Фатализм без фанатизма есть судьба – 3

Ну а как этот камень преткновения действует на практике, то всё банально и просто, он вас об себя спотыкает, и Варвара, крайне удивлённая такому ходу с собой событий, под свою словесную эмоциональную невоздержанность: «Во бл*ь!», начинает спонтанно больше, чем осмысленно дрыгать ногами и взмахивать руками, чтобы себя уравновесить, с долей при этом удивления бросая на Гаврилу озадаченный его удивительным бездействием и несообразительностью очень говорящий взгляд.

– Я чего-то не поняла, Гаврила. Вы чего стоите дуб дубом и ничего не предпринимаете для моего спасения?! – вот что-то примерно такое говорит взгляд Варвара. А так как Варвара очень словоохотливая девушка, то она не может задержаться на одной только этой претензии, а у неё есть и ещё что сказать в сторону Гаврилы.

И у Варвары есть вот такая мысль и предположение насчёт вот такого его статичного только с самой поверхностной стороны поведения, а так-то всё для него развивается в задуманной динамике, ведь это он стоял за появлением этого камешка на её пути, а когда-то сидел на корточках перед этой ступенькой. Он, что за рациональная сволочь, решил, что он отказа с её стороны не то чтобы не переживёт, а он уже столько пить не может от постоянных переживаний за отказ его избранниц (вот какая странная штука со мной происходит, кого я выбираю, мне оказывают, а кто меня выбирает, то они мне до одного места), и значит он должен подойти к этому делу, предложению руки и сердца, с креативных позиций.

– Я этой стерве, Варваре, – принялся излагать свой план в кругу своих корешей и идейных единомышленников насчёт скверности и ненадёжности женского пола Гаврила, – на её пути подложу гальку, и когда она на неё вступит…– здесь наступает пауза, и не потому, что она задумана Гаврилой как кульминационная, а потому, что среди его корешей есть люди завистливые и нетерпеливые, и они вечно лезут под руку его рассказа и перебивают.

– А сели она на него не наступит, а промахнётся? – вот такую чушь и белиберду, вносящую разлад в единомышление этого коллектива, вносит кореш Гаврилы уже под вопросом Степан.

На кого Гаврила посмотрел сильно в его сторону мнительно – не ты ли Степан, хочешь оказаться на моём месте – и всё-таки удержался от скверных слов в его адрес, себя и Степана уберегя от дружеского разрыва, к которому всегда ведут отношения с этими бабами. А вот указывать, Степан, на то, что она с тобой в мою сторону уже промахнулась, то это, Степан, не по-товарищески.

– Как миленькая наступит. – Очень убеждённо делает такое заявление Гаврила, коробя слух Степана этими деликатными подробностями на внешний счёт Варвары. И понятно, что этих аргументаций для Степана недостаточно, ему подавай чего-то больше логического, как он всегда так выражается.

– Этих на её счёт подробностей недостаточно, чтобы рассчитать направление её пути. – Заявляет Степан. И, пожалуй, он в чём-то прав, хоть и горит завистливым в себе безумием.

– Моя Варвара, – и опять звучит такой выпад Гаврилы в сторону отверженного ранее Варварой Степана, – несколько заносчива и самоуверенна, и не смотрит себе под ноги. – Шах и мат Степану со стороны Гаврилы. Кто, как сейчас выясняется, слишком самонадеян насчёт Варвары, кто всё-таки иногда смотрит себе под ноги. Впрочем, с прежним результатом, и Гаврила, можно сказать, добился своего. А как добился, то к полной для себя неожиданности встал в ступор, и сейчас на его глазах рушится буквально весь его план по падению Варвары в его объятия. Где альтернатива очень жестка по отношению к обеим сторонам этого, если всё будет так продолжаться и идти своим путём, не сложившегося тандема – Варвару ждёт встреча со ступеньками, а Гаврилу встреча с радостным Степаном, вернувшим себе доверие Варвары, заявившей ему о том, что вы, Степан, ещё не самый паскудный человек на свете, есть на этом свете ещё похлеще вас люди.

– Нет, так не бывает. – Вернув всё восвояси под весьма разумным предлогом – реальность не соответствовала выдумке, Шанс продолжил провожать взглядом нового осмысления эту интересную для него во всех смыслах пару.

