Тень Заката. Колонисты. Часть 1

– Какие планы на день, господа колонисты? – спросил Келвин, размешивая пасту так, будто надеялся обнаружить там кусок мяса.

– Биолаборатория, – ответила Эльза. – Нам обещали первый осмотр образцов из окрестностей базы. Я хочу увидеть, как устроены местные растения.

– Сначала ты их увидишь под микроскопом, – заметил Томас. – А потом, через пару лет, будешь ругаться на то, что они забивают фильтры и ломают оборудование.

– Это рабочий процесс, – спокойно ответила она. – А ты?

– Склад и распределительный узел, – вздохнул Томас. – Нам пришли новые контейнеры с оборудованием. Их нужно выгрузить, отсортировать и не отправить случайно в атмосферу.

– А ты, герой реакторного фронта? – повернулся к Игорю Келвин.

– Реактор, проверка линий к куполу «Бета», – перечислил Игорь. – Потом узел связи. Лера сказала, что если мы сегодня выведем стабильный канал на орбиту, она позволит себе расслабить брови на полмиллиметра.

– Это будет исторический момент, – серьёзно сказал Келвин. – Я хочу на это посмотреть.

– Ты будешь таскать ящики, – напомнил Томас. – Гордись своей ролью.

– Я уже.

Они поели. Паста была безвкусной, но тёплой. Напиток – сладким, но странным. Вроде бы всё как в «Тайге» – и при этом нет. От запаха воздуха, от низкого гула базы, от вида за окном всё время подспудно тянуло: «Ты не дома».

Привыкнешь, тихо сказала LUMA. Человеческий мозг хорошо адаптируется к повторяющимся паттернам. Через десяток циклов это место будет казаться тебе таким же привычным, как коридоры Велесграда.

«Посмотрим», – подумал Игорь.

В реакторном секторе было шумно, как всегда.

Лера стояла у центральной панели, что-то быстро печатала, одновременно разговаривая с кем-то по внутреннему каналу.

– Нет, – говорила она, – если мы сейчас поднимем нагрузку на десять процентов, не проверив резервные контуры, потом будет поздно. Да, мне плевать, что биолаборатория жалуется на нехватку мощности. Пусть пока греется лампами эконом-режима. Нет, я не буду подписывать этот запрос. Всё. Конец связи.

Она отключилась, выдохнула и заметила Игоря.

– А, вот и наш новичок. Как твоя голова после вчерашнего выхода?

– На месте, – ответил он. – Кажется.

– Это хорошо. Нам ещё пригодится твой мозг, – кивнула Лера. – У нас есть два дела на сегодня: первое – стабилизировать связь с орбитой, второе – проверить внешние узлы по северному вектору. Что хочешь сначала: сидеть в тепле и смотреть на цифры или ходить по грязи?

– Давайте сначала в тепле, – предложил Игорь. – Пока я снова не забыл, как пользоваться руками.

– Прагматичный выбор. Нравится.

Они подошли к боковой консоли, где был выведен модуль связи.

– Вот наш красавец, – сказала Лера, показывая на схему. – Квант-ретранслятор «Сириус-12». Должен обеспечивать устойчивый канал между базой и орбитальными маяками. На практике – капризный, как подросток.

– Уже пробовали настраивать? – спросил Игорь.

– Конечно. – Лера скривилась. – Вчера мы добились стабильной связи минут на двадцать. Потом начались помехи, потеря пакетов, рассинхрон. Орбита утверждает, что у них всё нормально. Значит, проблема у нас.

Игорь всмотрелся в параметры. Графики синхронизации, уровень шума, частотные срезы.

LUMA подсветила участок.

Видишь эти спайки? Они появляются с почти одинаковым интервалом. Примерно каждые 17,3 секунды.

«Местная атмосфера?» – мысленно спросил Игорь.

Возможно. А возможно – внешний источник. Но давай не будем гадать. Попробуй провести спектральный анализ шума.

– Можно я… – начал он вслух.

– Пробуй, – позволила Лера. – Если что, у меня есть резервные настройки. Я уже как мать для этой системы: знаю, как откачать её после неудачных экспериментов.

Он запустил углублённый анализ, вывел график частоты шума. Несколько пиков повторялись с чётким шагом.

– Это не похоже на случайную атмосферную помеху, – сказал он. – Слишком регулярный интервал.

– Наш генератор? – предположила Лера.

