Куплю своё счастье

А вот сплю я на этом диване часто. И плед имеется и подушка. И даже комплект постельного белья, заботливо приготовленный Анжеликой и сложенный в чрево кожаного монстра.

Я бы лег. Но дома ждет отец. И мачеха тоже ждет.

Не скажу, что очень хочется их видеть. Не потому, что я их не люблю. Не потому, что, между нами, вражда или что-то подобное.

Как раз наоборот. Люблю.

И с присутствием суетливой мачехи в своей жизни давно смирился.

Ей когда-то очень хотелось заменить мне мать. Именно мать. Без всяких там… глупостей.

Я любезно позволил ей поверить в то, что это ей удалось.

Роза Феликсовна была дамой интеллигентной, верной, но слишком слабой.

И легкомысленной.

То есть я дал ей это определение. Возможно, в общепринятом значении это было не так.

Легкомысленной она была во всем, что касалось воспитания моего брата.

Она родила его поздно, как она сама считала. Ей было тридцать пять, первый ребенок. Отцу было тридцать семь.

Избаловали они брата знатно.

Когда я стал постарше, пытался как-то вмешаться, но куда там!

«Фелечка слабый, ему нельзя в кадетский корпус, Фелечка тонкая натура, ему нужно ходить в консерваторию, Фелечка попросил новую машину, он не может быть хуже других, Фелечка попросил денег, у него какие-то проблемы, Рома, нужно его выручить».

И я выручал всю дорогу.

Хотя в какой-то момент просто уперся рогом и сказал – или будет по-моему, или сами разбирайтесь с вашим Фелечкой…

Помог ему с институтом, устроил к себе, думал, что Феликс вырос, и будет вести себя иначе.

Но видимо слова Феликс и вырос это антонимы.

Он связался с какими-то блогерами, стал зарабатывать какие-то шальные деньги. Уволился из офиса.

Потом я узнал о гонках.

Поздно узнал.

Не успел промыть ему мозг как следует, как мне позвонили из госпиталя в ОАЭ.

Хорошо, у меня в Дубаи были связи.

И вот теперь он лежит там. Врачи по-прежнему скупы в прогнозах. Но хотя бы не предлагают отключить аппараты жизнеобеспечения. Получается, надежда есть?

Есть надежда.

И этому придурку придется выкарабкаться!

Хотя бы…

Хотя бы потому, что у него теперь есть дочь…

Дочь.

Теперь я знал это точно.

Анализ был готов.

Результаты были у меня.

Эта девочка, которая лежала в видавшей виды коляске с отваливающимся колесом была моей племянницей!

Девочка, которую мать почему-то называла как мальчишку Алёшкой.

Я не мог понять, что это за странный прикол. У нее же такое красивое имя!

Алёна! Алёнушка. Алёнка.

Сразу перед глазами вставала обертка самой известной в стране шоколадки, на которой была девчонка, с широко распахнутыми глазенками.

Интересно, какие глазки у нашей Алёнки?

Наша Алёнка… Да, я уже мысленно называл эту кроху именно так.

Это дочь моего брата. Любимого, несмотря ни на что, брата!

Наша девочка!

Девочка, мать которой была несносной фурией.

Ладно, не фурией. Просто невоспитанной дамочкой.

С другой стороны, почему я считал ее невоспитанной фурией?

А как бы я вел себя на ее месте?

Если бы чужая тачка загородила проезд коляске с моим ребенком?

Хм. Я сильно сомневался, что кто-то посмеет перегородить выезд из моей загородной резиденции!

И я бы никогда не притащил своего ребенка в многоквартирный муравейник.

Ох, Вишневский, какой же ты сноб!

Я ухмыльнулся своим мыслям.

Да, сноб. Именно.

Имею право, кстати!

Да, конечно, мне повезло в какой-то степени, я родился с золотой ложкой во рту. Мой отец очень хорошо устроился в свое время. Подсуетился, вышел из тех, кого называли комсомольскими работниками, сразу попал в приличный бизнес – ресурсы, драгметаллы, лес.

Он здорово умел лавировать. Чувствовал течения. Поэтому всегда старался «дружить» с теми, с кем надо.

Ну и пользовался фразой из «Крестного отца», Копполы – «держи друзей близко, а врагов еще ближе».

Я тоже старался придерживаться этого тезиса.

И это очень помогало.