– Варвара всё-таки не сможет сдержаться и не спросить Гаврилу насчёт вывески этого заведения, и ясно что с большим намёком на свою не глупость и информированность насчёт будущих намерений и планов Гаврилы на свой счёт (это для того, чтобы он не сорвался с крючка и не передумал). – В новой для себя локации принялся моделировать ситуацию с этой парой Шанс.

– Скажите, Гаврила Индустрирович, раз вы такой умный (это была ироническая отсебятина со стороны Шанса, а так-то она об этом не говорила), что означает эта вывеска? – задаётся этим вопросом Варвара, смотря взглядом вкрадчивой наивности и невинности на такого серьёзного и буку Гаврилушку. Кто, между прочим, и вы первая об этом должны были заметить, и значит, не лезть с ненужными вопросами, находится в большом волнении и на пределе своих душевных сил, в голове представляя, как всё им задуманное обязательно пойдёт не по плану:

– в одном из вариантов он обязательно собьётся с мысли в самый нужный момент, и не сможет, не то чтобы объяснить Варваре, зачем находится это кольцо в её бокале, а он начнёт препираться – я к этому кольцу не имею совершенно никакого отношения – или же возмущаться на официантов за их не профессионализм – хорошо ещё, что это не муха.

– в другом варианте его вдруг в самый ответственный момент приспичит так, и при этом не по малому (а нечего было налегать на морепродукты, сам же знаешь, что тебя от них пучит, и волнением тут не объяснишься), что у Гаврилы не будет никакой возможности остаться в этот самый долгожданный и знаковый момент для Варвары на месте. Не может же он в самом деле в этом месте буквально обосраться, если мягко сказать. Хотя он всё равно всё это сделал, разве что только в фигуральном виде для Варвары.

– и ещё в одном варианте он…А вот на этом месте Гаврила был перебит реальностью в виде швейцара в дверях, и как это всегда бывает, то совсем для него не кстати. Ведь этот вариант каверзы на его счёт судьбы, и будет осуществлён ею, раз вы, Гаврила, так спешите быть счастливым и не слушаете предупреждений со стороны судьбы и её пророков – людей бывалых и с опытом несчастной жизни, то есть своих корешей.

Что же касается стоящего на своём посту, как Пётр на вратах рая, но только на вратах счастья швейцара, то это, конечно, не его дело, делать выводы и ваши оценки, но вам не стоит пренебрегать его мнения, он больше всех остальных повидал на своём веку лиц в преддверии входа в это заведении, с коих не сходила радость иллюзии и улыбка в сторону ожидания для себя счастья, и согнувшихся под грузом накатившего горя и несчастья спин людей бегущих от настоящей, а не надуманной реальности.

И швейцар в один взгляд на вас за раз насчёт вас и вашего будущее всё для себя распознает и оформит, и если хотите и будете к нему благожелательны и внимательны, то он поделится с вами этой информацией насчёт вашего будущего.

Но Гаврила видимо сильно в этом плане суеверен и мнителен из-за своей не большой уверенности в собственном значении для Варвары, а отсюда все эти его метания и сомнения насчёт правильности своего шага в сторону Варвары – буду вечно её ревновать и подозревать в изменах, и всё по банальной причине, своей недооценки в своих глазах – и он отводит свой взгляд от такого назойливого на чаевые швейцара, кто за хорошее вспоможение готов всегда исказить прогноз на ваше будущее.

А вот Варвара более наивна и доверчива в сравнении с Гаврилой, и она готова всему чему хочешь поверить, глядя во все глаза на швейцара. Но швейцар такой традиционной закоренелости персонаж, что он совершенно не считается с мнением женского взгляда на себя, а ему важней, как на него посмотрит тот же Гаврила. Кто в первую очередь ведёт Варвару и отвечает за финансовое обеспечение их вечера. И тогда какой спрос с Варвары, как только самый бескорыстный. А швейцар сюда поставлен не из личного бескорыстия, и он, как уже ранее упомянутый Пётр, работает с клиентом с учётом его вложений в свою судьбу. А все эти намерения, никак не материализуются.

