Вскрытие покажет

Татьяна Кручинина

Вскрытие покажет

"Тело человека – книга, в которой записана вся история его жизни. Умеющий читать эту книгу найдет в ней больше правды, чем в любых словах."

– Парацельс

Пролог: Тело не лжет

Запах формалина давно стал для Зои Вержбицкой чем-то вроде духов. Иногда ей казалось, что она различает его оттенки, как парфюмер – ноты аромата. Сегодняшний имел привкус тревоги.

Тело на столе принадлежало человеку, чье лицо еще вчера мелькало в новостях. Василий Петрович Громов, заместитель министра, скоропостижно скончался во время утренней пробежки. Официальная версия – сердечный приступ. Стандартная процедура.

Но тело не умело лгать. По крайней мере, не Зое.

– Странно, – пробормотала она, отмечая необычный цвет печени. – Это не похоже на обычную ишемию.

Её ассистент, молодой интерн Костя, нервно переминался с ноги на ногу.

– Доктор Вержбицкая, может, не стоит углубляться? Начальство просило провести стандартную процедуру.

Зоя подняла взгляд. В её серых глазах отразился холодный свет ламп.

– Костя, запомни одну вещь: мертвые заслуживают правды больше, чем живые – комфорта.

Она вернулась к вскрытию, методично исследуя каждый орган. Когда дошла до легких, её брови сошлись на переносице.

– Микроскоп, – коротко бросила она.

Под увеличением ткань выглядела неправильно. Зоя видела подобное лишь однажды, в архивных материалах по редким токсическим поражениям.

Пятнадцать лет назад

– Зоя, ты уверена? Патологоанатомия? – мать смотрела с недоумением. – С твоими-то баллами можно в кардиохирургию.

Зоя покачала головой, перебирая документы для поступления.

– Живые лгут, мама. Мертвые – никогда. Я хочу работать там, где правда имеет значение.

Телефон зазвонил, когда Зоя закрывала дверь своего кабинета. Было почти десять вечера. В официальном заключении значилось: "Острая сердечная недостаточность на фоне ишемической болезни сердца". Но в её личном блокноте, запертом в ящике стола, появилась другая запись.

– Доктор Вержбицкая? – голос в трубке был искажен, словно через фильтр.

– Да, кто это?

– Не называйте имен. Я знаю, что вы нашли в теле Громова. Вы не первая, кто это заметил.

Зоя замерла посреди пустого коридора. Свет мигнул, словно подчеркивая значимость момента.

– Что вам нужно?

– Не "мне". Нам всем. Правду. Завтра в шесть, кафе "Старые книги" на Гороховой. Столик в углу. Приходите одна.

Связь оборвалась. Зоя медленно опустила телефон. За окном моросил дождь, размывая огни ночного города. Она знала, что должна просто забыть этот звонок, вернуться домой к недочитанной книге и бокалу вина.

Но тело не лгало. А значит, лгал кто-то другой.

Глава 1: Закрытые двери

Зоя не пошла на встречу в кафе "Старые книги". Вместо этого она провела вечер, просматривая свои записи и пытаясь найти в них смысл. Утром, с кругами под глазами и термосом крепкого кофе, она вернулась в морг.

– Доктор Вержбицкая, у нас поступление, – сообщила Нина Павловна, администратор с тридцатилетним стажем. – Срочное. С сопровождением.

Зоя подняла бровь.

– Сопровождением?

– Полиция. И еще какие-то люди в костюмах, – Нина понизила голос. – Говорят, Соколов, председатель комитета по строительству.

Сердце Зои пропустило удар. Два высокопоставленных чиновника за неделю – это уже не совпадение.

В прозекторской её ждал не только труп Соколова, но и двое мужчин. Один – в форме капитана полиции, второй – в безупречном сером костюме, с идеально уложенными темными волосами. Он стоял спиной, но Зое не нужно было видеть его лицо.

– Макар, – произнесла она ровным голосом. – Какая неожиданность.

Макар Штольц обернулся. В его карих глазах промелькнуло что-то, похожее на удивление, но тут же исчезло за профессиональной маской.

– Доктор Вержбицкая, – кивнул он. – Не знал, что вы работаете в этом отделении.

– Уже три года, – Зоя натянула перчатки. – Что привело следователя по особо важным делам в наш скромный морг?

