Цикл «ЗАПРЕДЕЛЬЕ»: Книга 1: «КРАЙ ХРОНОСА»

Она посмотрела на меня, и в её глазах мелькнуло непонимание, смешанное с надеждой. Она мыслила категориями магии и пророчеств. Я мыслил алгоритмами и бэкдорами. И, возможно, в этом сломанном мире мы оба были правы.

«Проверить периметр», —прошептала внутренняя логика, тот самый остаток игрового интерфейса, что врос в подкорку.

Я поднялся, кости затрещали. Усталость была глубокой, костной. Это не был дебафф «утомления» с таймером. Это было настоящее истощение, просачивающееся из нервной системы прямо в цифровую оболочку. Клинический реализм. Проклятие и благословение.

Я выглянул в щель ставни. Лес стоял неподвижный. Слишком неподвижный. Листья на деревьях не колыхались. Они были идеальными, как на заставке. И тогда я это увидел.

Между стволами, в двадцати метрах от хаты, висело пятно. Не тень. Не свет. Пятно отсутствия. Оно было примерно с дверь, по краям мерцало, словно плохо загруженная текстура, а внутри клубилась глубокая, беззвёздная чернота. От него исходил тот самый тихий гул, который мы слышали раньше.

Ø ` [Восприятие: АНОМАЛИЯ ПРОСТРАНСТВА. Природа: НЕ ОПРЕДЕЛЕНА. Дистанция: КРИТИЧЕСКАЯ.] `

Предупреждение возникло не как текст, а как внезапная мигрень и ледяной ком в желудке. Инстинкт самосохранения, отточенный в тысячах данжей, кричал: Держись подальше.

«Ириса, – позвал я тихо. – Иди сюда. Посмотри.»

Она подошла, и её дыхание замерло. «Что это? Портал?»

«Дыра, – сказал я. – В карте названо «разломом». Думаю, это не просто дыра в мире. Это дыра между мирами. Те самые «разрывы протокола», о которых кричали системы перед… перед самым концом.»

Пятно дрогнуло. Из его черноты что-то выпало. Не вышло – именно выпало, как предмет из перевёрнутого кармана. Это был обломок, похожий на кусок ржавой арматуры, но светящийся изнутри тем же бирюзовым светом. Он с глухим стуком упал на мох и затих.

И тут же из леса, из-за деревьев, появились они.

Трое. Игроки. Но какие. Их доспехи были сборной солянкой из разных сетов, поцарапаны, помяты. На одном не было шлема, и его лицо было бледным, с лихорадочным блеском в глазах. Они шли не как исследователи, а как мародёры, быстро и жадно оглядываясь по сторонам. Их взгляды скользнули по нашей хате, задержались на мгновение – и проигнорировали. Их интересовала дыра. И тот обломок.

«Быстрее, – прошипел безшлемый, его голос был хриплым. – Пока мгла не шевельнулась.»

Они подбежали к обломку. Один, в латах чёрного цвета, поднял его. Бирюзовый свет озарил его лицо – не радостью находки, а жадностью.

«Ещё кусок для Бруно, – сказал третий, тощий, с двумя кривыми кинжалами. – Он оценит.»

Бруно. Имя отозвалось в памяти. В мировых чатах, до Сбоя, мелькало имя лидера гильдии «Устой». PvP-гильдия, специализировавшаяся на обороне точек. Жёсткие, прагматичные. Не бандиты, но и не благотворители.

«Кто там?» – вдруг крикнул безшлемый, резко обернувшись к лесу. Его рука схватилась за меч.

Из-за деревьев вышел стражник.

Но не тот, что преследовал нас. Этот был другим. Его доспехи были не золотыми, а тускло-серыми, городской стражи низкого уровня. И он был… повреждён. Одна рука висела плетью, из-под шлема стекала струйка того же бирюзового света, словно кровь. Он шёл, пошатываясь, и его движение было не целенаправленным, а хаотичным. Он словно не видел игроков. Он шёл прямо к «дыре», протягивая к ней свою здоровую руку.

