была очень большая. Стоя на пороге, я видела только ее часть, включая одну стену, кусок стеклянной крыши и пол.

Опустив взгляд под ноги, тихо икнула.

Пол был выложен черными плитами, похожими на гранит. Кто-то располосовал их глубокими бороздами по четыре в ряд. Эти борозды напомнили мне следы от когтей.

Я смотрела на них в полном оцепенении, пока из глубины комнаты не донесся новый тоскливый вздох.

Животное! Оно здесь и страдает!

Это заставило меня вспомнить, зачем я сюда пришла.

Гранитные плиты холодили босые ноги. Поджав пальцы, я быстро засеменила вперед. Выскочила в центр комнаты и… обомлела.

Оно было там.

Животное…

Точнее, то, что я поначалу приняла за животное. За дикого зверя, которого мой жестокий муж держит на цепи и мучает.

Но реальность оказалась куда страшнее.

В глубине комнаты, освещенной огнем из камина, свечами и луной, находился не зверь. И даже не человек. Это было…

Чудовище!

Я таких существ прежде не видела. Внешне оно походило на человека: одна голова, две руки, две ноги. Мощного, мускулистого человека, явно мужского пола, хотя ниже пояса я не смотрела, потому что он… оно было голым.