– Стандартная процедура при смерти государственного служащего такого ранга, – ответил Макар. – Нужно исключить криминальный характер.

Зоя приступила к вскрытию, стараясь не замечать пристального взгляда Макара. Пять лет назад они были больше, чем коллегами. Гораздо больше. Пока работа не встала между ними.

Когда она добралась до легких Соколова, то почувствовала, как напряглись мышцы спины. Те же изменения. Почти идентичные тем, что она видела у Громова.

– Что-то не так? – спросил Макар, заметив её замешательство.

– Нет, – солгала Зоя. – Обычная картина для сердечной недостаточности.

После вскрытия, когда полицейский вышел, Макар задержался.

– Зоя, – он впервые назвал её по имени, – ты что-то скрываешь.

Она сняла перчатки и защитный экран.

– Это профессиональное наблюдение или личное?

– И то, и другое, – он подошел ближе. – Я помню, как ты выглядишь, когда находишь что-то необычное. Ты прикусываешь нижнюю губу и чуть наклоняешь голову. Как сейчас.

Зоя выпрямилась.

– Ты ошибаешься. Классическая картина сердечного приступа.

– Тогда почему ты запросила историю болезни Громова? – спросил Макар. – Да, я знаю об этом. Наши дела иногда пересекаются.

– Стандартная процедура, – парировала она его же словами.

Макар помолчал, затем достал визитку.

– Если вспомнишь что-то важное – звони. В любое время.

В архиве медицинской документации Зою ждал отказ.

– Извините, доктор Вержбицкая, но истории болезни Громова и Соколова изъяты, – сообщила архивариус, пожилая женщина с усталыми глазами.

– Кем изъяты?

– Не могу сказать. Есть распоряжение.

Зоя попыталась еще в двух больницах, где наблюдались чиновники. Везде – закрытые двери и уклончивые ответы.

Вечером, вернувшись домой, она сразу почувствовала: что-то не так. Ничего конкретного – просто ощущение. Книга на полке стояла под другим углом. Ноутбук был закрыт, хотя утром она оставляла его открытым. Зоя медленно прошла по квартире. Ничего не пропало, но кто-то определенно здесь был.

Она достала телефон и долго смотрела на визитку Макара. Потом отложила её и набрала другой номер.

– Кафе "Старые книги"? – спросила она. – Я хотела бы забронировать столик. На завтра, шесть вечера. Столик в углу.

Повесив трубку, Зоя подошла к окну. В доме напротив горели окна – десятки жизней, каждая со своими тайнами. Но ни одна из них не была связана с двумя мертвыми чиновниками и странными изменениями в их легких.

Она задернула шторы и достала из сумки блокнот. Пора было соединить точки.

Зоя раскрыла блокнот на чистой странице и начала методично записывать факты. Громов, 58 лет. Соколов, 62 года. Оба – высокопоставленные чиновники. Оба – с необычными изменениями в легочной ткани. Оба – официально умерли от сердечной недостаточности.

Она нарисовала схему, соединяя имена, даты, симптомы. Затем открыла ноутбук и начала поиск научных статей о подобных патологиях. Три часа спустя глаза болели от напряжения, а список возможных причин сузился до нескольких вариантов, ни один из которых не выглядел убедительным.

Телефон зазвонил, когда часы показывали почти полночь.

– Доктор Вержбицкая? – голос Макара звучал устало.

– Откуда у тебя этот номер? – спросила Зоя, хотя и так знала ответ.

– Служебное положение, – в его голосе мелькнула улыбка. – Не спишь?

– Работаю.

– Над чем?

Зоя помедлила.

– Над статьей для медицинского журнала. Что тебе нужно, Макар?

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – он сделал паузу. – И спросить, не заметила ли ты чего-нибудь необычного в последнее время.

Сердце Зои забилось чаще. Знает ли он о том, что кто-то был в её квартире?

– Например?

– Например, слежки. Странных звонков. Незнакомцев рядом с домом.

Зоя подошла к окну и осторожно отодвинула штору. Улица была пуста, если не считать одинокой машины у подъезда.

– Нет, ничего такого, – солгала она. – А должна была?

– Просто будь осторожна, – сказал Макар. – Дело Соколова… в нем что-то не так. Я чувствую.

– Ты всегда был параноиком, – попыталась пошутить Зоя.