И вот Гаврила с Варварой минуют строго и с претензией смотрящего на них швейцара, с кем они недальновидно думают, уже никогда не встретятся, и значит, его можно не принимать всерьёз (и очень зря, от закрытия им дверей в вашу спину, будет, как минимум, зависеть, как вы с этого крыльца сойдёте или спуститесь кубарем и лицом в асфальт, и всё под глубокомысленные взгляды и выводы людей с сигарками: Ещё один, не первый, не последний, ударился лицом в свою судьбу) и оказываются лицом к лицу…Нет, не перед метрдотелем, распределяющим места в зале, а перед лицом множества спин, из которых состоит толпа людей, окруживших в шуме, гаме и волнении стойку метрдотеля.

И на этот раз первым обо всём происходящем здесь догадывается Гаврила. Правда, с очень специфичным уклоном. – Сегодня же пятница. Вот все так и ломятся быстрей занять свои места отдохнуть от будней. Вот только одно мне не понятно. Почему все так торопятся обречь на счастье с собой свою избранницу именно в пятницу. До субботы что ли не подождут? Неужели боятся, что их кто-то опередит, или в субботу не положено. – А вот этот момент заставил Гаврилу покоситься с полным вниманием на Варвару, и для себя заметить, что с Варварой осторожничать и не торопиться, будет не самое разумное решение. И не потому что она легкомысленна и падка на заманчивые предложения, а он так того хочет.

А вот вслух он сказал другое. – Хорошо, что мы заранее забронировали столик.

На что Варвара смотрит не так благодушно и с долей опаски.

– В наше время ни в чём нельзя быть уверенным. Вдруг найдётся какой-нибудь прохвост, и предложит метрдотелю такую сумму за аннулирования нашего столика, что он не сможет отказаться? – и это был не вопрос Варвары, а принуждение к действию Гаврила. Кого, конечно, никто не принуждает побороться локтями за своё счастье быть рядом с Варварой, но учите Гаврила, у вас быть может больше не возникнет такого шанс проявить на моих глазах геройство в отстаивании прав на вечер со мной. И ещё одно. Будьте совершенно уверены в том, что ваше предложение перенести сегодняшней вечер на другое время – так и есть, наш заказ аннулировали, пожимает плечами Гаврила – будет категорически мной отвергнуто (не в субботу же, с похмелья пятницы, вы надумали делать мне предложение!). И если вы не можете в таком мелком вопросе постоять за наше счастье, то какой смысл иметь мне с вами дело. – Уже чуть ли не кукситься и надувает щёки Варвара в сторону Гаврила, не ожидала она совершенно, что он окажется таким бестолковым и безынициативным человеком. А знала бы, то тогда может быть приняла приглашение Степана, кто точно бы вопрос со столиком решил, и так бы быстро, что им не пришлось бы сейчас стоять в этой очереди к административной стойке метрдотеля.

– Один момент, Варвара. – Ловко так бы ей подмигнул Степан, и в раз вошёл в эту толпу как бульдозер, отдавив кому надо ноги, а кто вёл себя слишком строптиво, то тому пришлось локтём под бок напомнить, что вас здесь, гражданин хороший, не стояло.

И не успеет Варвара и слезинку смахнуть от такого к себе пренебрежения со стороны всех этих неделикатных спин, как Степан уже здеся, и готов её вести за отбитый у одного пронырливого нахала столик. Ну а то, что тот его для себя за чуть ли не месяц забронировал, то зачем он ему теперь, когда он с момента встречи со Степаном страдает сильным недержанием, головокружением (никого, бл*ь, не узнаёт), и ему надо постоянно в туалет.

Так что у Варвары есть теперь все основания и доводы пересмотреть свои взгляды на Гаврилу, кто ей приглянулся за свою деликатность и воспитанность, и которые, как прямо сейчас выяснилось, не слишком содействуют, а скорей даже мешают организации для тебя счастья. А вот Степан…Но Варвара не будет спешить, а будучи натурой милосердной, даст Гавриле ещё один шанс утвердиться в её глазах.

И вроде как Гаврила внял подаваемому ею голосу разума, сумев вначале пробиться к стойке метрдотеля, и сейчас он, махая ей рукой, подаёт ей сигнал о том, чтобы она к нему подошла.

А как Варварой спрашивается, она должна к нему подойти, если на её пути к нему стоит такая людская стена. Ей что, придёться толкаться и пропихивать себя сквозь все эти человеческие тела и тем самым пропахиваться их запахами плотского вожделения с одной стороны, и непомерного самомнения со стороны худосочных стерв, составляющих собой пары тем самым вожделеющим мужским телам.

И Варвара ни за чтобы не приняла это приглашение Гаврилы, не посчитав, что это такая её проверка судьбой на право на своё счастье.