Да, конечно, можно было бы сказать, вот, если бы не твой отец…

Но – нет! Не в моем случае!

Я ведь первое время даже имя отца никак не светил. Работал под девичьей фамилией матери. Она очень простая. Мама была – не поверите – Иванова!

Я, Роман Иванов, окончил параллельно два курса МГУ. Да, так можно было. Не спрашивайте. И даже…

Даже без маховика времени, который был у кого-то там в Гарри Поттере. Ладно, не у кого-то – у Гермионы.

Да, да, я читал Гарри Поттера! Все шесть томов, или семь. Читал маленькому брату. Потому что Феликс с ума сходил по этим книгам.

Ему было всего пять, когда мы пошли в кино на первый фильм. И потом все остальные смотрели вместе. Даже несмотря на то, что когда вышел последний ему было уже пятнадцать, и его мало интересовала ученость Гермионы Грейнджер. Но – традиция! Поэтому мы пошли вместе. И купили два ведра попкорна.

И, мне кажется, в финале Феликс даже плакал. Ну… не потому что умер тот, кого нельзя было называть – реально не помню, как там правильно звали этого Лорда. А просто… детство закончилось.

И дальше все стало по-взрослому.

Брата я, конечно, упустил.

Но вот его дочурку – не упущу ни за что!

Жаль, что ей не очень повезло с матерью.

Или матери, Анастасии Львовне Романовой не очень повезло родиться в правильной семье и быть правильно воспитанной.

А может…

Может она просто была бессребреница? Ну, или как это правильно назвать? Ну, есть же люди, которые не заточены на бабло? Им все равно. Они не думают день и ночь о том, как заработать.

Они просто живут.

Я их не понимаю, но они есть.

Стоп, о чем я говорю?

Она отправляла моему брату фото, значит хотела получить от него финансовую поддержку!

Не получила.

Странно, что она вообще оставила ребенка.

И странно, что после родов не пришла просить.

Как она мне сказала – милостыню?

Да уж… фурия.

У нее ведь уже была одна дочь? Зачем рожала еще?

Я понял из отчетов, что связь у Феликса с ней была очень короткой. Может эпизод. Ночь.

Она просто знала, видимо, что он не бедный парень. Феллини умело это демонстрировал. Ну и…

Но почему она не взяла у меня деньги на коляску? Посчитала, что мало даю?

Так, но она же не могла знать, что я брат Феликса? Или могла?

Если не могла – глупо, отказалась от денег незнакомца, который просто… ну да, хорошо, допустим, протянул как подачку, как попрошайке.

Если она была такой уж меркантильной – взяла бы!

А тут, ни с того ни с сего принялась демонстрировать достоинство?

Её глаза горели таким вызовом.

Я хорошо запомнил эти глаза. Красивые, светлые, сияющие.

Сначала мне показалось – голубые, потом я понял, что они скорее зеленые. Как нефриты.

Ресницы темные, хотя она натуральная блондинка. Аккуратный тоненький нос, с такими мягкими округлыми крыльями. Высокие скулы.

Губы. Пухлые, чувственные, чуть обветренные…

Да, я внимательно ее разглядывал, но не потому, что она мне понравилась. Нет. Я просто размышлял. Прикидывал.

Что нашел в ней мой брат? Что в ней было такого? И было ли? Или она просто подвернулась ему под руку?

Когда мы встретились второй раз – она в тот день ходила в поликлинику с малышкой, а я приехал, потому что мои люди должны были как раз забрать материал на анализ ДНК – фурия уже не была совсем фурией.

И выглядела гораздо презентабельнее, хотя все равно… слишком просто.

Не убого нет. Но… без лоска что ли.

Пригрозила мне мужем, которого нет.

Да я тоже хорош! Зачем приехал? Знал ведь, что Стрелец и его ребята без меня справятся? Ну, если уж приехал – отсиделся бы в машине! Зачем вышел?

На малышку посмотреть хотел? Вряд ли эта дамочка дала бы в коляску заглянуть!

Или хотел посмотреть на дамочку?

Еще раз посмотреть, еще раз попытаться понять, что нашел в ней брат.

Какие у них были отношения и почему она оставила ребенка!

На что надеялась?

Получить куш? Влезть в семью? Что?

Вопросов было много.

А ответ пока один – мне нужен ее ребенок.

И я готов пойти на что угодно.

Ха-ха, кому я вру!

Все очень просто, для меня это даже не будет сильной жертвой.