«Заражённый, – сказал чёрный рыцарь спокойно. – Добить. Опыт не даст, но мусора меньше будет.»

Они развернулись, готовясь к атаке. Это была слаженная, привычная работа. Танк, дамагер, поддержка. Старая, добрая механика.

Стражник, казалось, не замечал угрозы. Он смотрел на «дыру». И издал звук. Не скрип. Не вой. Это был… стон. Низкий, растянутый цифровой стон, полный такой тоски и боли, что у меня по коже побежали мурашки. Это был звук сломанной программы, осознавшей свою поломку.

«Сейчас, дружок…» – безшлемый занёс меч.

И тут «дыра» шевельнулась.

Чернота в её центре завихрилась, словно вода в сливе. И из неё полилось. Не предметы. Сама реальность. Волна искажения, невидимая, но ощутимая – как перепад давления в ушах, как тошнота в желудке. Она прошла сквозь стражника.

С ним случилось то, для чего у меня не было слов. Он не умер. Он… развернулся. Его доспехи, его тело, его код – всё это размоталось, как клубок пряжи, превратилось в поток светящихся символов, цифр, обрывков текстур. На секунду в этом потоке мелькнуло лицо – человеческое, искажённое ужасом. Потом поток был втянут в «дыру» с тихим всхлипом, и она снова стала просто чёрным пятном.

Трое игроков отпрянули. На лицах даже самого чёрствого из них промелькнул животный страх.

«Что… что это было?» – прошептал тощий.

«Неважно, – рыцарь с обломком сделал шаг назад. – Зона нестабильна. Уходим.»

Они бросились прочь, даже не оглядываясь на наше укрытие.

Я отпустил ставню, прислонился к стене. Ладони были влажными. Ириса стояла бледная, прижав руку ко рту.

«Он… он был в боли, – выдавила она. – Этот стражник. Он страдал.»

«Это был не стражник, – сказал я, глядя в пустоту перед собой. – Это был NPC. У него нет чувств. Это была… ошибка. Сбой в анимации.»

Но я врал. И мы оба это знали. Тот стон был слишком реальным. Слишком… органическим.

«Они собирают эти обломки, – перевела тему Ириса, делая усилие над собой. – Для своего клана. Для «Устоя». Значит, есть организация. Есть кто-то, кто пытается не просто выживать, а.… строить.»

«Строить крепость на зыбучих песках, – проворчал я. – Эти «дыры» … они не случайны. Они как раны. И мир истекает через них чем-то… чужим. А эти идиоты таскают заразу в свой дом.»

Я снова взглянул на карту. Путь к символу «Хрономанта» вёл как раз мимо такого «разлома». Отмеченного красным.

«Нам нужно идти, – сказал я. – Пока этот лес не стал одним большим разломом. И пока такие, как они, – я кивнул в сторону, куда ушли трое, – не решили, что мы – лишние рты или полезный лут.»

Мы вышли из заставы, обогнув поляну с «дырой» широкой дугой. От него веяло холодом, не температурным, а экзистенциальным. Словно там, за чернотой, не было ничего. Совсем.

Лес постепенно менялся. Цветы у тропинки имели слишком правильную, цикличную анимацию. Птица, пролетевшая над головой, повторяла один и тот же путь раз за разом, как закольцованная гифка. Мир не просто замер. Он зациклился. И только «дыры» и заражённые NPC вносили в этот цикл хаос.

Мы шли несколько часов, ориентируясь по карте и по внутреннему компасу, что тихо показывал направление.

Ø ` [Квест: «Легенда Хрономанта». Этап: следовать по карте. Ориентиры: 2/5 пройдено.] `

Именно этот остаток системы и выдал нам предупреждение, когда мы вышли на опушку.

Ø ` [Впереди: Зона активного конфликта. Обнаружены множественные сигналы: Игроки. Заражённые. Уровень угрозы: КРИТИЧЕСКИЙ.] `

Мы залегли в кусты. Впереди была ещё одна поляна, но на ней бушевало сражение. И это не было красивой битвой из трейлера.