– Генератор даёт равномерный фон. А это… – он запустил наложение сигналов, – видишь? Здесь, здесь и здесь – одинаковая форма импульса.

Лера прищурилась.

– Похоже на отражённый сигнал.

– От чего?

– Вот это мы и выясним, – сказала она. – Но для начала – давай обойдём эту частоту стороной. Перенастроим ретранслятор на другой диапазон и посмотрим, исчезнет ли проблема.

Они вдвоём перенастроили параметры. LUMA аккуратно подсказала пару значений, но Игорь больше полагался на собственную логику и опыт.

Через несколько минут линия связи стала ровнее.

– Канал стабилен, – произнёс голос корабельного ИИ. – Задержка в пределах допустимой нормы. Потерь пакетов не наблюдается.

– Есть! – Лера удовлетворённо хлопнула по панели. – Молодец, Брусков. За это я даже готова признать, что начальство не зря отправило тебя ко мне.

– Спасибо, – сказал Игорь.

– Не расслабляйся. – Она подмигнула. – Это всего лишь утро.

Вторая половина дня прошла менее зрелищно.

Они с Лерой и ещё одним техником – хмурым парнем по имени Женька – обходили внутренние узлы, проверяли распределители, слушали, не гудят ли подозрительно трансформаторы.

– Ты слушаешь? – спросил однажды Женька, приложив ухо к металлическому кожуху.

– Что именно? – уточнил Игорь.

– Как он поёт. – Женька постучал костяшками пальцев. – Моторы, трансформаторы, насосы – у каждого свой звук. Если слушать достаточно долго, знаешь, когда что-то не так.

– Я больше по графикам, – признался Игорь.

– Это тоже полезно. – Женька пожал плечами. – Но звук – быстрее.

– Ты как-то говорил, что вырос на станции? – вспомнил Игорь.

– На «Орбите-3», – кивнул тот. – Там если не умеешь слушать железо – долго не живёшь. Земля – она терпит ошибки. Космос – нет.

– А здесь? – спросил Игорь.

Женька замолчал на пару секунд, словно прислушиваясь к далёкому гулу реактора.

– Не знаю пока, – наконец сказал он. – Но что-то мне подсказывает, что эта планета тоже не будет долго терпеть, если мы начнём вести себя, как свиньи.

– Это называется опыт, – сухо заметила Лера, проходя мимо. – Запомни: если тебе кажется, что система терпит всё – ты просто ещё не увидел, как она ломается.

Вечером, вернувшись в комнату, Игорь почувствовал приятную усталость.

Не ту, от которой валишься без сил, а ту, что остаётся после дня, когда сделал что-то полезное.

Келвин лежал на верхней койке, закинув ноги на стену, и смотрел в потолок.

– Как там твои ящики? – спросил Игорь, открывая шкаф.

– Ящики прекрасны, – тяжело вздохнул Келвин. – Они тяжёлые, они одинаковые и они считают, что мои пальцы – часть упаковочного материала.

– Перевод: он дважды прищемил руку, – сообщил Томас, который сидел на стуле и проверял инвентарный список. – Но, к его чести, ни одного ящика не уронил.

– Это потому, что я профессионал, – гордо сказал Келвин.

– Это потому, что рядом стоял дрон и ловил, – парировала Эльза, входя в комнату. – Если бы не он, у нас был бы первый полёт коробки на местную орбиту.

– Я, между прочим, тоже мог поймать.

– Главное – не лицом, – заметил Томас.

Игорь усмехнулся и сел на койку.

– Как биолаборатория? – спросил он Эльзу.

Лицо её тут же оживилось.

– Интересно. Очень. Нам принесли первые образцы из леса. Местный аналог мха, какие-то стебли, кусок… – она задумалась, подбирая слово, – ткани? Не знаю, как иначе назвать. Это что-то среднее между грибом и мышцей.

– Звучит аппетитно, – пробормотал Келвин.

– Это не для тебя. – Эльза покачала головой. – Но самое интересное – структура клеток. Там много биолюминесцентных компонентов. Они реагируют на изменения среды, почти как сенсоры.

– То есть лес светится, когда ему плохо? – уточнил Томас.

– Не только когда плохо. – Она села на край стола. – Он реагирует на давление, температуру, химический состав воздуха. Представляете, если научиться считывать эти сигналы? Это как жить в доме, который сам говорит, что с ним происходит.

– Идеально, – протянул Келвин. – Дом: «у меня течёт крыша». Я: «подожди, сначала я доем пасту».