– А ты всегда была слишком упрямой, чтобы просить о помощи, – парировал он. – Спокойной ночи, Зоя.

После разговора она долго не могла уснуть. Мысли возвращались к Макару, к их истории, оборвавшейся пять лет назад. Тогда он расследовал дело о коррупции в медицинских кругах, а она оказалась между двух огней – профессиональной этикой и чувствами к нему. В итоге они оба выбрали работу.

Утро началось с неожиданного вызова к главврачу.

– Зоя Андреевна, – Михаил Степанович, обычно приветливый, сегодня выглядел напряженным. – Ко мне поступил запрос из министерства. Они хотят ознакомиться с результатами вскрытия Громова и Соколова.

– Это стандартная процедура, – ответила Зоя. – Копии отчетов уже направлены по официальным каналам.

– Речь не об официальных отчетах, – главврач понизил голос. – Они знают о ваших… личных записях.

Зоя почувствовала, как холодеет спина.

– Моих личных записях?

– Зоя Андреевна, – Михаил Степанович снял очки и устало потер переносицу, – я знаю вас как принципиального специалиста. Но сейчас речь идет о государственной безопасности. Если вы что-то обнаружили – что-то, что не вошло в официальные отчеты – вам лучше сообщить об этом.

– Кому сообщить? – спросила Зоя, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Представители будут здесь завтра, – он вернул очки на место. – И, Зоя… будьте благоразумны.

Выйдя из кабинета главврача, она сразу направилась к своему шкафчику. Блокнот с записями был при ней, но на рабочем компьютере остались файлы с предварительными заметками. Зоя быстро скопировала их на флешку и стерла оригиналы.

Весь день она работала как обычно, проводя вскрытия, заполняя документы, консультируя коллег. Но внутри нарастала тревога. Кто-то знал о её подозрениях. Кто-то был в её квартире. И теперь этот кто-то шел по следу.

Вечером, возвращаясь домой, Зоя дважды меняла маршрут и несколько раз проверяла, нет ли за ней слежки. Поднявшись в квартиру, она первым делом проверила тайник за книжной полкой, где хранила блокнот. Он был на месте.

Приняв душ и переодевшись, Зоя начала готовиться к завтрашней встрече в кафе. Она не знала, кто её ждет, но была уверена: это связано с Громовым и Соколовым.

Звонок в дверь раздался, когда она заваривала чай. Зоя замерла. Она никого не ждала.

Осторожно подойдя к двери, она посмотрела в глазок. В коридоре стоял Макар.

– Зоя, открой, – его голос звучал напряженно. – Это срочно.

Она открыла дверь, но цепочку не сняла.

– Что случилось?

– Впусти меня, – Макар оглянулся через плечо. – Нам нужно поговорить.

Зоя помедлила, затем сняла цепочку. Макар быстро вошел и закрыл за собой дверь.

– Ты в опасности, – сказал он без предисловий. – Сегодня утром нашли тело Костина, эксперта из лаборатории. Того, кто делал токсикологию для Громова и Соколова.

Зоя почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Как… как он умер?

– Официально – самоубийство, – Макар смотрел ей прямо в глаза. – Но я в это не верю. И думаю, ты тоже.

Он достал из кармана конверт и протянул ей.

– Это копия токсикологического анализа Соколова. Настоящая копия, не та, что в официальном отчете. Костин передал мне её за день до смерти.

Зоя открыла конверт. Просмотрев результаты, она подняла взгляд на Макара.

– Это невозможно. Такой комбинации веществ не существует.

– Именно, – кивнул Макар. – Если только это не что-то новое. Что-то, чего мы раньше не видели.

Зоя опустилась на стул, пытаясь осмыслить информацию.

– Зоя, – Макар присел рядом, взяв её за руку, – я знаю, что ты что-то скрываешь. И понимаю, почему не доверяешь мне после… всего. Но сейчас речь идет о твоей безопасности. Расскажи мне, что ты нашла.

Она посмотрела на их соединенные руки, затем подняла глаза на Макара. В его взгляде читалось искреннее беспокойство.

– Завтра, – сказала она наконец. – Завтра в шесть вечера, кафе "Старые книги" на Гороховой. Я встречаюсь там с человеком, который может знать больше.

– Я пойду с тобой, – это был не вопрос.

– Нет, – Зоя покачала головой. – Я должна пойти одна. Но… – она сжала его руку, – ты можешь быть неподалеку.