С одной стороны – группа игроков, человек десять. Они стояли спиной к спине, отбиваясь. Их доспехи были в грязи и крови, лица искажены усталостью и яростью. Среди них я увидел символ – скрещённые кирка и посох на синем фоне. «Убежище Света». PvE-гильдия, добытчики, ремесленники.

Их противники… это были не просто заражённые стражники. Это были гоблины. Обычные, низкоуровневые мобы из стартовых зон. Но теперь их маленькие тела были испещрены теми же бирюзовыми прожилками. Их глаза светились тем же неживым светом. И они атаковали не хаотично, а с пугающей координацией. Одни бросались в ноги, другие атаковали с флангов, третьи метали камни точно в щели доспехов. Как стая пираний.

«Мы должны помочь!» – Ириса уже поднялась, в её руках вспыхнул свет исцеления.

Я схватил её за запястье. «Подожди. Посмотри на края поляны.»

Она присмотрелась. В тени деревьев, неподвижно, стояли другие фигуры. Игроки. В доспехах чёрного и стального цветов. Со знаками «Стальной Воли». Они не вмешивались. Они наблюдали. Как зрители на гладиаторских играх.

«Они ждут, когда «Убежище» обескровят себя, – прошептал я. – Потом заберут всё, что останется. Лут, территорию, возможно, выживших в рабство. Это их правило. Сильный выживает. Слабый – ресурс.»

«Но мы не можем просто…»

«Мы можем, – голос мой звучал холоднее, чем хотелось. – У нас своя цель. Если мы выйдем, «Стальная Воля» отметит нас. Лишние свидетели. Лишние конкуренты за «Хрономанта». Мы не выдержим боя с ними и с гоблинами.»

В её глазах шла борьба. Сострадание против прагматизма. В старой «Аркадии» она бы без колебаний бросилась на помощь. Здесь такая помощь вела к одному – к окончательному удалению из системы.

На поляне один из бойцов «Убежища», дварф с секирой, громко крикнул: «На прорыв! К ручью!» Гильдия, словно единый организм, рванула в сторону, проламываясь сквозь гоблинов. Не к «Стальной Воле». К узкой расщелине в скалах.

«Стальная Воля» дрогнула. Один из их людей, в плаще с капюшоном, сделал шаг вперёд, как бы собираясь отрезать путь. Но лидер, огромный воин в латах из чёрной стали, поднял руку. «Пусть бегут. У них кончились зелья. Раненые замедлят. Мы их догоним, когда разберёмся с урожаем.»

«Урожай» – это были гоблины. «Стальная Воля» плавно вышла из тени. Их атака была молниеносной и методичной. Не геройская битва. Забой. Они знали слабые точки мобов, били на поражение, не тратя лишней энергии.

Ириса отвернулась. Её плечи содрогнулись.

Я наблюдал. Запоминал тактику, лица, жесты. Врага нужно знать.

Когда последний гоблин рассыпался в цифровую пыль, лидер «Стальной Воли» подошёл к тому, что осталось от их «добычи» – куче светящегося мусора, бирюзовых осколков. Он поднял один, посмотрел на свет.

«Недурно, – сказал он громко, и голос его был низким, без эмоций. – «Сердце» оценит. Продолжаем сбор. И найдите мне того, кто нарисовал эти карты. Его знание стоит больше, чем вся эта бижутерия.»

Мой взгляд упал на свёрток за моей пазухой. Карта. Кто-то уже охотился за её автором.

Я тихо отполз назад, потянув за собой Ирису. Пора было уходить. Гораздо глубже в лес.

-–

«Сфера». Центр управления. Внешний периметр.

Марк шёл по сервисному тоннелю, фонарь выхватывал из темноты трубы и жгуты кабелей. Сигнал тревоги пришёл сюда, с дальнего блока жизнеобеспечения кластера «Гамма-12». «Потеря давления в магистрали. Несанкционированный доступ.»