– Ты неисправим, – вздохнула Эльза.

– А местная фауна? – спросил Игорь. – С теми, что за туманом, кто-то контактировал?

– Только дроны. – Эльза пожала плечами. – Они держатся на расстоянии. Пару раз один из больших прошёл ближе к периметру, но не подошёл вплотную. Похоже, они нас пока просто… игнорируют.

– И это хорошо, – вставил Томас. – Пусть продолжат.

– А если они в какой-то момент решат, что мы мешаем? – заметил Кайто, который до сих пор молчал, сидя у окна и глядя на лес.

– Тогда мы будем решать, что делать, – сказал Игорь. – Но пока рано об этом думать.

Это было чисто рациональное заявление. Никакого дурного предчувствия. Просто факт: у них слишком мало данных, чтобы строить выводы.

Он откинулся на подушку, чувствуя, как глаза тяжелеют.

Уровень усталости повышен, отметила LUMA. Рекомендую сон не менее восьми часов. Завтра будет новый цикл, новые задачи. Мозгу полезно отдыхать.

«Редкий момент, – подумал Игорь, – когда я с тобой согласен».

– Эй, – вдруг сказал Келвин, выглядывая вниз. – Знаете, что меня больше всего бесит?

– То, что паста невкусная? – предположила Эльза.

– То, что у меня до сих пор нет ни одной нормальной фотографии местного заката, – серьёзно ответил он. – Сегодня всё время был занят. Завтра пойду на смотровую площадку. Кто со мной?

– Если у меня смена закончится вовремя, – сказал Игорь, – я пойду.

– Я тоже, – кивнула Эльза. – Хочу посмотреть, как меняется спектр освещения.

– Ты не человек, ты научная статья, – вздохнул Келвин.

– Ты – художественное приложение к ней, – парировала она.

Томас только усмехнулся.

– Я, может, тоже загляну. Если переживу день со складами.

– А ты, философ? – обратился Келвин к Кайто.

Тот пожал плечами.

– Посмотрим. Если не будет работы.

– Всё, договорились. Завтра – официальный просмотр заката, – торжественно объявил Келвин. – Чтобы потом, когда сюда прилетят очередные «земельщики», мы могли сказать: «мы видели этот свет первыми».

– А они скажут: «где здесь столовая и Wi-Fi?» – добавил Томас.

Игорь улыбнулся в полумраке.

Рутина, подумал он. Работа, столовая, шутки, закат. Даже на другой планете всё начинается одинаково.

И это его почему-то успокаивало.

Он закрыл глаза.

Гул реактора где-то в глубине базы казался ровным, уверенным.

За стенами тихо шуршал фильтрованный воздух.

Планета снаружи жила своей жизнью, но здесь, под куполом, всё было ясно и понятно.

По крайней мере – пока.

Глава 8

Проснулся он от того же звука в голове.

Но на этот раз LUMA не просто сообщила о времени.

Время подъёма: 06:00. Дополнительно: вам назначен временный статус «старший смены Т-2» на текущий цикл. Причина: перегрузка графика у инженера Шульц.

– Что? – пробормотал Игорь, открывая глаза. – Какой ещё «старший смены»?

Сюрприз, спокойно отозвалась LUMA. Лера Шульц вынуждена уйти на совещание координаторов. Она передала часть полномочий тебе. Не переживай, это временно. Вероятность катастрофы – всего 12%.

– Очень успокоил, спасибо.

С соседней койки свесилась голова Келвина.

– С кем ты там опять ссоришься утром? – спросил он. – С подушкой?

– С чипом, – вздохнул Игорь. – Лера ушла на совещание, я – старший смены.

– Ого, – присвистнул Келвин. – Вчера только приехали, а тебя уже назначили ответственным за реактор. Я теперь буду держаться от тебя подальше. Вдруг ты станешь частью статистики.

– Спасибо за поддержку, – буркнул Игорь, садясь.

Томас спрыгнул со своей койки, потянулся.

– Ничего удивительного, – сказал он. – Ты же не самый тупой среди нас.

– Потрясающий комплимент, – заметила Эльза, вылезая из-под одеяла. – «Ты не самый тупой, вот тебе реактор».

– А какие ещё критерии у корпорации? – пожал плечами Томас.

Кайто молчал, как обычно, но приподнял бровь – этого было достаточно, чтобы понять: он тоже считает ситуацию… занятной.