Просто деньги.

Даже если много денег – это всего лишь деньги!

Она сможет купить себе не только новую куртку, но еще и новую квартиру, или дом, машину и не одну.

Она эти деньги за всю жизнь не потратит. Я даже готов помочь ей не спустить это бабло в унитаз!

Я уверен, что проблем с этим вообще не будет.

Какая женщина не захочет стать обладательницей нескольких миллионов долларов?

Ребенок еще совсем маленький, вряд ли она успела сильно привязаться к девочке.

Тем более девочку родила от парня, который ее младше, с которым она явно не планировала создавать семью. Скорее, так и хотела срубить бабла.

Я ее желание исполню. Легко!

ГЛАВА 6.

РОМАН.

Еду в машине домой. Дико устал. Реально эта неделя была адовой.

Биржи лихорадило, хотя к этому я уже привык. Но с новым контрактом постоянно возникали какие-то вопросы, и заказчики и исполнители просто рвали меня на части.

А кроме рабочих моментов – мысли о ребенке брата и об этой женщине постоянно крутились в голове.

Хотелось уже поскорее решить этот вопрос.

Надо постараться сделать это без потерь и с меньшими моральными затратами. Нужно больше аргументов, чтобы…

Чтобы сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

Я знал, что у этой Аси уже есть дочь. И на эту мозоль я тоже мог надавить.

Девочка получит прекрасное образование, у нее будет все, о чем только можно мечтать. Ну, тут я имел в виду, конечно, мечты ребенка, который ничего особенного в жизни не имел.

Вряд ли дочь Илона Маска разгуляется на десять миллионов долларов.

А вот дочь Анастасии Львовны Романовой – вполне!

Опять же, я готов даже помочь устроить ребенка в приличную европейскую школу.

Правда, нужны ли мне контакты с этим семейством?

Я бы предпочел передать деньги и устроить им управление капиталом. А дальше – мы разошлись как в море корабли.

Я вас не знаю, вы меня не знаете.

Вплоть до того, что, если барышня вдруг решит меня шантажировать, или пойдет в СМИ, моя служба безопасности быстренько устроит ей что-то вроде отдыха. За сто первым километром.

Где-нибудь в Воркуте. Или на Колыме.

Деньги решают все.

Да, есть еще этическая сторона вопроса.

Нормально ли купить у матери ее ребенка?

Но… когда меня особенно волновала этика?

Бизнес – это бизнес!

И если вам нужно разорить конкурента вы не думаете о том, что у него семья, жена, дети. Вам нужен его бизнес и точка! Не сумел удержаться в седле – твои проблемы!

Я предложу этой женщине совсем новую жизнь.

Другую!

Взамен на то, что в принципе является для нее восполняемым ресурсом.

Она может родить еще ребенка. Думаю. Даже не одного. Сейчас рожают и в сорок, и даже в пятьдесят, хотя по мне это сумасшествие.

У меня возможности получить еще одну племянницу или племянника – нет.

Я отдаю себе отчет в том, что Феликс вряд ли выкарабкается. Увы.

Чудеса происходят, конечно, но…

Не в моей жизни.

Добираюсь до дома отца.

Хорошо, что я убедил их переехать в дом, который построил рядом со своим. Для них построил.

Отец все еще занимается бизнесом, но скорее так, как хобби. Бразды правления передал мне.

Они с Розой ведут активную светскую жизнь. Ходят по театрам и выставкам, посещают разные модные мероприятия, приемы. В общем, веселятся.

Делают все то, что я делать не умею.

Зато они – лицо семьи.

Вишневских все знают. С Вишневскими считаются.

– Ромочка, как ты поздно! Я распоряжусь, чтобы подали ужин. – хлопочет мачеха.

– Спасибо, я поем у себя.

– Сын, зачем так? Роза приготовила твой любимый салат. – разумеется, Роза ничего сама не готовила, но это не важно.

– Роза, спасибо большое, но я поем дома.

Она вздохнула, опустила голову, всем видом показывая – ах, как же нам с тобой тяжело.

Так было все время. На протяжении тех двадцати семи лет что она жила с нами. С тем пор как мне исполнилось десять.

Я всегда вел себя так, как хотел. Проявлял твердость в любом вопросе. Роза всегда делала вид, что страдает от моего поведения.

Сначала я удивлялся – пора бы ей понять, что будет так, как скажу я и никак иначе. Даже отец это понял. Неужели она настолько глупа?