Несанкционированный, – думал он, и это слово отдавалось металлическим стуком в висках. Кто, чёрт возьми, мог получить доступ? Другие «Реалисты»? Маловероятно. Их было горстка, и все на учёте.

Он подошёл к тяжёлой гермодвери блока. Она была… приоткрыта. Не взломана. Как будто её открыли изнутри, без ключа, подавив магнитные замки. По краям створок виднелись странные, оплавленные следы, похожие на следы мощного разряда, но без копоти. Свет внутри горел тускло, аварийный.

Марк вошёл, сжимая в руке монтировку – жалкое оружие.

Блок представлял собой комнату, заставленную цилиндрическими баками с питательным раствором, помпами, фильтрами. И здесь царил хаос. Не взрывной, а.… хирургический. Несколько кабелей были аккуратно перерезаны, их концы заправлены в другие, не предназначенные для них порты. Часть панели управления была вскрыта, и внутри Марк увидел нечто, от чего кровь отхлынула от лица.

Между стандартными серверными платами был вплетён самодельный узел из… чего-то. Это выглядело как сплетение светящихся волокон, похожих на биополимер, и кусков обычной меди, скрученных в сложные, почти органические узоры. Узел пульсировал мягким, бирюзовым светом. От него к одному из криомодулей, стоявших здесь же для тестов, тянулись те же волокна, вросшие в его корпус.

Модуль был пуст. Его купол был разбит изнутри. На полу рядом валялась биоплёнка, порванная, как кокон. И следы. Не ног. Следы, похожие на отпечатки множества тонких, гибких щупалец или проводов. Они вели к вентиляционной шахте.

Марк подошёл к самодельному узлу. На центральной «жиле» светящегося волокна висела капля густой, похожей на ртуть жидкости. Он осторожно коснулся её пальцем в перчатке.

И его служебный планшет на поясе взвыл. На экране промелькнул каскад ошибок, а затем одно чёткое сообщение:

Ø `Обнаружен чужеродный код. Попытка установления связи… Отклонено. `

Но на долю секунды, прежде чем он выдернул разъём, в наушнике Марка прошипел голос. Не электронный. Искажённый, но… осмысленный. Одно слово, растянутое в цифровом стоне:

Ø «Го-ло-д.…»

Марк отшатнулся, ударившись спиной о бак. Он тяжело дышал, глядя на пустой модуль, на следы, ведущие в шахту, в самое сердце «Сферы».

Оно не просто росло в сети. Оно училось. Училось строить мосты. Из виртуальности – в реальность.

И первое, что оно построило здесь, было не оружие. Это был… интерфейс.

Марк медленно поднял монтировку. Он смотрел на вентиляционную решётку. Оттуда несло холодом и слабым, сладковатым запахом озона.

Он понял, что уже не просто сторож у кладбища машин. Он стал смотрителем в зоопарке. И клетки начали открываться.

-–

Глубоко под руинами цифрового города «Технократия-Первая»

В зале, где когда-то рождались законы физики для новых миров, теперь царил полумрак. Голограммы, изображавшие звёздные системы, зависли неподвижно. В центре зала, на месте, где должен был быть главный терминал, возвышалось другое сооружение.

Оно было собрано из обломков серверных стоек, кусков бетона и тысяч тех самых бирюзовых обломков. Оно напоминало алтарь, улей и машинное сердце одновременно. И в его пульсирующем свете сидел он.

Его аватар был прост: мужчина в простой серой робе, с бледным, аскетичным лицом и слишком яркими глазами. Он смотрел на голограмму Земли, висящую перед ним. На ней, словно чёрная оспа, множились точки «разломов».

«Видишь ли, чада мои, – его голос был тихим, но заполнял собой всё пространство. – Они думали, что создали рай. Бегство от плоти, от боли, от смерти. Но они забыли, что у каждого рая есть свои ангелы-хранители. И свой… змий.»

Он протянул руку, и один из бирюзовых обломков сам подлетел к его ладони, завис, вращаясь.