Главное – не паникуй, добавила LUMA. Твои знания и загруженные модули достаточны для выполнения текущих задач. Я помогу, если что.

«Ты помогать умеешь только советами», – подумал Игорь.

Больше мне и не разрешают, невозмутимо ответила LUMA.

В реакторном секторе Леры действительно не было.

Её место у главной консоли занимал Маркус – координатор базы. Он явно здесь был не «по душам поговорить»: интерфейсы вокруг него были забиты окнами статистики.

– А, Брусков, – сказал он, заметив Игоря. – Хорошо, что быстро.

– LUMA сказала, вы… – Игорь чуть запнулся, – передали мне смену?

– На один цикл, да. – Маркус кивнул. – Не волнуйся, я не оставлю тебя один на один с реактором. Но мне нужно, чтобы кто-то из техников держал руки на пульсе. Лера сейчас на общем брифинге – обсуждают план расширения базы.

– Уже? – удивился Игорь. – Мы здесь всего пару дней.

– Времени у нас мало, – сухо ответил Маркус. – Три года – недолго, чтобы превратить вот это… – он кивнул куда-то вверх, в сторону леса, – в то, что корпорация может назвать «безопасной территорией класса С».

– Значит, работаем быстрее, – сказал Игорь.

Маркус чуть улыбнулся.

– Вот это мне и нужно. Смотри: по мощности всё более-менее стабильно. Но у нас сегодня двойная нагрузка: запускают ещё один модуль купола и часть лабораторий. Нужно следить за перепадами и не дать системе уйти в защиту.

Он вывел на отдельный экран схему распределения.

– Задача простая: видишь критический рост нагрузки – перекидываешь на соседние линии. Если основной контур не справляется – включаешь резерв. И, пожалуйста, не стесняйся звать меня, если что-то покажется странным. На этом этапе мне нужны живые техники, а не молодые герои.

– Понял, – кивнул Игорь.

– Женька уже внизу, проверяет холодный контур, – добавил Маркус. – Через полчаса у тебя будет полная смена. Работайте в связке. Всё. Я буду здесь первое время, потом уйду к связи и логистике. Не устраивайте мне сюрпризов.

Он отошёл в сторону, но не ушёл – встал у центра зала, откуда было видно всё.

Игорь подошёл к панели, вдохнул поглубже.

Дыхание ровное, отметила LUMA. Пульс немного выше нормы, но стресс обусловлен задачей. Это нормально.

«Спасибо, доктор», – мысленно отозвался он.

Он проверил основные параметры. Реактор работал в зелёной зоне. Температура – стабильна, мощность – 74% от максимальной.

Через несколько минут в зал вошёл Женька, стряхивая с рукава воду.

– Если кто-нибудь ещё раз скажет, что холодный контур «сам себя контролирует», – объявил он, – я его засуну в теплообменник.

– Проблемы? – спросил Игорь.

– Небольшие. Один из клапанов подтекает, – ответил Женька. – Не критично, но придётся менять. Не сегодня, – он махнул рукой. – Что у нас?

– Подключают новые секции, – сказал Игорь, выводя график. – Нам нужно следить за скачками нагрузки.

– То есть сидеть и смотреть на линию, – уточнил Женька. – Люблю эту работу.

– Ты говорил, что предпочитаешь слушать, как всё поёт.

– Это да, но иногда полезно и на графики смотреть.

Они устроились у панели. Время тянулось тягуче. Линия нагрузки колебалась, но не выходила за безопасные пределы.

– Смотри, – Женька ткнул пальцем. – Видишь эту «ступеньку»? Лаборатории включили свой спектральный анализатор. Он жрёт энергию, как я – кофе.

– Не так много, – сказал Игорь. – Всего пару процентов. Но если несколько таких одновременно…

– Поэтому нас и держат тут, – вздохнул Женька. – Чтобы не скучали.

Маркус подошёл ближе.

– Как обстановка?

– Тихо, – ответил Игорь. – Даже слишком.

– Наслаждайся, пока можешь, – сказал Маркус. – Через пару месяцев мы будем мечтать об одном дне без аварий.

– Приятно, что вы верите в наше будущее, – заметил Женька.

– Я реалист, – ответил координатор. – Новые базы всегда начинают с проблем. Мы не исключение.

Вторая половина дня прошла под знаком «всё чуть-чуть не так, как хотелось бы».