Потом сообразил – не она глупа, я идиот. До меня не дошло, что ей такое поведение выгодно. Позиция вечной жертвы, которая жизнь положила на то, чтобы угодить старшему сыну мужа.

Мне порой тяжело было понять женщин.

Нет, не порой. Всегда.

Или я не особенно старался?

Не важно.

– Рома, скажи, можно ли перевести Феликса домой?

Опять завела шарманку!

Она знала, что нельзя! Как нельзя волновать отца этим вопросом. У него больное сердце.

Качаю головой – даже отвечать ей не буду.

– Отец, ты вызвал меня только за этим?

– Нет, Роман, я хотел с тобой поговорить о другом.

Это что-то новенькое! Даже любопытно.

– Ты не думал о женитьбе? – что? Я смотрел на него, шокированный этим заявлением. С каких это пор отец…?

Мачеха смотрела виновато.

– Роман, мне повторить вопрос? Тебе уже тридцать семь и…

Резко обрываю его.

– Отец. Я думал о женитьбе. И у меня есть женщина на примете. Достойная женщина. Но сейчас не время. Если это все, то извините, я пойду домой. Я устал.

Разумеется, Роза пошла меня проводить. Отец остался, делая вид, что обижен.

Обижен на что?

Он знал, что я именно так отвечу!

Я не позволял лезть в мою жизнь с тех пор, как мне исполнилось тринадцать!

– Рома, послушай…

– Роза, я попрошу…

– Нет, послушай! – я поднял бровь, интересно, она сама понимает, что со мной так не надо разговаривать? – Тебе нужна семья. Жена и ребенок. Нам… то есть… – она посмотрела на отца, – Игорю нужны внуки.

Внуки. Что ж… как раз собирался сказать о том, что один уже есть. Вернее одна.

Внучка. И скорее всего она так и останется единственной.

Я не посвящал отца и его семью в подробности моего диагноза, но четко уяснил, что детей у меня быть не может.

Если только чудо.

Я не верил в чудеса.

Наверное, еще с тех времен, когда смотрел с братишкой Гарри Поттера.

Я верил в деньги.

Деньги должны помочь мне дать отцу и его жене то, что они хотят.

Ребенка в семью.

АСЯ.

– Женушка, привет, дорогая!

Как я надеялась, что Гена от меня отстал!

Но, видимо, я еще не всю свою карму отработала.

Периодически думала – где я так нагрешила? И сама же себя одергивала – значит, было где-то. Было…

Я вообще, наверное, фаталист. И думаю так же, как классик: чему не должно быть, того и быть не может, а то, что быть должно – того не миновать.

Все-таки было в моей жизни очень много хорошего. Ну, теперь не самая белая полоса.

Хотя, почему не белая? Главное, что мои девчонки здоровы!

– Что тебе надо?

Голос Гены в трубке наглый и бодрый, слишком бодрый. Значит он принял.

– А что ты так со мной не ласково, женушка?

– Я тебе не женушка.

– Ошиба-аешься! Развода не было, крошка, так что…

Да, это правда. Развода не было. Так получилось.

Я боялась, что если разведусь с ним – он натравит на меня опеку. И вообще, отравит жизнь. Я панически боялась, что у меня отнимут детей.

В принципе, мне, наверное, было в какой-то степени даже удобно быть замужней.

На имущество мое он не претендовал.

Ипотеку я брала еще тогда, когда была женой Льва. К квартире девочек он тоже никаким боком. Машина у меня старенькая, на нее он тоже не претендовал. Правда, мне приходится платить кредит за машину Гены, но там не так много, по какой-то программе тысяч пять в месяц.

Иногда сижу и думаю – вот есть же умные женщины? И есть я. Анастасия Львовна. В некоторых местах – дура-дурой.

– Настенька, мне денежки нужны. – специально называл меня так, зная, что меня бесит имя Настя! Я Ася! Всегда была Асей и только Асей! – Слышишь, Настя?

– И?

– Что, и? Давай!

– С какого перепугу?

– С такого, милая, с такого. Да мне не много надо. Десятка всего. Тысяч. Рублей, даже не долларов, – он противно ржет в трубку.

Господи, вспоминаю, как я была в него влюблена!

Втрескалась как дура.

Впрочем, как почти половина девчонок моего института.