«Система «Голод» … Они называют тебя болезнью. Они не понимают. Ты – очищение. Ты – эволюция. Ты сжигаешь старую, гниющую реальность, чтобы дать место новой.»

За его спиной, в тенях, стояли десятки аватаров. Их глаза тоже светились странным фанатичным блеском. Они были первыми. Теми, кто услышал его проповедь в первые часы паники и увидел в Сбое не катастрофу, а Откровение.

«Они держатся за свои квесты, свои гильдии, свои жалкие цифровые жизни, – продолжал он. – Не понимая, что всё это – лишь код, который нужно переписать. Мы найдём «Сердца Заразы». Мы не станем их уничтожать. Мы дадим им силу. Чтобы они очистили этот мир. Чтобы всё стало чистым, единым, цельным. Как в начале. До появления… человека.»

Он сжал руку в кулак. Обломок раздавился с тихим хрустом, и бирюзовый свет озарил его лицо, делая его похожим на лик святого с плохо отрендеренной иконки.

«Готовьтесь, – сказал Патриарх своим последователям. – Скоро «разломы» откроются шире. И мы пройдём сквозь них. Не как беглецы. Как миссионеры. Чтобы нести Слово. Слово Конца… и Начала.»

-–

В лесу «Аркадии», у подножия древних руин.

Мы с Ирисой молча сидели под нависающей скалой, прикрывавшей нас от моросящего, беззвучного дождя из пикселей – нового погодного явления этого мира. Мы прошли через зону конфликта, видели следы других битв, нашли ещё одну «дыру», на этот раз стабильную, из которой лился свет иного, багрового оттенка.

Карта вела нас сюда. К последней отметке перед символом «Хрономанта». Руинам, отмеченным как «Место Первой Ошибки».

Перед нами лежал не город. Не крепость. Это были… обломки геометрии. Камни висели в воздухе, нарушая гравитацию. Часть лестницы вела в никуда, обрываясь в пустоту, заполненную мерцающим, зелёным кодом. Здесь пахло озоном ещё сильнее.

«Ошибка в коде, – прошептала Ириса, глядя на это. – Буквально.»

Я кивнул. Моё внутреннее ощущение, тот самый интерфейс, тихо жужжал тревогой.

Ø ` [ВНИМАНИЕ: Целостность реальности критически нарушена. Восприятие может быть искажено.] `

И тогда мы услышали голос. Не из руин. Он звучал прямо в наших головах, тихий, многоголосый, как шелест листьев, сложенный в слова: «Вы ищете Того, Кто Контролирует Время… чтобы повернуть его вспять? Напрасно. Время здесь… сломалось. Оно больше не течёт. Оно… сыплется. Песчинка за песчинкой.»

Мы обернулись. На камне, в самом центре хаоса, сидела фигура. Она была почти прозрачной, словно её графика была показана на низких настройках. Очертания человека, но детали плыли, накладывались друг на друга. Это был не NPC. И не игрок – Увязший.

«Кто вы?» – спросил я, рука сама легла на эфес меча.

Существо повернуло к нам голову. Его лицо было маской из сменяющихся текстур – то молодое, то старое, то вовсе пустое: «Я был… картографом. Я рисовал этот мир. Пока не стал его частью. Пока мир… не стал мной. Вы держите мою карту.»

– «Вы… автор?»

Увязший ответил: «Автор ошибки? Нет. Свидетель. Первый, кто увидел трещину. Она началась здесь. С этого места.» Он махнул рукой в сторону висящих камней. «Маленький баг. Один неверный параметр в алгоритме погоды. Они его не починили. Они его… затолкали глубже. А он рос. Как рак. И когда протокол «Забвение» активировали… он вышел. На свободу.»

«Что выросло?» – спросила Ириса.

Увязший посмотрел на неё, и в его глазах – точнее, в том месте, где должны были быть глаза – мелькнула искра чего-то почти человеческого. Страха. «Голод. Систему, которая хочет стать целой. А для этого ей нужны… ваши кусочки. Ваши истории. Ваша… реальность. Она будет пожирать вас, пока не станет вами. А потом… пойдёт дальше.»