Где-то моргнули лампы, где-то погасли терминалы, один раз сработала ложная тревога по перегреву. Но ничего действительно серьёзного не произошло.

– Нормальный день, – резюмировал Женька, когда они с Игорем передавали смену следующей группе. – Ничего не взорвалось – уже плюс.

– Уровень требований растёт, – усмехнулся Игорь.

Он вышел из сектора, потянулся. Мышцы приятно ныло – не от тяжёлой работы, а от постоянного напряжения.

Смена завершена, сообщила LUMA. У тебя есть час до предполагаемого времени заката. Погуляешь?

«Погуляю», – решил Игорь.

И тут же вспомнил утренний разговор.

– Закат, – вслух сказал он. – Точно.

Смотровая площадка располагалась на верхнем уровне одного из куполов.

Отсюда открывался вид почти на весь периметр базы: силовые стенки, купола, мачты связи, ровные линии временных строений. И дальше – лес и туман.

Красное солнце висело низко, почти касаясь линии деревьев. Его свет был мягким, рассеянным – словно кто-то накрыл звезду полупрозрачной тканью.

– Ого, – выдохнул Келвин, стоя у ограждения. – Вживую это выглядит круче, чем в любом VR.

– Спектр смещён в красную область, – заметила Эльза, стоявшая рядом. – Вот почему всё кажется слегка… выгоревшим.

– Ты можешь испортить даже закат, – вздохнул Келвин.

– Она его не портит, – возразил Томас, прислоняясь к поручню. – Просто объясняет.

– Вот именно. – Эльза улыбнулась. – Посмотри: туман тоже подсвечивается, видишь? Там, где плотность выше, цвет темнее.

– Я вижу, – сказал Игорь.

Свет ложился на лес длинными полосами. Верхушки деревьев отливали фиолетовым, туман – ржаво-оранжевым.

Вдалеке, среди тумана, снова мелькнули тени – крупные фигуры травоядных. Они шли медленно, почти бесшумно.

Интерфейс подсказал:

Неизвестный крупный вид. Рост: ориентировочно 5–7 метров. Скорость: 3–5 км/ч. Угроза: низкая – по текущим данным.

– Гра́ллы, – сказала Эльза. – Такое название им дала одна из разведгрупп. Похоже на наземных китов.

– Ты их видела ближе? – спросил Кайто.

– Только на записи. – Она покачала головой. – Мирные гиганты. Питаются верхушками деревьев и этими… – она указала на дальние кусты, где виднелись странные шарообразные структуры, – «пузырями». Это местные плодовые образования. Полупрозрачные, внутри – жидкость и волокна.

– А они опасные? – уточнил Келвин.

– Пузырьки? Нет. Говорят, по вкусу – как смесь кислого яблока и огурца, – ответила Эльза. – Но пока никто не разрешает их есть без анализа.

– А гра́ллы? – не отставал он.

– Если не подходить слишком близко, – тихо сказал Томас, – то нет. Один дрон подлетел слишком к морде – и был аккуратно отброшен хвостом на пару десятков метров.

– Вежливое предупреждение, – хмыкнул Келвин.

Они молчали какое-то время.

Солнце медленно опускалось, и тени удлинялись. Свет становился ещё более красным, почти кровавым, но при этом мягким.

– Знаете, что странно? – сказал вдруг Келвин. – Я думал, когда окажусь на другой планете, у меня будет… не знаю… ступор. Типа: «Ого, другая звезда, другая гравитация, другая… всё». А сейчас, глядя на это, я просто думаю: «Ну, ещё одно закатное небо».

– Человеческий мозг любит привычные категории, – заметила Эльза. – Небо, земля, деревья, туман. Даже если они не такие, как дома, всё равно мозг говорит: «я это уже видел».

– А ещё мы устали, – добавил Томас. – Когда у тебя смена с семи до семи, ты готов принимать любые закаты, лишь бы сидеть.

– Романтики вы, конечно, никакие, – вздохнул Келвин.

– Тебе мало того, что ты на другой планете? – спросил Игорь.

Келвин задумался, потом пожал плечами.

– Нет, не мало. – Он улыбнулся. – Мне нормально. Просто… не так, как я ожидал. Не пафосно. Без фанфар.

– И слава богу, – сказал Кайто. – Фанфары обычно означают, что дальше будет много проблем.

– Ты сейчас звучишь, как Маркус, – заметил Игорь.

– Это потому, что я тоже реалист, – ответил Кайто.