– А вот вы, Варвара, на что готовы, ради обретения своего счастья, хотя бы для начала в объятиях Гаврилы? – Что-то такое в её сторону было рассмотрено со стороны судьбы, особы слишком претенциозной и для неё нет никакой разницы, кто перед ней стоит и что стоящий перед ней человек представляет. И скорей даже у судьбы более строгие требования к представительницам женского пола, кого она по максимуму тестирует и гнобит, явно из личных побуждений и имевших место сложностей уже в своей судьбе.

– А этих самодовольных гадин на дух не переношу, особенно сильно и жутко красивых. И для них у меня самые жестокие испытания. Испытания на их самостоятельность принятия решения, где их внешняя оболочка не могла бы им оказать преимущества. – Вот так подло поступает с тестируемыми девушками и даже дамами в возрасте судьба.

И Варваре приходиться полагаться в данный момент на всё тоже самое, на что полагался Гаврила, пробиваясь к стойке метрдотеля, на свою напористость и борзоту. Коих у ней от природы нет, как она всегда заявляла, но если их надо будет применить, то она их в себе отыщет. И кого щипая за их худой зад – ой, кто же это? А разве непонятно, вон тот плотоядный тип со свиными глазками – кого удивляя невероятно, сунув палец кое-куда – оппа, попался – а кому даже «повезло», когда она ему на ухо нашептала такого, что некоторые люди, до этого момента считавшие, что мы с вами в месте, немедленно разочаровались и посчитали, что были слишком доверчивы и слепы к некоторым хамелеонам.

И вот Варвара стоит рядом со стойкой метрдотеля, а уж только затем можно считать, что рядом с Гаврилой, и будучи вся такая впопыхах и раскрасневшаяся от возмущения, отчего она стала ещё краше, хоть и краска на лице потекла (но это ей было в плюс, это указывало на её крепкое желание попасть внутрь), не совсем понимает, что здесь и сейчас происходит, и почему она такое пристальное внимание к себе метрдотеля заслуживает. И хотя она всегда на свой счёт не испытывала иллюзий, а имела верную оценку – я заслуживаю самого лучшего (и тогда неужели Гаврила это то лучшее для неё, что она за свои грехи заслужила?) – на этот раз она находится в некоторой растерянности насчёт всего этого своего пристального рассмотрения метрдотелем. Кого Гаврила не только не одёнет – а ну хорош пялиться, это только мне позволено – а он чуть ли ему в этом деле не содействует и во всём поддерживает. И Варваре даже думать не хочется о причинах такого потакания Гаврилы этим низменным чувствам метрдотеля.

– Ты должна меня, Варвара, понять. Я должен был что-то ему предложить, чтобы оставить за собой столик. Вот я и предложил тебя рассмотреть, как следует. Достойна ли ты права находится рядом со мной в этом заведении. И разве ты не потерпишь некоторые неудобства и не пойдёшь на жертвы ради нас двоих? – вот так ловко всё перекручивает Гаврила. Где на жертвы идти придётся ей, а пользоваться плодами её жертвенности ему. Неплохо что и говори, устроился Гаврила.

Ну а так как Гаврила куда ещё подлее и ловчее на свой обман Варвары, чем она о нём думала сейчас, то он весь осмотр Варвары обставил не так прямолинейно, а с большой хитростью. И Гаврила ей на ушко вот что шепчет, а метрдотель вслух всё это подтверждает.

– Возникло у нас подозрение, что вы друг для друга не крепкая пара, а так, лишь знакомые. – Не сводя своего взгляда с Варвары, пускается в пояснения своей вот такой, как оказывается служебной предвзятости метрдотель. – В другое время, мы бы посмотрели на всё это сквозь пальцы, но сегодня сами видите, какой ажиотаж стоит на желание попасть в наше заведение. И свои сильные чувства друг к другу придётся доказать и продемонстрировать в качестве проходного билета. – Ну а это уже просто возмутительно для Варвары, и не собирается она тут никому ничего доказывать. А подталкивать её собой таким просящим и потерянным видом Гаврила к другому решению, слишком самонадеянное решение. И если она на такое со своей стороны унижение согласится, то только потому, что она проголодалась и есть сильно хочет.