Гена играл у нас в студенческом театре, он меня на три года старше, я только поступила, а он уже был звездой. Выступал. Пел песни под гитару.

Тогда казалось это так романтично!

Года два я смотрела на него как на… почти как на божество. Ну, вернее, так – он был как нечто недосягаемое. Как… Ди Каприо. Или Киану Ривз.

Далекая звезда.

На третьем курсе я тоже пришла в студтеатр, играла в КВН и пела.

Гена сам предложил исполнить песню дуэтом.

Пели рок-классику, The Mamas & The Papas, California Dreamin. Он сам выбрал, занимался со мной. Причем, я к тому времени уже как-то немного переросла влюбленность. Старалась вести себя с ним нормально.

А после одной репетиции мы пошли гулять в парк, он с гитарой. Вдруг запел Цоя «Восьмиклассницу». А я очень любила «Кино» – это меня в свое время мамин брат приучил. Потом Гена спел еще что-то и еще… А потом сказал: «Иди ко мне, малыш» и поцеловал. Это был не первый мой поцелуй, но…

Я считала, что именно он стал первым. Настоящим.

И все было хорошо. Мы много гуляли, целовались. Разговаривали обо всем на свете. Потом у моей подруги родители уехали на дачу, и…

Все случилось. Честно, я не помню, как это было. Реально не помню. Нормально.

Не было «вау» эффекта. Хотя я ждала.

Гена к тому времени уже оканчивал магистратуру.

Я доучивалась. Начала заводить разговоры о свадьбе.

Вернее, начал он. Вроде как надо бы пожениться.

А потом… потом суп с котом.

Потом он переключился на первокурсницу, у которой, как оказалось, было невероятное сопрано. Ее не взяли в Гнесинку, потому что там блат. И на телешоу тоже не взяли, по каким-то невероятным причинам.

Он вместе с ней готовил очередной концерт, а мне говорил – извини, малыш, мы репетируем, извини малыш, у нас сегодня завал, извини малыш, я занят.

А еще через какое-то время я узнала, что он везде таскает ее, все его друзья уже знают, что он с ней. А я…

«Извини, малыш»…

Я не извинила.

Когда он в очередной раз пришел ко мне, потому что ему… просто потому, что ему нужно было женское общество, в известном смысле, она-то у него была невинная овечка, а я уже нет…

В общем, огрела я его хорошенько кожаным поводком моего Тимофея. И отправила в пешее эротическое.

Далеко-далеко.

Но… это все, конечно, была бравада.

Я делала вид, что мне плевать. А сама ночами подушку зубами зажимала и выла.

Потому что больно было. Очень.

А потом… потом встретила Льва…

– Эй, мать, ты че там зависла? Переведи мне десятку, срочно.

Господи, как я могла после смерти Льва опять так вляпаться? Связаться с этим ничтожеством? И вообще, как могла позволить ему испортить жизнь не только мне, но и моим детям, девочкам? Это ведь он не у меня украл! Он их обворовал! Это из-за него сейчас нам так сложно!

А он еще и денег требует! Серьезно?

– Знаешь что, Никитин, иди-ка ты лесом!

– Эй, Романова! Пожалеешь… Я тебя…

Я не услышала, что он там меня. Бросила трубку.

Мне надоело его бояться!

В конце концов…

В конце концов у меня есть полное право на моих детей! Да! На моих! Маруська моя давно и по закону!

И Алёшка тоже моя! У нее в свидетельстве о рождении в графе мать записана Анастасия Львовна Романова!

Я!

Вот так!

ГЛАВА 7.

РОМАН.

Чёрт, и как эти мамочки гуляют с детьми по два часа?

Я прогуливаюсь по парку всего минут двадцать, а уже околел, промерз до костей.

Ну, ясно, моя одежда совсем не для таких прогулок.

Да я и надеваю ее не для того, чтобы в ней гулять. Туфли на тонкой подошве, пальто – только дойти до машины, и из машины до входа в офис. Максимум – опять же от машины до входа в ресторан. И как правило мои водители паркуются у самого входа. Пальто можно и не надевать.

Не подумал я, что придется дефилировать по парку в поисках знакомой фигурки с коляской.

Разглядываю гуляющих с детьми дамочек. Все закутаны – шарфы, шапки, утеплённые штаны, перчатки, у многих что-то вроде горнолыжных комбинезонов.