Они ещё несколько минут стояли молча.

Солнце наконец коснулось линии леса, потом медленно скрывалось за ним. Небо становилось темнее, звёзды – ярче. Среди них слабо поблёскивала далёкая, еле заметная точка – Солнце.

Вон там, тихо подсказала LUMA, выводя слабый маркер на небосклоне. Твоя родная система.

«Маленькая точка в другой точке», – подумал Игорь. Но пафоса в этой мысли не было – просто констатация.

– Ладно, – сказал Томас, выпрямляясь. – Завтра у нас снова рабочий день. Если будем каждый вечер зависать на закате, Маркус повесит расписание на наши кровати.

– Он уже это сделал, – заметил Кайто. – Вчера.

– Тем более, – заключил Томас.

Они спустились вниз.

По дороге к жилому модулю их остановил дрон-передатчик.

– Колонист Брусков Игорь, – произнёс он нейтральным голосом. – Вам пришло служебное сообщение. Хотите прослушать сейчас?

– Давай, – сказал Игорь.

В глазах вспыхнуло уведомление: Отправитель: инженерный отдел. Тема: внешний узел связи.

Сообщение было коротким:

«Брусков, завтра в 08:00 тебе нужно выйти к мачте северо-западного сектора. Система фиксирует нестабильность сигнала. Возможно, это просто погода, но я хочу, чтобы ты проверил сам. Лера».

– Что там? – спросила Эльза.

– Мачта связи, – ответил Игорь. – Немного глючит сигнал. Завтра утром туда.

– Я думал, ты хотел ещё поспать, – заметил Келвин.

– Посплю потом, – пожал плечами Игорь. – Если это ошибка системы, лучше найти её сейчас, пока всё только начинает работать.

– А если это атмосфера? – спросил Томас.

– Тогда придётся к ней привыкать, – спокойно сказал Игорь. – Мы уже здесь.

Он сказал это спокойно, без пафоса, без «особого чувства». Просто как факт: вот есть гравитация, есть воздух, есть лес, есть работа.

И всё это – теперь и его тоже.

Ночь прошла тихо.

Во всяком случае, до смены.

Игорь проснулся чуть раньше будильника, сам – от ощущения, что выспался. LUMA на этот раз ограничилась мягким уведомлением:

Ты проснулся за четыре минуты до сигнала. Это выгодно подаётся как «рабочая дисциплина».

– А можно это не подавать никак? – пробормотал он, натягивая штаны.

– Опять на подвиг? – сонно уточнил Келвин, переворачиваясь на другой бок.

– На мачту, – ответил Игорь. – Сигнал шалит.

– Передавай атмосфере привет, – буркнул тот и снова зарывался в подушку.

У шлюза его уже ждала Лера – в лёгком наружном костюме, с планшетом на руке.

– Рано встаёшь, – заметила она.

– Вы тоже, – ответил он.

– Мне платят за то, чтобы я вставала раньше проблем, – сказала Лера. – Пойдём. Пока туман не стал слишком плотным.

Снаружи было прохладнее, чем вчера. Воздух казался влажнее. Над землёй стелились тонкие белые полосы тумана, придавая местности призрачный вид – но ничего действительно мистического, просто физика: разница температур, испарения.

Они шли по той же тропе, что и в первый раз, только теперь лес казался чуть ближе – или это просто привычка.

– Мачта всё та же, – сказала Лера, когда до них донёсся тихий, высокий писк – звук работающего усилителя. – Но сигнал ведёт себя странно. Иногда пропадает на доли секунды, связь с орбитой подёргивается. В обычных условиях я бы сказала, что это просто помехи. Но вчера ты уже увёл нас от одной проблемной частоты. Я хочу понять, что происходит.

Игорь подошёл к основанию мачты, подключился к интерфейсу.

Строки параметров побежали.

На первый взгляд всё было нормально.

Но график силы сигнала периодически «проседал» – совсем чуть-чуть, на доли секунды, но регулярно.

Интересно, сказала LUMA. Смотри интервал.

Он увеличил масштаб.

– Семнадцать и три секунды, – сказал вслух. – Прямо как вчера у ретранслятора.

– Совпадение? – спросила Лера.

– Может быть. – Игорь задумчиво сдвинул брови. – Но слишком точное. Помеха повторяется с той же периодичностью.

Ищем источник, предложила LUMA. Попробуй локализовать направление по задержке прихода сигнала на соседние мачты.