Макар кивнул.

– Только обещай мне одну вещь, – сказал он. – Если почувствуешь опасность – немедленно уходи. Я буду рядом.

Когда за Макаром закрылась дверь, Зоя вернулась к результатам анализа. Что-то в комбинации веществ казалось ей знакомым. Она открыла ноутбук и начала новый поиск.

За окном сгущалась ночь, а в голове Зои постепенно складывалась картина – страшная в своей логичности. Если она права, то завтрашняя встреча может стать поворотным пунктом не только в её жизни, но и в чем-то гораздо более масштабном.

Она не знала, что ждет её за дверью кафе "Старые книги". Но была уверена: пути назад уже нет.

Глава 2: Клиника «Асклепий»

Клиника "Асклепий" возвышалась над городом, словно храм современной медицины – стекло и бетон, изогнутые в элегантные линии, отражающие утреннее солнце. Для пациентов, которые могли позволить себе лечение здесь, это был символ надежды. Для медицинского сообщества – образец инноваций. Для Платона Бергера – воплощение его видения.

– Пульс стабильный, давление в норме, – доложила анестезиолог.

Платон Бергер, стоя у операционного стола, не ответил. Его внимание было полностью сосредоточено на открытой грудной клетке пациента. Сердце, освобожденное от перикарда, билось под его руками – живое, уязвимое.

– Зажим, – коротко скомандовал он.

Операционная сестра вложила инструмент в его протянутую руку с точностью часового механизма. Бергер работал методично, каждое движение было выверено годами практики. В свои пятьдесят два он считался одним из лучших кардиохирургов страны, а возможно, и Европы.

– Аорта пережата, начинаем обход, – его голос был спокоен, как у пилота, сообщающего о штатном полете.

Через стеклянную стену операционной за процедурой наблюдали студенты-медики и приглашенные специалисты. Для них это был мастер-класс, возможность увидеть легендарного Бергера в действии.

Два часа спустя Платон снимал хирургические перчатки, пока ассистенты заканчивали ушивать пациента.

– Блестяще, доктор Бергер, – сказал молодой кардиолог, наблюдавший за операцией. – Я не думал, что при таком поражении клапана возможно восстановление.

– Все возможно, если знать, куда смотреть, – ответил Бергер, слегка улыбнувшись. – Медицина – это не только наука, но и искусство видеть невидимое.

В своем кабинете Платон переоделся в безупречный костюм. Стены были увешаны дипломами, наградами и фотографиями с политиками и знаменитостями – пациентами клиники. Огромное окно выходило на город, раскинувшийся внизу как на ладони.

Секретарь постучала в дверь.

– Доктор Бергер, представители "ФеноГен" ждут в конференц-зале.

Платон кивнул, бросив взгляд на часы. Ровно 11:00. Он ценил пунктуальность.

В конференц-зале его ждали трое: двое мужчин в строгих костюмах и женщина с холодными голубыми глазами и безупречной осанкой.

– Доктор Бергер, – она протянула руку. – Ирина Ковальская, научный директор "ФеноГен". Мои коллеги – Андрей Витальевич и Сергей Павлович.

– Рад встрече, – Платон пожал руку каждому. – Надеюсь, вы не зря проделали такой путь.

– Это зависит от вас, – улыбнулась Ирина, но её глаза остались серьезными. – Мы готовы предложить клинике "Асклепий" эксклюзивное право на тестирование нашего нового препарата.

Один из мужчин открыл кейс и достал папку с документами.

– "Ренессанс-X", – начал он. – Первый в мире препарат, способный не только замедлить, но и обратить вспять нейродегенеративные процессы при болезни Альцгеймера.

Платон почувствовал, как учащается пульс, но внешне остался невозмутим.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – заметил он. – Какие доказательства у вас есть?

Ирина кивнула коллеге, и тот включил проектор. На экране появились графики, диаграммы, микрофотографии нейронов.

– Доклинические испытания показали восстановление синаптических связей у 87% подопытных, – сказала она. – Мы готовы к следующему этапу – ограниченным клиническим испытаниям. И хотим, чтобы "Асклепий" стал нашим партнером.

Платон внимательно изучал данные, отмечая детали, которые большинство врачей могли бы пропустить. Что-то в молекулярной структуре препарата казалось ему знакомым.