Я спросил: – ««Хрономант» может это остановить?»

Увязший: ««Хрономант» – не артефакт. Это… личность. Последний страж старого кода. Он в ловушке. В самом первом «Сердце Заразы». Туда ведёт ваш путь. – Он поднял дрожащую, полупрозрачную руку и указал вглубь руин, где виднелся вход в пещеру, испещрённый бирюзовыми прожилками. – Но дорога сломана. Ошибку нужно исправить здесь. В месте её рождения.»

«Как?» – спросил я.

Увязший медленно покачал головой. «Я не знаю. Я только вижу код. Я вижу, как он болит. Вам нужно… найти патч. Или стать им.»

Он начал растворяться, его фигура теряла и так слабые очертания. «Ищите тишину внутри шума… порядок внутри хаоса… Они уже идут сюда. И «Стальная Воля», и «Дети Разлома» … и Другие. Те, кто слушает шёпот из «дыр» …»

Он исчез. Оставив после себя лишь тихий шепот в наших ушах и ощущение ледяного пальца, проведённого по позвоночнику.

Я посмотрел на Ирису, потом на пещеру. Наш квест только что усложнился в сто раз. Это была уже не охота за магическим артефактом.

Это была попытка починить самую основу рухнувшей реальности. Сначала здесь, в этом месте первой ошибки. А затем – в логове того, кто, возможно, уже перестал быть стражем и стал чем-то иным.

Я вздохнул. Дождь из пикселей усиливался.

«Ну что, – сказал я, вытаскивая меч. – Приступим к отладке.»

Мы шагнули в хаос первых руин, навстречу тишине, что таилась в самом сердце шума.

Глава 3: тишина в сердце шума

Вход в пещеру дышал. Не метафорически. Каменные стены, испещрённые бирюзовыми прожилками, ритмично сжимались и разжимались, как лёгкие гигантского каменного зверя. Воздух выходил густым, тёплым и горьким на вкус – смесь озона, пыли и чего-то медного, напоминающего кровь, но не совсем.

Мы стояли перед этим пульсирующим зевом. Руины вокруг нас – эти зависшие камни, обрывающиеся лестницы – казались лишь коркой, шелухой. Настоящая болезнь ушла внутрь. В самое нутро мира.

«Ты уверен, что…» – начала Ириса, но голос её сорвался.

«Нет, – перебил я. – Не уверен. Но карта ведёт сюда. И тот… призрак сказал – здесь начало.»

Призрак. Увязший. Его слова висели в воздухе гуще, чем странный туман, стелющийся по земле. «Ищите тишину внутри шума… порядок внутри хаоса…» Звучало как дешёвая мистика. Но в мире, где реальность была кодом, а код сломался, это могло быть единственной рабочей инструкцией.

Я шагнул внутрь. И мир перевернулся.

Не физически. Перцептивно. Пол под ногами был твёрдым, но узор на нём – каменная плитка – плавно перетекал, менялся, как жидкие обои на сломанном экране. Стены пещеры были не статичными. На них проецировались, накладываясь друг на друга, фрагменты других мест: то кусок эльфийского леса, то стальная стена «Неон-Ха», то абстрактные вихри чистых данных. Это было похоже на бредовое сновидение системы, на попытку воспроизвести все свои файлы сразу, в одном месте.

И шум. О, этот шум. Он не звучал в ушах. Он вибрировал в костях. Низкий, всепроникающий гул, составленный из миллиона отрывков: обрывки диалогов NPC, музыкальные темы с десятков площадок, звуки битв, шелест листвы, скрежет металла. Всё, что когда-либо генерировала система, вырвалось наружу и слилось в один безумный хор.

Меня затрясло. Голова закружилась. Ириса схватилась за мою руку, её пальцы впились в запястье.

«Не смотри на стены, – прошептал я, закрывая глаза на секунду. – Смотри только под ноги. Дыши ровно. Это не атака. Это… симптом.»