При этом Варвара не собирается вот так сразу соглашаться на всё, чтобы не предложил этот падкий на бесплатные и однозначно унижающие человеческое достоинство людей развлечения метрдотель (он специально создал вокруг такой ажиотаж, чтобы им вот так пользоваться), а она сперва по возмущается.

– Это ещё что доказательства такие, я должна вам продемонстрировать?! – кипит праведным гневом Варвара, но очень разумно, с предложение к метрдотелю объяснить правила игры.

И метрдотель, будучи сообразительным малым, всё понял, что ему Варвара решила донести. Плюс у него и в самом деле не было личной мотивации, и он действовал в рамках действующих в их заведении правил.

– У меня к вам есть всего лишь пару простых вопросов. – Говорит метрдотель, в своём ехидливом выражении лица подразумевая как раз обратное, то есть не самые простые вопросы, а самые заковыристые и психологически сложные. – Внешний дресс-код вы прошли, в отличие от вашего … – на этом месте метрдотель замолк, переведя свой взгляд на этого неотёсанного Гаврилу, и, в общем, вам решать, кто он для вас. После чего он возвращается к Варваре и всем своим недоумённым видом делает пояснения своей позиции уже на Гаврилу. – И зачем вам такое ничтожество и охламон. Неужели вы себе кого поинтересней выбрать не можете, или не хотите? А этого приживалу с собой прихватили только чисто для эксперимента. Интересно вам по изучать общественное мнение насчёт вот такого, откровенного мезальянса. – Свойственно для работников вот такой сферы обслуживания и услуг, метрдотель с вот таким личным субъективизмом посмотрел на Варвару и дал ей знать, что ей делать, если ей надоест играть в эту благотворительность. И она знает, где может найти людей всегда готовых ей прийти на помощь.

Ну а как только предварительная часть этого немого диалога пока что была завершена, то метрдотель приступает в главной части собеседования на право считаться достойным клиентом этого гостеприимного заведения.

– Как вас зовут? – обращается с вот таким, с виду только простым вопросом метрдотель, с хитростью склонив голову над стойкой, на которой находился список с приглашёнными лицами, и по которому он как бы собирался сверить названное имя Варвары.

И будь Варвара простушкой, то она бы не просекла всю заложенную в этот вопрос хитрость и лукавство метрдотеля. Кто не имя её собрался сверить со списком гостей, а он хотел провести их с Гаврилой проверку на совместимость и знание друг друга. И на это указывает как раз в такой выразительности заданный вопрос. Ведь если бы он собирался сверить её имя со списком гостей, то он бы спросил: «Как ваше имя?». И тогда спрашивается Варварой, зачем такой отход им от регламента? Только для того, чтобы достигнуть первой ею обозначенной цели.

А вот теперь перед Варварой встаёт другой, не менее важный вопрос, ответ на который, как на это сильно рассчитывает метрдотель, она точно не знает: «Как всё-таки меня Гаврила зовёт за моей спиной?». А об как раз и интересуется метрдотель, уже имевший разговор с Гаврилой, и поймавший того на вот такой словесной глупости, через мнимую шутку спросив его: «А по чесноку, как ты свою между собой зовёшь?».

А Гаврила из чисто амбициозных соображений, а гордыня в нём так и прёт, хотя могли иметь место и рациональные соображения – нельзя грубить метрдотелю, кто может нас запросто завернуть домой, – не может поставить того на место, заявив, что это не ваше дело, а он возьмёт и всё как не есть на самом деле ему выдаст.

– Я, – самодовольно и напыщенно заявит Гаврила, без оглядки на мнение Варвары и саму неё, – зову её моя Варюша (хорошо ещё, что не белочка).

Что и говорить, а умеет иногда Гаврила так напропалую врать, что ему все восторженно верят. В данном случае метрдотель. Ну а то, что он всё-таки проявляет скептицизм, то такова его здесь должность.

– И она идёт? – вот таким образом проявляет скептицизм метрдотель.

– А как же иначе. – Нет предела наглости Гаврилы, так безудержно врущему и так Варвару в чужих глазах подставляющий. Где ей теперь думай и соображай над тем, как её тут зовут и она при этом ещё на это и откликается.

– Ну, уж нет! – перебивает всё в Варваре её возмущение, и она не намерена называться так, как кто-то тут соизволил.