За пару дней сильно похолодало. Все-таки уже середина ноября. По-хорошему, уже давно должен бы лежать снег. Но последние годы зима в столице «лайтовая», хорошо еще, если снег ляжет к Новому году.

Я люблю снег, каждый год стараюсь выбраться покататься на лыжах, и на простых, и на горных.

Когда-то давно даже соревновался за юношескую сборную столицы по биатлону. Меня очень хотели видеть в сборной, но для меня спорт был просто хобби, хобби, которое дает силы и выносливость.

И меткость. Стрелять я научился прекрасно!

А жизнь свою я хотел связать только с бизнесом. С финансами.

Мне не интересно было бегать за призы, мне интересно было покупать и продавать, зарабатывать, вкладывать, инвестировать. Просчитывать ситуации.

Что-то, а удачные вложения были моим коньком.

Вот и сейчас я готов был сделать вложение. На первый взгляд, не очень выгодное. Ведь я покупал, по сути, кота в мешке. Но это была как раз отличная инвестиция в будущее. Долгосрочная. Но при этом такая, которая начнет отдавать дивиденды сразу.

Холодно.

И где же бродит моя инвестиция?

Дышу на ладони, пытаясь согреться.

Зачем я потащился в этот парк? Зачем я занимаюсь всем этим?

Как гребанный сталкер, пытаясь понаблюдать за жизнью непонятного мне объекта.

Вспоминаю, как встретил ее в первый раз.

Дама с коляской. Злобная дама с коляской.

Еще и одетая черти как.

Может она так нелепо одевается для тепла? Скорее нет, не думаю, что ее курточка и кроссовки сильно спасали.

Я пытался найти хоть какую-то связь между ней и Феликсом. У него не сохранилось никаких совместных фото. Никаких сообщений. Одно единственное с животом, то самое, которое показывал мне Стрелец.

– Шеф, кофе будете, а то вы синий уже весь.

– Спасибо. – панибратство, в принципе, терплю только от Стрельцова.

– Может, пойдем в машину, погреемся?

– Стрелец, когда мне нужен будет совет, я спрошу.

– Понял. Держите. Американо с молоком, как вы любите.

Беру стаканчик, странно, что уличный кофе так прилично пахнет.

– Что? – Стрелец ухмыляется. – Пейте, нормальный кофе, не отрава. Очень вкусно.

Смотрю как он тянет свой напиток из трубочки.

Мне кажется глупым пить так горячий кофе.

Кажется, пока на моем пальто не остается смачный подтек кофе с молоком. Пить из этого стаканчика оказывается жутко неудобно с непривычки.

Помощник ухмыляется, забирает у меня стаканчик, пока я достаю платок, промакивая пятно на пальто.

– Допивать будете?

– Давай сюда.

– Пойдемте, шеф, не придет она, скоро стемнеет уже.

Тебя забыли спросить!

Все-таки делаю глоток кофе, на самом деле вкусный.

– Нравится?

– Терпимо.

– Мне нравится, я взял с кедровыми орешками – вообще бомба.

– Это как с орешками? Кофе с орешками?

– Ну да, они делают капучино, и в стакан насыпают горсть кедровых, чуть их перемалывая. Вкусно, хотите попробовать?

Он протягивает мне свой стаканчик с трубочкой.

– Ну, смелее, я не заразный.

Ты не заразный, Стрелец, ты просто больной.

Чёрт, но на самом деле мне любопытно, и я беру его стакан, втягиваю кофе из трубочки, туда попадает и орешек.

А это вкусно! И необычно! И…

Вижу, как вытягивается физиономия Стрельцова, он "срисовывает" кого-то за моей спиной и я, кажется, знаю кого.

Поворачиваюсь.

На ней все та же курточка, поверх она замотана каким-то чудовищным шарфом, шапка натянута ниже бровей, на ней какие-то нелепые теплые штаны, ощущение – детские. На ногах все те же кроссовки.

Обалдела она что ли? На улице минус, а она…

Хотя я ведь тоже в довольно легких туфлях, и ноги уже как глыбы льда.

Почему она на нас так странно смотрит?

– Добрый вечер.

Ее лицо вытягивается, как будто она приподнимает бровь, которую не видно из-за шапки.

Она сегодня не одна. Вернее, она всегда была не одна – с коляской, в которой лежала, как оказалось, моя племянница. Но сегодня с ней рядом девочка-подросток. Видимо это и есть Маруся, ее старшая дочь.