– А побочные эффекты? – спросил он.

– Минимальные, – ответил второй мужчина. – В основном легкие респираторные симптомы, быстро проходящие.

– И что вы хотите от меня?

– Вашего согласия на проведение испытаний в "Асклепии", – Ирина подалась вперед. – С вашей репутацией и нашим препаратом мы можем совершить революцию в лечении Альцгеймера.

Платон помолчал, глядя на данные на экране. Потом перевел взгляд на посетителей.

– Мне нужно время, чтобы изучить документацию. И полный доступ к результатам доклинических испытаний.

– Конечно, – Ирина улыбнулась. – Но не затягивайте с решением. У нас есть и другие потенциальные партнеры.

После их ухода Платон долго стоял у окна, глядя на город. Если "Ренессанс-X" действительно работал так, как они утверждали, это могло изменить мир. И принести "Асклепию" – и лично ему – мировую славу.

Телефонный звонок прервал его размышления.

– Доктор Бергер, – голос его начальника службы безопасности звучал напряженно. – У нас проблема.

– Говори, Змиевский.

– Патологоанатом из городского морга, Вержбицкая. Она копает под Громова и Соколова. И, похоже, что-то нашла.

Платон нахмурился.

– Насколько серьезно?

– Достаточно, чтобы запросить их медицинские карты. И она встречается сегодня с человеком, который может быть связан с утечкой информации о "Ренессансе".

– Держи ситуацию под контролем, – Платон говорил тихо, но твердо. – Никаких… необратимых действий без моего прямого указания. Просто наблюдай и докладывай.

– Понял, – ответил Змиевский и отключился.

Платон подошел к небольшому сейфу, спрятанному за картиной. Открыв его, он достал старую фотографию: мужчина средних лет с ясными глазами и доброй улыбкой держит на руках маленького мальчика.

– Я близок, отец, – прошептал Платон, глядя на фотографию. – Так близок.

Он помнил, как постепенно угасал его отец – блестящий физик, чей разум был разрушен Альцгеймером. Как ясные глаза становились пустыми, как собственный сын превращался для него в незнакомца. Платон поклялся тогда, что найдет лекарство. Любой ценой.

Вернув фотографию в сейф, он сел за компьютер и открыл файл с пометкой "Ренессанс-X: Фаза 1". На экране появился список имен. Среди них – Громов и Соколов.

Платон откинулся в кресле, барабаня пальцами по столу. Он всегда знал, что путь к великим открытиям не бывает гладким. Иногда приходится идти по грани между этикой и прогрессом. Между клятвой Гиппократа и амбициями.

Но разве не стоит риск тех жизней, которые можно будет спасти?

Он снова взглянул на город за окном. Где-то там патологоанатом Вержбицкая готовилась к встрече, которая могла разрушить все, над чем он работал годами.

Платон набрал номер.

– Змиевский, – сказал он, когда тот ответил. – Измени планы. Я хочу знать все, что будет сказано на этой встрече. Все.

Глава 3: Журналистское расследование

Дождь барабанил по крыше старенького "Фольксвагена", превращая мир за стеклом в размытую акварель. Искра Лавриненко сидела, вжавшись в водительское сиденье, и не сводила глаз с главного входа клиники "Асклепий". Третий час наблюдения не принес ничего нового – те же холеные пациенты, те же безликие сотрудники в безупречной форме.

Она сделала глоток остывшего кофе из термоса и поморщилась. Горький, как и мысли, преследовавшие её последние две недели.

– Где же ты, Лена? – прошептала Искра, глядя на фотографию, прикрепленную к приборной панели.

С глянцевого снимка улыбалась рыжеволосая женщина с россыпью веснушек на носу – Елена Сомова, её лучшая подруга со студенческих лет и крестная её сына. Две недели назад Лена, страдавшая от ранних стадий рассеянного склероза, поступила в клинику "Асклепий" на экспериментальное лечение. И бесследно исчезла.

Официальная версия: пациентка Сомова выписалась по собственному желанию и уехала отдыхать за границу. Но телефон Лены молчал, в социальных сетях – ни одного нового поста, а её квартира выглядела так, будто хозяйка вышла на минуту за хлебом.