– Как меня зовут, это не ваше дело. – В жёсткой тональности осаживает метрдотеля Варвара. – А если вам нужно моё имя, то вот оно. – Варвара тыкает пальцем в список гостей. И метрдотель вынужден смириться с тем, что у него в этом плане понервировать и поиздеваться над этой парочкой не получиться. Но он, конечно, не сдаётся, и у него в запасе есть множество психологических ловушек и тестов.

– Да, кстати, кто он для вас? – а вот этот вопрос метрдотеля был не за между прочим, а как поняла и быстро сообразила Варвара, это один из тех вопросов, от ответа на который будет решаться их допуск внутрь заведения. И как ещё уразумела Варвара, он не так-то прост, как кажется на первый взгляд.

Если она на него ответит с самой положительной и ожидаемой для Гаврилы стороны – он моя любовь на веки, – то метрдотель посмотрит на неё с укоризной, и вот чем аргументирует свой отказ:

– Раз у вас всё так налажено и счастливо, то неужели вы не поделитесь своим счастьем с другими людьми, которых, сами видите, сколько здесь.

И чёрт его побери, Варваре придётся уступить.

А вот если она начнёт, если не отнекиваться – это моё товарищ по работе – или вообще встанет в позицию отрицания – а хрен его знает – то тут с ними можно разговаривать без церемоний – тогда выйдите вон и там разберитесь.

– Это мы и хотим здесь узнать. – Многозначительно закатив глаза, говорит Варвара.

– А разве это важно? Без него разве не обойдётесь? – вот до чего же дотошлив этот падкий на провокации метрдотель.

– На данный момент нет. – Строго так говорит Варвара, теплом наполняя сердце Гаврилы, стоящего чуть от неё сбоку. А вот её объяснение такой близости и неразлучности с Гаврилой, совсем не понравилось Гавриле, но очень понравилось метрдотелю, считающему, что умение подходить с чувством юмора к любой ситуации, это большой плюс. – Кто ж тогда оплатит мой ужин? – прямо удивляется вот такой недальновидности метрдотеля Варвара.

И они, можно сказать, пропускаются внутрь, хоть и Гаврила замешкался на этой административной стойке. Но для этого у него были веские причины, о которых Варвара не должна была до поры до времени знать. К тому же она своим разъяснением необходимости ей держаться вместе с Гаврилой, сбила того с прежнего хода мысли и желания всё собой здесь задуманное осуществить именно так, как он до этого ответа Варвары хотел. А когда он такое в свой адрес меркантильное отношение Варвары услышал, то он чего-то застрял в умственном ступоре, и чуть было не передумал передать кольцо помощнику метрдотеля по особым поручениям. Кто и должен был спрятать это кольцо в бокал с шампанским, подаваемым Варваре.

И то, что Гаврила на этом, исключительно для него важном моменте замешкался, сыграло самую трагичную роль во всём дальнейшем действии с вручением кольца Варваре. А всё это дело вылилось в то, что Гаврила, застопорившись на непонимании и внимании к Варваре, вручал это кольцо уже не глядя и с оглядкой на такую жестокую и вероломную возможно Варвару, и как обычный результат такой невнимательности к своей личной судьбе, кольцо оказалось не в тех руках, в которых оно предполагалось вложится.

Ну а такая ошибка начинает вносить свои коррективы во все последующие решения и действия людей вовлечённых в это действие. Так получивший без объяснения со стороны Гаврилы в свои руки это кольцо помощник по особым поручениям (это был другой помощник, злостный конкурент первому), сопоставил два чуть ли не одновременно возникших события с его руками – полученную записку с номером столика и именем его гостя, некой Раисы Кировны, а затем этого кольца – будучи не дураком, всё как надо понял, чувствуя прибыток в своём оттопыренном кармане, немедленно направился выполнять этот заказ.

Ну а вот теперь Гаврила самонадеянно решил, что можно как следует расслабиться (это ещё как?!), и, в общем, удача в его кармане, а если быть точней, то в кармане в виде кольца у того типа из этого заведения, кто проворачивает все эти дела с кольцами предложений. И если он чего-то перепутает, то Гаврила не потерпит такого попустительства на свой счёт и закатит скандал, раз уж тут не понимают по-другому. А всё это как-то особенно успокаивает и умиротворяет, особенно при взгляде на Варвару-красу длинную косу (фигурально), которая ни о чём таком даже близко не догадывается, и вот же она будет удивлена и поражена, когда в своём фужере обнаружит кольцо.