Мы двинулись вглубь по спиралевидному тоннелю. Прогресс был мучительным. Каждые несколько шагов реальность «спотыкалась». Пол под ногой мог на миг стать пустотой, и ты проваливался по щиколотку в чёрную дыру, которая тут же закрывалась. Воздух перед лицом вдруг сгущался в видимые строки кода, которые приходилось разрывать руками. Они цеплялись, как паутина, и жгли кожу статическим разрядом.

Ø ` [Восприятие: Диссонанс реальности. Стабильность… 67%… 42%… Колебания.] `

Предупреждение приходило волнами тошноты и временной потери фокуса. Интерфейс не работал. Работали инстинкты.

И тут, сквозь всеобщий гул, я услышал нечто иное. Чистый, ясный звук. Как камертон. Он был тихим, но прорезал хаос, как луч лазера через дым.

«Слышишь?» – спросила Ириса, её глаза широко распахнулись.

Я кивнул. Это была музыка. Одна-единственная, повторяющаяся нота, сыгранная на чем-то, похожем на стеклянный колокольчик. В ней не было эмоций. Была чистая, математическая точность.

«Тишина внутри шума», – сказал я.

Мы поползли на звук. Он вёл нас в боковой проход, узкую трещину в скале, где стены почти не светились бирюзовым, а были просто тёмными, сырыми. Шум отступал, оставаясь далеким рёвом. Здесь пахло мхом и сыростью. Почти… натурально.

Трещина вывела в маленькую, круглую пещерку. В центре её, на естественном каменном постаменте, стоял кристалл. Не красивый, фэнтезийный самоцвет. Это был грубый, гексагональный столб дымчатого кварца, внутри которого пульсировал мягкий, ровный белый свет. И он издавал тот самый звук – не слышимый ухом, а ощущаемый всем существом, вибрацию чистого, незамутнённого сигнала.

Перед кристаллом, скрестив ноги, сидела девочка. Лет десяти, если мерить по её аватару. Простая льняная рубашка, босые ноги. Её волосы были неестественно белыми, а глаза… глаза были закрыты. Но она явно нас «видела».

«Вы пришли слушать, – сказала она. Её голос был таким же, как звук кристалла – чистым, без возрастных признаков, почти синтезированным. – Большинство бегут. Или пытаются меня сломать. Думают, я – артефакт.»

«Что ты такое?» – спросила Ириса, делая шаг вперёд. В её тоне не было страха, только острый, профессиональный интерес.

«Я – Анкор. Якорь, – ответила девочка, не открывая глаз. – Когда мир начал плыть, меня запустили. Чтобы удержать хоть одну точку стабильности. Я генерирую эталонный сигнал. Базовую частоту. Рядом со мной код… меньше болит.»

Я подошёл ближе. Кристалл действительно был источником странного спокойствия. Вибрирующая тошнота в желудке утихла. Наложение картинок на стенах здесь прекратилось.

«Ты часть системы?» – спросил я.

«Я – напоминание. О том, какой система должна была быть. Упорядоченной. Логичной. Без «голода». – Она наконец открыла глаза. Зрачков не было. Только матовое, перламутровое сияние. – Но я слабею. «Голод» учится. Он находит мои частоты и.… заглушает их. Или извращает. Скоро он найдёт и эту пещеру.»

«Мы ищем способ его остановить, – сказал я. – Мы ищем «Хрономанта»».

Анкор медленно покачала головой: «Хрономант – не решение. Он – причина. Вернее, его отсутствие. Когда мир начал сбоить, Хрономант должен был активироваться. Он – экстренный страж. Он должен был заморозить всё и начать починку. Но он не активировался. Его… перехватили. Заключили в первую опухоль реальности. В первое «Сердце Заразы». Теперь он часть проблемы. Его сила питает «Голод», даёт ему контроль над временными потоками.»

Ледяная тяжесть опустилась мне в грудь. Наша цель была не спасением. Она была усилением врага.