Искра знала Лену слишком хорошо, чтобы поверить в спонтанный отъезд. Особенно после странного голосового сообщения, полученного за день до "выписки": "Искра, здесь что-то не так. Они делают какие-то уколы, не записанные в моей карте. Я видела пациентов из "особого" отделения – они выглядят… странно. Перезвони мне, пожалуйста".

Но перезвонить Искра не успела. А теперь было поздно.

Дождь усилился, превращаясь в настоящий ливень. Искра вздохнула и завела машину. Наблюдение не дало результатов, значит, пора переходить к плану Б.

– Мисс Светлова? – улыбчивая администратор клиники "Асклепий" просматривала документы. – Все в порядке. Доктор Нестеров примет вас через пятнадцать минут. Пока можете подождать в холле.

Искра – теперь уже Алиса Светлова, согласно поддельным документам – кивнула и прошла в просторный холл клиники. Внутри "Асклепий" напоминал пятизвездочный отель: мягкие кресла, приглушенный свет, успокаивающая музыка, журчание декоративного фонтана. Ничто не напоминало о боли и страданиях, обычно ассоциирующихся с больницами.

Искра выбрала кресло, откуда хорошо просматривался весь холл, и достала планшет, делая вид, что читает. На самом деле она внимательно изучала каждую деталь, каждого сотрудника. Её взгляд зацепился за табличку "Только для персонала" на дверях лифта в дальнем углу холла. Охранник рядом с лифтом выглядел скорее как спецназовец, чем как обычный медицинский секьюрити.

– Мисс Светлова? – перед ней возникла медсестра с идеальной осанкой. – Доктор Нестеров готов вас принять. Пройдемте, пожалуйста.

Кабинет невролога был выдержан в тех же спокойных тонах, что и весь "Асклепий". Доктор Нестеров, мужчина лет сорока с внимательными глазами за стильными очками, встретил её дружелюбной улыбкой.

– Итак, мисс Светлова, – он просматривал её "историю болезни", – вас беспокоят головные боли, нарушения координации, периодическое онемение конечностей… Давно эти симптомы?

– Около года, – Искра изобразила нервный жест, заправляя прядь волос за ухо. – Последний месяц стало хуже. Обычные клиники ничем не помогли.

Нестеров кивнул и начал стандартный неврологический осмотр. Искра послушно выполняла все тесты, продолжая наблюдать. На столе доктора стояла фотография – он сам рядом с Платоном Бергером на какой-то конференции.

– Вы работаете с доктором Бергером? – как бы между прочим спросила она.

– Иногда консультирую его пациентов, – Нестеров слегка напрягся. – Вы знакомы с работой доктора Бергера?

– Только по статьям, – Искра изобразила восхищение. – Моя подруга лечилась здесь недавно. Елена Сомова. Может, вы её помните?

Рука Нестерова, проверявшая её рефлексы, на мгновение замерла.

– Не припоминаю, – сказал он после паузы. – У нас много пациентов.

Остаток осмотра прошел в напряженном молчании. Закончив, Нестеров выписал направления на анализы и МРТ.

– Результаты будут готовы через три дня, – сказал он. – Тогда и обсудим дальнейшее лечение.

Выйдя из кабинета, Искра не направилась к выходу. Вместо этого она свернула в коридор, ведущий к лабораториям. Ей нужно было найти хоть какую-то зацепку, хоть какое-то упоминание о Лене.

В пустой процедурной она столкнулась с молодой медсестрой, раскладывавшей инструменты.

– Ой, извините, – Искра изобразила растерянность. – Я, кажется, заблудилась. Искала туалет…

– Вам туда, – медсестра указала направление, но вдруг присмотрелась внимательнее. – Постойте, вы же не из "особого" отделения?

– Нет, я на консультации у доктора Нестерова, – Искра заметила бейдж медсестры: "Марина Ковалева". – А что такое "особое" отделение?

Марина оглянулась, словно проверяя, не слышит ли их кто-нибудь.

– Ничего, – быстро сказала она. – Просто… неважно. Вам лучше вернуться в холл.

– Подождите, – Искра понизила голос. – Я ищу информацию о своей подруге, Елене Сомовой. Она лечилась здесь, а потом пропала.

Глаза Марины расширились от испуга.

– Я не могу говорить об этом, – прошептала она. – Здесь везде камеры.

– Пожалуйста, – Искра достала визитку и протянула медсестре. – Если вы что-то знаете… Это может быть вопрос жизни и смерти.